Пока Брейден продолжал молиться, Дункан смотрел на одну из красных роз, рассыпанных по сине-белой пестроте знамени. Розы символизировали преданность клана МакЛейнов поставленной перед ним задаче, а лев Халдейнов на красном поле вверху знамени выражал поддержку Келсона как короля и верховного правителя.

Когда Кардиель окропил знамя святой водой, Дункан прижал шелк знамени к своим губам и, заметив, что к архиепископам присоединился Келсон, остался стоять на коленях. Когда король на мгновение возложил руку на знамя, полсотни копий опустились в салюте, бело-голубые флажки на их наконечниках почти касались земли.

«Примите это знамя, благословленное небесами,» — сказал Келсон, помогая Джодреллу поднять древко. — «Да устрашит вид его врагов наших, и да поможет Господь всем, следующим за этим знаменем, пройти через ряды врагов без вреда и ущерба.»

«Аминь,» — ответили Брейден и Кардиель.

Как только Дункан отпустил знамя, лев Халдейнов, казалось, затрепетал под свежим ветром, а сине-белое знамя накрыло его плечи мантией из роз МакЛейнов. Дункан степенно склонил голову, принимая плоскую золотую цепь, которую Келсон возложил ему на плечи, и, в знак своей верности, протянул к королю свои сжатые руки.

«Примите командование нашей северной армией, герцог Дункан,» — сказал король, пожимая герцогу руки и поднимая его на ноги.

«Принимаю, Сир, и буду преданно служить Вам, клянусь своей честью и своей жизнью.»

«Кассан!» — закричали солдаты Дункана, стуча копьями по щитам, когда Дункан и король обменялись формальными поцелуями.

После этого Дункан сопроводил Джодрелла к строю и, прижав знамя к своему бедру, подождал, пока тот не взберется на свою горячащуюся кобылу и, заставив ее слушаться повода, не подъедет поближе, чтобы снова взять знамя в свои руки. Чуть в стороне, держа в руках повод серого коня Дункана, находился Дугал, сидевший на своей лошади неопредленно-ржавого цвета, как нельзя больше подходившей к цвету его волос и кожаных доспехов.

Когда Дункан, сев в седло, поднял руку, приветствуя Келсона и Моргана, направившихся к подножию лестницы, где их ждали кони и небольшая свита, чтобы немного проводить войска. К Найджелу, стоявшему позади них, у подножия лестницы, подошли трое его сыновей. Они, епископы и несколько мелких дворян внимательно наблюдали за тем, как король и его защитник, присоединившись к Дункану и Дугалу, разворачиваются, чтобы последовать за кассанскими уланами, которые тем временем выезжали, вздымая клубы пыли, через ворота замка.

«Хорошо. Они ушли,» — сказал Найджел Коналлу, который выглядел очень недовольным и расстроенным. — «А… ты почему такой мрачный? Я думал, что ты собираешься отправиться с Келсоном и Алариком.»

«Он не может,» — сдержанно улыбаясь, сказал тринадцатилетний принц Рори. — «Пэйн спрятал его сапоги.»

«Рори! Ты же обещал, что не расскажешь!» — выпалил Пэйн, сильно ударив брата по лодыжке и стремительно спрятавшись за ним и отцом, заметив, как к нему резко обернулся Коналл, в глазах которого читалась готовность к братоубийству. — «Папа, не давай ему бить меня!»

«Коналл!»

Заслышав окрик Найджела, Коналл неохотно опустил кулак, но никак не мог смириться с тем, что его юношеская гордость была уязвлена девятилетним мальчишкой. Несколько человек, слышавших слова Рори, еле сдерживались, чтобы не захихикать, а один, не в силах больше держаться, отошел в сторону. Коналл еле сдерживал свой гнев.

«Отец, врезал бы ты ему,» — процедил он сквозь зубы, — «потому что, если ты ему не врежешь, это сделаю я. Клянусь.»

