Я исхитрился поднять голову, увидел четырех громадных коней бурой масти. На месте кучера восседала личность в черном, лица которой не было видно изпод капюшона. Для полноты картины личности явно не хватало большого серпа в руках. Экипаж выглядел вполне прилично, но никаких гербов на дверцах не было. Весьма странно. В Танфере даже отъявленные мерзавцы не упускают случая выпендриться. Не говоря ни слова, гнусная троица швырнула меня внутрь. Я врезался в дверцу с противоположной стороны экипажа. Как ни удивительно, ни дверца, ни мой череп существенно не пострадали. Подобно мотыльку с обожженными крыльями, я устремился прочь от света, в благословенную тьму.
      ГЛАВА 6 С человеком, который занимается неофициальными расследованиями, исчет потерянные вещи, словом, выполняет работу, которая не требует ежедневного присутствия на службе, время от времени что-нибудь да случается. Этого, к сожалению, не избежать, посему человек вынужден принимать правила игры. Особенно если он из тех болванов, что преследуют девиц, которые хотят, чтобы их преследовали, и бесстрашно лезет туда, где почти наверняка подстерегает засада. Такой тип более чем заслуживает той порции синяков и шишек, которую получает. Я уверен, что Морли и ему подобных никогда не бьют по голове и не швыряют в таинственные экипажи. Первое, что делаешь, когда потихоньку начинаешь приходить в сознание при условии, что ты достаточно умен, чтобы не стонать, - притворяешься, что еще ничего не соображаешь. Таким образом можно выяснить что-нибудь полезное. Или застать врагов врасплох, наброситься на них, раскидать и удрать. Или установить, что они дружно отправились обедать, а некий гений к тому же забыл запереть дверь камеры. Или просто лежать, не в силах пошевелиться, ибо к горлу то и дело подкатывает тошнота - сказывается контузия в сочетании с остатками похмелья.
      - Что за грязные животные эти людишки! Ёркен, принеси тряпку! произнес кто-то громоподобным голосом. Так вопят плохие актеры, которые полагают, что главное в их ремесле - кричать погромче.
      - И прихвати ведро с водой, - прибавил женский голос. - Какое жалкое зрелище! Интересно, зачем им понадобилась вода? Я уже принимал ванну на этой неделе. - Почему я? Почему мне всегда поручают самую неприятную работу?
      - Потому что ты - посланец, - прошелестел третий голос, напоминавший ветер из бездны. Вдруг повеяло могильным холодом. Должно быть, этот голос принадлежал безликому вознице в черном плаще. Я пребывал в растерянности. Кто-то может сказать, что это мое естественное состояние. Тем не менее происходило явно что-то весьма и весьма странное. Пожалуй, пришло время подняться и взглянуть в лицо опасности. Я напряг безвольные мышцы. Мне удалось пошевелить двумя пальцами на руке и одним на ноге. Тогда я решил завязать беседу. - Ипрст! Колымака дрындобам! - Боги! На каком это языке я изъясняюсь? Меня окатили ледяной водой, и я слегка поумерил пыл.
      - Распаршигнусный хреноплюх! - Вновь волной накатила ярость, и я даже ухитрился приподняться на локте. - Елы-моталы, кракохрясь! - Любопытно, что сие означает? Второе ведро воды повергло меня на пол. Из пелены тумана возникла b`o/* , которой принялись водить по моему телу. Послышалось приглушенное бормотание. За работой обычно бормочут гномы, но в данном случае гномами и не пахло. В том, кто меня протирал, было что-то странное. Во-первых, он разговаривал сам с собой, причем разными голосами. Во-вторых, на голове у него, в тех местах, где у нормальных людей расположены уши, торчали маленькие крылышки. А когда он заслонял собой источник света, его тело внезапно становилось полупрозрачным. Свет сделался ослепительно ярким, даже ярче, чем солнечный наутро после попойки. Я зажмурился и кое-как принял сидячее положение. - Мистер Гаррет! Я не стал отпираться, но и сознаваться тоже не спешил. Честно говоря, я вообще никак не отреагировал на обращение, поскольку был занят тем, что старался не прибавить работы пареньку с тряпкой. Наконец, совладав с тошнотой, я прикрыл глаза ладонью. Внутренний голос посоветовал мне рассматривать происходящее как наглядный урок по химии. Не играй со взрывоопасными предметами. И не связывайся с рыжеволосыми девицами. Знаю, знаю. От рыжеволосых одни неприятности. Но если уж на то пошло, неприятности неприятностям рознь.
