Глава 27

РАНЕНИЕ В ГОЛОВУ

Маннеринг услышал второй выстрел. Кертни продолжал говорить. Холодный пот выступил на лбу, шее, губах. Стала влажной рука, держащая очень тонкий инструмент. Спешить нельзя, спешка все испортит.

Джон услышал выстрел, крик, а потом и четвертый выстрел.

Капля пота упала на тыльную сторону руки. Но он по-прежнему крепко держал тонкий ювелирный инструмент, начал осторожно вращать его в прорези замка. Внутри что-то начало двигаться. Если эта импровизированная отмычка соскользнет, придется начать все с начала.

Замок щелкнул.

Джон чуть отклонился назад и осторожно повернул ручку. Ему слышен был только мужской голос. Джон не знал, что произошло. Он открыл дверь пошире и услышал голос Кертни.

– А ну-ка в ряд: горничная, вы и моя дорогая Анна. Кертни стоял спиной к открытой двери столовой. Лорны не было видно. Маннеринг видел только голову Анны, и все. Пистолета Кертни Джон не видел.

– У меня навалом патронов и есть еще один пистолет. Внизу что-то громыхнуло. Кертни услышал шум и мягко произнес:

– Прибывают ваши друзья, Анна, но им меня не достать. Когда я покончу с вами, то застрелюсь сам. Кертни прицелился.

В этот момент Маннеринг бросился вперед. Со своего место ему надо было преодолеть два ярда. Успел заметить перекошенные лица Анны и Лорны. Кертни как будто почуял его каким-то внутренним чутьем и мгновенно обернулся. Маннеринг бросился на него и в тот же момент услышал выстрел. Джон понял, что его удар попал в цель, но Кертни равновесия не потерял. Он просто отклонился, а потом бросился на Маннеринга. В руке у него все еще был зажат пистолет, и Кертни начал яростно сражаться. Коленом он уперся Джону в пах. В дверь уже колотили.

– Анна, открой дверь, – кричала Лорна. – Открой! Маннеринг выдохнул:

– Лорна, уходи отсюда!

Лицо Кертни было буквально в нескольких дюймах. Вены и мышцы на его шее, казалось, завязались в тугие узлы. Он тяжело дышал и извивался, но продолжал крепко сжимать пистолет. Маннеринг пытался отвести его руку, но Кертни направлял пистолет в его сторону, держа палец на курке. Закричала Лорна. Джон молил про себя, чтобы она ушла.

Прогремел выстрел и Маннеринг погрузился в темноту. Он ощутил какое-то тепло, но, как ни странно, боли не было. Увидел кровь на виске Кертни и почувствовал, как хватка его ослабевает. Джон расслабился. Ему стало плохо, колени задрожали. Так продолжалось до тех пор, пока Лорна не разрыдалась, через каждую секунду повторяя его имя. Джон попытался встать.

Смутно он видел, как какие-то люди вбегают в комнату, и понял, что Анна открыла парадную дверь. Джон провел рукой перед глазами и четко увидел Кертни, лежащего перед ним с закрытыми глазами плотно сжатыми губами, кровью, сочащейся из виска, и пистолетом в руке.

– Совсем неплохо, – отметил Читтеринг часом позже. – Совсем неплохо, Джон. Похоже, ты кое-чему научился.

Читти хотел казаться легкомысленным, но из этого у него ничего не получилось, он мог быть легкомысленным с Анной, но только с ней и больше ни с кем. Анна вместе с Лорной были в свободной от гостей комнате, где врач оказывал первую помощь Этель. Пуля прошла через мягкие ткани плеча, и опасности для жизни не было.

Кертни был мертв.

Сообщение об этом послали Бристоу, но тот пока не появлялся. Дом кишел людьми из Скотланд-Ярда, которые лезли во все дырки и старались предложить свою помощь. Двое из них были как раз тем «усилением охраны», о котором говорил Бристоу, они прибыли одновременно с дежурной машиной, вызванной Маннерингом. После звонка Джона весь дом был блокирован, а сержант, находящийся во главе всей этой операции, глубокомысленно заметил, что скорее всего они опоздали всего на пару минут.

Маннеринг, чувствуя какую-то умиротворенную усталость, на разглагольствования полицейского не обращал внимания.

В разговор вступила Лорна:

– Это были самые страшные минуты в моей жизни. Он выглядел... – Она посмотрела на дверь. – Он сошел с ума.

