Глава 5

Мэдди стояла в залитой солнцем кухне и глотала утреннюю дозу лекарств. Тело ее болело не только из-за последствий аварии. Глянув на часы, она увидела, что уже двадцать два часа находится в состоянии непрерывного напряжения — с тех самых пор, когда обнаружила в машине мужа чужое белье. Двадцать два часа терзаний в ожидании неизбежного. Наконец это неизбежное наступило, и теперь осталось лишь собраться с духом и искать адвоката по бракоразводным делам.

Но только не во Фрог-Пойнте. Мэдди никогда не допустит, чтобы ее считали глупой как пробка. Главная трудность заключалась в том, чтобы найти нужного человека в Лиме. Мэдди могла вспомнить многих людей, которые состояли в разводе, но не знала, как они этого добились. К тому же Мэдди годился не всякий адвокат. Ей нужен зубастый законник, настоящий бульдог, который сделает все необходимое, чтобы Эм осталась на ее попечении, а сама она не осталась в дураках. Кто из ее знакомых выиграл дело о разводе? Никто. От развода никто не выигрывает. Мэдди вспомнила об Эм и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.

Мать говорила, что Шейле Бэнкхед удалось обобрать Кей Эла до нитки. Но когда Кей Эл появился на ее крыльце, он отнюдь не выглядел нищим; наоборот, он казался вполне преуспевающим человеком. Впрочем, они с Шейлой развелись много лет назад — у него было время восполнить потери.

Мэдди разыскала справочник городских номеров Фрог-Пойнта, открыла его на букве Б и принялась листать страницы. «Ну хватит!» — сказала она своим дрожащим пальцам и, отыскав телефон Шейлы, набрала ее номер. Дожидаясь ответа, она несколько раз глубоко вздохнула.

Наконец на другом конце взяли трубку, и Мэдди сказала:

— Шейла? Это Мэдди Фарадей. — Шейла молчала, и Мэдди спросила: — Вы меня слышите?

— Прошу прощения, — послышался осторожный голос Шейлы. — Мэдди Фарадей?

— Мы вместе учились в средней школе, — ответила Мэдди. — Я…

— Я помню вас, — перебила ее Шейла. — Просто я… немножко не понимаю.

Мэдди вытянула кресло из-под кухонного стола и уселась в него. Разговаривать стоя означало попусту растрачивать силы, а они были ей сейчас так необходимы.

— Извините меня, я не стала бы беспокоить, но мне потребовался ваш совет.

— Мой совет? — удивилась Шейла, повышая голос. — Вам нужен мой совет?

Мэдди решила забыть о приличиях, которые только затрудняли дело.

— Мне нужен хороший специалист по бракоразводным процессам, — сказала она. — У вас нет такого на примете?

— Вы что, разводитесь? — Изумлению Шейлы не было границ.

— Ну что вы, — сказала Мэдди. — Я просто хотела помочь соседке.

— Глории Мейер? Ага, понятно. А мне казалось, она уже наняла Уилбура Картера.

— Моя мать считает это верхом глупости, — сообщила Мэдди, испытывая облегчение оттого, что наконец-то может сказать правду.

— И она права, — подхватила Шейла. — Посоветуйте Глории обратиться к Джейн Хенрис. В свое время она защищала мои интересы. От бедного Кей Эла только перья полетели. Джейн работает в Лиме. Подождите минутку, кажется, у меня до сих пор сохранился ее телефон.

Спустя двадцать минут Мэдди обзавелась адвокатом, что, к ее удивлению, оказалось совсем не так уж сложно.

— Мэдди Фарадей? — спросила Джейн. — Ваш муж владеет строительной компанией во Фрог-Пойнте.

— В сущности, ему принадлежит только часть пая… — начала было Мэдди.

— В ваших краях живут мои родственники. Мой племянник посещает ваши курсы прикладных искусств. И вы собираетесь разводиться.

— Да. — Мэдди никак не улавливала связи между прикладными искусствами и бракоразводным процессом, но она слишком далеко зашла, чтобы идти на попятный. — Вы поможете мне, миссис Хенрис?