      - Убавьте свет, - проговорила другая женщина. - Вы совсем его ослепили. - Такой голос можно услышать разве что в грезах, но никак не наяву. Голос возлюбленной, которую ждал всю свою жизнь. Куда же я все-таки попал? Свет притушили, и я смог открыть глаза. Становилось все темнее; наконец освещение сделалось таким, какое бывает в камере, где горит одинединственный факел. Я сумел разглядеть своих тюремщиков. Боги! Никогда не думал, что увижу что-либо подобное. Впрочем, в большом городе можно увидеть и не такое. Я находился вовсе не в камере, а в чем-то вроде большого погреба с высоким потолком и парой маленьких окон, чрезвычайно грязных и забранных ржавыми стальными прутьями. Всю обстановку погреба составляли колонны, подпиравшие потолок. Каменный пол был пыльным и омерзительно жестким. Ощупав и оглядев себя с ног до головы, я убедился, что конечности на месте. Открытых ран не обнаружилось; правда, голова болела по-прежнему. Должно быть, я здорово треснулся о дверцу экипажа. Вдобавок продолжало ощущаться похмелье. Пожалуй, зря они притушили свет. Теперь я смог разглядеть своих тюремщиков, всех восьмерых. Лучше бы я их не видел. В погребе присутствовал тот крылатый тип с тряпкой, похожий на голубяпереростка. Еще там были три урода, с которыми я познакомился на улице; они выглядели крупнее и уродливее, чем прежде. Обратись они в любой храм, их охотно приняли бы горгульями. Кроме того, наличествовали три женщины. Рыжеволосой среди них не было. Сильнее всего на нее смахивала брюнетка с бледной кожей; ее глаза сулили несказанное наслаждение, а фигуру наверняка проектировал некий небесный геометр. А губы! Мне захотелось вскочить и запрыгать от восторга. Вероятно, обольстительный голос принадлежал именно ей. Рядом стояла женщина с необычайно пышными волосами, из которых, если меня не обманывало зрение, то и дело высовывались змейки. Ее кожа отливала зеленью, пухлые, чувственные губы тоже были зелеными. Улыбнувшись, она продемонстрировала острые и длинные, как у вампира, клыки. Вдобавок у нее была лишняя пара рук - неплохое подспорье в работе. Я решил обращаться к ней с вопросами только в крайнем случае. В ее взгляде сквозила то ли страсть, то ли голод. У меня по спине побежали мурашки. Третья, блондинка ростом добрых десять футов, была уже в возрасте. Оплывшей фигурой она напоминала добродушную домохозяйку (как это часто бывает, под наружным добродушием таилась накопившаяся за долгие годы горечь). На каменном троне, настолько ветхом, что мнилось, он вот-вот развалится, восседал мужчина, которого я принял за мужа блондинки. Он был фута на два выше жены и не носил никакой одежды, если не считать кожаной набедренной повязки, которая выглядела так, словно ее содрали с саблезубого тигра в момент прыжка. Чувствовалось, что в молодости гигант таскал на своих широких плечах если не мамонтов, то уж минотавров точно. Его голубые глаза, лишь малую толику уступавшие моим в привлекательности, ослепительно сверкали. По плечам струились спутанные, свалявшиеся седые волосы. Бороду он явно не расчесывал несколько десятилетий. Если бы не взгляд, можно было решить, что либо ему скучно, либо он попросту спит. Все рассматривали беднягу Гаррета так, будто ожидали от него каких-то действий. Поскольку у меня не было ни трости, ни башмаков с металлическими набойками, станцевать степ я не мог. Слова, так и норовившие сорваться с языка, по-прежнему не имели смысла, поэтому пение тоже исключалось. Я пошарил в мешке с фокусами и вознамерился выкинуть последний фортель. Я попытался встать. Получилось! Но чтобы не упасть, мне пришлось опереться на одного из уродов. У него не было лба, а пасти