— Советую держать язык за зубами, — сказала Мэдди. — Иначе Эм непременно узнает, кем был ее отец.

— Не смеши меня, — отозвалась Хелен, но не отважилась продолжить спор. Мэдди с удовлетворением следила за тем, как она молча выключает свет и запирает гаражные ворота.

Несчастный Брент, думала Мэдди, шагая к автомобилю. Это же надо — иметь таких родителей, как Хелен и Норман. Рано или поздно он обязательно стал бы мэром. Стоит ли удивляться, что Южная Америка казалась Бренту райским уголком.

А ведь ему еще предстояло опубликовать декларацию о своих доходах! Если в жизни Брента и было что-нибудь, чего он ни за какие блага мира не пожелал бы обнародовать, так это состояние его финансов, хотя на семейных счетах и в сумке для гольфа, по всей вероятности, лежала лишь малая часть неправедно нажитых денег. Остальные были спрятаны в другом месте. Мэдди понятия не имела, где Брент мог их укрывать, и удивлялась тому, что он додумался до всего этого. Вряд ли Брент действовал в одиночку. У него должен быть сообщник.

Может, это и был тот самый мужчина, что угрожал ей по телефону. Что ж, кому-то так или иначе придется за это заплатить.

Но первым делом Мэдди собиралась завершить последнее из намеченных дел.

— Что случилось? — спросила мать, как только Мэдди показалась в дверях. — Уже десятый час ночи, я чуть с ума не сошла от беспокойства. Я вижу, ты плакала…

— Эм поехала на ферму, чтобы встретиться с Кей Элом, — прервала ее Мэдди. — Она хотела узнать правду и решила, что Кей Эл — единственный, кто не станет ей врать.

Мать вздохнула и чуть ссутулилась:

— Клянусь, Мэдди…

— Сядь, — велела Мэдди. — Нам нужно поговорить.

— Ты не представляешь, какой тяжелый выдался сегодня день. — Мать засеменила к своей розовой кушетке, расписанной цветами. — Эта Хелен…

— Ты упомянула о ней очень кстати, — ответила Мэдди. — Я как раз от нее. Либо вы прекратите эту битву Годзиллы с Кинг-Конгом, либо репутация родителей Эм будет окончательно погублена. Хватит распускать языки.

— Она начала первая, — возразила мать.

— Ну а я требую, чтобы это закончилось, — сказала Мэдди. — Прошу тебя, найди другой предмет для сплетен.

Мать восприняла ее слова буквально.

— Глория опять помирилась с Барри, представляешь? — заговорила она.

— Да, — ответила Мэдди. — Теперь меня никто и ничто не удивит.

— Неужели? Так вот тебе еще одна новость. — Мать подалась вперед. — Кендэйс встречается с Бейли, охранником из компании Хауи и Брента.

Мэдди на мгновение опешила:

— Какой ужас!

— Что поделаешь, Лоуэри — она и есть Лоуэри.

— Все верно, — отозвалась Мэдди. — Голос крови. Я и сама буквально на глазах превращаюсь в собственную бабку.

— О чем ты? — спросила мать.

— Эм сбежала из дома, потому что никто не говорил ей правды. — Мэдди уселась в кресло-качалку, стоявшее напротив матери. — И мне пришлось один вечер побыть нашей бабушкой, рассказывая правду всем, кто желал слушать. До сих пор это было забавно. Я уже готова плеваться орешками.

— Мэдди, что ты мелешь?

Мэдди только усмехнулась:

— Мы так печемся о спокойствии ближних, что врем направо и налево. Пора это прекращать, иначе мы никогда не выберемся из нагромождения лжи. Мы все должны разом перестать обманывать друг друга.

— На меня намекаешь? — сухо осведомилась мать, ничуть не удивленная тем, какой оборот приняла беседа.

— Да. Но ты лишь одна из многих.

— Ну, знаешь, Мэдди…

— Эм уехала к Кей Элу, потому что не могла больше никому верить. Я не хочу, чтобы это повторилось.

На лице матери появилось озабоченное выражение.

— Что-то я не пойму, при чем здесь этот Кей Эл Старджес, — заявила она. — Вы ведь расстались, кажется?

