- Ладно. Не будем ругаться. Раздевайся. Пройдем медосмотр.
      Я вижу, что она еле-еле сдерживается. Ее пальцы прямо буравили мою кожу. Она резко срывает повязку с моей головы и от боли я вскрикнул. Кровь потекла по лицу. И тут Дуся испугалась. Она схватила мою голову и прижала к халату.
      - Прости меня, Дима. Дура я. Сейчас, тебя перевяжу.
      Она накладывает повязку и после глядит мне в глаза.
      - Ты ее любишь?
      - Не знаю. Мы очень плохо расстались. Она наверно уйдет.
      - Сколько вы живете вместе?
      - Три дня.
      - Три дня? Какой большой срок...
      Она встряхивается.
      - Под воду пока не ходи. Пусть ранка заживет. Я Пахомычу скажу.
      - Георгий один не справиться.
      - Потерпи денек.
      Она провожает меня до двери.
      - Прости меня, я сегодня сорвалась.
      Я поцеловал ее в пробор волос и вышел.
      Рядом со спасателем стоит красивая яхта. Это один из богачей, которые вложили деньги в проект и теперь контролируют нас. Глубина под нами около тридцати метров и сегодня первый рабочий день. Под воду первым идет Георгий. Пахомыч наставляет его.
      - Не очень то спеши. На пятнадцати метрах отдохни. Все время держи связь.
      - Да знаю, Пахомыч.
      - Цыц... Знаток понимаешь, вспомни подъем сейнера, чуть концы не отдал...
      - Да тогда спасательный конец запутался...
      - В голове у тебя может запутаться, на такой глубине. Надевайте шлем.
      Георгий медленно уходит под воду. Я на страховке, поддерживаю страховочный конец. Пахомыч на телефоне. Коля и Марат трудятся на насосе. Рядом с Пахомычем породистый джентльмен и бородатый переводчик, они расселись на стульях и смотрят на пузырьки воздуха, выскакивающие из воды. Мучительно идет время.
      - Он на дне, - говорит Пахомыч. - Я включу динамик.
      Противно завизжал раструб динамика на капитанском мостике, потом стих и стало слышно хриплое дыхание человека.
      - Вижу объект, - это голос Григория. - Судно стоит на грунте прямо, но его засосало в песок.
      Джентльмен что то залопотал и переводчик поспешно наклонился к Пахомычу. В динамике загудел его голос.
      - Посмотри, пролом в правой скуле борта есть?
      - Здесь очень темно, иду вдоль борта.
      Проходит немного времени. Слышен голос водолаза.
      - Пролом есть, в виде треугольника, высотой три метра.
      - Это его пробило носом встречное судно, - поясняет Пахомыч. - Пролезть в него можно?
      - Можно, кромки ровные.
      - Господин, Хелин, - вежливо склоняется Пахомыч к джентльмену, - какое направление водолазу?
      Тот что то торопливо объясняет.
      - Георгий, пролезь в пролом, выйди в коридор и дойди до двери номер семь.
      - Постараюсь.
      Опять ожидание. У меня вдруг замер спасательный конец.
      - Я дошел до двери.
      - Попытайся ее вскрыть...
      - Не могу, - хрипит голос водолаза.
      - Проломи как-нибудь ее.
      В динамике слышно отрывистое дыхание.
      - Никак... Дверь стальная, не открыть. Спустите шашку, я постараюсь ее взорвать.
      Между Пахомычем и господином Хелиным идет оживленный разговор. Потом раздается голос нашего руководителя.
      - Георгий, вылезай на верх. Дверь взрывать не будем.
      - Добро... Вылезаю.
      Спасательный конец ослабляется и я начинаю его потихонечку сматывать.
      Палуба постепенно пустеет: Григорий уходит отдыхать; господин Хелин с переводчиком переправились на яхту; ребята смылись в кубрик играть в домино. Только у поручей дымит из своей трубки Пахомыч. Я подхожу к нему и тоже облокотился на перила.
      - Пахомыч, в чем дело, почему мы не рванули дверь там... на судне?
      - Понимаешь, это самая глупая экспедиция, в которой я участвую. Мы на дне ищем бутылки с вином и шампанским.
