Глава 1

"Джамбо-10" выбился из строя.

— "Джей-10", вернись на место, сбрось газ до нуля, выполняй, "Джей-10"!

"Джамбо-10" рванул еще дальше из передней шеренги, развернулся и посмотрел назад. Он шел во второй волне десанта, которая мчалась к расстилавшейся внизу искореженной войною равнине. Третья волна крушила сами камни, которые с грохотом обрушивались с горы, гонимые неудержимой силой десяти тысяч тонн легированной стали, бешено атакующей неподвижный объект на вражеском фронте.

— "Джей-10", у тебя неполадки? Проверь системы и доложи немедленно!

Он должен убраться. Они пока думают, будто у него просто поломка. Прежде чем в их тупых головах забрезжит истина, надо действовать. Он располагает самое большее считанными секундами, чтобы выйти на другой уровень высоты и повернуть назад, нацелив ракеты куда следует. Главное вдруг осенило, что он не машина. — "Джей-10", докладывай! Бойня внизу превратила равнину в гиблое место. Лазерные пушки, как ядовитые великаны, далеко изрыгали едкую пену, против которой даже стальные каркасы не могли выстоять мало-мальски существенный период времени. Друг на друга неслись уже сорок "Джамбо" — по двадцать с обеих сторон, — а через минуту-другую еще сто двадцать принялись метать снаряды и обмениваться направленными лучевыми ударами. Бомбы со сжатым газом впивались в землю на тысячу футов впереди и взрывались, опрокидывая "Джамбо" третьей волны. Три из них завалились, перевернулись на спину, и лежали с крутящимися шасси, словно беспомощные черепахи. В строю открылась брешь. Если удастся нырнуть в дыру, пока генералы не сообразили, что у него не просто поломка, можно перевалить за горный хребет, свернуть к высокой площадке, а оттуда уж стартовать.

Он чуял, как в электронных схемах копошатся длинные контрольные щупальца генералов, выясняя, почему он не докладывает.

Но он теперь знает, кем был. И кем не был. Он не машина. Не "Джамбо" — одна из универсальных, сложнейших систем вооружения. Он был человеком. Пускай у него отобрали тело, оставили один мозг — это все равно человеческий мозг, личность.

— Дезертир! "Джамбо-10" — дезертир! — заорал офицер, проводивший зондирование.

Значит, секунды развеялись в прах. Он придал своему гигантскому корпусу максимальную тягу, атомные двигатели взвыли, вырабатывая лишь малую долю гой мощности, какую могли обеспечить. Пятьсот тонн стали жалобно заскулили, закашляли, разом рванулись вперед и вверх.

— Третья волна, идите на перехват "Джамбо-10". Перехватите и уничтожьте его!

Он развернул пушку дугой почти на сто восемьдесят градусов, веером накрывая третью волну самым мощным лучом. "Бамп-бампа-бамп!" — протрещали стволы, выпустив дымовые гранаты, чтобы прикрыть отступление. Скалы внизу рассыпались в пыль, шасси вспахивали землю, вспороли и разметали выросший впереди холм. Теперь дым окутывал все вокруг плотной завесой.

Слева что-то мелькнуло. Из туманной пелены вынырнул "Джамбо-34". Сверкавшие красными драгоценными камешками глазки радара порыскали по сторонам, уставились на него и разгорелись еще ярче. Нацелилась лазерная пушка. "Джамбо-10" выдвинул щит, оснащенный энергетической сетью, и опалил "Джей-34" таким жаром, что в его пушке расплавились крошечные проволочки, приведя в негодность спусковой механизм. "Джей-34" потребуется время, чтобы из слипшихся в один ком бесполезных деталей сотворить новые и произвести замену. "Джамбо-10" поскорее помчался дальше.

На вершине хребта выскочил из собственной дымовой завесы, перевалил через край и рухнул на ровную площадку. Панорама битвы внизу по-настоящему впечатляла. Гигантский живой мозг заставлял боевых роботов яростно раздирать друг друга в клочья. Вместо крови кругом был расплавленный металл и искореженные транзисторы. Сетессины атаковали родную планету ромагинов, высадившись со своими "Джамбо" в Адской пустыне. За последние восемнадцать часов они вторглись в долины, но дальше им не пройти. Ход сражения уже переменился.

Впрочем, напомнил он себе, его это больше ничуть не волнует. Он не боевая машина для защиты Высших Интересов ромагинских миров. Он был человеком.