позавидовала бы и минога. Готов спорить на что угодно: ему не дают прохода девчонки, которым не терпится поцеловаться. Глаза, как у рыбы, - желтые, затянутые прозрачными мембранами. Бруно моргнул, но в остальном никак не прореагировал. - Кто вы такие? - прохрипел я. - И что вам нужно? Двое из этой компании вполне могли сойти за великанов, одна женщина - за человека, а все остальные относились к неизвестным породам. Во всяком случае, я таких личностей на улицах Танфера еще не встречал. А ведь в нашем городе можно встретить кого угодно, начиная с пикси размером с большой палец и заканчивая великаном двадцати футов росту. Можно даже столкнуться с ожившими ночными кошмарами, вроде крысюков, порожденных вырвавшейся из-под контроля магией. Может, я угодил в лапы мутантов, удравших из лаборатории какого-нибудь чародея с Холма? Впрочем, большинство чародеев на протяжении последних лет сражались в Кантарде и практически не появлялись в городе. И потом, никто из них не сумел бы сотворить ничего подобного. Как знать, как знать... Ладно, спать я как будто не сплю, поэтому примем за данность, что эти твари и впрямь существуют. Я обмяк. Урод и не подумал меня подхватить. Я повис на нем как утопленник и какое-то время спустя сумел выпрямиться (помогла привычка карабкаться на фонарные столбы в состоянии, близком к полной отключке). - Ребята, я же энаю, что вы умеете говорить. Кстати, куда подевалась моя небесная кара? Где этот пернатый комок дерьма, гнусный охальник и мерзавец Большая Шишка? В подвале его, похоже, нет. Или ему свернули шею, чтобы заставить замолчать? Иначе, как я убедился на собственном опыте, клюв поганой птичке не заткнуть. Седовласый гигант, который, по всей видимости, был здесь главным, кивнул пареньку с крыльями вместо ушей. Тот смерил меня взглядом и пожал плечами: мол, не имею ни малейшего понятия. - Меня похитила шайка слабоумных, - пробормотал я себе под нос. Верно. А что можно сказать по поводу глубины мысли того парня, которого похитили? Меня вновь потянуло к полу. Быть может, подчиниться, упасть, забыться сном - и проснуться совсем в другом месте, там, где ночные кошмары еще не проникли в наше измерение? Et tu, Cthulhu?1 В мире полным-полно психов. Боги, ну кому на свете можно доверять?
      ГЛАВА 7 Женщина с зеленой кожей скользнула ко мне.
      - Примите наши извинения, мистер Гаррет. Нам требовалось увидеть вас как можно скорее. Поэтому Дайгеду, Родриго и Ринго, - она поочередно ткнула пальцем в каждого из уродов, - пришлось действовать быстро. К тому же они не приучены к вежливости. - Это уж точно. Я оглядел погреб, высматривая своего попугая. Того нигде не было видно. Может, ему хватило ума удрать. А может, мне на самом деле повезло, и птичке свернули шею. Лишняя пара рук женщины куда-то исчезла. Ее волосы сделались обыкновенными, кожа приобрела здоровый цвет, зубы утратили остроту, а вырез платья опустился до талии. Похоже, я угодил в логово оборотней. Великаны тоже слегка изменились: несколько уменьшились в росте; уроды стали чуть менее отвратительными, у крылатого типа появились уши. Внешность самой соблазнительной из девиц также претерпела некоторые изменения (впрочем, она мне нравилась и так). Из брюнетки она превратилась в блондинку и захихикала. Черт побери, на кой ляд ей понадобилось изображать из себя дурочку? Какое-то время спустя все приобрели нормальный вид - разумеется, по танферским меркам, а в Танфере нормальность - понятие весьма растяжимое. Теперь мои тюремщики вполне могли бы показаться на улице; вот если бы еще их тела не становились прозрачными на свету.. Может, пока я был без сознания, меня накормили ведьмиными грибами?