— Еще бы, черт возьми. — В трубке раздался смешок. — Зовите меня просто Джейн. Сегодня я занята, но если вы подъедете в понедельник…

— Что ж, понедельник меня устраивает…

— …а тем временем соберите все сведения о вашем семейном бюджете, какие только сумеете найти. Я должна четко представлять, чего мы намерены добиваться…

— Я лишь хотела, чтобы мне оставили дочь, — сказала Мэдди.

— …чтобы нам ничего не упустить. Как я понимаю, у вас с мужем возникли непреодолимые противоречия?

— Еще какие, — отозвалась Мэдди. — Я готова его убить.

На этот раз Джейн Хенрис откровенно рассмеялась.

— В этом я вряд ли смогу вам помочь, — сказала она, — но если вы представите мне подробный финансовый отчет, я позабочусь о том, чтобы разорить вашего мужа. Порой банкротство бывает хуже смерти.

— Нет, я вовсе не хочу, чтобы он разорился.

— Еще как хотите. Вы только не знаете об этом. У вас ребенок, скоро ему поступать в колледж, потребуются деньги… В каком положении окажется ваша дочь, когда ваш бывший муж заведет новую семью?

— Это вряд ли… — начала было Мэдди.

— Заведет, не сомневайтесь. Короче говоря, мне нужен ваш семейный бюджет.

«Брент никогда не перестанет заботиться об Эм, — подумала Мэдди. — Ни за что. А вдруг?..»

— Как скажете, — ответила она.

— Так-то лучше, — заявила Джейн. — Продолжайте в том же духе.

Когда четверть часа спустя Эм сбежала вниз по лестнице, Мэдди наливала в стакан молоко, следя за тем, чтобы его уровень не превысил полутора дюймов от края — девочка должна получить необходимую дозу кальция и не забрызгать при этом весь стол. Кроме размышлений о бюджете, адвокатах и разводах, кроме рассуждений о том, как она расплатится за обучение Эм в колледже, если Брент заведет новую семью с женщиной в черных шелковых трусиках, у Мэдди были и другие, более насущные заботы, и она решила сосредоточить на них все свое внимание.

Эм плюхнулась в кресло и бросила на Мэдди настороженный взгляд поверх очков.

— Как у тебя дела? — спросила она.

— Отлично, — стараясь ничем не выдать себя, отозвалась Мэдди. Завтрак — не лучшее время, чтобы сообщать ребенку о том, что его родители вот-вот разведутся. — Я чувствую себя просто прекрасно.

— А голова все еще болит?

— Нет, — сказала Мэдди. — Я приняла пилюли. Они позаботятся о моей голове.

Эм облегченно перевела дух и откинулась на спинку кресла.

— Вот и хорошо, а то я проголодалась.

Мэдди поставила перед ней стакан с молоком.

— Как прошел вчерашний вечер? — спросила она.

— Мы смотрели кино. — Эм придвинула кресло к столу. — И мы поняли, что миссис Мейер — вампирша.

Мэдди вскинула брови. Глория — вампир?

— Быть того не может, — сказала она. — Как тебе приготовить яйца?

— Сделай болтушку с сыром.

Мэдди повернулась к микроволновой печи, но сразу остановилась.

— Печь испортилась, а я и забыла, — сказала она. — Сегодня мы купим новую. Придумай что-нибудь другое.

— Ну, тогда омлет. — Глаза Эм сузились. — Дело не только в ее зубах. Главное — это ее ногти. И глаза. Они похожи на виноградины. Миссис Мейер такая бледная оттого, что редко выходит на улицу днем. Только по ночам.

Мэдди вынула из холодильника два яйца и достала из буфета голубую миску, любуясь тем, как славно она смотрится на фоне желтой стойки. Голубой куда лучше черного. Она разбила яйца в миску и принялась взбивать их вилкой, думая при этом о Глории. На ее взгляд, из всех живущих на свете людей Глория менее всего подходила на роль вампирши в игре Мэл и Эм. С другой стороны, та же Глория внезапно оказалась для всего города ледяным айсбергом, девять десятых которого скрыто под водой.

Итак, высасывание крови исключалось. А если вспомнить, что Мэдди услышала о ней вчера, понятия «Глория» и «сосать» казались и вовсе несовместимыми.

