Глава 4

Пирс склонился к лицу девушки и вдруг в изумлении замер. Глаза Лак Эллен испуганно расширились, а сама она была как деревянная в его объятиях. Все ее хитроумное кокетство бесследно исчезло.

Неужели она никогда раньше не целовалась? Эта мысль озадачила Пирса, и вместо того, чтобы сорвать дерзкий поцелуй победителя, он лишь осторожно прикоснулся губами к ее чувственному рту. Затем Пирс с неохотой отпустил девушку. Ее ресницы вздрагивали, а щеки горели ярким румянцем. Она отвернулась.

— Нам надо поторопиться, — с трудом выдохнула она и, повернувшись, пошла по направлению к дороге.

Догоняя Лак Эллен, Пирс усмехнулся про себя. Дерзкая плутовка оказалась невинной девушкой. Когда он поравнялся с Лак Эллен и взял ее под руку, то уже успел справиться со своим удивлением. Все его планы относительно того, как они собирались провести время после скачек, могли пойти наперекосяк. Пробираясь сквозь толпу, Пирс заметил, что девушка смущена и расстроена. Его желание овладеть этой капризной красавицей вспыхнуло с новой силой. Если он проявит терпение, то может стать ее первым мужчиной и, как он надеялся, единственным.

Минутой позже Лак направилась к перекрестку, где верхом на своем жеребце сидел Динк в окружении толпы зрителей. Рядом стоял Джейк Стоун и разговаривал с худощавым юношей, сидевшим на лоснящемся вороном жеребце. Никогда в жизни Пирс не видел таких красавцев. Разглядывая мощную мускулатуру животного, он сразу понял, почему местные жители не сомневались в его победе. Пирса охватило беспокойство. Он нащупал в кармане пиджака заметно уменьшившуюся пачку банкнот. У него оставалось только пятьсот долларов. И зачем он пошел на риск и связался с лошадиными скачками, результат которых был совершенно непредсказуем?

Лак шла впереди него, ища глазами кого-то в толпе. Похоже, она была просто в панике. Невинный поцелуй просто не мог привести ее в такое состояние. Возможно, он во всем ошибся. Казалось, что ее тут никто не знает, кроме Джейка Стоуна. Не были ли эти скачки и эта странная женщина частью какой-то непонятной хитрой игры, где ему была отведена роль дурака.

Джорджи знала, что ее отец должен быть где-то здесь в толпе. Нет сомнения в том, что он видел ее, так как все смотрели в ее сторону, с нетерпением ожидая грандиозного момента. Ах, если бы он вышел из толпы и забрал ее.

Высоченный Джейк Стоун вынул из кармана часы, взглянул на них, затем взял под руку стоявшую рядом женщину и направился к Пирсу и Джорджи. Стоун игриво подмигнул девушке, а затем устремил любящий взгляд на свою спутницу.

— Мисс Лак, позвольте вам представить мою жену. Рэйчел, душечка, эта та самая девушка, о которой я тебе рассказывал. Это она помогла мне выбрать для тебя колечко.

Молодая дама с тонкими чертами лица, золотистыми волосами и светло-голубыми глазами перевела взгляд со своего мужа на Джорджи.

— Здравствуйте, как поживаете? Джейк мне так много о вас рассказывал.

Ответив на искренне дружеское приветствие дамы, Джорджи вспомнила, как великан Джейк был воплощением нежности, когда пытался описать ей глаза своей возлюбленной, выбирая для нее достойное кольцо.

— А Джейк без умолку описывал мне ваши чары. Вы его просто околдовали.

Миссис Стоун рассмеялась и с обожанием посмотрела на мужа:

— О, да, я очень старалась.

Явно смущенный, Джейк переминался с ноги на ногу, переводя взгляд с Рэйчел на Джорджи. Он откашлялся и повернулся к Пирсу:

— Рэйчел, а это мистер Кингстон, тот самый человек, что купил лошадь Мак-Лина.

Пирс поднес руку дамы к губам с присущим ему обаянием и непринужденностью.

Джорджи почувствовала невольное раздражение, в чем она не хотела себе признаться. Ведь из-за этих самых губ все ее хладнокровие испарилось в мгновение ока всего лишь пару минут назад.

