Глава 20

Выбежав из комнаты, Белл не представляла себе, куда идет и зачем, но, натолкнувшись в коридоре на свою горничную Мэри, она вдруг приняла решение.

— Наденьте плащ, Мэри, — приказала она с непривычной резкостью. — Мне необходимо выйти.

Мэри выглянула в окно.

— Уже темнеет, миледи. Вы уверены, что нельзя отложить прогулку до завтра?

— Это не прогулка. Мне просто надо выйти.

Мэри услышала всхлип в голосе хозяйки и кивнула.

— Сию минуту.

Белл запахнула плащ. Она так и не успела снять его, вернувшись вместе с разъяренным Джоном из кондитерской Хардимана.

Спустя минуту Мэри поспешно спустилась по лестнице. Белл нетерпеливо поспешила к парадной двери, ни были необходимы свежий воздух и свобода. Они прошли по Аппер-Брук-стрит до Парклейн, и Мэри собралась сворачивать за угол.

— Разве вы идете не к Роттен-роу? — спросила она, увидев, что Белл повернула на запад.

Белл яростно покачала головой.

— Я хочу уйти подальше от толпы.

— На вашем месте я бы не беспокоилась об этом, миледи. — Мэри огляделась. Гуляющие торопились покинуть парк. Небеса готовы были разверзнуться в любую минуту. — Пожалуй, вам стоит вернуться домой, уже темнеет. Ваша матушка голову с меня снимет или ваш муж.

Белл круто обернулась.

— Не напоминайте мне о Нем. Мэри отшатнулась.

— Как вам угодно, миледи.

Белл испустила покаянный вздох.

— Простите, Мэри. Мне не хотелось быть резкой с вами.

Горничная, утешая Белл, прикоснулась к ее руке. Они провели вместе уже несколько лет, и Мэри отлично знала хозяйку.

— Все будет хорошо, миледи. Он любит вас.

— В том-то и дело, — пробормотала Белл, тяжело вздохнула и углубилась в парк. Она не знала, как далеко они зашли — должно быть, не слишком, но ветер и холод утомили ее. Она огляделась. — Надо возвращаться домой. Мэри вздохнула с облегчением. Они шли в сторону дома уже несколько минут, как вдруг Белл остановилась.

— Постойте, — громко прошептала она.

— Что случилось?

Белл прищурилась, всматриваясь в белобрысого мужчину, издали похожего на Спенсера. Неужели это Спенсер? Слабое зрение мешало Белл как следует разглядеть его. Проклятие, надо же было сделать такую глупость — отправиться в парк в сопровождении одной горничной. Крупная дождевая капля шлепнулась ей на нос и вывела ее из напряженного оцепенения.

— Назад, — прошептала она Мэри, — и помедленнее. Незачем привлекать внимание.

Они потихоньку отошли к густо заросшей деревьями части парка. Белл надеялась, что блондин их не заметил, но ее нервы были на пределе. Вероятно, это не Спенсер, пыталась убедить себя она. Вряд ли возможно такое совпадение, чтобы он тоже вышел прогуляться по Гайд-парку в такой холодный, ветреный день, только чтобы подышать свежим воздухом. Единственная вероятная причина — преследовать ее, но незнакомец, видимо, уже ушел, во всяком случае, его не было видно.

Внезапно послышался раскат грома и начался дождь, торопливый и сильный. Не прошло и нескольких секунд, как Белл и Мэри промокли до нитки.

— Надо возвращаться! — крикнула Мэри.

— Нет, пока тот блондин…

— Он ушел! — Мэри схватила ее за руку и потащила за собой.

Белл отдернула руку.

— Нет, ни в коем случае! Если он не… — она огляделась.

Над самым ухом прозвучал резкий треск. Белл вздрогнула. Что это гром или выстрел?

Она бросилась бежать.

— Нет, миледи, не-е-ет! — Мэри рванулась за ней.

Охваченная паникой, Белл неслась между деревьями. Ветви цеплялись ей за платье, волосы лезли в глаза. Она споткнулась и упала, но тут же, торопливо вскочив, бросилась вперед сломя голову. Белл так и не успела заметить низко нависшую ветку и ударилась о нее лбом.

— О Господи! — воскликнула Мэри, опускаясь на колени перед потерявшей сознание Белл. — Очнитесь, миледи, очнитесь! — трясла ее испуганная горничная.

