Ночные костры

Когда он вошел в приемную, королева Элеанора была не одна. Шагнув в просторный зал, он увидел двух молодых мужчин, которые стояли возле пустого трона и держали руки на мечах. Вдовствующая королева, имевшая в своем распоряжении оружие более острое и утонченное, ждала его у дальнего камина, за пределами слышимости охранников.

Она взглянула на пузатый шерстяной сверток, который Раймон держал под мышкой, нарочно заняв свою бойцовую руку, и улыбнулась. Лицо ее на мгновение помолодело.

— Я вижу, вы успешно выполнили задание, — произнесла Элеанора.

Двое охранников у трона не шевельнулись.

— Я должен вам кое-что сказать, — заявил Раймон. Она опять улыбнулась:

— Подождем, когда принесут вино.

— Нет, это не может ждать. Один охранник тихо кашлянул.

— Вы стали грубы, Раймон де Базен, после лета, проведенного в вашем новом поместье. Я вижу, вас научили там неучтивым манерам. — Она слегка взмахнула рукой, подав знак стоявшим вдали мужчинам.

— Я знаю, что я вам привез, ваше величество, — сказал он, — но Алиса, моя жена, не знает, так же как и ее старая няня Эмма. Вам не стоит опасаться, ваше величество, что эти две женщины или мои солдаты, которые не имеют понятия о шкатулке, раскроют вашу тайну.

— Конечно.

— По правде говоря, ваше величество, я единственный, кто знает… вернее, догадывается о том, что именно Изабелла Мирбо берегла для вас в Морстоне.

Светлые, как у ястреба, глаза долго смотрели не мигая. Лицо королевы Элеаноры чуть порозовело и на краткий миг утратило бремя лет.

— Смотрите, де Базен, не уподобляйтесь тем странным людям, которые населяют ваши дикие земли. Дайте им любой факт, и они в мгновение ока сделают из него древнюю тайну.

— Как я уже сказал, ваше величество, никто в моей семье и на моих землях не ведает о том, что я вам сейчас привез. Только я один могу… досадить вам по этому поводу.

— Тогда перестаньте досаждать мне своими непонятными разговорами, или я обязую вас уплатить второй налог на выкуп и конфискую ваши земли, если вы этого не сделаете. — Она вскинула подбородок и посмотрела вдоль горбинки на своем носу. — Такое случается, де Базен, с людьми куда более осторожными, чем вы.

— Я осторожен, ваше величество. И нем как рыба. Королева Элеанора улыбнулась. Казалось, ей нравились непочтительность Раймона и то, что она одерживала верх в разговоре. Но ее проницательный взгляд был серьезен.

— А где ваша жена? — спросила она. Усилием воли он заставил себя ответить твердо:

— Я не взял ее с собой.

— Вы сердите меня, Раймон де Базен. Я же говорила вам, что хочу увидеться с дочерью Изабеллы. Вы что же, оставили ее в том поместье, которое я вам даровала?

Лгать королеве было бессмысленно. Разумеется, она знала, что Алиса приехала вместе с ним. Кто-нибудь из ее шпионов наверняка успел доложить ей об этом. Раймон сделал попытку улыбнуться:

— Она приехала со мной, ваше величество. Королева посмотрела ему за спину, на дверь.

— Так, где же сейчас ваша жена?

— В монастыре.

Она опять вперила в него хищный взгляд:

— Где?

— Недалеко отсюда.

Улыбка царственной старухи стала шире.

— Ах да, у приора Юстаса. Я вспомнила: вчера вечером ко мне приходил один из его слуг, просил дать ему моих охранников, чтобы они выгнали из аббатства буйного и богохульствующего гостя. Конечно же, это были вы. — Она помолчала. — Кстати, я еще не дала ему ответа.

В углу зала послышался тихий шорох. Раймон продолжал смотреть на королеву, стараясь не думать о стражниках, которые, возможно, уже вынули из ножен клинки. Если его попытаются схватить, он сумеет убить первых двух охранников. Но прибегут другие, а потом королева Элеанора обвинит его в измене и убийстве. Он будет казнен, а у его вдовы отберут его земли.