      - Так гораздо лучше, - заметил я. Женщина приблизилась ко мне вплотную. Я бросил взгляд на ее волосы, в которых кишели блохи и вши. Она одарила меня призывной улыбкой и облизнула губы раздвоенным язычком. - У тебя приятные мысли. Я польщена. Но не вздумай прикасаться ко мне. Она указала на блондинку, которая смотрела на меня так, словно готова была проглотить вместе с одеждой. В иных обстоятельствах я бы не преминул воспользоваться столь явной симпатией.
      - У вас тут есть стулья? - Я решил не разубеждать женщину-змею, не открывать ей своих истинных чувств. Меня вдруг повело в сторону. Ну и пакостное ощущение! Я чувствовал себя крысюком, накурившимся "травки".
      - Извини. Мы действовали в спешке, поэтому не успели как следует подготовиться к приему гостей. Я осторожно опустился на пол. Жестко, зато падать будет не больно.
      - Может, кто-нибудь соблаговолит меня просветить? Кто вы такие? Что вам нужно? Поторопитесь, не то я опять отключусь. - Голова раскалывалась.
      - Мы - последние из годоротов. Сражаемся с шайрами. Не по своей воле, просто так сложилось. - И взошло солнце мудрости, - пробормотал я. - Или не взошло. Боюсь, правильно второе.
      - Выжить могут только одни. Мы находимся в погребе последнего из наших смертных приверженцев. И останемся здесь, пока не определится исход битвы. В своих молитвах наш приверженец предложил нам обратиться за помощью к тебе. Он утверждал, что по характеру ты как нельзя лучше подходишь для наших целей. - Цели целями, а деньги вперед. Женщина нахмурилась. Мое замечание сбило ее с толку.
      - Мы уже и сами думали о том, чтобы призвать на помощь неверующего. А спешить приходилось потому, что шайры узнали про тебя и устроили тебе западню.
      - Что-то я ничегошеньки не понимаю. Кто вы такие, черт возьми? И что вам нужно? Блондинка захихикала. Естественно, Гаррет-парень хоть куда. Изъясняется как великий мудрец. Впрочем, главарю шапки мои слова вовсе не показались смешными. С его чела сорвалась молния. Самая настоящая. Он вновь слегка подрос. Меня вдруг осенило, что у таких, как он, терпения обычно в обрез. - Ты никогда не слышал о годоротах? - Кажется, нет. И об остальных тоже.
      - Мы выбрали тебя отчасти из-за твоего невежества. - Правда, по тону женщины можно было догадаться, что она не очень-то верит в мое невежество. Под сводами погреба прогремел гром. Женщина метнула на главаря выразительный взгляд, в котором сквозило отвращение, и представилась:
      - Меня зовут Магодор. Мы все принадлежим к годоротам, верховным божествам харов, одного из первобытных племен, когда-то населявших этот край. По вашим меркам они были сущими дикарями. Занимались земледелием и скотоводством, но не слишком удачно. Поэтому добывали средства к пропитанию не только работой, но и набегами на соседей. Их следов почти не сохранилось, однако в жилах ваших правителей течет кровь харов. Короче, древняя культура погибла, а боги этой культуры - на грани гибели. Любопытно. Наших правителей тоже отличают неумение заниматься сельским хозяйством и склонность к вооруженному грабежу.
      - Шайрам же поклонялись быкоездники-гриты. Они появились здесь во время гритского нашествия. Гриты во многом напоминали харов и продержались недолго. Они были первой волной в эпоху великого переселения народов. Jаждое десятилетие являлись новые завоеватели, оставлявшие после себя семена своей культуры. От быкоездников не осталось вообще ничего. Но их боги, шайры, оказались жизнеспособными. А ныне обстоятельства сложились так, что мы должны сражаться с шайрами за место на улице Богов. Улица Богов... Так горожане называли проспект, пересекавший из конца в конец ту часть города, которую циничные и необразованные личности именовали Кварталом Грез. Там стояли храмы тысячи одного танферского божества. Осколок прошлого, наследие времен, когда императоры правили единолично и крайне подозрительно относились к светским амбициям священников и жрецов. Чтобы без помех наблюдать за служителями культа - а при случае и расправиться с ними, не прилагая к тому особых усилий, - все храмы и были выстроены в одном квартале. Я огляделся. Говорите, боги? Ну да, разумеется.