Голова Белл безвольно моталась из стороны в сторону.

— О нет, нет! — причитала Мэри. Она попыталась перетащить Белл к дорожке, но у нее не хватило на это сил.

Крича от ужаса, Мэри прислонила Белл спиной к стволу дерева. Надо было либо ждать рядом с ней, либо бежать за помощью. Мэри не хотелось бросать хозяйку в одиночестве, но иного выхода не было. Она огляделась. Их окружали лишь деревья. Вокруг не было ни души.

Приняв решение, Мэри подхватила юбки и бросилась бежать.

Джон сидел в библиотеке, держа в ладонях стакан виски.

Он сидел неподвижно, глядя, как солнце исчезает в темных тучах, прислушиваясь к звону дождевых капель только что начавшегося дождя.

Ему следует разыскать ее и извиниться. Ничто так не терзало его сердце, как слезы на глазах Белл.

Он вздохнул. Ему давно следовало решиться, но он, как последний трус, боялся, что Белл вновь оттолкнет его, стоит ее обнять.

Наконец он отставил стакан и обреченно вздохнул. Сейчас он отыщет ее, и если Белл вновь убежит… Он покачал головой. Представлять это было слишком мучительно.

Джон отправился в спальню, но, по-видимому, со времени их ссоры Белл здесь не появлялась. Недоумевая, он спустился вниз и у подножия лестницы столкнулся с дворецким.

— Прошу прощения, — начал Джон, — вы не видели леди Блэквуд?

— Нет, простите, милорд, — отозвался Торнтон. — Я думал, она с вами.

— Нет, — пробормотал Джон. — А где леди У орт?

Кэролайн наверняка знает, где находится Белл.

— Леди и лорд Уорт сегодня вечером ужинают у их светлостей, герцога и герцогини Эшбурнских. Они уехали час назад.

— Отлично, благодарю вас. Уверен, я вскоре найду жену.

Он уже намеревался обыскать любимую гостиную леди Уорт, когда входная дверь с треском распахнулась.

Мэри вбежала, тяжело дыша. Ее темные волосы облепили лицо, платье промокло насквозь. Она бросилась к Джону с широко раскрытыми от ужаса глазами.

— О, милорд, вы здесь!

Джон похолодел от страха за Белл.

— Мэри? — недоуменно прошептал он. — А где же Белл?

— Она упала! — выдохнула Мэри. — Упала, ударилась головой. Я пыталась отнести ее домой, клянусь, я старалась…

Джон уже набросил пальто.

— Где она?

— В Гайд-парке. Она… я…

Джон схватил ее за плечи и встряхнул.

— Так где, Мэри?

— В самой глубине парка, она… — Мэри схватилась за грудь и закашлялась. — Вам ее не найти. Я пойду с вами.

Джон коротко кивнул, схватил горничную за руку, и они выбежали на темную улицу.

Спустя несколько минут он уже сидел на спине жеребца. Мэри с грумом следовали за ним верхом на Эмбер, кобыле Белл. Джон мчался по улицам, ветер зло трепал его одежду. Дождь усиливался, проливной и холодный, но мысли о Белл помогали Джону не замечать разразившуюся бурю.

Вскоре они достигли границ Гайд-парка. Джон подозвал грума.

— Куда теперь? — крикнул он.

Ответ Мэри заглушил вой ветра. Она указала на запад. Джон пришпорил Тора, пуская его галопом.

Плотные грозовые тучи скрывали из виду луну, и Джон полагался лишь на слабо горящий фонарь в своей руке. Придержав жеребца, он начал обыскивать парк, с отчаянием понимая, как трудно будет обнаружить Белл в темноте.

— Белл! — кричал он, надеясь пересилить завывания ветра.

Но ему никто не отвечал.

Белл долго пролежала в обмороке. Когда она очнулась, вокруг было темно, она неудержимо дрожала, ее плащ насквозь промок. Белл попробовала выпрямиться, но все тут же поплыло перед ее глазами.

— Боже милостивый… — простонала она, сжимая ладонями виски, словно пытаясь прогнать невыносимую боль. Помедлив, она снова огляделась. Мэри нигде не было видно, и Белл растерялась. В какой стороне отсюда Мэйфэйр? — Черт возьми! — выругалась она, на этот раз не ощутив привычного укола совести.