      - Чего?
      От удивления я чуть не сел на палубу.
      - Чего, чего? Этим господам за деньги все можно. Нас за валюту зафрахтовали, теперь надо выполнять эту дерьмовую работу. Вот почему и не рванули дверь в каюту. Как мне объяснил господин Хелин, каждая целая бутылка с шампанским или вином, болтающаяся на дне, стоит от 1000 до 100 тысяч долларов, а он собирается вытащить с этого судна около восьми тысяч бутылок.
      - Почему же такие цены?
      - Эта посудина попала в катастрофу до войны. Из Марселя в Ленинград везли шампанское, сухие и марочные вина самых лучших сортов юга Франции. Сам Сталин, говорят, был заинтересован в прибытии груза, но..., как мне сказал господин Хелен, навстречу судну шел немецкий эсминец, он и впилил в скулу... Считай, прошло более пятидесяти лет, для вин отличная выдержка, а там на дне наверняка температура прохладная, должно получиться то, что надо.
      - Это Хелен тебе рассказал?
      - Не только рассказал. Эти господа меня ознакомили с документами...
      - Но груз то наш?
      - Был наш, стал господина Хелина, он купил право на его приобретение.
      - Может рассказать об этом ребятам?
      - Он все узнают сами, но о том, что это наше вино, никому не надо говорить. Здесь затронута честь России.
      Пахомыч последний раз затягивается, потом выбивает трубку о перила.
      - Как твоя голова? - задает он вопрос.
      - В порядке.
      - Завтра пойдешь под воду вместе с Георгием. Дверь будете прожигать, никаких взрывных устройств.
      - Я понял.
      - Тогда до завтра. Я пойду отдыхать.
      Пахомыч сгорбившись исчез в ближайшей двери. Я побрел в нос спасателя. Привязанная к редуктору якоря шестирукая Шива грозно вознесла свои ручки к небу. Я присел на коробку редуктора.
      - Не возмущайся, за дело привязали, - говорю бронзовому чуду, - нечего было провозить контрабанду.
      - С кем это ты говоришь?
      Недалеко от меня стоит Дуся.
      - Да вот, беседую с этой... богиней.
      - Все жалуешься на свою жизнь...?
      - Нет. Зачем...Я лишь слегка пожурил красавицу за провоз контрабанды.
      - Интересно, а ее можно о чем нибудь попросить? Как ты считаешь?
      - Попроси, только молча. Про себя...
      - Я уже...
      Медленно уходило за горизонт солнце. Звякнули склянки.
      - Пора по каютам, - говорит Дуся. - Я узнала от Пахомыча, что он назначил тебе завтра спуск...
      - Это так.
      - Тогда тебе надо выспаться. Давай, собирайся..., - это уже голос Дуси-командирши.
      Первым под воду иду я. Это долгое дело спускаться на большие глубины, добираюсь до дна и сразу включаю фонари. Темный, заросший борт судна глыбой завис надо мной.
      - Дима, как дела? - слышу в наушниках голос Пахомыча.
      - Я на месте. Спускайте аппаратуру.
      - Добро.
      Вскоре недалеко от меня завис на тросе резак. Я отстегнул его и тут же свет фонарика замелькал впереди. Это Георгий встал на грунт и теперь ищет меня.
      - Дима, видишь, Георгия?
      - Вижу.
      - Идите к пролому. Остальной груз уже у Георгия.
      Мы перемещаемся к носу судна, впереди Георгий, за ним я. Он первый лезет в дыру, которая выводит в коридор. У железной дверь, с которой уже содраны скользкие заросли, мы останавливаемся. Я подсоединяю резак к баллонам, притащенным Георгием.
      Прежде всего вырезаю рычажную систему, заклинившую от времени дверь. Георгий вцепившись в створку с трудом отрывает железную махину. Мы направляем лучи света внутрь помещения...
      - Ух ты..., - вырывается у меня.
      - Что у вас? - тут же отреагировали наушники.
      - Здесь весь потолок из бутылок.
