— Единственное знакомое мне имя в этом списке, — Артур Роули, — сказал Каклифф, — но я его не видел со дня суда. После того я писал ему, спрашивая, не могу ли я что-либо сделать, ведь у меня есть деньги, а он нуждается. Но ответа не получил. Что я мог предпринять? Смерть этой женщины лежит на моей совести, поэтому мне хотелось хоть как-то поладить с ее мужем. Но мне была понятна его реакция, если, особенно в душе, он продолжал считать меня виновным. Если бы кто-нибудь убил мою жену…
      Роджер его не прерывал.
      — Если бы я сумел разыскать человека, впервые познакомившего жену с этой отравой, если бы нашел тех, кто снабжает ее героином в настоящее время, мне кажется, я бы их задушил собственными руками, — сказал Каклифф с необычайной силой…
      — Вы не имеете понятия?
      — Ни малейшего.
      — Вы сказали, что она лечится дома?
      — Пару раз она лежала в клинике Полли. Первые два раза это было сделано частным образом, полиция не была поставлена в известность. Я надеялся, что мне удастся ее вылечить без того, чтобы она почувствовала, что находится под надзором полиции. Понимаете, ее нервная система…
      «У этого человека не жизнь, а ад», — подумал Роджер.
      — В последний раз я заявил в полицию, но до сих пор им не удалось узнать, откуда она получает свои запасы, — говорил Каклифф безнадежным тоном. — Когда она выходит из дома, за ней следят. Мне пришлось пойти даже на это, но… Мистер Вест, моя жена была исключительно красивая женщина, очень добрая, щедрая и уравновешенная. Если бы вы наблюдали, как я, постепенное изменение, происходящее в ней, эту ужасную метаморфозу, вы бы испугались. Наркотики подействовали не только на ее нервную систему, но и на внешность, и на общее состояние. Иногда меня берет сомнение: та ли это женщина?
      Казалось, все было сказано. Роджер пожелал спокойной ночи и вышел из комнаты.
      — Что вы можете для него сделать? — спросил офицер из Сент Джон-Вуда.
      — Все надо взвесить и продумать, — осторожно ответил Роджер, — скажите, что вам известно о клинике Полли?
      — Безумно дорогое заведение для наркоманов и неврастеников. Неплохо, если это тебе по средствам. Постоянный врачебный персонал, штат квалифицированного обслуживающего персонала и с десяток консультантов, большей частью с Гарлей-стрит, или из Бимпола. Пользуется хорошей репутацией, но их работники — такие собаки, что с ними не особенно легко договориться. «Профессиональная тайна», видите ли! Наркоманы, бывает, окончательно свихиваются и… но для кого я все это рассказываю?
      — Для меня, благодарю, — подмигнул ему Роджер. — А теперь я хочу узнать, возвратился ли домой Джексон?
      Джексон не возвратился, а о Розмари до сих пор не поступило никаких известий. Имелось сообщение о том, что Джексон пока не выехал из дома матери жены.
      Роджер возвращался в Окружное управление, ему не хотелось вылезать из машины. Час ночи. Глаза слипались от усталости, к утру она пройдет, но сейчас с ней было трудно бороться. Он не собирался возвращаться в свой пустой дом и пытаться заснуть дома. Ему нужно было повидаться с Джексоном. Необходимо пропустить стаканчик виски и все будет в порядке…
      Он ехал быстро по практически пустым улицам и добрался до места менее чем за десять минут. Большие красные кирпичные здания Гражданской полиции были погружены в темноту, но большинство окон Департамента криминальных расследований было освещено.
      Роджер оставил свою машину там, где было больше свободного места, торопливыми шагами прошел мимо дежурного полицейского и вызвал лифт. Сначала он прошел в свой совершенно пустой кабинет, включил свет. В комнате было прохладно — не топили. Устойчивый запах табачного дыма пропитал помещение, и он невольно закурил. Потом подошел к своему столу, заваленному докладами и напоминаниями. Здесь работы было, как минимум на два часа, но в данный момент он был не в состоянии заниматься этими пустяками.
      Тут он вспомнил, что забыл в 10 часов позвонить Джанет.
      Жена, конечно, поймет, что он был занят.
      Он вздохнул, слегка смущенный.