— Три часа, — сказал Джейк, — пряча в карман часы. — Вы готовы?

Пирс взглянул на своего жокея, который улыбнулся и кивнул ему в ответ, затем уверенно ответил Джейку: — Да.

— Поведем лошадей на старт, — крикнул Джейк, вынимая из-за пояса пистолет и призывая зрителей освободить скаковой круг.

— Освободите дорогу!

Натягивая поводья, возбужденные лошади с раздувающимися ноздрями прошли к стартовой черте. Украшенный ленточками серый жеребец с сидевшим на нем жокеем, одетым в традиционные красный, белый и голубой цвета, выглядел почти нелепо рядом с могучим вороным жеребцом Джейка, на котором не было никаких украшений. Жокей-фермер, который много раз приводил своего испытанного питомца к финишной линии, всегда намного раньше других, сейчас уверенно его сдерживал.

Джейк отступил в сторону и поднял пистолет.

Пирс схватил Джорджи за руку и крепко сжал. Этот жест был единственным признаком охватившей его нервозности. Или он просто хотел удостовериться, что она находится рядом и не сможет увернуться от расплаты за проигранное пари, если победит Пегас?

Прозвучал пистолетный выстрел. Лошади рванулись вперед, и раздался рев толпы. Пирс потащил Джорджи к стартовой черте. Почувствовав его напряжение, Джорджи заглянула Пирсу в лицо и увидела играющие на шее желваки. Он, не отрываясь, смотрел на удалявшихся в облаке пыли лошадей.

Следя за его взглядом, Джорджи с чувством глубокого облегчения увидела, что вороной жеребец вырвался, по крайней мере, на два корпуса вперед. Она была готова сама себя поколотить из-за несносного поведения и глупых страхов после поцелуя Пирса. Конечно же, лошадь Джейка выиграет, и очень скоро она отделается от этого человека, при виде которого ее сердце начинало помимо воли бешено колотиться. Джорджи даже подумать боялась, какому искушению может поддаться ее непослушное тело, если она хоть ненадолго останется с Пирсом.

Глядя на соломенную шляпу, надетую на зонтик, она с трудом подавила смешок, когда представила ее на голове безупречного «джентльмена». Озорная улыбка заиграла в уголках ее рта, и она снова посмотрела на своего безукоризненно одетого спутника.

Улыбка исчезла с ее лица, когда Джорджи увидела губы Пирса. Невероятно, что они могли быть такими твердыми и суровыми. Ведь когда он ее целовал, они были такими нежными и теплыми, такими…

У Джорджи сердце подпрыгнуло в груди, а внизу живота появилось какое-то странное и волнующее ощущение.

Вдруг Джорджи заметила, что Пирс тоже смотрит на нее! Он видел, как она уставилась на него затуманившимися глазами, облизывая пересохшие губы. Он усмех-нулся[ с понимающим видом и сильнее сжал ее руку.

Какой позор! Лучше бы ей умереть! Джорджи переключила внимание на облако пыли, которое оседало на опустевшей дороге, скрывая ее из вида на несколько ярдов вперед. Хоть бы лошадь Джейка оказалась первой, когда наездников снова станет видно! Иначе ей придется расплачиваться за свое глупое кокетство и возмутительное поведение.

Слава Богу! Принц, как черная стрела, по-прежнему мчался впереди всех, однако серый жеребец наступал ему на пятки.

В то время, как толпа болельщиков яростными криками поддерживала Принца, сидящий на нем молодой жокей низко пригнулся к шее животного и неистово хлестал его кнутом.

Вдруг, как по волшебству, Пегас поравнялся с Принцем, при этом чернокожий жокей лишь слегка пощелкивал хлыстом. Затем серый жеребец необыкновенно грациозно и уверенно на огромной скорости вырвался вперед. Несколькими секундами позднее он перешел финишную черту, опередив Принца на три корпуса.

Пирс издал торжествующий вопль. Он сорвал с головы шляпу и подбросил ее вверх. Джорджи, как и вся толпа болельщиков, в оцепенении молчали. Не отпуская Джорджи, Пирс бросился туда, где стоял Пегас.