— Я тоже так думала, но ошибалась, — ответила Мэдди. — Мы были любовниками и опять будем встречаться. Я не намерена таиться, так что готовься услышать новые сплетни о нас с Кей Элом.

— Но, Мэдди, это уж слишком…

— Зато очень напоминает твой роман с мистером Скоттом, — подхватила Мэдди.

Казалось, в этот момент мать на минуту потеряла дар речи, но тут же обрела второе дыхание:

— Не понимаю, о чем ты…

— Хватит. Я же сказала, что не буду больше врать. Я поговорила с бабушкой, этого достаточно.

Мать помрачнела:

— Твоя бабка сумасшедшая. Не обращай внимания.

— Ничего подобного. — Мэдди бросила на мать хмурый взгляд. — Наша бабушка не сахар, но с мозгами у нее полный порядок. Она сказала, что ты ушла от любовника, чтобы защитить меня.

Судя по лицу миссис Мартиндейл, она не на шутку рассердилась.

— Не понимаю.

— Теперь я сделала то же самое для Эм, — продолжала Мэдди, мерно покачиваясь в кресле. Когда-то она баюкала в этом кресле новорожденную дочь, такую крошечную, словно невесомую. Потом, когда Эм подросла, они вместе сидели в этом же кресле и читали детские книжки, каждой своей страницей обещавшие только радость и благополучие. — Я думала, что, если мне удастся оградить Эм от житейских невзгод, она будет счастлива. Я повторила то, что делала ты. Но Эм стало только хуже, а единственным человеком, которому она смогла довериться, оказался Кей Эл.

— Мэдди, ведь со дня смерти твоего мужа прошло всего две недели!

— Мне нравился мистер Скотт, — продолжала Мэдди. — Я очень радовалась, когда он бывал у нас. Он был так внимателен ко мне.

Впервые за несколько последних минут мать отважилась посмотреть ей прямо в глаза.

— Мне тоже, — сказала она наконец. — Но я не смогла. Продолжать наши с ним отношения значило поставить тебя в затруднительное положение. Вздумай мы и дальше встречаться… Мэдди, ты же знаешь наш город.

«Мама, ты и есть наш город!» — хотелось крикнуть Мэдди, но сейчас это уже не имело значения. Поэтому она спокойно ответила:

— Я не намерена следовать твоему примеру. Я не прочь подождать, пока все уляжется, но отказываться от полноценной жизни не хйчу. Я уже давно не любила Брента, уже давно не спала с мужчиной и не желаю упускать возможность, которая сама идет мне в руки. — Мэдди наклонилась вперед. — Я опять чувствую себя счастливой, мама. Когда я рядом с Кей Элом, все неприятности куда-то исчезают. Понимаю, все это может скоро кончиться, но мне хорошо уже оттого, что я сейчас с ним. Не ради будущего, не ради благопристойных отношений, которыми я могла бы кичиться перед людьми, а просто для себя самой. Мы с Кей Элом занимались любовью, мы вместе веселились, и я видела, как он относится к моей дочери. Я сегодня же вернусь на ферму и расскажу ему все от начала до конца, потому что я верю ему больше, чем любому другому человеку, и ни капли не сомневаюсь, что это и есть настоящая любовь.

— Подумай об Эмили, — сказала миссис Мартиндейл, и Мэдди безнадежно вздохнула, уже не веря, что мать когда-нибудь сможет ее понять.

— Я не такая, как ты, мама. Я эгоистка. Я хочу получить от жизни все, что возможно, и не собираюсь отказываться от своих желаний ради того, чтобы держать Эм в ватном коконе. Я люблю ее и буду беречь ее покой, но не стану существовать во лжи, не стану отказываться от счастья только потому, что у города иные понятия о добре и зле, чем у меня.

— Материнский долг — жертвовать собой ради ребенка, — бесцветным голосом произнесла миссис Мартиндейл. — Ребенок должен быть на первом месте.

Мэдди поднялась.

— Согласна, — сказала она, не видя больше смысла бороться с несгибаемым упрямством матери. — У меня на первом месте — дочь, а на втором я сама, и это значит, что Кей Эл нужен мне сейчас же, а не год спустя. Эм любит его, а он помогает ей справиться с горем. В его присутствии Эм забывает о своих печалях. Я возвращаюсь к нему. Мне не следовало с ним расставаться.

