Навстречу счастью

      Она испытала чувство радости, прочитав, что Оуэн скучал по ней, однако общий тон письма разочаровал ее. Девушку заинтриговали откровения о его отце, но опасения молодого человека по поводу невозможности заключения брака из-за того, что он незаконнорожденный, показались ей неубедительными. Джемайна испытала такую досаду при повторном чтении, что немедленно начала писать ему ответное письмо, но остановилась после первых же строк. Затем положила перо и разорвала лист. Лучше подождать несколько дней, иначе она может написать такое, о чем потом придется пожалеть. Спешить ей некуда: Оуэн, очевидно, пробудет в Калифорнии еще пару месяцев. Поскольку он не знает о ее поездке в Париж, то, должно быть, удивляется отсутствию писем от нее. Что ж, пусть поудивляется еще немного – ему это полезно!
      Придя на работу, Джемайна все утро провела с Сарой Хейл. Сара жадно интересовалась последними новостями из Парижа, включая слухи и сплетни. Она долго и безудержно смеялась, когда Джемайна рассказала ей о супруге Бонапарта и ее «портретах».
      Наконец Сара откинулась назад и критически осмотрела Джемайну.
      – Кажется, путешествие пошло тебе на пользу. Твой внешний вид и настроение значительно улучшились.
      – О да! – Джемайна энергично кивнула. – Не знаю, что со мной было зимой. Но теперь я чувствую себя прекрасно и снова полна энтузиазма.
      – Превосходно! – Сара пристально посмотрела на нее. – А как ты и Уоррен проводили время в Париже?
      Джемайна почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, но постаралась скрыть смущение.
      – Отлично. Я бы не получила такого удовольствия от Парижа, если бы Уоррен не показал мне его. Он хорошо знает город. – Девушка усмехнулась: – Кстати, кто же откажется от общества Уоррена Баррикона?
      – В самом деле, кто? – согласилась Сара сухим тоном, но ответ ее, кажется, удовлетворил. – А теперь расскажи мне о том, что ты планируешь опубликовать в журнале.
      Джемайна рассказала редактору о мадам Роланд и Марии Антуанетте и о композиционном замысле материала, посвященного двум замечательным француженкам.
      Сара одобрительно кивнула:
      – Все это довольно заманчиво. Ты правильно решила: контраст между двумя женщинами должен весьма заинтересовать читателей.
      – Надо признаться, на самом деле мне посоветовала это мадам Блан.
      – Не скромничай, Джемайна. Многие авторы пользуются ее гостеприимством и не гнушаются ее советами. Все дело в способности оценить то или иное предложение. Как далеко ты продвинулась в подготовке статей?
      – Не так, как хотелось бы. Я надеялась завершить их на корабле, но писать во время плавания оказалось не так-то просто. Однако дня через два я могу закончить статью о модах. Думаю, читатели должны как можно скорее ознакомиться с осенними модами.
      Сара одобрительно закивала:
      – Конечно, этот материал должен выйти в первую очередь. Остальное можно опубликовать позже. Кстати, твоя статья о Бетси Росс вышла и получила одобрение. В редакцию пришло много положительных откликов, и даже Луис сказал в твой адрес пару добрых слов. – Она улыбнулась. – Я тоже отважилась заметить: такие отзывы на твою статью дают основание снова проявить благосклонность по отношению к ее автору. Очевидно, он простил тебя за инцидент с Эттой Логан.
      Джемайна почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Она все еще была обижена за этот эпизод, к тому же и письмо Оуэна вызвало в ней прежнее негодование. А с другой стороны, со временем она поняла позицию издателя.
      Сара продолжала:
      – Что касается материалов о Бетси Росс и восприятия их нашими читателями, то я решила и дальше публиковать статьи о знаменитых женщинах Америки. Есть такие, о которых еще не писали. Например, Абигейл Адаме, да и другие. Мы можем позднее выбрать несколько подходящих кандидатур. У тебя хорошо получается, Джемайна, поэтому я подумала, не возьмешься ли ты за этот проект.
      Девушка почувствовала, как забилось ее сердце. Она предпочитала писать о современницах, их судьбы ее волновали больше.
