Евгений Кукаркин
      Спасатели
      Написано в 1996 - 1998 г.г. Приключения.
      Как говорил Коля, мой дружок, ты не поддал, а выпил. Раз ходишь по прямой, значит в норме.
      Ему хорошо, у него нет машины. А мне какого. И выпить надо и не попасться ГАИ. Но какой мужчина не рискует, особенно если у Коли такой праздник, родился второй мальчишка. Мы выпили прямо перед родильным домом, потом сбегали за новой бутылкой, выпили еще и я, попрощавшись с другом, сел за руль.
      Как всегда инстинкт самосохранения сыграл свою роль, хоть и пьяный, однако, увидев раздваивавшейся светофор, решил не рисковать и остановился у ближайшего кафе "Бристиоль", чтобы заглушить алкоголь какими-нибудь напитками. В зале мало народа, у стойки никого. Я заказываю холодный крепкий чай с лимоном и небольшими глотками пью его, пытаюсь войти в норму.
      - Отпаиваетесь? - спрашивает бармен.
      - Есть немного.
      - Хотите дам томатного сока, хорошо помогает?
      - Давайте. Только подсолите чуть-чуть.
      Действительно, от томатного сока, перестали двоиться дальние предметы и немного стало легче. Я даже сумел обернуться и разглядеть зал кафе. Недалеко от стойки столик за которым четыре человека: две девушки и два парня. Они веселятся и пьют шампанское. Рядом занят еще столик, два здоровенных парня пьют кофе.
      - Бармен, еще сока.
      - Сейчас, подождите немного, я из кладовочки принесу банку.
      - Хорошо, подожду.
      Бармен идет в конец стойки и исчезает за портьерой. Он возвращается с банкой сока и наливает мне новый стакан. Я чувствую, как голова трезвеет. В это время с громким стуком открывается дверь кафе. Я поворачиваю голову туда. Четыре парня с короткими автоматами стоят у входа. В зале кто то вскрикивает. Двое парней, сидящих за отдельным столиком вскакивают, один бросается к компании девушек и парней, выдергивает симпатичную девицу и буквально волочет ее по полу в глубь зала. Другой парень падает под столы и в его руках появляется пистолет.
      - Ложись, - орет мне почти в ухо бармен и проваливается за стойку.
      Я трезвею окончательно, падаю на пол боком и ползу за угол стойки. Грохот стрельбы наполняет помещение. Прижимаюсь к доскам стойки и вдруг чувствую, как моему бедру кто то прижимается. Оглядываюсь. Рядом на корточках, девушка, которую волокли по залу. Тот парень, что ее тащил, лежит в двух шагах от нас в неестественной позе. Из под него расплывается лужа крови.
      - Спа...спасите... меня, - лепечет девушка.
      В зале все лежат на полу, от пуль летят ошметки посуды, дерева. Сзади меня, как раз у стойки, колышутся портьеры. Я помню бармен ходил за банкой с соком туда.
      - Сюда.
      Дергаю девушку и, первый прыгаю в разрыв тканей. Но она прижалась к стенке, совсем невменяема и похоже ничего не понимает. Тогда просовываю между портьер руку и грубо схватив ее за платье, тащу к себе. Слышен треск материи, она опрокинулась на грудь и это позволило мне втащить девушку в безопасное помещение. Здесь я разглядел, что наделал, у нее правая сторона платья чуть не оторвана и грудь выпала наружу. Я протягиваю руку, хватаю болтающийся обрывок платья и стараюсь прикрыть наготу, но тут и она очнулась, поспешно перехватила все из моей ладони и сама зажала разорванную материю.
      - Да шевелись же...
      Мы очутились в кухне. Хотя грохот от выстрелов стоит ужасный, но я почувствовал себя более уверенней, здесь можно встать и я поднимаюсь.
      - Вставайте.
      Вытягиваю ее, но она сжавшись, как куль сваливается на пол. Там за портьерой по прежнему бушует смерть и скоро может прийти и сюда. Недалеко дверь, я открываю ее и вижу коридор, волоку несчастное создание за собой. Она совсем не двигается и мне это надоело. Я прислонил ее к стеночке.
      - Ты будешь шевелиться или нет? Я брошу тебя, к черту...
      - Хорошо, я сейчас.
      Все равно, не подвижна. Тогда дал ей пощечину. Голова откинулась и из глаз пошли слезы.
      - За что?
      - Пошли...
      Теперь очнулась и засеменила рядом, придерживая рукой разорванный кусок. Проскочили подсобки, наконец еще одна дверь с задвижкой и мы выбегаем на грязный и вонючий, от помойных бачков, двор. Пробегаем подворотню и выскакиваем на улицу. На пересечении соседней улицы шум, там вход в кофе. Мы перебегаем дорогу, заскакиваем в первую попавшуюся парадную и поднимаемся на второй этаж. Перед нами подворотня, из которой мы выбежали, проходит несколько минут и от туда появляется парень с автоматом в руке, он оглядывает улицу и, плюнув, бежит к перекрестку, к входу кафе.
      Ждем еще минут десять. Я разглядываю девушку. Хорошо одета, длиннонога, только лицо малость не так уж красивое, но симпатичное, длинный рот и горбатенький нос, глаза и волосы черные. Она уже ожила совсем, осматривает свое платье и пытается как то прижать разорванную материю к плечу. Мы опять выходим на улицу. Чтобы прикрыть неполадки в ее туалете, я беру под руку и прижимаю к себе.
      - Не отрывайтесь, а то все заметят порванное платье.
      - Хорошо.
      - Тебе куда?
      - Не знаю. Не бросайте меня. Я боюсь.
      - У меня там машина, пойдемте посмотрим.
      Кафе окружила милиция и любопытные. Стекла заведения выбиты. Мы подходим к машине. Меня сразу останавливает сержант милиции.
      - Вы куда?
      - Это моя машина.
      - Покажите документы.
      Я подаю, а сам боюсь дыхнуть, мне кажется, что запах перегара еще тянется за мной. Сержант оглядывает машину и кивает головой.
      - Отъезжайте.
      Заталкиваю девушку в машину и я побыстрей убираюсь от сюда.
      Мы едем по улицам и я спрашиваю свою попутчицу.
      - Вас куда подвезти?
      - Никуда. Они меня везде найдут и убьют.
      - Кто они?
      - Бандиты.
      - За что они вас?
      - Дрянная история. Лучше не стоит вмешиваться, а то... если они узнают, могут расправится и с вами.
      - Я уже вмешался, посадив вас в свою машину.
      - Спасибо, что вытащили из этого ужаса.
      - Вас, как звать?
      - Марта, а вас?
      - Дмитрий. Так вот, Марта решай, куда тебя подбросить, не могу же я так без конца ездить по городу.
      - А к вам домой нельзя? У вас есть семья?
      - Семьи нет. Но я домой одиноких девиц не вожу.
      - Боитесь женщин?
      - Нет. Боюсь, что ты там ногу сломаешь.
      - Я согласна сломать ногу, только не бросайте меня.
      - Сами напросились. Теперь не пищи.
      Дома как всегда бардак. Столы, диваны, стулья завален барахлом, везде беспорядок и мусор. На кухне, стены засалены и в черных подтеках, грязная посуда заполнила раковину. Незнакомка растерянно смотрит на это.
      - Как же вы живете?
      - Да так. Все, понимаете, убрать некогда. Меня часто дома не бывает, а когда я здесь в городе, то сюда приезжаю только переспать.
      Я выдираю из шкафчика чистое полотенце и протягиваю ей.
      - Вам не надоело держать платье, лучше подвяжитесь...
      - Спасибо.
      Она перевязывает полотенце из под мышки на шею и с любопытством оглядывает комнату. У холодильника останавливается и брезгливо открывает грязную дверцу. На мое счастье, он полон консервов. Ребята привезли мне остатки неприкосновенного запаса последней экспедиции.
      - Однако... Здесь как в бомбоубежище, запаса на десять лет.
      Девушка захлопывает дверцу и продолжает обследовать квартиру. Около буфета она задерживается.
      - А это что?
      - Ничего особенного, вино, водка. Вы видите какие этикетки? Это все подарки друзей. Как встретимся, так сразу новую бутылку сюда прячу.
      - Видно уж очень хорошие у вас друзья, - с сарказмом говорит она..
      - Прекрасные.
      - Алкоголики наверное, только вино, да водку и дарят.
      - А что мужчине еще можно дарить, комбинацию или трусики? Абсурд...
      Она покраснела. Оторвалась от буфета и подошла к двери кладовки. Ее рука протянулась к защелке.
      - Не надо. Осторожней...
      Но уже поздно, груда пустых бутылок посыпалась на пол. Она вовремя отскочила в сторону.
      - Тоже друзья? - ехидно спросила она.
      - А как же, одну бутылку они мне дарят, а другую приносят, чтобы распить. А потом, чего вы везде рыщите по квартире? Я вас пустил из жалости, а вы в каждую щель нос суете.
      - Простите. В этом доме нет руки женщины и я постаралась по вещам определить, что представляет ее хозяин.
      Я опускаюсь на корточки и начинаю собирать с пола бутылки и опять засовывать их в шкаф. Марта тоже сгибает свои ходули, становиться на коленки, она помогает мне ловить разбежавшуюся посуду.
      - Ну и что же?
      - Я забыла, о чем мы?
      - Ты же по вещам пыталась определить, что за гусь этот хозяин.
      - Ах, да. Он алкаш, свой в доску для друзей, очень общителен, часто уезжает в командировки и ему абсолютно наплевать, что у него в доме, писсуар или банка из под варенья...
      - Последнее весьма вульгарно. Еще что?
      - Он не любит женщин, образован..., не гурман, ест что попало, хобби, она оглядывает коридор, - собирать мусор и камни.
      - Все?
      - Все. А что, я не права?
      - Почти.
      Мы запихнули все бутылки. Я поднимаюсь и протягиваю ей руку.
      - Поднимайтесь, пойдемте в комнату, хватит взламывать шкафы.
      Я смахиваю с дивана какие то шмотки и освобождаю место. Она садится и мягко проваливается, так что ее колени оказываются на уровне подбородка.
      - Ух ты...
      - Теперь, скажите, что вы собираетесь делать дальше? Долго ли собираетесь у меня гостить?
      - Я вам не нравлюсь?
      - А вы хотите меня соблазнить?
      - Нет, но мне сейчас некуда идти и если вы меня оставите..., я почти согласна на все..., - она и из-за колен вопросительно смотрит на меня.
      - Весьма большая жертва, но я проституток не терплю.
      Она вспыхнула до корней волос.
      - Я еще не знаю, что мне с вами делать, - продолжаю я, - но знаю одно, мне надо через пол часа выехать в одно место и весьма надолго..
      - Дима, ты меня выгоняешь?
      - Вот размышляю, сделать это или нет.
      - Оставь меня здесь. Я тебе обещаю, никого не приглашу и ничего не украду.
      Я недоверчиво смотрю на нее. Черт знает, что мне за девица попалась. Не барахло жалко, а жалко, что поверишь человеку, а он тебя... предаст.
      - Ладно, поверю. Скажи мне, там в кафе, у тебя были какие то друзья, эти парни, что тебя защищали - охранники что ли, тебе не жалко их?
      Она медлит с ответом.
      - Жалко. Правда, я не очень уважала, этих, Ленку и Витька, они были приставлены ко мне, следить должны были за каждым моим шагом. Ненавидела их, всегда хотела от них избавиться. Конечно жалко эту пару, но больше всего я жалею ребят. Только недавно ко мне были приставлены два охранника, Леша и Саша, вот это хорошие ребята. Не приставучие, профессионалы. Первый раз попали в такую передрягу. Лешка прикрывал меня, его сразу, а Сашка... не знаю, что с ним...
      - Ты говоришь, что они первый раз попали в эту историю, значит с тобой такие вещи происходили раньше?
      - Было еще один раз, я как раз находилась с мамой дома. Они ворвались, но... не знали, что в комнате на телефоне была кнопка тревоги. Я успела ее нажать. Пока бандиты шарили по квартире, ворвались папины охранники и... все.
      - Их при вас убили?
      - Только одного, остальных увели куда то.
      - Веселенькая у тебя жизнь. Ну ладно, время вышло. Я поехал. Веди себя как следует.
      - До свидания, Дима.
      Она не поднялась с дивана, проводила меня поворотом головы.
      В порту, я сдал машину под охрану и пошел на небольшое судноспасатель. Кроме Кольки все уже собрались.
      - Куда же, этот черт, запропастился, - ругался начальник экспедиции Пахомыч, уже пожилой, грузный человек.
      - Сейчас припрется, - заступаюсь за него я, - у него сегодня такой праздник..., сын родился.
      - Никак уже клюнули по этому поводу? - подозрительно смотрит на меня Пахомыч.
      - Ни в одном глазу.
      - Смотри у меня. Тебе под воду лезть.
      - Вон он бежит, - говорит балаболка Марат, молодой парень, выгнанный из морского училища, за неуспеваемость и откровенное разгильдяйство.
      По пирсу не бежал, а неторопливо шел Колька, по его походке я определил, он здорово пьян, видно после нашей встречи наклюкался основательно. Пахомыч тоже это понял и со злостью плюнул за борт.
      - Приготовиться к отходу. Константин Ильич, - закричал он на мостик капитану, - давай, отплывай.
      Колька только успел заскочить на палубу спасателя, как тут же отдали концы.
      В кубрике собрались все члены экспедиции.
      - Зачем плывем в Талин? Чего-нибудь срочное? - спросил я Пахомыча.
      - Там в порту что то под водой нашли...
      - Своих не могли использовать?
      - Не решились, говорят, хоть и почистили порт после войны, однако до сих пор она подарки преподносит.
      - Ну вот, как что, так мы, - говорит Марат.
      - А ты бы помолчал, ни разу под воду не ходил, а вякаешь, как будто там только и жил.
      - Ребята, атас, Дуська идет, - это предупреждает нас водолаз Гришка Корзухин, самый толковый парень в нашей команде. Он через иллюминатор заметил ее голову. Все поспешно тушат сигареты и папиросы.
      Дуся наш врач. Чтобы к ней поменьше приставали мужики, надела на себя личину занудливой и придирчивой бабы. Всегда дает отпор любому хаму, иногда может и чем-нибудь запустить..., за приставание или оскорбление. У нее нет мужа, ходят слухи, что он сбежал, зато ребенка ей оставил.
      - Ой, накурили то, - входя, ворчит Дуся. - Григорий, тебе же нельзя, набрасывается она на Корзухина.
      - Да я ничего, даже не затянулся.
      - А ну, дыхни.
