Евгений Кукаркин
      Направление в ад
      Написано в 1995 - 1996 г.г. Приключения.
      - Вы человек здоровый с крепкой психикой, - говорил мне генерал. - Так что поезжайте на новое место службы и принимайте все хозяйство. Там год службы приравнен к двум, так что рост обеспечен в два раза быстрее, чем здесь. И думаю, - он усмехнулся, - что через шесть лет вы будете самым молодым генералом в Советской Армии.
      - Товарищ генерал, разрешите вопрос?
      - Говорите.
      - Почему выбрали меня? Ведь я кончил военно-политическое училище и до настоящего времени работал политработником в армии и вдруг, меня досрочно повышают и направляют командовать гарнизоном.
      - Во-первых, там нужен не технарь, их там как собак нерезаных, а человек с сильным характером и крепкими нервами, который должен навести там соответствующие порядки. Во-вторых, вы что думаете, зря дают такие бешенные льготы? Ничего подобного. Вот общее заключение врачей, вы можете выдержать шесть лет службы на таком месте. Поезжайте майор. Наведите там порядок.
      И вот я прибыл на новое место службы, в далекий таежный гарнизон.
      Подполковник, мой новый заместитель, смотрел на меня угрюмо. Я его понимаю, ему обидно, почему именно назначили меня, а не его. Он стоит в небрежной позе, помятой военной форме и совсем не брит.
      - У нас три объекта разбросанных на сотни километров, - докладывает подполковник. - Охрану, дежурных офицеров и рабочие команды приходится посылать на две точки вертолетом, третий объект связан с поселком узкоколейкой. ЧП произошло на первом объекте, где фонит гораздо сильнее, чем на остальных. Вот там то, рабочая команда отказалась разгружать вагоны. Дело в том, что только что прибыл эшелон с радиоактивными отходами из Ирана. Из газет и телевидения известно, что там произошла бомбежка израильской авиации атомной электростанции. Как назло, наши только что доставили туда твэлы, топливо выделяющие элементы, а израильтяне раскрошили их чуть ли не в пыль и вот эту жутко излучающую грязь и пригнали к нам. Внешний фон уже только вокруг вагонов был уже порядочным.
      - Как же их гнали через Союз и другие страны? Ведь это опасно.
      - У нас и не такие вещи возят, а другие страны дают зеленую улицу, чтобы быстрей избавиться от груза. Сирия и Турция так и поступили.
      - Вагоны деревянные?
      - Нет, железные. Обыкновенные железные.
      - Но ведь сами вагоны должно быть настолько грязны, что фон должен превысить все нормы.
      - Мы замеряли. Это так.
      - Тогда и их нужно было захоранивать в могильнике или промывать в специальных помещениях.
      - По инструкции, их надо было мыть и скоблить, после того как содержимое сбросят в могильник. Эти идиоты иранцы, просто экскаваторами загрузили весь мусор в вагоны и грязь вместе с обшарпанными стенками и царапинами въелась в металл. К сожалению, а может быть и к счастью, у нас нет таких промывочных станций и мы никогда вагоны не чистили. Но тут еще, какой-то чин в министерстве потребовал вернуть вагоны, так как они не наши и мы заплатим иностранцам неустойку, которая будет чуть ли не выше тех денег, которые нам дадут на захоронение.
      - Да что там, полнейшие идиоты?
      - Похоже.
      - Что же произошло дальше?
      - Прибыл командир части и приказал рабочим разгрузить вагоны, скинуть все в могильник, а вагоны промыть водой из шлангов. Они возмутились и объявили забастовку. Тогда командир приказал охране стрелять...
      - Много было солдат?
      - Только что сменилось шесть человек во главе с прапорщиком. Хоть объект и большой, но ближайшее жилье за сто километров, поэтому количество охранников так и мало.