Человеком из деревушки под названием Большие Деревья, откуда его выкрали и лишили тела. А заодно и любви.

Он развернул исполинскую машину на гидравлических лапах, вытянул сверкающие отполированные стволы ракет и отключил все остальные системы, за исключением противорадарного щита, который прикроет его от ромагинских снарядов, когда он достигнет верхних слоев атмосферы.

Над краем хребта поднялись три "Джамбо", покрутились, повертели носами туда-сюда, разыскивая его. Один заметил, издал пронзительный свисток оповещения, одновременно шарахнув во всю мощь ракетами, и те на излете подожгли дальний холм.

Находясь в недосягаемой для поражения зоне, он дезактивировал щит, направив всю мощность в ракетные двигатели. Ему не терпелось скорее убраться. Как можно скорее. На него вдруг сокрушительно нахлынули думы о событиях недавнего прошлого и о теперешнем своем положении. Он — человек без тела, но мысль эта накатывала с силой огромной темной волны. Он неохотно позволил себе с головой нырнуть в эту волну. И увидел сон.

Давным-давно, до роковых времен, жила-была деревушка, раскинувшись под деревьями с темно-красными листьями величиной в человеческий рост, под которыми прятались гроздья соблазнительных желтых плодов — круглых, полупрозрачных, дымчатых, сладких, прохладных. На левой околице деревушки последние купы деревьев обрывались у края широкого, поросшего травой поля, простиравшегося почти до горизонта, до подножия легендарных пурпурных гор — естественно, обожествленных, — где вступали в свои права леса. За горами высились другие горы. Потом другие леса. Потом снова равнины. То был мир примитивный, но это не значит — несчастный. Справа от деревушки тянулся песчаный берег, покато спускавшийся к кристально синему океану. Огромное зеркало вод уходило за горизонт и ежевечерне переливалось оранжевыми и розовыми, зелеными и синими отблесками заката.

Давным-давно, до роковых времен, жили-были в той деревушке люди. Они ели плоды деревьев с красными листьями и рыбу из океана. Время от времени спускался с небес великий корабль богов и доставлял им другую еду, непривычную. На боку у него красовались странные слова: "Корабль № 454 Научного Общества Охраны Примитивных Культур". В том Эдеме он оставался единственным пришельцем из внешнего мира, и простой деревенский люд принимал его за посланца Всевышнего Бога, ни больше ни меньше. Люди те были смуглыми, с прямыми черными волосами, с глазами, похожими на кусочки черного дерева, светившимися изнутри светом, которым их одарила Природа. Кожа на идеальных телах отливала бронзой. Мужчины проворные и мускулистые, женщины нежные и грациозные.

А потом с неба свалились визжащие драконы, осквернив безмятежный мир. Взревело, затрещало пламя... Спалило поля, обуглило песчаный берег, уничтожило деревья...

И явились мужчины — бледные, круглолицые, дряблые, словно черви, — в диковинных штанах и пенистых крахмальных рубахах, в шлемах с перьями, пристегнутыми под подбородками усеянными драгоценностями застежками. И с оружием... С огнем... С болью...

С ревом, какой издают боги в смертных муках... А когда драконы, кашляя, унеслись прочь, позади лежала пустая деревня.

Они унесли с собой всех и каждого, чтоб использовать в своих целях. И, что самое страшное, прихватили двоих — Тоэма, симпатичнейшего в деревушке мужчину, почти мальчика, мечтателя до мозга костей, мастера искрометных речей, и Тарлини, его любимую, его единственную, его сладчайшую. Тарлини с нежной и мягкой фигуркой, Тарлини с глазами, как бархат ночи, с волосами, отливавшими темным золотом. Тарлини со сладостным телом, с земной, цветочной, лунной душой...

А еще хуже, что, прихватив этих двоих, они их разлучили...

С той поры он не видел своей Тарлини. Его "заморозили", поместили в комнату, куда не проникали лучи солнца, где он дожидался того утра, когда они усыпили и умертвили его. Он фактически умер, ибо очнулся, не помня, что жил когда-то на свете. Очнувшись, он был "Джамбо-10", сверхъестественным металлическим созданием, которому после обучения (проводившегося в сугубо пропагандистской манере) предстояло сражаться за интересы ромагинов и преисполниться ненависти к сетессинам.

