Все четверо долго воевали друг с другом по одиночке - и без видимой пользы. Сейчас они заключили перемирие.
      Вокруг каждого ползали, вились, плясали Тени, а посему различимы были лишь смутные, неопределенные очертания фигур. Все четверо предпочли скрыться под черными балахонами и черными масками.
      Наименьший, один из двоих объединившихся, нарушил вот уже час царившую в зале тишину:
      - Она идет на юг. Те, кто служат ей и до сих пор носят несмываемое клеймо ее, идут с ней; Они переплыли море. Они несут с собой могущественные талисманы. И путь их делят с ними те, кто посвятил свои судьбы черному знамени. Включая и тех из них, чьей силой глупо пренебрегать.
      Один из углов треугольника презрительно хмыкнул. Другой спросил:
      - А что же с тем, на севере?
      - Величайший остается в безопасности. Меньший же более не лежит в Тени древа неволи. Он был воскрешен и принял новое обличье. Тоже движется на юг, но он так безумен и жаждет мести, что его не стоит опасаться. С ним справится и ребенок.
      - Имеем ли мы причины опасаться, что о нашем присутствии здесь известно?
      - Нет. Даже в Трого Таглиосе лишь несколько человек убеждены в нашем существовании. За Первым же Порогом мы - лишь досужие сплетни, а за Вторым о нас и не слышали. Но тот, кто сделался повелителем великих болот, может почувствовать нас. Он может заподозрить, что грядет нечто большее, чем известно ему.
      - Они идут, - добавил его компаньон. - Она идет. Но их связывает неповоротливость человека и лошади. У нас есть еще год. Может быть, и больше.
      В противоположном углу снова презрительно хмыкнули:
      - Болота как нельзя лучше подходят для их смерти. Позаботьтесь об этом. Вы можете подавить волю их ведущего величием и ужасом моего Имени.
      И поплыл прочь.
      Остальным поплохело. Злость, сгустившаяся в зале, стала почти ощутима.
      Уплывавший приостановился. Остальные внимательно следили за его дрейфом.
      - Вы знаете, что столь беспокойно спит на моей южной границе. Я не смею ослаблять бдительности.
      - Разве что ради того, чтобы нанести удар в спину одного из нас. Я заметил, что всякий раз та угроза отступала на второй план.
      - У вас есть мой залог. Мое Имя. Мир не будет нарушен мною, пока живы несущие опасность с севера. Вы можете объявить меня союзником, когда руки ваши потянутся за Тенями. Я не могу, я не смею дать вам больше.
      С этими словами он продолжил свое движение.
      - Что ж, пусть будет так, - сказала женщина, и треугольник перестроился так, будто включал в себя и удалившегося. - По крайней мере, в одном слова его были истиной. Болота - весьма подходящее место для их смерти. Если раньше их не настигнет рука Рока.
      Один из оставшихся засмеялся. Тени отчаянно засуетились вокруг, словно крепнущий смех причинял им нестерпимые муки.
      - Прекрасное место для их смерти.
      Глава 11
      ПОХОД В БЫЛОЕ
      Сначала названия городов звучали, как из детства. Кочан. Братец. Сумрак. Писк. Одним из них Отряд служил, с другими - враждовал. Мир менялся чем дальше, тем больше; становилось теплее, города встречались все реже и реже. Они хранили поблекшие легенды и страницы Летописи - Тир, Разл, Слайт, Наб и Ноб... Мы вошли по ту сторону карт, когда-либо виденных мною, где города были известны мне лишь из Летописи, и только Одноглазый, бывал здесь раньше. Борос, Терис, Виг, Хаджай...
      А мы все стремились на юг в первом длинном переходе. Вороны следовали за нами. Мы набрали еще четырех рекрутов, профессиональных охранников караванов из кочевого племени под названием рои, дезертировавших к нам. Я начал формировать взвод и для Мургена. Его это совсем не порадовало. Он продолжал быть знаменосцем и укреплялся в надежде перенять от меня должность летописца. Сам fl был слишком занят обязанностями капитана и лекаря. Я не осмеливался лишать его этой надежды - кроме Мургена на эту должность годился лишь Одноглазый, но на него и, полагаться не стойло.
      Еще дальше, еще южнее, и все же мы не добрались даже до родины Одноглазого, то есть до джунглей Длок-Алока.
      Одноглазый клялся и божился, что никогда в жизни и названия-то такого "Хатовар" не слыхал. Возможно, он находится далеко, за поясом мира.
      Есть же пределы выносливости бренной человеческой плоти!
      Все эти: многие лиги пути дались нам нелегко. Карета вороненой стали и фургон с багажом Госпожи привлекали к нам внимание бандитов, а также разных князьков и княгинь - тоже, впрочем, бандитов.. Большей частью их брали на понт Гоблин с Одноглазым. Порой Приходилось вынуждать их отступать, малость попугав. А был и такой отрезок пути, что магия вообще не действовала.