Королева Элеанора протянула руку.

— Дайте мне шкатулку, — потребовала она.

Раймон развернул лоскут и протянул ей потемневший от времени ящичек. Она открыла крышку и заглянула внутрь.

Он оставил ассассинский перстень лежать поверх золотых монет и браслетов, на свитой кольцами серебряной цепочке с жемчугом. Королева Элеанора достала из шкатулки маленький талисман, надела его себе на палец и захлопнула крышку.

— Поставьте ее туда, — велела она, показав на низкий столик под окном.

Чтобы это сделать, Раймону надо было повернуться спиной к королеве и двум ее охранникам. Он взглянул на тонкую морщинистую кисть Элеаноры и на грубый перстень, который теперь ее украшал. Длинные пальцы королевы были расслаблены — ни малейшего признака того, что она сейчас вскинет руку и даст знак страже напасть на него с кинжалами.

Он поднял шкатулку.

— Алиса не имеет понятия об этом перстне, ваше величество. Если ее мать и знала что-то, то она умерла, оставив дочь в неведении. Клянусь честью, ваше величество… и моей надеждой на спасение.

— Женившись, вы стали серьезнее, Раймон де Базен. Задумались о душе, не так ли? Интересно, как Алиса Мирбо этого добилась? Нежностью или суровостью?

Голос старухи был низким и бесстрастным, но в ее темных глазах горел властный огонь. Раймон осторожно ответил на невысказанный вопрос королевы:

— Женатый мужчина должен думать не только о своем будущем, но и о будущем своей жены и еще нерожденных детей. Он становится серьезнее, так как понимает, что благополучие его семьи и земель напрямую зависит от того, насколько благоразумны его слова и поступки. Женатый мужчина, ваше величество, уже не может позволить себе… неосторожные речи. Я и раньше был не болтлив, а теперь стал неболтливым вдвойне.

Черные глаза Элеаноры сузились.

— Я вижу, вы преданы дочери Изабеллы. Печетесь о ее будущем и рассуждаете о благоразумии. Помнится, в прошлом году вы были не так осторожны в речах. Хьюберт Уолтер сказал, что вы уехали из Палестины в мрачном расположении духа, не сказав ни одного похвального слова в адрес своего короля.

— Я выказал ему уважение и преданность.

— И, говорят, рискнули ради него жизнью, остановив кинжал убийцы в Акре. Ваши деяния безупречны, Раймон де Базен, но вашим речам не хватало благоразумия. Во всяком случае, так было до сих пор. Вы боитесь, что ваша жена может каким-то образом пострадать?

Он понизил голос до шепота:

— Она уже пострадала, ваше величество, — ради вас. Всю жизнь она провела в мучениях, охраняя вашу шкатулку. Если бы этот… талисман нашли и узнали, ее могли бы обвинить в ереси или сжечь на костре как ведьму.

Королева не дрогнула. В ее гордом лице не было сожаления.

— Лучше пусть это случилось бы с дочерью Изабеллы Мирбо, чем с одним из моих детей. Вам неприятно это слышать, Раймон? Любая искренняя женщина скажет вам то же самое, если она будет в плену, а ее дети в опасности.

Раймон так сильно сдавил в руках шкатулку, что гнилое дерево затрещало. Он разжал пальцы.

Королева Элеанора услышала этот звук.

— Будь у вас сыновья, вы бы меня поняли. Я сделала то, что должна была сделать.

— Неужели не нашлось другого места, чтобы спрятать ваш талисман?

Брови Элеаноры, по-прежнему изящные, удивленно приподнялись.

— Это что, допрос? — И опять ее щеки тронул легкий румянец. — Я была в плену, де Базен, и за мной неусыпно следили. Я не жалею о своей осторожности. — Она слегка взмахнула длинной белой рукой. — Изабелла и ее дочь жили так далеко, что можно было почти не волноваться за их безопасность. Я и мои сыновья рисковали гораздо больше. Если бы Генрих нашел у меня этот перстень, нам бы не поздоровилось.