      - По рапорту, который я нашел на столе, было убито трое рабочих и трое ранено. Куда их дели? В поселке их жены и родственники сразу, как только я появился здесь, обратились ко мне с просьбой выдать тела или указать, где они лечатся.
      - Их скинули в могильник.
      - Что? Это приказал командир? Даже раненых?
      - Да.
      - Рассказывайте дальше.
      - После расстрела часть оставшихся рабочих, под дулом автоматов, начали разгружать вагоны и скидывать отходы в могильник и конечно все..., работая почти сутки, получили высокие дозы.
      - Они были в какой-нибудь защитной одежде, скафандрах?
      - Ну если это так называть скафандрами. В общем, обыкновенные костюмы хим защиты. Там фон превышал свыше 1000 рентген
      - Сколько умерло рабочих на сегодняшний день?
      - Все. Все двадцать четыре человека.
      - Полковник пропал после этого случая?
      - Да. На следующий день. В поселке справляли день рождения моей жены и все офицеры были у меня дома. Потом, когда расходились, полковник ушел к себе домой, так часов в 11 вечера и... пропал.
      - В милицию, прокуратуру сообщали?
      - Да вы что? Ближайший милицейский пост за 300 километров и к тому же объект секретный, кого сюда пустят. Здесь один судья - начальник гарнизона.
      - А что вы сами выяснили?
      - Ничего.
      - Ладно. Теперь готовьте завтра опять рабочую команду на первый объект, пришла телефонограмма, что эшелон пустых вагонов вернули для захоронения.
      - Тех самых?
      - Да, тех самых, из-за которых столько погибло людей. Я сам прибуду туда.
      Подполковник пожимает плечами.
      - Кстати, подполковник, почему вы не побриты?
      - Виноват, не успел. Вчера до поздней ночи успокаивал жен погибших и обреченных работяг в поселке.
      Первый объект представлял из себя пустынную песчаную площадку, по центру которой два громадных бетонных люка, на гидравлических подтяжках прижимались к земле. Две кран-балки нависли над люками, болтая своими ржавыми крюками. Выскочившая из тайги железнодорожная ветка, раздваивалась и упиралась подъездными путями в люк, другая часть в колючую проволоку, видневшегося вдали забора. У самого забора стояло кирпичное здание, в котором по внешнему виду не билась жизнь. Рядом ржавела техника: машины, краны, трактора и бульдозеры.
      - Вот, он и есть первый объект, - сказал сопровождавший меня подполковник.
      - Здесь сильный фон?
      - Не очень, когда люки закрыты, он более-менее в норме. Но когда люки открыты здесь лучше находиться в защитных костюмах. Летучие радиоактивные вещества и пыль в незначительных количествах выходят все же наружу.
      - Какова емкость могильника?
      - Это еще было при Хрущеве. Производили подземные ядерные взрывы, но уже не для изучения ядерного синтеза, а в практических целях. Была идея создать подземные нефтяные хранилища большой вместимости, вот и взорвали три бомбы. Хранилища действительно получились колоссальные, представляете, только в диаметре около 1700 метра. Самое ценное, что они герметичны, стенки от высокой температуры оплавились и создали надежную защиту от проникновения влаги и посторонних газов.
      - Почему же их не использовали по назначению?
      - Стенки фонят, ученые подсчитали, что окончательный полураспад произойдет где-то лет так через 150-200. Кто же сейчас будет заливать в эти емкости нефть, а потом ждать лет 200, когда фон будет нормальный? По моему, поступили мудро, сделали крышки к могильникам и теперь за высокую плату принимаем ядерные отходы от других государств и уничтожаем свои.
      - Зачем же тогда их передали под охрану армии?