Вцепившись в ствол ближайшего дерева, она с трудом поднялась, но, не справившись с головокружением, снова рухнула на землю. От сознания собственного бессилия Белл заплакала, горячие слезы полились по ее щекам, смешиваясь с холодным дождем. Понимая, что ей не остается другого выхода, Белл поползла на четвереньках. А потом, мысленно попросив у Бога прощения за то, что иногда уклонялась от посещения церкви, она начала молиться.

— Господи, Господи, дай мне попасть домой! Только бы мне попасть домой, пока я не промерзла! Только бы мне выдержать, только бы не закружилась голова! Господи, обещаю впредь посещать все службы до единой и выслушивать их, а не рассматривать витражи в церкви. Я перестану чертыхаться, буду уважать родителей и даже прощу Джона, хотя Ты знаешь, как это трудно.

Белл на ощупь пробиралась между деревьями. Дождь стал еще холоднее, промокшая одежда сковывала движения. Белл дрожала всем телом, ее зубы громко стучали. Продолжив молитву, она перестала просить Господа доставить ее домой, желая лишь остаться живой.

Ее руки тряслись, их облепила вязкая грязь. Вдобавок ко всему платье Белл зацепилось за колючий кустарник на обочине тропы. Морщась от пульсирующей боли в голове, Белл собралась с духом и сдернула подол платья с колючей ветки.

Едва она вновь поползла, как ослепительная вспышка молнии распорола небо. Сразу за вспышкой раздался такой ужасающий раскат грома, что Белл от страха замерла на месте.

Она сидела посреди покрытой грязью тропы несколько секунд, пытаясь избавиться от дрожи. Слабым движением она отвела от лица прилипшие пряди волос и заложила их за уши. Но дождь и ветер оказались безжалостными, и вскоре волосы снова упали ей на глаза. Она невыносимо устала, замерзла и ослабела. Молния вновь разорвала черное небо, высветив на этот раз силуэт всадника неподалеку от нее.

Возможно ли такое?

Белл, позабыв обо всем на свете, бросилась к темной фигуре.

— Джон! — вскрикнула она, молясь, чтобы он услышал этот крик сквозь вой ветра и не наехал на нее.

Сердце Джона замерло, едва он услышал этот крик, а когда крик повторился, бешено заколотилось. Джон еле различал темную фигурку на тропе, в десяти ярдах от себя. Светлые волосы были видны даже в темноте, окружая голову; словно нимб. Он быстро спрыгнул с коня и подбежал к Белл.

— Джон? — вопросительно пробормотала она, не в силах поверить своим глазам.

— Тише, любимая, я с тобой. — Он опустился на колени в грязь и сжал ее лицо в ладонях. — Где у тебя болит?

— Мне так холодно…

— Потерпи еще немного. Сейчас я отвезу тебя домой. — Облегчение Джона мгновенно сменилось страхом, когда он подхватил Белл на руки и ощутил ее дрожь. Боже милостивый, она провела под ледяным дождем не меньше часа, ее плащ промок до нитки.

— Я… я пыталась до-доползти домой, — сумела выговорить Белл. — Как холодно!

— Знаю, знаю, — пробормотал Джон.

Черт, почему она ползла? Но задавать вопросы было некогда. Белл едва шевелила губами, и Джон понял, что должен немедленно согреть ее.

— Ты сможешь удержаться в седле? — спросил он, подсаживая ее на Тора.

— Не знаю… Холодно…

Белл накренилась в седле, и ему пришлось вновь поднимать ее.

— Обхвати шею Тора, пока я не сяду сзади. Обещаю тебе, я буду крепко держать тебя всю дорогу домой.

Стуча зубами, Белл кивнула, изо всех сил вцепившись в шею жеребца. Джон мгновенно вскочил в седло и крепко обнял ее за талию. Белл сразу обмякла, закрыв глаза.

— Не м-м-могу не д-д-дрожать, — запинаясь, проговорила она. — Холодно…

— Вскоре ты согреешься, любимая.

В этот момент их догнали Мэри и грум.

— За мной! — крикнул Джон.

Ему было некогда объяснять подробности. Пришпорив Тора, он пустил его головокружительным галопом.

Тесно прижавшись к Джону, Белл устало отдалась ритму скачки. К ней пришло странное оцепенение, удовлетворенность от того, что боль и озноб вскоре прекратятся.

