- Света, я больше никогда не буду петь, - наконец подал голос я.
      - Не может быть? - шепотом говорит девушка.
      За столом наступила тишина.
      - Да может мне кто-нибудь сказать, что происходит? - вдруг взрывается Светка.
      Мы с Варькой переглядываемся и та берет на себя инициативу.
      - В общем, сегодня на мед комиссии, профессор предложил Коле лечь на операцию позвоночника. Он же сделал заключение, что теперь ему нельзя петь. Похоже, что Колю из консерватории отчислят.
      Светка тупо смотрит в стену и молчит. Наконец она зашевелила губами.
      - И когда кладут?
      - В понедельник.
      - Надолго?
      - Наверно надолго. Коле делают операцию на позвоночнике и похоже не одну.
      - Это все тот... взрыв в саду...?
      - Да.
      И тут Светка заплакала. Варя подошла к ней и прижала голову к своему животу.
      - Все будет хорошо, Светочка.
      В этот день я не остался у Светы, она захотела пережить все в одиночестве. Проводил Варю домой и уехал в свое общежитие.
      Витька действительно договорился с организаторами концерта о постановке моей программы. На этот мой прощальный вечер, я пригласил всех друзей. Варька прикатила в окружении десятка девушек и парней. Почему то не пришла только Света. В консерватории, благодаря болтливости Витьки , все узнали об моем несчастье и, собравшиеся студенты и преподаватели, дружески приветствовали меня на сцене. И вот я запел: "Вернись, одно твое лишь слово - вернись..." Нет, волшебство моего искусства не пропало, зареванное лицо Светки склонилось над моей головой, нежный поцелуй прощания ощутили губы.
      Зрители бешено аплодировали. Я начинаю вторую песню, а Светки в зале все нет...
      После концерта Варя уговорила меня позвонить Свете. Я набрал номер телефона.
      - Але, - ответил хриплый голос женщины.
      - Свету позвать можно?
      - А Светы дома нет. Она уехала к маме на несколько дней.
      - Постойте -постойте, но она же работает, учится.
      - Я не знаю, уехала и все.
      Трубка брошена
      - Ну, что? - теребит меня, стоящая рядом Варька.
      - Она уехала в поселок.
      - Вот как... Может, что-то дома там произошло?
      - А вдруг, ничего...
      Она помолчала.
      - Ты пел потрясающе, дольше всех и лучше всех. Даже все выпускники признали это.
      Я качаю головой и не могу сказать в ответ ничего, комок горечи застрял в горле.
      Три дня прошли, как во сне, по моему я отсыпался и не реагировал на телефонные звонки или стук в дверь. Витька умышленно удрал из комнаты и меня все эти дни не тревожил. В понедельник собрался и отправился в больницу на лечение.
      После операции, отлеживаюсь в палате. В помещении две койки. На одной лежу я, на другой такого же возраста парень, только он здесь после автомобильной аварии. Мы лежим голова к голове, что позволяет, при нашем немощном положении, негромко перебрасываться фразами.
      - Валя, а как ты ее встретил? - спрашиваю я.
      - Случайно, поступал в этом году в институт и вот после первой сдачи экзамена, решил немного подкрепиться. ... Пошел в студенческую столовую, а она там. Подсел за ее столик, а девчонка в это время пила кофе с пирожком. Волосы у нее длинные светлые, глаза, как фары, выглядит, словно королева. Слово за слово, поговорили немного, я узнал, что она приезжая, живет у подруги. Так и начался наш роман.
      - А как вы расстались?
      - Мы, малость запустили подготовку к экзаменам. Сам понимаешь, все некогда было. Представь, приходит она ко мне домой, математику готовить, да при виде нее у меня все мысли в потолок уходят. Какая математика? Так три дня в постели и провалялись, но мне то повезло. Пришел на экзамен, билет... первый. Первый-то я знал, до десятого билеты знал и ответил, а ей не повезло. Завалила математику и от расстройства уехала к родителям.