— И все-таки вы увезли его с собой из Палестины, когда ваш первый муж выгнал вас из антиохийской крепости вашего дяди. Зачем же вы берегли эту опасную вещь, если не собирались ею воспользоваться?

Королева побагровела, глаза ее гневно сверкнули.

— Старые сплетни продолжаются! Всего три года назад байки о моем сарацинском любовнике были еще свежи и повторялись солдатами Ричарда, отплывавшими из Сицилии в Палестину. Это жестоко, Фортебрас, — преследовать старую женщину подобными россказнями. У вдовствующей королевы моего возраста нет ничего, кроме доброго имени, чтобы сохранить преданность ее подданных. А сейчас, когда Ричард в беде, мне особенно нужна их преданность.

— Вы воспользуетесь этим кольцом, чтобы освободить Ричарда?

Она заколебалась.

— Если вам дорога жизнь Алисы Мирбо, вы не произнесете больше ни слова.

Охранники не двигались. Они стояли в дальнем конце зала и не могли слышать шепота королевы. Но если они пойдут к Раймону, чтобы заколоть его своими кинжалами, он услышит их шаги и успеет высказать свою последнюю просьбу.

— Моя жена не знает ничего, что могло бы причинить вам вред. Отправьте ее к моему отцу в Базен. Вы у нее в долгу.

Элеанора сдвинула брови.

— Вы боитесь, что она не увидит от меня благодарности? Плохо. Человек, который служит королеве-матери, не должен оскорблять ее недоверием. Поставьте шкатулку на стол, де Базен.

Он сделал и сказал все, что мог. И теперь, что бы ни случилось — уйдет ли он из этой комнаты живым, или его вынесут с кинжалами в спине, — у Алисы есть возможность спастись. Если солдаты королевы найдут его жену в соседней гостинице, вдовствующая королева вспомнит его последнюю просьбу. Алиса будет жить. Его жена должна жить…

Он повернулся спиной к Элеаноре и ее охранникам и подошел к низкому столу под бойницей. За спиной раздался тихий хлопок. А вслед за ним — низкий смех старой королевы.

Алиса смотрела вслед мужу, который скакал на север, к Виндзорскому замку. Пылкая ночь любви не заставила Раймона изменить свое решение и взять жену с собой. Не сказав больше ни слова по этому поводу, он поцеловал ее на прощание и уехал один, оставив всех своих солдат в аббатстве вместе с Алисой и Уотом.

Странно, почему?

Много недель назад в Кернстоу Алиса и Раймон готовились к этому дню. От жадности или по старческой забывчивости королева Элеанора могла вообразить, что из шкатулки пропали какие-то драгоценности, и обвинить Алису в измене и воровстве. Если Алиса не приедет ко двору, это только укрепит ее подозрения. Раймон согласился, что Алиса должна вместе с ним явиться в королевский дворец.

Они откладывали визит в Виндзор, дожидаясь, когда братья Раймона приедут в Кентербери, чтобы защитить его в случае опасности. Монбэзон уже был в Виндзоре. Все готово, сказал Раймон.

Зачем же он привез ее в такую даль? Чтобы накануне вечером вдруг передумать и отправиться к королеве одному?

Он отрицал, что при дворе была женщина — или несколько женщин, которые ждали его возвращения и перед которыми он должен был отчитаться о своей женитьбе. Но что еще мог сказать муж жене, собравшись ей изменить? Да и стоило ли надеяться на верность мужа, попавшего в общество своих бывших любовниц?

Впервые Алиса задумалась над вопросом: а не пришлось ли Раймону отказаться от помолвки, чтобы на ней жениться? Он рассказывал, что, вернувшись со Святой земли, застал в Базене королевских гонцов. А может, у него была невеста в Базене или в Виндзоре, при дворе королевы Элеаноры, и она рыдала, узнав, что Раймон де Базен женился на другой?

Подбежал Уот:

— Милорд обещал показать мне сегодня дворец! Алис вымученно улыбнулась:

— Ты увидишь его завтра, Уот. Это большая башня над городом.

— Милорд сказал, что я увижу ее и снаружи, и внутри.