— Это ты! Все благодаря тебе! — крикнул он своему жокею.

Отпустив Джорджи, Пирс стащил смеющегося жокея с седла и радостно обнял, прежде чем опустить на землю.

— Я же вам говорил! — крикнул жокей, его черные глаза сияли от радости. — Я говорил!

Пирс одной рукой обнял жокея за плечи, а другой ухватил Джорджи за талию. Пользуясь правом победителя, он обнял ее с такой силой, что девушка едва не лишилась чувств.

С мрачным видом к ним подошел Джейк Стоун и протянул Пирсу руку.

— Поздравляю, Кингстон.

Джорджи надеялась, что бедняга не поставил на свою лошадь больше денег, чем мог себе позволить. Она робко ему улыбнулась, в то время, как Пирс отпустил жокея и протянул Джейку руку.

— Благодарю. Я очень рад, — сказал Пирс, пожимая фермеру руку.

Их обступила толпа зрителей. Они толкали Джорджи, наступали на ее пышные юбки, которые болтались из стороны в сторону. Джорджи чувствовала себя подобно поплавку, выброшенному в бурное море.

Без предупреждения Пирс схватил девушку на руки и посадил на серого жеребца, оказывая тем самым явную услугу ее юбкам.

— Ну вот, моя красавица. Вы украсите Пегаса гораздо лучше, чем любая гирлянда из роз. — Затем, усмехнувшись, он сорвал с зонтика соломенную шляпу и без тени смущения натянул ее себе на голову.

Ну что ж, он надел таки эту дурацкую шляпу, как она и хотела. Но почему? И выглядел он вовсе не глупо, а наоборот, еще более сногсшибательно, чем всегда. Черт побери! Ничего не вышло, как ей не хотелось.

Подбирая поводья, Пирс посмотрел на Джорджи с самой своей самодовольной ухмылкой.

— Ну, я думаю, настало время получить остальные причитающиеся мне награды.

— Да-а-а, — согласился жокей, ухмыляясь также, как и его хозяин.

Когда они пробирались сквозь толпу и подходили к центру пограничного селения, Джорджи должна была бы чувствовать себя королевой, гордо восседающей на победителе скачек. Однако конь, на котором она ехала, был выращен здесь, Кайлом Мак-Лином, и она была совершенно уверена, что все присутствующие думали, что этот негодяй поднялся из могилы и заставил честный народ снова потерять свои денежки.

Толпа молча разглядывала Джорджи. Никто даже не улыбнулся. Она чувствовала себя подобно легендарной леди Годиве, которой пришлось проехаться верхом обнаженной через весь город. И все это она навлекла на себя сама. Конечно, Джорджи понимала, что своим легкомысленным поведением она заслужила наказание, но не такое же. До сих пор ничто не поколебало ее уверенности в том, что Пирс был всего лишь обыкновенным пароходным шулером. А кроме того, Джорджи ощущала себя такой несчастной, сидя в седле и корчась от боли при малейшем сотрясении, настолько туго ее сдавливал корсет. Носить на себе эту проклятую штуку — уже само по себе было тяжким наказанием. И потом, ведь несомненно, она была для Пирса желанной, и он сам вступил в эту игру. Джорджи лихорадочно вглядывалась в толпу окружающих ее лиц, пытаясь найти отца. Раз в кои-то веки, она в нем нуждалась. Ну, где же он, черт побери?!

Когда процессия поравнялась с двухэтажным отелем, на стенах которого не было ни единого украшения, Пирс отдал поводья жокею.

— Возьми Пегаса и даму и ступай к конюшне, а я зайду в отель и все подготовлю.

Прежде, чем Джорджи успела его окликнуть, Пирс уже прошел мимо людей, стоявших на ступеньках лестницы, и зашел в салун.

Джорджи была одета, как молодая леди, и в таком виде не могла одна зайти в салун, но она могла бы попросить Пирса узнать, где находится ее отец.