      - Вы думаете, что мы не хороним здесь свои отходы? Хороним, да еще как. Но что хороним? Волосы дыбом стоят когда узнаете. Колоссальные ценности: от заводов с их технологическими линиями, до оружия, пушек, самолетов, танков и кораблей. Причем экземпляры бывают в единственном числе, любая разведка мира, даже несмотря на радиоактивность, готова получить фото или чертежи такой вещи. А потом не забывайте, на третьей площадке у нас испытательный полигон и лаборатории. Здесь самые мощные в Союзе нейтронные пушки, небольшой атомный реактор. Здесь производят все виды облучения, а после окончания эксперимента выбрасывают в могильник все, что радиоактивно.
      - Мы с вами съездим туда завтра. Вы не против?
      - Поехали. Смотрите, состав появился, пойдемте лучше в здание.
      Из леса выполз длинный состав крытых товарных вагонов. Мы пошли в здание. На первом этаже, переодевшись в защитные костюмы, прошли в лифт и вскоре оказались на пятом этаже, где перед наглухо закрытыми окнами сидели за пультами офицеры. Вся панорама первой площадки встала перед нами.
      Вагоны уткнулись в бетонные люки и застыли. Тот час же появились рабочие и начали производить отцепку каждого вагона.
      - Чего мы ждем? -спросил я подполковника.
      - Сейчас подлетит "МИ", там груз, его примем и начнем хоронить.
      Действительно, в небе появился вертолет и сел недалеко от вагонов, тот час рабочие сдвинули двери первого вагона, стоящего у люка и начали перевозить на тачках длинные ящики из вертолета в вагон.
      - Чего они делают?
      - Это гробы. 24 штуки, тех рабочих которые умерли от облучения, разгружая эти составы.
      - Их что в могильник?
      - Облученных запрещено хоронить в землю, что бы подземные воды не разнесли радиацию, поэтому всех сюда.
      - Но я сам видел их могилы, только что захороненных на кладбище.
      - Там пустые оцинкованные запаянные гробы, иногда их забивают землей, а здесь... они сами.
      Рабочие затолкнули в вагон последний гроб, закрыли двери. Вертолет улетел. Рабочие направились к нашему зданию.
      - Начинайте, - скомандовал подполковник.
      Один из офицеров на пульте включил кнопку и тумблер. Бетонный люк на домкратах вздыбился и начал медленно откатываться в сторону, все больше и больше открывая темное отверстие могильника.
      - Машинист, - сказал офицер в микрофон, - начинайте толкать, только медленно.
      Дернулись вагоны и первый с гробами пополз к дыре и вскоре повис над отверстием. Он рухнул вниз, скребя задними колесами бетон, следом полз другой... Упал и он. Даже через стены здания, слышен звук падения на дно могильника вагонов и пошло... Состав исчез, только толкач удирал к забору подальше от невидимой смерти, вырывающейся в виде пыли из отверстия могильника. Тот час же зашевелились плиты и плотно закрыли дыру.
      - И часто, так составами хороните?
      - Нет. Только один раз было много, круглосуточно работали тогда. Это когда в Иркутске произошла авария, вот тогда землю и разные отходы от туда сбрасывали сюда. Тогда состав за составом подходил.
      - Сколько же сейчас в этой емкости захоронено?
      - Даже одной десятой хранилища не заполнено. С такой высоты все уплотняется.
      Вертолет за нами пришел вечером и мы улетели в поселок.
      На следующий день, маленький паровозик с пятью пассажирскими вагончиками тащил нас в тайге по узкоколейке в другую сторону. Вагоны полны гражданских и военных и все едут обслуживать третью площадку. Через час показался забор из колючей проволоки, разбросанные вышки и крыши несколько зданий. Вагончики подскочили к небольшому вокзальчику, упирающемуся в проходную зоны. Когда все стали выходить, меня поразило наличие в вагончиках женщин.
      - Разве женщинам здесь разрешено работать? - спросил я подполковника.
      - На не опасных работах, да. А потом в поселке надо как-то загрузить работой женщин. Рабочих мест там не хватает, вот часть их и работает здесь.
      Мы прошли проходную.. Толпа растеклась к разным зданиям. Ко мне подбежал незнакомый майор.