— У твоего господина изменились планы.

— Эрик отвезет меня туда.

— Нет. Мы останемся здесь, а потом поедем в деревню. Лорд Раймон просил, чтобы мы держались вместе.

— Ко мне это не относится. Меня он не просил остаться. А вчера, когда мы сюда приехали, милорд сказал Эрику и другим солдатам, что с вами должно быть четверо охранников, куда бы вы ни пошли. А остальные четверо могут спокойно развлекаться в борделях.

— Уот! Что за выражения?

— Так мне сказал Эрик, леди Алиса. А еще он сказал, что если я хочу посмотреть дворец, то он отвезет меня прямо сейчас, потому что вечером он пойдет вместе с остальными к…

— Ну хватит!

— Отпустите меня, леди Алиса, пожалуйста! Я хочу увидеть дворец, ведь завтра мы уезжаем. Так сказал Эрик. Отпустите, прошу вас!

— Приведи сюда Эрика. Если ты говоришь правду, Уот, я разрешу тебе поехать вместе с ним. Но только ненадолго. Лорд Раймон просил, чтобы к полудню мы ждали его в гостинице.

В тот же час Эрик отправился в Виндзор. Уот сидел позади него.

Раймон вернулся два часа спустя, мрачный от гнева. Рядом с ним скакали Эрик и Уот, примолкший, с расширенными от страха глазами.

Алиса увидела их из окна над садом и выбежала к монастырским воротам. Облегчение, которое она заметила в глазах Раймона, положило конец ее страхам. Если бы он ездил ко двору, чтобы возобновить старые романы с королевскими фрейлинами, то не радовался бы так сильно встрече с женой.

— Вы до сих пор не в деревне? — сердито спросил он.

— Я не ожидала, что вы так быстро вернетесь. Почему Уот плачет?

— Мадам, вы должны были с самого утра отправиться в деревню. Если сюда придут люди королевы…

Он умолк и обернулся к Эрику:

— Ты поставишь мою лошадь в конюшню или тебе сейчас не до этого? Может, ты опять собрался в Виндзор?

Эрик побледнел.

— Милорд, я…

— Молчи! — рыкнул Раймон. И потянул Алису за собой в монастырское здание.

— Эрик не виноват… — начала она.

— Поговорим в другом месте.

Он распахнул ногой дверь спальни.

— До сих пор, несмотря на глупость Эрика, мы были в безопасности, — сказал он. — Но сегодня мы все приглашены в Виндзор. Вы наконец-то увидитесь с Элеанорой, Алиса, только смотрите не отходите от меня ни на шаг.

Алиса смахнула с глаз неожиданные слезы.

— А я уже начала сомневаться, что вы возьмете меня ко двору, Раймон.

— Вы ждали этого момента целых шестнадцать лет, Алиса. С чего же вдруг такое нетерпение? — Он вздохнул. — Теперь, после моей встречи с королевой, я думаю, вам уже ничего не грозит. Но когда я увидел Уота, бродившего по королевскому залу, и не застал вас в гостинице… — Он промычал что-то нечленораздельное.

— Я была здесь в полной безопасности.

— Нет. Я сказал королеве, что вы здесь. Вообще-то она знала об этом еще со вчерашнего вечера. Если бы она задумала что-то недоброе, то прислала бы за вами своих охранников. — Он закрыл дверь ногой. — Вот почему, Алиса, я хотел, чтобы вы к полудню были в гостинице.

— Раймон, я собиралась ехать в деревню… Он раздраженно вздохнул:

— Ладно, это уже не важно. Прошу вас, Алиса… обещайте мне, что будете все делать так, как я скажу. Вечером мы уедем из Виндзора. Пока королева настроена к нам дружелюбно, но она еще может перемениться.

Теперь, когда долгожданный день настал, Алиса уже не горела желанием увидеться с королевой Элеанорой. В спальне вдруг стало холодно, а свет в окне померк. Она обхватила себя за плечи.

— Она не сердилась из-за драгоценностей? Ей не показалось, что их стало меньше?

Раймон снял с себя плащ и накинул его на плечи жене.