— Подумай о злых языках, Мэдди, — взмолилась мать, подаваясь вперед. — Ведь и двух недель не прошло с тех пор, как умер Брент. Что скажут соседи?

— Раз мы с Эм счастливы, плевать мне на соседей. — Мэдди шагнула к двери и остановилась, решив предпринять еще последнюю попытку. — Честно говоря, мне не просто плевать. Если бы ты знала, как мне надоело быть примерной девочкой. Теперь я стану настоящей стервой и буду наслаждаться каждым мгновением своей новой жизни. Я буду очень рада, если ты позвонишь мистеру Скотту и последуешь моему примеру.

— Мне шестьдесят три, я слишком стара, чтобы делать глупости — Мать на мгновение крепко сжала челюсти. — Я растила тебя в одиночку; ради твоего спокойствия мне пришлось о многом забыть. В моей жизни не было ничего важнее тебя, и теперь ты готова пустить все прахом ради этого Старджеса…

— Кстати, вот тебе еще одна причина моего нежелания целиком посвящать жизнь дочери, — заметила Мэдди. — Не хочу, чтобы когда-нибудь ей пришлось выслушивать попреки своей престарелой матери.

— Мэдди! Как ты можешь?..

— Я очень люблю тебя, мама. — Мэдди нагнулась и поцеловала мать в щеку. — Я знаю, ты готова отдать мне весь мир в обмен на мои тело и душу, но ты их не получишь. Я — типичное неблагодарное дитя, и очень надеюсь, что Эм пойдет по моим стопам. — Мэдди повернулась и шагнула к двери. — Не беспокойся, у меня все в порядке, а Эм с каждым днем чувствует себя лучше. Я позвоню тебе в воскресенье, как только вернусь от бабушки.

— От этой сумасшедшей? — спросила мать.

— А мне она нравится, — ответила Мэдди. — Она такая эгоистичная. Отличный образец для подражания.

Заехав в кафе, Мэдди заказала тройной горячий фадж с орехами. Она уселась у окна и с жадностью вонзила ложку в пирог, размышляя о том, как повернулась ее жизнь, гадая, кто за ней охотится, и пытаясь разобраться, чего она, собственно, хочет. Знакомые, которые раньше непременно помахали бы ей рукой, теперь лишь едва кивали и тут же начинали перешептываться. Раньше Мэдди была бы донельзя огорчена, но теперь ей было плевать. Она отвезла Эм в безопасное место, помирилась с Тревой и заставила умолкнуть Хелен. Оставалось только найти убийцу Брента и вернуть себе Кей Эла.

По поводу убийцы у нее были лишь смутные подозрения, зато она прекрасно знала, как выполнить вторую задачу, и решила покончить с ней в первую очередь.

Она приехала на ферму около десяти вечера. Кей Эл сидел на крыльце, распутывая лески удочек.

— Если бы вы удили рыбу с разных сторон причала, этого не случилось бы, — сказала Мэдди, шагая к крыльцу.

— Феба постаралась, — не отрываясь от своего занятия, ответил Кей Эл, отодвигаясь и освобождая место на ступеньках.

Мэдди села чуть ближе к нему, чем хотела.

— Давай я помогу тебе разобраться со всем этим, — предложила она.

— Твоя фраза звучит двусмысленно, — заметил Кей Эл, подаваясь вперед, отчего их плечи соприкоснулись.

— Намекаешь, что прежде было бы неплохо разобраться с моими запутанными делишками? — Мэдди потрогала поплавок и спросила: — Не проще ли отцепить эти штуки?

— Я использую их в качестве ориентира, — сказал Кей Эл. Он отнял у Мэдди удочку и бросил снасти в траву у крыльца. — Безнадежно, — добавил он. — Давай лучше займемся чем-нибудь, что нам под силу.

— С удовольствием. — Мэдди наклонилась и поцеловала его. Ей было так приятно вновь ощутить его вкус, опереться о его плечо, почувствовать его жаркие губы и его руки, тут же обвившие ее тело. — Боже, как хорошо, — сказала она, отрываясь от Кей Эла и переводя дух. Она прижалась лбом к его лбу и попросила: — Не отпускай меня, если я опять захочу уйти. Я по-прежнему не собираюсь замуж, но с нетерпением жду всего, что к этому прилагается.