      - Тебе известно, как обстоят дела на улице Богов? Все решают деньги. Если у тебя достаточно приверженцев, ты перемещаешься на запад, в храмы и соборы, расположенные ближе к Холму. А если теряешь свой пай, движешься в обратном направлении, к реке. Три десятилетия мы держались за последнюю часовню у реки, цеплялись за нее ногтями и зубами, а храм шайров стоял чуть наискось, на одно здание западнее. Нас разделяла кумирня божка по имени Скабз. В прошлом месяце приверженцев у Скабза прибавилось, а беженцы из Кантарда привели в Танфер нового бога, Антитибета, у которого поклонников, как выяснилось, в избытке. Он занял храм, отстоящий от реки на треть расстояния до Холма. В результате начались передвижки. И теперь либо мы, либо шайры должны покинуть улицу Богов. Наконец-то хоть что-то прояснилось. Конечно, я знал, каким образом священники и жрецы обстряпывают делишки в Квартале Грез (правда, не представлял, зачем, но это не столь важно). Дальше всего от реки находились Четтерийский собор и оплот ортодоксов. Эти культы одновременно враждовали и поддерживали друг друга, всяческими шизофреническими уловками завлекая под свою сень как можно большее число верующих. Их служители обладали и богатством, и могуществом. А у самой реки теснились храмы и часовни богов вроде тех, с которыми мне привелось столкнуться, известных разве что горсточкам приверженцев. Честно говоря, береговые храмы сильно смахивали на чудом уцелевшие во время наводнения развалюхи. Мне показалось, я разобрался в ситуации. Отсюда вовсе не следовало, будто я поверил, что и впрямь имею дело с взаправдашними богами и богинями. Впрочем, утверждать, что не поверил, я бы тоже не рискнул. Сами знаете, когда речь заходит о богах, достоверных фактов раз-два и обчелся; зачастую эти факты выдумывают священники, которые живут приношениями одураченных прихожан. Но ведь мы в Танфере, чудесном городе, где может произойти что угодно.
      - Ты скептик, - заметила Магодор. Сейчас она выглядела чертовски привлекательно. Я утвердительно кивнул. Предпочитаю не скрывать своих убеждений - или отсутствия оных. Из ноздрей главаря вырвались струйки дыма. Он вырос футов до восемнадцати. Пожалуй, если разозлится еще сильнее, того и гляди прошибет головой потолок.
      - О твоем образе мыслей мы поговорим в другой раз. Главное - чтобы ты понял: мы, годороты, оказались в отчаянном положении. Либо нам, либо шайрам придется покинуть улицу Богов. Для нас это означает полное исчезновение. Улица обладает собственной силой, манной, которая поддерживает в божествах жизнь. Покинув улицу, мы сначала превратимся в призраков, а затем исчезнем окончательно. Неужели? Про остальных говорить не буду, а три урода выглядели такими же эфемерными, как гранитная стена.
      - Если нас вынудят покинуть улицу Богов, - повторила Магодор на случай, если я не услышал, - мы погибли. Нам уже не воскреснуть. Не так уж часто меня обвиняют в том, что я раскрываю варежку не подумав. На сей раз я тоже выдержал паузу, прежде чем спросить:
      - Что случается с богами, которых перестают почитать? У вас есть свое начальство, перед которым вы должны оправдываться, и все такое прочее? Бум! Вокруг головы главаря возник целый венок из молний. Гигант вырос настолько, что уже не умещался в погребе, даже сидя. Он a.#-c+ao в три погибели и глядел на меня так, словно собирался испепелить на месте. Мне почему-то показалось, что, несмотря на главенствующее положение, он не слишком умен. Шикарная мысль, верно? И в потустороннем мире, оказывается, наверх далеко не всегда взбираются самые достойные. Я давно подозревал, что многие божества отличаются недостатком сообразительности. В большинстве мифов рассказывается об их неуважительном отношении друг к другу, о кровосмесительных связях, адюльтерах, звериной жестокости и тому подобном, а вот об уме, как правило, не говорится ни слова.
