Глава 16

Наивный, наивный, наивный Крамер! Он с признательностью вспоминал свою насмешливую проводницу, не подозревая, что Карми использовала его как защиту от телой-аостеев в ту самую последнюю ночь, когда они подходили к долине Валлоа. Стали бы хокарэмы чинить препятствия одному из тех чужеземцев, общение с которыми запрещено всем майярцам, кроме Готтиса Пайры! Но вот телой-аостеи, которым не терпелось разделаться с кощунствующей самозванкой, по мере приближения к Валлоа совсем обнаглели и не скрывали своих намерений. Их не смущало даже присутствие Джанай Кумет, которую они принимали за хокарэми, — обе девушки в дорогу надели хокарэмские одежды, что еще весной доставил им Стэрр. Карми выбрала цвета «болотных лишайников», Джанай Кумет — красновато-бурые цвета «пыли на дорогах Тоалли». Для несведущих они казались хокарэми, и Карми сама вела все переговоры с окружающими, чтобы сохранить это впечатление, — Джанай Кумет пока еще плохо говорила по-майярски.

Проблем в дороге у них не было, если не считать телой-аостеев, которые выследили их в самом конце пути.

Простодушие Крамера и его явная неприспособленность к бродячей жизни смешили девушек. Джанай Кумет оказалась очень искусной в науке быть незаметной — лайгарцам хватает поводов для упражнения в этой науке, ведь то и дело приходится переживать нападения многочисленных врагов. Очень часто Крамер и не подозревал, что не более чем в пяти шагах от него, в скудных, просматриваемых, казалось бы, насквозь кустах, прячутся две девушки в красновато-бурой и зелено-серой пятнистой одежде.

Предпоследняя ночь перед долиной Валлоа выдалась для Карми беспокойной. Джанай Кумет вдруг разбудила Карми, больно толкнув локтем в бок; та проснулась, настороженно повела глазами по окружающей тьме.

— Какие-то люди крадутся сюда, — почти беззвучно сказала Джанай Кумет по-лайгарски.

Карми прислушалась. Птица упаи, ночная сторожиха, встревоженно спрашивала: «Тэ-э гуа (кто там)?»

Карми, как была голая, скользнула из-под шерстяного одеяла в сторону, осторожно подгребла на то место, где только что лежала, ворох прошлогодней листвы; Джанай Кумет уже сделала то же самое со своей постелью, приподнялась на корточки, схватила одежду и на четвереньках беззвучно перебежала чуть дальше. Карми последовала ее примеру, но ей показалось, что она шумит на весь лес. Укрывшись в кустах, Карми замерла с одеждой в руках. Вроде тихо. Ветер шумит в кронах деревьев; птица упаи замолкла — и, кажется, ни одной живой души на лигу вокруг.

Карми осторожно натянула рубаху, чтобы не белеть во тьме телом. Враги были где-то рядом. «О боги, сколько шума!» В висках оглушительно стучала кровь.

Две фигуры появились, как из-под земли выросли, у брошенной постели. Они не раздумывали, сразу ударили короткими дротиками по одеялам. Досадливые междометия… Карми замерла в кустах, унимая противную дрожь.

Темные фигуры посовещались и сели на одеяла. Они явно не собирались трогаться с места. Джанай Кумет и Карми до рассвета лежали в кустах на влажных, полуистлевших листьях. Когда рассвело, телой-аостеи достали из сумок хлеб и вяленое мясо, принялись за еду.

Карми кивнула Джанай Кумет, и они одновременно встали и вышли на поляну. Телой-аостеи ошеломленно уставились на них. Все их внимание в первую очередь сосредоточилось на Карми — они мерили ее недобрыми взглядами, один процедил:

— Нечестивая сургарка!..

— Не подавитесь, — нелюбезно сказала им Карми.

Джанай Кумет стояла за ее спиной, цепко следя за каждым движением врагов. Если бы эти двое вздумали кинуться на девушек — те бы не отбились. Но телои считали Джанай Кумет хокарэми, а одно дело убить хокарэма спящего, совсем другое — бодрствующего и настороженного. Если бы Джанай Кумет сделала хоть одно угрожающее движение, возможно, телой-аостеи ринулись бы в бой, но лайгарка хмуро посматривала на них, и телой-аостеи успокоились, отошли, следя за тем, как Карми собирает вещи, быстро, но аккуратно укладывая по мешкам.