Толпа потеряла к девушке всякий интерес и направилась в поисках других развлечений. Тем временем жокей Пирса подвез ее к конюшне. Когда Джорджи вошла в прохладную тень высокого здания, то почувствовала внезапное облегчение. В конце концов, она не станет выслушивать обвинительные речи Пирса и ничьи другие тоже. Кроме Джейка и его жены никто не узнал, кем она была на самом деле, а сейчас у нее появилась реальная возможность сбежать? И не только сбежать от Пирса, думала девушка, потягиваясь и пытаясь ослабить давление корсета, но и сбросить с себя, наконец, эту проклятую штуку, причинявшую нестерпимые мучения.

Жокей поставил Пегаса в стойло, находившееся в дальнем конце конюшни. А затем, вместо того, чтобы помочь Джорджи слезть с лошади, вытащил морковку из джутового мешка, висевшего на столбе. Лошадь радостно заржала. Маленький человечек вынул у лошади удила, и, не обращая ни малейшего внимания на Джорджи, стал кормить Пегаса, который не спеша откусывал по кусочку от морковки.

Ей надо было немедленно выбраться отсюда. Немедленно.

— Послушай, — пропела Джорджи, стараясь привлечь внимание жокея, — помоги мне, пожалуйста, слезть с лошади.

— Не могу, мэм.

— Почему, черт побери? — забывшись, воскликнула Джорджи. Жокей, явно нервничая, оглянулся, затем посмотрел на Джорджи, избегая, однако, встретиться с ней взглядом.

— Видите ли, мои руки, они такие грязные.

— Что? Так возьми тряпку и вытри их. Негр отвел глаза в сторону.

— У меня ничего нет под рукой.

— О, Господи! Мне плевать на это платье, помоги мне спуститься!

Негр отвернулся и вытащил из мешка еще одну морковку.

— И все-таки я не могу этого сделать, мистер Кингстон будет недоволен. — Он покачал головой, протягивая Пегасу угощение. — Ему это совсем не понравится.

Джорджи посмотрела вниз. Хороших шесть футов. Если бы она была в брюках, то не возникло бы никаких проблем.

— Отвернись! — скомандовала Джорджи жокею. — Я слезу сама.

Переворачиваясь на живот, она вдруг зацепилась одним концом кринолина снизу, при этом другой конец поднялся вверх, увлекая за собой все ее юбки. Джорджи знала, что под юбками у нее были надеты только короткие панталоны. Она попыталась опустить кринолин вниз, однако он упорно полз вверх. Поняв тщетность своих усилий, она быстро соскользнула вниз, однако проклятые юбки остались там, наверху. Джорджи коснулась ногами земли, а ее юбки застряли где-то над головой, зацепившись за седло!

— Мне можно теперь повернуться? — спросил жокей.

— Нет! Стой, как стоишь! Я зацепилась юбкой за пряжку.

Джорджи ухватилась за застрявший кринолин и стала подпрыгивать вверх-вниз, стараясь освободиться. Единственная и последняя надежда — это наконец спуститься вниз. Джорджи попала в капкан из своих собственных юбок, и никак не могла найти стремя. Наконец, тычась, как слепой котенок, она обнаружила его рядом с талией. Ей никак не удавалось вставить ногу в стремя. Чтобы хоть как-то сохранить равновесие, Джорджи уцепилась за кринолин и высоко подняла ногу.

Внезапно уверенные сильные руки обняли ее за талию, подняли вверх и освободили из плена юбок…. которые упали прямо ей на голову.

Задыхаясь, Джорджи потянула в сторону яростно, стараясь высвободиться из-под нижних юбок.

Наконец, ухмыляясь, как лис в курятнике, Пирс выпрямился в полный рост и провел рукой по копне темных волос.

— Так, а где же моя шляпа?

Как же унизительны были его слова! Пирс смотрел на девушку и ухмылялся. Джорджи была готова провалиться сквозь землю.

Пирс посмотрел вниз, а потом сделал вид, что ищет что-то в конюшне.

Джорджи отступила назад, и ее нога в чем-то застряла. Проклятая шляпа! Неужели эта пытка никогда не кончится! Пытаясь с достоинством выйти из затруднения, насколько это вообще было возможно в подобной ситуации, Джорджи отступила в сторону, открывая взорам пресловутую шляпу.