      Он дышит и она с отвращением отворачивается, потом подходит ко мне.
      - Ну а ты, паинька, тоже...
      - Я вообще этим не занимаюсь.
      - Дыхни.
      Осторожно дышу.
      - Да ты пьян. Пахомыч, он пьян, я не могу разрешить ему спустится под воду.
      - Мы же завтра только придем на место. Все отойдет.
      - Ничего не отойдет. Алкоголь сидит в крови трое суток.
      Все сидят мрачные и не смотрят друг на друга. С Дусей спорить бесполезно.
      - Ой, я забыла, - как будто ничего и не произошло, Дуся поворачивается к Пахомычу. - Куда мы завтра приходим?
      - В Талин.
      - Ты меня отпустишь на берег?
      - Отпущу.
      - Тогда я к себе.
      Мы провожаем ее взглядом. Как только она исчезает, все начинают шевелиться.
      - Вот, зануда, - из угла шипит Колька.
      - Помолчал бы, сам не подарок, из-за тебя Димка влип, - осекает его Пахомыч.
      - Эй, Марат, траванул бы чего-нибудь, - просит Григорий, - а то настроение не поднять...
      - А чего? Я уже все рассказал. Хотя слышали сегодня. Говорят в "Бристоле" в четыре часа дня, сегодня была такая потасовка... Убитых, человек десять, раненых не сосчитать. У меня приятель работает в милиции, говорит, разборки идут между бандитами. Там в кафе, была дочка главного мафиози города, ее похитили...
      - Сколько за нее потребовали, не сказали? - спросил я.
      - Нет. Дело в том, вы не поверите, ее утащил какой то парень, который к бандитам не имел никакого отношения.
      - Не поверим, - соглашается Григорий. - В кафе стрелялись две банды, а бабу утащил третий - лишний.
      Все улыбаются.
      - Ну ладно, ребята, пора спать, - командует Пахомыч. - Завтра тяжелый день.
      - Но я же правду говорю..., - не унимается Марат.
      - Циц... марш в койку.
      В порту нас сразу же направили ко второму причалу. Он уже оцеплен военными и все суда отведены подальше. Дуся еще раз проверяет Григория, потом зовет меня к себе в каюту.
      - Дима, ну что же ты... Я пожалела тебя, не записала в журнал, сам знаешь и выгнать могут.
      - У Кольки сын родился, мы немного с ним и... справили.
      - Раздевайся до пояса.
      Она пальцами проводит по моему телу и чувствую, что это не рука врача, это что то другое. Дуся замеряет давление, проверяет зрачки, прослушивает легкие и сердце.
      - Здоров, можешь идти на подхвате.
      - Спасибо, Дусенька.
      - Спасибо, потом скажешь.
      - Когда?
      Она улыбнулась.
      - Я тебе скажу, когда.
      Вот тебе и сердитая женщина.
      Григорию одевают чугунные нагрудные грузы, навинчивают шлем, Марат и Коля качают насос. Водолаз поднимает руку и по трапу медленно опускается в воду. Я держу и стравливаю спасательный конец. Пахомыч сидит на телефоне. Мучительно идут минуты, пузырьки воздуха вырываются на поверхность и указывают, где водолаз находится.
      - Он просит придержать спасательный конец, - кричит мне Пахомыч.
      - Что там стряслось?
      - Ил, мать его, он там во взвешенном состоянии. Григорий ничего не может увидеть, находится как в черном тумане. Дна не достал, ниже вообще мгла.
      - Здесь течение что ли?
      - Бог, его знает. Придется поднимать. Давай, тащи его.
      Григорий появился через пять минут. Ему отвернули шлем.
      - Там ничего не видно, - была его первая фраза.
      - Надо вызывать военных, - говорит Пахомыч.
      - Чего они смогут сделать, если мы не могли?
      - Они своими приборами смогут нащупать металл на дне. Нам бы только поймать точку, а дальше... опять спустимся мы. Раздевайте его, (это относится к Григорию) будем ждать.
      Катер военных пришел через час, они проутюжили поверхность воды вдоль пирса и вскоре сигнальщик замахал флажками.
      - Чего они? - нетерпелив Марат.
      - Говорят, железный предмет находится недалеко от пятой железной тумбы, - переводит Пахомыч, - в шести метрах от нее. Ну мы, примерно там и были. Константин Ильич, вали к пятой тумбе.
      Спасатель забурлил винтами и мы подплыли к указанному месту.
      - Дима, собирайся, - командует Пахомыч, - твоя очередь.
      На меня натягивают костюм и, с трудом отрывая от палубы свинцовые ноги, я иду к трапу. Вот завинтили шлем, я головой пробую клапан и чувствую выход воздуха. Кроме спасательного конца, к моему поясу прикрепили тонкий трос. Пора. Медленно спускаюсь по трапу и вода сомкнулась надо мной. Спустился метров пять и тут мои ноги погрузились в темную взвесь. Медленно проваливаюсь в эту жуткую трясину.
      - Ну как дела? - в наушниках слышен голос Пахомыча.
      - Здесь темно, как у негра...
      - Травить дальше?
      - Травите.
      Я попал в чернила. Невидно ничего. Даже потерял ощущение спуска. Ил стал гуще и я с ужасом подумал, как меня будут от сюда выдирать. Но вот, въехал ногами в вязкую липкую смесь, почти по колено и встал.
      - Пахомыч, я стою.
      - Хорошо. Можешь двинуть ногами?
      - Попытаюсь.
      С трудом и с большими мучениями выдернул одну ногу и переставил ее прямо. Потом переместил другую и слышу голос своего руководителя.
      - Возвращайся назад, цель по-моему сзади.
      Мне хочется выругаться. Я с трудом разворачиваюсь и опять делаю шаг, еще один, еще и тут моя левая нога за что то задела. Останавливаюсь и чуть присев протягиваю руку в вязкую кашу и вдруг..., замираю, мурашки пошли о всему телу... Мне показалось, что я пожимаю чью то маленькую руку.
      - Черт подери.
      - Что там у тебя?
      - Сам не знаю. Стравите трос.
      Я освобождаю руку от рукопожатия, отстегиваю карабин с тросом и загнув петлю, просовываю ее в темноту, в то место, где только что с кем то здоровался. Рука по-прежнему на месте. Я накидываю на ее запястье петлю и дружески еще раз пожав говорю.
      - Не бойся.
      - Что ты там бормочешь? - шипит в наушники Пахомыч.
      - Подымайте трос, я зацепил за что то.
      На всякий случай, с трудом делаю шаг назад. У моих ног, что то дернулось и зашевелилось. Непонятное твердое тело коснулось меня и отошло.
      - Осторожней. Эта штука качается.
      - Все в порядке, она оторвалась от дна.
      - Знаю.
      - Мы сначала поднимем тебя, потом эту железку. Не могу нарушать технику безопасности..., тебе же наверно трудно выбраться из этого дерьма...
      - Тащите.
      Чувствую напряжение в ногах и вот подошвы вырвало из вязкого месива. Вздохнул с облегчение, когда достиг чистой воды. Стал виден трап, я поднялся по нему и не мог отдышаться, когда мне отвинтили шлем
      - Все в порядке? - рядом оказался Пахомыч.
      - Нормально. Такого "стоячего" ила в жизни не видал.
      - Сейчас тащить будем. Давай вылезай. Мало ли, рванет еще.
      - Не рванет. Это статуя.
      - Чего? - не верит Пахомыч.
      - Статуя говорю, я ее за руку зацепил.
      Пахомыч молча отходит и начинает командовать стрелой. Вся свободная команда спасателя сбежалась смотреть на находку. Я пока, по прежнему стою на трапе, обо мне забыли.
      Трос напряжен. Вот из воды показалась одна рука, потом другая, за ней... третья. Зрители ахнули. Наконец показалась голова. Я уже понял кого мы вытащили. Похоже это был бронзовый Будда, но вот статую чуть приподняли выше, она развернулась, нет... это же танцующая Шива. Пока все ахали вокруг статуи, вылез на палубу и начал раздеваться сам.
      Прибыли представители из города и порта, окружили статую и начали совещаться.
      - Откуда она здесь? - спросил таможенника представитель от порта, кивая на Шиву.
      - Наверняка, не была вписана в реестр, при прибытии таможни, чтобы не устраивать скандала, ее скинули в воду. Судя по месту, где ее нашли, как раз с противоположного от берега борта и сбросили.
      - Надо бы милиции разобраться в этом...
      - Зачем. Все и так ясно. Знаете, если это сделано с иностранного судна, то нам тем более не стоит с этим делом пачкаться.
      Эксперты осмотрели статую и покачали головами.
      - Если смотреть по окиси металла, отливка осуществлена недавно. В общем то она ценности никакой не представляет. Это одна из копий оригинала. Единственное что здесь важно, это ее вес, килограмм шестьдесят чистой бронзы будет.
      - Вы ее возьмете к себе? - спрашивает Пахомыч.
      - Если только на склад потерянных вещей. Лет пять пролежит, а потом с аукциона продадим, - говорит приземистый седоватый мужчина.
      Я по лицам представителей вижу, что им не хочется возится с такой мелочью, поэтому предлагаю.
      - Продайте нам по дешевке.
      Пахомыч раздасованно крякнул.
      - На кой хрен, она тебе нужна?
      Но один из лидеров города, сразу уцепился за эту идею
      - Согласны, по цене черного металлолома. Берете?
      - Это сколько за килограмм?
      - По рублю.
      - Пойдет. Шестьдесят рублей, я готов выложить.
      Пахомыч плюнул и отошел в сторону. Представители отправились на пирс. Около меня задержался начальник порта.
      - Пошли со мной в управление, там оплатишь деньги в кассу, сразу получишь квитанцию и разрешение на вывоз. Это я тебе сделаю.
      - Пахомыч, разреши отлучиться?
      - Катись.
      Я получил на статую документы и вернулся на спасатель. В кубрике мое появление отметили смешками.
      - Ну что, капиталист, приобрел ценность. - улыбается Колька.
      - Теперь небось перейдет из христианства в буддизм, - хихикает Марат.
      - Скажи, Дмитрий, на кой хрен, ты приобрел это чудище, - недоумевает Пахомыч.
      - А я бы тоже купил, если бы была еще одна, - вдруг заявил Григорий.
      - Ну вот, скоро у нас будет секта, - смеются ребята.
      - Пахомыч, чего мы стоим? Пора уже в путь...
      - Дуська, еще не пришла.
      - Ты ей сказал, когда вернуться?
      - Сказал, только вот я ведь старый пень, сказал ей, что надо придти к пяти, - он смотрит на часы, - это еще через двадцать минут...
      - Ну вот, самое тяжелое это ждать, - подводит итог Колька. - Зато она самое интересное пропустила.
      - Сейчас появиться и начнется, кто курил, кто пил, Григорий, на осмотр, Дмитрий на осмотр, команде мыться, - передразнивает врачиху Марат.
      - Ты прав, - у двери кубрика стоит Дуся с саквояжем. - Григорий собирайся ко мне в каюту на осмотр, приготовится Дмитрию. Пахомыч, я вернулась на пятнадцать минут раньше.
      - Вижу. Пора отплывать.
      Дуся ощупывает мое тело.
      - Ты ходил под воду?
      - Ходил.
      Она меряет давление, измеряет температуру и проверяет глазницы.
      - Все в порядке? - спрашиваю ее.
      - В порядке. Здоров. Что там на палубе завернуто в брезент?
      - Статуя. Мы подняли со дна статую танцующей Шивы.
      - Кто это?
      - Шестирукая богиня.
      - Господи. Чего же мы ее с собой везем? Надо сдать властям.
      - Я ее купил.
      - Чего? - Дуся поражена. - Зачем тебе статуя?
      - Поставлю ее в квартире, пусть стоит.
      - С тобой не соскучаешься, - хмыкает она. - Ты не забыл, что мой должник?
      - Нет.
      - Это хорошо. А теперь иди в команду, а то все будут зубоскалить.
      Мы прибыли в свой город. Под смех всей команды, я и Коля, с трудом взвалив статую на плечи, поперли ее к моей машине.
      Открываю дверь своей квартиры и... не узнаю ее. Все убрано, все блестит и сияет. Я еле-еле, в обнимку с Шивой, осторожно, чтоб не грохнуться, протаскиваю статую в гостиную и становлю на пол у окна. Отдышавшись, иду осматривать квартиру. В спальне, раскинувшись на моей кровати, спит Марта
      - Эй, вставай.
      Она подпрыгивает.
      - Кто это?
      - Не узнаешь?
      - Ой, Дима. - она виновато поднимается, подходит ко мне и вдруг целует в щеку. - С прибытием.
      Я машинально тру щеку.
      - Пошли я покажу тебе одну вещь, - веду ее в гостиную. - Смотри, киваю на Шиву.
      - Господи, какая красивая вещь. Где ты ее достал?
      - На дне моря.
      - Шутишь? Если ее почистить, она должна сиять как золотая. Очень хорошо впишется здесь. Ты заметил перемены в квартире?
      - Еще бы, хотел даже вернуться посмотреть на номер двери, думал квартира не моя.
      - Я умница, правда, - хвалит она себя.
      - Вот это я еще не знаю. Обед есть?
      - Есть.
      - Тогда остается последний момент для проверки, умница ты или нет. Давай попробуем обед.
      - До чего же вы, мужики, ограничены, только бы до жратвы добраться. Может есть еще один момент, когда окончательно можно сказать, что то обо мне приятное.
      - Вы, мадам, намекаете на что?
      - Надо быть догадливым, сеньор.
      - Это ко мне приходит после еды, сначала обед.
      Она смеется.
      - Пошли уж несчастный, но сначала в ванную комнату, марш мыть руки.
      Ванную комнату не узнать тоже. Даже многолетняя ржавчина на раковине и самой ванне, вся исчезла и они сияют неестественной белизной.
      - Где ты достала столько денег? - кричу ей.
      - Сдала твои бутылки. Ты не поверишь, сто одиннадцать штук. Четыре раза ходила.
      - Тебе же нельзя было выходить. Могли бы узнать.
      - Я подгримировалась.
      - А ключи где достала?
      - Я их не доставала. Просто не закрывала двери. Захлопывала так...
      Вышел на кухню и подумал, что действительно ошибся квартирой. Не описать, как все приятно и красиво. Где там мои темные своды и горы грязной посуды...
      - Теперь я могу даже сказать раньше времени, ты умница.
      - Это мне нравиться. Иногда женщинам можно давать и аванс. Садись, бедолага, сейчас накормлю.
      После обеда я прилег на мой роскошный диван. Марта подошла и попросила.
      - Подвинься.