      - Так больше ее и не увидел?
      - Почему не увидел? Недавно встретились. Позвонила ко мне домой, я опять пригласил к себе.
      В палате появляется сестра.
      - Ну как, красавцы, готовы к приему посетителей?
      - Готовы, -за меня отвечает Валька.
      В палату входит Варя и толстая женщина. Рядом со мной на стул опускается Варька. Толстая женщина садится на кровать у ног Вали.
      - Привет, Коля? - Валя прикладывается своими губами к щеке.
      - Привет.
      - Как дела?
      - Сделали первую операцию. Теперь надо ждать, чтобы все зажило и организм окреп, тогда сделают вторую.
      - Врач-то, что говорит?
      - Как всегда, что я молодец. У тебя какие новости?
      - Света вернулась.
      - Ну и что?
      - Ты крепись... Она предала тебя.
      В груди что -то защипало. Одно несчастье цепляет другое.
      - Я... выдержу...
      Ее ладонь опустилась мне на голову.
      - Я знаю, ты сильный.
      Мы замолчали, а этот момент толстая женщина, сидящая рядом с моим соседом торопливо говорила.
      - Ты, Валечка, не переживай, сломанную машину, к сожалению отремонтировать нельзя. Папа обещал купить тебе новую. С милицией все улажено, прав отнимать не будут.
      - Ко мне кто-нибудь звонил?
      - Звонила какая-то девушка, я ей сказала, что ты здесь.
      - Больше она ничего не передала?
      - Нет.
      - Я хочу тебя обрадовать, - говорит мне Варя. - Помнишь, ты последний раз выступал на концерте... Там была запись. Все четыре песни записали. Эта кассета досталась и мне...
      - А там... Ну, в общем... сохранилось все...?
      - Ты хочешь сказать... иллюзия или... гипноз. По моему, да. Я не могла отличить от того, что ты пел на сцене. Здесь кассету все равно проиграть нельзя, аппаратуры нет, но когда ты вылечишься, мы ее проиграем.
      - Это здорово.
      - Может тебе чего-нибудь принести, там фрукты..., почитать?
      - Варя, если сможешь, достань где-нибудь маленький приемник, ну такой, чтобы другим не мешал. Я тебе деньги дам...
      - О чем ты? Такой приемничек я тебе достану, ни каких денег не надо.
      - Спасибо тебе, Варя.
      - Ничего, с каждым может случится такое. Я ведь тоже в твоих страданиях каким-то боком задета.
      Когда Варька уходит и палата освобождается от посетителей, Валька мне говорит.
      - Я немного разглядел твою подругу. Классная девица, но у меня такое ощущение, что я ее где-то видел..., а может быть и слышал.
      - Этого не может быть. Всех своих друзей она мне показала и тебя здесь не признала.
      - Это точно. Все равно, что-то знакомое.
      - А почему тебя не пришла навестить подруга?
      - Не знаю, видно еще не знает, что со мной произошло.
      - Ты ее телефон - то знаешь?
      - Знаю.
      - Так попросил бы кого-нибудь, чтобы позвонили.
      - Не хочу мать ввязывать в это дело, еще глупость какую-нибудь скажет, а сестер и других лежачих, не хочу просить, зачем посторонних вмешивать в свою жизнь. Вот буду вставать, сам позвоню.
      - Чего тянуть, в следующий раз придет Варя попроси ее позвонить. Поверь, эта девушка никому ничего не скажет.
      - Ты ей доверяешь?
      - А как же.
      - Тогда может быть попрошу.
      Варя принесла маленький приемник с микрофоном в ухо. Я включил его и в палату ворвались звуки современного шлягера Пугачевой.
      - Потише, - просит Варя.
      - Спасибо, Варя. Ты не могла бы помочь моему товарищу по несчастью. Это Валя, он мой сосед. Тоже, бедняга, не шевелится. Ему надо позвонить по телефону к любимой девушке, сказать, что он здесь.
