- Это не ваше дело, Петр Андреевич. В центре знают что делают. Мы с вами люди военные и дисциплинированные, должны исполнять свои служебные обязанности и не наше дело, что там мыслят в руководстве и что делают. Кроме того, не забывайте про наше законодательство, которое без санкции прокурора не разрешает прослушивание граждан России. А мы с вами нарушаем закон, а вот что бы об этом никто не знал, мы так же не имеем права вмешиваемся в ход событий и не раскрываем себя.
      - Хорошо. Я могу идти.
      - Идите.
      У нас горячка, в гостинице разместилась французская военная делегация. Люди разбиты на три смены и круглосуточно прослушивают и просматривают номера. Я в ночном дежурстве и вместе с оператором Лидой, прекрасно знающей французский язык, сижу в пятой кабинке.
      - Пробеги номера, - прошу я ее.
      Раздается характерный носовой прононс французской речи.
      - Пошлите в наш МИД запрос, - переводит Лида, - какого черта, они вмешиваются в наши дела. Мы попали в неприятное положение, когда пошел разговор о поставках оружия в Мозамбик. Их же просили молчать по этому поводу.
      - Но похоже русский министр обороны тоже не очень информирован в этом вопросе.
      - Это его дело. Хотя, может быть и наше счастье.
      - Лида, что там дальше? - прошу я.
      Она щелкает тумблером на пульте.
      - Ох, эта стерва, Мадлен, - опять переводит Лида. - Милый, говорит перед отъездом, купи мне шубу из соболя. Я как дурак, помчался вечером по магазинам, а там каждая шуба стоит столько... Она думала, что здесь шубы стоят на уровне исландской селедки.
      - Ха...ха...ха, - ржет чей то голос, - Ты ей купи лучше плащ местной фабрики и она сразу тебе даст развод.
      - Дальше, - прошу я.
      Она опять работает на пульте.
      - Здесь тишина. Толи спят, толи читают.
      - Дальше.
      Опять щелчок.
      - Жан, пошли в ресторан.
      - Пошли. Ты знаешь здешние цены?
      - Знаю. Я уже езжу сюда второй год.
      - Интересно, а у них девочки хорошие есть?
      - Есть. Этого добра везде хватает.
      Через каждые четыре часа я посылал сведения в центр. Утром пришла смена, но я просидел до 12 часов и дождался своего начальника.
      - Нам центр выражает благодарность, кое что благодаря нам, внесло ясность в наши взаимоотношения с французами. Хочешь покажу одну вещь?
      - Хочу.
      - Сейчас сколько времени? Пятнадцать минут первого. Как раз. Пошли в пятую.
      Лида уже сменилась и худенькая Ася с большими глазами кивнула нам головой.
      - Асенька, включи 535 номер и переводи.
      Пальцы пробежали по пульту. - "Щелк"
      - Господин Шерман, мы все понимаем и готовы придти вам на помощь.
      - Это как?
      - Выдадим деньги в кредит, а через три месяца вы сможете с нами рассчитаться.
      - Но ведь я же буду в Париже, а не здесь?
      - Мы тоже будем в Париже. Наше представительство раскидано по всей Европе. Так договорились?
      Динамик тянет, только тиканье часов в кабинке отдается в уши.
      - Хорошо, а не можете вы сразу переслать мне шубу сюда.
      - Конечно, господин генерал.
      - Выключи, - просит Борис Александрович, - и запомни. Содержание такой записи в центр не посылается. Все разговоры представителей ГРУ или КГБ со своими клиентами здесь стираются, что бы даже в нашем центре, про вербовку агентов или переговоры между ними, не знали.
      - Как мне отличить, кто ГРУ, а кто КГБ.
      - Они тебя предупредят. .
      Я выхожу из ворот и иду к автобусной остановке. Дорогу пересекает два парня.
      - Эй, ты начальник у шоферов?
      - Вы о чем?
      - Вон за этими воротами, - парень грязным пальцем показывает на наши массивные двери.
      - Ну, я.
      - А кто платить будет?
      - Это еще за что?
      - Все службы в гостинице нам платят.