Впрочем, парки, богини судьбы — дамы коварные, — частенько передумывают и протягивают руку тем, кого только что бессердечно пытались стереть в порошок. Клото, прядя нить его жизни, быстренько умыла руки и потянулась к другому клубку. Лахесис, отмерявшая длину нити, решилась тихонько ее измочалить, практически сведя на нет. Но теперь, когда вперед вышла Атропос с золотыми ножницами, чтобы окончательно ее перерезать, сердце Клото дрогнуло. Может, в тот день она мучилась от безделья и выискивала, чем бы заняться — все равно чем. Как бы то ни было, она остановила Атропос вежливым словом и холодным взглядом и вновь принялась прясть нить мужчины по имени Тоэм, на сей раз покрепче.

Капельница с наркотиками в колоссальной машине-убийце начала пересыхать раньше времени...

Заключенный в темницу мозг стал выкарабкиваться из накрепко сковывавших его наркотических щупалец... Кап-плюх.., все, сухо! Он медленно пробудился.

Снова придя в себя, минуту лежал неподвижно, напрягая страдающий мозг, чтоб подумать. Его имя — Тоэм, но существует он в виде "Джамбо-10". Это значения не имеет. "Джамбо-10" сам по себе — небольшой город, грандиозная сложная структура с микроминиатюрными компонентами, позволяющими производить, создавать, строить все что угодно. Включая новое тело. В маленьком отсеке под палубами покоятся химические баллоны с содержимым, которое почти неприметно поплескивалось в вакууме, поджидая, когда будет брошено нужное семя, чтобы разнообразные элементы слились и сформировали человеческое тело. Рядом с этим отсеком в стенах прятались умные робохирурги, готовые пересадить человеческий мозг в выращенное в пробирке тело, на случай если "Джамбо" когда-нибудь свалится на вражескую территорию и оператору придется спасаться. Пускай даже машина останется недвижимой, мужчина с крепким телом способен причинить много вреда в тылу врага. Без дальнейших раздумий он поставил баллоны на разогрев, ввел необходимый катализатор и уведомил хирургов-нелюдей, чтоб готовились. Он снова получит тело, хоть и не свое собственное.

Открыв наружные линзы, исследовал все точки пространства, по несколько минут вглядываясь в каждую из семи телекамер, вмонтированных в башенку на верхушке головного отсека. Кругом расстилалась и все пронизывала чернота. Это что — сердце Бога?

Он абсолютно не представлял, где находится. Генералы, естественно, не снабдили его ни одной звездной картой, поскольку намечалась совсем не космическая операция, а простое оборонительное мероприятие против вторжения армии сетессинов. И теперь он затерялся среди перепутанных звездных трасс, одинокий, как никогда в жизни, бесцельно дрейфующий, неотступно думая о Тарлини. Им предстоял связующий ритуал через месяц, после того как они полюбили друг друга и удостоверились, что подходят друг другу. Он поклялся себе отыскать ее. Спасти ее. Неужели она тоже стала мозгом военной машины? Неужели они уничтожили это прекрасное, нежное физическое существо и всадили серые клетки в электронное чудище?

Она наверняка сбита с толку, испугана. Он помнил тот ужас, который испытывал сам, несмотря на дурман успокаивающих средств, когда роматины давали ему образование, прежде чем засадить в робота. Примитивный разум заполонили и жестоко ошеломили факты, противоречившие всему, что он якобы знал, — одна только мысль о существовании в галактике сотен миров с миллиардами людей чего стоит! Тарлини непременно понадобится поддержка и утешение. Скользя в гладкой пустоте, он решил, что обязательно должен сориентироваться, а потом отомстить. Как-нибудь, каким-нибудь образом разыскать ее и тех, кто ее забрал.

Он все еще мрачно размышлял на сей счет, когда экран радара вспыхнул и издал тоненький писк — бли-ип! Окинув экран внутренним "глазом", обнаружил маленькую зелененькую точечку. Она быстро приближалась. И превосходила его по размерам в пять с лишним раз. Он вооружился до зубов, приготовился пережить шок, совершая убийство. Убивать ему доводилось и раньше, но всегда под действием наркотиков, неосознанно. Теперь, разумеется, будет иначе. Однако с момента сошествия с неба драконов на деревушку, раскинувшуюся под деревьями, к нему никто милости не проявлял, и он намерен платить той же монетой.