      - Товарищ майор, - начал он рапорт, - за время моего дежурства на вверенной мне площадке ничего не случилось. Только..., - он замялся.
      - Ну что там? - не вытерпел подполковник сзади меня.
      - Только, в могильнике датчики зафиксировали колебание почвы.
      - Что???
      Подполковник даже подпрыгнул от этой новости.
      - Когда вы узнали?
      - Еще до меня капитан Федоров в дежурном журнале занес запись об изменении показаний самописцев.
      - Что все же произошло? - спросил я. - Вы мне можете чего-нибудь объяснить?
      - Пойдемте в лабораторию, там я вам все объясню, - сказал подполковник.
      Мы двинулись к ближайшему зданию.
      В большой светлой комнате за большим столом сидело несколько человек в белых халатах. Две женщины и четверо мужчин. Мы вошли и подполковник сразу представил меня всем.
      - Здравствуйте товарищи. Знакомьтесь, новый командир части, майор Смирнов Игорь Федорович. А это, - рукой указывал он, - начальник исследовательского отдела Генералов Сергей Павлович.
      Тучный человек кивнул мне в конце стола.
      - Шарафов Ильмар, начальник вычислительного центра, - автоматом выговаривал подполковник. - Ирочка-инженер, Ковров, наш ведущий математик и теоретик, Галина Матвеевна-начальник ЦЗЛ и наконец, начальник спец тюрьмы полковник Фролов.
      Я поздоровался с каждым. Меня очень поразило присутствие здесь начальника тюрьмы, но пока я промолчал. Мы сели и подполковник обратился к Сергей Павловичу.
      - Вы бы не могли ввести нас в курс дела, что же произошло с могильником?
      - Галина Матвеевна, - начал тот, осторожно поглядывая на меня, - вчера обнаружила отклонение показаний приборов с датчиков укрепленных на стенах внутри могильника. У нас появилось опасение, что стенки могильника где-то разрушены...
      Он замолчал. Я и все остальные ждал продолжения.
      - Конечно, надо бы обследовать эти участки и если действительно есть разрушения, то загерметизировать все щели.
      - То есть, вы хотите сказать, - начал подполковник, - туда, в это пекло надо послать людей.
      - Да, - Сергей Павлович кивнул головой.
      - Что будет, если мы оставим все так как есть? -спросил я. - Что нам грозит?
      - Когда выбирали место для взрыва атомной бомбы, то не приняли во внимание геофизическое состояние этого района, - заговорила Галина Матвеевна. - Находящаяся в 7 километрах от сюда река имеет подводные стоки, растекшиеся по всем трещинам, возникшими после взрыва от перенапряжения почвы. Я предполагаю, что часть этих вод обхватила, как артерии, внешний обвод стеклянного шарика могильника. В результате за оболочкой образовались пустоты и провалы, а колебания сбрасываемых предметов или может быть само попадание тяжелых вещей на эти места вызвало трещины, а может быть даже и разрушения. Дело в том, что вода попав внутрь могильника, станет радиоактивной и после этого, соответственно, река будет питаться радиоактивными отходами, а почва вокруг могильника начнет извергать десятки, а может и сотни рентген.
      - Я получила только что последние данные, - вдруг сказала Ирочка-инженер.
      Симпатичное лицо с выбивающимися кудряшками каштановых волос из под белой шапочки.
      - Там уже зафиксировано наличие воды. Часть датчиков вышло из строя.
      - А разве от радиации датчики не выходят из строя? - спросил я.
      - Смотря какие. Но наши, под свинцовым покрытием, нет.
      - Товарищ полковник, - обратился к начальнику спец тюрьмы мой заместитель, - дайте заключенных, пусть посмотрят, что там произошло.
      - Не дам, вы уже месячный лимит расхода людей перевыполнили. Ждите следующего месяца, я тогда вам подкину человек десять.