— Не могу представить, Эм, — призналась Мэдди. Взяв пакет с молоком, она плеснула его в чашку и продолжала взбивать яйца.

Эм потянулась за своим стаканом.

— Готова спорить, у нее в доме нет зеркал. Она выходит на улицу только по ночам, и я знаю, кого она подкарауливает. Нашего папу.

Мэдди прекратила размешивать омлет.

— Что?

Эм кивнула, не спуская с матери глаз.

— Нашего папу. Глория выходит ночью из дома и ждет, когда он появится во дворе. Тогда она зовет его по имени. Иногда папа останавливается, но чувствует себя очень плохо. Он знает, что миссис Мейер вампирша. — Эм сунула палец в молоко и принялась водить им по столешнице, оставляя голубовато-белые круги, но ее взгляд по-прежнему был прикован к лицу Мэдди. — Не бойся, мама. Я знаю, как с ней справиться. Чеснок, святая вода и осиновый кол в сердце.

Мэдди разогрела сковороду на плите и вылила туда омлет. Дождавшись, когда полупрозрачная масса приобрела желто-кремовый оттенок, она сообщила:

— По-моему, из всех этих средств у нас есть только чесночный порошок.

— Можно растворить его в святой воде, — отозвалась Эм, пораскинув мозгами.

— Но у нас нет святой воды. — Как только омлет прожарился, Мэдди сбросила его на тарелку. Нежный желтый цвет рядом с голубым. Красота. Если ее соперница — Глория, Мэдди отравит ей газон. — Какую кассету вы смотрели вчера? — спросила она.

— «Пропащие сорванцы». Надеюсь, миссис Мейер взорвется, когда я обрызгаю ее святой водой.

Мэдди поставила перед Эм тарелку.

— Поливать соседей водой неприлично. Кстати, я забыла поджарить хлеб. Это тебе наказание за то, что отвлекла меня от дела.

— Я сама! — Эм вскочила с места, отхватила от буханки два ломтя и сунула их в тостер.

Неужели Глория?.. Нет, это невозможно. Сама мысль о том, что Глория надела бы черные шелковые трусики с дыркой, казалась нелепой и смехотворной. Из аппарата выскочили поджаренные тосты и напомнили Мэдди, что ей тоже не мешает подкрепиться. Она отрезала два куска для себя.

Эм уселась за стол и намазала хлеб маслом, а сверху добавила джема. В тостах содержится не меньше трех тысяч калорий, но Эм сожжет эту энергию, разок взбежав вверх по лестнице. Наконец поспели тосты Мэдди, и она намазала их тонким слоем джема. Если она собирается разводиться, придется забыть о чревоугодии. Самое время садиться на диету. Диета Одинокой Женщины: ни жира, ни соли, ни денег, ни секса. Жуть!

Тем временем мысли Эм приняли иное направление.

— Ты на самом деле хорошо себя чувствуешь? — спросила она.

— Да, — сказала Мэдди. — Хватит беспокоиться.

— В таком случае можно мне переночевать у Мэл? — Эм надкусила хлеб. — Помнишь, вчера я должна была ночевать у нее, но вернулась домой, чтобы ты не оставалась одна. Сегодня ты выглядишь неплохо. Если ты и вправду хорошо себя чувствуешь, то можно я переночую у нее? — Эм запнулась и добавила озабоченным тоном: — А если нет, я останусь с тобой.

— Э-ээ… — Мэдди сглотнула. — Я говорила тебе когда-нибудь, что ты идеальный ребенок?

— Спасибо, мамочка. Так я могу остаться у Мэл?

— Ты спросила разрешения у тети Тревы? — Мэдди откусила хлеб и осторожно захрустела, ожидая нового приступа головной боли. Но нет, пока все шло нормально.

Эм покачала головой.

— Мэл собиралась спросить. Думаешь, я должна сделать это сама?

— Позвони и узнай.

Эм со скрипом отодвинула кресло.

— После завтрака, — спохватилась Мэдди.

Эм склонилась над столом и, плюхнув омлет на свои вымазанные маслом и джемом тосты, соорудила некое подобие сандвича.

— Я позавтракаю у телефона! — крикнула она и бросилась в гостиную, рассыпая по полу кусочки масла. — Спасибо, мамочка!