      - Конечно, конечно. Валя, - она отодвигается к моему соседу, - так что там у вас? Давайте номер, я позвоню.
      - Там в столике - говорит Валя, - в записной книжке вложена бумажка с номером. Возьмите ее перепишите.
      Варя копается в тумбочке соседа, находит красную записную книжку и выдергивает из не торчащую записку. Вытаскивает из сумочки свою ручку и обрывок бумаги.
      - Ой...
      - Что такое?
      - Ручка не пишет. Я ее сейчас. Ну, вот.
      Записная книжка с запиской возвращаются на место.
      Через неделю я почувствовал себя хуже. Ноги и нижнюю часть тела полностью парализовало. Профессор крутит снимки у глаз, перебирает анализы.
      - А ты у нас молодцом...
      - Профессор, это уже все?
      - Не болтай ерунды.
      - Я и не болтаю. Не хочу быть Островским.
      - Ты еще молодой, ведь еще восемнадцати нет, правда.
      - Мне семнадцать.
      - Вот видишь, должен организм справиться.
      - Он уже не справиться. Значит второй операции не будет и я останусь недвижим?
      - Ты должен окрепнуть.
      - Лучше бы я утонул в ванне, чем пролеживал еще несколько лет на койке.
      Он не смотрит мне в глаза.
      - Я надеюсь на лучшее.
      Профессор уходит, надо мной нависает голова Вальки, он уже может перемещаться по кровати.
      - Я все слышал, старик.
      - Плохо мое дело, Валька.
      - Догадываюсь.
      - Скажи мне честно, Валя, твой отец все тебе может достать.
      - Конечно.
      - Наклонись.
      Он склоняет голову и я шепчу ему в ухо.
      - Пусть он достанет мне яда...
      Голова отшатывается от меня.
      - Да ты что?
      - Дурак, ты Валька, мысленно влезь в мою шкуру.
      Парень перебирается на свою кровать и затихает.
      Пришла Варька долго мне рассказывала о своих делах, потом осторожно спрашивает.
      - Ну, что сказал профессор? Я поздно пришла и не могла с ним поговорить.
      - Что я молодцом.
      - Вот видишь, как хорошо.
      Валька, прослушивающий наш разговор, неожиданно подал голос.
      - Варя, ты звонила моей подруге?
      - Звонила. Твоя подруга пообещала зайти к тебе попозже, не сегодня, нет, примерно, на следующей неделе.
      - Ты ей рассказала, что со мной?
      - Да.
      - А она что?
      - Сейчас она малость приболела, поэтому не может прийти.
      - Понятно.
      Варя придвинулась ко мне.
      - Хочешь, я тебе еще достану маленький магнитофон, дискет у меня куча.
      - Спасибо, мне и приемника хватает.
      Когда Варя уходит, я зову моего соседа.
      - Валя, подтянись сюда.
      Он подбирается к голове.
      - Ты не забыл о моей просьбе?
      - Нет, но я ее не буду выполнять.
      - Прошу тебя, все же выполни побыстрей, я чувствую, мне не кажется, моя левая рука не шевелится.
      Он отшатнулся.
      - Врешь.
      - Нет.
      Через два дня в палате небольшая паника, у меня полностью отнялись руки, я парализован. Профессор хмуро прощупывает и царапает меня.
      - Чувствуешь чего-нибудь?
      - Нет.
      Он молча набрасывает одеяло и собирается уходить.
      - Профессор, это уже все?
      - Не говори глупости. Мы еще поборемся. Я решил, что тебя в общей палате держать нельзя, поэтому через пол часа, после обхода, предоставим тебе персональную.
      - Но я не хочу.
      - Сам посуди, за тобой сейчас нужен специальный уход, чтобы не трепать нервы выздоравливающим, нет смысла держать тебя вместе с ними.
      Вот так, хоть плачь. Только все сестры и врачи исчезли, рядом очутился Валька.