      Очевидно, неудовольствие так или иначе отразилось на ее лице, так как Сара быстро заверила ее:
      – Это не означает, что ты не должна писать о современных женщинах, но мы хотим продолжить экскурс в историю, а для этого трудно найти подходящего автора.
      – О, я с удовольствием займусь этим, Сара! – воскликнула Джемайна. Прежде всего Сара являлась ее работодательницей. – Только мне необходимо закончить начатое.
      – Заканчивай, дорогая. С новым проектом можно не торопиться.
      – Тогда я пойду работать. – Джемайна встала и хотела уйти.
      – Между прочим, – небрежно сказала Сара, – тебе известно что-нибудь об Оуэне?
      – Да. По возвращении меня ждали три письма.
      – Три письма? О Боже, я удивлена! Наверное, ты должна быть польщена.
      – Не знаю, – призналась Джемайна сдавленным тоном.
      – Оуэн – превосходный журналист, разве ты не согласна?
      – Все так говорят. Но я мало читала из того, что он пишет. Только одну статью о…
      Сара прервала ее:
      – Он прислал замечательный материал о золотых приисках, который «Леджер» опубликовала в твое отсутствие.
      – По возможности почитаю.
      – Я сохранила эти газеты для тебя, Джемайна. – Сара насмешливо посмотрела на нее. – Думала, может, ты захочешь почитать.
      – Спасибо, Сара. Обязательно прочту, когда будет время.
      Джемайна с радостью покинула кабинет Сары, размышляя, почему она заговорила об Оуэне.
      В холле девушка вдруг что-то вспомнила и остановилась. От волнения она совершенно забыла о том, что хотела написать об ужасных условиях труда работниц в Нью-Йорке. Она даже не спросила Сару, что та думает о письме, которое Джемайна написала ей накануне отъезда во Францию.
      Девушка повернулась и решила вернуться в кабинет Сары, затем снова остановилась. Ей вдруг показалось: Сара умышленно избежала разговора на эту тему. Когда Джемайна хотела упомянуть о статье Оуэна, посвященной Лестеру Гилрою, пожилая женщина нарочно прервала ее, что могло означать одно – Сара не хочет поднимать этот вопрос. Возможно, она обсудила то письмо Джемайны с Гоуди, и тот наложил вето.
      Джемайна поняла: сейчас не стоит говорить об этом с Сарой. Ее решимость написать ряд статей о работницах на фабриках Нью-Йорка ничуть не ослабла, однако надо подождать, пока не будут закончены статьи о мадам Роланд и Марии Антуанетте. И надо хорошо выполнить новое задание. Когда вся эта работа или по крайней мере большая ее часть будет завершена, она поговорит с Сарой о необходимости собрать материал о работницах.
      Вернувшись в Филадельфию, Уоррен увидел, что состояние Элис резко ухудшилось за время его отсутствия, и им овладело чувство вины и уныния. Она стала чаще кашлять, иногда с кровью.
      – Мне не следовало уезжать во Францию и оставлять тебя! – воскликнул он с дрожью в голосе. – Я должен был находиться рядом с тобой.
      Элис слабо улыбнулась и коснулась его щеки тонкими пальцами.
      – Дорогой, мы же договорились не обсуждать эту тему. Я хотела, чтобы ты поехал. Ты заслужил отдых от больной жены. Кроме того… – оживилась она, – я чувствовала себя хорошо еще неделю назад. Ты ведь знаешь, летом мне всегда становится хуже, а в это лето особенно. И что бы ты мог сделать, если бы остался здесь? Обо мне хорошо заботились. Пожалуйста, не мучайся так, Уоррен. Я начинаю чувствовать себя еще хуже, когда слышу, как ты обвиняешь себя.
      Уоррен попытался принять более бодрый вид.
      – Ну, теперь я вернулся.
      – Я рада, дорогой. Расскажи мне о Париже и о новых модах на этот сезон.
      Она слушала с большим интересом, когда он рассказывал про Париж. Уоррен старался по возможности не думать о Джемайне, пытаясь вообще забыть ее, однако чувствовал, что надо хотя бы вскользь упомянуть и о ней. Существовала вероятность, хотя и небольшая, что Элис узнает о присутствии Джемайны в Париже и о том, что они вместе проводили там время.