«Без моего разрешения, сэр, Вы никому не врежете!» — резко бросил Найджел. — «Господи, ты же взрослый человек! Ты вдвое старше Пэйна и вдвое крупнее его. Уверен, это была просто ребяческая… Уймись!» — рявкнул он, заметив, что Пэйн, просунув голову между отцом и Рори, показывает старшему брату язык. — «Прекрати, пока я на самом деле тебе не врезал! Ты же знаешь, что виноват!»

Когда Найджел схватил его за плечо и хорошенько встряхнул, Пэйн явственно побледнел и обмяк, а из его взгляда исчезла дерзость, столо только ему услышать слова Найджела.

«Я не могу винить Коналла за то, что он рассердился, раз уж ты ведешь себя как расшалившийся мальчишка. Наверно, мне надо было дать ему врезать тебе. А теперь скажи, зачем ты спрятал его сапоги?»

«Отец, это нечестно,» — прошептал он. — «Почему только Коналл едет с Келсоном? Почему я не могу тоже отправиться с ними?»

Найджел вздохнул и отпустил руку мальчика, и даже Коналл уже не выглядел таким сердитым.

«Мы ведь уже говорили с тобой об этом. Коналлу нужен боевой опыт. Он собирается стать рыцарем следующей весной. А твое время еще придет.»

«Но герцог Аларик берет с собой Брендана, а ведь ему не исполнилось даже семи!»

«Брендан будет пажом при своем отчиме,» — терпеливо сказал Найджел. — «Ты и Рори нужны мне здесь, вы будете моими пажом и оруженосцем. Ты же знаешь , что пока Келсон будет отсутствовать, я буду регентом. Ты понимаешь, что это значит?»

Пэйн заерзал и, уставившись на острые носки своих парадных ботинок, постарался скрыть свое недовольство хмурым взглядом.

«Куча скучных дворцовых приемов,» — пробормотал он.

Найджел улыбнулся. — «Боюсь, что именно это и есть основная часть жизни принца. И она очень нужна. Когда королю приходится отправляться на войну, ему гораздо легче, когда он знает, что кто-то, кому он доверяет, сможет позабиться о том, что ты назвал „скучными дворцовыми приемами“. И я уверен, что Келсон скажет тебе то же самое, если ты спросишь его об этом. Вот Рори понимает это, не так ли?»

Тринадцатилетний Рори выдавил из себя подобие улыбки. «Да, сэр. Но все-таки это не так здорово, как участие в походе с Келсоном. Я бы хотел отправиться с ним. Мне почти столько же, сколько было Келсону, когда он стал королем. И этот поход станет знаменитым, правда, Коналл?! И вся слава достанется тебе!»

Коналл, смягчившийся от того, что понял причины этого мелкого бунта своих младших братьев, решил, что он вполне может позволить себе снисходительность.

«Ах, так вы волнуетесь о славе ?» — Изображая удивление, сказал он, уперев руки в бока и глядя сверху вниз на обоих мальчиков. — «Вы боитесь, что вам ее не достанется?»

Когда они застенчиво-сдержанно закивали и пробормотали что-то в знак согласия, он поглядел на отца и подмигнул ему.

«Ладно, братишки, если вас беспокоит только это, то я обещаю вам завоевать столько славы, чтобы ее хватило на нас троих! Может, это и не так здорово для вас как самим участвовать в кампании, но все-таки этолучше, чем ничего, правда? Кроме того, отцу будет нужна ваша помощь, пока меня не будет здесь.»

«Если они хотят, то могут помочь мне прямо сейчас,» — обняв обоих мальчиков за плечи, сказал Найджел и, ероша их волосы, с благодарностью посмотрел на Коналла. — «А знаете ли вы, господа, что через несколько дней к нам должны прибыть торентские послы?»

«Ну и что?» — еле слышно пробормотал Пэйн, когда отец повел его вместе с Рори обратно в зал.

«Молодой король Торента Лайам едет, чтобы подтвердить его верность Келсону как своему повелителю,» — продолжал Найджел. — «Вместе с ним должен приехать его брат. если я не ошибаюсь, то Лайаму сейчас десять, а Роналу — шесть. Скорее всего, им будет так же скучно, как и вам обоим. Может, вы поможете мне придумать для них что-нибудь интересное на то время, пока они будут здесь.»