— Шутишь? — ошеломленно спросил Кей Эл и тут же поправился: — Извини. Я не то хотел сказать. — Он поцеловал Мэдди, прижимая ее к себе, и она, почувствовав его язык на своих губах, раздвинула их, впуская язык Кей Эла внутрь, а сама припала к его широкой груди, наслаждаясь его ласками. — Нет, ты не шутишь, — пробормотал Кей Эл, задыхаясь. — Твоя мать меня убьет.

— Я уже рассказала ей, — ответила Мэдди. — Во всем виновата я одна, тебе отводится роль жертвы. Я уже сказала матери, что собираюсь вернуться на ферму и наброситься на тебя. Поцелуй меня еще раз.

— Только не на крыльце, — сказал Кей Эл, поднимаясь.

— Еще чего. — Мэдди вновь обняла его. Ей не хотелось выпускать любимого из своих рук. — Мне надоело прятаться, — сказала она. — Я теперь вдова, но про похождения Брента знает весь город, почему же я должна притворяться? Поцелуй меня вот сюда.

— Да, но есть еще Эм, — напомнил он, увлекая Мэдди в тень у крыльца, где и поцеловал ее; теперь, когда они стояли в темноте, можно было не стесняться, и Кей Эл, проведя руками по ее спине, прижал к себе бедра Мэдди. Она прильнула к его горячему сильному телу, целуя Кей Эла, потому что ей хотелось этого. — Ты сводишь меня с ума, — сказала она, с трудом переводя дыхание.

— Да, но что мне делать, если завтра ты опомнишься?

— Не волнуйся, я уже опомнилась. — Мэдди почувствовала, как Кей Эл задышал глубже, и когда поцелуй наконец кончился, ей пришлось собрать все свои силы, чтобы не забыть, что она должна о многом рассказать Кей Элу, прежде чем повалить его на землю.

Мэдди отступила на шаг, и у нее на мгновение закружилась голова, но она тут же мысленно отругала себя. Она крепко стоит на ногах, ей нет нужды бросаться кому-либо на шею в поисках поддержки — только ради любви.

— Нам надо поговорить, — сказала она.

— Нет. — Кей Эл протянул к ней руки. — Давай насладимся друг другом, пока ты опять не передумала.

— Я не передумаю. Просто мне нужно кое-что сказать тебе.

— Стало быть, у тебя дурные вести? — догадался Кей Эл.

Мэдди вытащила его на крыльцо, и он уселся рядом, положив руку ей на шею и щекоча ее пальцами. Рука Кей Эла была теплая и тяжелая, его прикосновения оставляли у Мэдди восхитительное чувство; ей было невыразимо приятно вновь сидеть рядом с ним.

— Ладно, выкладывай, — сказал он. Мэдди вздохнула.

— Как-то раз ты спрашивал у меня про пистолет, — произнесла она.

Рука Кей Эла остановилась:

— Ты знаешь, где он находится?

Мэдди кивнула — в основном для того, чтобы его рука еще раз скользнула по ее шее.

— Будь добра, ответь на вопрос, — чуть нервничая, сказал Кей Эл.

— В морозилке у Тревы.

Кей Эл отдернул руку:

— Трева?

Мэдди подняла лицо.

— Трева даже не подозревает о пистолете. Он спрятан в кассероле, который миссис Хармон сварила из консервированной колбасы и пшеничной лапши.

Лицо Кей Эла сморщилось, словно его крепко хватили по затылку бейсбольной битой.

— Господи Иисусе, — пробормотал он. Мэдди кивнула:

— Совершенно верно. На мой взгляд, миссис Хармон чересчур увлеклась новомодными веяниями. Ей и невдомек, что консервированную колбасу никак не назовешь здоровой пищей.

— Согласен, колбаса — это сущая отрава, но я говорю не о миссис Хармон, — отозвался Кей Эл. — Я говорю о пистолете в морозилке Тревы.

— Прежде чем сунуть его в лапшу, я завернула пистолет в пластиковый пакет, — продолжала Мэдди. — Полагаю, с ним ничего не сделалось, ведь низкая температура не вредит оружию, правда?