      – Эта девушка, Джемайна Бенедикт, – заметила Элис. – Кажется, ты не упоминал о ней раньше.
      – Разве? Ты должна помнить, я однажды сопровождал ее на один из званых вечеров.
      – Она хорошенькая? – Элис пытливо взглянула на него.
      – Хорошенькая? Пожалуй. Она определенно талантлива. Сара о ней высокого мнения.
      – Надеюсь, ты показал ей Париж.
      – Да, конечно, – осторожно сказал Уоррен. – Когда находил время. Я ведь был очень занят.
      – Помнишь ту неделю, когда мы были с тобой в Париже? – мечтательно произнесла Элис. – Мы так чудесно провели там время!..
      – Очень хорошо помню. Никогда не забуду. – Уоррен встал. – А сейчас я принесу ужин.
      – Уоррен… – Она поймала его руку. – Хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.
      – Конечно, дорогая. Все, что в моих силах.
      – Я не желаю, чтобы ты горевал слишком долго, когда я умру. Ты заслуживаешь лучшей жизни, со здоровой женой, хорошенькой, как Джемайна Бенедикт.
      – О, не надо, Элис! – Уоррен почувствовал, как неистово забилось его сердце. – Не говори так!
      – Почему? – спросила она, глядя ему в глаза. – Пора посмотреть правде в лицо. Мне никогда не станет лучше. Обещай же, дорогой, пожалуйста!
      – Хорошо, Элис, – мягко заверил он. – Обещаю.
      Она глубоко вздохнула, опустилась на подушки и закрыла глаза.
      – Как ты себя чувствуешь, Элис? – взволнованно спросил Уоррен.
      Элис медленно открыла глаза.
      – Хорошо, дорогой. Только немного устала. Я давно хотела попросить тебя об этом.
      – Может быть, горячая еда подкрепит тебя, – предложил он с деланной бодростью.
      – Может быть, – прошептала она.
      Войдя в кухню, Уоррен почувствовал себя предателем: он ощутил радость, когда Элис заставила его пообещать снова жениться на такой девушке, как Джемайна. Уоррен часто удивлялся, как легко Элис читает его мысли, и это внушало ему страх. Откуда она узнала, что он постоянно думает о Джемайне?
      Готовя поднос для Элис, Уоррен представлял, как расскажет Джемайне, что жена взяла с него слово снова жениться после ее смерти и упомянула при этом ее имя.
      Затем он отказался от этой идеи. Трудно заранее предугадать, как на это среагирует Джемайна. Лучше подождать, пока…
      Уоррен испуганно замер, и его снова охватило чувство вины. Он рассуждал так, будто Элис уже умерла!
      Закончив приготовления, он поспешил в комнату с застывшей улыбкой на лице.
      С разрешения Сары Джемайна в течение трех дней не появлялась в редакции. Она объяснила это тем, что дома ей лучше работается, поскольку тетя весь день отсутствует и ее никто не прерывает. Она закончила черновой вариант статьи о Марии Антуанетте, так как Сара планировала опубликовать этот материал в первую очередь.
      – Затем, когда мы напечатаем историю мадам Роланд, – сказала Сара, – читатель сможет лучше понять контраст между этими двумя женщинами.
      Первый, кого Джемайна встретила, придя в редакцию, был Уоррен Баррикон.
      – Привет, Уоррен. Я не видела тебя с тех пор, как мы вернулись из Парижа.
      Он мрачно кивнул:
      – Моя жена… Элис почувствовала себя хуже. Я сидел с ней, однако сейчас надо подготовить материал для сентябрьского издания.
      – О, Уоррен, мне очень жаль! – Она инстинктивно протянула руку и коснулась его щеки, думая о том, что случилось в Париже, – точнее, едва не случилось, – и понимая, что сейчас чувствовала бы себя ужасно, если бы тогда проявила слабость. – Надеюсь, теперь ей лучше.
      – Кажется. – Он слабо улыбнулся. – Не думаю, что на ее самочувствие повлияло мое возвращение.