      - Кому вам, кто вы такие?
      - Ну ты даешь? Не уже ли Арчила не знаешь?
      - Нет.
      - Теперь будешь знать. Своих руководителей района надо знать.
      Они хохочут над своей последней фразой.
      - Сколько хотите?
      - Судя по воротам, баксов 200 в месяц.
      - Вот что, мальчики, лучше забудьте об этом гараже. Ни хрена вам не выйдет, а если сунетесь, бока так обломаем, что эти ворота будете за версту обходить.
      - Значит отказываешься, фраер.
      Здоровая ручища надвигается к моему горлу. Я отшатываюсь и, перехватив руку, приседаю, разворачиваюсь корпусом и слышу за ухом вой. Обмякшее тело кулем падает на асфальт. Второй парень стоит разинув рот. Что бы он не пришел в себя, закатываю ему оплеуху, тот откидывается на гранитную стенку.
      - Надеюсь, вы мне больше не встретитесь.
      - Погоди, ты еще попляшешь, - хрипит на асфальте фигура.
      Мой начальник встревожился, услышав про мое приключение.
      - Зря ты так. Раз мы у них считаемся персоналом гостиницы, то надо платить как и все. Нам раскрывать себя нельзя и выпячиваться тоже.
      - Выходит надо идти мирится?
      - Нет, уже поздно. Нам надо готовиться. Я сообщу о происшествии в центр, но мы должны предпринять серьезные меры. Предупредим охрану, сотрудников. Вы носите с собой, на всякий случай, личное оружие.
      - Хорошо.
      В гостинице убийство. Первой об этом узнала Ася. Она зовет меня.
      - Петр Андреевич, подойдите ко мне.
      Я втискиваюсь к ней в кабинку.
      - Вы послушайте, это ужас.
      Она перекручивает пленку.
      ... - Ты ввел меня в убыток...
      - Коля, меня подвел депутат. Он мне давал гарантию, что переговорит с президентом Газпрома. Но вышло так, что тот ему отказал.
      - Сегодня я потерял двадцать миллионов долларов, в прошлый раз одиннадцать и все ты. Ты больше не должен пачкать белый свет. Ребята, привяжите его к стулу.
      - Коля, не надо.
      - Надо дорогой, надо.
      Слышны вскрики и какой-то грохот.
      - Шамиль, мы уходим, задержись, ты знаешь что делать.
      Жуткое мычание и топот шагов.
      - Ты пересняла их рожи, - спрашиваю я.
      - Да, - кивает головой Ася.
      - Готовь материал...
      В вечерней сводке в центр я посылаю информацию об убийстве.
      Убийство обнаружили на следующий день, но я уверен, милиция не нашла убийц и нашими материалами не воспользуется.
      Сегодня все девушки в шоке. Известная певица П. поместилась в номере люкс. В кабинку к Гале без конца бегают все дежурные операторы. Я не препятствую этому, потому что знаю, как трудно выдержать в этом подземелье восемь часов напряженной работы. Певица снимается со скрытого объектива и все могут увидеть как живут "звезды". В одном халатике накинутым на голое тело, она успешно решает дела бизнеса и свои личные.
      - Только три четверти должны быть мои, - властно говорит она седоватому мужику.
      - Но позвольте, дорогая...
      - Не позволю. Не для этого я приехала сюда, чтобы меня ободрали как липку.
      - Не могу я. Пятьдесят согласен, последняя цифра.
      - Катись ты в... Завтра же уезжаю от сюда, пусть тебя раздерут мои поклонники.
      - Но у нас же контракт..., - чуть не плачет седой, - и суммы оговорены.
      - Значит плохой контракт. Надо переделать...
      Я выбираюсь из тесной кабинки и иду к себе в кабинет. Вдруг на выходе раздается грохот и тут же сигнал тревоги прокатился по коридорам. Мчусь в свой кабинет. Кругом хлопают двери, за мной бегут сотрудники отдела. Я раздаю им оружие и патроны. Хватаю тоже с пирамиды чей-то автомат и прихватив два диска, бегу к дверям в гараж. За дверью слышна стрельба. Я ее чуть приоткрываю и ползком проползаю к металлическому хламу, брошенному у перегородки. Охранник загнан за "Волгу" и изредка постреливает, а четверо молодцов стоят недалеко от меня с автоматами и не позволяют ему высунуться. Они меня совсем не замечают.