— Не бойтесь. По-моему, Элеанора получила то, что хотела. Она в хорошем настроении. — Он улыбнулся. — Сегодня мы все должны явиться ко двору — и привести маленького Уота.

Алиса ахнула:

— Что королева знает про Уота? Раймон задумчиво приподнял брови:

— Выяснить, что королева знает о чем бы то ни было, невозможно. — Он улыбнулся и покачал головой. — Но она точно знает, что Уот — маленький шалопай, который любит бродить, где попало и совать свой нос куда не следует. Охранники королевы Элеаноры чуть не убили его, когда он зашел в приемную.

— Как же он…

— Эрик его потерял. Как видно, Уот прошел по всему Виндзорскому замку от кухни — прежде всего кухни — до парапетной стены. Он уже собирался выйти во двор, но тут заметил коридор, ведущий к большому залу. Прокравшись на цыпочках вперед, он начал набивать себе рот конфетами с большого стола. Эрик нашел мальчика и хотел его схватить, но тут юный разбойник помчался дальше и вбежал прямо в приемную королевы, чуть не напоровшись на меч охранника.

— Ох, слава Богу, что с ним ничего не случилось!

— Рано радуетесь. Когда Уот понял, что перед ним королева Элеанора, он поинтересовался, расшита ли ее нижняя сорочка восточными драгоценными каменьями.

— О Господи!

— Королева Элеанора весело посмеялась над его вопросом. Хорошо, что она была в благодушном настроении, иначе вы могли меня больше не увидеть. Я нашел бы свой приют в подземной темнице замка. Королева в гневе неумолима.

Алиса выругалась, употребив одно из излюбленных выражений Раймона. Произнесенные тихим хрипловатым голосом, грубые слова утратили свою резкость.

— Не понимаю, как вы можете улыбаться, — закончила она. — Когда мы поедем к королеве, Уот останется здесь. Нельзя допустить, чтобы он прогневил Элеанору.

— Исключено, — возразил Раймон. — Королева просила, чтобы мы его привезли. Наверное, узнала в вашем плутоватом Уоте родственную душу.

Алиса опять выругалась, не в том порядке расставив слова. Раймон с усмешкой ее поправил.

— Если вам хочется браниться по-солдатски — пожалуйста, только не делайте ошибок, любовь моя.

— Боюсь, что с этим негодником Уотом мне придется выучить еще и не такие ругательства. — Она достала из своей вьючной сумки платье и, нахмурившись, оглядела мятый шелковый подол. — Я не могу это надеть.

— Я постараюсь найти женщину, которая вам поможет.

— Здесь вы не найдете женщин. Вы же слышали, что сказал приор. В этом аббатстве нет светских слуг и служанок, только одни монахи.

— Эрик привезет из деревни торговку женской одеждой. Алиса уронила платье.

— Раймон, я не могу ехать.

— Придется. Королева вас ждет. — Он взял платье и положил его на кровать. — Какая вы странная женщина! Вчера вечером вы сердились оттого, что я не хотел брать вас к королеве Элеаноре, а сегодня отказываетесь ехать.

— А вы, милорд? Вчера вы были мрачнее тучи и говорили, что мне нельзя ехать ко двору, а сегодня рассуждаете о дамских служанках.

Он откинул ее волосы с плеч.

— Доверьтесь мне, Алиса. И помните, о чем мы договорились. Не отходите от меня ни на шаг, даже в присутствии королевы. А если я велю вам покинуть дворец без меня, не раздумывайте ни минуты. Эрик и Ален поедут с вами. Уехав из Виндзорского замка, сюда не возвращайтесь. Поезжайте по восточной дороге, отправив Эрика вперед. В Кентербери вас будет ждать мой брат Иво.

— Но вы сказали, что видели своего двоюродного брата здесь, в Виндзоре. Если у нас будут неприятности, он поможет…

— Да, но вам нельзя к нему приближаться… никто не должен видеть, как вы просите помощи у Монбэзона. Он будет следить за нами и сам выберет момент, чтобы нам помочь, если сумеет. Королева Элеанора не должна знать о том, что мы с ним встречались.