      – Уверена, это так, Уоррен. Ты недооцениваешь себя.
      Лицо его приняло странное выражение, он открыл было рот, будто собираясь что-то сказать, но промолчал.
      – Я должна бежать, Уоррен, – проговорила Джемайна. – Меня ждет Сара.
      – Да, у меня сегодня тоже много работы. Возможно, через день или два мы могли бы… – Он сделал неопределенный жест. – Впрочем, не имеет значения.
      Уоррен повернулся и пошел прочь, оставив Джемайну, озадаченно глядящую ему вслед. Он вел себя как-то странно. Это совсем не тот Уоррен, которого она знала в Париже. «Разве кто-нибудь может, – подумала она, – до конца понять другого человека?» Джемайна ощущала сострадание к нему, но почему?
      Пожав плечами, она постучалась в дверь Сары и вошла, услышав приглашение.
      – Я закончила статью о Марии Антуанетте, Сара. – Джемайна положила рукопись ей на стол.
      – Превосходно!
      – Я оставлю тебя с ней…
      – Нет, Джемайна, подожди, пока я не прочитаю ее. Если, конечно, тебе не будет скучно, – предложила Сара с легкой улыбкой.
      – Вовсе нет. – Джемайна села и попыталась успокоиться. По правде говоря, ей вовсе не хотелось находиться здесь, пока редактор читает материал.
      Сара прочитала страницу и снова, улыбаясь, посмотрела на Джемайну:
      – Какой у тебя хороший почерк, дорогая! Приятно читать. Ты можешь взглянуть на рукописи, которые мне прислали. Сплошь какие-то каракули. Ты, конечно, видела некоторые из них?
      – Да, Сара, видела. Я согласна, порой ужасно трудно разобраться в тексте.
      Сара возобновила чтение и вскоре закончила. Она аккуратно сложила страницы рукописи, посмотрела на Джемайну и одобрительно кивнула:
      – Превосходная работа, Джемайна. Другого я и не ожидала от тебя. Однако должна сделать несколько несущественных замечаний.
      Работая с Сарой уже достаточно долго, Джемайна знала, что так и будет.
      – Надеюсь, я смогу внести соответствующие поправки.
      – Конечно, дорогая. Это мое обычное замечание. Ты должна быть более объективной и беспристрастной. В основном ты придерживаешься главного канона журналистики, но в некоторых местах позволяешь себе проявлять неприязнь к этой женщине.
      – Во многих случаях, Сара, она вела себя не очень хорошо.
      – Естественно. Но покажи это, не навязывая своего мнения. Мне хорошо известно, что большинство наших авторов проявляют в своих работах предубеждение, я борюсь с этим, хотя и сама, бывает, грешу подобным недостатком. – Сара иронически улыбнулась. – К сожалению, я слишком стара, чтобы круто измениться, но ты должна учесть, Джемайна. Ты только начинаешь. До сих пор я мало обращала на это внимания, ожидая, пока ты не окрепнешь как автор. Однако теперь буду более критически относиться к твоим творениям. – Она жестом пригласила ее: – Подойди и посмотри сама.
      Весь оставшийся день Джемайна правила статью, учитывая замечания Сары. К тому времени, когда она закончила работу, большинство сотрудников, включая Сару, уже разошлись по домам. Джемайна положила законченную рукопись на стол главного редактора и тоже отправилась домой.
      День был ужасно жарким, и она мечтала поскорее забраться в прохладную ванну. Подойдя к двери своей квартиры, она очень удивилась, услышав доносящиеся оттуда голоса.
      Войдя в небольшую гостиную, она увидела тетю Хестер и мужчину, сидящего рядом на диване.
      Хестер повернулась к ней с сияющим лицом:
      – Смотри, Джемайна! У нас гость! Джемайна остановилась, увидев Оуэна Тэзди, который встал и поклонился ей.
      – Здравствуй, Джемайна, – тихо приветствовал он.

Глава 19

      Джемайна почувствовала необычайную радость при виде Оуэна. У нее даже слегка закружилась голова. Девушка едва удержалась от того, чтобы не броситься в его объятия. Стараясь придать голосу спокойный тон, она проговорила:
      – Какой сюрприз, Оуэн! Я думала, ты вернешься из Калифорнии к концу лета.