— Хорошо хоть, что ты не обвиняешь Треву в убийстве, — сказал Кей Эл. — Я знаю, у нее не было мотива, и все же…

— У Тревы был мотив, — сообщила Мэдди. Она почувствовала, что, по мере того как она выкладывает правду, у нее начинает кружиться голова. — Брент шантажировал ее.

Кей Эл минуту помолчал.

— Чем же? — спросил он наконец таким тоном, словно в их беседе не было ничего необычного.

— Этого я тебе сказать не могу, — отвел ила Мэдди. — Но Трева не убивала.

Кей Эл кивнул, переваривая только что полученную информацию.

— Раз начав говорить правду, человек не в силах остановиться, — заметил он.

— В том-то и беда, — раздраженно отозвалась Мэдди. — Это так приятно — призывать людей говорить правду, но нельзя забывать, что порой все их благополучное существование построено на обмане, причем из самых добрых побуждений. Никто не имеет права ломать человеческие судьбы то ько для того, чтобы гордиться собственной честностью. Открыть людям истину еще не значит разрешить все их затруднения. После этого приходится собирать осколки. Ты даже не догадываешься, сколько зла я совершила нынче вечером.

— Могу себе представить, — отозвался Кей Эл. — И все же я думаю, сейчас нам следует придерживаться правды. Что еще ты хотела мне рассказать?

— В твоем автомобиле под запасным колесом лежит почти четверть миллиона долларов, — сообщила Мэдди.

— Что?

— Двести тридцать тысяч, — ответила Мэдди. — Их подкинули в багажник моего «сивика», а пистолет положили в перчаточный ящик. Видимо, хотели свалить все на меня.

— И ты не нашла ничего лучшего, кроме как сунуть их в мой багажник.

— В тот момент это было самое удобное место. — Мэдди подарила Кей Элу очаровательную улыбку. — Так мне самой заявить Генри, или сделаем это вместе?

— Лучше вместе. — Он поднялся, схватил Мэдди за руку и потащил ее за собой вверх по ступеням. — Но сперва заглянем в багажник моего автомобиля.

— Прихвати большую сумку, — посоветовала Мэдди. — Там спрятана куча стодолларовых банкнот. Господи, как приятно свалить с себя такой тяжелый груз.

— Прекрасно тебя понимаю, — отозвался Кей Эл. — Ведь теперь этот груз лежит на моих плечах.

Выслушав столь неожиданные показания, Генри ничуть не удивился, и Мэдди вся сжалась, готовясь к самому худшему.

— Значит, ты утверждаешь, Кей Эл, что только сейчас узнал об этом? — спросил Генри, как только они расселись вокруг кухонного стола, заваленного пачками банкнот.

— Да, черт возьми, я узнал об этом только сейчас. — Кей Эл бросил на Генри сердитый взгляд. — За кого ты меня принимаешь? Я целых две недели возил сокровище в своем багажнике, но узнал о нем от Мэдди лишь десять минут назад, так что хватит пялиться на меня. И не вздумай подозревать свою невестку. Кстати, мы решили пожениться.

— Ничего мы не решили, — заспорила Мэдди. Кей Эл лишь глянул на нее и рассмеялся.

— Решили, только ты об этом не знаешь, — сказал он. Но Генри упорно продолжал обращаться к Кей Элу и словно не замечал присутствия Мэдди:

— Видишь ли, малыш, мы до сих пор не исключаем возможности того, что Мэдди Фарадей застрелила своего мужа. Она славная женщина, но Брент собирался похитить ее дочь, и Мэдди вполне могла сделать все, что угодно, лишь бы этого не допустить. Полагаю, тебе стоит хорошенько поразмыслить над этим.

— Между прочим, я тоже готов на все ради спокойствия ее ребенка, — ответил Кей Эл. — Именно поэтому Мэдди не станет в меня стрелять. Иди распорядись насчет пистолета, а мы подождем тебя здесь. Пистолет находится в морозилке Тревы Бассет, в кастрюле с кассеролем миссис Хармон. Пшеничная лапша и консервированная колбаса.

— Ох уж эти женщины, — проворчал Генри, не став, впрочем, уточнять, к кому относится его замечание — к Мэдди или к миссис Хармон. Встав из-за стола, он отправился звонить.