      - А ну, бросить оружие, - рявкаю я.
      Ребята подпрыгнули и третий от двери, пытался среагировать на звук и только дернул автомат в мою сторону, как тут же получил порцию свинца. Его крутануло и тело бросило лицом в асфальт пола.
      - Говорю, бросай оружие.
      Сзади меня звуки шороха. Трое оставшихся парней бросают оружие, я оглядываюсь. Человек шесть наших сотрудников держат налетчиков на прицеле. Появляется из-за машины охранник, он ранен в плечо.
      - Сволочи, - чуть не плачет он, - дверь взорвали, хорошо хоть я сидел там , за столом.
      Теперь я замечаю, что стальная дверь сидит косо на одной петле.
      - Лицом к стене, - командую бандитам. - руки за голову.
      Те покорно становятся. Я подхожу к первому.
      - На чем приехали?
      Он молчит. Пришлось ткнуть его стволом в спину. Парень взвыл.
      - Ой...
      - Так на чем?
      - На машинах.
      - Сколько?
      - Две.
      - Там кто-нибудь есть?
      - Шофера.
      - Ты, и ты, - Я выделяю из своей команды только мужчин. - За мной. Будем брать тех, что в машинах. В случае чего, если будут дергаться, стреляйте по шоферам.
      Мы вылетаем из разбитых дверей на улицу и я вижу две иномарки.
      - Вперед.
      Подлетаю к первой машине и, рванув дверь, выкидываю шофера на асфальт. Из второй машины шофер сам выходит под дулами автоматов.
      - К нам их, туда.
      Шоферов уводят, а я бегло проверяю машины. Вытаскиваю ключи и захлопываю дверцы.
      Убитого парня уже оттащили в сторону. Охранника в углу перевязывает какая-то из наших женщин. Теперь пять фигур стоят лицом к стенке.
      - Обыскали.
      - Вон, - говорит Лида, кивая лицом в сторону стола.
      На грязном столе пистолет, две "лимонки" два ножа, восемь рожков, рядом аккуратно сложено четыре автомата. Несколько паспортов, удостоверений, небрежно разбросанных бумажников, на самом углу стола.
      - Держать их под прицелом, я сейчас.
      Мчусь к себе в кабинет и звоню к Борис Александровичу. Коротко докладываю обстановку.
      - Быстро сообщи о происшествии в центр, я сейчас приеду, - ответил он мне.
      Центр отреагировал только через два часа. Я ошеломленно держу расшифрованную телеграмму.
      "Уточнить личность арестованных, любым путем выяснить адрес главаря и их помощников. Всех участников нападения, уничтожить. В два часа ночи прибудет специальный транспорт, который вывезет трупы. В шесть часов утра прибудет машина с новой дверью, ключи от машин передать сопровождавшему. Полковник Сазонов."
      Бори Александрович смотрит на меня в упор.
      - Ты заварил эту кашу, ты и расхлебывай.
      - Но ведь...
      - Это приказ, товарищ лейтенант. Вы слыхали, уничтожить всех.
      Я вытаскиваю из под мышечной кобуры свой пистолет и иду в гараж. Бандиты сидят на полу, уже осмелели и посмеиваются над конвоирами. Я выгоняю всех женщин по рабочим местам и оставляю опять двух мужчин.
      - Встать.
      - Начальник, покурить бы, - улыбается нагло один.
      - К стенке, сволочь, - тихо говорю я.
      Наступила жуткая тишина, Бандиты начинают подниматься и становиться лицом к стенке. Я подхожу к наглецу.
      - Быстро, адреса и фамилии твоих руководителей.
      - За кого ты меня принимаешь...
      Я стреляю ему в затылок. Кровь с мозгами разбросало веером на стене. Подхожу к следующему.
      - Может ты скажешь адреса и фамилии?
      - Скажу, скажу... Только не стреляйте...