Алиса вздохнула:

— Постараюсь запомнить все ваши наставления. Итак, все время быть рядом с вами и уйти, если скажете. Монбэзона не искать. Эрика послать в Кентербери… Знаете, Раймон, мне совсем не хочется видеть двор королевы Элеаноры.

— В смутное время ее двор — не место приятных развлечений, а арена тяжелейших испытаний. Есть другие места, Алиса, где вы увидите то, о чем рассказывала вам ваша матушка. Мы поедем туда вместе. Даже в Базене…

— Нам все-таки придется бежать к вашему отцу, Раймон? Вы полагаете, у нас могут быть неприятности? Но королева уже взяла драгоценности. Разве у нее есть другие причины на нас сердиться?

Он обнял жену и прижал ее к своей груди.

— Неужели только война или гнев королевы Элеаноры способны заставить вас поехать вместе со мной в поместье моего отца?

Она улыбнулась:

— Конечно, нет.

Раймон что-то недоговаривал, она чувствовала. И видела по его глазам, что больше он ничего не скажет. Господи, только бы им не пришлось отплыть в Нормандию в качестве беженцев!

Раймон отстранил ее от себя и нежно убрал прядь волос, упавшую ей на лоб.

— Если хотите оградить нас от неприятностей, Алиса, все время держите Уота при себе. Не оставляйте его наедине с королевой Элеанорой. Проведя час с этим постреленком, она будет знать все наши тайны.

Глава 21

Во дворе Виндзорского замка сновала толпа, состоявшая из благородной публики, процветающих торговцев и хорошо одетых слуг. Здесь было так же тесно, как на грязной деревенской дороге перед дворцом. Отличные скаковые лошади, тщательно вычищенные вьючные мулы и женщины с горделиво поднятыми подбородками, которые семенили мимо непременных луж в деревянных башмаках, украшенных более тонкой резьбой, чем старый морстонский алтарь. Мужчины во дворе королевского замка были так же не похожи на Раймона, как пестрые певчие птички на черных болотных ястребов. Только солдаты и рыцари, спорившие над повозкой, груженной древками для копий, напоминали Раймона своими манерами и строгой одеждой. Среди них было мало мужчин его роста, еще меньше — с такими же, как у него, широкими плечами, и уж совсем никто не мог похвастаться таким же зорким глазом, как у де Базена.

Шайтан, а за ним и серая кобыла вошли в ворота и миновали большие деревянные склады, в которых хранились королевские запасы продуктов, оружия и конской сбруи. Дальше Раймону и Алисе пришлось объезжать поток служанок и мальчишек-конюхов, которые спешили по поручениям из большого круглого дворца в окружающий его поселок.

Возле каменной башни, у большого бревенчатого дома, построенного старым королем Генрихом для своей жены, Алиса увидела мужчин и женщин, пышные одежды которых затмевали наряды дочерей старого купца в аббатстве Мучелни.

По сигналу Раймона Эрик развернул свою лошадь и повел остальных солдат и маленького Уота в гарнизон, на поиски старого сержанта Ролло.

Раймон снял Алису с седла и поправил у нее на лбу мягкий парчовый венчик. Она нахмурилась и пригладила спускавшуюся к плечам прозрачную ткань.

— Видны стежки Биды?

— Нет, — солгал Раймон.

— Королева подумает, что я небрежно обошлась с ее подарком.

— Если она что-то заметит, я скажу, что вьючная лошадь уронила мешок с вуалью в тернистые кусты. Дайте мне руку, дальше мы пойдем одни. Если Элеанора спросит, где остальные, тогда мы за ними пошлем. А может, она и не вспомнит, что просила нас прийти всех вместе.

Они оставили лошадей под присмотром королевских конюхов и пошли в покои Элеаноры, к востоку от большого каменного замка. В конце длинного парадного коридора Алиса остановилась в немом оцепенении, ошеломленная шумной и пестрой толпой придворных, сновавших в огромном зале. Раймон ободряюще сжал ее локоть, и она пошла дальше, с трудом передвигая внезапно онемевшие ноги.