      В несколько рядов, всплытые бутылки залепили потолок. Георгий ловит одну из бутылок и направляет на нее свет. Это, по всей видимости, вино, оно без этикетки с корковой пробкой, не смотря на это, внутри сохранился зазор, значит вода не проникла.
      - Внимание, - это голос Пахомыча, - возьмите свои сетки, набейте всевозможными бутылками и отправьте с резаком наверх.
      Четыре часа мы занимались разгрузкой помещения. Набивали бутылками транспортные сети-мешки и отправляли наверх. Рабочий день кончился, хотя Пахомыч за большую доплату предлагал нам поработать еще часок. Но мы по его голосу поняли, что он одобряет наш отказ.
      Яхта прикручена к спасателю. Ее экипаж, во главе с самим господином Хеленом, перебрасывали с палубе спасателя, бутылки к себе. Мы с Георгием наблюдаем за всем этим.
      - Дуся сказала, - говорит Георгий, - что эти типы даже экипажу спасателя не оставили ни одной бутылки. Коля попытался стащить одну, так такой скандал этот господинчик устроил, что не дай бог. Орал, что мы заплатим неустойку за каждую бутылку...
      - Давай устроим ему завтра...
      - Ты о чем?
      - Там внизу, где мы собирали бутылки, есть в потолке выступ для вентиляции...
      Георгий мнется, он все понял.
      - Влетит от Пахомыча.
      - Влетит, но я еще никогда не пробовал шампань стоимостью 100 тысяч долларов.
      - Ладно попробуем, но у меня еще одна идея, гораздо получше. Давай к нашему якорю прицепим небольшой запас.
      - Не разбились бы бутылки при его подъеме...
      - Рассчитаем противовес и в какую сторону положить...
      - Тогда рискнем.
      Я собираю плавающие бутылки в большую сетку-мешок. Георгий только что поволок один такой наполненный мешок по коридору, для транспортировки наверх. Вдруг я ударился ногой обо что то твердое. Пришлось посветить. На полу лежит небольшой заросший железный ящик. Не долго думая, отрываю ящик от палубы и запихиваю в мешок. Появляется Георгий, я жестами показываю ему на сетку, он пытается ее оторвать и тут же отпускает. Понимаю его недоумение. Я поднимаю с пола скобу и на заросшей стене скребу якорь. Теперь он сообразил. Если привязать к якорю сетку с бутылками, ее будет тянуть на верх, но ящик в ней как грузило, потянет сетку вниз. Георгий обхватывает мешок и тяжело топает по коридору. Я набиваю бутылками следующую сетку.
      Георгий и я по железным стойкам, забрались под потолок, в проем от вентиляционных труб где на целый метр сохранился воздух. Сначала я ему, потом он мне отвинчиваем шлемы. Воздух неприятен и затхл, но из наших шлангов текут сюда здоровые струи. Георгий опускает руку в воду и достает плавающую бутылку шампанского.
      - Дернули, Дима.
      Я тоже выловил бутылку и грохнув горлышком по выглядывающей из воды, стойке, разбиваю ее. Приятный дымок пошел из нее. У Георгия такая же история. Я делаю первый глоток и тут же шипучка ущипнула язык и гортань. Это неописуемый вкус с настоящим ароматом виноградной лозы.
      - А ничего, - констатирую я.
      - Прилично, наверно эта штука стоит сто тысяч долларов.
      - Может попробуем вот это.
      Я выдергиваю из воды бутылку не похожую на шампань.
      - Давай.
      Отбиваю горлышко и опрокидываю содержимое в рот.
      - Вот это прелесть. На попробуй эту.
      Я протягиваю бутылку Георгию. Он пьет и тут же глухо заговорил микрофон.
      - Вы чего там бубните, ребята?
      Я подношу свой шлем к лицу.
      - Все в порядке, Пахомыч. Просто я крою этого...
      - Хорошо. Только по тише.
      Я прикладываю палец к губам.
      - Понял, -шепотом отвечает Георгий.
      Мы попробовали еще одну бутылочку, правда с рифленым низом и чуть светлую на вид, после этого дружно плюнули.
      - Что это за дерьмо, здесь вкус осиновой коры.
      - Я бы за нее и рубля не дал. Пошли, уже пора...