— Мне уже не так холодно, — пробормотала она слабым голосом.

— О черт! — выругался Джон и с силой встряхнул Белл. — Не смей засыпать, слышишь, Белл? Не спи! — Белл не ответила, и он еще раз тряхнул ее, схватив за плечо.

Белл даже не открыла глаза.

— Я так устала…

— Нет, Белл! — резко отозвался Джон. — Не смей засыпать, ты меня понимаешь?

Смысл слов с трудом доходил до ее сознания.

— Ну, если ты так хочешь, — вяло отозвалась она.

Остаток пути Джон то пришпоривал Тора, несущегося во весь опор, то встряхивал Белл, не давая ей заснуть. Надо было как можно быстрее доставить ее домой и согреть. Джон опасался, что, если Белл заснет, у нее не хватит сил проснуться.

После минут, показавшихся часами, они вынырнули из-за деревьев и бешеным галопом промчались по лужайкам Гайд-парка, а затем — по лондонским улицам. Джон осадил жеребца перед особняком Блайдонов, спрыгнул с седла, увлекая за собой Белл. Грум, который подоспел вовремя, подхватил поводья и повел Тора в конюшню. Кивком поблагодарив грума, с Белл на руках Джон прошел в холл.

— Торнтон! — рявкнул он.

Через секунду дворецкий возник рядом с ним словно из-под земли.

— Распорядитесь немедленно приготовить горячую ванну.

— Да, милорд, сию минуту, милорд. — Торнтон обернулся к миссис Крейн, экономке, которая вышла в холл следом за ним.

Прежде чем он успел вымолвить слово, пожилая женщина уже заспешила вверх по лестнице.

Джон немедля отправился за ней, ставя здоровую ногу при каждом шаге через две ступеньки. Достигнув верхней площадки, он бросился по коридору, прижимая Белл к груди.

— Мы уже почти на месте, любимая, — бормотал он. — Сейчас ты согреешься.

Голова Белл слегка шевельнулась. Джон надеялся, что она услышала его и кивнула, но не мог избавиться от опасения, что это движение было бессознательным. В комнате Джона две горничные уже готовили ванну.

— Мы постараемся согреть воду как можно скорее, милорд, — заметила одна из них, быстро присев. Джон уложил Белл на полотенце, расстеленное на кровати. Откинув ее волосы со лба, он увидел ужасный лиловый синяк. У него перехватило, дыхание от дикой ярости. Но на кого она обращена, Джон не знал — возможно, на себя самого.

— Джон? — слабо спросила Белл, и ее веки затрепетали.

— Я здесь, любимая, рядом.

— Я чувствую себя так странно, непривычно…

Мне и холодно, и тепло. Кажется, я… — Белл собиралась выговорить «умираю», но удержалась, не желая тревожить Джона.

Джон еле слышно чертыхнулся, заметив, что Белл лишается чувств. Его онемевшие, но крепкие пальцы начали торопливую работу с бесконечными мелкими пуговицами.

— Не покидай меня, Белл! — крикнул он. Ты слышишь меня? Не уходи!

В комнате появилась миссис Крейн с двумя ведрами кипятка.

— Милорд, а вы уверены, что этим должны заниматься вы? — спросила она. — Может быть, женщины…

Джон обернулся и ответил непререкаемым тоном:

— Она — моя жена. Я сам позабочусь о ней.

Миссис Крейн молча кивнула и вышла.

Джон вновь занялся пуговицами. Расстегнув наконец платье Белл, он выпростал ее руки из рукавов. Пробормотав извинение, разорвал какую-то деталь туалета — стаскивать ее, липнущую к телу, было бы слишком долго. Кроме того, Белл, наверное, не следовало поднимать. Джон положил руку ей на сердце. Ее лицо было бледным и мокрым от пота. Подавив подступающий страх, Джон быстро высвободил Белл из мокрых юбок и отнес ее к дымящейся, почти полной ванне. Опустившись на колени, он попробовал воду и нахмурился. Слишком горячо, но ждать, когда вода немного остынет, не было времени. Отчаянно молясь, он опустил Белл в воду.

— Вот так, любимая. Сейчас ты согреешься.

Белл не ответила.