      Моя голова стала чего-то плохо соображать, причем здесь расход людей.
      - Но сейчас же экстренный случай, полковник.
      - У вас в подчинении 250 рабочих, вот и используйте их, а у меня в результате опытов, уважаемого Сергей Павловича, только за последний квартал списано 56 человек.
      - Но это было государственное задание, - спохватился Сергей Павлович.
      - Мне наплевать. В тюрьме сегодня только 213 человек, а пополнение происходит два раза в год. Мы только что получили 61 единицу, это полугодовой приход, а уже за три месяца потратили больше половины.
      - Вам-то какая забота о них. Пожалели, называется, - обозлился мой заместитель. - Они должны быть покойниками давно. Государство их списало, а вы как с детьми малолетними с ними нянчитесь. И потом, поймите, обстановка в поселке такова, что рабочие, уже на взводе и могут натворить здесь безобразий больше, чем ядерное излучение и стоит ли их привлекать к такой работе. Дайте лучше смертников, которые должны умереть.
      - Не надо было стрелять в людей, - вдруг сказал теоретик Ковров, тогда бы не было такой напряженки.
      - А вы бы помолчали. Вы сами-то кто?
      - Кто бы не был, но скотом не стал.
      - Мне вас жаль, Ковров. Вы даже будучи за проволокой ничего не поняли, а теперь когда вас освободили, вам опять хочется за проволоку.
      Наступила гнетущая тишина. Первым разорвал ее полковник Фролов.
      - А чего мы спорим, у нас есть новый начальник гарнизона, пусть он и решит.
      Все обернулись ко мне.
      - Хорошо, - сказал я, - Вы полковник, предложите зекам, кто спуститься вниз и осмотрит повреждения, получит освобождение. Все будет добровольно.
      - Но я не могу этого сделать. Мы еще никого не освобождали, мне не позволяют освободить их инструкции и приказы.
      - Считайте, что это приказ.
      - Слушаюсь.
      - Все равно, это покойники, - сказал Ковров, - они получат такую дозу, что после освобождения сразу попадут в больницу, а там в могильник первой площадки или у нас.
      - Неужели у нас нет скафандров, снижающих проникновение радиации?
      - А их сертифицированных в России нет. Каждое учреждение делает свою защитную одежду. У нас также есть свои разработки, несколько типов экспериментальных скафандров, но они в основном не доделаны или не укомплектованы.
      - Так сделайте, укомплектуйте. Рассчитайте, только на пределе, сколько времени должен находиться человек внизу чтобы выжить и с какой скоростью надо его опускать и поднимать. На основе полученных данных, модернизируйте конструкцию скафандра с полной системой жизнеобеспечения и организуйте его транспортировку вниз, с разведчиком. Постарайтесь так же переделать подъемник.
      - Для переоборудования такого скафандра у нас нет времени, я и так уже не выполнил план, сорвал правительственную программу, - возразил Генералов.
      - Если через три дня его не будет, я спущу в могильник вас и всех, кто к этому причастен, вместо зеков.
      Наступила жуткая тишина. Шарафов неприязненно поглядел на меня. Женщины смотрели из-под лобья.
      - Вы не имеете на это никакого права, - уже охрипшим голосом сказал начальник исследовательского центра.
      - У меня здесь слишком много прав. Через три дня я опять у вас. В могильник ничего пока не сбрасывать. Пойдемте подполковник, покажите мне все остальное хозяйство.
      - Вы ко мне зайдете? - спросил Фролов.
      - Да.
      - Здесь у нас исследование новейшей техники и вооружения, - объяснял мне подполковник.
      Мы шли по подземному коридору и уперлись в громадный зал. По центру стоял необычный танк, без пушки, но со спаренной ракетной установкой, он был обработан непонятным серебристым составом. Вокруг него ползало несколько человек в халатах.