      Мы завернули друг у друга шлемы, пошли вкалывать дальше.
      Но уже было на душе очень приятно. Я собираю бутылки и тут слышу мурлыкание песни..., в наушниках сразу же зашипел голос Пахомыча.
      - Это что еще? Георгий, ты не заболел?
      - Нет, Пахомыч, это мне просто весело.
      - Заткнись, здесь динамик включен.
      - Понял, Пахомыч.
      Мы с трудом закончили смену и поднялись наверх. Когда отвинтили шлемы, Пахомыч приблизился и подозрительно посмотрел на нас.
      - Вы случайно не хватили кессонки?
      - Нет.
      - Валите к Дусе, пусть вас проверит.
      Мы сидим перед Дусей и виновато смотрим в пол.
      - Так что мне с вами делать? - грозно смотрит на нас Дуся.
      - Ничего, - отвечает Георгий. - Чуть прихватило кессонкой.
      - От вас разит винищем...
      - Где же мы на дне то могли пить, в водолазных костюмах...
      Она подозрительно смотрит на нас.
      - Ничего не понимаю. Действительно, нигде, но несет от вас все равно вином..., - Дуся отчаянно думает, потом трясет головой. - Хорошо, я поверю, что вы не пили, тогда сейчас же марш в пастель и чтобы ни один не поднялся до семи утра.
      - Дуся, ты у нас золото..., - начал Георгий.
      - Заткнись, иначе завтра не пойдешь под воду.
      - Понял.
      Мы выходим из ее каюты и Георгий шепотом говорит мне.
      - А здорово мы их надули.
      Последняя сетка с бутылками ушла наверх. Мы поднялись на спасатель и скинули шлемы. Недоверчивый господин Хелин уже кончил пересчитывать бутылки и переводчик торопливо выговаривал Пахомычу.
      - Здесь не хватает сто одиннадцать бутылок.
      - Пусть сам спустится на дно и проверит, куда их разбросало. Мои ребята вычистили хранилища и, как сами понимаете, спрятать под рубаху их не могли.
      - Я вычту свои потери из ваших сумм, причитающихся договором.
      - Ничего не выйдет. Уж я то изучил этот вопрос. В договоре четко сказано, что найдем, то ваше.
      Хелин ругается и убирается на свою яхту.
      Мы собираемся домой.
      Медленно ползут вверх якоря. Я и Георгий, облокотились на борт, и косо поглядываем на выползающую из воды черную отливку. Она выползла вверх и застряла у борта. Я тут же зажмурил глаза. Белая веревка отчетливо выделялась на фоне борта. Мы медленно отодвигаемся от борта и расходимся по каютам...
      Спасатель завибрировал, от работающих двигателей и стал отваливать от яхты. Мы понимаем, что господин Хелин нам не доверяет, он хочет убедится, что мы отвалим от сюда и не вернемся назад, не спустимся вниз за якобы оставшимися бутылками.
      Часа через четыре Георгий зовет Колю, Марата и меня на верх. Мы идем к носу и перегибаемся через борт. От быстрого хода, веревку утянуло почти под дно судна.
      - Марат, - просит Георгий, - пойди на мостик отвлеки вахтенного, мы должны поднять один груз.
      - Понял.
      Молодой парень быстро откалывается от нас.
      - Коля, тащи багор.
      - Ребята. Вы не того?
      - Коля. Не тяни резину, давай быстрей.
      Коля приносит багор и передает Георгию, тот перегибается через борт и зацепляет крючком веревку.
      - Дима, сумей ее... перехватить.
      Багор осторожно подтягивает веревку к верху и наконец мне удалось ее захватить рукой.
      - Ребята, тянем.
      Из воды медленно выползла сетка с бутылками, мы в три руки подтянули ее на палубу.
      - Все в кубрик, давайте быстрей.
      - Мать твою, - ахает Коля.
      В кубрике мы прячем бутылки и только железный ящик остался на столе. Коля достает перочинный ножик и довольно быстро вспарывает прогнивший металл. Осторожно отдирает крышку и перед нами в специальных емкостях застыли три грязно-зеленых хрустальных бутылки с темной жидкостью внутри.