      Он смотрел ей прямо в лицо.
      – Я тоже так думал, но обстоятельства изменили мое решение. Кроме того, я пришел к выводу, что написал почти все о золотых приисках. Как поживаешь, Джемайна?
      Джемайна начала торопливо стягивать перчатки.
      – Спасибо, хорошо.
      – Твоя тетя говорит, что ты совсем недавно вернулась из Парижа. Должно быть, это была приятная поездка.
      – Да, очень. Хестер живо вставила:
      – У меня дела, я оставлю вас, молодые люди.
      – Нет-нет, тетя. Не уходите.
      – Пустяки, детка. Я уже достаточно наговорилась с молодым человеком, к тому же, думаю, он пришел сюда не для того, чтобы болтать со старой женщиной.
      Хестер вышла из комнаты. Джемайна с тревогой посмотрела ей вслед, избегая взгляда Оуэна.
      – Боишься остаться со мной наедине, Джемайна? – тихо спросил Оуэн.
      Она нехотя повернулась к нему.
      – Конечно, нет!
      – Тебе отлично известно, что меня нечего бояться. Ты получила мои письма?
      – Да, они ждали меня, когда я вернулась из Европы.
      – Значит, знаешь, как сильно я скучал по тебе. Ты не догадываешься, что произошло после последнего моего письма. Это событие заставило меня изменить… ну, если не все мое сознание, то по крайней мере отношение к Этте Логан. Я хотел бы рассказать тебе об этом, но не через всю комнату. Сядь сюда. – И он указал рукой на диван.
      После недолгого колебания Джемайна подошла и села. Оуэн присел на почтительном расстоянии и поведал ей о Джоне Райли.
      В конце рассказа он добавил:
      – Хотя мне по-прежнему кажется справедливым наказание Этты, теперь я лучше могу понять твое отношение к ней. Я считаю, Джон Райли тоже должен был заплатить за свое преступление. Хорошо помню, как писал тебе, что мужчина на месте Этты также понес бы наказание. Случай с Райли не совсем похож на случай с Эттой, но между ними много общего, поэтому мне близка твоя точка зрения.
      Оуэн замолчал, выжидательно глядя на Джемайну.
      – Чего ты ждешь от меня, Оуэн? – спросила девушка. – Для Этты все уже кончено.
      – Джемайна… – Он развел руками. – Даже если бы я согласился помочь Этте в свое время, ничто не изменило бы результата. Разве ты не понимаешь этого?
      – Наверное, ты прав, – нехотя молвила она. Он вздохнул.
      – Слава Богу, с этим разобрались. Теперь… могу я пригласить тебя на ужин? Я знаю, что ты еще не ела после работы.
      – О, я не могу, Оуэн! Мне надо умыться и…
      – Хорошо, я подожду, – предложил он, пожав плечами.
      – Но тетя Хестер уже готовит ужин.
      – Нет. Я предупредил ее, что мы поедим в другом месте.
      – Вижу, ты ничуть не изменился, – сказала она, вспыхнув. – По-прежнему делаешь необоснованные предположения.
      Он улыбнулся:
      – Ты в самом деле рассчитывала, что я изменюсь? – Лицо его вдруг сделалось серьезным. – Дорогая Джемайна, мы не виделись полгода. Что плохого в том, если мы вместе поужинаем?
      – Полагаю, особого вреда не будет. – Она пристально посмотрела на него. – Встретимся как друзья?
      – Конечно, как друзья, – заверил ее Оуэн.
      – Потому что, если ты думаешь снова войти в мою жизнь… – Джемайна почувствовала, что краснеет под его взглядом, и вскочила. – Хорошо! Но придется подождать, пока я буду готова.
      Оуэн откинулся назад, положив ногу на ногу.
      – Сколько угодно, теперь я не спешу. Я торопился последние несколько недель. Думал, что установлю рекорд скорости путешествия от Калифорнии до Филадельфии. Я страдал от непогоды, жажды, голода, диких индейцев и загнал двух лошадей, чтобы поскорее добраться сюда.