Когда отец и братья исчезли в главном зале, не обращая никакого внимания на придворных, еще стоявших у подножия лестницы, Коналл замедлил шаг. Подумав, он решил, что ему не стоит смердиться на Пэйна за его проделку. На самом деле, это была похвала ему. Всем известно, что младшие братья всегда подражают старшим — а Коналл хотел получить в этом походе всю славу, какую только сможет.

Тем временем, последние всадники из отряда Дункана давно уже уехали — а ему так хотелось посмотреть на них. Но, может, он еще сможет увидеть их с зубчатой стены замка. Когда-нибудь он сам возглавит армию, которая сокрушит врагов Гвинедда!

Бегом он пересек двор и взбежал по винтовой лестнице к парапету на вершине башни; когда он добежал до самого верха, он уже задыхался, но был вознагражден видом, открывшимся ему с вершины башни: кассанское войско под яркими знаменами, развевавшимися под свежим ветром с реки, двигалось на равнину к северу от города. Там ожидали своего герцога основные силы кассанской армии. Отряд был слишком далеко, чтобы он мог рассмотреть детали, но он ясно видел одетую в красное, и потому ярко выделявшуюся на фоне зеленых лугов и голубой реки, свиту Келсона, замыкавшую колонну войска, и одинокое пурпурное пятнышко — самого Келсона — в голове отряда.

Коналл смотрел на них до тех пор, пока пурпурная точка, сопровождаемое еле различимой зеленой, не отделилась от колонны и не направилась вдоль колонны обратно, к красным пятнышкам в хвосте войска, и задался вопросом: а кто будет смотреть на его отъезд, когда через несколько дней в поход выступит вторая армия.

Но до того, как состоится выступление в славный поход, должен был пройти один из тех скучных приемов, на которые так жаловался Пэйн — хотя, на самом деле, этот прием оказался далеко не таким скучным, как все надеялись. Несмотря на то, что кассанское войско выступило еще несколько дней назад, главный зал был переполнен. Лайам Торентский, мальчик-король, прибыл ко двору, как ему и было предписано, но никто так и не увидел шестилетнего принца Ронала.

«Из-за холодов, которые держатся уже несколько недель, принц Ронал заболел,» — сообщила королю Мораг, его мать, гордо и высокомерно глядя на человека, который убил и ее брата, и ее мужа. — «Я посчитала, что лучше не подвергать его здоровье дальнейшей опасности двухнедельной поездкой, в которой нет никакой необходимости. В прошлом году я и так уже потеряла одного из своих сыновей.»

Она имела в виду смерть юного короля Алроя, произошедшую прошлым летом, причем при обстоятельствах, которые показались многим знатным торентцам, включая мать короля, настолько странными, что они обвинили Келсона в том, что он подстроил это, и, похоже, при помощи магии. Как говорили, Келсон испугался того, что достигший совершеннолетия Алрой может явить собой новую угрозу со стороны Торента. На самом же деле, Алрой сломал себе шею, упав с лошади — что не было чем-то необычным — а Келсон узнал о его гибели лишь через несколько недель.

«Миледи, Мы понимаем, что Вы, как мать, беспокоитесь за своего младшего сына,» — степенно сказал Келсон, радуясь, что его собственная мать отказалась присутствовать на приеме. Он был одет в полный набор церемониальных одежд Халденов, поверх позолоченной парадной кольчуги на нем был надет пурпурный плащ с изображением льва, а его голову венчала парадная корона. — «Мы, однако, вынуждены усомниться в том, что оставление столь ценного ребенка без соответствующей опеки и защиты, было мудрым поступком. кроме того, Вам было приказано явить пред Нами обоих принцев как свидетельство Вашей верности.»

«Вам не стоит опасаться за принца Ронала,» — парировала Мораг. — «Пока я отсутствую, его дядя, герцог Махаел Ардженольский, будет его опекуном. А присутствие меня самой и моего старшего сына должно быть достаточным свидетельством верности даже для Халдейна!»