      - Это подарочный набор, - говорю я. - Давайте его тоже пока припрячем.
      - А как же остальное, что с ним делать будем? - тихо спрашивает Марат.
      - Попробовать бы, но тогда придется Пахомыча ввести в курс дела.
      - Может...
      - Никаких... может. Пойдем к Пахомычу делегацией.
      - Я не пойду, - сразу сказал Георгий.
      - Хорошо, пойду я и Коля.
      - Ребята, а давайте пошлем к нему Дусю, - предлагает Коля.
      - А это идея. Марат позови сюда Дусю.
      Дуся появилась, как всегда со строгим лицом.
      - Зачем меня звали?
      - Дуся, ты должна нас поддержать, - выступил Георгий.
      - Почему должна?
      - Мы достали со дна вино и хотели по этому поводу устроить небольшую вечеринку.
      - Так... и мне надо идти к Пахомычу просить на это разрешение и кланяться ему в ноги.
      - Так, Дусенька.
      - Нет, не пойду.
      - Ну Дуся...
      Тут включились в хор все мужики и женщина подняла две руки.
      - Стоп. Я пойду..., но с условием... Пусть Георгий и Дима расскажут мне, как им удалось вкрутить всем мозги про кессонку...
      Мы переглядываемся. Все с удивлением смотрят на нас.
      - А что, было такое? - спрашивает Коля.
      - Хорошо, - соглашается Георгий, - мы скажем, но..., если можно, только наедине.
      Дуся раздумывает над предложением.
      - Ладно, уговорили. Сколько выловили бутылок?
      - Сорок три.
      - Я пошла.
      Через десять минут Дуся возвратилась.
      - Ребята, Пахомыч отказал вам. Во первых, он сказал, что бутылки ворованные, а он к этому относится весьма плохо, во вторых, пьянку на судне, он никогда не допустит и если узнает, что кто то даже понюхал, выкинет с судна в резерв.
      Все разочарованно замычали.
      - Мы так на тебя надеялись, - замечает Георгий.
      - Увы, но когда он отказал, я его потом поддержала в этом.
      - Послали кота проверять сметану, - хмыкает Марат.
      Дуся нахмурилась.
      - Я отстаивала ваши интересы и если вы мне не доверяете, нечего меня было посылать.
      - Дуся, не слушай этот сосунка, - отвечает ей Костя, - что только не приходит в его глупую голову.
      - Дуся, мы тебе доверяем, - замечает Георгий.
      - Ты наша, - говорю я.
      - Спасибо, ребята. Я пойду к себе.
      Она уходит.
      - Что будем делать с бутылками? - спрашивает Коля.
      - Будем делить между всеми поровну, - отвечает Георгий.
      - И даже вместе с матросами? - удивляется Марат.
      - Даже вместе с ними.
      Спасатель прибыл на свою стоянку. Я в каюте Пахомыча.
      - Я очень недоволен вашими выходками, - ворчит он.
      - Неужели мы должны были уступать этому господинчику?
      - Конечно нет. Меня беспокоит другое. Георгий совсем изменился, больше стал делать глупостей. Его нервы уже никуда не годны...
      - Честно говоря, я этого не заметил, но раз ты так считаешь... Дай ему отпуск.
      - Придется отправить.
      - Пахомыч, я уже с капитаном договорился, по поводу Шивы, чтобы ее здесь оставить, он дал добро.
      - Знаю. Я конечно против, но раз сам хозяин судна согласился, возражений не имею.
      - Тут наша команда приготовила тебе презент.
      Я достаю большой полиэтиленовый пакет.
      - Что это?
      - Несколько бутылок хорошего вина.
      - Нет, нет, только не это. Ворованные бутылки я не беру.
      - Пахомыч, а ты их не бери. Ты их выпей.
      - Ну хватит, бери свой презент и убирайся домой.
      - Пахомыч, а как же вечеринка? Ты приедешь?
      Пахомыч жует кончик трубки.
      - Приду.
      В квартире подозрительный полумрак и тишина.
      - Марта...