Вернувшись, Генри повел себя несколько любезнее.

— У меня пара вопросов к тебе, — сказал он Мэдди. Мэдди кивнула.

— Будет лучше, если я расскажу вам все, что знаю. Я уже задумывалась над этим делом, и у меня появились кое-какие мысли.

Генри с шумом выдохнул и кивнул:

— Давай. Только постарайся на этот раз ничего не упустить.

— В общем, так, — начала Мэдди. — По-моему, вся эта история произошла из-за того, что Хелен Фарадей заставила Брента баллотироваться в мэры, а Дотти Уайли оказалась близкой подругой Лоры Хейнс, и, в-третьих, любовница Брента хотела, чтобы он меня бросил.

— Что за чушь, — ввернул Кей Эл. — Какого черта!

— Заткнись, — Генри был очень серьезен. — Ты, верно, забыл, как все это у нас делается. — Он вновь повернулся к Мэдди и спросил: — Кто, что и кому рассказал?

— Около месяца назад Хелен сказала Бренту, что он должен подписать заявление об отказе от тайны личных доходов, и Брент испугался. Примерно в то же время Дотти сказала Лоре, что строительная компания мужа ее дочери занимается мошенничеством, и Лора позвонила Треве. Трева знала, что Дотти — честный человек, и Хауи тоже. Оставался Брент. Трева позвонила Бренту, спросила, что происходит в компании, и пригрозила поднять шум. А потом, около недели спустя, я нашла под сиденьем машины трусики с дыркой. Думаю, их подбросили туда, и мне кажется, примерно в то же время любовница Брента начала наседать на него…

— Трусики с дыркой? — переспросил Генри.

— Я же предупреждал, — снова встрял Кей Эл.

— Вряд ли трусики оказались в машине случайно. Я долго думала об этом, но что-то здесь не сходится. Чтобы заняться любовью, мужчине нет никакой необходимости снимать с женщины трусики без промежности. Ты бы снял? — спросила Мэдди, обращаясь к Кей Элу.

— Не знаю. Вряд ли. — Под пристальным взглядом Генри Кей Эл напустил на себя целомудренный вид.

— К тому же я никогда не поверю, что женщина могла не заметить отсутствия нижнего белья. Я убедилась в этом той ночью, когда мы ездили в Пойнт. Тогда на мне не было трусиков.

Генри бросил на племянника еще более суровый взгляд, и Мэдди заторопилась, понимая, что ее могут просто не дослушать:

— Помимо всего прочего, они не могли заниматься любовью на переднем сиденье, там слишком мало места. В ту ночь, когда я за ними подглядывала, они перебрались на заднее сиденье. Значит, женщина оставила трусики нарочно, чтобы я нашла их и устроила мужу скандал. Она вынуждала Брента бросить меня. И я сделала вывод, что авария, в которую я попала, произошла совсем не случайно.

— У тебя мания преследования, — отметил Кей Эл.

— Моя машина была такая дряхлая, что авария превратила бы ее в груду металлолома, и мне пришлось бы ездить на «кадиллаке». Значит, я обязательно вычистила бы салон, наткнулась на трусики и развелась с Брентом.

Потом я вспомнила, что меня стукнул брат того человека, который видел, как я открываю ячейку своего сейфа в банке. Сам Брент ни за что не додумался бы до организации хитрого финансового мошенничества, он слабо разбирался в деньгах, а банк — лучшее место, где можно найти сообщника, хорошо знающего эти вопросы.

— Ты не ошиблась, — сказал Генри. — На тебя свалилось столько всего разом, что я решил взять в оборот этого парня из банка, Уэбстера. Пока он молчит, но очень нервничает. Сначала я собирался подождать, пока он сам не расколется, но теперь вижу, что его следует поприжать сильнее.

— Слава Богу, — отозвалась Мэдди — Я уже подумала, что вы подозреваете меня.

— Я и не сказал, что подозрение с тебя снято, — уточнил Генри, — но это еще не значит, что у меня нет других весьма занимательных версий. Продолжай.

— Подумать только, и никто из вас ничего мне не рассказывал, — посетовал Кей Эл, переводя взгляд с Мэдди на Генри и обратно.