      - Некоторые постепенно истаивают. Другие становятся смертными и умирают как люди. - Мне почудилось, будто в словах Магодор проскользнула неуверенность. Главарь зажмурился и выдохнул изо рта пламя. У его жены выдержки было побольше. Она уменьшилась футов до шести и вновь стала привлекательной женщиной, этакой добродушной матерью семейства. Мне не составило труда вообразить, как она скачет по небу в ветреную ночь, в рогатом шлеме, разгоняя стервятников и собирая павших на поле брани героев. Однако смотрела она на меня так, будто представляла, как я болтаюсь во время скачки у нее поперек седла. Голова болела по-прежнему. К горлу постоянно подкатывала тошнота. И отчаянно хотелось спать.
      - Тут неудобно разговаривать. - Я чувствовал себя сбитым с толку и запутавшимся. - Может, посидим где-нибудь вдвоем? А то лично меня постоянно отвлекают. - Гаррет, черт возьми, последи за своим языком, не то тебе несдобровать! Кто знает, что может взбрести в голову гиганту или трем уродам? Во что ж ты такое вляпался, парень? Главарь сплюнул, точь-в-точь как деревенские ребята, которые не курят табак, а жуют. Огненный шар расплавил камень в нескольких ярдах от моей руки. Просто потрясающе!
      ГЛАВА 8 Над погребом, в котором я очнулся, находилось довольно просторное помещение, в котором стояли винные бочки и валялся всякий хлам. Еще там было полно пыли и пауков, а также крыс. Все это действовало отрезвляюще и отодвигало на задний план всякие истории о богах. Моя спутница светилась в темноте. Очертания ее фигуры выглядели расплывчатыми, но когда мы поднялись в кухню, где занималось готовкой с десяток женщин, она словно обрела плотность. Женщины изумленно вытаращились на меня: мол, что это за тип вылез из погреба? Магодор они явно не видели. А меня просто разглядывали, ни о чем не спрашивая и не подвергая сомнению мое право находиться на кухне. Из чего следовало, что они привыкли к творящимся в доме безобразиям и не суют носы не в свое дело. Количество поварих означало, что дом стоит на Холме. Скорее всего он принадлежит кому-нибудь из наиболее могущественных и злобных танферских колдунов, истинных правителей Каренты. Я стараюсь не попадаться таким людям на глаза. Общение с ними не сулит ничего хорошего. Магодор привела меня в маленькую гостиную, по всей видимости, только что приготовленную специально для нас.
      - На еду не расчитывай, - предупредила она. - Нельзя, чтобы нас видели смертные. Я плюхнулся в кресло, которое оказалось настолько мягким, что я в нем чуть было не утонул. Схватился за ручку, кое-как выплыл на поверхность - и тут меня едва не сразил сон. Усилием воли я отогнал дремоту. - Почему? - Наши враги могут узнать от них, где мы находимся. - И что с того? Магодор искоса поглядела на меня. Должно быть, ей не понравился мой тон.
      - Ты не представляешь, что такое война богов. И радуйся, что это так. На мгновение из-под прекрасной оболочки проступила истинная суть богини: острые зубы, лишняя пара рук, змеи в волосах. - Нам и шайрам равно наплевать на смертных, которые будут сражаться за нас. Насколько мне известно, подобное отношение к делу чревато -%/`(ob-.abo,(. Змеиная сущность исчезла, и Магодор вновь стала очаровательной девушкой. Ах, какие щечки! - Гаррет, это неразумно. - Что?