Потом девушки сели перекусить, но много не съели — кусок в горло не шел при виде двух мужчин, которые внимательно разглядывали их.

Тогда девушки двинулись вперед, так чтобы несколько опережать идущего по дороге Крамера; они шли стороной, чтобы не попадаться ему на глаза, постоянно чувствуя на спине, где-то между лопаток, взгляды телой-аостеев.

— Они нас убьют, — тихо сказала Джанай Кумет по-лайгарски. — Днем они нас не тронут, но ночью…

— Да, — только и промолвила Карми, думая об этом.

— До заставы далеко?

— Сегодня день и завтра день, — ответила Карми.

— О боги!

— Им нужна я, — проговорила Карми. — Если ты меня бросишь, они тебя не тронут.

— Ты дура, да? Карми промолчала.

— Я надеюсь на этих, на пришельцев… Увидишь в воздухе что-то непонятное, скажи мне, — сказала она чуть позже.

— Будем махать им руками? — с сомнением спросила Джанай Кумет.

— Я у Байланто взяла шаль из оранжевого шелка, — сказала Карми. — В этих краях его издали видно будет.

Около полулиги они шли молча. Вдруг Джанай Кумет спросила:

— А если бегом, мы успеем до вечера?

— Бегом? — усмехнулась Карми. — После бессонной ночи?

— Мы проспали половину, — возразила Джанай Кумет. — А телои не спали всю ночь. Оторвемся…

— Да? Оглянись, — предложила Карми. Джанай Кумет обернулась:

— Это другие.

— Их не двое, их больше. И эти уж точно всю ночь отдыхали.

Они шли до вечера, останавливаясь несколько раз, чтобы отдохнуть и поесть. Телой-аостеи следовали за ними как привязанные.

— Слушай, — наконец сказала Карми, — сейчас я пойду дальше с Крамером, а ты беги на заставу, к хокарэмам. Найдешь там рыжего Смирола или Стэрра. Пусть они меня перехватывают.

— Они не станут нападать на Крамера?

— Думаю, не станут, — сказала Карми.

Она переоделась; девушки легли среди кочек, припорошив себя всякой трухой; когда Крамер оказался рядом, Карми, улучив момент, как всегда неожиданно предстала перед ним.

Джанай Кумет подождала, пока они отойдут, и первое время осторожно, а потом без всякой опаски направилась к хокарэмской заставе. Она бежала — она умела бегать ночью по незнакомой местности; телой-аостеи ее не преследовали, для них она интереса не представляла. Теперь Джанай Кумет не скрывалась, не думала о шуме, который производит.

Беззвучная тень невесть откуда выскользнула и помчалась рядом.

— Куда бежим? — послышался голос. Джанай Кумет шарахнулась в сторону и упала.

Рядом с ней остановился коренастый мужчина, присел на корточки.

— Ты кто? — спросил он. — Только не говори, что хокарэми, все равно не поверю.

Джанай Кумет рассмотрела, что одет он по-хокарэмски.

— А ты кто?

— Меня зовут Маву-райи, — представился он. — Что лежишь? Ушиблась?

— Устала.

Маву разобрал наконец лайгарский выговор.

— Погоди, погоди, а тебя не Джанай ли зовут? Джанай Кумет ?

— Да, — настороженно отозвалась лайгарка. — Откуда знаешь?

— А госпожа Карми где?

Джанай Кумет насторожилась. Может быть, это ловушка?

— А ты не телой? — спросила она.

— Я госпожу Карми на руках таскал, когда она еще была принцессой Савири, — сказал Маву.

— Мне велено срочно найти Смирола и Стэрра, — заявила Джанай Кумет. — О тебе речи не было.

— О, этих тебе не найти, — улыбнулся Маву. — В ближайшие дни по крайней мере.

Джанай Кумет колебалась. Если Стэрра и Смирола нет, можно ли довериться этому улыбчивому человеку?

— Откуда я знаю, может быть, ты хочешь смерти Карми? — осторожно проговорила она.

Маву посерьезнел, спросил настороженно:

— Карми в опасности?