      Вечерние газеты переполнены описанием «несчастных случаев», подстроенных убийцей, его собственное имя упоминается сотни раз. Джанет увидит, чем он занят и станет волноваться. Какого черта он не удосужился позвонить? Но тут же невольно улыбнулся, припомнив, чем был занят в 10 часов. Сейчас было не время тревожить Джанет, но это самое первое, что он сделает утром…
      Он просмотрел напоминания в поисках чего-либо неотложного, сверху лежала записка, написанная карандашом:
      «В 11.40 звонила миссис Вест. Я сказал, ей, что ты уехал в Округ…»
      Больше ничего существенного не было. Портрет Артура Роули, каким он был в период смерти жены, и краткие биографические сведения. Роули работал помощником управляющего небольшим филиалом аптеки, был квалифицированным фармакологом и, как будто, преуспевающим. В то время ему было всего 27 лет. Он производил впечатление слабовольного, мягкого человека. Легко можно был представить, как он дает советы молодым матерям, участвует в организациях по охране здоровья, отвешивает лекарства, порошки…
      Порошки?
      Вот еще третий человек, причастный к несчастному случаю четырехлетней давности, тоже связанный с медикаментами.
      Роджер просмотрел менее внимательно остальную часть донесения о Роули. Его интересовал адрес и место работы.
      Из сообщения Конноли явствовало, что тот уехал из Лигейта вскоре после смерти жены. Он больше не работал у Самартов, аптекарей, ни в одном из их отделений. У него не было родственников, — этот пункт Конноли проверил.
      — Чем скорее мы разыщем Роули, тем лучше, — пробурчал Роджер. Он пометил, что необходимо усилить старания в этом направлении, затем закурил еще одну папироску и глубоко задумался.
      Составило бы какую-нибудь разницу то, если бы ему с самого начала стало известно, что Роули работал фармакологом и имел доступ к опасным наркотическим средствам?
      Раздался телефонный звонок, он взял в руки трубку.
      — Вест слушает…
      — Алло, Красавчик, это Дик Рид, — послышался невозмутимый голос дежурного офицера, — загляни ко мне на минутку, я тут кое-что раскопал.
      Риду оставалось недолго служить до отставки. Это был спокойный, седовласый человек, лет 60-ти, которого с виду можно было бы назвать школьным учителем или научным работником, но не человеком, проведшим половину жизни в сутолоке Скотланд-Ярда.
      Он поднял глаза от бумаг, когда в кабинет вошел Роджер.
      — Садись, дорогой, — сказал он приветливо, — у тебя такой вид, как будто ты засыпаешь на ходу.
      — Тут не до сна, башка трещит от разных мыслей.
      — В таком случае необходимо пропустить хотя бы стаканчик, — серьезно вымолвил Дик и потянулся к бутылке с виски и сифону с содовой. — Я слышал, что тебя пытались прикончить топором?
      Роджер усмехнулся.
      — Когда Вейт немножко поостынет, я у него спрошу, чего ради он держал такую игрушку у себя на кухне.
      — Могу тебе сказать. Мы тут разыскали одного из бойскаутов, с которыми Вейт много возится, и задали ему несколько вопросов. Случалось, что Вейт вывозил своих подопечных в Суррей, там у них было нечто вроде палаточного городка, ну, а топором, естественно, валили мешавшие деревья.
      — Совсем не уверен, что мне бы нравилось иметь такого руководителя для своих мальчишек, — проворчал Роджер, — ну, да поживем — увидим. Меня волнуют другие проблемы, Дик. Тебе что-нибудь известно о действии героина?
      — Очень многое.
      — А о лечении от него?
      — Почти ничего.
      — Скажи, встречал ли ты хоть одного наркомана, который после прохождения курса лечения в первые же дни готов продать душу дьяволу за небольшую дозу этого наркотика?
      Рид задумчиво ответил:
      — Нет, не встречал. Послушай, куда ты клонишь?
      — Миссис Каклифф — наркоманка. Она даже два или три раза лежала в клинике Полли для так называемого лечения. По словам ее мужа, даже больничный персонал не заставил ее сказать, где она достает героин.
      — Ну, нет, — покачал головой Рид, — здесь какая-то фальш…
      — Да, кто-то здесь врет, так что отныне за Каклиффом надо установить круглосуточное наблюдение. И необходимо разыскать Артура Роули.