— Очнись, Белл! — закричал он, встряхивая ее за хрупкие плечи. — Тебе нельзя спать, пока ты не согреешься!

Белл промямлила что-то неразборчивое и слабо — оттолкнула его.

Этот жест Джон воспринял как добрый знак, но тем не менее с пробуждением не следовало медлить. Он вновь встряхнул Белл, и, когда это не подействовало, он сделал единственное, что пришло ему в голову, — окунул лицо Белл в воду.

Белл вырвалась, отплевываясь, и в ее глазах появилась абсолютная ясность.

— Какого черта? — вспылила она.

— Только чтобы согреть тебя, любимая, — с улыбкой отозвался Джон.

— В воде мне еще хуже.

— Тут уж я ничего не могу поделать. Сначала будет немного горячо, а потом ты согреешься.

— Здесь слишком горячо.

— Нет, любимая, это ты слишком замерзла.

Белл надулась, как ребенок, взглянула вниз, увидела, как большие ладони Джона гладят ее обнаженную грудь, и лишилась чувств. — Всемогущий Боже! — воскликнул Джон.

Белл снова была в обмороке, и если бы она хоть на секунду осталась одна, то могла бы захлебнуться.

— Торнтон! — взревел Джон.

Торнтон, ожидавший за закрытой дверью, появился незамедлительно. Бросив единственный взгляд на обнаженную молодую хозяйку в ванне, он нервно глотнул и отвернулся.

— Да, сэр?

— Пришлите сюда кого-нибудь развести огонь. Здесь холодно, как в морге.

— Да, сэр. Я сделаю это сам, сэр. — Торнтон направился к камину, стараясь не поворачиваться лицом к ванне.

Через несколько минут Белл перестала дрожать, но Джон видел, что она еще не согрелась. Он поднял ее из ванной, осторожно растер полотенцем и уложил в постель, укутав одеялами, как ребенка. Через несколько минут Белл вновь задрожала. Джон прикоснулся к ее лбу — лоб был теплым, но, если Джон не ошибался, вскоре он должен был запылать.

Вздохнув, Джон сел в кресло. Предстояла мучительно длинная ночь.

Она умирала от холода. Почему она никак не может согреться? Белл металась на огромной постели, съеживалась, пытаясь нырнуть поглубже под одеяла.

Это было ужасно: боль возобновлялась, от нее ныли все мускулы и суставы. И что это за странный клацающий звук? Неужели это она стучит зубами? И почему ей так чертовски холодно?

Стиснув зубы, Белл заставила себя открыть глаза. В камине ровно горел огонь. Огонь… наверное, возле него тепло. Она отбросила одеяла и спустила ноги с постели. До камина слишком далеко. С мучительной медлительностью она коснулась ступнями пола и вдруг смущенно оглядела себя. Почему на ней нет одежды? Не важно, решила Белл, отбрасывая эту мысль. Надо лишь добраться до огня.

Но едва она попыталась встать, ноги подкосились, и она упала, больно ударившись об пол.

Джон, задремавший в кресле у постели, мгновенно проснулся. Увидев, что постель пуста, он вскочил.

— Белл! — Он окинул комнату торопливым взглядом. Куда она могла уйти в таком состоянии? К тому же совсем раздетая…

Услышав сдавленный стон по другую сторону постели, он поспешил туда.

Белл беспомощно лежала на полу. Джон осторожно поднял ее.

— Что с тобой, дорогая?

— Огонь, — пробормотала Белл.

Джон непонимающе уставился на нее.

— Огонь! — повторила она громче и слабо встряхнула его за руку.

— При чем тут огонь?

— Мне холодно.

— Ты хотела согреться?

Белл со вздохом кивнула.

— По-моему, тебе надо остаться в постели. Сейчас я принесу тебе еще одеял.

— Нет! — выкрикнула Белл, и Джон изумился внезапной силе ее голоса. Мне нужен огонь!

— Согласен, но почему бы тебе не лечь в постель, пока я не принесу свечу?

— Что за вздор!

Джон едва не рассмеялся.

— Идем, дорогая, ляжем в постель.

Он уложил Белл и накрыл ее одеялами, нервно вздрогнув от случайного прикосновения к ее груди. Она была так прекрасна, что на мгновение Джон чуть не забыл о состоянии Белл;

Беспокойство не отпускало Джона. Только чудо могло спасти Белл, а Джон не очень-то верил в чудеса.