– Ну ладно, назовем его сумасшедшим, – согласился Читтеринг, – но, по мне, он не сумасшедший, а обыкновенный преступник. Я раскопал пару-тройку фактов о нем, Джон. Мой редактор сказал мне копать как можно глубже. И раскопал кое-что. Кое-что!

– Ну и что ты там накопал? – поинтересовался Маннеринг. Читтеринг пожал плечами.

– Все самое дерьмовое: шантаж и вымогательство. Один момент может вас заинтересовать. Помнишь, что на тебя напали, когда ты был в квартире Кертни, в тот первый раз, когда ты появился на этой сцене?

– Еще бы, конечно, помню!

– Это был Джордж Ренуэй, – объяснил Читтеринг, – тот парень, которого шантажировал Кертни. Тот давил на Уинфрид Картрайт, молодую замужнюю женщину, которая в свое время вела себя не очень разумно. Ренуэй решил сам заняться этим делом, то есть достать какие-то письма. Я объяснил ему, что больше беспокоиться не стоит. Ты же и так все сделал для девушки и ее молодого мужа, точно?

– Скорее всего, да, – подтвердил Маннеринг. – Похоже, нам уже все ясно. Подождем только приезда Бристоу.

– Ну, если он приедет, разговор затянется на всю ночь. У вас и так будет слишком много посетителей, так почему бы мне не пригласить Анну на ужин, как я и обещал. Мне хватит двадцати минут все рассказать Бристоу, ну и всего пяти минут спросить Анну, не желает ли она стать моей женой...

– Благослови вас обоих Господь, – мягко сказала Лорна.

Двадцать минут спустя энергичный и подтянутый Бристоу горячо тряс руку Маннеринга.

– Можешь считать, что это одна из самых лучших твоих работ. И самая чистенькая.

– Может быть, – меланхолически ответил Маннеринг, – но другие мне гораздо больше понравились. – Джон бросил взгляд на Лорну, он никогда не видел свою жену такой спокойной. – Скверно с моей стороны так говорить, а, Билл? – неожиданно добавил он. – Что будешь пить?

– А за что мы будем пить? – спросила Лорна.

– За новую страницу, – вставил Бристоу. Все трое торжественно подняли бокалы. Бристоу последним поставил бокал на стол.

– Я переговорил с Читтерингом внизу. Думаю, он вам что-то рассказал. Остальное даже не очень интересно. Мы задержали Морриса, и он во всем признался-. Работал он с Брайсом с самого начала. Во всех убийствах, естественно, винит одного Брайса, сам же он якобы отвечал только за сбыт и продажу украденных драгоценностей. В дело включился и Лермонт, после того как продал тебе Фесинскую коллекцию. Джон, а Брайс все уже для себя давно решил. Все началось несколько лет назад, когда один из клиентов Брайса умер, не оставив завещания, а у него оказались драгоценности, которых он, в принципе, не мог иметь. Брайс сообщил об этом Лермонту, и тот купил их. После этого Брайс регулярно обеспечивал аналогичные поставки. Для грязной работы они пользовались услугами Реджинальда Аллена и Уильяма Кертни.

– А какую роль играла леди Лермонт?

– Насколько я понял, она говорила тебе правду. Она начала шантажировать, но уж очень по-любительски. Они ведь планировали ограбить «Куинз». Тут появляется она, говорит, что сможет достать дубликаты ключей от тайника Лермонта, объясняет, что Лермонта можно просто отбросить, и, по словам Морриса, тот уже давно к этому был готов. Брайс заставил леди Лермонт достать ключи и передать их Кертни. Все бы у них отлично получилось, если бы ты в этот момент не оказался в доме. Лорна задумчиво произнесла:

– А как насчет Лермонта самого?

– Думаю, тут ловить нечего как для вас, так и для меня. У нас отличный психиатр работает с ним. Лермонт постоянно на грани безумия, и все это из-за его маниакальной любви к камням! – Бристоу хитро улыбнулся Манне-рингу, затем выражение его лица приобрело исключительную доброжелательность.

– День прожит, да и Бог с ним, – решил подвести итог Джон. Явно неудобно себя чувствуя, Бристоу произнес:

– Я – простой полицейский, прекрасно осознаю рамки своей профессии. Это не только уставы и инструкции, хотя и они свою роль играют. Думаю, мы можем добиться колоссальных результатов, если будем работать вместе, как сейчас. Это звучит странно для старого полицейского, но этим я предлагаю тебе партнерство.

Маннеринг счастливо улыбнулся.

– Я постараюсь.