      - Танки, бронетранспортеры, всех новейших разработок, проходят здесь. За тем бетонным люком мощные нейтронные пушки, занимают почти целую подземную галерею, создавая имитацию потоков при атомном взрыве. Здесь, например, вот этот танк готовят, а потом отправляют туда. Там он облучается некоторое время, а потом его прямым ходом, который, к стати, с другой стороны, отправляют в могильник.
      - Какова цель исследования?
      - Добиться уменьшение проникающей радиации путем усовершенствование сплавов или дополнительного покрытия брони спец материалами. Определить работоспособность экипажа при ядерном взрыве. Создается имитация облучения от 500 до 5000 метров от эпицентра.
      - Экипаж набирают из зеков?
      - Да, тех кого государство приговорило к смертной казни. Их обвешивают датчиками в танке, а после эксперимента вытаскивают и еще дополнительно обследуют.
      - Живые остаются?
      - Практически нет.
      В этот момент появилось под охраной солдат четыре человека в наручниках с поникшими головами. Их тут же начали по одиночке заталкивать в люк танка. У экрана телевизора, скопилось несколько человек, мы подошли и увидели внутренности танка. Заключенных прикручивали к сиденьям и обвешивали датчиками. Я решил подождать и стал смотреть на эту подготовку. Вот прикручен и обработан последний зек, люк танка задраивается и сигнал сирены раздается в зале. Нас просят удалиться в защитный пост, где несколько телевизоров показывают зал с танком и внутренности танка.
      - Начали, - сказал высокий человек в белом халате.
      Люк стал медленно сдвигаться вдоль стены обнажив черное отверстие. Танк вдруг приподнялся и стал на невидимой платформе передвигаться к воротам. Вот он вошел в темноту и люк пошел в обратную сторону.
      - Включить моечные системы и вентиляторы, - приказал тот же голос.
      В уже пустом зале ударил фонтаны воды и обрушились на стены и потолок.
      - Почему в танк заталкивают по четыре человека, а не одного или двух? -спросил я высокого человека, по-видимому руководителя.
      - По ГОСТу.
      Я обалдело уставился на него.
      - Да у нас есть ГОСТ на эти испытания и масса ОСТов и инструкций. Для среднестатистической обработки данных требуется не менее четырех человек и потом толщина стенок танка различна и мы так рассаживаем людей, чтобы все они оказались в разных источниках проникающей радиации.
      - А дегазацией техники вы не занимаетесь?
      - Только тех экспериментов, когда предполагаем, что танк от эпицентра стоит слишком далеко и еще не успел стать источником излучения.
      - Люди при этом остаются живы?
      - Некоторые остаются.
      - Сколько вам нужно танков одного типа для проведения работ?
      - По ГОСТу не больше трех.
      - И эта масса техники и денег потом уничтожается?
      - Естественно. Но наши данные помогают конструкторам разрабатывать новые машины с противоатомной защитой, поэтому-то мы перегнали США и другие западные страны на лет двадцать вперед. У нас уже пущены в серийное производство танки с высокой противоатомной защитой.
      - А нельзя ли было придумать, хорошие защитные костюмы или мощные скафандры предохраняющие людей от радиации?
      - Ну, во-первых, любой, даже свинцовый скафандр не совсем надежен, он предохраняет человека при низкой радиации и кратковременно при высокой. Во-вторых, ни один танкист в люк или на свое рабочее место сесть и быстро работать в скафандре не сможет.
      Я поблагодарил за полученную информацию руководителя работ и мы с подполковником пошли дальше. Где-то остались на экранах телевизора четыре унылые фигуры отбывать свое время смерти.
      - Эта лаборатория по облучению вооружения и после того когда оно становиться источником облучения, исследуется степень работоспособности людей в боевых условиях. Например, пушка стоит на исходной позиции, а расчет в укрытии. После атомного взрыва, пушка получила какую-то дозу радиации, расчет нет, но неприятель начинает движение и расчет работает у орудия, которое имеет большой фон.