      Я сначала думал, что она приляжет, но она села у валиков.
      - Так где ты был, мой повелитель?
      - На дне моря.
      - Не так уж плохо для начала. А где ты работаешь?
      - В порту.
      - Это уже теплее. Положи мне голову на колени. Вот так. Я надеюсь, ты не докер?
      - Правильно надеешься.
      - Признаюсь честно, когда я здесь все убирала, мне попали в руки твои документы и я грешным делом взглянула на них...
      - Я люблю честных..., особенно тех, которые роются в чужих документах.
      - Вот как... В документах я прочла, что ты окончил военно-морское училище, а потом уволился из армии и поступил в порт.
      - Меня уволили. Я утопил торпедный катер.
      - Чужой?
      - Нет, свой.
      - Как так?
      - Не туда рулил. Напоролся на мель.
      - Кто-нибудь при этом погиб?
      - Нет. Только один повредил себе кость бедра, его комиссовали, а я потом, переманил к себе на работу. Сейчас у него родился второй мальчик.
      Она вдруг изгибается дугой и ее губы прикасаются к моим.
      - Я надеюсь, ты сегодня никуда не спешишь? - шепчет Марта.
      - Нет.
      - Я тебя хочу соблазнить...
      - По-моему я готов...
      Солнце гуляет по комнате. Я открываю глаз и сквозь лучи мне кажется, что многорукая красавица у окна шевелит руками и ножкой. Приподнимаюсь, нет... мне только кажется. Я сплю на диване, а где же Марта.
      В спальне, обняв подушку, дрыхнет она. Я пошел на кухню и поставил на газ воды, чтобы приготовить кофе. С непривычки, напиток вспенился и полился на пол. Пришлось из под раковины доставать половую тряпку. Тут то я и наткнулся, на бутылку с химическим составом, который очищает ржавчину, накипи и доводит до блеска металл. Видно его на сдачу после бутылок тоже купила Марта. После кофе, осторожно потащил Шиву в ванну и начал ее приводить в порядок. Современная отливка..., эти специалисты кретины, вон у нее какие пальчики, ноготки отточены, а глаза, как живые, так и искрятся хитростью. На шее Шивы обруч и такое ощущение, что он сделана после отливки. Грудь у танцовщицы открыта и чуть прикрывается одной из рук, но в этом и прелесть. С пояса спускается кисть ткани, чуть прикрывая левую ногу. Правая, задранная ножка Шивы, согнута в колене и чувствуется напряжение мышц. Я занимаюсь очисткой металла и вдруг сзади слышу.
      - Боже мой, какая красота.
      Это проснулась Марта. Она опухшая ото сна, в моей майке, стоит у косяка двери.
      - Я там кофе сварил, пока горячий, попей.
      - Сейчас. Я бы помылась...
      - Хорошо.
      Я сдвигаю Шиву в угол и грожу ей пальцем.
      - Веди себя спокойно. Марта очень чудесная женщина, не обижай ее.
      Сзади раздается смех.
      Шива очищена и обмыта, она переливается от попадающих лучей света. Я опять ее ставлю перед окном. Мы Марией сидим на диване и обсуждаем наши дела.
      - Какие планы ты вынашиваешь в своей головке? - спрашиваю ее.
      - Не знаю. Здесь пока спокойно. Я звонила папе и предупредила его, что со мной все в порядке. Он предложил охрану, но я пока отказалась.
      - Надеюсь, ты не сказала, где сейчас находишься?
      - Нет. Зачем это. Я пока в твоей квартире отхожу...
      - От чего?
      - От той идиотской жизни. Думаешь, легко жить под дулом пистолета. Там убивают, там стреляют, а за мной без конца охотятся.
      - А ты то причем?
      - Папина дочка с большими деньгами. Мой отец решил сделать мое будущее светлым и на мое имя перевел умопомрачительные суммы денег. Теперь я всем нужна. Бандитам, чтобы получить выкуп, женихам, чтобы схватить жирный куш, разным прихвостням и мошенникам, желающим надуть бедную девочку, всяким нищенским организациям и фондам.
      - Чего же папа так тебя разрекламировал?
      - Да не папа, а журналист один, поганка несчастная, втерся в доверие в нашу семью, а потом на весь мир и ляпнул. Мне досталось больше всего.
      - А жених то есть?
      - Сколько хочешь. Но вот для души, мужика нет.
      - Значит, будешь пока здесь отдыхать?
      - Ты извини, но если ты не против, я пока поживу здесь.
      - Давай, валяй.
      В это время зазвонил телефон. Я взял трубку.
      - Дмитрий, привет, это я, Пахомыч, собирайся в поход. Срочно приезжай на судно.
      - Что случилось?
      - В Черной губе затонула наша учебная подлодка на глубине 25 метров... Нам надо быстрей туда.
      - Вот черт, выезжаю.
      - Ты не знаешь, как поймать Марата?
      - Нет.
      - Ну ладно, может найдем ему замену. Выезжай.
      Пахомыч повесил трубку.
      - Что-нибудь случилось? - спрашивает Марта.
      - Да, затонула подлодка. Мне надо срочно выехать туда.
      - Теперь я знаю, где ты работаешь. Ты спасатель.
      - Вот видишь, от тебя ничего не скрыть.
      - Раз ты спасаешь всех, то меня тоже можешь спасти, ведь правда?
      - Если ты будешь пай девочка и будешь меня слушать, то да. Правило первое, для пай девочки. Никому ни под каким предлогом дверь не открывать, на звонки не отвечай, на улицу не бегай. Все, я пошел. Пока.
      - Поцелуй меня.
      Я целую ее и оторвавшись иду к двери. Потом останавливаюсь перед Шивой.
      - Охраняй дом и Марту, - говорю ей.
      Марта хмыкает на диване.
      Страшно непогоди. Спасатель мотает из стороны в сторону. В Черной губе уже находится сторожевик. Он стоит недалеко от красного буя, который тянет в сторону берега от непрерывных волн.
      - Пахомыч, что делать? - спрашивает Григорий.
      - Надо идти в разведку. Посмотреть как там лежит лодка и на чем. Пока придет кран, необходимо подготовиться. Дима, ты как, готов?
      - Готов.
      - Может быть я пойду первый? - предлагает Григорий.
      - Ты сегодня пойдешь второй. Каждый раз вы меняетесь. В прошлый раз ты был первым... Одевайте, Дмитрия.
      Коля и, присланный вместо Марата, угрюмый матрос Вася натягивают на меня костюм.
      - Пахомыч, надо идти с носа, - говорю я.
      - Вижу. Здесь очень неприятное течение. Нам бы отойти от буя еще метров на десять.
      - Так чего тянем?
      - Я хочу прикрыться сторожевиком. Василий, - угрюмый матрос поднял голову, - просемафорь на сторожевик. Просим помощи, встать, под ветер от буя на пятнадцать метров, прикрыть нас.
      - Сделаю, Пахомыч.
      Матрос полез к мостику. Мы видим, как сторожевик развернулся и метрах в двадцати пяти от буя сбросил носовые и кормовые якоря, потом начал их стравливать и вышел на нужную дистанцию. Теперь тронулись и мы и вскоре пришвартовались к кораблю. Стало меньше качки и спокойней.
      - Давай, Дима, отправляйся.
      На меня закрутили шлем и я с трапа шагнул на... глубину.
      Лодка оказалась под носом, она зацепилась на двух скальных выступах и лежит ко мне боком, так что один боковой руль опустился примерно на уровень моей головы.
      - Что видишь, Дима? - слышу голос Пахомыча.
      - Под подлодкой много проходов, можно протащить тросы, она лежит на двух горбах. Здесь весьма сильное течение, сбивает с ног.
      - Будь поосторожней.
      Я делаю шаг и чувствую как меня гнет поток воды. Корпус лодки надвигается и вдруг меня так рвануло с места, что я сорвался и был прижат к металлу.
      - Черт подери.
      - Что такое?
      - Течение прижало к лодке.
      - Ты можешь на нее забраться?
      - Попытаюсь.
      Я буквально по миллиметру двигаюсь вдоль корпуса, доползаю до бокового руля и залезаю на него. Палуба скошена на бок, я заползаю на нее, течение помогает это сделать.
      - Ты где? - слышится голос
      - На палубе.
      - Посмотри, нет там, никаких вырывов..., дырок.
      - То, что я вижу, цело.
      - Добро.
      Вот и рубка, я пролезаю в нее и тут остолбенел. Люк в лодку открыт...
      - Пахомыч, люк в лодку открыт...
      - Да что ты говоришь?
      Наступило тишина.
      - Может мне пролезть туда?
      - Смотри сам, при таком течении трудно контролировать длину шланга и спасательного конца, но мы постараемся.
      - Я все же пошел.
      - Давай.
      Но проползти в люк не было возможности. Его просто заткнуло тело матроса, он плавал вниз лицом, а его спина и мягкая часть тела, торчали в люке. Чтобы он не уплыл в море, я опустил калоши на его спину и продавил массой вниз. Так и спустился на нем к центральному посту. Было очень темно, пришлось отцепить фонарь и включить его. В пучок света попало несколько распухших тел, плавающих недалеко от меня.
      - Пахомыч, я в центральном.
      - Что видишь?
      - Плавает несколько трупов, но в соседний отсек переборка не задраена.
      - Что еще?
      - Кругом плавает какие то квадратики, они буквально облепили потолок...
      - Какие квадратики, ты можешь их описать?
      - Сейчас.
      Поймал один из кусков и стараюсь его осветить, какой то труп упрямо лезет в пучок света, его отпихиваю и продолжаю рассматривать, что схватил.
      - Пахомыч, это чуть коричневатая решетка.
      - Так... Можно сломать его в руках?
      Я легко ломаю квадрат.
      - Можно, похоже он пластмассовый...
      - Быстро сматывайся от туда.
      - Почему, может мне пройти в следующий отсек?
      - По кочану, сматывайся, говорят.
      - Чуть подтаскивайте шланг...
      - Иди, иди...
      Я эту решеточку сунул себе за пояс, так на всякий случай. Опять пробираюсь к люку и пытаюсь выбраться наружу. Что то мешает и не позволяет это сделать. Это спасательный конец зацепился за какой то выступ, я отрываю его и выползаю в рубку. Только заполз на палубу, как мощный поток оторвал меня и швырнул с лодки. К верх ногами пролетаю за нее, но спасательный конец натянулся и задержал падение, меня развернуло и обратно бросило на лодку, я головой впилился в борт.
      - Что случилось? - слышу голос Пахомыча.
      Чувствую боль в голове, правый глаз сразу охватила красная пелена, стали соленоватее губы.
      - Пахомыч..., меня... скинуло за лодку, я ее сейчас обойду..., дам сигнал, когда тянуть.
      - Ты в порядке?
      - Малость ударился. Потравите чуть шланг, мне надо его перетащить.
      Вроде за лодкой течение чуть-чуть поменьше, но это там, где она лежит на грунте, а вот там где провал под ней каждый шаг дается с трудом, течение просто валит с ног. Еще этот чертов шланг тянется надо мной по палубе и его надо буквально стаскивать с нее. В голове каша от боли. Начало заливать кровью и второй глаз. Я моргаю и трясу головой. Стало трудно давить на клапан, боль при этом врезается в мозги. И вдруг остановка. На носу лодки штырь, для подъема флага, он не дает возможности скинуть дальше шланг. Сил подняться на лодку и перекинуть шланг через шток у меня нет. Если запросить, чтобы подтянули, проклятый борт, не позволит этого сделать.
      - Пахомыч..., у меня заминка. Я за носом лодки на грунте..., шланг на палубе, не могу скинуть его.... Выход один, я не буду стравливать воздух..., меня поднимет на верх, тяните на плаву.
      - Может выслать Григория?
      - Не надо.
      - Хорошо. Давай, мы готовы.
      Я прекратил стравливать воздух. Мой костюм стал раздуваться и вдруг меня потянуло наверх. Я только калошами проскреб по борту подлодки и стремительно понесся вверх. От такой скорости перехода с одной глубины на другую, у меня совсем помутилось в голове и я чуть не потерял сознание. Свет ударил в иллюминаторы и я запрыгал, как мячик, на поверхности воды. Меня подтащили к спасателю и почти выволокли на палубу, Коля помог отвинтить шлем.
      - Мать твою...
      - Да, парень, ты с такой рожей ни куда не годен, - говорит Пахомыч, разглядывая меня - Дуська, где ты...., срочно сюда. Ребята раздевайте его.
      - Пахомыч, под ремнем сетка, возьми ее.
      - Вижу.
      - Что это?
      - Аккумуляторы взорвались, это прокладки, что были в них...
      Ко мне подбегает Дуся.
      - Господи, да что же это такое. Ребята тащите его ко мне.
      На палубу спасателя со сторожевика спрыгивает офицер и идет к нам.
      - Я врач, давайте помогу.
      Я уже не видел как пришел кран, как под лодку подвели тросы и подняли из воды. Меня сначала стащили на сторожевик, прогнали там под рентгеновской установкой, а затем обратно вернули на спасатель, там зашили рассеченную кожу на голове и, дав снотворное, уложили в койку.
      Спасатель пришел в порт. Перед тем как отправиться домой, Дуся мне перебинтовала голову.
      - Дима, я тебе дам бюллетень на три дня. Если будет тошнить, срочно обратись в поликлинику.
      - Рентген то провела?
      - У тебя все в порядке, кости целы. Может немного полежишь в нашей больнице, не поедешь домой?
      - Поеду, у меня дома молодая жена.
      - Шутишь, кому ты такой подвижный нужен? Разве что только мне.
      - Дусенька, я пойду.
      - Иди, неугомонный...
      Я иду с компанией ребят по пирсу и только завернули на стоянку к машинам, как у шлагбаума увидели двух смуглых представителей юга.
      - Ребята, - говорит с акцентом один из них, высокий парень, - вы не с "Гермеса"?
      Мы остановились.
      - Да, мы все со спасателя, - ответил за всех Григорий.
      - А кто из вас приобрел богиню Шиву?
      Мы все с любопытством смотрим на них.
      - А зачем вам? - опять спрашивает Григорий.
      - Мы бы хотели ее купить?
      Гул прошел среди экипажа.
      - По чем? - спросил Коля.
      - Ну... долларов 800.
      - У..., - завыл Коля, - не-а, не пойдет
      - 1000...
      - Не-а, - теперь ломается Григорий.
      - 1200...
      - 100 тысяч, - нагло заявляю я.
      - Да вы что, ребята? Вам же продали ее, как металлолом.
      Ишь ты, все знают.
      - Мы ее почистили и сразу переоценили.