      - Вон ящик, вот кусок обоины, иди пиши. А ты, - я обращаюсь к соседу и узнаю, того типчика, который на улице требовал деньги. - Кажется старый знакомый.
      - Я тоже..., я ничего..., я готов...
      - Иди пиши, только в тот угол.
      В гараже стоит тишина.
      - Готово, - говорит первый и подает мне список, в нем 7 фамилий и адресов.
      - У меня тоже.
      Мой обидчик составил только пять фамилий.
      - Что же ты так мало написал, твой напарник больше?
      - Я больше не знаю.
      Стреляю ему в рот. Он отброшен выстрелом в стенку и вяло спустился на пол.
      - Ты, следующий, - тыкаю стволом в огромную спину.
      Этот малый решил выжить по другому, он вступил в схватку, крутанулся... и получил пулю в живот.
      - А ты, гад, - кривит рот он.
      Я добил его выстрелом в лоб.
      - Ну а как ты? - я обратился к последнему.
      - Я буду писать, - сразу ответил он.
      - Вот обои, пиши.
      Он написал 12 фамилий. Но я никого не оставил в живых, расстрелял оставшихся двоих.
      Мой начальник рассматривает каракули на обоях.
      - Есть повторяющиеся фамилии, а вот эти нет. Сейчас мы все пошлем в центр.
      - Их сегодня возьмут?
      - Их сегодня ночью уберут. Вот как нас берегут. И впредь вам наука, будьте везде осторожны. Я считаю, мы еще хорошо отделались.
      Ночью пришла машина и увезла трупы, а утром нам поставили новые двери, пришел новый охранник и машины исчезли. Отдел продолжал функционировать.
      Я втянулся в эту работу и научился формировать данные для центра. Вот и сейчас процеживая информацию, сижу за компьютером и обрабатываю записи 2 оператора. В номере люкс, любимец женщин, певец и композитор В., от него без ума моя жена. Он не один, с ним его лечащий врач.
      - Тебе не надоело разбрасываться? - говорит врач.
      - Да брось, ты, - смеется В. - Пока силы есть, надо действовать.
      - Ты уже допрыгался. Подцепил сифилис...
      - Но он же излечим. Ты же мне поможешь...?
      - Как ты можешь так просто об этом говорить?
      - Док, брось осложнять жизнь. Чем я только не болел и как видишь жизнь продолжает бить ключом.
      - Это тебе так просто не пройдет. Ладно, сеансы начнешь сегодня, я договорюсь с поликлиникой.
      - Сегодня не могу, у меня концерт. Завтра я приглашен на вечер, давай послезавтра.
      - Смотри сам, лечится надо тебе, а не мне.
      - Договорились, док.
      Чувство злорадства охватило меня.
      Дома идет разговор о концерте В. Юлька вся в трепетном волнении.
      - Петя, ты чугунный. Такой человек приехал... Это же талантище, гений.
      - Я о нем другого мнения.
      - Да что ты понимаешь. Ты хоть раз его видел.
      Конечно. В моем подземелье в его деле есть видео пленки и фото, но не скажешь же об этом Юльке.
      - Нет. Достаточно его дикой музыки.
      - Я тебя сейчас поколочу, ты нарочно сегодня дразнишь меня.
      Юлька надувается, но потом складывает лодочкой губы и говорит.
      - Петечка, ты работаешь на такой работе, что наверняка можешь узнать где сейчас остановился В.?
      - Зачем это тебе?
      - Мне не надо, Томка просит. Еще, хорошо бы и телефончик его достать.
      - Томка уже рехнулась...
      - Петечка, ну пожалуйста, лапочка. Я же обещала Томке. Ну...
      Юлька лезет целоваться, она меня дразнит и опрокидывает на диван.
      - Ты не имела право обещать. И вообще, трепаться, где я работаю нельзя...
      - А я и не представляю, где ты работаешь, но могу предположить, что ты все можешь узнать по своим каналам.
      - Ладно, завтра скажу.
      Конечно, я бы мог сказать об этом и сейчас, но...
      На следующий день, когда я пришел после работы, Юлька придавила меня в прихожей.