Наблюдавшая за происходящим знать оскорбленно зароптала, но Келсон не выказал и тени возмущения. Спрашивать совета у Моргана или Найджела, стоявших по обе стороны от трона, тоже не было смысла. Мораг и отсутствующий принц Ронал внезапно обернулись двумя совершенно разными проблемами, но только одну из них следовало решать немедленно. Мораг, как и ее покойный брат Венсит, была Дерини и потому была неподвластна тому слабому давлению, которое могли оказать на нее Келсон или Морган, но ей нельзя было позволить помешать присяге Лайама.

Что касается принца Ронала — неважно, был он действительно болен или нет, важно было то, что он являлся ее наследником после Лайама, и что он находился под властью герцога Махаела, у которого не было никаких оснований любить человека, который убил его брата. Если вдруг с Лайамом что-то случится, у Махаела будет полностью послушный ему новый король Торента и целых восемь лет, в течение которых он будет распоряжаться властью в Торенте от имени юного короля Ронала.

«Хорошо, миледи,» — спокойно сказал Келсон. — «Поверим Вам на слово… пока»

Он перевел взгляд на стоявшего рядом со своей матерью Лайама, нервничающего и дерзкого, который выглядел не по годам царственным в своих тяжелых красно-корчиневых придворных одеждах и маленькой короне. У мальчика были такие же рыже-коричневые волосы, как и у Венсита, но глаза, унаследованные от Мораг, были черными. Несмотря на то, что мальчику было всего десять лет, Келсон чувствовал его прочные, сильные экраны. Лайам уже начал становился Дерини, и с этим приходилось считаться.

«Лайам Торентский, Мы приветствуем Вас при нашем дворе,» — официально сказал Келсон. — «Готовы ли Вы от имени земель Торента присягнуть Нам, перед лицом Господа и присутствующих здесь свидетелей, и поклясться Нам в своей верности, как было оговорено в соглашении между Вашим отцом и Нами?»

Мальчик кратко кивнул в знак согласия. — «Я готов, мой повелитель.»

Услышав его ответ, Келсон посмотрел на епископа Арилана, которого попросили руководить принесением присяги именно потому, что он был Дерини и мог разоблачить лбую попытку обмана со стороны Мораг, не раскрывая себя . Когда Арилан выступил вперед, а маленький Брендан Корис поднес ему Евангелие, Лайам тяжело взглянул на мать.

Как только Келсон поднялся, он, не ожидая приглашения, подошел к трону и изящно опустился коленями на подушку, которую Пэйн положил подле ног Келсона. Когда Арилан поднес ему Евангелие, он обеими руками снял с себя корону и, передав ее Пэйну, положил обе руки на покрытый драгоценными камнями переплет.

Прежде чем Лайам успел набрать воздуха, чтобы заговорить, Келсон остановил его движением руки.

«Леди Мораг, мы просим Вас также опуститься на колени в знак того, что Вы, будучи регентом при своем сыне, присоединяетесь к принесенной им присяге.»

Он чувствовал, что Мораг чуть не прикусила себе язык, но, сжав зубы, она не сказала ни слова и молча опустилась на колени чуть в стороне и позади Лайама. Когда она схватила сына за плечи и гордо воздела голову, дерзко глядя на того, кто одолел ее брата, ее глаза сверкнули темным отблеском.

«Вам помочь с присягой, сэр?» — негромко, чтобы его слова не было слышно за пределами помоста, спросил Лайама Арилан.

Лайам покачал головой, затем смело взглянул в глаза Келсону.

«Я, Лайам, Король Торента и всех его земель, приношу Вам свою присягу и признаю себя Вашим вассалом. Клянусь соблюдать свою присягу и служить Вам честно и добросовестно. И да поможет мне Бог.»

Когда он поцеловал священную книгу, Арилан передал ее Келсону, который также возложил на нее руки.