— Да, вот же она, — прокаркал жокей. Одной рукой он указывал на шляпу, а другой прикрывал ухмыляющийся рот.

Она должна уйти отсюда, чтобы Джорджи направилась к воротам.

Нахлобучив шляпу на голову, Пирс ухватил девушку за руку.

— Ну, пожалуйста. Я понимаю, как это все должно быть для вас неприятно. Но пусть это маленькое недоразумение не испортит мне самый радостный день в жизни.

— Но я, наверное, не смогу…

Пирс прижал палец к ее губам. Его обычно непроницаемые глаза смотрели на девушку с умопомрачительной нежностью. У Джорджи сильнее забилось сердце.

— Забудьте о случившемся… А теперь, — весело добавил Пирс, беря Джорджи под руку, — мы с моим слугой должны решить одно дело. Сочту за честь, если вы присоединитесь к нам и станете свидетелем нашего договора.

Пирс вывел девушку из конюшни, и они подошли к стоявшей у стены бочке. К ним присоединился раб. Пирс достал какие-то документы, огрызок карандаша и пухлый брезентовый мешок. Он разложил все это на бочке.

— Ну вот, — сказал Пирс, — это купчая на раба. Негр протянул дрожащую руку и дотронулся до документа.

— И из-за такой бумажки человек может всю жизнь провести закованным в цепи?

Щемящая горечь, прозвучавшая в словах Динка, заставила Джорджи потерять самообладание. У нее подступил комок к горлу. Придя в себя, девушка взглянула на Пирса. На глазах у него были слезы. Он сделал над собой усилие и, взяв документ, сказал:

— Здесь написано, что тебя зовут Динком. Динк с фермы Дарлингстон. Это имя тебе дала мать?

— Нет, сэр. Она звала меня Дэйви.

— Значит, Дэйвид? — Он зачеркнул имя Динк и вписал новое имя. — Теперь нужно что-то решить с фамилией. Получивший свободу раб обычно берет фамилию своего владельца. Какую фамилию ты хочешь носить? Дарлинг или Мак-Лин?

— Вы и правда хотите это сделать, дать мне вольную, а? — сказал, задыхаясь, Динк. По его щекам катились крупные слезы.

Пирс открыл рот и хотел что-то сказать, но не смог и только кивнул головой.

— Ну, тогда, если вы не против, я бы хотел взять фамилию Кингстон, Дэйвид Кингстон. Хорошее имя для свободного человека, правда?

Джорджи не верила своим ушам. Неужели Пирс и в самом деле хотел дать ему вольную? Она перевела взгляд на Пирса. Ничего не ответив, Пирс взял карандаш и стал писать.

Джорджи не могла сдержать слезы, хотя всегда гордилась тем, что не была плаксой.

— Да, — сказала она, отвечая на вопрос Динка, — я думаю, это прекрасное имя. Имя, которым можно гордиться.

— Ну, теперь это твое имя, — сдавленным шепотом сказал Пирс, протягивая Динку карандаш. — Поставь здесь крест.

Теперь его густой баритон звучал более уверенно. — А потом передай карандаш мисс Лак, чтобы она все засвидетельствовала.

Ставя подпись, Джорджи чуть не забыла, как пишется ее имя, когда Пирс достал из холщового мешка горсть монет и пачку банкнот. Но и после этого мешок оставался достаточно пухлым.

Пирс стал раскладывать деньги в две стопки.

— Я получил три к одному на те пятьсот долларов, что тебе дал, — он пододвинул меньшую стопку денег к Дэйви, чьи глаза чуть не вылезли из орбит. — Вот пятьсот долларов.

Затем Пирс указал на другую, более толстую пачку денег:

— А вот и твой выигрыш — тысяча пятьсот долларов.

Дэйви протянул было руку к деньгам, но вдруг его трясущаяся рука замерла, так и не дотронувшись до неожиданно свалившегося богатства. Его лицо было залито слезами.

— Неужели я и впрямь стану свободным и богатым? Пирс похлопал его по худенькому плечу.