— Я надеялась справиться собственными силами, — ответила Мэдди. — Я знала, что невиновна, хотя Генри решил, что я пошла по стопам своей бабки.

— Какая еще бабка? — осведомился Кей Эл, присматриваясь к лицу Генри, на котором мелькнула недовольная гримаса. — Тут еще и бабка замешана?

— Помолчи, Кей Эл, — проворчал Генри. — Пусть Мэдди закончит.

Мэдди рассказывала, выкладывая на этот раз все, что ей было известно, и Кей Эл заметил, что по мере продолжения разговора Генри постепенно успокаивается.

— Мне кажется, события развивались следующим образом. Брент обращает награбленное в наличность и готовится к бегству. Но тут я нахожу в машине трусики, а в городе появляется Кей Эл. Он преследует Брента, а мы с Тревой обшариваем его кабинет и находим ящик с копиями счетов. Брент теряет самообладание и бьет меня по лицу. До его отлета в Бразилию остается двое суток, и он понимает, что сплетня, пущенная Дотти, может достичь ушей сообщника, который, вероятно, даже не догадывается о его намерении улизнуть. Тогда Брент звонит сообщнику, просит его сделать что-нибудь, чтобы замять скандал, и выдает себя — Мэдди, замолчав, взглянула на Генри и добавила. — Особенно если это был тот самый звонок в пятницу ночью Брент здорово напился, и его намерения были видны насквозь. Если бы вы арестовали его в ту минуту, он бы выложил вам все как на духу. Полагаю, сообщник убил его, чтобы защитить себя Вот только голос меня смущает. В ту ночь я услышала, как в трубке кто-то сказал: «Ладно», но голос был женский. В банке есть кассир ло имени Джун Уэбстер. Она не родственница тому, другому Уэбстеру?

— Сестра, — ответил Генри. — Я проверял. Покойная супруга Харолда Уайтхеда была из той же семьи. Банк буквально напичкан Уэбстерами.

— Они нравятся мне все меньше, — сказала Мэдди.

— Теперь поговорим о деньгах, — предложил Генри. — Если ты оставила их в сейфе, как они оказались в «сивике»?

— Не знаю, — ответила Мэдди. — Но я уверена, что это сделал человек, который пробрался в субботу в мой дом. Именно тогда у меня пропал ключ от сейфа. Я понимаю, что иметь ключ еще не значит получить доступ к сейфу, но ключ — уже кое-что. Я думаю, убийца забрал деньги и залег на дно, рассчитывая, что вы меня арестуете. Этого не случилось, и тогда он подбросил пистолет и часть денег в «сивик», надеясь, что их обнаружит Лео. Но я нашла их первая. Потом он услышал о пропаже Эм, это было нетрудно, поскольку я кричала об этом на каждом углу… — Мэдди помолчала и добавила: — В тот день я ездила в банк, и там все знали, что Эм исчезла.

— Об этом знал весь город, — заметил Генри. Наконец и Кей Эл решил вставить слово:

— Должно быть, убийца был здорово разочарован. Что бы он ни делал, ты всякий раз ускользала из ловушки. Ради тебя он был готов вывернуться наизнанку.

— Да, но только если Мэдди говорит правду. — Генри задумался. — В этом деле остается много неясного. Например, в ту ночь после Брента никто не выезжал из Пойнта, кроме Мэдди.

— Так утверждает Бейли, — напомнил Кей Эл. — Я был бы не прочь побеседовать с ним завтра.

— Завтра у нас и без того будет много дел, — ответил Генри. — Например, тот чертов пистолет.

— Есть еще одно обстоятельство, — сказала Мэдди. — Бейли встречается с Кендэйс, которая работает в банке. Может быть, он тоже замешан.

— Бейли некоторое время служил в банке охранником. — Генри почесал переносицу. — Он знает банк как свои пять пальцев.

— Завтра нам обязательно нужно поговорить с ним, — взвился Кей Эл. — Особенно теперь, когда мы убедились в невиновности Мэдди. — Он в упор взглянул на дядю.

Но тот по своему обыкновению был непроницаем.

— Пока мне об этом ничего не известно, — пробурчал он. — Мэдди молчала о пистолете и деньгах, ее следовало бы привлечь за сокрытие улик.