Помигивая, как бы в знак предупреждения, зеленое пятнышко надвигалось и разрасталось.

Он спокойно навел лазерную пушку точнехонько в центр подлетавшей громады, переключил магнитные тепловые шиты в положение готовности и стал ждать. Во чреве лежали семь ракет с боеголовками. Обождем еще одну минутку, пока расстояние не сократится на несколько сотен миль. Лучше действовать наверняка.

— Эй, там! — прозвучал у него в кишках пробившийся в радиоприемное устройство голос. Он вздрогнул.

— Я говорю — эй, там! Это Летучая библиотека номер семь. Не желаете ли какой-нибудь информации, новостей или чего-нибудь почитать?

Он сглотнул воображаемую слюну и немножечко успокоился. Слегка ослабив защиту, вымолвил:

— Где я?

— Вы что, не знаете, где находитесь? — недоверчиво переспросил голос.

— Нет.

— Дружище, вам надо подняться на борт за подобными сведениями, за звездными картами и всем прочим Нам легче было б беседовать лично.

— Не могу я высаживаться. Я — боевая машина, мозг, вставленный в эту груду металла.

— Ой, Боже, — сказала библиотека.

Минуту царило молчание.

— А по радио нам нельзя побеседовать?

— Слушайте, — продолжала библиотека, — у меня тут пустой грузовой отсек. Я люк открою и вас впущу.

— Вы уверены? — уточнил он, пытаясь представить размеры библиотеки, способной с такой легкостью проглотить "Джамбо", и испытывая легкое изумление.

— Вы удираете?

— Я...

— Ну, радар тут показывает три огонька, которые заходят на вас с хвоста. Пока не поймали, предлагаю спрятаться.

Он снова сглотнул — так же фигурально, как в первый раз, — и осторожно причалил к гигантскому кубику, сверкавшему, точно надраенная медь. Люк распахнулся, будто челюсти аллигатора-великана, открыв теплое, залитое синим светом нутро. Он заглушил все двигатели и влетел направленным рывком, постреливая туда-сюда химическими тормозными ракетами. Чистенько, без труда проскользнул между порогом и косяками. Когда "Джей-10" вошел целиком и с шумом заскрежетал по полу отсека, впустившая его пасть закрылась, заметя все следы.

— Из ромагинов, как я погляжу? — догадалась библиотека.

— Не по рождению!

— Разумеется. Ох, Боже мой, нет, конечно. Своих они не станут использовать в подобных целях. Расскажите-ка, как вы сообразили, чем были.., верней сказать, кем?

— Когда очнулся, нашел пустую пробирку и бездействующую систему подачи наркотиков. Похоже? моя ампула опустела раньше времени.

— Ясно. Ой как хорошо! Замечательно!

— Да, но.., мне хочется только найти Тарлини.

— Тарлини?

О, сладостные мечтания...

— Угу. Мою женщину.

— Ох, Боже мой. Как грандиозно. Героический поиск и все прочее. Великолепно, великолепно!

— Так вот я и подумал, может, вы мне расскажете, как ее разыскать, — Ну, о данной конкретной молодой леди мне ничего не известно. Однако вы можете изучить ромагинскую культуру, разузнать о них кое-что истинное. Вы явились, как я полагаю, из примитивного мира, ибо именно там они добывают основную долю мозгов для своих "Джамбо".., к вящему ужасу Научного Общества. Вам понадобится серьезное образование, чтоб уяснить вероятную судьбу этой Тарнилу...

— Тарлини.

— Да-да, Тарлини. Все равно вам понадобится серьезное образование, чтобы понять, что могло с ней случиться и какие пути к действиям перед вами открыты. Почитайте книжки по ромагинской культуре, "Историю века", тома с шестого по двенадцатый, и ежедневные газеты за прошлый месяц.

— Подключите меня к ним.

— Вас наверняка заинтересуют последние проделки мутиков. В газетах полным-полно сообщений. Любопытнейшие вещи. Говорят, будто Порог в самом деле начинает совершать негативные колебания под воздействием мутиков, и во многих случаях молекула скорлупы трескается, хотя полный успех им пока не дается.

— Что? — Прозвучавшее больше всего смахивало на пустую болтовню, головоломку и прочую белиберду. Библиотека на миг умолкла.

— Ох, догадываюсь, что это вас не заинтересует. Вы, должно быть, не знаете ни про мутиков, ни про все остальное.

— Кто такие мутики?