«Мы, со своей стороны, извещаем всех присутствующих, а также прочих Наших подданных, что Мы признаем Лайама королем торентским и правителем всех земель Торента, а также нашим вассалом. Мы гарантируем ему власть над землями, дарованными нами, и обещаем честно защищать его от любых угроз всеми нашими силами. И да поможет Нам Бог.»

Он тоже поцеловал Евангелие, взял у Пэйна корону и поднял ее над головой стоящего на коленях Лайама.

«Примите из наших рук этот символ власти, которую мы признали за Вами сегодня,» — сказал Келсон, возлагая покрытый драгоценными камнями обруг на рыжеватые волосы Лайама. — «Носите его с честью и храните верность присяге, принесенной Вами сегодня.»

«Клянусь быть верным тому, в чем я поклялся,» — ответил Лайам, вздымая сжатые руки в традиционном жесте преданности.

Келсон сжал его руки своими и поднял Лайама на ноги, заметив, что руки были холодными, несмотря на жару в зале, а взгляд ониксовых взгляд матери Лайама казался просто ледяным. Когда они обменялись холодными, формальными поцелуями в знак примирения, и Лайам обернулся, чтобы помочь своей матери встать, Келсону пришла в голову мысль о том, как можно нейтрализовать их обоих. Снова занимая свое место на троне, он мысленно сообщил Моргану о своем намерении и почувствовал, что Морган, придвинувшийся поближе к нему, полностью поддерживает его решение. Рука королевского Защитника словно невзначай легла на рукоять меча, и даже Найджел внезапно стал очень внимательным.

«Ваши Высочества, подождите,» — спокойно сказал Келсон, заставляя Мораг и Лайама застыть на пути к их свите. — «Мы вынуждены просить вас еще об одном одолжении.»

Две пары глаз цвета полуночного неба уставились на него: любопытного Лайама и Мораг, глядевшей на него с подозрением.

«Мы выполнили свои обязательства перед тобой, Келсон Гвинеддский,» — сказала Мораг, как будто стараясь вывести его из себя. — «Ты должен понять, что я не могу задерживаться при дворе убийцы моего мужа и моего брата.»

Ее явная враждебность вызвала удивленно-негодующее перешептывание присутствующих придворных, но Келсон, казалось, проглотил оскорбление.

«Я не собираюсь оправдываться перед Вами, миледи,» — равнодушно сказал Келсон. — «Я не нуждаюсь ни в Вашем согласии, ни в Вашей любви. Но я требую Вашего повиновения.»

«Я повиновалась!»

Келсон терпеливо кивнул. — «Да, Вы исполнили Наш приказ явиться ко двору… но Вы не привезли своего младшего сына, как Вам было приказано. Мы не уверены, что Ронал на самом деле столь слаб, что не может прибыть сюда. Посему Мы решили, что Вы и Ваш старший сын останетесь в Ремуте до конца лета, дабы обезопасить себя от каких-либо действий со стороны брата Вашего мужа.»

«Что? »

«В руках герцога Махаеля находится торентский наследник,» — повышая голос, чтобы перекрыть ее выкрики, продолжил Келсон. — «Как Вы, надеюсь, понимаете, я не могу допустить возникновения мятежа в моих восточных землях, пока я подаявляю восстание на западе. Мой дядя, принц Найджел, будет содержать вас под домашним арестом, и вам будет дозволено вступать в переписку с герцогом Махаелом, дабы он был уверен в вашей безопасности, но вам придется остаться здесь, по меньшей мере, до осени, пока я не вернусь из похода. Думаю, что если бы мы поменялись местами, Ваш брат был бы куда более крут.»

На мгновение он испугался, что Мораг будет сопротивляться, но сестра его старого врага оказалась достаточно мудра, чтобы понять, что ей не уступят. Она, как и любая особа королевской крови, внезапно оказавшаяся в заложниках, негодовала, а узнав, что Лайам будет жить отдельно от нее, запротестовала, но Келсону показалось, что она делает это из принципа, а не потому, что надеется на уступки с его стороны.