      - Здесь учитывается скоротечность боя и степень радиоактивности оружия?
      - Естественно.
      - И так же зеки прикручиваются к пушке?
      - Не совсем. Вот смотрите. Видите, зек стреляет из автомата холостыми патронами. Он не привязан, просто если повернется, его пристрелят. Автомат его дышит сотнями рентген, он не знает этого и поэтому рад, что жив.
      - Но здесь-то живых остается больше?
      - Нет. Они только в больнице дольше живут.
      - Неужели для них нельзя было придумать скафандр?
      - Извините, товарищ майор, чего вы привязались к этим скафандрам. Мы за счет этих смертников, вырабатываем формы выживания других бойцов.
      - Так может быть дать этим бойцам скафандр и они будут дольше жить.
      - Что бы им что-то дать, надо кого-то принести в жертву. Вы что думаете, что мы и другие институты не занимаются этой проблемой. Да полно. Нам присылают десятки скафандров на испытание, большинство их в могильнике. Есть предел, когда в них еще можно работать, а мы проводим исследования выше предела и как раз в проклятом могильнике у нас такая обстановка.
      Пришло время обеда и мы пошли в столовую. Подполковник, проводив меня до дверей, извинился и попросил удалиться для переговоров с Фроловым. Я разрешил. В столовой было немного народа и я получив свой поднос с едой, уселся за свободный столик.
      - Можно к вам.
      Передо мной стояла с подносом Ира.
      - Пожалуйста.
      - Ну вы и навели шорох среди наших. Там главный с ума сходит. Подняты все конструктора и рабочие мастерских с поселка. Сейчас дополнительный поезд привезет их сюда.
      - А чем вы занимаетесь вечером?
      - Как это? Вы про наш досуг? Да ничего не делаем. Кто дома, телевизор смотрит, кто в доме культуры, а большинство в основном пьет.
      - А вы?
      - Я... Я читаю. Читаю книги. Телевизора у меня нет, а в дом культуры не тянет.
      - Там что, пристают здорово?
      - Конечно, особенно солдаты и офицеры. Хочешь жениха на одну ночь, пожалуйста, иди в клуб.
      - Так вы не за мужем?
      -... Я была за мужем, но муж умер здесь, получив большую дозу радиации.
      - А дети?
      - О каких вы детях говорите, когда здесь больше половины импотенты. Мой муж тоже был болен.
      - Вам можно доверять, Ира?
      Она заколебалась.
      - Наверно, да.
      - Тогда можете мне сказать, кто это написал?
      Я вытащил из кармана лист бумаги и протянул ей.
      - Что это?
      - Анонимное письмо.
      Она схватила его и пробежала глазами.
      - Я знаю, кто это написал. Они понимаете, считают, что здесь можно сделать чуть ли не революцию. Что их притесняют, расстреливают и вообще топчут в грязь.
      - Да кто же это?
      - Новый рабочий комитет.
      - Убийство начальника гарнизона, это их работа?
      - Я вам этого не скажу и хотя не поддерживаю их многих программ, но во многом солидарна. Это командир, которого убили, был зверь.
      - Неужели они не понимают безумия этого проекта? Мы же в государстве, которое не позволит покушения на ее власть. Если здесь, что-то и произойдет, то придут войска, самолеты и будет все затоплено в крови.
      - А как бы вы поступили, если бы вас загнали в эту смертоносную дыру или расстреляли за отказ жить.
      - Проблему можно решить по другому. Всех рабочих выслать от сюда в другие районы страны.
      - Майор, вы очень наивны. Больше половины рабочих здесь, бывшие заключенные, которых освободили, но не дали прав. Самого важного им не дали, это право на перемещение, жить в другом районе, городе, области нашей земли. Эта та же самая для них колония, тот же лагерь, но с фикцией на свободу.
      - А вы? Кто вы в этой колонии?