      - Догадаться, о чем ты думаешь, ничуть не сложно. Ты думаешь об Адет, о Звездочке и обо мне. Знай, те, кого я брала в любовники, редко оставались в живых. Предупреждаю только потому, что ты нужен нам целым и невредимым. Я зовусь Магодора-Разрушительница. Перед моим мысленным взором возникла жуткая картина: люди, умирающие от голода и болезней, поля, усеянные костями павших, горящие города, кружащие в небе стервятники. Да, назначишь такой свидание, а потом не оберешься хлопот. Видение исчезло, и Магодор показалась мне обольстительнее прежнего. Этакая девушка из числа тех, что заставляют выть на луну монахов, давших обет безбрачия. - Сопротивляйся мне.
      - С удовольствием. - Откровенно говоря, в глубине души я полагал, что на самом деле годороты - всего-навсего бродячие фокусники; но рисковать не хотелось.
      - Пока мы не одержим победу, ты будешь с нами. - Магодор сделалась едва ли не богиней красоты.
      - Уф! - Я прикинул, не прикрыть ли глаза рукой. - Может, перейдем к делу? Будь добра, растолкуй, кто есть кто и что вам от меня нужно.
      - Иными словами, если мы и вправду боги, почему не решим свои проблемы сами? - Что-то вроде этого. - Для богини, пожалуй, она была слишком болтлива. - Даже у богов есть свои ограничения. - То есть?
      - К примеру, мы не можем вторгнуться в храм шайров. Об остальном узнаешь после, когда согласишься помочь. Вообще-то я не собирался соглашаться, но вслух этого говорить не стал. Ладно, будем вежливы с дамой, попытаемся выяснить что возможно и слиняем при первом же удобном случае. На кой мне сдались все эти боги, верно? Если я правильно помню, память у богов короткая. Их обычные заботы - как бы соблазнить папашину подружку, пристукнуть братца или посчитаться с домашним трехглавым драконом; остальное их заботит мало. Через пару часов эти так называемые годороты забудут частного сыщика Гаррета, на что он ни в коей мере не обидится. - Так ты поможешь нам? - С какой стати я должен лезть в подвал с завязанными глазами? Я даже не знаю, с кем имею дело. Ты представилась, хорошо. Еще я запомнил имя того типа с крыльями вместо ушей. А остальные? - С крыльями? А, Иоркен-Посланец. Мелкая сошка. - Да? А те три урода, Дайгед, Родриго и Ринго? Кто они такие?
      - Аверы. Мы их унаследовали от Древних. Если не считать физической силы, у них нет никаких божественных атрибутов. - А как насчет уродства? С этим у них полный порядок.
      - Извини, запамятовала. Дальше. С твоим складом мышления ты наверняка положил глаз на Звездочку. - Какая такая Звездочка? - На самом деле у нее другое, древнее имя, которое означает "Утренняя Звезда". Мы зовем ее Звездочкой. Она олицетворяет плотскую сторону женщины. Искусительница, храмовая проститутка, всегда готовая отдаться. - Как романтично! - То-то ты на нее вылупился. - Против некоторых вещей невозможно устоять. - Ну да, иначе ты не пошел бы за Адат. - Адат?
      - Та рыжеволосая штучка, которая пыталась заманить тебя в ловушку. Тебе повезло, что мы следили за тобой. Поверь, компания Звездочки гораздо приятнее.
      - Значит, рыжеволосая? Как я уже говорил, против некоторых вещей невозможно устоять. - Послушай моего совета, Гаррет, займись лучше Звездочкой. Глядишь, она тобой и заинтересуется. Ба! Если она не заинтересовалась мной до сих пор, то может затолкать свое равнодушие в бутылочку и торговать им по рыночной цене. "Покупайте божественные отбросы!" Зато разбогатеет, станет знаменитой и, чем черт не шутит, сумеет подняться на пару ступенек поближе к вершине Холма... А если подсказать ей, что и как, я тоже могу разбогатеть. Ну да, договориться о проценте за услуги и... - Шшш! Из зеленых волос поползли змеи. Магодор разозлилась. Вряд ли она и впрямь способна читать мысли, но что я отвлекся, заметить было проще простого. Нет, так не пойдет. Может, годороты и не боги, но они верят в свою божественную природу, а потому имеют полное право быть капризными и злобными. Я очаровательно ухмыльнулся, приподнял бровь и воскликнул:
      - Я не сплю! Не сплю! - Как в старые добрые времена, в Морской пехоте, когда мы с венагетами крошили друг дружку в капусту на островах; сержант частенько заставал меня врасплох, ибо мои мысли то и дело пускались в странствие. - Похоже, тебе не очень интересно.