      - Мальчики, это серьезно. Лучше продайте добром. 5000 долларов наша последняя цена.
      - Ты нас пугаешь? - зловеще спрашивает Коля. Он выступил перед нами и воинственно стал напирать на высокого парня.
      Тот небрежно шевельнул рукой и Коля, мой дружок Коля, здоровенный малый, лучший гиревик на Северном флоте, покатился к нашим ногам. Я обозлился.
      - Хлопцы, вперед.
      Но драться нам не пришлось. Угрюмый Вася, присланный вместо Марата, вырвался вперед и двумя ударами вогнал специалиста непонятной борьбы под шлагбаум. Второй южанин, от прикосновения его кулака, полетел в сетку забора и затих на асфальте. Поднялся Коля, он шатаясь подошел к валяющемуся у шлагбаума парню, и несколько раз стукнул его ногой в лицо.
      - Вот тебе, гад, еще увижу, отправлю к рыбам, сволочуга.
      Тем временем Георгий заскочил в комнатку дежурного по автопарку и придавил рукой телефон, по которому испуганный парень с красной повязкой на рукаве, собирался куда то звонить.
      - Ты чего? - дергается тот.
      - Не надо никуда звонить, Сенечка. Если моряки узнают, что ты на нас накапал, тебя же съедят. Живьем будут есть... Ты понял, душка...
      Душка понял все и, сильно вспотев, сел на стул.
      - Я ничего. Берите свои машины и отъезжайте.
      - Вот это разговор. А как эти черно.... попали сюда?
      - Пришли из проходной и прямо ко мне. Говорят, с "Гермеса" ребята не проходили? Отвечаю - нет. Мы говорят здесь их тогда подождем...
      - Понятно. Когда эти типы очнуться, посоветуй им уехать от сюда подальше.
      Я тем временем, обшарил карманы лежащего верзилы и, выдернув его документы, от удивления вскрикнул.
      - Пахомыч, посмотри, это же охранник из консульства Индонезии с китайской фамилией, Пэк Джо И.
      - Ну что? - ворчит старик. - Устроили побоище, понимаешь. Еще не хватало иностранцев на нашу голову. Смываться надо.
      - Тогда кто же второй? Не сам ли господин консул?
      Бросаю документы на грудь лежащему и быстро перебегаю к второму, тот, несмотря на такой Васин удар, похоже пришел в себя, трясет головой и пытается подняться. Я подсаживаю его к сетке забора.
      - Вы кто? - спрашиваю его.
      Он в ответ понес какую то абру-кодабру.
      - По-русски можешь?
      - Я первый секретарь консульства Индонезии, - наконец, с трудом заговорил он. - Мое правительство..., о..., вы ответите.
      - Заткнись со своим правительством, ты здесь как частное лицо. Зачем вам Шива?
      - Это достояние государства...
      - Врешь ты все. Нам сказали в Талине, что она цены не представляет.
      - Они ничего не понимают. Отдайте богиню.
      - Да брось ты его здесь, - это появился Георгий. - Давайте убираться ребята.
      - Поехали по домам, - командует Пахомыч, - размялись и все. Оттащите того типа с дороги.
      Васенька послушно выполняет его задание, он хватает лежащего у шлагбаума парня за ноги и оттаскивает к его к сетке забора. Мы разбредаемся по своим машинам.
      Марта разинула рот, увидев меня таким.
      - Господи, где это тебя так?
      - На дне моря.
      - Там тоже бывают драки?
      - Иногда. Слушай, я хочу спать. Пожалуйста, не дергай меня.
      - Иди в спальню...
      Но я подошел к дивану и шлепнулся в него лицом.
      Меня трясет Марта.
      - Дима, звонят.
      - Ну и что? - спросонок спрашиваю я.
      - Я выполняю твои заповеди. Одна из которых: если звонят по телефону или в двери, не подходить.
      - Хорошо.
      Я с трудом встаю и подхожу к телефону.
      - Але...
      - Господин Соколов?
      - Да, я.
      - Мы все узнали, Шива у вас. Верните нам Богиню.
      - Это кто говорит, случайно не вы господин первый секретарь консульства?
      - Да, я. Меня звать Ширитан. Балеот Ширитан.
      - Господин Ширитан, вы в курсе дела, что это моя собственность? У меня даже документы есть, что я владелец Шивы.
      - Да, я уже все знаю. Поэтому предлагаю вам сделку. 10000 долларов вам, богиню нам.
      - Весьма заманчиво. Можно подумать?
      - Да, да, конечно. Когда к вам можно позвонить?
      - Завтра. В это же время.
      - ...Хорошо.
      Трубка брошена.
      - Это по поводу Шивы? - спрашивает Марта.
      - Да.
      - Что они хотят?
      - Они хотят купить ее у меня за 10000 долларов.
      - Ого... А кто они?
      - По документам, представители консульства Индонезии. Сам первый секретарь консульства Балеот Ширитан просил у меня ее.
      - Что же ты намерен делать?
      - Пока не знаю. А сколько сейчас времени?
      - Девять часов утра.
      - Это что, я проспал почти четырнадцать часов?
      - Выходит так.
      - Надо же. Уже пол бюллетеня коту под хвост.
      - А тебя набили эти... индонезийцы.
      - Нет. Неудачно спрыгнул с палубы на дно моря.
      - Давай я тебя перевяжу.
      - Сделай доброе дело, только поосторожней.
      У меня гости. Прибыл с пакетами Коля. Он остолбенело смотрит на Марту.
      - Вот не думал..., а вы ничего... Дима, да как же так... Меня звать Коля, Николай. За мной можете не преударять, я чуть прихрамываю, имею хорошую жену и двух детей.
      Он хочет протянуть руку и чуть не уронил один из пакетов.
      - Осторожней.
      - Ой, извините. Дима, возьми бутылки и это...
      Я перехватываю пакеты. Один сразу бросаю на кухонный стол, а из другого вытаскиваю две одинаковые бутылки. Одну выставляю на стол, другую прячу в буфет. Коля между тем, расшаркивается перед Мартой.
      - Димка, бирюк и как это сумел заманить в свой дом такую жемчужину.
      - С боем, - смеется Марта.
      - Это на него похоже.
      - Проходите в гостиную.
      Она тянет его в комнату, я понимаю, она хочет показать как изменилась обстановка, заметит Коля перемены или нет. Он заметил.
      - Да это же... дворец, а не квартира. Ну, Димка, тебе повезло. А это... Это же... Шива. Надо же, какая она стала.
      Коля подходит к статуе и проводит пальцами по одной из ее рук.
      - А она теплая.
      - Дима с ней, как с живой разговаривает.
      - Красивая женщина, с такой каждый заговорит.
      - А я? Разве я хуже ее?
      - Вы, вне конкуренции.
      Они смеются.
      - Давайте к столу. Я такие пирожки приготовила. Прелесть.
      - Это мы с удовольствием.
      Через десять минут звонок в дверь, появился Григорий со своей женой Зиной и конечно они в шоке. Зина придирчиво рассматривает Марту, а ее муж цокает и лупит меня по плечу.
      - Ты, тихорило, Димочка Ну... даешь...
      - Вот теперь сразу чувствуется рука женщины, - Зина осматривает комнаты. - Раньше был склеп, а теперь посмотреть приятно.
      Они проходят в гостиную и Зина сразу же замечает Шиву.
      - Так про это ты говорил? - обращается она к мужу.
      - Про нее.
      - Я конечно не понимаю этого искусства, но в ней много изящества. У Димы всегда был хороший выбор.
      - Конечно, он приобрел Шиву, познакомился с красивой девушкой и теперь будет кайфовать в нормальной квартире, - язвит Григорий.
      Он достает из карманов две бутылки с коньяком, одну отдает мне, а другую сам кладет на буфет.
      - Все к столу.
      Но тут опять звонок и в дверях появился Пахомыч.
      - Здесь уже все собрались или я последний?
      - Заходи, Пахомыч. Нет еще Дуси, Марата и Васи.
      - Вася не придет, у него хандра, Марата я еще с того раза не видел, а Дуся... Не знаю. Она дома с дочкой, дорожит каждой минутой встречи с ребенком.
      Не пришла Дуся, зато появился Марат со своей девушкой Леной.
      - Дмитрий, что с тобой? Неужели в последнем походе?
      - Ты очень много пропустил, Марат. Заходи, здесь собрались почти все.
      - Как Пахомыч? Он мне не вклеит...
      - Сам виноват. Бухайся перед ним на колени, проси прощения. Проходите, Лена..
      - Возьми от меня бутылки.
      Он протягивает мне две бутылки вина.
      Застолье продолжалось два часа. Пили за сына Коли, за Марту, женщин, за мою голову и еще черт знает за что. Потом я поделился со своими товарищами о телефонном звонке, полученном утром.
      - Сегодня мне сюда позвонил секретарь из консульства и предложил продать Шиву за 10000 долларов.
      - Вот прицепились, - возмущается Коля, - даже телефон узнали.
      - Так что с ней делать?
      - Продай, - сразу отозвалась Зина, - такие деньги. Заплатил шестьдесят, а получишь..., да ты получишь в тысячу раз больше.
      - Лучше не продавай, - предлагает Марта. - Мне богиня нравиться, к тому же она очень вписывается в интерьер.
      - На кой черт, ты вообще связался с ней, - это мнение Пахомыча.
      - Так продавать или нет?
      - Нет.
      - Да.
      - Нет.
      - Да.
      - В общем не понятно. Я только думаю, что если не продам, эти господа из Индонезии не поймут и... могут взять ее силой.
      - А ты не давай, - горячится Коля. - Возьми с собой на спасатель, пусть находится там. Пахомыч, ты не против, чтобы эта сверкающая женщина была с нами в море?
      - Я вообще был против, чтобы ее покупали, и теперь еще не хватало нам, чтобы эти шестьдесят килограмм еще и болталась с нами в море.
      - Пахомыч, это будет наш талисман.
      - Иди ты... У нас таких талисманов... Одна Дуся... уже что то.
      - Значит отдаем, - подвожу итог я.
      - А я все же, против, - возникает Марта.
      - Мнение женщин в счет не брать, - встревает Марат.
      - Это я еще посмотрю...
      Гости разошлись. Марта убрала посуду и присела ко мне на диван.
      - Неужели ты отдашь Шиву?
      - Я хочу жить спокойно.
      - Как ты думаешь, почему так настойчиво у тебя просят танцовщицу?
      - Не знаю.
      Она поднимается с дивана подходит к Шиве и опускается перед ней на колени. Нежно проводит пальцами по бронзе.
      - Действительно она теплая.
      - От солнца нагрелась.
      - Ошейник то к ней не приварен. Здесь заметна щель.
      - Это не ошейник, а такой... браслет... украшение. Шива не собака, она достойна красивых украшений на шее. Покачай его, может он шевелиться?
      - ...Нет...
      - Значит его наклепали позже, когда сделали отливку.
      - А зачем?
      - Я не маг и не могу тебе на все ответить.
      - А жаль...
      Марта в задумчивости возвращается ко мне.
      - Не надо отдавать Шиву.
      - Знаешь, ради нашей безопасности, я уже все решил...
      - Нашей...? Это ты хорошо сказал.
      Она прижалась ко мне.
      - У тебя хорошие друзья. Раньше, в моем доме собирались знакомые, но разговоры шли только о деньгах, бизнесе и... убийствах.
      Я обнял ее и прижал к себе.
      - Хочешь включим телевизор?
      - Давай.
      Утром меня опять будит звонок. Марта подтаскивает мне трубку и садится на корточки рядом.
      - Вы что-нибудь решили, господин Соколов?
      - Да. Обмен состоится. Я согласен за 10000 долларов. Вы знаете мой адрес?
      - Конечно, я почти у вашей парадной.
      - Тогда заходите.
      Я возвращаю Марте трубку.
      - Ты не боишься, что тебя могут просто прихлопнуть, а Шиву взять даром.
      - Не боюсь. Если это действительно представители Индонезии, то им крови не надо.
      - А если нет?
      - Пока я видел их документы...
      В дверь позвонили.
      - Ну вот и они.
      В прихожую входит уже знакомый господин Ширидан, за ним двое человек. Один из которых, заклеенный многочисленными пластырями Пэк Джо И.
      - Здравствуйте, господин Соколов. Мы пришли за статуей.
      - Сначала деньги.
      - Да, да, пожалуйста.
      Он вытаскивает из кармана несколько пачек долларов и протягивает мне. Я их пересчитываю, для пробы беру из каждый пачки по несколько купюр по 100 долларов. Обмана нет.
      - Эти господа, будут ее брать? - киваю на сопровождающих.
      - Они.
      - Пошли.
      Я их привожу в комнату и киваю на Шиву. Парни с двух сторон подхватываю богиню за многочисленные руки и тащат на выход.
      - До свидания, господин Соколов, - вежливо раскланивается первый секретарь.
      Они уходят и я говорю, появившейся Марте.
      - Ну вот, а ты боялась, что они что то сделают.
      - Это хорошо, что так обошлось.
      Марта подходит к окну и смотрит на улицу. Вдруг под нашими окнами раздался грохот, затрещали автоматы. Я подбежал к Марте.
      - Назад.
      Оттаскиваю ее от окна и сам заглядываю за занавеску. К темному пикапу, двое, в черных масках, тащили злосчастную Шиву. Еще двое расстреливали из автоматов шикарный посольский лимузин. Рядом с машиной на асфальте валяются три трупа, на одном знакомый костюм господина Ширидана. Наконец пальба кончилась. Эти двое тоже бегут к пикапу, забираются в него и тот сразу же срывается с места. Богиня поменяла хозяев.
      - Черт...
      - Что там? - пытается вытянуть шею Марта.
      - Первый секретарь консульства и его охранники убиты, а Шиву увезли какие то неизвестные люди.
      - Да пусти же меня. Уже все закончилось.
      Марта вырывается и подбегает к стеклу.
      - Господи...
      Сыскари пришли к нам через час.
      - Вы хозяин квартиры? - спросил меня худощавый парень.
      - Я.
      - Я из уголовного розыска. Вот мои документы.
      Он открывает красную книжечку, в которой успел прочитать, что владелец ее капитан..., потом он быстро захлопнул корочки.
      - Скажите, это не к вам примерно час назад приезжали индонезийцы?
      - Ко мне.
      Тот облегченно вздыхает и орет на лестницу.
      - Товарищ майор, Виктор Семенович, идите сюда.
      В моей квартире сразу набивается много народа. Они окружают меня и готовят блокноты.
      - Зачем к вам приехали индонезийцы? - начинает человек в форме майора.
      - Они хотели взять у меня Шиву...