— Телои…

— О боги! — Маву вскочил на ноги. — Где она?

— Где-то там, — махнула рукой в сторону и назад Джанай Кумет. — Она там с Крамером, она думает, что с ним ее не тронут.

— Крамер? — переспросил Маву. — Что такое «крамер» ?

Джанай Кумет объяснила. Маву кивнул, потом сказал:

— Пойдем.

— Искать Стэрра или Смирола?

— Искать Карми. Ты умеешь ходить бесшумно?

Они нашли Карми и Крамера перед рассветом — по тому шуму, который чужак производил, спотыкаясь.

— Все в порядке, — выдохнул Маву, и Джанай Кумет поняла, как он волновался.

— Так это и есть Крамер? — спросил Маву, разглядывая неуклюжего, даже с виду, попутчика Карми.

Крамер его рассмешил. По мнению Маву, он производил больше шума, чем корова с бубенчиком.

— Ну увалень! Неудивительно, что они больше летают, чем ходят.

— Окликнем?

— Зачем пугать парня…

Он неслышно шел стороной, поглядывая на Карми и высокого неловкого иноземца.

— Вот и телои, — заметил он, — конвоируют с другой стороны. Пойдем, покажемся им.

Он скользнул наперерез Карми так, что она и не заметила его, Джанай Кумет следовала за ним; Карми увидела мелькнувшую тень, остановилась на мгновение, замерла, узнала, потом двинулась дальше.

Маву вынырнул из тьмы, как демон, прямо перед телоями и спросил тихо:

— Гуляете, братцы?

Телои застыли на месте, их по-прежнему было двое.

— Вы что, не знаете — здесь ходить нельзя? — будто бы мирно спросил Маву.

Джанай Кумет встала рядом с ним, сказала по-лайгарски:

— Их дружки пытались нас убить прошлой ночью.

— Вот как? — по-майярски переспросил Маву. — Только хокарэмы имеют право охотиться на людей в Майярском королевстве. Нарушаете хокарэмские вольности?

Телои попятились.

Маву резко выкинул вперед обе руки. Узкие лезвия сверкнули в ночной тьме — метательные ножи вонзились в незащищенные шеи телоев. Один был убит мгновенно; предсмертный хрип второго Маву прекратил, молниеносно перерезав ему горло. Он вытер ножи об одежду телоев и спрятал их в ножны. Потом повернул голову к Джанай Кумет:

— Пошли догоним Карми.

За эти минуты Карми и Крамер недалеко успели уйти; Карми слышала хрип телоев и тревожилась — рядом была смерть, а она не знала, от кого эта смерть исходила.

— Маву, я — Маву, — негромко свистнул хокарэм: его свист можно было принять за пение какой-нибудь предрассветной пичуги. — Будь спокойна…

Джанай Кумет дернула его за рукав.

— Ты знаешь язык свиста? — прошептала она восхищенно.

Маву дернул плечом, высвобождаясь.

— Тихо! — шикнул он на нее. — Потом поговорим. Он продолжал вслушиваться: Карми беседовала с Крамером и расставаться не собиралась.

— Иди ко мне, — свистнул Маву. — Со мной безопасно.

— Отвяжись, — просвистела в ответ Карми, будто бы передразнивая ночную птичку. — Он один заблудится.

Крамер беспечно тоже что-то свистнул.

Маву мрачно сплюнул себе под ноги и немного сбавил темп, увеличивая расстояние между собой и Карми. Джанай Кумет шла за ним, с трудом сдерживая зевоту.

— Девочка моя, — обратился к ней Маву, которого это несколько выводило из себя, — лучше спать, чем бродить как сонное привидение. Спи, а когда мы с Карми будем возвращаться, разбудим.

Джанай Кумет прошла еще десяток шагов, потом остановилась, сонно помотала головой, потянула из мешка одеяло и буквально рухнула наземь. Заснула она мгновенно. Маву прислушался к ее ровному дыханию, поправил одеяло и пошел дальше.

Скрывшись от Крамера, Карми посидела в кустах, переодеваясь, — было неудобно ходить в том импровизированном драном наряде, каким она отводила глаза Крамеру. Обуваться Карми не стала — ноги следовало бы помыть, но до ручья было далеко и не по дороге.