      - Ты узнал про В.?
      - В гостинице....... Номер 475, такой же местный телефон.
      - А коммутатор гостиницы?
      - Ну это пусть она сама по телефонной книге узнает.
      Юлька меня целует.
      - Какой ты у меня умница, Петечка.
      Сегодня спокойный день. Никаких сенсаций. Я прихожу в кабинку номер 5 и прошу оператора включить номер 475.
      - Заходи, заходи, Юленька...
      Что такое... Юленька...
      - Вчера, после вечера, никак не могу придти в себя, все башка гудит, продолжает голос. - Еле-еле сегодня встал и то на твой звонок...
      - Срочно, - прошу я оператора, - фото женщины, которая к нему пришла.
      На экране монитора появляется картинка вестибюля. Дверь открывается и знакомая фигура неуверенно входит через раздвигающиеся двери. Оператор увеличивает лицо и кадр застывает... Это Юлька. Выходит они знакомы. Ах, швабра, а говорила... все для Томки, для Томки
      - Бедненький. Поцелуй меня, все пройдет, - раздается знакомый голос.
      Этот сифилитик целует мою жену.
      - Почему наши видаки не работают? - спрашиваю оператора.
      - Там темно. Окна зашторены. Полумрак. Вон темный экран.
      В темноте экрана, шевелятся полосы, ничего не видно.
      - Здесь так темно, - говорит Юлька.
      - Я сейчас раздвину шторы.
      Теперь на экране я вижу Юльку, разглядывающую номер и этого В, в одних трусах, отходящего от окна. Он приближается к ней и опять целует.
      - Сколько времени прошло, после нашей последней встречи.
      - Я жената, уже год.
      - Надо же, совсем не изменилась, выглядишь все так же, как пятнадцатилетняя.
      В. поднимает Юльку на руки и несет к кровати. Та совсем не сопротивляется, а даже помогает сбросить с себя платье.
      Кровь ударила мне в голову. Я выскакиваю из кабинки и бегу в гараж, на выход.
      - Вы куда, товарищ лейтенант? - спрашивает охранник.
      - Я сейчас...
      Несусь вдоль стены и подлетаю к главному проходу гостиницы. Швейцар услужливо раскрывает дверь и я мимо ошеломленных служащих и посетителей вместо лифтов, несусь по лестнице. Вот и номер 475. Разбегаюсь и... никак, дверь на месте. Я вырываю пистолет и два раза стреляю в замок. Теперь от удара дверь распахивается и я влетаю в номер. На кровати две испуганные голые фигуры. Ловлю их в прицел и выпускаю всю обойму до конца.
      Я в особой камере спец изолятора. Дотошные следователи надоедливо пристают с подробностями моей истории. И вот все затихло. Три недели покоя. Меня наконец то ведут на расправу. В кабинете генерал-лейтенант Румянцев, я его знал еще по учебе в училище, и неизвестный полковник.
      - Мы тут посоветовались, лейтенант. - говорит генерал, - и решили, что ваше дело не стоит доводить до суда. Вы совершили поступок, который вполне наказуем для того общества, в котором мы живем. С другой стороны, вы давно состоите на особом учете и разбрасываться ценными засекреченными сотрудниками, даже для самого государства нежелательно. Поэтому принято решение, против вас дела не возбуждать, из-под стражи освободить и направить на новое место работы.
      Я еще не вышел из шока и киваю головой.
      - Сейчас пойдете с Игорь Александровичем, - генерал повернул голову к полковнику, - и он вас введет в курс дела. И больше, товарищ лейтенант глупостей не делайте.
      Надо же, простили, - стучала молоточком мысль в голове. - Наверняка, это неспроста.
      Полковник сидел передо мной как сморщенный гриб и скрипучим голосом читал нравоучения.
      - Я был против того, чтобы вас помиловали и до сих пор считаю, что вам надо было сидеть в тюрьме. Невыдержанность и недисциплинированность офицера в нашей службе, должны караться. Вас спасло то, что вы достойно вели себя при нападении темных личностей на ваш отдел и лично расстреляли шестерых бандитов. Руководство решило вас отправить в отдел генерала Антонова.