Мэдди взяла тряпку и вытерла масло. Несмотря на то что она так неосторожно наклонилась, хлеб по-прежнему мирно пребывал в ее желудке. Это придало Мэдди уверенности. «Похоже, я возвращаюсь к нормальному существованию», — подумала она. Жизнь вновь поворачивалась к ней светлой стороной.

Из гостиной послышался голос Эм:

— Тетя Трева просит тебя к телефону!

Мэдди взяла параллельную трубку.

— Как ты? — осторожно осведомилась Трева.

— Эм, ты положила свою трубку? — крикнула Мэдди.

— Да, положила, я сама слышала, — сказала Трева. — Как у тебя дела? Ты говорила с ним?

— Нет.

— Господи, Мэдди…

— Не спеши ругаться, — прервала ее Мэдди. — Брент не возвращался домой до тех пор, пока я не заснула, но я уже наняла адвоката. Меня записали на понедельник. Я решилась, Трева. Я не намерена поднимать шум, и тем не менее я позвонила адвокату. Дело сделано.

— Уфф… — Трева выдохнула в трубку. — Отлично! Замечательно! Теперь у тебя все будет хорошо.

Мэдди прислонилась к стене.

— Ну, не знаю. По-моему, это будет настоящий кошмар. Она велела привезти отчет по семейному бюджету.

— Она? Кто «она»?

— Адвокат. Джейн Хенрис из Лимы.

— О-о-о! Уж эта знает свое дело! — Казалось, от радости Трева впала в истерику. — Я слышала, Джейн Хенрис обдирает мужиков до исподнего. А где ты возьмешь документы?

— Они хранятся у меня. Каждый год я заполняю налоговые декларации, и все бумаги лежат в моем секретере. Остается пойти и взять.

— А как же его кабинет? По-моему, нам следует обыскать его кабинет.

Мэдди едва не уронила трубку.

— С ума сошла? Мне нужен развод, а не скандал. Я собираюсь сделать все по-тихому, но если мы обшарим кабинет Брента, он не станет молчать.

— Брент — подонок, Мэдди! — Эти слова Трева произнесла с такой яростью, что даже захрипела. — Он заслуживает того, чтобы с него сняли последнюю рубашку! Неужели тебе не хочется узнать, чем он занимается на работе? Лично мне хочется, и Джейн Хенрис тоже, будь уверена. Итак, мы отправляемся к нему в кабинет. Мы и так нередко там бываем, никто ничего не заподозрит. Я заеду за тобой через пятнадцать минут, а за детьми присмотрит Три.

— Трева, я сомневаюсь в том, что он хранит на работе что-нибудь важное. Зачем ему…

— А где же ему прятать улики? — возразила Трева. — Если ты не хочешь сделать это для своего собственного блага, сделай ради меня. У меня выдалась отвратительная неделя. Я хочу выместить на ком-нибудь свою злость, лучше всего — на Бренте. К тому же сегодня тебе все равно нечем заняться.

Как всегда, Трева была права. Если бы Мэдди отказалась обыскивать кабинет мужа, ей пришлось бы сидеть дома и дожидаться приезда Брента, чтобы сообщить ему о своем решении. Она сомневалась, что у мужа на работе найдется что-нибудь интересное, но была вынуждена признать, что до сих пор не подозревала и о существовании Той, Другой Женщины.

— Ладно. Жду.

Как только Мэдди дала отбой, телефон зазвонил опять, и она прижалась лбом к прохладной стене, пытаясь вновь обрести свое место в этом мире. После второго звонка она взяла трубку и сказала:

— Алло.

— Мэдди, дорогая, это я, твоя мама, — услышала она в трубке.

Мэдди поморщилась. Должно быть, мать уже пронюхала о ее разводе.

— Все в порядке, мама, — ответила она.

— Ничего подобного. Запри двери.

Мэдди, нахмурившись, посмотрела на аппарат. Если речь не о разводе, то о чем же? Неужели о Кей Эле, который обнимал ее вчера вечером на лужайке? Мэдди старалась не вспоминать об этом случае, но если мать узнает…

— Зачем? — спросила она.

— Из тюрьмы сбежал преступник.