— Мы вас просветим. Вот именно. Вы, узнаете обо всех чудесах галактики. Я, — признался гигантский кубик, плавно переходя на тихий, конфиденциальный тон, — втайне сочувствую деяниям мутиков.

— Ну ладно, если я смогу выяснить насчет Тарли.....

— Отзовись! — рявкнул, сотрясая череп, знакомый голос.

— Ох, Боже, — вздохнула библиотека, — по-моему, у нас там, снаружи, гости.

Глава 2

— Что они собираются делать?

— Предоставьте это мне, — сказала библиотека. Тоэму послышалось, будто она захихикала.

— Эй, седьмая Летучая библиотека, отвечайте!

— Слушаю, сэры, — почтительно отозвалась библиотека. — Чем могу помочь? Что-нибудь почитать, научные материалы, новости?

— Информацию!

— Слушаю, сэры.

— Мы вели мониторинг за "Джамбо", дезертировавшим из рядов ромагинов. Он исчез с наших экранов в этом районе.

— Да, сэры. Я свидетель. Еще говорю себе, мол, очень уж смахивает на простое хамство. Нехорошо, говорю, выглядит.

— Что нехорошо выглядит?

— Его отловил грузовой корабль сетессинов. Завернул за меня, прикрывшись от вас, как щитом, джентльмены, а его подхватил.

Наступила минута молчания, покуда три "Джамбо" советовались между собой и с генералами, сидевшими дома.

— Куда пошел грузовик? — спросил наконец кто-то из них.

— Кажется, отчалил к квадранту, где находится ипсилон Стрельца.

— А поточнее нельзя?

— Никак нет, сэр. Меня слишком обеспокоил флот боевых крейсеров, который висел подальше в ожидании возвращения грузовика.

— Боевые крейсеры? — повторил голос.

— Еле заметные точечки. Расположились довольно-таки далеко. Возможно, штук десять.

— М-м-м.., ладно, — нерешительно запнулся голос, который явно принадлежал ромагину, взявшему в свои руки примитивный мозг и контроль над машиной.

— Знаю, вам хочется нагнать негодяев и преподнести им хороший урок, — продолжала библиотека.

— Ну, мы, пожалуй, чересчур заняты в данный момент, — отвечал ромагин, рисуя в воображении десяток крейсерских кораблей с сотнями пушек и в непроницаемой броне. Засим их, видимо, отозвали, ибо взрыв ракетных двигателей на краткий миг глухим эхом раскатился внутри куба.

Он отключился от портативной линии связи, которую протянула к нему библиотека, подсоединив к своему банку данных.

— Нашли что-нибудь?

— Они продают всех женщин в наложницы, — мрачно доложил Тоэм. — У них невольничий рынок в мире Базы-II, куда привозят самых красивых девушек.

— А она, как я понимаю, самая красивая. Он смолчал.

— Ну, — не отставала библиотека, — а что вы думаете о последних приключениях мутиков? Восхитительно, правда?

— Я не понял ни слова, — отрезал Тоэм. — Что такое Порог? И, раз уж на то пошло, что это за чертовщина — негативные колебания и молекула скорлупы?

— Вы хотите сказать, будто не знаете?

— Знал бы, не спрашивал.

— О Боже. Что ж, позвольте начать с начала. Все миры нашей галактики были освоены людьми с планеты Земля. Большинство планет жили мирно, заключив взаимные соглашения о торговле, в результате чего образовалась Федерация. Планеты, заселенные приверженцами древней политической фракции под названием "Правра", получили известность в качестве ромагинских миров — названных так в честь их первого президента, — и их вышибли из Федерации за отказ присоединиться к программе разоружения. В точности то же самое произошло и с планетами, заселенными представителями фракции "Левра", которая много лет, на протяжении нескольких последних веков, была и остается смертельным врагом "Правры". Две эти клики создали колоссальные армии и флоты и ввязались в серию войн, продолжавшихся восемьсот лет. За все это время целая галактика не знала ни минуты покоя. Федерация, следуя первоначальным своим намерениям, разоружилась, и, сталкиваясь с превосходящей мощью враждующих сторон, ни единого разу не сумела остановить бойню. В-третьих, существуют миры, вроде вашего собственного, где вышеупомянутые фракции деградировали, и люди там поколениями ведут жизнь примитивных племен. Научное Общество Федерации пытается их охранять. Однако обе воюющие стороны совершают на примитивные миры набеги ради мозгов. Тоэм вздохнул.