      - Я бывшая жена офицера.
      - Так чего же вы не уедете, у вас же все права есть?
      - Куда? Вы думаете я сейчас сорвусь и поеду, но к кому. Матери нет, отца я никогда не видела, родственников не знаю. Если бы был муж, я бы чувствовала себя как за каменной стеной и наверняка мы бы укатили куда-нибудь.
      - Но тысячи девчат и парней свободно разъезжают по стране...
      - Поймите...
      - Зовите меня Игорь.
      - Поймите, Игорь, я уже не девчонка, что бы так свободно без материальной поддержки ринуться на край света.
      В это время в столовую вошел подполковник. Ира быстро передала мне бумагу.
      - Возьмите. При нем не говорите о нашем разговоре и не показывайте эту бумагу.
      - Может мы сегодня вечером встретимся и продолжим разговор.
      - Вы же закатили работу нашему главному, теперь мы три дня и три ночи будем сидеть и делать ваш скафандр и быстроходные лебедки.
      Подполковник подошел к нам.
      - Товарищ майор, я был в штабе, там на проводе поселок, просят вас.
      Я откланялся Ире и пошел в сопровождении подполковника в штаб.
      - Что там происходит?
      - Рабочие волнуются. Главный приказал им ехать сюда, они не хотят, собираются бастовать. Просят, чтобы вы прибыли для переговоров.
      Комендант поселка слезно просил прибыть меня. По его данным члены рабочего комитета приобрели оружие и он боится, что в поселке могут возникнуть беспорядки.
      - Откуда у них появилось оружие? - спросил я в трубку.
      - Это испытательное оружие, с третьей площадки. Несколько автоматов АК, по всей видимости, облученных, а вот патроны наверно им передали солдаты гарнизона.
      - Где начальник особого отдела?
      - Третий день на второй площадке, там расследует дело о пролитых радиоактивных отходах.
      - Срочно свяжитесь с ним и пусть прилетает в поселок, я тоже сейчас отправляюсь к вам.
      Я положил трубку и посмотрел на подполковника.
      - Скажите, подполковник, вы сами знаете, что твориться в поселке и кто управляет этими беспорядками.
      - Что твориться я знаю, а вот кто главный нет.
      - Как оружие от сюда, с этой площадки, попало рабочим?
      - Не знаю.
      - Так. Мне сейчас нужен транспорт, что бы прибыть в поселок.
      - Я вызову вертолет.
      - Вы со мной летите или остаетесь?
      Он заколебался.
      - Пожалуй я полечу с вами.
      Полковник заказал вертолет и вскоре он зашумел у домика штаба. Мы сели в него и полетели обратно, в поселок.
      - Я осмотрел две площадки, - начал я разговор в пассажирском салоне вертолета, - а чем отличается первая площадка от второй, которую я еще не посетил?
      - На первой, скидывают твердые радиоактивные отходы, а на второй -небольшой цех по переработке жидких радиоактивных отходов в твердые, с последующим захоронением.
      - Как это?
      - Цемент замешивают на этих жидких отходах и потом эти глыбы сбрасывают в могильник
      - Вы знаете, почему там особист?
      - Да. Там не все жидкости можно сразу замешивать в бетон. Дело в том, что есть жидкости, которые надо либо нейтрализовать, либо разбавить. Одному рабочему поручили заняться нейтрализацией, но бочка фонила, здорово фонила и он просто выбил пробку и вылил все на землю.
      - Нарочно?
      - Боюсь, что да. Так он выразил протест, в связи с гибелью рабочих первой площадки.
      - Что с ним будет?
      - Суд или трибунал.
      В поселке было тревожно. В комендатуре собрались все свободные от службы офицеры, когда я появился, все они за мной набились в кабинет коменданта.
      - Сколько у нас сейчас в наличии солдат, на которых можно положиться и какая техника готова к действию? - задал первый вопрос я коменданту.