Тем не менее, он оставался настороже до тех пор, пока он сам, вместе с Морганом, не проводил ее до отведенной ей комнаты, наспех подобранной Найджелом. Кроме того, он приказал Арилану на какое-то время заняться тем, чтобы Мораг, будучи Дерини, не смогла бы воспользоваться своей силой, чтобы подготовить свой побег. Он хотел поручить ее заботам Риченды, как только ему удастся договориться об этом с Ричендой. Как только он убедился в том, что Арилан взял все под свой контроль, он снял свои парадные одежды и корону и вместе с Морганом отправился искать Риченду.

Они нашли герцогиню в прохладе монастырского сада; сидя под тенистым деревом, она что-то писала. Возле нее на скамейке лежало несколько писем и выглядевших старыми свитков, пузырек с чернилами и принадлежности для запечатывания писем. На одеяле, расстеленном под соседним деревом, под присмотром няни играла маленькая дочь Риченды и Моргана, Бриони, начавшая ходить малышка полутора лет от роду.

«Добрый день, милорд… Сир,» — вставая, сказала Риченда, когда Морган и король подошли к ней. — «Какие у вас мрачные лица. Что-то случилось?»

Поморщившись, Келсон жестом усадил ее и, опустившись на траву возле нее, краем глаза глянул на няню.

«Я так не думаю… пока. Но мне будет нужна Ваша помощь. Аларик, давайте пока оставим это в секрете, хорошо?»

По знаку Келсона Морган пошел отпустить няню и вернулся со смеющейся Бриони на руках. Когда он плюхнулся на траву рядом с Келсоном и, держа свое дитя на коленях, стал строить ей рожицы, чтобы позабавить ее, Келсон вздохнул и растянулся на траве, положив руки за голову.

«Прошу прощения, что мешаю,» — сказал он. — «Я пришел, чтобы попросить о помощи. Я только что взял двух заложников-Дерини.»

Риченда отложила перо и пергамент и разгладила свою юбку. Она была одета в платье бледно-голубого цвета — этот оттенок делал ее глаза похожими на небо, которое Келсон мог видеть через листья над своей головой. Сейчас эти глаза смотрели на него с удивлением и нескрываемым любопытством, и чуствовалось, что разум ее спокоен и безмятежен как вода в высокогорном озере.

«Двух заложников-Дерини,» — тихонько повторила она. — «Я ожидала трех.»

Келсон поднял голову и удивленно посмотрел на нее.

«Вы ожидали , что я возьму заложников?»

Риченда изящно пожала плечами. — «Я думала, что если Вы это сделаете, то возьмете троих, а не двоих. Разве Вы не принимали этим утром Мораг Торентскую и двух ее сыновей?»

Келсон вздохнул и посмотрел на светловолосую Бриони, стоявшую на четвереньках в траве между ним и своим отцом.

«Она привезла только Лайама. По ее словам, Ронал очень болен, и она оставила его под опекой Махаела Ардженола. Лайам вполне послушно присягнул, но мне показалось, что что-то было не так. Я побоялся, что поскольку Ронал у Махаела, они могут воспользоваться моим отсутствием как повода для того, чтобы поднять мятеж на востоке. Я не могу так рисковать, ведь все лето мне придется провести в Меаре.»

«Согласна,» — сказала Риченда. — «Значит Вас беспокоит то, что Мораг и Лайам — Дерини и могут что-нибудь учинить здесь, в Ремуте, пока Вы будете в походе.»

«Или просто сбежать,» — ответил Келсон, в который раз поражаясь ее способности понимать невысказанное. — «Я попросил Арилана позаботиться о том, чтобы этого не случилось, и я не думаю, что Лайам станет проблемой для нас, несмотря на то, что он будет очень сильным, когда вырастет. Пока что он еще просто мальчик, и не пройдет и недели, как он будет играть с Рори и Пэйном.»

«Да, скорее всего, так и будет,» — согласилась Риченда. — «А вот Мораг — далеко не дитя.»