— Сейчас тебе это кажется крупной суммой, но если ты не будешь экономным, то и не заметишь, как все деньги улетучатся в мгновение ока. Спрячь их, но не все в одном месте, и никому не говори, что у тебя есть деньги. Даже если ты по закону свободный человек, найдутся люди, которые воспользуются твоей неопытностью и скверно с тобой обойдутся только потому, что у тебя не лилейно-белая кожа. — Последние слова были сказаны с неприкрытой враждебностью.

Глаза маленького человечка сузились.

— Я это хорошо знаю. Как только вы сказали, что освободите меня, я стал подумывать о том, чтобы отправиться в Мексику. У меня нет семьи, нет матери, и я слышал, что если у чернокожего есть деньги, то он может жить в Мексике не хуже любого другого. Может, я куплю собственную землю. Буду растить своих лошадей.

— Если это то, о чем ты мечтаешь, я помогу тебе взять билет на пароход, когда мы вернемся в Портленд. А теперь бери деньги и пойдем разопьем бутылочку шампанского, которую я для тебя заказал.

Никогда в жизни Джорджи не видела более великодушного и благородного поступка. Нет. Он не был пароходным шулером.

Такой безукоризненный джентльмен просто, не мог обмануть невинного или слабого. И это после того, как она выставила себя перед ним такой басстыдной потаскушкой.

Тут Джорджи обнаружила, что слишком сильно вцепилась в свой кружевной зонтик, она разжала пальцы, и тут перед ней возникла обнадеживающая перспектива.

Если Пирс, и в самом деле, истинный джентльмен, возможно, легкий флирт был просто одним из его развлечений, и он не станет этим злоупотреблять. Может быть, она преувеличивает опасность своего положения.

— А что до нас с вами, мисс Лак, — его голос был сладким как патока, когда он взял девушку за руку, — я попросил повара приготовить для нас совершенно необыкновенную корзинку для пикника. Сейчас она, должно быть, дожидается нас у черного хода.

— У черного хода? Ведь там никого нет! Корсет сдавил Джорджи грудную клетку. Ей не хватало воздуха.

— Надеюсь, вы не возражаете, если мы уйдем подальше от толпы. Ведь в данный момент я отнюдь не пользуюсь любовью местных жителей. А тот лесок, что находится за отелем, как нельзя лучше подходит для моих планов.

Глава 5

Это был самый сумасшедший день в жизни Джорджи. То, что началось как мстительная шутка с предполагаемым шулером, не имеющим ни чести, ни совести, превратилось для Джорджи в первое настоящее свидание, да еще с самым красивым джентльменом, какого только можно себе представить. Устоять перед ним с каждым моментом становилось все труднее и труднее.

Когда они вместе коротали время в волнующих, а иногда и слишком шумных праздничных развлечениях, Джорджи полюбила гортанный звук его смеха. Ей особенно нравился возбужденный голос Пирса, когда он переживал за исход скачек, а больше всего тогда, когда он говорил о красоте Джорджи, сидевшей на сером в яблоках жеребце.

Здравый смысл подсказывал девушке, что скорее всего эти чары объяснялись изрядной порцией выпитого ею шампанского, однако трепещущее сердце отказывалось внять голосу рассудка. Джорджи, как завороженная не могла оторвать глаз от Пирса, когда он улегся на голубом в клетку одеяле в тени хвойных деревьев и болиголова. Он снял пиджак и отбросил его в сторону. Теперь Джорджи еще лучше могла рассмотреть его сильное мускулистое тело под тонкой рубашкой в полоску.

Когда они закончили трапезу, состоявшую из ветчины с медом, батата и сладкого вина, Джорджи по-прежнему чувствовала смущение из-за того, что она так ошиблась в Пирсе. Ни один мерзкий пароходный шулер не сделал бы для чернокожего раба того, что сделал для Динка Пирс. Пирс Кингстон действительно был самым удивительным человеком из всех, что ей довелось встретить за свои неполные восемнадцать лет. И вот она сидит здесь, рядом с ним, бессовестная лгунья.

— Вы едва дотронулись до еды, — сказал Пирс. В сдвинутой назад соломенной шляпе лицо Пирса было по-дружески открытым и напоминало Джорджи лицо ее отца. — Если это вам не по вкусу, я схожу и принесу что-нибудь еще.