      Джемайна почувствовала слабость.
      – И все это ради меня, Оуэн?
      – Какая же еще могла быть причина? Разволновавшись, она хотела выйти, затем вернулась.
      – Постараюсь приготовиться как можно быстрее. Может быть, выпьешь чего-нибудь, пока ждешь? Правда, у нас нет ничего крепче портвейна.
      – Спасибо, портвейн – это хорошо.
      Выйдя из гостиной, Джемайна увидела в коридоре Хестер, и у нее возникло подозрение, что тетя подслушивала.
      – Я ухожу ужинать с мистером Тэзди.
      – Знаю. – Хестер широко улыбнулась племяннице.
      – Мне надо помыться и сменить одежду. Не отнесешь ли ему портвейна? – Затем язвительно добавила: – Или, может быть, ты уже слышала об этом?
      Хестер обиженно отступила назад.
      – Я никогда не подслушиваю!
      – Извини, тетя Хестер! – Джемайна порывисто обняла ее. – Он вел себя, как грубиян, и мне не следовало бы радоваться его возвращению. Но я рада!
      Хестер похлопала ее по спине.
      – Джемайна, все мужчины порой ведут себя грубо. – Она отстранилась. – А теперь иди и занимайся своим туалетом, я же буду развлекать молодого человека в твое отсутствие. Была бы я лет на тридцать моложе… – Хестер комично закатила глаза.
      Рассмеявшись, Джемайна поспешила в свою спальню. Таз был уже наполнен горячей водой. Спасибо тете Хестер!
      Девушка разделась и умылась. Затем постояла некоторое время, раздумывая, какое выбрать платье. Она привезла два комплекта одежды из Парижа, но оба относились к осеннему сезону. Тем не менее она выбрала один из них, игнорируя погоду: шелковое платье светло-зеленого цвета, украшенное яркими лентами. К нему она подобрала одну из своих новых модных шляпок.
      Джемайна встала перед стенным зеркалом, поворачиваясь то влево, то вправо. Удовлетворившись своим видом, она сделала шутливый реверанс своему изображению и спустилась в гостиную.
      Хестер и Оуэн болтали, как старые друзья. Когда Джемайна вошла, Оуэн только что закончил рассказывать какую-то историю и Хестер разразилась смехом.
      Оуэн увидел Джемайну, и глаза его расширились. Он вскочил на ноги и грациозно поклонился.
      – Дорогая Джемайна, ты просто видение, настоящее видение в зеленом!
      – Надеюсь, я не очень задержалась?
      – Ничуть, – сказал он галантно. – Ради такой картины стоило подождать.
      Он подошел к ней и протянул руку. Затем проговорил через плечо:
      – Рад был познакомиться с вами, дорогая Хестер. Вы просто очаровательная женщина. Теперь мне понятно, почему Джемайна не познакомила нас раньше.
      К удивлению Джемайны, тетушка покраснела.
      – Мне было с вами приятно, сэр. Надеюсь увидеть вас снова.
      На улице, пока Оуэн пытался остановить экипаж, Джемайна прошептала:
      – Кажется, ты покорил тетю Хестер.
      – Я не лукавил. Твоя тетя действительно очаровательная леди.
      Оуэн привез Джемайну во французский ресторан – единственный в городе, насколько ей было известно.
      – Я подумал, ты, должно быть, скучаешь по Парижу, – с улыбкой предположил Оуэн. – Я сам испытывал подобное чувство после короткого путешествия туда.
      Ресторан был переполнен, и люди ждали, когда освободятся столики. Оуэн взял Джемайну под руку и уверенно прошел сквозь толпу к метрдотелю.
      – Я не заказывал заранее столик, Андре, – тихо сказал он.
      Джемайна увидела, как Оуэн протянул руку, в которой блеснула золотая монета. Метрдотель проворно взял ее и заявил достаточно громким голосом, чтобы ожидающие могли слышать его:
      – Ваш столик ждет вас, мистер Тэзди.