«Господи, нет, конечно! Вдобавок, она ненавидит меня. Если у меня и были какие-то сомнения на этот счет, то их больше нет. Больше всего меня беспокоит то, что она, пытаясь сбежать, может попытаться подкупить слуг. Не думаю , что она сможет в одиночку построить Портал…»

В ответ на вопросительный взгляд Келсона Риченда отрицательно покачала головой.

«Вряд ли, очень немногие способны сделать это.»

«Значит, любая попытка бегства потребует вовлечения других людей,» — заключил Келсон.

«Это несложно предотвратить,» — сказала Риченда.

Келсон устало улыбнулся. — «Я надеялся, что Вы это скажете. Между прочим, мне думается, что рано или поздно ей потребуется общество других женщин — во всяком случае, через некоторое время. И Вы идеально подходите для того, чтобы присмотреть за тем, чтобы она не вышла из-под контроля.»

«Так,» — сказала Риченда тоном, который смягчил некоторую желчность ее слов, — «я должна опекать двух королев-Дерини. Я не возражаю,» — добавила она, заметив встревоженный взгляд Келсона. — «Мораг, по крайней мере, не стыдится того, что она — Дерини.»

«Но она не задумываясь использует это, чтобы облегчить свою судьбу,» — сказал Морган, преградив своей босой ногой путь хихикающей Бриони, пытавшейся отползти в сторону. — «Она — сестра Венсита и, наверное, чертовски хорошо обучена. Риченда, будь поосторожней.»

Риченда улыбнулся и переплятя пальцы, охватила свое колено. — «Милорд, мне кажется, что леди Мораг и я могли учиться у одних и тех же мастеров. Я закончила письмо к одному из них буквально за мгновение до того как Вы с Келсоном вошли в сад,» — она взяла один из свитков и бросила его на живот Келсону. — «Вот это я получила от него несколько дней назад. Это рассказ о гибели святого Камбера в Иомейре, составленный современником.»

Келсон сел и раскрыл свиток. — «Смерть Камбера,» — прошептал он, проглядывая убористые строчки. — «А здесь ничего не говорится о том, где его похоронили?»

«Семейство МакРори построило в Керрори склеп,» — сказала Риченда, — «который теперь лежит в руинах. Само собой, тела там больше нет.»

«Склеп разрушили, когда Камбера деканонизировали?»

Покачав головой, Риченда взяла другой свиток. — «Нет. Когда его объявили святым, считалось, что само тело его было вознесено на небеса, как и полагается святому. Но его сын заявил, что он просто перевез его тело в другое место, о котором он никогда не никому не расскажет. Он был священником, но почему-то всегда был против канонизации Камбера.»

«Что, отец и сын недолюбливали друг друга?» — спросил Морган, перехватывая Бриони одной рукой, чтобы заглянуть через плечо Келсона в свиток.

«Нет, упаси Господи. Они были преданы друг другу.»

«Вы только послушайте,» — прошептал Келсон, читая свиток. — «Итак, Джорам МакРори и викарий михайлинцев вернулись с поля боя с телом павшего графа Камбера… » — Он поднял глаза. — «Кто такие михайлинцы?»

«Военный орден рыцарей-священников,» — ответила Риченда. — «Говорят, что Джорам и несколько других Дерини, сыгравших важную роль в Реставрации, принадлежали к этому ордену. А викарий, о котором там говорится — это отец Алистер Каллен, ставший последним епископом-Дерини.»

«Ну, не совсем последним,» — усмехнувшись, сказал Морган, сажая Бриони себе на плечо. — «Нам известны еще по меньшей мере двое.»

Келсон фыркнул и продолжил просматривать свиток.

«Черт, как жаль, что мне придется потратить это лето на войну с Меарой! Это просто изумительно. Как Вы сказали, кто прислал Вам это?»

«Я не называла его имени, но зовут его Азим. Он…» — Она подняла голову и, подыскивая правильные слова, посмотрела на листья над их головами.

— «Он — дядя мужа моей двоюродной сестры, и, таким образом, мой дальний родственник, но я понятия не имею, кто он такой. Я всегда называла его дядей, но я знаю, что это не так. Для нас важно то, что он состоит в ордене Рыцарей Наковальни, анвильеров, которые базируются в Джелларде. Вы слышали о них, Сир?»