      — Ну, что ж, в отношении Каклиффа я распоряжусь немедленно, с самого утра к нему приставим хвост. — Он тут же потянулся к телефону.
      — Спасибо, — сказал Роджер. — Скажи, мой дровосек с топором очухался?
      — Пока нет.
      — Ну, а кто-нибудь хоть пришел в себя?
      — Миссис Китт вне опасности. Утром нас к ней пропустят. Вейт внизу стучит ногами и пускает пары от негодования. Мисс Эйкерс в другой комнате, в гордом одиночестве, как принято выражаться. — Рид подмигнул, потом отхлебнул виски, — неплохой урожай. Поскольку ты обнаружил опиум и героин, я быстренько просмотрел молодчиков, которые известны или подозреваются в распространении наркотиков. Насколько нам известно, крупных акул в настоящее время в Лондоне повылавливали, осталась всякая мелочь. Утром мы провернем работу в этом направлении. Как ты считаешь, сколько там было «товара»?
      — С фунт героина, полфунта «снега».
      — Аукцион? Оптовая распродажа, а? Если только Вейт распространял наркотики, прикрываясь своим Комитетом…
      — Или же пресловутая Компания была им организована в этих целях, — сухо добавил Роджер. — Я не могу никак взять в толк, каким образом предупредили человека, который устроил пожар в помещении Вейта и уничтожил всю документацию. Только Вейт и Эйкерс могли предполагать, что мы напали на их след. Разве что за домом следили, или кто-то из других квартир… — он не договорил, — пустые догадки, временно все это надо выбросить из головы. Тебе еще что-нибудь нужно от меня?
      — Нет. Почему бы тебе не подняться наверх и не отдохнуть немного? Сбрось ботинки и положи голову на спинку кресла.
      — Мне необходимо потолковать с Джексоном, когда он возвратится из Оксфорда, — сказал Роджер, но, предже чем он успел пояснить свои слова, раздался телефонный звонок.
      — Рид у аппарата… Да, он как раз у меня. Кто это? Да, да, передаю трубку. — Он протянул ее Роджеру и пронзительно зашептал: — Бери, Магомет, к тебе пришла гора. Это Джексон.
      — Алло?
      — Это Вест? — так громко закричал Джексон, что у Роджера зазвенело в ушах.
      С самого начала он боялся вмешательства полиции. Сейчас он страшно переживал из-за исчезновения своей молодой жены, но все же не терял головы. Например, у него хватило силы воли поехать к матери Розмари. Но сейчас его голос звучал так, как будто человек дошел до предела.
      — Вест слушает, — повторил Роджер.
      — Вест, — Джексон задыхался, — не могли бы вы немедленно приехать? Я… Боже, какой кошмар!
      Кошмар?
      Наверное, известие о гибели Розмари…
      — Что такое? — резко бросил Роджер.
      — Я у себя на квартире, — добавил Джексон и положил трубку с таким треском, как будто бросил ее изо всех сил на рычаг.
      Роджер отодвинул стул, схватил шляпу, лежащую на столе у Рида, и пояснил:
      — Какая-то беда на квартире у Джексона. У нас там дежурит пара людей, возможно, понадобится больше. Тогда я тебе позвоню, — крикнул он уже на ходу.
      Впервые в жизни он так быстро доехал до Хейкорт-Мьюса.
      В окне спальни мерцал огонь. Одетый в гражданский костюм сотрудник Ярда подозрительно посмотрел на Роджера, когда тот резко нажал на тормоза и выскочил из машины еще до ее полной остановки. Узнав Роджера, констебль двинулся ему наперерез. Тот на минуту задержался.
      — Хэллоу, Кибер, есть новости?
      — Мистер Джексон возвратился примерно полчаса назад.
      — С ним ничего не случилось?
      — Ничего, сэр.
      — Хорошо, благодарю.
      Что-то его ждет впереди? Взволнованный Роджер бежал наверх, прыгая через две ступеньки. Так как дверь была открыта, ему не пришлось звонить.
      Увидев лицо Джексона, он понял, что у него имеется веская причина для отчаяния. Ни один человек его склада не смог бы так пасть духом, если бы речь не шла о чем-то из ряда вон выходящем.