      Совершенно тихо. Я заношу пакеты в гостиную, бросаю их на диван, раздвигаю шторы и оглядываю комнату. Весь буфет, стол, тумбочка под телевизор, пол у окна, все заставлено бутылками вина и водки и разношерстными яркими этикетками. На столе, придавленной бутылкой, большой лист бумаги. Я беру его.
      "Димочка!
      Я ухожу. Ты настоящий мужик, мечта всякой женщины, но увы... не для меня. Я уже тебе говорила, что ждать не могу и не хочу. Надеюсь, ты еще успеешь найти достойную женщину.
      Меня не ищи. Папа сделал мне заграничный паспорт в Швецию. Так что уезжаю туда, может быть навсегда.
      Крепко тебя целую.
      Марта.
      P.S. В благодарность за самые прекрасные дни с тобой, я достала 70 бутылок самого лучшего и дорого вина и крепких напитков. Это подарок тебе, от взбалмошной Марты."
      Уже вечер. В доме грустно и скучно. Я позвонил Дусе.
      - Але, - слышу ее голос.
      - Дуся, это я, Дмитрий.
      - Ага... С чего ты это вдруг?
      - Я опять один.
      - Эта... бросила тебя?
      - Да, уехала на совсем.
      - И ты решил мне поплакаться в жилетку?
      - Мне больше не кому.
      - Прости меня, но я не желаю сушить свою жилетку.
      Трубка брошена. Может напиться, но как не хочется одному. Я включил телевизор и с трудом втиснулся в мир кино. Прошло пол часа и вдруг зазвонил телефон. Поднимаю трубку.
      - Дима, это я.
      - Дуся?
      - Ты помнишь, что ты мой должник.
      - Помню.
      - Так вот, сейчас ты выполнишь свой долг. Собирайся и приезжай ко мне.
      - Дуся...
      - Ты меня понял?
      - Понял.
      - Адрес у тебя в записной книжке. Я жду.
      Маленькая девочка, задрав голову, с удивлением разглядывала меня.
      - Ты кто? - спросила она.
      - Дядя Дима.
      Рядом стоит Дуся и улыбается.
      - А я мамина..., - лепечет девочка.
      - Светочка, веди дядю в дом, - просит Дуся.
      Девочка тянет руку, захватывает мой палец и ведет в комнаты. Старенькая женщина сидит в кресле и при моем появлении кивает головой.
      - Мама, это Дима, - представляет меня Дуся.
      - Здравствуй, Дима.
      - Здравствуйте.
      - Проходите сюда к столу, Дусенька сегодня приготовила чудесные салаты.
      Стол завален блюдами. Я сажусь на стул и тут малышка пыхтит и заползает ко мне на колени, поудобней усаживаю ее. Хозяйка наливает мне вина из бутылки, которую мы утащили со дна моря.
      - За встречу.
      Мы с девочкой ковыряемся вилками из одной тарелки. За столом начался непринужденный разговор. Вдруг Дуся спросила.
      - Дима, ты же мне еще должен рассказать, как вы напились под водой...
      Я честно ей рассказываю всю историю.
      - А эта рифленая бутылка значит тебе не понравилось? А ведь я имею такую.
      Она достает эту бутылку и крутит ее в руках.
      - Не понравилась. Это как... настойка древесины.
      - Это хорошо, что не понравилась, я ее как раз и не выставила на стол. Но я ее приберегу, до того раза, когда ты ее будешь достоин.
      - В каком смысле, мне надо при этом сердится или радоваться.
      - Вот этим как раз заниматься буду я, а тебе она будет представлена с намеком, что наши хорошие отношения прерываются окончательно.
      - А у нас будут эти, хорошие отношения?
      - Будут.
      Нам не долго пришлось находится за столом. Телефонный звонок прервал застолье. Дуся сорвалась со стола и, поговорив в коридоре, вошла в комнату взволнованная.
      - Дима, это звонил Пахомыч, трагедия в море... Нам надо срочно на спасатель.
      - Что произошло?
      - Перевернулся паром, там много людей...
      - Поехали... Вызови такси или дежурную машину с порта. Светочка, ты извини, но нам надо срочно на работу.
      Я поднимаю девочку и осторожно ставлю ее на пол.
      - А когда ты придешь?
      - Скоро. Это будет скоро...