      Если эта парочка и научилась чему за годы службы в Отряде, так это убедительности. Если уж они создают иллюзию, то у нее и из пасти разит аж за семнадцать футов. Если бы еще не практиковались друг на друге...
      Я решил, что нам пора сделать привал на несколько дней. Наш юношеский задор нуждался в подпитке.
      - Тут впереди, неподалеку, есть такое место - Храм Отдыха Странствующих. Они принимают у себя путников вот уж две сотни лет. Там неплохо бы сделать привал и провести кое-какие изыскания, - предложил Одноглазый.
      - Изыскания?
      - Из бывальщин и небывальщин путешественников за двести лет должна была скопиться огромная библиотека. Рассказы - единственная плата, какую они когда-либо просили.
      Да, он нашел чем меня взять. И самодовольно заухмылялся по этому поводу. Старый подлец знал меня слишком хорошо. Ничто другое в мире не могло бы так верно заставить меня забыть хоть на время о решении добраться до Хатовара.
      Я скроил Одноглазому непрошибаемую козью морду.
      - Значит, ты хочешь бросить валять дурака и заняться делом.
      - Чего?
      - А кто, по-твоему, будет переводить? Он, со стоном закатил единственный глаз.
      - Да когда ж я научусь держать, мою проклятую пасть на замке-е-е?!
      ***
      Храм оказался слегка укрепленным монастырем, угнездившимся на вершине невысокого холма. Здание сияло золотом в лучах клонящегося к закату солнца. Лес позади и поля впереди Храма были так зелены - никогда прежде не видал я ничего подобного. Вот уж верно - место отдыха странствующих!
      Стоило нам войти - нас словно окутала волна покоя. То же самое чувствуешь, вернувшись после долгих странствий в родной дом. Я взглянул на Госпожу. Лицо ее светилось тем же, что чувствовал я, и это тронуло мое сердце.
      ***
      - Вот здесь я мог бы уйти на покой, - сказал я ей на второй день нашего отдыха.
      Вымывшись в первый раз за последние несколько месяцев, мы вышли на прогулку в сад, никогда не видавший битв серьезнее воробьиных драк.
      Она слегка улыбнулась в ответ и из вежливости не пустилась в рассуждения об иллюзорной природе мечтаний.
      Здесь нашлось все, чего бы я только мог пожелать. Комфорт. Покой. Изолированность от язв мира. Цель. Громадное количество исторических материалов для утоления моей охоты разобраться, что и как происходило в прошлом.
      И, самое главное, освобождение от ответственности. Каждый новобранец, казалось, удваивал тяжесть моего бремени - всех нужно накормить, содержать в полном здравии, следить, чтобы не попали в беду...
      - Воронье, - пробормотал я.
      - Что?
      - Везде воронье, куда мы ни приходим. Может быть, я просто начал замечать их пару месяцев назад, однако везде, где мы идем, я вижу ворон. И никак не могу избавиться от чувства, что они следят за нами.
      Взгляд Госпожи сделался озадаченным.
      - Вон, взгляни. Вон на той акации. Целых две: расселись, словно черные вестники несчастья.
      Взглянув на дерево, Госпожа посмотрела на меня еще более озадаченно.
      - Но... - С этими ее словами одна из ворон взмыла в воздух и скрылась за монастырской стеной. - Там нет никаких...
      - Костоправ! - Сквозь сад, распугивая птиц и белок, забыв о всяких приличиях, к нам ломился Одноглазый. - Эй, Костоправ! Угадай, что я нашел! Списки Летописи с тех дней, когда мы проходили здесь, направляясь на север!
      Ну и ну. Усталому, старому разуму не подыскать подходящих слов. Восхищение? Пожалуй. Экстаз? Вы уж поверьте, почти сексуальное возбуждение обуяло меня в эту минуту. Мои чувства сосредоточились примерно так же, как если бы особо желанная женщина вдруг ответила взаимностью.
      Несколько старейших томов Летописи потерялись либо пришли в негодность за многие годы. Некоторые из них я никогда не видел и даже не надеялся увидеть.
      - Где? - выдохнул я.
      - В библиотеке. Один монах решил, что тебе будет интересно. Не помню, как мы оставляли их здесь по дороге на север, но ведь тогда я вообще не шибко интересовался такими вещами. Тогда мы с Там-Тамом только назад успевали оглядываться.
      - Пожалуй; мне будет интересно.. Определенно - будет.
      Здесь куртуазность изменила мне. Я сбежал от Госпожи, даже не буркнул: "Извини".
      Хотя, возможно, я был вовсе не так увлечен; как старался изобразить.
      И, когда понял, что сделал, почувствовал себя полным ослом.