— Ничего не выйдет, — возразила Мэдди. — Я вам все рассказала, меня не в чем упрекнуть. К тому же я, того и гляди, выйду за вашего племянника. В каком положении вы тогда окажетесь?

— В том самом, в котором нахожусь всю жизнь из-за выходок Кей Эла, — ответил Генри, но в его голосе не было злости.

— Эм в моей кровати наверху, — сообщил Кей Эл, когда Генри наконец оставил их вдвоем и отправился спать. — Ее сморило сразу после ужина. Тяжелый денек выдался.

— Ладно, остановись, — сказала Мэдди, придвигаясь к нему вплотную. — Я скучала по тебе.

Кей Эл отступил назад.

— Я тоже скучал по тебе. Иди спать.

Мэдди остановилась:

— Что?

— На втором этаже спит твоя дочь, и моему дядюшке не терпится услышать, как ты отправишься к ней. Так что не теряй времени.

— Мы слишком долго были порознь, — Мэдди подошла к Кей Элу и обвила его руками — Я истосковалась по тебе.

Кей Эл крепко поцеловал ее, и Мэдди с наслаждением втянула в себя его запах, но он тут же отступил назад.

— Я тоже истосковался, и именно потому собираюсь встретиться с тобой завтра в твоем доме. Анна присмотрит за Эм, а Генри вернется к своим шерифским обязанностям, так что не занимай завтрашнее утро — у тебя будет множество дел в обнаженном виде. Ну а сейчас марш наверх, — велел Кей Эл.

И в этот момент к Мэдди подкралось ощущение пустоты. Она разругалась со всем городом, чтобы быть с ним, она почувствовала себя свободной делать все, что хочет, и вот предмет ее желаний опять выскользнул у нее из рук.

— Ты шутишь? — пробормотала она. Кей Эл отступил еще на шаг, хмуро посмотрел на Мэдди, словно собираясь прочесть ей суровую отповедь:

— Нет, не шучу. Иди наверх.

Мэдди уперла руки в бока:

— Подумать только, стоило мне наконец сдаться, и ты тут же решил начать жизнь с чистого листа.

— Естественно, коли я собираюсь стать твоим мужем и отчимом твоей дочери, — ответил Кей Эл. — Я должен думать о своих близких. Отправляйся к Эм.

Он выглядел решительным, упрямым и донельзя жалким.

— О черт, — пробормотала Мэдди, поднимаясь по лестнице. Улегшись в постель рядом с дочерью, она принялась составлять новый план.

Судя по тому, что Кей Эл вздумал превратить ее в некое подобие той, бывшей Мэдди, он так и не понял, что бывшей Мэдди уже не существует. Если ей придется до конца своих дней спать с человеком, ищущим в ней ее былую натуру, она его удушит. Значит, она должна как можно быстрее вновь совратить его, да так, чтобы ему и в голову не пришло равняться на ту, бывшую Мэдди. Она должна превратить Кей Эла в исчадие ада. Чем дольше она об этом думала, тем больше хотела его. Она заснула, терзаясь греховными мыслями, от которых ее тело переполнял зуд вожделения, а когда проснулась, эти мысли по-прежнему жили в ней.

За завтраком Эм выглядела не слишком оживленной, зато была спокойна. Она разговаривала с Анной о печенье и о Фебе, и ее голос ни капли при этом не дрожал.

— Можно, я еще денек погощу у Анны? — спросила она. — Мне пока не хочется туда возвращаться.

— Оставайся хоть на все выходные, если Анна не возражает, — ответила Мэдди.

— Я бы с радостью оставила ее у себя навсегда, — сказала Анна. — Сегодня мы испечем булочки с корицей, а после обеда будем вышивать тамбуром. Очень тихое, спокойное занятие. Требует внимания и сосредоточенности. — Она улыбнулась Мэддиповерх головы Эм и добавила: — Когда на душе скребут кошки, ничего лучше и не придумать.

С улицы донесся гудок машины Кей Эла. Мэдди отодвинула тарелку, нагнулась и поцеловала Эм в щеку.

— Нам с Кей Элом пора ехать в город, — сказала она дочери. — Мы вернемся к вечеру. Будь хорошей девочкой и слушайся Анну.