Подняв голову, она увидела пару детских глаз, с интересом смотревших на нее: коттари лет двенадцати сидел рядом, невесть откуда появившись.

— Привет тебе, госпожа, — выпалил он. — Ты идешь к нам или к этим чужеземцам?

— К вам, — ответила Карми. — Ты против?

— О нет! Карми огляделась:

— Послушай, с той горки виден лагерь пришельцев?

— Как на ладони, — ответил коттари. — Но с тех холмов ближе.

Карми покачала головой — до тех холмов было далековато, а она устала, горка же была близкой, достаточно высокой и не очень сложной для восхождения. Вместе с коттари, помогая друг другу, они забрались на плоскую, чуть скошенную вершину.

— Ну вот, — проговорил мальчишка. — Что ты тут разглядишь?

Карми приложила к глазам бинокль, подрегулировала и увидела лагерь пришельцев совсем близко.

Коттари вертелся рядом, ему было любопытно.

Карми рассмотрела причудливые здания и людей, одетых так же странно, как Крамер потом опустила взгляд ниже и поймала спину Крамера. Спина казалась такой близкой, что до нее хотелось дотронуться.

Карми вздохнула и передала бинокль мальчишке. Тот прилип к окулярам, забыв даже вскрикнуть от восторга.

Дав ему наглядеться, Карми сказала:

— Ну пошли.

Коттари нехотя отдал бинокль. Где ползком, а где вприпрыжку, они спустились вниз, прямо в объятия Маву. Карми от объятий уклонилась, сказала хмуро:

— Что ты здесь шатаешься?

Маву не стал ей ничего объяснять.

Глава 17

Карми взяла котелок и пошла по тропинке вниз, к ручью. Хокарэмы обосновались на скале, где летом постоянно дул ветерок, унося отсюда полчища надоедливых мошек. Лагерь на скале имел свои неудобства — вода была далековато, а полуденное солнце напекало голову. Большинство хокарэмов предпочитали поэтому только ночевать здесь, днем же разбредались по окрестностям долины Валлоа.

Лагерь был довольно многолюдным: трое хокарэмов, представляющих Марутту, Кэйве и Катрано, трое райи, нанятых Горту, Ирау и Байланто-Киву, Логри с двумя коттари и гэнкаром (эти четверо прибыли совсем недавно), а также еще несколько райи, прибывших сюда исключительно ради утоления своего любопытства, Среди этих последних был Кабир, который не расставался со своей возлюбленной Геллик Самар, бывшей государыней. Впрочем, ее положение было не так просто, чтобы его можно было определить двумя словами. Официально считалось, что Геллик Самар умерла; все высокорожденные майярцы, которые могли бы предъявить права на ее свободу, предпочитали держаться подальше от юной дамы, за которую вступилась овеянная дурной славой Карми. Надо, однако, сказать, что принц Катрано, признав свою дочь умершей, все же прислал ей письмо, в котором утверждал, что Самари — так ее теперь называли — всегда с почетом и уважением будет встречена в его княжестве. Марутту, со своей стороны, счел нужным заявить, что если Самари решит уйти в монастырь, ей будет найдено место, достойное ее происхождения. А госпожа Байланто, сестра ныне правящей королевы, заверила даму Самари, что искренне рада видеть ее в любой день и час в качестве своей дорогой гостьи.

(— Как я должна поступить? — в свое время спросила Самари, получив три этих послания.

— Как хочешь, — ответила Карми. — Я не следую велениям долга, почему же я буду требовать этого от тебя? —

И добавила с усмешкой: — Сестренка, не ломай голову, не терзай сердце. Теперь ты никому не известная госпожа Самари — кто глянет на тебя с осуждением?)

Сейчас Самари купалась в речной заводи, где плескались еще двое. На берегу расположились несколько человек — натирали друг друга маслом, упражнялись в массаже. Карми подозревала, что подобное пляжное благодушие связано с ее приходом к Валлоа: сейчас она была более интересным объектом для наблюдения, чем пришельцы, которые за последние месяцы уже успели намозолить хокарэмам глаза.

Балгай из Катрано чистила рыбу, то и дело окуная нож, красный от крови, в речную воду.

— Искупаешься? — спросила она, подняв голову. Карми присела на корточки, потрогала рукой воду.