      ***
      Чтение этих списков потребовало работы коллективной. Написаны они были языком, которым уже не пользовался никто, кроме храмовых монахов, ни один из которых не говорил на понятном мне языке. Поэтому чтецу, пришлось переводить с листа ни родной язык Одноглазого, а уж Одноглазый переводил мне.
      Даже в отфильтрованном виде все было дьявольски интересно.
      У них нашлась Книга Чоу, которая была уничтожена за пятьдесят лет до того, как я записался в Отряд, и после лишь частично восстановлена. И Книга Те-Лара, известная мне лишь по загадочной ссылке в позднейшем томе. И Книга Скета, прежде не известная вовсе. И еще полдюжины - равной ценности. Однако ни Книги Отряда, ни Первой или Второй Книги Одрика не нашлось. То были легендарные первые три тома Летописи, содержащие наши изначальные легенды. На них ссылались в последующих томах, однако никто не упоминал, что видел их после первых ста лет существования Отряда.
      В Книге Те-Лара объяснено, отчего.
      Была битва.
      Без битвы не обходилось ни одно объяснение.
      Топот и лязг оружия - все равно что еще один знак препинания в долгой повести Черного Отряда.
      В данном случае люди, нанявшие нашу братию, удрали после первого же вражеского удара. И так быстро, что скрылись прежде, чем Отряд понял, что произошло. Наши с боем отступили в укрепленный лагерь. В ходе последовавшей осады враг несколько раз врывался в него. И в ходе одного из таких вторжений и исчезли эти самые тома. Летописец с учеником оба были убиты, и некому было восстановить Книги по памяти.
      Ну, что ж...
      Я с головой погрузился в работу.
      Найденные Книги обрисовывали наше будущее до самых краев имевшихся у монахов карт - а уж они-то исходили все, до тех самых мест с пометкой "Водятся Драконы". Еще столетие, и половица путешествия в наше вчера... Со временем мы так далеко проследили маршрут следования Отряда, что я возымел надежду на то, что и мы послужим материалом для карты, на которой будет вычерчен наш путь.
      Как только выяснилось, что мы напали на золотую жилу, я добыл письменные принадлежности и девственно чистый том Летописи. Писать я мог с той же быстротою, с какой Одноглазый переводил.
      Время понеслось вскачь. Монах принес свечи. Затем на мое плечо опустилась рука, и Госпожа сказала:
      - Ты не хочешь передохнуть? Я могу сменить тебя на время.
      Примерно полминуты я сидел весь красный. После того, как практически выставил ее из библиотеки. А уж после этого целый день даже не вспоминал о ней.
      Она сказала мне:
      - Я понимаю.
      Может, оно и так. Она ведь неоднократно читала разнообразные Книги Костоправа - или, как, может быть, вспомнят их потомки. Книги Севера.
      ***
      Под диктовку Мургена и Госпожи перевод двигался быстро. Единственным ограничением была выносливость Одноглазого.
      Это было не безвозмездно. Я выменял их Летописи на мои, более свежие. Госпожа подсластила сделку сотней анекдотов о мрачной северной Империи, однако монахи никак не связали ее с той самой Королевой Тьмы.
      Одноглазый у нас хоть и стар, но сокол еще тот. Он держался. Через четыре дня после его великого открытия работа была закончена.
      Я подключил и Мургена, и он отлично справился. Не забыть бы купить или выпросить четыре чистых тома, чтобы переписать все это.
      ***
      Мы с Госпожой возобновили нашу прогулку с того же самого места, где прервали, только теперь я был несколько подавлен.
      - В чем дело? - буркнула она и далее, к изумлению моему, пожелала знать, не нахожусь ли я в посткоитальной депрессии.
      Она воткнула в меня легкую шпильку. - Нет. Просто я отыскал множество фактов из истории Отряда, но не узнал ничего принципиально нового.
      Она все поняла, однако продолжала молчать, чтобы дать мне выговориться.
      - Она описана сотнями способов, худо ли бедно ли, в зависимости от искусства каждого отдельного летописца, но, за исключением отдельных интересных подробностей, все - то же самое. Наступления, контрнаступления, битвы, празднования и бегства, и списки погибших, и разборки с очередным предавшим нас покровителем. Даже в том месте с непроизносимым названием, где Отряд прослужил пятьдесят шесть лет.
      - - Джии-Зле.
      У нее выговорилось легко, словно она специально упражнялась.
      - Да, верно. Где контракт длится тик долго, там Отряд совершенно теряет лицо, переженившись на местных и всякое такое. Превращается в наследственных телохранителей, передающих оружие от отца к сыну. Однако скоро истинная сущность морального разложения этих, так сказать, князей сказывается, и кто-нибудь решает обмануть нас. Тогда ему режут глотку, и Отряд движется дальше.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.