Мэдди перевела дух.

— В десяток утра?

— Э-э-э… нет. Кендэйс видела его вчера вечером. Но сказала мне только нынче утром.

— Зачем ты опять ездила в банк?

— Получала деньги по чеку. Это очень серьезно, Мэдди. Особенно если Брент задерживается допоздна, как вчера ночью. Интересно, откуда она об этом узнала?

— Мама, это было только один раз.

— Мэдди, беглому преступнику хватит и одного раза. Неужели ты хочешь, чтобы тебя нашли в постели мертвой? У тебя и без того сотрясение мозга. Кстати, как твоя голова?

— Все хорошо, спасибо, мама. — Мэдди подумала, что ее матери следовало бы писать сценарии для ужастиков.

— Так ты запрешь двери?

— Да, непременно. — Ей все равно не оставалось ничего другого. — Мы с Тревой отправляемся в город.

— Подожди минутку. Что произошло между Тревой и Хауи?

— Милые бранятся — только тешатся, — ответила Мэдди.

— Это вряд ли, — сказала мать. — Вчера вечером они поругались в кегельбане.

— Вот как? — Мэдди вспомнила, что вчера их машины стояли у кегельбана. — Каким ветром их туда занесло?

— Эстер встретила Лори Уинслоу, и та сказала, что Майк Уинслоу своими глазами видел, как Хауи разговаривал с Брентом, а потом к ним подошла Трева, и между ними вспыхнула ссора. Неужели она ничего тебе не сказала? — удивленно спросила мать.

— Нет, — ответила Мэдди, — и я не намерена ее расспрашивать. Прошу тебя никогда не возвращаться к этой теме. Семейные пары время от времени ссорятся, это обычное дело.

Мать тут же переключилась на другое:

— Отчего это Хауи так рассердился на Брента? Может быть, у твоего мужа неприятности с компанией?

«Да, сплошные неприятности. Но только не с компанией», — хотела было ответить Мэдди, но вместо этого сказала:

— Ты же знаешь, люди любят чесать языками и порой делают из мухи слона.

— Эстер утверждает, будто Майк сказал, что Трева выглядела ужасно — краше в гроб кладут.

— Эстер самой пора в гроб. А мне пора идти.

— Ты уезжаешь с Тревой? Может быть, тебе лучше остаться дома? Как твоя голова? Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо, — повторила Мэдди. — Да, кстати. Твоя машина все еще у меня. Верну при первой возможности.

— Если тебе нужна машина, можешь держать ее сколько хочешь. Буду ходить пешком — это полезно.

— Нет, не нужна. — Мэдди буквально разрывалась между чувством вины и раздражением. Мать не заслужила такого наказания — иметь дочь, которая лжет ей, собираясь разводиться, и при этом осмеливается язвить. — Мы будем ездить на машине Тревы.

— Вот и славно, дорогая. Желаю тебе хорошо отдохнуть. Не забудь сообщить мне обо всем, что будет рассказывать Трева. Береги голову.

«Каким же это образом»? — хотела поинтересоваться Мэдди, но прикусила язык. Чего доброго, все кончилось бы тем, что ей пришлось бы таскаться по городу в мотоциклетном шлеме.

— Обязательно, — сказала она и отправилась предупредить Эм, что они едут в гости.

Кей Эл катил по Центральной улице, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках Брента Фарадея. На сей раз он был твердо намерен найти его. После встречи с Мэдди он провел беспокойную ночь, наполненную сладострастными сновидениями. Кей Эл не выспался, был хмур, зол и думал только о том, как побыстрее уехать из этого чертова городишка и забыть и о Бренте, и о его жене.

Но Брент не желал идти ему навстречу. Уже пробило девять часов, а его все не было на рабочем месте. Какой же он делец?

— Мистер Фарадей заезжал с утра, — сообщила светловолосая секретарша Брента. — Вы только что разминулись с ним, господин Старджес. Мистер Фарадей отправился в банк. Первый национальный на Центральной улице в деловом районе.

Можно подумать, Фрог-Пойнт был таким громадным городом, что даже имел деловой район.

«Одна улица да три светофора — это еще не деловой район», — хотел сказать Кей Эл, но постыдился срывать раздражение на ни в чем не повинной женщине. Он молча вышел из конторы и поехал в банк.