Белл беспокойно заворочалась.

— Воды, — прохрипела она.

Джон поднес стакан к ее губам и полотенцем вытер капли, скатившиеся по подбородку.

— Теперь тебе лучше?

Белл облизнула потрескавшиеся губы.

— Не уходи.

— Я с тобой.

— Мне так страшно, Джон.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — солгал он, — вот увидишь.

— Мне уже не так холодно.

— Вот и прекрасно, — с воодушевлением подхватил Джон.

— Только немного знобит, но изнутри… — она закашлялась, содрогаясь всем телом. Наконец, успокоившись, Белл завершила мысль: — Внутри у меня все горит.

Джон боролся с отчаянием, зная, что сейчас должен собраться с силами ради Белл. Ему следует встать с ней плечом к плечу в этой битве. Джон не знал, сможет ли Белл выиграть ее в одиночку.

— Тс-с, дорогая, — тихо произнес он, осторожно поглаживая ей лоб ладонью. — Поспи. Тебе необходим отдых.

Белл начала погружаться в сон.

— Я забыла сказать тебе, — пробормотала она, — то, что хотела сказать еще днем…

“Сегодня днем? С тех пор прошла целая вечность", — потрясенно подумал Джон.

— Я совсем забыла сказать, — упрямо повторила Белл.

— Что же? — тихо спросил он.

— То, что я всегда буду любить тебя — не важно, ответишь ли ты на мою любовь.

Джон молчал.

Нежность и страх переполняли его душу.

Глава 21

Джон сидел у постели Белл и с тревогой всматривался в ее лицо. Прошло уже несколько часов с тех пор, как она впала в забытье. Она все еще дрожала, а жар усиливался.

Эти признаки не предвещали ничего хорошего.

В дверь осторожно постучали. На пороге появилась обеспокоенная Кэролайн.

— Что случилось? — торопливым шепотом спросила она. — Мы только что вернулись, и Торнтон сообщил нам, что Белл нездоровится.

Джон нехотя отпустил руку Белл и вышел вслед за Кэролайн в коридор.

— Белл отправилась на прогулку и попала под дождь. Она ударилась головой о ветку. — Остальные подробности он изложил сухо и сжато, не упомянув о споре, который заставил Белл сбежать из дома.

Джон познакомился со своими новыми родственниками лишь вчера. Если Белл захочет известить родителей об их ссоре — это ее право. Но он, почти не знакомый для них человек, не станет этого делать.

Рука Кэролайн метнулась к горлу.

— Вы выглядите слишком уставшим. Почему бы вам не отдохнуть? Я посижу с ней.

— Нет.

— Но Джон, послушайте…

— Если хотите, можете остаться со мной, но я не уйду. — Он вернулся к постели Белл.

Она ровно дышала — хороший знак. Джон приложил ладонь к ее лбу и прикусил губу: лоб был горячее прежнего.

Кэролайн подошла и склонилась над Белл.

— И это продолжается с ней весь вечер? — прошептала она.

Джон кивнул. Потянувшись, он взял полотенце, смочил его в холодной воде и выжал.

— Вот, дорогая, это поможет, — пробормотал он, кладя полотенце на раскаленный лоб Белл.

Она что-то проговорила заплетающимся языком, повернулась и вдруг широко раскрыла глаза. На ее лице отразился ужас.

— Тише, я здесь, — поспешил предупредить Джон, поглаживая ее по щеке.

Это прикосновение утешило Белл, и она медленно закрыла глаза. Джону показалось, что Белл не узнала его.

Кэролайн покачала головой.

— Пожалуй, надо послать за врачом.

— В такой час?

— Я сама позабочусь об этом.

Джон сидел рядом с Белл, обеспокоенно наблюдая за ней, и как бы продолжал слышать ее слова, сказанные несколько часов назад.

«Не важно, ответишь ли ты на мою любовь».

Возможно ли, что она согласна любить его, не надеясь на взаимность?

Даже зная о его прошлом?

«Я всегда буду любить тебя».

Никто и никогда не говорил ему таких слов. Джон снял полотенце со лба Белл и вновь смочил его в тазу с водой. Он не считал свое детство несчастным. Нет, он не голодал, его не били. Его просто не любили, и Джон подозревал, что тысячи детей в Англии разделяют его судьбу.