      Пока они шли в сопровождении метрдотеля через зал, присутствующие в ресторане замолкали и поворачивали вслед им головы. Мужчины разглядывали Джемайну с явным восхищением, а женщины – с едва скрываемой завистью. Она чувствовала легкое головокружение, оттого что снова была рядом с Оуэном в центре внимания в таком чудесном ресторане.
      Меню было напечатано по-французски.
      – Как у тебя с французским языком, Джемайна? – поинтересовался Оуэн.
      – Неважно. Я выучила всего несколько фраз, находясь в Париже.
      – Ладно, посмотрим. Ты можешь сделать заказ для нас?
      Джемайна засомневалась.
      – Хочешь рискнуть? Трудно сказать, чем все это кончится.
      – В этот вечер еда не самое главное, – проговорил он с неопределенным жестом, пристально глядя ей в лицо. – Достаточно только любоваться тобой.
      Джемайна засмеялась:
      – Калифорния повлияла на тебя удивительным образом, Оуэн. Сегодня ты постоянно делаешь мне комплименты.
      – В этот вечер ты особенно заслуживаешь комплиментов, дорогая.
      Покраснев, Джемайна спрятала лицо за большим меню и начала изучать его. Она остановилась на том, что, по ее мнению, было самым безопасным, и заказала на закуску креветки, затем бульон и бифштекс из говяжьей вырезки со свежими овощами.
      Когда подошел официант, она, запинаясь, сделала заказ по-французски, затем Оуэн заказал бутылку лучшего французского шампанского.
      Джемайна напряженно ждала, пока Оуэн разливал вино, размышляя, какой тост он предложит на этот раз.
      Оуэн поднял свой бокал:
      – За встречу старых друзей!
      – Думаю, на это нечего возразить. – Выпив вино, Джемайна попросила: – Расскажи мне о Калифорнии, Оуэн, Судя по твоим письмам, там, наверное, очень интересно. Сара сохранила для меня газеты с твоими статьями, но я пока не нашла времени прочитать их.
      Весь ужин Оуэн развлекал ее рассказами о том, что видел и пережил в Калифорнии. Он был остроумен, и Джемайна все время смеялась.
      Покончив с десертом – клубникой с мороженым, – она задумчиво сказала:
      – Все это очень интересно. Как бы я хотела побывать там с тобой!
      Оуэн покачал головой:
      – Тебе бы не понравилось, Джемайна. Условия там очень плохие, еда скудная, отели дорогие. В лагерях старателей девяносто процентов женщин являются проститутками.
      – Я не такая уж неженка, Оуэн, – возразила девушка. – Подожди, скоро и женщины станут полевыми корреспондентами.
      Он снисходительно улыбнулся:
      – Очень сомневаюсь, что кто-нибудь из нас доживет до этого дня. Возможно, это и произойдет, когда страна станет более цивилизованной. Большинство женщин даже не мечтают о таких заданиях.
      – Я не такая, как все! Тебе уже следовало бы знать об этом.
      – О, я знаю. Еще как знаю! В этом твое главное очарование, дорогая.
      Она не нашла ответа на последнее его замечание. Они вышли из ресторана и наняли экипаж. Когда карета тронулась, Оуэн повернулся к ней и робко произнес:
      – Помню, я обещал, что этот вечер будет просто встречей старых друзей, однако подумал… Ты действительно хочешь сразу поехать домой или сначала заедем ко мне?
      Наверное, он все же изменился к лучшему, решила Джемайна. Прежний Оуэн не стал бы проявлять такую нерешительность.
      К своему удивлению, она согласилась:
      – Пожалуй, я могла бы заехать к тебе ненадолго. Сара дала мне новое задание. Надо написать еще несколько очерков об известных женщинах в истории Америки. Я могла бы воспользоваться твоей библиотекой.
      Он не сделал попытки поцеловать ее, лишь взял за руку и нежно пожал. Джемайна почувствовала знакомую слабость и поняла, что пропала…
      Оуэн постучал тростью в крышу экипажа и, когда кучер заглянул к ним, сообщил ему новый адрес.
      Откинувшись назад, Оуэн предложил:
      – Можешь пользоваться моей библиотекой в любое время и, если хочешь, работать там, как прежде.