      На спасателе почти вся команда. Море штормит и наше суденышко мотает по волнам. Все члены экспедиции собрался в кубрике.
      - Пахомыч, когда дали сигнал СОС? - спрашивает Марат.
      - Четыре часа назад.
      - Там же уже все погибли, при такой волне...
      - Кое кого спасли, не всех конечно. Вон какая волна, раскидало много народа... сколько из них утопло... Хорошо хоть это не океан, а лужа и весьма судоходная, через пол часа первый сухогруз на место происшествия прибыл. Человек тридцать сумел спасти.
      - Ничего себе лужа, вон сколько судов гибнет...
      - На то воля божья.
      - А там... внутри... могут остаться люди?
      - Могут. Мы и идем туда.
      Мы помолчали, каждый думая о своем.
      - Смотри-ка, Дусю то словно подменили, - вдруг говорит Георгий, только что осмотрела меня и... разрешила идти под воду. От меня водкой разит, а она хоть бы что.
      - Дурак, - миролюбиво говорит Пахомыч, - она же о людях беспокоится, которые могут быть живыми... там..., это тебе не бутылки со дна воровать. Кого посылать то, кроме вас двоих и некого.
      - Все равно, раньше она этого не делала. Как что со здоровьем или учует запах, так сразу в журнал...
      - Ты много выпил? - спрашиваю я.
      - Да нет. Только с семьей первую рюмочку перед ужином, а тут звонок...
      - Дуся, после второй бы тебя точно не пустила. Так что успокойся.
      Все с удивлением посмотрели на меня.
      На месте трагедии находятся два судно, это сухогруз и танкер. После небольших переговоров с ними, спасатель сбрасывает якорь рядом с буйком, мечущимся по волнам. На меня и Георгия натягивают водолазные костюмы.
      - Будьте внимательны ребята, - рядом стоит Пахомыч.
      Кто то сзади стучит меня по плечу. Я оглядываюсь, да это Дуся.
      - Будь поосторожней, - просит она.
      - Постараюсь.
      Нам навинчивают шлемы и мы, подловив уходящую волну, уходим под воду.
      Я вступил на неплотный грунт. Здесь смесь ила и мусора скопившегося за миллионы лет. Включаю фонарь и... не вижу парома. Рядом мелькает луч Георгия.
      - Пахомыч, я не нашел судно.
      - Погодите, я сейчас... Предположительно на юг. Георгий, ты двигайся на юго-запад, Дима, ты на юг.
      Я беру по компасу направление и с трудом перемещая ноги направляюсь в темноту. Прошел метров тридцать и тут заговорил телефон.
      - Дима, Георгий нашел паром, сворачивай к нему.
      Первыми стали попадаться выброшенные предметы и детали судна. Огромный скрученный трап оказался на пути, когда его обошел то напоролся на легковую машину, вошедшую в ил носом и тут сразу высветилась стенка - борт судна. Паром перевернулся, вмял верхние палубы в грунт и как то нелепо задрал нос вверх. Недалеко сигналит фонарь Георгия. Он зовет меня.
      Георгий находится у кормы судна, наполовину провалившейся в кашу ила. Это въездная сторона. Герметичные ворота от удара раскололись, из провала торчит застрявший "Мерседес", колесами вверх. Я хочу протиснуться мимо машины и тут рука Георгия задерживает меня у локтя и потом показывает на дно. Теперь и я замечаю легкое помутнение, там где стенки парома соприкасались с грунтом. Черт возьми, он же медленно проваливается.
      - Пахомыч, паром проваливается в грунт.
      - Знаю, Георгий уже докладывал. Масса у него большая, пока мягкий грунт не продавит, до тех пор вползать будет. Вот что, ребята, Дима постарайся проникнуть внутрь, а Георгий, пусть находится снаружи на подстраховке и заодно подтравливает шланг.
      - Хорошо.
      Я опять делаю попытку пролезть в ворота. Свет фонарика выхватил хаос из металлолома. Огромная турбина, оторвавшись от фундамента проломила палубы и теперь вертикально лежит напротив. Здесь без динамита не пройти.
      - Пахомыч, через корму не прорваться. Здесь завал.