— Холодновато, — без энтузиазма промолвила она.

— Да что ты… — возразила Балгай.

— Я малость перегрелась, — вяло сказала Карми. — Надо было меня разбудить утром. — Она обернулась к сидящим неподалеку хокарэмам: — Кто-нибудь помассирует меня?

Вызвался молодой улыбчивый парень:

— Госпожа позволит мне?

— Валяй, — согласилась Карми, потянула через голову рубаху, стащила штаны, легла ничком на большой плоский валун. Парень плеснул ей между лопаток маслом из тыквенной бутылки, осторожно прикоснулся к коже, легонько провел ладонями по спине.

— Ты любишь рыбный пирог? — спросила Балгай, собирая рыбу в корзину и закидывая потроха в яму под камнем, служащую помойкой. — А, госпожа?

— Все люблю, — вяло отозвалась Карми, разморенная мерными движениями массажиста, — и пирог, и просто жареную рыбу, и уху.

Балгай хихикнула, вполголоса сказала что-то парню и ушла, забрав с собой корзину и принесенный Карми котелок. Несколько минут спустя Карми поняла, над чем посмеивалась Балгай. Движения парня, как будто бы вполне невинные, тем не менее приняли однозначную настойчивость на отдельных участках ее тела.

— Э-эй, дружок, не наглей, — пробормотала Карми, не открывая глаз. — Сейчас мне нужен массажист, а не любовник.

Руки остановились, Карми села, налила на ладонь масла из бутылки и растерла по животу, отгоняя мошек, которые накинулись было на ничем не защищенную кожу. Парень осторожно нанес масло на ее лицо, втер в корни волос.

— Мне кажется, я тебя не видала раньше, — сказала Карми.

— Я Асти-райи, а раньше звался Асти из Лабану. Я служил твоему брату, королю.

Ничуть не смущаясь, он продолжал натирать тело Карми маслом, но уже без той фривольности, которую она отвергла.

— Где ты был, когда Геллик Самар попала в беду? — вдруг спросила Карми.

Асти чуть повернул голову в сторону заводи, где купалась Самари.

— Я не считал, что необходимо вмешаться, — проговорил он спокойно. — Король умирал, все остальное было неважно.

Формально он был прав: не в его обязанностях было вмешиваться в события, разворачивающиеся вокруг Геллик Самар.

— И потом, — добавил Асти, — лучше бы Майяром правил горбатый принц, чем женщины из Киву. Я не вмешивался.

— Он не горбун, — возразила Карми. — И кто ты такой, чтобы размышлять о благе Майяра?

— Кто запретит мне думать?

Карми вновь легла на камень, и Асти, разминая ей мышцы, рассуждал о месте хокарэмского сословия в жизни Майяра.

— Ты спишь? — вдруг спросил он.

— Слушаю. Ты сам это все придумал? Асти рассмеялся:

— Хотелось бы мне соврать — «да». Но ты столько живешь среди нас, неужто не слыхала о Хаотоми-то или Тар-Маву?

— Есть узор «тар-маву» — ответила Карми. — Мелкие витые полоски зеленого, черного и оранжевого.

— Он изобрел эту маскировку для лугов Таорика, — кивнул Асти. — Но его помнят не только поэтому. Около ста лет назад Хаотоми-то из Горту задумался над тем, что есть хокарэмы и какое место занимают они в странной пирамиде, образованной майярскими сословиями.

— Это от чувства неполноценности, — заметила Карми, не открывая глаз. — Должность хокарэма при высоких правителях давно превратилась в синекуру. Только райи чего-то стоят, потому что им надо зарабатывать на жизнь…

— Это неправда, — возразил Асти. — Присутствие хокарэма при высоком правителе есть гарантия сохранения равновесия в Майяре.

Карми обдумала это высказывание. Хаотоми-то и Тар-Маву, а вместе с ними и Асти, были правы. На службе у принцев хокарэмы, как правило, не имели возможности применить все те знания и умения, которым обучались в Ралло. Если хокарэм был умен и деятелен, годы служения становились еще одной школой — хокарэмы собирали различные знания и совершенствовали их. Развивалось искусство боя, изучалось оружие разных стран. Примерно полвека назад хокарэм тогдашнего принца Кэйве Зуар-то описал говоры Майяра, разбив его на сто пятьдесят районов; несколько раньше его предшественник — Аргаут создал четыре иллюстрированных альбома с описаниями костюмов, носимых жителями Майяра; эти работы бережно хранились в Ралло, а копии с них использовались при обучении молодежи. В Ралло хранился также ветхий альбом Ракумо из Горту, список с которого использовался как учебник по фортификации.