      - Шиву? Что это?
      - Это бронзовая танцующая шестирукая богиня, весом около шестидесяти килограмм.
      - Вы им ее отдали?
      - Отдал.
      - Почему?
      - Они заявили, что она является их национальной гордостью.
      - Расскажите нам все по порядку.
      Тут я им и выложил, как мне досталась эта Шива и как потом мы встречались с индонезийцами и те хотели купить ее, как ее отдал, но вот про доллары я умолчал, заявив, что пожалел иностранцев и вернул им реликвию.
      Только сыщики ушли, Марта подошла ко мне и положила голову на плечи.
      - Ты правильно сделал, что не сказал про доллары. Я так боялась, что ты все выдашь.
      - Только скажи, эти сразу прицепятся. Потом и денег не увидишь. Кто же все таки эти люди?
      - Ты о чем?
      - Я о тех кто стащил Шиву. Выходит еще кто то, кроме этих иностранцев, знал о том, что богиня у меня.
      Марта молчит.
      Днем неожиданно позвонил Пахомыч.
      - Дима, ты как себя чувствуешь?
      - Пока отсиживаю последние часы бюллетеня.
      - Отсидишь их на спасателе. Давай дуй быстрей сюда.
      - Что случилось?
      - Нам подкинули большую работку. Спасатель зафрахтовала одна шведская компания, нужно исследовать одно потонувшее судно...
      - Сейчас еду, Пахомыч.
      Марта вопросительно смотрит на меня.
      - Мне надо на работу. Пахомыч вызывает.
      - Теперь я понимаю, каково живется подругам моряков. Расставания ожидания, это не для всякой женщины.
      - А ты к какой категории относишься?
      Она долго мнется, потом выдавливает.
      - Наверно к той, которая не любит ждать.
      - Все ясно. А теперь... я поехал.
      Отправляюсь к двери и слышу в спину.
      - Почему же ты не поцеловал меня?
      Я застываю, потом медленно поворачиваюсь.
      - У меня еще есть надежда, что ты не уйдешь?
      - Есть, но... Пойми, я из другого мира...
      - Пока у нас этот мир один.
      Я вернулся к ней и поцеловал ее в губы.
      - Не уходи. Мне будет очень плохо без тебя. До свидания.
      На спасателе встретили меня с усмешками.
      - Дуся ему все волосы вырвет, когда узнает, что оправила его лечиться к молодой жене, - ухмыляется Григорий, - нам бы всем такое лечение.
      - Везет же человеку. Вот ударился головой и... все привалило, замечает Марат.
      - Я бы тебя первый по башке трахнул, - говорит Пахомыч, - чтобы разума побольше было.
      - Зачем ты согласился досрочно прибыть сюда..., - удивляется Коля, лежал бы в теплой постельке, да ждал детей.
      - Ребята, разве я вас могу бросить. Пахомыч, чего стоим?
      - Нам по рации передали, чтобы задержались. На наш спасатель посылка идет.
      В подтверждении слов, на пирсе появился пикап, он лихо подкатил к трапу и из него выскочил шофер.
      - Ей, на Гермесе? - орет он. - Вышлите двух человек, примите посылку.
      - Чего это он, с ума сошел? - ворчит Пахомыч. - Марат, Георгий спуститесь вниз, примите груз.
      Ребята спускаются, шофер им помогает вытащить высокий ящик, они с трудом тащат его по трапу на спасатель. Здесь мы помогаем его поставить на палубу.
      - Пахомыч, я расписался за посылку, - задыхаясь говорит Георгий.
      - Хорошо. Чего там? Ломайте.
      Мы отбиваем стенки и они как лепесток разваливаются. Перед изумленными ребятами сверкает... Шива.
      - Мать твою, - не выдерживает Коля. - Да что же это такое?
      - Дмитрий, это твои шутки? - сердится Пахомыч.
      - Ребята, я ее сегодня утром продал..., но там... их перестреляли...
      Окружающие теперь уставились на меня.
      - Ты случайно не того?
      - Нет честно. Утром мне эти... позвонили, я дал согласие... Пришли, отдали мне деньги, я им Шиву. Потом, через некоторое время, когда они ушли, под окнами раздалась стрельба, индонезийцев расстреляли неизвестные бандиты, а богиню утащили... Вскоре, ко мне пришли следователи и целый час допрашивали.
      - С тобой не соскучаешься.
      - А здесь записка, - кричит Марат.
      Из под обруча на шее торчит маленький клочок бумаги. Марат осторожно выдергивает ее и протягивает Пахомычу, тот оттащив ее подальше от глаз читает.
      - "Возвращаем статую, владельцу... Извините, что она стала легче." Все, здесь больше ничего нет.
      - Стала легче?
      Я подскакиваю к Шиве и хватаюсь за обруч, он неподвижен. В чем здесь секрет? Хватаюсь за головку и тут она дернулась в другую сторону.
      - Коля, подержи туловище, - прошу я.
      Он обхватывает руки богини, я несколько раз вращаю голову, она на резьбе, шея медленно приподнимается. Наконец, головка в моих руках. Вместо шеи теперь дыра внутрь фигуры.
      - Черт возьми, мы и не заметили, - удивляется Коля. - Как же она воду не пропускала.
      - А вот так, посмотри на обруч. Это снаружи бронзовое кольцо, внутри же него впрессована прокладка из мягкой меди. Умные, сволочи, все точно рассчитали. Чтобы шва не было видно, обруч его прикрывал и заодно, служил как прокладка.
      - Чего рты поразевали? - сердится Пахомыч. - Эй на мостике, Константин Ильич, пора. А вам, ребята, не хрена мусор на палубе разводить, соберите эту куклу и прикрутите, где-нибудь у носа, доски скиньте на пирс.
      Мы с Колей начали закручивать Шиве голову, Марат и Григорий скидывать доски на пирс. Спасатель завибрировал, матросы отдали концы и мы медленно тронулись в залив.
      В своем кабинете Дуся насмешливо глядит на меня.
      - Ну как молодая жена?
      - Это не жена...
      - Шлюха значит.
      - И не шлюха, неплохая, запутавшаяся девушка.
      - Ишь ты, пожалел значит. Чего же ты меня раньше не пожалел?
      - Дуся, давай не будем ругаться. Я к тебе очень хорошо отношусь. У меня так получилось...
      - Ладно. Не будем ругаться. Раздевайся. Пройдем медосмотр.
      Я вижу, что она еле-еле сдерживается. Ее пальцы прямо буравили мою кожу. Она резко срывает повязку с моей головы и от боли я вскрикнул. Кровь потекла по лицу. И тут Дуся испугалась. Она схватила мою голову и прижала к халату.
      - Прости меня, Дима. Дура я. Сейчас, тебя перевяжу.
      Она накладывает повязку и после глядит мне в глаза.
      - Ты ее любишь?
      - Не знаю. Мы очень плохо расстались. Она наверно уйдет.
      - Сколько вы живете вместе?
      - Три дня.
      - Три дня? Какой большой срок...
      Она встряхивается.
      - Под воду пока не ходи. Пусть ранка заживет. Я Пахомычу скажу.
      - Георгий один не справиться.
      - Потерпи денек.
      Она провожает меня до двери.
      - Прости меня, я сегодня сорвалась.
      Я поцеловал ее в пробор волос и вышел.
      Рядом со спасателем стоит красивая яхта. Это один из богачей, которые вложили деньги в проект и теперь контролируют нас. Глубина под нами около тридцати метров и сегодня первый рабочий день. Под воду первым идет Георгий. Пахомыч наставляет его.
      - Не очень то спеши. На пятнадцати метрах отдохни. Все время держи связь.
      - Да знаю, Пахомыч.
      - Цыц... Знаток понимаешь, вспомни подъем сейнера, чуть концы не отдал...
      - Да тогда спасательный конец запутался...
      - В голове у тебя может запутаться, на такой глубине. Надевайте шлем.
      Георгий медленно уходит под воду. Я на страховке, поддерживаю страховочный конец. Пахомыч на телефоне. Коля и Марат трудятся на насосе. Рядом с Пахомычем породистый джентльмен и бородатый переводчик, они расселись на стульях и смотрят на пузырьки воздуха, выскакивающие из воды. Мучительно идет время.
      - Он на дне, - говорит Пахомыч. - Я включу динамик.
      Противно завизжал раструб динамика на капитанском мостике, потом стих и стало слышно хриплое дыхание человека.
      - Вижу объект, - это голос Григория. - Судно стоит на грунте прямо, но его засосало в песок.
      Джентльмен что то залопотал и переводчик поспешно наклонился к Пахомычу. В динамике загудел его голос.
      - Посмотри, пролом в правой скуле борта есть?
      - Здесь очень темно, иду вдоль борта.
      Проходит немного времени. Слышен голос водолаза.
      - Пролом есть, в виде треугольника, высотой три метра.
      - Это его пробило носом встречное судно, - поясняет Пахомыч. - Пролезть в него можно?
      - Можно, кромки ровные.
      - Господин, Хелин, - вежливо склоняется Пахомыч к джентльмену, - какое направление водолазу?
      Тот что то торопливо объясняет.
      - Георгий, пролезь в пролом, выйди в коридор и дойди до двери номер семь.
      - Постараюсь.
      Опять ожидание. У меня вдруг замер спасательный конец.
      - Я дошел до двери.
      - Попытайся ее вскрыть...
      - Не могу, - хрипит голос водолаза.
      - Проломи как-нибудь ее.
      В динамике слышно отрывистое дыхание.
      - Никак... Дверь стальная, не открыть. Спустите шашку, я постараюсь ее взорвать.
      Между Пахомычем и господином Хелиным идет оживленный разговор. Потом раздается голос нашего руководителя.
      - Георгий, вылезай на верх. Дверь взрывать не будем.
      - Добро... Вылезаю.
      Спасательный конец ослабляется и я начинаю его потихонечку сматывать.
      Палуба постепенно пустеет: Григорий уходит отдыхать; господин Хелин с переводчиком переправились на яхту; ребята смылись в кубрик играть в домино. Только у поручей дымит из своей трубки Пахомыч. Я подхожу к нему и тоже облокотился на перила.
      - Пахомыч, в чем дело, почему мы не рванули дверь там... на судне?
      - Понимаешь, это самая глупая экспедиция, в которой я участвую. Мы на дне ищем бутылки с вином и шампанским.
      - Чего?
      От удивления я чуть не сел на палубу.
      - Чего, чего? Этим господам за деньги все можно. Нас за валюту зафрахтовали, теперь надо выполнять эту дерьмовую работу. Вот почему и не рванули дверь в каюту. Как мне объяснил господин Хелин, каждая целая бутылка с шампанским или вином, болтающаяся на дне, стоит от 1000 до 100 тысяч долларов, а он собирается вытащить с этого судна около восьми тысяч бутылок.
      - Почему же такие цены?
      - Эта посудина попала в катастрофу до войны. Из Марселя в Ленинград везли шампанское, сухие и марочные вина самых лучших сортов юга Франции. Сам Сталин, говорят, был заинтересован в прибытии груза, но..., как мне сказал господин Хелен, навстречу судну шел немецкий эсминец, он и впилил в скулу... Считай, прошло более пятидесяти лет, для вин отличная выдержка, а там на дне наверняка температура прохладная, должно получиться то, что надо.
      - Это Хелен тебе рассказал?
      - Не только рассказал. Эти господа меня ознакомили с документами...
      - Но груз то наш?
      - Был наш, стал господина Хелина, он купил право на его приобретение.
      - Может рассказать об этом ребятам?
      - Он все узнают сами, но о том, что это наше вино, никому не надо говорить. Здесь затронута честь России.
      Пахомыч последний раз затягивается, потом выбивает трубку о перила.
      - Как твоя голова? - задает он вопрос.
      - В порядке.
      - Завтра пойдешь под воду вместе с Георгием. Дверь будете прожигать, никаких взрывных устройств.
      - Я понял.
      - Тогда до завтра. Я пойду отдыхать.
      Пахомыч сгорбившись исчез в ближайшей двери. Я побрел в нос спасателя. Привязанная к редуктору якоря шестирукая Шива грозно вознесла свои ручки к небу. Я присел на коробку редуктора.
      - Не возмущайся, за дело привязали, - говорю бронзовому чуду, - нечего было провозить контрабанду.
      - С кем это ты говоришь?
      Недалеко от меня стоит Дуся.
      - Да вот, беседую с этой... богиней.
      - Все жалуешься на свою жизнь...?
      - Нет. Зачем...Я лишь слегка пожурил красавицу за провоз контрабанды.
      - Интересно, а ее можно о чем нибудь попросить? Как ты считаешь?
      - Попроси, только молча. Про себя...
      - Я уже...
      Медленно уходило за горизонт солнце. Звякнули склянки.
      - Пора по каютам, - говорит Дуся. - Я узнала от Пахомыча, что он назначил тебе завтра спуск...
      - Это так.
      - Тогда тебе надо выспаться. Давай, собирайся..., - это уже голос Дуси-командирши.
      Первым под воду иду я. Это долгое дело спускаться на большие глубины, добираюсь до дна и сразу включаю фонари. Темный, заросший борт судна глыбой завис надо мной.
      - Дима, как дела? - слышу в наушниках голос Пахомыча.
      - Я на месте. Спускайте аппаратуру.
      - Добро.
      Вскоре недалеко от меня завис на тросе резак. Я отстегнул его и тут же свет фонарика замелькал впереди. Это Георгий встал на грунт и теперь ищет меня.
      - Дима, видишь, Георгия?
      - Вижу.
      - Идите к пролому. Остальной груз уже у Георгия.
      Мы перемещаемся к носу судна, впереди Георгий, за ним я. Он первый лезет в дыру, которая выводит в коридор. У железной дверь, с которой уже содраны скользкие заросли, мы останавливаемся. Я подсоединяю резак к баллонам, притащенным Георгием.
      Прежде всего вырезаю рычажную систему, заклинившую от времени дверь. Георгий вцепившись в створку с трудом отрывает железную махину. Мы направляем лучи света внутрь помещения...
      - Ух ты..., - вырывается у меня.
      - Что у вас? - тут же отреагировали наушники.
      - Здесь весь потолок из бутылок.
      В несколько рядов, всплытые бутылки залепили потолок. Георгий ловит одну из бутылок и направляет на нее свет. Это, по всей видимости, вино, оно без этикетки с корковой пробкой, не смотря на это, внутри сохранился зазор, значит вода не проникла.
      - Внимание, - это голос Пахомыча, - возьмите свои сетки, набейте всевозможными бутылками и отправьте с резаком наверх.