Здесь ему наконец улыбнулась удача. Стоило Кей Элу подъехать к Первому национальному, как оттуда вышел Брент Фарадей в костюме, с серой спортивной сумкой в руках. Кей Эл притормозил, чтобы остановиться у обочины, но все парковочные места по обе стороны улицы были заняты, а шедшая позади машина нетерпеливо гудела клаксоном.

— Эй, Брент! — крикнул он.

Брент оглянулся, и на его лице на мгновение появилось затравленное выражение. Он только махнул рукой в ответ и зашагал дальше.

Кей Эл открыл было рот, но машина позади продолжала настойчиво гудеть. Кей Эл не сомневался, что нынче же вечером Генри не преминет упомянуть об этом происшествии. Ну и черт с ним. Чтобы не упустить Брента, Кей Элу пришлось развернуться и ехать следом. На следующей улице он свернул направо и вырулил на кольцо, успев поймать внимательный взгляд женщины, торчавшей в окне. Еще раз развернувшись, Кей Эл вновь оказался на Центральной; проскочив на желтый свет, он поймал еще несколько внимательных взглядов и услышал несколько гневных сигналов от других водителей. Все как в старые добрые времена. Но не мог же Кей Эл гоняться за Брентом до обеда, во время которого Генри как пить дать снимет с него стружку за неосторожную езду.

Он не спеша двигался по Центральной улице. Брент исчез. Кей Эл дважды прокатился по «деловому району» из конца в конец, минуя магазины и заворачивая в переулки, но Брент словно сквозь землю провалился. Кей Эл помнил такие случаи, когда люди уклонялись от встречи с ним, но Брент побил все рекорды. Видимо, сукин сын действительно задумал какую-нибудь мерзость.

Что же, не беда. Рано или поздно Кей Эл узнает, в чем дело. В этом городе хранить секреты подолгу просто невозможно.

Час спустя после обыска кабинета Брента Мэдди сидела за столом в своей кухне и вместе с Тревой осматривала два предмета, которые показались им заслуживающими внимания.

Первым предметом была коробочка презервативов «Троянз».

— А я думала, ты предохраняешься пилюлями, — сказала Трева, вынимая коробочку из нижнего ящика стола Брента.

— Так и есть, — отозвалась Мэдди. — Черт побери, похоже, он и правда мне изменяет.

— Чтоб ему пусто было, — пробурчала Трева и вновь принялась рыться в столе, но тут Мэдди отыскала другой предмет, запертый металлический ящик десять на четырнадцать дюймов. На его крышке почерком Брента было нацарапано: «Личная собственность». — Надо бы заглянуть внутрь, — сказала Трева, но в этот момент в кабинет вошла секретарша Брента Кристи и попросила их удалиться.

— Вам нельзя осматривать стол мистера Брента. — Ее писклявый голос дрожал.

— В сущности, ему принадлежит лишь четверть этого стола, — отрывисто произнесла Трева. — Мы с миссис Фарадей владеем половиной компании, значит, этот стол наполовину наш, а мы — наполовину ваш хозяин. Так что проваливайте.

— Трева… — укоризненно произнесла Мэдди, но Кристи уже выскочила за дверь, униженная и оскорбленная. На этом обыск был закончен, и женщины отправились домой, унося с собой запертый ящик и презервативы, чтобы, как выразилась Трева, «поумерить прыть Брента».

И вот теперь ящик стоит на кухонном столе и тихонько посмеивается. Открыть замок не удалось, сорвать крышку — тоже. Мэдди подумала, не стоит ли переехать ящик автомобилем, но потом решила, что это будет ребячество. К тому же теперь у нее не было машины. Однако жизнь от этого казалась только лучше.

Трева была разочарована.

— Господи, да что же он держит в этом ящике? Святые мощи?

— Скоро Брент приедет домой, и я попытаюсь раздобыть его кольдо с ключами, — сказала Мэдди.

— Ага. Подойдешь к нему и попросишь: «Милый, я унесла из твоего кабинета закрытый ящик. Будь добр, дай мне ключи». А он, конечно, ответит: «Да ради Бога!»