      Мне эта фамилия ничего не говорит. Полковник выждал немного и продолжил.
      - Там работать придется с людьми и не дай бог, вам там оступиться. Это ваш последний шанс. Не справитесь - либо мы уберем, либо... это сделают другие.
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      Прошел год.
      Нудный, молодой голос, заполнил большой зал аэропорта, из многочисленных динамиков.
      - Граждане пассажиры, начинается посадка на рейс 1117 МоскваВладивосток.
      Потянулся поток людей к пропускному пункту. Я стараюсь пройти последним. Толстый майор стоит у рамы, держа руки за спину, и посматривает, как действуют его подчиненные.
      - Товарищ майор, - обращаюсь к нему, - я лейтенант Барсов.
      Он насмешливо переводит на меня взгляд. Действительно, вид у меня неказист. Синие джинсовые брюки, черная ветровка, натянутая на полосатую рубашку.
      - Ну и что?
      Ярость охватывает меня. Эти, сволочи, из управления только за час до посадки, предупредили, что поменялся начальник пропускного пункта.
      - Меня просили сообщить, что бы вы запомнили меня и смогли всегда пропускать, без права проверки.
      Майор настораживается и уже меняет выражение лица.
      - Ваши документы.
      Я вытаскиваю красную книжечку.
      - Так вы, подсадной...?
      - Наверно, не надо об этом сообщать всем.
      Майор оглядывается.
      - А никого нет, все ужу ушли.
      - Что бы я полетел этим рейсом, вы задержите самолет?
      - Ах, да. Я вас запомнил. Пропустите его мимо рамы, - кричит он милиционеру у столика, нарушая все законы конспирации.
      Настроение было окончательно испорчено. Я мчусь по пустым коридорам, чтобы догнать всех.
      У трапа толчея, пассажиры не торопясь поднимаются по лестнице. Вдруг, появляется черная "Волга" и противно скрепит тормозами у самых ступенек. Открываются все дверцы и появляются четверо молодых людей. Один из них, с черным чемоданчиком, отходит от машины два шага и, подняв руку, прощается с остальными.
      - Пока. Все передам, что надо.
      - Счастливого пути, - кричат остальные.
      Парень передо мной проскакивает на верх и только тогда трое молодых людей садятся в машину и она отъезжает.
      Вот те на. Всех через пропускной пункт, а этого даже на машине к трапу.
      На верхней площадке стоит Томка, маленькая стюардесса, в синей форме.
      - Привет, Петя, - улыбается она.
      - Тише ты, тоже мне конспиратор...
      Она тихонько толкает меня к двери.
      - Иди, иди, самолетный Рембо...
      - Петя, - раздался шепот у моего уха, - Тамара говорит, что там на 27 месте какой-то ненормальный.
      Это Маша, наша стюардесса. Очень обаятельная и красивая полу китаянка, полу русская. Тонкая, длинная, с высокой грудью, Машенька пользуется хлопотным уважением всех мужчин аэрофлота. Соблюдая конспирацию, она откидывается и официальным, заученным тоном с искусственной улыбкой спрашивает меня.
      - Вам принести нарзана или сока?
      - Сока, пожалуйста.
      Машенька поворачивается и покачивая соблазнительной попкой удаляется по проходу в сторону буфета. Я выжидаю минуты две, встаю и иду по проходу, с равнодушием оглядывая пассажиров. По инструкции необходимо проверить объект и наличие у него сообщников.
      На 27 месте сидит парень с выпученными глазами и искореженным страхом лицом. Я его узнаю, это тот, которого к трапу подвезла машина. Рядом дремлющая немолодая женщина, с претензиями на красоту и с высокой прической. Натасканным взглядом, осматриваю другие лица и не найдя ничего подозрительного, захожу в буфетик. Там уже помимо Маши находится вторая стюардесса, маленькая, юркая Тома.
      - Ну как, видел? - спрашивает Маша.
      - Видел. Ты не можешь подойти к кому-нибудь из пассажиров, сидящих рядом и попросить его пересесть?
      - А как сказать-то?