К счастью, в первые минуты на них никто не обратил внимания. Служанки тащили деревянные козлы, чтобы уложить на них доски и превратить в столы для полуденной трапезы. Женщины в богатых шелках поспешно одергивали подолы своих юбок, чтобы их не зацепили отодвигаемыми от стен скамьями. Алиса с облегчением увидела, что Раймон был прав: она зря волновалась по поводу складок на платье, на некоторых придворных дамах были такие же мятые наряды.

Раймон проследил за ее взглядом.

— Многие фрейлины, — сказал он, — особенно молодые, приехали к королеве из далеких поместий и живут безо всяких удобств. Лишь у некоторых из них есть отдельные спальни и служанки, которые могут привести в порядок их одежду.

— У них наверняка есть служанки. Они такие шикарные дамы!

Раймон улыбнулся:

— Они шикарно одеты, но зачастую все их владения ограничиваются лежанкой в теплом углу и сундуком.

Алиса улыбнулась в ответ:

— Значит, они должны с охотой выходить замуж за тех женихов, которых находит им королева.

Он пожал плечами:

— Не знаю. Видит Бог, их вполне устраивает беззаботная жизнь при дворе. Правда, толчея и шум в конце концов надоедают, и тогда они заводят семью.

— Я вижу, вы хорошо знаете образ жизни этих женщин, — заметила Алиса.

— Только понаслышке, — ответил Раймон. — Время от времени я встречался с придворными дамами, но никогда не решался заходить в их спальни.

Интересно, которые из них ублажали Раймона в постели? Алиса смахнула пылинку с рукава своего зеленого шелкового платья.

— А я думала, вы смелый мужчина. Раймон вздохнул:

— Смелый, но не настолько. Я люблю встречаться с дамой в укромном месте, чтобы никто, кроме нее, не слышал моих слов. — Он украдкой взял ее руку и провел большим пальцем по ладони. Эта ласка, намек на скорую близость, опалила огнем сокровенные участки ее тела под тонкой льняной сорочкой. — Вот почему, Алиса, я отдам нашу проклятую палатку первому встречному паломнику, который попадется мне на дороге возле Кернстоу. Это была настоящая пытка: вы лежали так близко, а я не мог до вас дотронуться, потому что рядом были уши Уота и остальных.

Он нарочно отвлекал ее внимание от расфранченных фрейлин королевы, заставляя думать о пережитой страсти. Голоса придворных зазвучали глуше, и Алисе начало казаться, что они с Раймоном одни в этом длинном зале. Ее уже не коробили любопытные взгляды женщин и полуулыбки служанок, которыми они встречали ее скромный наряд и отсутствие украшений. Все это было для Алисы таким же пустым и неважным, как пение экзотических птиц в серебряных клетках у входа в коридор.

— Идемте, — сказал Раймон. — Обратите внимание на гобелены. Когда-нибудь я куплю вам такие же, Алиса.

Проходя мимо шумной толпы и с завистливым восхищением разглядывая яркие гобелены, висевшие на стенах и колыхавшиеся от холодных осенних сквозняков, Алиса думала о своих родителях. Интересно, когда мама служила у королевы, она была так же молода, как эта черноволосая девушка в розовом? Или она пришла ко двору уже замужней женщиной? Где отец учился владеть оружием — в Пуатье или в Мирбо? Бывали они в Виндзоре до ее рождения? И стояли ли они когда-нибудь вместе в этом длинном зале, глядя на тот самый гобелен, который теперь мечтает потрогать их дочь? Ждали ли они, как сегодня Алиса и Раймон, разрешения пройти в королевские покои?

Когда за ними явился молодой стражник, Алиса уже утратила нежелание встречаться с вдовствующей королевой. Элеанора знала ответы на все те вопросы, которые только сейчас пришли Алисе на ум.

Старуха в резном кресле под окном поманила Алису к себе и указала на низкую скамью, стоявшую сбоку от нее.

— Вы меня помните?

Алиса взглянула на мужа и приободрилась его улыбкой, потом подняла глаза к Элеаноре Аквитанской и покачала головой:

— Нет, ваше величество.