      - Коля, я расскажу отцу о твоей беде.
      - Спасибо, Валя.
      Меня перевозят в отдельную палату. По моей просьбе, сестра включает приемник и звуки вальса Штрауса наполнили комнатку. Теперь один. Господи, спаси.
      На следующий день пришла Варька. Ее глаза мокры от слез.
      - Я говорила с профессором Кругловым...
      - Ну и что?
      - Он говорит, что есть надежда на выздоровление.
      - Конечно есть. Давай пока не будем об этом. Скажи мне честно, Валькина подруга, это Светка?
      - Нет... Как ты догадался?
      - Он мне сам о ней рассказал. Валька не знает, что я с ней знаком. Светка то нам заливала, что вечерами учится, а на самом деле, она по прежнему крутила с ним любовь.
      - Забудь ее. Когда я с ней говорила последний раз, то поняла, что ей нужен был перспективный муж. Ты имел большое будущее и этим ее завоевал.
      - Как же так? Ты говоришь я ее завоевал, а приехав в этот город сдавать экзамены, она завязала роман с другим.
      - Света очень прагматичная девушка, она просчитала на много ходов вперед, если что, есть запасной вариант. Большинство девиц обычно поступает так.
      - Сволочи эти девицы.
      - Может быть.
      - Светка точно придет сюда в больницу?
      - Придет.
      - А ты ей рассказала, что я здесь?
      - Рассказала.
      - Так она ко мне зайдет?
      - Не знаю.
      Вошла сестра и, открыв окно, сказала Варьке.
      - Извините, мы сейчас отвезем больного на анализы.
      - Да, конечно. До свидания Коля, я приду к тебе через два дня.
      - Приходи.
      После обеда в палате появился незнакомый, огромный мужчина в накинутом белом халате.
      - Так значит ты и есть, Николай?
      - Да я.
      - А я Валин отец. Он мне рассказал обо всех твоих бедах. Я пришел сюда, посмотрел твою медицинскую карточку и понял, что сынок мне не врал.
      - Я просил Валю, чтобы вы помогли мне.
      - Ты уверен, что это нужно?
      - Уверен. Павка Корчагин для меня не пример. Гнить за живо много лет, это ужасно. Скоро пропадет речь, мне подведут массу питательных трубок и биологический обрубок будет валятся до конца дней на койке.
      - Откуда ты знаешь?
      - У меня было много времени почитать и разобраться в этом.
      - Хорошо, я помогу тебе.
      - Когда, сейчас? Прошу вас, сделайте это сейчас, каждый день промедления грозит последующими неприятностями.
      Валькин отец берет стул и подпираем им ручку двери, потом подходит к столику тумбочки, наливает из графина воду в стакан и, вытащив из кармана пакетик, разрывает его. Желтоватый порошок засыпается в воду. Мужчина осторожно размешивает смесь ложечкой.
      - Сейчас мы тебя посадим.
      Крепкие руки подтягивают меня на спинку кровати. Стакан подносится к губам.
      - Пей.
      Я глотаю жидкость и чуть-чуть чувствую ее горечь. Выпиваю стакан до конца. Мужчина сдергивает меня на койку и заботливо накрывает одеялом.
      - Теперь постарайся заснуть. Пока.
      Валькин отец запихивает стакан с ложечкой в карман, подходит к двери, отбрасывает стул и чуть ее приоткрыв, заглядывает в коридор. Потом он исчезает, я один.
      Мысли мои напряжены, полная сумятится в голове. Но вот самое важное проскальзывает и как плакат зависает перед глазами. По настоящему страдает только тот, кто не видит выхода из тяжелой ситуации. Это не пытки, не боль, не разлука с любимыми, это тупик, когда невозможно действовать и бороться. Я начинаю чувствовать, как меня мутит. Все больше и больше кружится голова, возникают какие-то дикие перепады с памятью и вдруг... Это конец...