— Ну и что? — спросила Карми. — Что из этого?

— Со временем интересы хокарэмов становились все шире. Если научные пристрастия того же самого Смирола можно с некоторой натяжкой отнести к военной инженерии… («Э, не будем об этом, — пробормотала Карми. — Он же думает совсем о другом…»), то взгляды некоторых обратились к философии, от которой, по мнению многих, вообще нет никакой пользы. И, размышляя о своем месте в этом мире, хокарэмы-философы пришли к выводу, что задача их сословия — сохранение равновесия в стране.

— Ага, — отметила Карми. — А еще какие выводы?

— Появление этих господ, из-за которых мы здесь торчим, нарушает равновесие в Майяре.

— А, так их надо поубивать? — осведомилась Карми.

— Бесполезно и, более того, вредно, — отозвался Асти. — Они очень сильны. Их нужно включить в равновесие…

Это Карми понравилось, однако она заметила:

— Будет много шума.

— Введение Руттула в Высочайший Союз нарушит равновесие, — сказал Асти.

— Что за чушь! — Карми села. — Высочайший Союз против…

— И что они сделают? Начнут войну?

— Войны не будет, — признала Карми.

— Высочайший Союз прислал сюда мастера Хови-аро.

— Мастера Хови-аро?

— Мастера Снов, — пояснил Асти. — Слыхала?

О да! Мастер Снов считался — да и был на самом деле — самой жуткой фигурой в сословии хокарэмов. Простые смертные не говорили о нем даже шепотом, прочие тоже старались часто о нем не вспоминать.

Простые хокарэмы были страшны физической силой и военным умением. Мастер Снов обладал силой таинственной, колдовской. Мастер Снов читал в душах и мог заставить человека сделать то, что ему нужно. В свое время Руттул рассказывал Савири о внушении и самовнушении, так что Карми, в общем-то, понимала, каким образом Мастер Снов воздействует на людей, но все же ей стало жутковато.

Тем не менее…

— Я должна с ним поговорить… — сказала Карми медленно.

— А вот он, — указал Асти на одного из мужчин на берегу. Карми оглянулась. Хови-аро, словно почувствовав ее взгляд, поднял голову и встретился с ней глазами. Карми оделась, нашла в кармане монетку и протянула ее Асти:

— Я хочу, чтобы ты присутствовал при разговоре. Асти подбросил монету на ладони и спрятал в карман. Карми подошла к Хови-аро, почтительно поздоровалась и попросила уделить время для беседы. Он кивнул. Карми опустилась на землю в трех шагах от него. Асти присел рядом; он сделал серьезное лицо и принял демонстративно-напряженную позу — показывал, что выступает в официальном качестве. Выглядел Асти довольно смешно, если учесть, что он был полуголый, растрепанный и весь лоснился от масла.

— Этот-то зачем? — кивнул на него Хови-аро. — Думаешь, госпожа, он тебе поможет, если я захочу «увести тебя»?

— Мне нужен свидетель. Хови-аро был не против.

— Ладно, госпожа. — Он бросил в Асти камешек: — А ну не торчи истуканом…

Асти рассмеялся и сразу сел вольно, скрестив под собой ноги.

В разговоре с хокарэмом главное — правильно ставить вопросы и правильно понимать ответы: хокарэмы редко лгут, но и правду говорят не всегда. Хови-аро, впрочем, хитрить не собирался: он прямо ответил, что никто его сюда не посылал, хотя в настоящее время ведутся переговоры о найме.

— С Высочайшим Союзом?

— Нет, с Марутту. Между прочим, он бы хотел поговорить с тобой, госпожа.

— Я не собираюсь на юг в ближайшее время, — настороженно проговорила Карми.

— Далеко на юг не придется, — улыбнулся Хови-аро. — Марутту не более как в двух лигах отсюда.