Одна седая бровь чуть насмешливо изогнулась.

— Я и не ожидала, что вы вспомните меня. Вы были неугомонным ребенком, ни минуты не сидели на месте и не слушали старших. Когда мы с вашей матушкой жили в Солсбери, вы доставляли ей много хлопот… и были ее единственной отрадой. — Темные глаза пытливо уставились на Алису. — От чего она умерла?

— От лихорадки, ваше величество. Та же болезнь унесла ее второго мужа.

— Он хорошо с ней обращался?

— Да, ваше величество. Он был добр к нам обеим. Я называла его отцом.

Меж царственными бровями появилась морщинка.

— Он был удостоен большой чести, если его называла так дочь Филиппа Мирбо. — Королева Элеанора склонила голову набок и уставилась на Алису полуприкрытыми глазами хищницы на отдыхе. — Леди Изабелла воспитала в вас уважение к памяти отца?

В сердце Алисы пустило корни зернышко мятежа.

— Да, — ответила она, помолчав. — Она до конца своих дней бережно хранила память о моем отце, но относилась к Уильяму Морстонскому с уважением, которого тот заслуживал.

Глаза, прикрытые тяжелыми веками, широко раскрылись и стали еще темнее.

— Ваш отец, Филипп Мирбо, был смелым человеком, отличным воином и благородным рыцарем. В тот день, когда он погиб, пала крепость Пуатье. Но даже посреди всеобщей сумятицы были люди, которые горевали по нему больше, чем по моему разгромленному двору. — Черные глаза обратились к Раймону, затем снова к Алисе. — Изабелла рассказывала вам, как он погиб?

Алиса кивнула:

— По ее словам, он погиб в битве при Пуатье в ночь моего рождения.

Элеанора закрыла глаза.

— Это была не битва, а мелкая потасовка. На дороге у крепости Пуатье, в конце моего неудачного восстания против Генриха. Ваш муж может рассказать вам об этом. Правда, тогда ему было всего десять лет, но он все видел.

Алиса перестала дышать. Королева Элеанора опять широко раскрыла глаза и слабо улыбнулась. Рука Алисы выпала из ослабевших пальцев Раймона.

— Это было в ту ночь? — спросил он голосом, хриплым от удивления.

— Да, — ответила Элеанора, — в ту ночь, когда вы, ваш отец и рыцари столкнулись на дороге с моим отрядом. В ту ночь, когда в свете факелов вы увидели, что оставшаяся горстка рыцарей из Пуатье защищает не мужчину, а женщину. В ту ночь, когда вы, возможно, спасли мне жизнь, остановив руку вашего отца, и обрекли меня на многолетний плен. Филипп Мирбо был капитаном того отряда и первым, кого убили люди вашего отца.

В эту минуту Алиса поняла, почему Раймон не доверял королю Ричарду, его матери и всему воинственному семейству Плантагенетов. Она еще могла простить Элеаноре ее неожиданный рассказ про связь Раймона с гибелью Филиппа Мирбо: королева была стара, и ее воспоминания бесцельно блуждали от одного предмета к другому. Но Алиса не видела оправдания тому холодному любопытству, с которым Элеанора наблюдала ее испуг. И расстройство Раймона.

Алиса нашла руку мужа, сжала ее в своем кулачке, потом поднесла к губам и поцеловала шрамы на его ладони.

— Моя мама поблагодарила бы вас за то, что вы прислали мне в мужья Раймона де Базена — такого же красивого и сильного рыцаря, каким был мой отец… — Она услышала, как у стоявшего рядом Раймона что-то заклокотало в горле.

Королева переводила взгляд с одного на другую, потом вдруг устало откинулась на спинку резного кресла.

— А я бы сказала леди Изабелле, что желаю ее дочери счастливой супружеской жизни.

Элеанора тихо подозвала свою служанку и велела принести вина. Они пили темное вино из Пуатье, держа серебряные кубки твердыми руками, и говорили о древнем Аквитанском дворе. Потом разговор свернул на разные пустяки.