      Четыре часа мы занимались разгрузкой помещения. Набивали бутылками транспортные сети-мешки и отправляли наверх. Рабочий день кончился, хотя Пахомыч за большую доплату предлагал нам поработать еще часок. Но мы по его голосу поняли, что он одобряет наш отказ.
      Яхта прикручена к спасателю. Ее экипаж, во главе с самим господином Хеленом, перебрасывали с палубе спасателя, бутылки к себе. Мы с Георгием наблюдаем за всем этим.
      - Дуся сказала, - говорит Георгий, - что эти типы даже экипажу спасателя не оставили ни одной бутылки. Коля попытался стащить одну, так такой скандал этот господинчик устроил, что не дай бог. Орал, что мы заплатим неустойку за каждую бутылку...
      - Давай устроим ему завтра...
      - Ты о чем?
      - Там внизу, где мы собирали бутылки, есть в потолке выступ для вентиляции...
      Георгий мнется, он все понял.
      - Влетит от Пахомыча.
      - Влетит, но я еще никогда не пробовал шампань стоимостью 100 тысяч долларов.
      - Ладно попробуем, но у меня еще одна идея, гораздо получше. Давай к нашему якорю прицепим небольшой запас.
      - Не разбились бы бутылки при его подъеме...
      - Рассчитаем противовес и в какую сторону положить...
      - Тогда рискнем.
      Я собираю плавающие бутылки в большую сетку-мешок. Георгий только что поволок один такой наполненный мешок по коридору, для транспортировки наверх. Вдруг я ударился ногой обо что то твердое. Пришлось посветить. На полу лежит небольшой заросший железный ящик. Не долго думая, отрываю ящик от палубы и запихиваю в мешок. Появляется Георгий, я жестами показываю ему на сетку, он пытается ее оторвать и тут же отпускает. Понимаю его недоумение. Я поднимаю с пола скобу и на заросшей стене скребу якорь. Теперь он сообразил. Если привязать к якорю сетку с бутылками, ее будет тянуть на верх, но ящик в ней как грузило, потянет сетку вниз. Георгий обхватывает мешок и тяжело топает по коридору. Я набиваю бутылками следующую сетку.
      Георгий и я по железным стойкам, забрались под потолок, в проем от вентиляционных труб где на целый метр сохранился воздух. Сначала я ему, потом он мне отвинчиваем шлемы. Воздух неприятен и затхл, но из наших шлангов текут сюда здоровые струи. Георгий опускает руку в воду и достает плавающую бутылку шампанского.
      - Дернули, Дима.
      Я тоже выловил бутылку и грохнув горлышком по выглядывающей из воды, стойке, разбиваю ее. Приятный дымок пошел из нее. У Георгия такая же история. Я делаю первый глоток и тут же шипучка ущипнула язык и гортань. Это неописуемый вкус с настоящим ароматом виноградной лозы.
      - А ничего, - констатирую я.
      - Прилично, наверно эта штука стоит сто тысяч долларов.
      - Может попробуем вот это.
      Я выдергиваю из воды бутылку не похожую на шампань.
      - Давай.
      Отбиваю горлышко и опрокидываю содержимое в рот.
      - Вот это прелесть. На попробуй эту.
      Я протягиваю бутылку Георгию. Он пьет и тут же глухо заговорил микрофон.
      - Вы чего там бубните, ребята?
      Я подношу свой шлем к лицу.
      - Все в порядке, Пахомыч. Просто я крою этого...
      - Хорошо. Только по тише.
      Я прикладываю палец к губам.
      - Понял, -шепотом отвечает Георгий.
      Мы попробовали еще одну бутылочку, правда с рифленым низом и чуть светлую на вид, после этого дружно плюнули.
      - Что это за дерьмо, здесь вкус осиновой коры.
      - Я бы за нее и рубля не дал. Пошли, уже пора...
      Мы завернули друг у друга шлемы, пошли вкалывать дальше.
      Но уже было на душе очень приятно. Я собираю бутылки и тут слышу мурлыкание песни..., в наушниках сразу же зашипел голос Пахомыча.
      - Это что еще? Георгий, ты не заболел?
      - Нет, Пахомыч, это мне просто весело.
      - Заткнись, здесь динамик включен.
      - Понял, Пахомыч.
      Мы с трудом закончили смену и поднялись наверх. Когда отвинтили шлемы, Пахомыч приблизился и подозрительно посмотрел на нас.
      - Вы случайно не хватили кессонки?
      - Нет.
      - Валите к Дусе, пусть вас проверит.
      Мы сидим перед Дусей и виновато смотрим в пол.
      - Так что мне с вами делать? - грозно смотрит на нас Дуся.
      - Ничего, - отвечает Георгий. - Чуть прихватило кессонкой.
      - От вас разит винищем...
      - Где же мы на дне то могли пить, в водолазных костюмах...
      Она подозрительно смотрит на нас.
      - Ничего не понимаю. Действительно, нигде, но несет от вас все равно вином..., - Дуся отчаянно думает, потом трясет головой. - Хорошо, я поверю, что вы не пили, тогда сейчас же марш в пастель и чтобы ни один не поднялся до семи утра.
      - Дуся, ты у нас золото..., - начал Георгий.
      - Заткнись, иначе завтра не пойдешь под воду.
      - Понял.
      Мы выходим из ее каюты и Георгий шепотом говорит мне.
      - А здорово мы их надули.
      Последняя сетка с бутылками ушла наверх. Мы поднялись на спасатель и скинули шлемы. Недоверчивый господин Хелин уже кончил пересчитывать бутылки и переводчик торопливо выговаривал Пахомычу.
      - Здесь не хватает сто одиннадцать бутылок.
      - Пусть сам спустится на дно и проверит, куда их разбросало. Мои ребята вычистили хранилища и, как сами понимаете, спрятать под рубаху их не могли.
      - Я вычту свои потери из ваших сумм, причитающихся договором.
      - Ничего не выйдет. Уж я то изучил этот вопрос. В договоре четко сказано, что найдем, то ваше.
      Хелин ругается и убирается на свою яхту.
      Мы собираемся домой.
      Медленно ползут вверх якоря. Я и Георгий, облокотились на борт, и косо поглядываем на выползающую из воды черную отливку. Она выползла вверх и застряла у борта. Я тут же зажмурил глаза. Белая веревка отчетливо выделялась на фоне борта. Мы медленно отодвигаемся от борта и расходимся по каютам...
      Спасатель завибрировал, от работающих двигателей и стал отваливать от яхты. Мы понимаем, что господин Хелин нам не доверяет, он хочет убедится, что мы отвалим от сюда и не вернемся назад, не спустимся вниз за якобы оставшимися бутылками.
      Часа через четыре Георгий зовет Колю, Марата и меня на верх. Мы идем к носу и перегибаемся через борт. От быстрого хода, веревку утянуло почти под дно судна.
      - Марат, - просит Георгий, - пойди на мостик отвлеки вахтенного, мы должны поднять один груз.
      - Понял.
      Молодой парень быстро откалывается от нас.
      - Коля, тащи багор.
      - Ребята. Вы не того?
      - Коля. Не тяни резину, давай быстрей.
      Коля приносит багор и передает Георгию, тот перегибается через борт и зацепляет крючком веревку.
      - Дима, сумей ее... перехватить.
      Багор осторожно подтягивает веревку к верху и наконец мне удалось ее захватить рукой.
      - Ребята, тянем.
      Из воды медленно выползла сетка с бутылками, мы в три руки подтянули ее на палубу.
      - Все в кубрик, давайте быстрей.
      - Мать твою, - ахает Коля.
      В кубрике мы прячем бутылки и только железный ящик остался на столе. Коля достает перочинный ножик и довольно быстро вспарывает прогнивший металл. Осторожно отдирает крышку и перед нами в специальных емкостях застыли три грязно-зеленых хрустальных бутылки с темной жидкостью внутри.
      - Это подарочный набор, - говорю я. - Давайте его тоже пока припрячем.
      - А как же остальное, что с ним делать будем? - тихо спрашивает Марат.
      - Попробовать бы, но тогда придется Пахомыча ввести в курс дела.
      - Может...
      - Никаких... может. Пойдем к Пахомычу делегацией.
      - Я не пойду, - сразу сказал Георгий.
      - Хорошо, пойду я и Коля.
      - Ребята, а давайте пошлем к нему Дусю, - предлагает Коля.
      - А это идея. Марат позови сюда Дусю.
      Дуся появилась, как всегда со строгим лицом.
      - Зачем меня звали?
      - Дуся, ты должна нас поддержать, - выступил Георгий.
      - Почему должна?
      - Мы достали со дна вино и хотели по этому поводу устроить небольшую вечеринку.
      - Так... и мне надо идти к Пахомычу просить на это разрешение и кланяться ему в ноги.
      - Так, Дусенька.
      - Нет, не пойду.
      - Ну Дуся...
      Тут включились в хор все мужики и женщина подняла две руки.
      - Стоп. Я пойду..., но с условием... Пусть Георгий и Дима расскажут мне, как им удалось вкрутить всем мозги про кессонку...
      Мы переглядываемся. Все с удивлением смотрят на нас.
      - А что, было такое? - спрашивает Коля.
      - Хорошо, - соглашается Георгий, - мы скажем, но..., если можно, только наедине.
      Дуся раздумывает над предложением.
      - Ладно, уговорили. Сколько выловили бутылок?
      - Сорок три.
      - Я пошла.
      Через десять минут Дуся возвратилась.
      - Ребята, Пахомыч отказал вам. Во первых, он сказал, что бутылки ворованные, а он к этому относится весьма плохо, во вторых, пьянку на судне, он никогда не допустит и если узнает, что кто то даже понюхал, выкинет с судна в резерв.
      Все разочарованно замычали.
      - Мы так на тебя надеялись, - замечает Георгий.
      - Увы, но когда он отказал, я его потом поддержала в этом.
      - Послали кота проверять сметану, - хмыкает Марат.
      Дуся нахмурилась.
      - Я отстаивала ваши интересы и если вы мне не доверяете, нечего меня было посылать.
      - Дуся, не слушай этот сосунка, - отвечает ей Костя, - что только не приходит в его глупую голову.
      - Дуся, мы тебе доверяем, - замечает Георгий.
      - Ты наша, - говорю я.
      - Спасибо, ребята. Я пойду к себе.
      Она уходит.
      - Что будем делать с бутылками? - спрашивает Коля.
      - Будем делить между всеми поровну, - отвечает Георгий.
      - И даже вместе с матросами? - удивляется Марат.
      - Даже вместе с ними.
      Спасатель прибыл на свою стоянку. Я в каюте Пахомыча.
      - Я очень недоволен вашими выходками, - ворчит он.
      - Неужели мы должны были уступать этому господинчику?
      - Конечно нет. Меня беспокоит другое. Георгий совсем изменился, больше стал делать глупостей. Его нервы уже никуда не годны...
      - Честно говоря, я этого не заметил, но раз ты так считаешь... Дай ему отпуск.
      - Придется отправить.
      - Пахомыч, я уже с капитаном договорился, по поводу Шивы, чтобы ее здесь оставить, он дал добро.
      - Знаю. Я конечно против, но раз сам хозяин судна согласился, возражений не имею.
      - Тут наша команда приготовила тебе презент.
      Я достаю большой полиэтиленовый пакет.
      - Что это?
      - Несколько бутылок хорошего вина.
      - Нет, нет, только не это. Ворованные бутылки я не беру.
      - Пахомыч, а ты их не бери. Ты их выпей.
      - Ну хватит, бери свой презент и убирайся домой.
      - Пахомыч, а как же вечеринка? Ты приедешь?
      Пахомыч жует кончик трубки.
      - Приду.
      В квартире подозрительный полумрак и тишина.
      - Марта...
      Совершенно тихо. Я заношу пакеты в гостиную, бросаю их на диван, раздвигаю шторы и оглядываю комнату. Весь буфет, стол, тумбочка под телевизор, пол у окна, все заставлено бутылками вина и водки и разношерстными яркими этикетками. На столе, придавленной бутылкой, большой лист бумаги. Я беру его.
      "Димочка!
      Я ухожу. Ты настоящий мужик, мечта всякой женщины, но увы... не для меня. Я уже тебе говорила, что ждать не могу и не хочу. Надеюсь, ты еще успеешь найти достойную женщину.
      Меня не ищи. Папа сделал мне заграничный паспорт в Швецию. Так что уезжаю туда, может быть навсегда.
      Крепко тебя целую.
      Марта.
      P.S. В благодарность за самые прекрасные дни с тобой, я достала 70 бутылок самого лучшего и дорого вина и крепких напитков. Это подарок тебе, от взбалмошной Марты."
      Уже вечер. В доме грустно и скучно. Я позвонил Дусе.
      - Але, - слышу ее голос.
      - Дуся, это я, Дмитрий.
      - Ага... С чего ты это вдруг?
      - Я опять один.
      - Эта... бросила тебя?
      - Да, уехала на совсем.
      - И ты решил мне поплакаться в жилетку?
      - Мне больше не кому.
      - Прости меня, но я не желаю сушить свою жилетку.
      Трубка брошена. Может напиться, но как не хочется одному. Я включил телевизор и с трудом втиснулся в мир кино. Прошло пол часа и вдруг зазвонил телефон. Поднимаю трубку.
      - Дима, это я.
      - Дуся?
      - Ты помнишь, что ты мой должник.
      - Помню.
      - Так вот, сейчас ты выполнишь свой долг. Собирайся и приезжай ко мне.
      - Дуся...
      - Ты меня понял?
      - Понял.
      - Адрес у тебя в записной книжке. Я жду.
      Маленькая девочка, задрав голову, с удивлением разглядывала меня.
      - Ты кто? - спросила она.
      - Дядя Дима.
      Рядом стоит Дуся и улыбается.
      - А я мамина..., - лепечет девочка.
      - Светочка, веди дядю в дом, - просит Дуся.
      Девочка тянет руку, захватывает мой палец и ведет в комнаты. Старенькая женщина сидит в кресле и при моем появлении кивает головой.
      - Мама, это Дима, - представляет меня Дуся.
      - Здравствуй, Дима.
      - Здравствуйте.
      - Проходите сюда к столу, Дусенька сегодня приготовила чудесные салаты.
      Стол завален блюдами. Я сажусь на стул и тут малышка пыхтит и заползает ко мне на колени, поудобней усаживаю ее. Хозяйка наливает мне вина из бутылки, которую мы утащили со дна моря.
      - За встречу.
      Мы с девочкой ковыряемся вилками из одной тарелки. За столом начался непринужденный разговор. Вдруг Дуся спросила.
      - Дима, ты же мне еще должен рассказать, как вы напились под водой...