Келсон кивнул. — «Кто-то вроде рыцарей-госпитальеров, так? Они охраняют пути в Святую Землю. Очень свирепые воины, и они не совсем христиане.»

«Примерно так,» — улыбнулась Риченда. — «Говорят, что они возникли как результат взаимного влияния муринцев и рыцарей ордена святого Михаила, бежавших в Мурин после изгнания михайлинцев из Гвинедда в 917 году. Кстати, они считают, что Камбер, по настоянию его сына Джорама, был похоронен в михайлинской ризе… темно-синего цвета,» — добавила она, поглядев на Моргана. — «А Слуги святого Камбера, религиозный орден, основанный в его честь, носили серое.»

Морган резко вскинул голову и присвистнул, а Келсон побледнел.

«Вот именно,» — пробормотала Риченда. — «Это очень похоже на все известные нам случаи вмешательства Камбера.»

Нервно сглотнув, Келсон отпустил свиток, давая ему свернуться, и отдал его обратно Риченде.

«Я лучше не стану читать это сейчас, а то завтра я отправлюсь на восток вместо запада. Это просто невероятно! Вы думаете, что Рыцари Наковальни знают, где был захоронен Камбер?»

«Нет. Но, рано или поздно, мы сможем узнать это через них.»

«И этот Азим — один из них?» — спросил Келсон.

Она кивнула.

«Хорошо. когда Вы свяжетесь с ним в следующий раз, сообщите ему, пожалуйста, что все это для меня очень важно,» — сказал Келсон, указывая на письма. — «И, если у Вас будет возможность, присылайте мне отчеты о происходящем, пока мы будем в походе.»

«Хорошо, Сир.»

Она было продолжила, но тут в сад вошел сопровождаемый Коналлом, Пэйном и Бренданом Найджел, который явно искал Келсона. И Коналл, и Найджел были одеты в кожаные дорожные костюмы. Брендан старался выглядеть совершенно равнодушным к тому, что его включили в свиту принца-регента, но стоило только Риченде и Моргану одобрительно кивнуть ему, как он тут же расплылся в улыбке до самых ушей.

«Надеюсь, я не оторвал Вас от чего-то очень важного,» — сказал Найджел, когда Келсон, изогнувшись, поглядел на него, — «но наконец-то из Картмура прибыл еще один отряд уланов. Я подумал, что прежде чем они расседлают коней и отправятся отдыхать, Вы можете захотеть провести смотр и поговорить с их офицерами. Я не был уверен, что они прибудут сюда вовремя, чтобы выступить завтра вместе с Вами.»

«Ладно, я думаю, что лучше пойти и посмотреть на них, правда?» — сказал Келсон, откладывая свиток Риченды и вставая на ноги. — «Миледи, прошу прощения за то, что забираю Вашего мужа, но я думаю, что ему тоже стоит поучаствовать в смотре, потому что от них будут зависеть жизни нас обоих.»

Улыбнувшись, Риченда взяла Бриони из рук Моргана, при этом и ей и Моргану пришлось потрудиться, чтобы оторвать руки Бриони от цепи на груди Моргана.

«Сир, я и не помышляла о том, чтобы мешать моему мужу исполнять его обязанности,» — сказала она, вставая. — «Кроме того, я думаю, что меня есть свои собственные обязанности. Я хотела бы повидать принцессу Мораг и ее маленького сына.»

Она сгребла запечатанные письма и передала их Коналлу, с поклоном принявшему их. — «Коналл, не могли бы Вы проследить, чтобы это было отправлено с гонцом? Это можно сделать завтра, когда Вы поедете с Его Величеством. Пэйн, не могли бы Вы отнести эти свитки и письменные принадлежности обратно в мои покои.»

Юный Пэйн, явно довольный тем, что красавица Риченда заметила его, густо покраснел и поклонился.

А Коналл, идя следом за Бренданом и взрослыми через сад к двору замка, задумчиво теребил письма в своей руке, перебирая их снова и снова.