      - Так и скажи, мол один из пассажиров хочет переговорить с соседом. Старые друзья.
      Маша кивает головой и идет в салон. Я через щель занавески наблюдаю за ней. Вот она подходит к кому-то с другой стороны прохода, в одном ряду с опасным субъектом и что-то объясняет ему. Они долго разговаривают, наконец, поднимается мужчина, снимает вещи с полки и идет к кабине летчиков, где на месте номер два, сидел я.
      Теперь моя очередь. Выхожу в салон и иду к освободившемуся месту. Небрежно сажусь на него поворачиваюсь к воображаемому другу и... у меня чуть челюсть не отваливается. Моим соседом является старая, патлатая грымза. Ну, Машенька, ну, удружила.
      - Вы чего-то хотите сказать? - спрашивает грымза скрипучим голосом.
      - Нет, нет, - поспешно отвечаю ей.
      Откидываюсь на спинку кресла и краем глаза слежу за подозреваемым. Пока тот ведет себя нормально. Проходит минут сорок. Машин голос через микрофон сообщает, что мы подлетаем к Красноярску и пассажиров просят пристегнуть ремни. Грымза застегивается и обращается ко мне.
      - Вы слышали, надо застегнуть ремни.
      Вот гадина, мне по инструкции застегиваться нельзя. Набрасываю на себя концы ремней и делаю вид, что застегиваюсь.
      Самолет приземляется и все начинают суетится. Дверь пока не открывают, но все сгрудились в проходе. Тот парень неподвижно сидит. Женщина, его соседка, ушла в проход.
      Наконец подали трап и народ потихоньку стал рассасываться.
      - Разрешите пройти, молодой человек.
      Грымза лезла через мои колени в проход. Я быстро вскочил и пропустил ее. Наконец почти все уходят, а парень по-прежнему сидит с искаженным лицом. Я подхожу к нему и, стукнув по плечу, кричу.
      - Эй...
      Парень падает лицом на переднее кресло и застывает. Он мертв.
      Прибыла милиция и начала дотошно все исследовать.
      - Лейтенант, - меня подзывает следователь в хвост самолета.
      В буфетике, на коленках, сыщик копается в мусорном бачке. В его руках распоротый черный чемоданчик.
      - Лейтенант, вы не можете припомнить, не этот ли чемоданчик провозил с собой пассажир?
      - Похож на него. Когда мы садились в самолет, то на машине подвезли этого парня прямо к трапу. Я еще удивился, багажа нет и всего один чемоданчик...
      - А вы не могли заметить, кто-нибудь проходил в туалет или в буфет с вещами?
      - Нет не замечал.
      - Иванов, - обращается следователь к сидящему на полу сыщику, - срочно беги в аэропорт и всех пассажиров, которые этим рейсом едут дальше, опроси. Узнай по поводу чемоданчика, может кто-нибудь и видел, кто переносил его.
      - Бегу.
      Парень аккуратно, на одном пальчике, держа за ручку, протягивает злополучный чемоданчик следователю. Тот оглядывается и, схватив из мусорницы акриловую обертку из-под конфет, подхватывает чемоданчик снизу.
      - Иди. С экипажем я сам переговорю.
      Сыщик убегает.
      - Лейтенант, позови сюда стюардесс. Пропускай их сюда, ко мне, по одиночке.
      Я выхожу в салон и пальцем подзываю расстроенных стюардесс.
      - Тома, Маша, можно вас сюда.
      Первой в буфетике исчезает Томка.
      - Что-нибудь нашли? - встревожено спрашивает Маша.
      - Кто-то проходил в туалет и прихватил с собой чемоданчик убитого пассажира. Теперь ищут, кто это.
      - Чемоданчик нашли?
      - Да в мусорнице.
      - Теперь начнется. Одни неприятности.
      Как только допросили экипаж, милиция увезла труп.
      - Пойдем, пообедаем, - говорит мне Маша.
      - Мне с вами нельзя.
      - Да брось ты. Сейчас самолет заправят и мы полетим дальше. Будешь в этом перерыве, как наш старый знакомый.
      - Нет. Я пойду на вокзал, пусть все видят меня среди пассажиров.