      - А ты поставь себя на мое место. Меня похитили, приставили к горлу нож. Вроде бы хотят нанять на работу, но на какую, не говорят. И потом, до сих пор я не услышал ни слова об оплате. Что, кстати, наводит на подозрения в отношении кредитоспособности нанимателей, боги они или не боги. Чем дольше я вещал, тем менее привлекательной становилась красотка Мэгги. Я заткнулся, прежде чем она решила проломить мною пол и продолжить беседу в другом помещении.
      - Может, расскажешь про остальных? - От Мэгги струился зеленый свет. Я не сомневался, что она сделала пометку против фамилии "Гаррет" в своей книге черных дел. На ее лице промелькнула гримаса ярости, но она сдержалась. Может быть, годороты на самом деле оказались в отчаянном положении. - Скажем, про ваших боссов? Кто они такие?
      - Имар и Имара. - Мог бы и сам догадаться. Одновременно брат и сестра, муж и жена. - Правитель и Правительница Всего Сущего, Покоритель Неба и Мать Земли, Солнце и Луна, Звездогонитель и Та-Кто-Вызывает-Весну...
      - И так далее, - пробормотал я. Что поделаешь, у меня вошло в привычку потешаться над пышными прозваниями командиров стражи и всяких паханов. Согласен, привычка пагубная, но отделаться от нее не так-то просто.
      - И так далее, - согласилась Мэгги. - У каждого бога хватает эпитетов, которыми его и прославляют, и оскорбляют. Это она верно подметила. У церкви, в лоне которой я вырос, не было избытка божеств. Мы имели единственного бога - и около десяти тысяч святых, которые играли роль малых богов и богинь. Образовалась своего рода небесная бюрократия, некоторые святые занимались лишь тем, что искали потерянные пуговицы или следили за сбором винограда. И бюрократия разрослась настолько, что она наверняка будет существовать не одно столетие после того, как умрет последний из верующих в единого бога.
      - Ладно. Теперь я знаю, кто вы, и смутно представляю, в чем суть дела. Один храм. Два пантеона. Кто проиграет, теряет все.
      - Вот именно. - Магодор постаралась принять деловой вид. Как будто красивая женщина может принять деловой вид, что бы она там о себе ни думала! Природе наплевать на смятение в мыслях. Благолепие - всего лишь одно из препятствий, которые нужно преодолеть инстинкту. Я тоже попытался притвориться, что на уме у меня только дело. Когда-нибудь инстинкты меня погубят. Пришлось напомнить себе, что паучихи после спаривания поедают самцов.
      ГЛАВА 9
      - Слушай внимательно, - предупредила Магодор. - Повторять не буду. Весьма благородно с ее стороны.
      - Я весь внимание, Мэгги. - Я попытался было пошевелить ушами, чтобы подчеркнуть свои слова, но у меня ничего не вышло. Обидно, черт возьми. Олух вроде Плоскомордого запросто шевелит ушами, а мне... - Гаррет! - Да не сплю я, не сплю! - Прими к сведению, что у богов между собой особые отношения. О чем, кстати сказать, не подозревают и многие жрецы.
      - Знаешь, Мэгги, послушать большинство жрецов, так боги, которым они поклоняются, единственные на свете.
      - Большинство, но не все: некоторые, сравнительно молодые культы ничего подобного не провозглашают. Но вернемся к нашим делам. Боги подчиняются правилам и традициям. Не то чтобы это возбранялось, однако традиция не знает случаев, когда два пантеона сражались бы за место на улице Богов. - Не желаете ронять себя в глазах верующих?
      - Естественно. В подобных ситуациях обычно происходит некое состязание, судьей в котором выступают божества из более удачливых пантеонов. Победитель получает все. - Ага, - глубокомысленно, многозначительно протянул я. - Чтобы избежать возможных подлогов, условия состязании всегда разные.