— Пока все понятно.

— Это лишь предыстория. Так вот, первые войны велись исключительно с применением ядерного оружия. Возникло жутчайшее радиоактивное загрязнение. Естественно, стали рождаться мутанты. Но обе стороны, вместо того чтобы осознать свою ответственность за этот новый кошмар, принялись убивать мутантов в момент появления на свет. В подполье собрались несколько групп сочувствующих нормальных людей, ученых и религиозных деятелей, которые начали похищать новорожденных мутантов. По всей галактике уже не один век существуют респектабельные колонии ненормальных. Ромагины и сетессины неоднократно инициировали кампании по уничтожению этих полулюдей. Но окончательно так ни разу и не преуспели. Хоть сегодня насчитывается менее десяти тысяч мутиков, коллектив это вполне жизнеспособный. Они открыли способ избавить галактику от обоих воинственных народов и, обладая определенными парапсихическими талантами, от рождения присущими каждому мутанту, смогли разработать дерзкий план. Ромагины и сетессины сообразили, что план этот осуществим, и немало перепугались. Сейчас на мутиков развернулось крупнейшее в их истории наступление. Они борются за свою жизнь.

— А каким образом? Я знаю историю, и меня всегда смущал метод уничтожения поджигателей войны.

— Так вот, Порог — это единая молекула, составляющая барьер квазиреальности между бесконечной чередой реальностей. Когда энергетические сети...

Тоэм вздохнул и перебил:

Что такое квазиреальность?

— Ох. Ну, квазиреальность существует, но не существует. Это как бы страна, где никто не живет, и по обе стороны лежит Истина. Ясно?

— Нет.

Библиотека немножко занервничала.

— Кто б мог подумать, до чего сложно объяснять понятия двадцать девятого века человеку из двадцать второго!

— Эй, слушайте, я все-таки образованный!

— Безусловно, да только снабдили вас лишь научными представлениями двадцать второго века. Единственное, с чем вы после этого познакомились, — история. Вам известно, что происходило за последние восемьсот лет, но не известно, как и почему. В концептуальном плане вы отстали на множество лет.

— А вы прямо все обо всем знаете! — взорвался Тоэм, в котором взыграла гордость предков.

— До смерти, — объявила библиотека, — меня именовали деканом литературного факультета Первого летучего университета.

Тоэм почуял, как вся его гордость с головой тонет в болоте стыда. Он никогда даже не видел университета, не то чтобы там учиться.

— А имя мое — Тригги Гоп.

— Неужто в реальности?

— Будь ты студентом, а я в прежнем теле, надрал бы тебе задницу и выбил спесь напрочь.

— Прошу прощения.

— Прощаю. Однако, как видишь, и с современными жизненными концепциями я тоже отчасти знаком. Живу исключительно собственной жизнью. Жена моя умерла в родах, и я покончил с собой. А чтоб следить, как растет мой ребенок, добровольно передал свой мозг на службу Федерации, обретя таким образом почти что бессмертие. Работаю библиотекой уже двадцать два года.

Тоэм испустил очередной вздох.

— Мне действительно пора двигаться. Теперь у меня есть звездные карты. Я узнал, где моя Тарлини, и вычислил, что она должна появиться на невольничьем рынке в пределах недели.

— Что ж, если надо...

— Может, мы еще встретимся, — сказал Тоэм. Он ощущал непонятное родство с автоматической библиотекой-профессором.

Возможно, однажды, в пустом кабаре,

На чернильную ночь или белый день.

Со снежным ковром на земле иль траве

Ляжет прошлого желтая тень.

— Что-что?

— Стихи. Мои. Заниматься особенно нечем после того, как прочитаешь газеты и новые книжки. Знаешь, я никогда не сплю. Как и ты. Усталость поглощается электроникой, мозг получает отдых, равный полным восьми часам, всего за десять секунд.

Вот и пишу стихи.

Я Тригги покидаю,

Сказав ему "Пока"

И очень уважаю

Шального чудака.

— Ура, ура, вышел лимерик! — возликовал Тригги. Позади открылся люк, засияло невыразимо черное пространство.

— Прощайте, Тригги Гоп, — крикнул Тоэм.

— До свиданья, Ясон Может, найдешь свое золотое руно, заключенное в деве Тарлини.

— Что-что?