— Однако! — вымолвила Карми. — Он поручил тебе доставить меня к нему?

— Это приглашение, госпожа, — возразил Хови-аро. Хитрый лис Марутту знал, через кого передавать приглашение.

— Он что, запугать меня хочет? — тихо, будто про себя, проговорила Карми.

Хови-аро не ответил.

Карми взглянула ему в глаза:

— Я хочу нанять тебя. Так служишь ты Марутту или нет?

— Нет. И я с удовольствием буду служить тебе… Но недолго.

— Долго не надо, — согласилась Карми. — Встретиться с Марутту, поговорить и вернуться обратно — двух дней наверняка хватит.

— С лихвой, — кивнул Хови-аро.

Глава 18

Марутту путешествовал на север тайно, поэтому одет был скромно — сейчас он больше напоминал небогатого офицера.

Карми чуть улыбнулась, увидев его, сдержанно поклонилась. В сущности, этот сутулый некрасивый человек сейчас и являл собой весь Высочайший Союз: Байланто и Катрано соблюдали нейтралитет, а прочие во всем соглашались с Марутту.

— Рад видеть тебя в добром здравии, — проговорил принц.

— О да, телоям не удалось добраться до меня, — чуть нараспев ответила Карми. В ее голосе был вызов.

Марутту поморщился.

— Это моя ошибка, — без охоты признал он. — Живая ты полезнее…

Карми прищелкнула языком. Непочтительно, конечно, но так приятно слышать досаду в речи давнего недруга.

— Аорику собрались напасть на мои земли, — будто бы без всякой связи с ранее сказанным проговорил принц. — Шпионы доносят, что их остановили слухи о… — Марутту скривил губы, — об этих странных пришельцах.

— Ну и что? — спокойно спросила Карми.

Марутту явно не хотел об этом говорить, брезгливая гримаса не сходила с его лица.

— Ты была права, определив своим преемником младшего Руттула, — признал он. — Чужеземцы — люди опасные. Надо начинать устанавливать с ними мирные отношения.

— Этим должна заняться я? — откровенно удивилась Карми.

— Если ты не против. Карми промолчала.

— Ты сможешь сделать это без унизительных для Майяра формальностей, — объяснил принц. — Мы — Высочайший Союз и королева — не можем обратиться к чужеземцам после того, как отвергли все их предложения о дружбе. Мы просто повернулись к ним спиной, а это было глупо. Они не ничтожества.

— О боги, почему я? Хокарэмы, тот же Мангурре…

— Хокарэмы слуги. Ты — принцесса. Ты от рождения призвана повелевать и думать о благе Майяра. И ты умеешь об этом думать. И еще — наполовину ты думаешь так, как чужеземцы. Руттул научил тебя…

— Наполовину? — Карми покачала головой. — Мне кажется, я вообще не умею думать. Я столько натворила за эти годы.

Пронзительный взгляд принца уперся в Карми.

— Я не склонен тебя осуждать, хотя ты немало попортила мне крови… Я полагаю, тебе приятно будет узнать, что ссылка твоя отменена и ты можешь вернуться в Сургару?

Это была сладкая конфетка, которой задабривали Карми, чтобы она взялась за миротворческие обязанности, они оба это прекрасно понимали.

— Высочайший Союз готов принять молодого Руттула в качестве принца Карэна? — уточнила она, чтобы устранить все недоговоренности.

— Мы будем рады принять принца Карэна, сына Руттула, — так же официально ответил Марутту.

Возвращаясь обратно в лагерь хокарэмов, Карми молчала почти всю дорогу, размышляя о неожиданном повороте в майярской политике.

— С чего это они стали такие шелковые? — вдруг спросила она, обернувшись к Хови-аро. — Что случилось?

— На город Герено пошел огромный оползень…

— Это в Ирау?

— Да, — кивнул Хови-аро. — Вниз сползло чуть ли не полгоры. Герено город большой — пять тысяч душ, и всем бы им лежать под камнями, если бы мимо не пролетал один из чужеземцев.

— Так… — заинтересованно произнесла Карми.

— Говорят, он поставил на пути оползня невидимую стену, вроде той, которой они окружили лагерь, а чуть ниже — другую, которая приняла на себя камни, когда первая не выдержала.