      - Понял. Ищите другие входы.
      Я выбираюсь на грунт и делаю знак Георгию. Мы идем вдоль борта. Большие разбитые окна кают встречается на пути. Я примеряю размер на себя, вроде пролезу.
      - Пахомыч, мне можно пролезть через окно каюты.
      - Добро, на судах этой конструкции, лестницы расположены в шести местах, постарайся пробраться ближе к центральной, на кормовые не надейся, они наверняка непроходимы.
      Мы пробираемся к центру судна. Я выдираю осколки из одного окна и переваливаюсь внутрь каюты. Георгий остается снаружи. Двери в коридор открыты. Осторожно перехожу высокий барьер, теперь уже порога, и становлюсь ногами на светильники, лампы дневного света. Левая кормовая часть коридора действительно обрушена, я иду вправо. На стене надпись верх ногами "EXIT". Здесь лестница. Хорошо, что ступеньки железные и хотя вывернуты наоборот, но по ним еще можно идти
      Следующая палуба уже трагедийна. При свете фонаря видно, как несколько мужских, женских и детских трупов застыли в своих ужасных позах. Я недалеко от них, грудью протаранил воду и они зашевелились и закачались, как живые. Если бы паром не перевернулся, переборки на потолках задержали часть воздуха и тогда кто-нибудь выжил, но увы... Опять ползу по лестнице наверх, таща за собой шланг.
      - Пахомыч, на пятой палубе живых нет. Плавают трупы.
      - Иди к четвертой, очутишься под грузовой палубой, то есть наоборот... над...
      Живых людей, я нашел ближе к носу, это ресторан или столовая с концертным залом и привинченными к полу столиками, на которые они вцепились или улеглись. Под этими столиками на сантиметров сорок уже воды не было. Здесь вместо окон, иллюминаторы, которые к счастью из-за начинающегося шторма были задраены, что и способствовало сохранению здесь воздуха. Когда я всплыл, то к моему удивлению, в стоячем положении, мой шлем был над водой, что позволило мне осветить и увидеть все сразу. Луч фонарика охватил орущие и мокрые лица, на которых было все, отчаяние, надежда на освобождение и крики о помощи. Тут же плавали уже мертвые, погибшие при катастрофе или замерзшие в течении длительного времени нахождения в воде. Я продвигаюсь под столиками, отталкивая мусор и тела мертвецов, кто то сверху задевает меня рукой и вдруг фонарик выхватывает знакомое лицо, оно зажмурилось от света, но я уже вскрикнул.
      - Марта...
      - Ты чего? - слышится в наушниках.
      - Пахомыч, здесь Марта, она живая.
      - Какая Марта? Постой, постой, неужели она?
      - Она.
      - Понятно. Доложи обстановку.
      - Здесь человек тридцать живых, висят на столиках над водой. Судя по времени и по их виду, воздух здесь не очень...
      - Тебе надо уходить. Георгий сообщил, что окно, через которое протянут шланг опустилось почти до грунта. Если ты сейчас не выйдешь, то застрянешь внутри... Окно уйдет в грунт и шланг может быть перерублен...
      - Пахомыч, отправь сюда запасной шланг с резервного насоса. Его надо протолкнуть через окно пятой палубы, я спущусь и перехвачу его... Людям нужен воздух.
      Наверху заминка.
      - Я тебя понял. Нужен груз..., я прикажу сейчас что-нибудь найти.
      - Пусть ребята отцепят Шиву...
      - Кого?
      - Да скульптуру, она же тяжелая, и к ней привяжут шланг. Георгий поможет с той стороны протолкнуть ее... к окну.
      - Георгий сообщил, что у тебя шланг уже...
      - Пахомыч, здесь тридцать человек... живых.
      - Ладно. Спускайся на пятую палубу. Отправляю груз.
      Я перевожу фонарик на других людей. Чтобы Марта меня не узнала, стараюсь отойти от нее подальше. Под крики людей я проваливаюсь под воду вниз и иду к лестнице, таская этот ненавистный шланг.
      В одно из разбитых окон пятой палубы, даю сигнал фонариком Георгию и вижу его ответ.