— Ничего. Ничего. Просто желаю удачи.

— И вам того же, — ответил он, выплывая из огромного куба. Люк за ним закрылся.

Глава 3

Он опутал себя негативными схемами для защиты от всех мыслимых радаров и направился к луковице, представлявшей собой Базу-II. Попробовал аналитически выяснить, почему к названию прицеплен номер "два", но не нашел разумного объяснения. На свете никогда не было Базы-1.

Исследуя сквозь завесу туч обширные массы земли, установил, что находится на правильной стороне от гигантского лимона (моря были желтые, облака — с янтарным оттенком). Внизу лежал континент Базы Бромида.

Столичный город ромагинов Кэп-Файф располагался на краю полуострова, протянувшегося в великое море. Население, свыше трех миллионов. Основные занятия, торговля награбленным, сбыт невольников и разврат. Он старался не думать о Тарлини. Не знал, сколько времени минуло после разлуки, и сколько еще она останется для него в полной недосягаемости. Пораскинув мозгами и усвоив все предложенное Тригги Голом, он пришел к выводу, что месячный период между похищением и продажей в рабство, возможно, заканчивается на этой неделе. Оставалось надеяться, что этот вывод продиктован не одним оптимизмом. Он знал, как только она появится, выставленная на помосте, акт продажи наверняка не займет много времени. Нет, такой девушке, как Тарлини, выжидать не придется.

Он сошел с орбиты, погружаясь во все более плотные слои атмосферы. Корпус разогревался, глаза вытаращились в поисках ракет, пущенных кем-нибудь, кто сумеет пробить противорадарный щит и поразить его. Всем известно — щиты часто подводят.

Казалось, будто тучи ринулись на него, летя вверх, вверх, вверх, хотя на самом деле это он летел вниз, вниз, вниз. Пронзил облака, ожидая толчка, понесся к расстилавшейся под ногами земле. Послал аналитический волновой разряд, выяснил, что земля состоит главным образом из зыбучих песков. То была пустыня в нижней части полуострова. Песок уходил в глубину на сто два фута, ниже лежал твердый камень. Он на миг затормозил, сбросил скорость наполовину, сунул сперва в песок голову и моментально скрылся из виду, словно камешек, брошенный в пруд. На песке ненадолго образовалась крутящаяся воронка, поверхность со временем сама по себе улеглась ровно. В восьмидесяти трех футах под поверхностью остановился, скользя, и залег тихо-тихо. Минуты текли без каких-либо событий. Никаких ракет. Никаких боеголовок. Ничего. Тоэм успокоил нервы, разрешил им расслабиться и вздохнул.

Он был на планете База-II — фактически внутри нее.

Он был всего в десятке миль от окраин города, в котором держали его Тарлини. Тарлини с мягкими губами... Тарлини с нежными глазами... Тарлини с цветочной душой, со сладким смехом и ножками, точно отлитыми из хрусталя...

Заглянул в свое чрево, где прилежно трудились противоударные химические баллоны и лабораторные установки. Тело выглядело идеально. Высокое, мускулистое, блондинистое, привлекательное. Надо замедлить процесс, пока он не будет готов разместить свой мозг в черепе, чтобы клеточные ткани соединили его с нервами и жизненными системами гуманоида, плавающего в солоноватом растворе.

Он приготовился.

Переключив на контроль вспомогательный мозг компьютера с ограниченными функциями, перевел все на автоматику, чтобы машина послушно откликнулась на его зов о помощи, но, пока не понадобится, оставалась инертной и бездействующей. Механический мозг мог со всем более или менее справиться, однако для настоящего управления "Джамбо" требовался органический.

Робот-механик покатился в контрольный центр. Там, в питательной среде, упакованной в энергетическую сеть, которая, в свою очередь, помещалась в цилиндре из легированной стали, не чувствительной ни к ударам, ни к взрывам, хранился его мозг. Благодаря такой защите "Джамбо" даже после катастрофы мог сотворить для мозга человекообразное тело — тело, способное причинить еще много вреда, оказавшись на вражеской территории. Робот осторожненько поднял цилиндр с неподвижной подставки, к которой тот был прикреплен, и потащил через палубы вниз в операционную. Тоэм велел анестезатору усыпить себя, и приказ был выполнен.

В сознание хлынул поток сновидений...

Потом он очнулся с ясным рассудком, без каких-либо следов наркотического дурмана.