      – Какое у тебя следующее задание, Оуэн?
      – Даже не представляю. Пока у меня нет работы. – В свете мелькающих уличных фонарей она увидела, что он улыбается. – Я вернулся назад по собственной инициативе и еще не видел Каррузерса. Приехал прошлой ночью и проспал почти целый день. Когда он узнает, что я здесь без его разрешения, то может выгнать меня из газеты.
      – Разве Каррузерс не ценит тебя? Оуэн рассмеялся:
      – Джемайна, пора бы знать, что журналисты никогда не ценятся. По крайней мере редакторами и издателями. Но это меня не очень беспокоит. Я всегда найду работу. Я давно уже подумывал о переходе в газету Хораса Грили.
      – В Нью-Йорке?
      – Да, в случае, если надоем тебе. – Он мягко улыбнулся. – Однако сомневаюсь, что Каррузерс уволит меня. Такое бывало и прежде. Покричит, поворчит и вскоре все забудет.
      Экипаж остановился перед домом Оуэна. Пока он помогал Джемайне выйти и расплачивался с кучером, девушка смотрела на окна квартиры на первом этаже. В них не проглядывал свет сквозь закрытые шторы.
      Оуэн заметил направление ее взгляда.
      – Кажется, там никто не живет, – сказал он. – Во всяком случае, я не замечал никаких признаков жизни.
      Джемайна обхватила себя руками, несмотря на теплый вечер. В ее воображении дух Этты Логан продолжал витать в квартире на нижнем этаже.
      – Что теперь будет с этим домом? Оуэн пожал плечами:
      – Не представляю. По-моему, у Этты не было родственников. Полагаю, дом вернется государству, а затем будет продан.
      Он протянул Джемайне руку, и они поднялись на крыльцо. Войдя внутрь, Джемайна бросила взгляд на закрытую дверь.
      – Я думал, может быть, купить этот дом?
      – Не надо, Оуэн! – Девушка вздрогнула. – Я знаю, привидения не существуют, но в моем воображении Этта всегда будет посещать меня.
      Он пожал ей руку.
      – Я несерьезно. У меня нет средств на такую покупку. К тому же кто будет следить за домом в мое отсутствие?
      Хотя Джемайна с радостью вернулась в знакомую обстановку, она не могла не заметить, что комнаты были запущены и повсюду царил затхлый запах.
      – Надо проветрить помещение, – проворчал Оуэн. – Вчера я приехал и сразу ушел, открыв лишь окно в спальне.
      Он быстро прошелся по комнатам и пооткрывал все окна, чтобы впустить свежий воздух. Когда Оуэн вернулся, Джемайна по-прежнему стояла посередине комнаты, где он оставил ее. Он зажег лампу на камине и подошел к девушке.
      – Знаешь, Джемайна, со мной произошло что-то странное прошлой ночью. – Он коснулся пальцами ее подбородка. – Войдя сюда, я ощутил ужасное одиночество, которого прежде никогда не испытывал. Я всегда считал себя вполне довольным тем, что живу один. Ты все изменила. Теперь… – Он криво улыбнулся. – Теперь, когда ты здесь, я не чувствую себя одиноким.
      Теплая волна прокатилась по всему телу Джемайны.
      – А разве в Калифорнии у тебя не было женщин? – поинтересовалась она с насмешливой улыбкой.
      Он не отвел взгляда.
      – Не стану врать, была одна.
      – Хорошенькая? – спросила Джемайна.
      – Да, ничего, но до тебя ей далеко. – От волнения голос его сделался хриплым.
      Он обнял ее, и она не сопротивлялась, когда его губы приникли к ее губам. Джемайна позабыла обо всем на свете, не заметив, как они очутились в спальне, срывая с себя одежду.
      Молодые люди упали на кровать, сжимая друг друга в объятиях, и Джемайна вновь познала сладостный экстаз.
      Буря утихла, а они лежали, довольные и счастливые. Голова Джемайны покоилась на плече Оуэна, в то время как он нежно гладил ее волосы.
      – Путешествуя по стране, – тихо говорил он, – я пришел к решению, Джемайна, что хочу жениться на тебе.