      Проклятая инструкция сидела у меня в голове. Спецагент ни чем не должен выделяться от пассажиров.
      - Как хочешь. Коля, - обращается она к штурману, - поднеси мою сумку.
      - Хорошо, Маша.
      Я прохожу через таможню на вокзал и, поболтавшись по буфетам, сажусь на свободное кресло и начинаю подремывать.
      - Слушай, парень, ты случайно не с самолета на Владивосток?
      Передо мной стоят двое модно одетых мужчин.
      - Да.
      - Ты не видел там парня с вот таким коком на голове.
      Худощавый делает над головой воображаемый жест.
      - Видел.
      - А мы его чего-то здесь не заметили.
      - Он умер...
      - Как умер? Прямо в самолете?
      Мужчины поражены.
      - Прямо там. Умер и его куда-то увезли.
      - А вещи были при нем. Ты не видел?
      - Не обратил внимание.
      Мужчины отходят и о чем-то переговариваются. Я делаю вид, что опять впадаю в дрему. О каких вещах говорили они? У парня не было багажа, один чемоданчик...
      Наш самолет задерживают еще на два часа. Наконец диктор объявляет о посадке. Около меня опять двое.
      - Эй, парень, можно тебя попросить об одной вещи?
      Я вопросительно гляжу на них.
      - Нужно передать письмо одному человеку. Того парня... должна ждать во Владивостоке невеста. Вот ей и надо отдать письмо.
      - Хорошо, как я ее определю?
      - Она очень красива, даже невероятно... На ней будет темно-серый костюм, деловой женщины и гладко зачесанные волосы. Звать ее Валя. Она должна ждать Колю.
      Я беру письмо и отправляю его во внутренний карман.
      - Ей сказать, что произошло?
      - В общем, передайте письмо и все.
      Я отправляюсь на посадку, смешавшись с толпой пассажиров.
      У контрольной рамы сворачиваю в дверь с надписью "милиция". На диванчике лежит грузный капитан.
      - Дядя Вася, это я.
      - Вижу. Мать ее...
      Он кряхтит и с трудом начинает разгибаться.
      - Схватила, проклятая. Все кости болят, - продолжает он. - Не встать, не сесть.
      Наконец он выпрямляется.
      - Тебе выйти надо?
      - Ага.
      - Сейчас. Тут тебе письмо просили передать.
      Он вытаскивает из кармана мятое письмо. Я заталкиваю его в брюки.
      - Дядя Вася, по линии передай Реброву, это по поводу мертвого парня в нашем самолете, его должна ждать во Владивостоке невеста.
      - Ну и что?
      - Ко мне здесь подвалили два парня, просили передать ей письмо.
      - Хорошо, передам. Сейчас встану.
      С трудом, цепляясь за спинку дивана, капитан делает несколько шагов.
      - Ну вот, теперь пошли, - вытирает он выступивший пот.
      Он проводит меня мимо рамы и я, помахав ему рукой, побежал догонять пассажиров.
      Опять сижу на втором месте, как порядочный, пристегиваю себя на взлете и только в воздухе вытаскиваю письмо. В нем только одно предложение: "Парень погиб от укола в ладонь правой руки".
      Мы прибыли в Владивосток без приключений. Все пассажиры стали выходить. Маша отзывает меня в хвост самолета.
      - Петя, у тебя какие планы на сегодня?
      - Буду отсыпаться.
      - Да брось ты. Сегодня наши мальчики собираются в "Устрице" на мой день рождения.
      - Ох, ты! Маша, я тебя поздравляю. Конечно приду. Ты меня сейчас извини, но мне надо быть в толпе.
      Параграфы инструкции мечутся в голове. Я чмокаю ее в щечку и стремительно выбегаю в салон.
      В аэропорту полно встречающих. Иду в людском коридоре очень медленно, стараясь отыскать по приметам женщину.
      Вот вроде она, действительно, очень симпатичная, на ней деловой костюм, юбка выше колен и пиджак до конца юбки, выделяли стройную фигуру девушки, темные густые волосы, стянуты на затылке пучком.
      - Простите, вы, Валя?