      Я честно ей рассказываю всю историю.
      - А эта рифленая бутылка значит тебе не понравилось? А ведь я имею такую.
      Она достает эту бутылку и крутит ее в руках.
      - Не понравилась. Это как... настойка древесины.
      - Это хорошо, что не понравилась, я ее как раз и не выставила на стол. Но я ее приберегу, до того раза, когда ты ее будешь достоин.
      - В каком смысле, мне надо при этом сердится или радоваться.
      - Вот этим как раз заниматься буду я, а тебе она будет представлена с намеком, что наши хорошие отношения прерываются окончательно.
      - А у нас будут эти, хорошие отношения?
      - Будут.
      Нам не долго пришлось находится за столом. Телефонный звонок прервал застолье. Дуся сорвалась со стола и, поговорив в коридоре, вошла в комнату взволнованная.
      - Дима, это звонил Пахомыч, трагедия в море... Нам надо срочно на спасатель.
      - Что произошло?
      - Перевернулся паром, там много людей...
      - Поехали... Вызови такси или дежурную машину с порта. Светочка, ты извини, но нам надо срочно на работу.
      Я поднимаю девочку и осторожно ставлю ее на пол.
      - А когда ты придешь?
      - Скоро. Это будет скоро...
      На спасателе почти вся команда. Море штормит и наше суденышко мотает по волнам. Все члены экспедиции собрался в кубрике.
      - Пахомыч, когда дали сигнал СОС? - спрашивает Марат.
      - Четыре часа назад.
      - Там же уже все погибли, при такой волне...
      - Кое кого спасли, не всех конечно. Вон какая волна, раскидало много народа... сколько из них утопло... Хорошо хоть это не океан, а лужа и весьма судоходная, через пол часа первый сухогруз на место происшествия прибыл. Человек тридцать сумел спасти.
      - Ничего себе лужа, вон сколько судов гибнет...
      - На то воля божья.
      - А там... внутри... могут остаться люди?
      - Могут. Мы и идем туда.
      Мы помолчали, каждый думая о своем.
      - Смотри-ка, Дусю то словно подменили, - вдруг говорит Георгий, только что осмотрела меня и... разрешила идти под воду. От меня водкой разит, а она хоть бы что.
      - Дурак, - миролюбиво говорит Пахомыч, - она же о людях беспокоится, которые могут быть живыми... там..., это тебе не бутылки со дна воровать. Кого посылать то, кроме вас двоих и некого.
      - Все равно, раньше она этого не делала. Как что со здоровьем или учует запах, так сразу в журнал...
      - Ты много выпил? - спрашиваю я.
      - Да нет. Только с семьей первую рюмочку перед ужином, а тут звонок...
      - Дуся, после второй бы тебя точно не пустила. Так что успокойся.
      Все с удивлением посмотрели на меня.
      На месте трагедии находятся два судно, это сухогруз и танкер. После небольших переговоров с ними, спасатель сбрасывает якорь рядом с буйком, мечущимся по волнам. На меня и Георгия натягивают водолазные костюмы.
      - Будьте внимательны ребята, - рядом стоит Пахомыч.
      Кто то сзади стучит меня по плечу. Я оглядываюсь, да это Дуся.
      - Будь поосторожней, - просит она.
      - Постараюсь.
      Нам навинчивают шлемы и мы, подловив уходящую волну, уходим под воду.
      Я вступил на неплотный грунт. Здесь смесь ила и мусора скопившегося за миллионы лет. Включаю фонарь и... не вижу парома. Рядом мелькает луч Георгия.
      - Пахомыч, я не нашел судно.
      - Погодите, я сейчас... Предположительно на юг. Георгий, ты двигайся на юго-запад, Дима, ты на юг.
      Я беру по компасу направление и с трудом перемещая ноги направляюсь в темноту. Прошел метров тридцать и тут заговорил телефон.
      - Дима, Георгий нашел паром, сворачивай к нему.
      Первыми стали попадаться выброшенные предметы и детали судна. Огромный скрученный трап оказался на пути, когда его обошел то напоролся на легковую машину, вошедшую в ил носом и тут сразу высветилась стенка - борт судна. Паром перевернулся, вмял верхние палубы в грунт и как то нелепо задрал нос вверх. Недалеко сигналит фонарь Георгия. Он зовет меня.
      Георгий находится у кормы судна, наполовину провалившейся в кашу ила. Это въездная сторона. Герметичные ворота от удара раскололись, из провала торчит застрявший "Мерседес", колесами вверх. Я хочу протиснуться мимо машины и тут рука Георгия задерживает меня у локтя и потом показывает на дно. Теперь и я замечаю легкое помутнение, там где стенки парома соприкасались с грунтом. Черт возьми, он же медленно проваливается.
      - Пахомыч, паром проваливается в грунт.
      - Знаю, Георгий уже докладывал. Масса у него большая, пока мягкий грунт не продавит, до тех пор вползать будет. Вот что, ребята, Дима постарайся проникнуть внутрь, а Георгий, пусть находится снаружи на подстраховке и заодно подтравливает шланг.
      - Хорошо.
      Я опять делаю попытку пролезть в ворота. Свет фонарика выхватил хаос из металлолома. Огромная турбина, оторвавшись от фундамента проломила палубы и теперь вертикально лежит напротив. Здесь без динамита не пройти.
      - Пахомыч, через корму не прорваться. Здесь завал.
      - Понял. Ищите другие входы.
      Я выбираюсь на грунт и делаю знак Георгию. Мы идем вдоль борта. Большие разбитые окна кают встречается на пути. Я примеряю размер на себя, вроде пролезу.
      - Пахомыч, мне можно пролезть через окно каюты.
      - Добро, на судах этой конструкции, лестницы расположены в шести местах, постарайся пробраться ближе к центральной, на кормовые не надейся, они наверняка непроходимы.
      Мы пробираемся к центру судна. Я выдираю осколки из одного окна и переваливаюсь внутрь каюты. Георгий остается снаружи. Двери в коридор открыты. Осторожно перехожу высокий барьер, теперь уже порога, и становлюсь ногами на светильники, лампы дневного света. Левая кормовая часть коридора действительно обрушена, я иду вправо. На стене надпись верх ногами "EXIT". Здесь лестница. Хорошо, что ступеньки железные и хотя вывернуты наоборот, но по ним еще можно идти
      Следующая палуба уже трагедийна. При свете фонаря видно, как несколько мужских, женских и детских трупов застыли в своих ужасных позах. Я недалеко от них, грудью протаранил воду и они зашевелились и закачались, как живые. Если бы паром не перевернулся, переборки на потолках задержали часть воздуха и тогда кто-нибудь выжил, но увы... Опять ползу по лестнице наверх, таща за собой шланг.
      - Пахомыч, на пятой палубе живых нет. Плавают трупы.
      - Иди к четвертой, очутишься под грузовой палубой, то есть наоборот... над...
      Живых людей, я нашел ближе к носу, это ресторан или столовая с концертным залом и привинченными к полу столиками, на которые они вцепились или улеглись. Под этими столиками на сантиметров сорок уже воды не было. Здесь вместо окон, иллюминаторы, которые к счастью из-за начинающегося шторма были задраены, что и способствовало сохранению здесь воздуха. Когда я всплыл, то к моему удивлению, в стоячем положении, мой шлем был над водой, что позволило мне осветить и увидеть все сразу. Луч фонарика охватил орущие и мокрые лица, на которых было все, отчаяние, надежда на освобождение и крики о помощи. Тут же плавали уже мертвые, погибшие при катастрофе или замерзшие в течении длительного времени нахождения в воде. Я продвигаюсь под столиками, отталкивая мусор и тела мертвецов, кто то сверху задевает меня рукой и вдруг фонарик выхватывает знакомое лицо, оно зажмурилось от света, но я уже вскрикнул.
      - Марта...
      - Ты чего? - слышится в наушниках.
      - Пахомыч, здесь Марта, она живая.
      - Какая Марта? Постой, постой, неужели она?
      - Она.
      - Понятно. Доложи обстановку.
      - Здесь человек тридцать живых, висят на столиках над водой. Судя по времени и по их виду, воздух здесь не очень...
      - Тебе надо уходить. Георгий сообщил, что окно, через которое протянут шланг опустилось почти до грунта. Если ты сейчас не выйдешь, то застрянешь внутри... Окно уйдет в грунт и шланг может быть перерублен...
      - Пахомыч, отправь сюда запасной шланг с резервного насоса. Его надо протолкнуть через окно пятой палубы, я спущусь и перехвачу его... Людям нужен воздух.
      Наверху заминка.
      - Я тебя понял. Нужен груз..., я прикажу сейчас что-нибудь найти.
      - Пусть ребята отцепят Шиву...
      - Кого?
      - Да скульптуру, она же тяжелая, и к ней привяжут шланг. Георгий поможет с той стороны протолкнуть ее... к окну.
      - Георгий сообщил, что у тебя шланг уже...
      - Пахомыч, здесь тридцать человек... живых.
      - Ладно. Спускайся на пятую палубу. Отправляю груз.
      Я перевожу фонарик на других людей. Чтобы Марта меня не узнала, стараюсь отойти от нее подальше. Под крики людей я проваливаюсь под воду вниз и иду к лестнице, таская этот ненавистный шланг.
      В одно из разбитых окон пятой палубы, даю сигнал фонариком Георгию и вижу его ответ. Георгий перемещается по дну по направлению ко мне. Неожиданно вдалеке появилась точка света. Она сверху медленно перемещалась ко дну и вдруг застыла. Георгий замигал фонариком и его лучик света стал перемещаться туда. По всей видимости, он дошел до груза, даже на этом расстоянии, я вижу освещенную Шиву, привязанную к тросу. К рукам скульптуры привязан шланг. Георгий ловит богиню и тащит ее к борту судна. Тем временем, я выдергиваю нож и отсекаю большой кусок сигнального троса, теперь он мне не нужен, потом к концу его привязываю первый попавшийся обломок и спускаю вниз. Вскоре внизу замигал фонарь Георгия. Я тяну конец, и вот богиня в моих руках. Ножом отрезаю от нее веревки, держащие шланг и, взвалив его конец на плечо, поволок к лестнице, бросив Шиву, там у окна. Я всплыл опять в столовой. Еле-еле, но слышу человеческие крики и возгласы. Подтаскиваю шланг к стойке бара, перевернутой вниз, из нее торчат ноги забравшихся туда людей, зажимаю кишку под рычагом мойки посуды.
      - Пахомыч, я протащил шланг. Пускай воздух.
      - Добро.
      Шланг выдал мощную струю воды, потом захрипел и зашипел воздухом.
      - Пахомыч, я пошел на третью палубу.
      - Георгий доложил, ты уже не можешь вернуться обычным путем, окно до половины вошло в грунт. Нам сообщили, сюда везут колокол. Из-за шторма судно идет медленно, будет здесь через полтора часа.
      - Я все понял. Пусть Георгий затолкает, как можно больше шланга в окно, я пошел дальше.
      - Счастливо тебе, малыш.
      Ишь ты "малыш", а не Дима. Я опять покидаю бедных людей и сползаю по лестнице вниз. Чтобы залезть на третью палубу надо спустится до пятой, а потом по другой лестнице забираться наверх. На третьей палубе тоже есть живые люди, но их мало, хотя здесь и воздуха побольше. Я прошлепал по колене в воде по плафонам перед ошеломленными от пучка света и от живого водолаза, мужчинами и женщинами и тут меня остановил голос Пахомыча.
      - Как у тебя дела?
      - На третьей палубе воды по колено, насчитал в живых человек двадцать.
      - Дима, паром опустился еще на сорок сантиметров. Твой шланг ушел с окном в ил. Связь и воздух могут прерваться в любую минуту. Малыш, иди к людям в столовую, подбадривай их, им сейчас больше всего тяжело.
      - Я понял Пахомыч.
      Разворачиваюсь и опять по лестнице спускаюсь в воду.
      Я опять в этом ресторане или... в столовой, выплываю наверх и подхожу к знакомому месту. Растрепанная Марта, полулежит на столике, свисающим с "потолка", с какой то неуклюжей фигурой и щурится под лучом света.
      Я сгибаю колени и опускаюсь "на пол", разглядываю большой телевизионный ящик и подталкиваю его, предположительно к тому месту, где находится Марта, забираюсь на него и выхожу в воздушную прослойку, выше плеч. Выдержит моя подставка или нет? Вроде ничего. Закрепляю фонарь за поясом и руками начинаю отворачивать шлем, потом сбрасываю его на воду. Кругом отчетливо слышно крики и вопли о помощи.
      - Марта.
      - Кто это? Димка? Неужели это ты, Димка? Господи, ты всегда приходишь... вовремя. Димочка, милый мой. Мы будем жить?
      - Будем. Для этого я здесь.
      Со всех сторон продолжаются выкрики.
      - Товарищ водолаз, - кричала в темноте какая то женщина, - когда нас спасут.
      - Здесь нужен врач, - пищал чей то голос.
      - Сколько еще ждать...
      - Мне холодно...
      - Тише, - кричу я. - К нам идет колокол. Скоро нас спасут. Воздуха нам хватит, а вот тепла маловато. Закутайтесь, прижмитесь друг к другу.
      - Вы не можете посветить сюда, - просит чей-то голос.
      Я направил туда луч. Одна из женщин сталкивала С своего столика в воду полуголого мужчину.
      - Что с ним?
      - Помер. Дрожал, дрожал и помер.
      - Я тебе так ничего и не успела сказать, - шепчет мне Марта.
      - Потом договорим.
      - Ты прости меня.
      - Не казни себя, ты во многом права.
      - Товарищ водолаз, не гасите только свет, - просит мальчишеский голос. - Здесь так страшно.
      - Хорошо, не буду гасить. Я останусь с вами до прибытия колокола.
      - А там, на других этажах, - слышен мужской голос, - есть живые люди? У меня там жена и сын...
      - Есть.
      - А вы не видели, такая симпатичная в черном платье, а мальчику пять лет...
      - Там было очень темно, я не мог всех разглядеть, но то что видел детей, это точно помню.
      - А у меня там папа..., - кричит какая то девочка. - Вы его не видели?
      - Может быть и видел.
      - А колокол, это что такое?
      - Здесь большая глубина и чтобы вытащить вас от сюда, пришлют большую камеру без дна. Вы в нее заберетесь и подниметесь на верх.
      - А как же мы выйдем от сюда в камеру?
      - Появится другой водолаз и все нам расскажет.
      - Это правда, вы с нами будете?
      - Буду. Самый последний выйду от сюда.
      - Здесь так холодно и ужасно...
      - Я хочу перед тобой повинится, - продолжает шептать Марта.
      - Стоит ли?
      - Стоит. Может кто то из нас останется жив и пронесет всю тайну до конца. Ты прости меня, но это я приказала мальчикам папы украсть Шиву у индонезийцев, а потом прислать к тебе на спасатель. Жаль, что ребята поняли меня не так и убили этих...
      - Зачем тебе это нужно было?
      - Я поняла, что внутри что то есть, тебя обманула в тот вечер, ты только заснул, тут же позвонила папе по телефону и высказала свои предположения.
      - Что же там было?
      - Она была набита героином.
      - Ты его уничтожила?
      - Нет, продала. За полтора миллиона долларов продала. Покупателей то было полно...
      По прежнему ко мне выкрики окружающих, но в голове у меня то, что сказала Марта.
      - Зачем же это ты так... Сколько же уродов будет теперь у нас, сколько страданий.
      - Я продала иностранцу, он повез весь груз в Швейцарию.
      - Какая разница, русские..., французы..., это же люди.
      - Ну... так уже получилось, чего зря казнится...
      Я задумался. Марта вдруг потеряла ореол женщины, ищущей приключений, она казалась убийцей...
      - А вы бы не могли нам, что-нибудь рассказать, - просит женский голос. - Отвлеките нас...
      - Я уж и не знаю, как остальные, - пытаюсь оторваться от грустных мыслей..
      - Мы не против, - кричит кто то.
      - Помоги им, - просит Марта. - Расскажи что-нибудь. Здесь уже все иссякли..., потеряли надежду.
      - Ладно, я вам расскажу одну необычную повесть о богине Шиве. Только не перебивать... Все что расскажу, правда. Вопросы задавать после... Так вот, однажды я выпил и, так как сидел за рулем на своей машине, решил проветрится в кафе "Бристоль"...
      Тут шипение из моего шлема, плавающего по воде прекратилось. Шланг пережало, - догадался я.
      - Извините, граждане, - я подтаскиваю шлем к себе. - Пахомыч, ты слышишь меня?
      - Слышу.
      - Воздух кончился. Я здесь снял шлем.
      - Правильно сделал. Держись, спасательное судно в 11 кабельтовых.
      - Я все понял.
      - Если связь не порвет, мы с тобой еще свяжемся.
      - Хорошо, - отталкиваю от себя шлем. - Так на чем я остановился... Ах. Да. Значит по случаю рождения сына у моего друга, выпил я и сел за руль автомобиля, а потом понял, что врежусь куда-нибудь и притормозил у кафе "Бристоль", чтобы там выгнать алкоголь...
      Я остановил свой рассказ лишь тогда, когда судно вздрогнуло, противный скрип раздался наверху. У меня замерзло тело и особенно ноги. Я старался их размять и вдруг корпус телевизора подо мной сломался, я с головой ухнул в воду. Проклятые свинцовые подошвы и чугунный нагрудник, почему я их не снял сразу. Хуже всего то, что вода забралась внутрь костюма и через свитер обожгла тело. Я занялся собой, сбросил противовес с груди, потом нырнул и отцепил калоши. Когда вынырнул, то услышал несколько сочувственных голосов и взволнованный голос Марты.
      - Дима, как же так? Что с тобой?
      - Я. Вот сорвался, теперь весь костюм полон воды, пойду к бару, может там есть местечко посуше.
      - Там все занято.
      - Ничего, что-нибудь найду.
      - А где фонарь?
      - Под ногами, сейчас достану.
      Я опять ныряю, достаю фонарь, потом выискиваю лучом света бар и, раздвигая плавающие трупы и всякий мусор, с трудом, из-за жутко тяжелого костюма, иду к бару. Здесь действительно несколько человек, тесно прижавшись друг к другу, они лежат на досках стойки. Мне ничего не остается делать, как разбить стекло витрины с бутылками напротив. Скидываю их с ближней полки и, поддев плечами и головой следующую деревяшку, сажусь на доску. Хорошо хоть ниша глубокая и полка выдержала. Как холодно. Выдергиваю нож и вспарываю на себе резину. Из дырок течет вода Я задел какую то плывущую бутылку. Подхватываю, ножом отбиваю горлышко и делаю несколько глотков. Это же лимонная водка, какая гадость.
      - Товарищ водолаз, что это гремит? - слышится вопрос.
      - Наверно режут листы, чтобы вытащить людей выше нас.
      Черт возьми, как холодно, водка не согревает. У меня ноги в воде, они совсем закоченели.
      - Дима, - слышен в отдалении голос Марты, - здесь плавает, твой этот..., - там тебя зовут.
      Я же забыл о шлеме. Спрыгиваю в воду и иду в сторону Марты. Подхватываю холодную медь.
      - Пахомыч...
      - Слава богу, жив и связь есть. Паром уже не засасывает, к нам пришла помощь. Сейчас режут листы на третьей палубе.
      - Пусть поспешат. Люди коченеют.
      - С тобой хочет поговорить Дуся.
      Микрофончик скрипит и раздается ее голос.
      - Дима, как ты там?
      - Все в порядке.
      - Держись... Шторм стихает...
      - Георгий где?
      - Уже на спасателе. Сейчас опять уходит в воду.
      - Тогда держусь.
      - Дима, - это опять Пахомыч, - как к вам лучше залезть?
      - Уровень воды упал. Если вычислите и вырежете метр от пола, то в эту щель можно протолкнуть всех, только людей надо переносить, они закоченели.
      - Понял.
      Я оттолкнул шлем подальше и пошел опять к стойке. Только уселся на полку, как какой то голос спросил.
      - Водолаз, так чем кончилась ваша история?
      - Ладно, ребята, я сейчас приведу себя в порядок и продолжу...
      Распарываю костюм на ногах и вода струйками вытекает из прорезей.. Холодина жуткий.
      - Так на чем мы остановились...? Кажется меня вызвали на спасатель, вылавливать бутылки. Так вот, мы с Георгием придумали такую штуку...
      Холод достает, я руками тру по рваной резине и тут противный визг вдоль борта останавливает рассказ о моих похождениях.
      - Что это? - встревожены голоса.
      - Наверно подошла спасательная камера.
      Борт простукивают с той стороны и вдруг красноватый свет обозначил движущую полосу. С грохотом отрывается лист и чем то ломают обшивку. Первым к нам пролезает водолаз, его медная голова выползает из воды и рука равномерно освещает помещение и столики. Криками взрывается помещение.
      Я уходил последним. К моему лицу прижался шлем водолаза и я понял, что это Георгий.
      - Гошка.
      С трудом встаю и обнимаю его. Он держит меня минуты две, потом отрывается и тянет к дыре, на онемевших ногах, я еле-еле иду туда. У борта набираю в легкие воздух и ныряю в воду. Прошел дыру и тут же чья то прорезиненная рука потащила меня на верх, в узкую трубу с лестницей. Меня вытолкнули внутрь колокола. Здесь свет и свежий воздух. Вокруг выходного отверстия разместились спасенные люди. Парень в свитере, кидает мне одеяло.
      - Укройся. У меня еще спирт есть. На.
      Он протягивает мне жестяную кружку. Я делаю глоток и чувствую, как дерет горло. В люке появляется голова водолаза. Парень в свитере отвинчивает ему шлем.
      - Все, это последний, - говорит он.
      - Тогда я даю команду на верх.
      - Вали. Заворачивай башку, я пойду собирать метрвяков.
      Ему закручивают шлем и медная голова исчезает в люке. Я делаю еще пару глотков из кружки этого жуткого пойла и чувствую как меня тянет в сон. Парень в свитере, подошел к висящему телефону.
      - На верху, можно поднимать.
      До чего нудно тянется время.
      Всех спасенных размещают на противолодочном корабле. Двое матросов выдергивают меня из изрезанного водолазного костюма и раздевают до гола. Врач долго мнет кожу на всех частях тела и качает головой.
      - Ты очень переохладился парень.
      - Это мне чем-нибудь грозит?
      - Все увидим потом, а сейчас тебя разотрем и спать...
      Меня поместили в морском госпитале и я, никогда не болевший простудными заболеваниями, заболел в этот раз двусторонним воспалением легких и воспалением нервных окончаний в мышцах правой ноги.
      Ко мне повалили посетители.
      - Димка, - у кровати с пакетами стоит Георгий. - Чего придуриваешь? Пора иди домой, твою коллекцию распивать. Моя половина после этих событий, мне уже ни грамма не дает.
      - А где она?
      - Да там внизу.
      - Тащи ее сюда.
      - Там какая то ненормальная сестра сидит, говорит, по инструкции положено пропускать только по одному человеку...
      - До чего же у нас много идиотов. Как Пахомыч, как ребята?
      - Нормально, они потом появятся перед тобой. Дуся в тот день с ума сходила. Мне, кажется, она к тебе не равнодушна.
      - Ладно, об этом ни слова. Лучше скажи, много погибло тогда народа.
      - Много. В основном от переохлаждения. Там где находился ты, спаслись лишь 24 человека.
      - Как 24, их было больше тридцати.
      - Так. Остальные не выдержали.
      Мне чуть ли не захотелось плакать. Вспомнились ребячьи голоса, неужели и они...
      - Ты знаешь кого я там видел? Марту. Она, кстати, жива?
      - Жива. Я с ней говорил. У не все в порядке. Немного чихает. Все о тебе рассказывала, как ты себя там вел. Тогда рядом с ней на столике мужик лежал, он... скончался, когда ты без шлема в воду свалился.. Она с него пиджак сняла, более менее тепло держала.
      - А где она сейчас?
      - Не знаю. Ушла на берег.
      После него пришла Зина, жена Георгия. Эта сразу затараторила, заохала о моей болезни и вообще порассказала всякие страсти, про нашу нехорошую профессию. Когда она ушла, у меня разболелась голова.
      Пахомыч, явился через несколько дней. Он степенно сел на стул, вынул трубку, потом с сожалением сунул опять в карман.
      - Курить то здесь нельзя, а жаль. О себе можешь не рассказывать, я все знаю от врача.
      - Меня выпустят уже скоро, говорят с такой болезнью, держат здесь 18 дней.
      - Не спеши. Будешь потом на бюллетене еще долго.
      - Ты что то про меня узнал, Пахомыч?
      - Узнал. Плохо твое дело. Ты крепкий мужик, поэтому мое сообщение выдержишь. Водолазом тебе больше не быть, ты заработал артрит и помимо этого будешь все время испытывать сильные боли в ноге.
      - Так... Что же мне делать дальше?
      - Я подумал... и решил... Ухожу на пенсию, а это место начальника экспедиции останется тебе. В отделе кадров уже все оговорено. Так что после болезни, приступай к делам.
      - Пахомыч, ты это серьезно?
      - Мне уже шутить поздно. 67 лет, а я все на службе, пора и честь знать.
      - Ты еще силен...
      - Слушай, я тебе не девушка, мне дифирамбы петь не надо. Кому еще можно доверить такое дело, как не тебе.
      - Ладно. Я понял.
      - Вот и хорошо. После твоей болезни, мы соберемся у тебя и отпразднуем это событие.
      Он стал подниматься.
      - Пойду покурю. До свидания, малыш.
      Дуся явилась с большой авоськой. Она по хозяйски проверила мою тумбочку, распихала там продукты.
      - Почему ты ничего не ешь? - набросилась она на меня.
      - Ем, но так много приносят, что не успеваю все съедать.
      - Не мели лишнего. Голову даю на отсечение, что только наши оболтусы посещали тебя, а этим кроме яблок ничего разумного не принесут...
      - Увы. Ты права.
      - Раз так, ешь. Я принесла бульона, тебе надо набирать силы.
      - Прекрасное пожелание. Я думаю эту силу надо разумно тратить, особенно по...
      - Помолчи. Доходяга, а туда же.
      Вот такая у нас, Дуся.
      Колька сумел пронести шкалик. Мы с ним его раздавили на черной лестнице прямо из горлышка.
      - Какие новости? - спросил я.
      - Да вот, сегодня вечером отплываем опять к парому.
      - Зачем?
      - У нас в России нашелся богатый заказчик, нужно достать одну вещь и вернуть владельцу.
      - Ничего себе...
      - Вместо тебя прислали нового водолаза, гигант мужик, Семеном зовут. Вроде парень хороший, а Гошку держат до начала следующего месяца, а потом в санаторий отправляют, Пахомыч настоял...
      - У нашего спасателя это был самый тяжелый месяц.
      - Не говори, иногда стоим без работы по пол года, а теперь как заведенные. Ты уж извини меня, Дима, но мне пора. Не опоздать бы, от Пахомыча нагорит...
      Был у меня Марат, еще по несколько раз приходили друзья и вот наконец меня выписывают. Прав врач, нога... это тысячи иголок, каждый шаг мучение. Спасатель в это время был в море и мне пришлось самому заказывать такси и отправляться домой.
      Открываю ключом двери и вхожу в свою тихую квартиру. Везде полумрак от спущенных штор. В гостиной меня что то смущает. Я включаю свет и... потрясенный опираюсь на косяк двери. У окна на своем старом месте стоит Шива, в своем коварном хищном танце.
      - Марта.
      На столе записка.
      "Димочка!
      Я не знала, как отблагодарить тебе за мое спасение. Попросила папу раскошелится и достать богиню со дна и позолотить ее. Кроме того, зная твою страсть к собирательству, из Италии мне прислали вина 1905-1912 годов, всего шесть бутылок, они у тебя на столе. Это самый дорогой подарок, дороже чем экспедиция за Шивой и ее реставрация.
      Я делаю вторую попытку отправиться в Европу, но уже по воздуху. Надеюсь, в этот раз мне повезет.
      Спасибо тебе.
      Целую тебя.
      Марта.
      Р.S. Твою дверь открыл папин специалист. Все в порядке, я проследила."
      На столе действительно стоит шесть бутылок, в специальных корзинках. Ну, ребята, ну, стервецы, и ведь никто, даже Дуся, не сообщили мне, что отправлялись на спасателе за Шивой.
      Конец повести вполне счастливый. Я заменил Пахомыча на спасателе, женился на Дусе, обменял свою квартиру на четырех комнатную и одну из них, использовал под коллекцию бутылок. В гостиной, на самом почетном месте, на старинной столешнице стоит позолоченная Шива, теперь талисман и хранительница нашей семьи. Где то исчезла Марта, зато к нам иногда приходит Пахомыч, по старчески поболтать, вспомнить молодость и выпить рюмку вина..., приходят друзья и по традиции приносят две бутылки. Слава богу, Дуся на это не обижается. Одно плохо, ломит иногда ногу, особенно к изменению погоды и по... ночам...