      — Ну, так в чем же дело? — нарочито спокойным тоном заговорил Роджер.
      Нет, его бы не удивило, если бы Джексон сообщил о смерти жены. Но тот попросил:
      — Пойдите взгляните сами…
      Они вместе прошли в приемную, которая своими пастельными тонами и элегантным убранством необыкновенно гармонировала с грацией, очарованием и красотой Розмари. На столе лежало два портрета, снимками вверх, около них большой надорванный конверт.
      — Взгляните, — повторил Джексон.
      Роджер шагнул к столу.
      Он не знал женщины, изображенной на портрете. Сперва он подумал, что это фотография жены Джексона, но нет. На одной было снято молодое прелестное личико, не то, чтобы красивое, но с определенным шармом, смеющиеся глаза и губы, готовые каждую минуту улыбнуться. Второй снимок был сделан с гораздо более пожилой особы.
      Более пожилой?
      — Посмотрите на обороте, — сказал Джексон.
      Роджер перевернул фотографию.
      Он уже начал понимать, потому что невозможно было не обратить внимания на поразительное сходство двух портретов. Форма лба, скул, щеки, нос — все было одинаковым.
      На фотографии молодой счастливой женщины было написано только одно слово «до», на фотографии более пожилой «после».
      Потом Роджер заметил нечто, ранее им упущенное, ибо это было прикрыто конвертом: газетную вырезку. Он поднял. И тут Джексон заговорил глухим безнадежным голосом:
      — Что вы намерены предпринять, Роджер? Каким образом вы собираетесь ее отыскать? Вы не имеете права допустить, чтобы подобное могло случиться и с нею. Вест, слышите, вы не можете допустить! Об этом даже страшно подумать.
      Роджер читал вступительную часть недавнего отчета Министерства внутренних дел о нелегальной деятельности торговцев наркотиками в Великобритании, — беспристрастный, подробный анализ, своего рода образцовый, составленный Джексоном в качестве секретаря комиссии, которая проводила расследование. Что же это означало?
      — Что вы намерены предпринять для ее розыска, — настаивал Джексон, — вы обязаны ее найти!
      Роджер спокойно спросил:
      — А что вы намерены предпринять?
      — Но я ровно ничего не могу сделать.
      Роджер пожирал его глазами.
      — Уверены?
      — Черт возьми, на что вы намекаете?
      — Пожалуй, вам можно все выложить начистоту. В этом деле имеются два фактора: наркотики… Вы принимали участие в составлении отчета. Это, так сказать, ваш личный фактор. Второе — это свидетели и все люди, проходившие по делу миссис Роули 4 года назад, по обвинению Каклиффа. Не стану притворяться, будто мне известно, каким образом они связаны, но знаю, что двое свидетелей уже убито, вы и миссис Китт имели неприятности. Вейта, возглавлявшего обвинение, сегодня чуть не убили.
      Джексон раздраженно спросил:
      — Какое это имеет отношение к исчезновению моей жены?
      — Двое людей убито, двое — чуть не убито, на вас было совершено покушение, — бесстрастно перечислял Роджер. — Для всей этой плеяды может существовать единственное объяснение: вынудить людей молчать. Они похитили и вашу жену, чтобы вы держали язык за зубами, не так ли?
      — Провалиться мне на месте, если я знаю, о чем я не должен говорить.
      — Об этом знаете только вы. Мы подняли на ноги всю полицию в стране, но если мы не сумеем спасти вашу жену из-за информации, которую вы утаиваете, пеняйте только на себя!
      — Я ничего не утаиваю, — простонал адвокат.
      Роджер прямиком возвратился в Ярд, снова подошел к Риду и с его помощью решил все вопросы на утро. Сейчас возникла новая версия, а вместе с ней и новая линия расследования, над которой следовало работать. Его неотступно преследовала одна мысль: имеется ли хоть малейшая надежда разыскать Розмари Джексон. Сам Джексон находился в ужасном состоянии. Его напряжение становилось непереносимым.
      — Вам необходимо проверить его работу в комиссии, узнать имена людей, с которыми он встречался, может быть, тогда всплывут ассоциации с данным делом, — решил Роджер.
      — Правильно, — согласился Рид.
      Все люди, выписанные Роджером из отчета Вейта, тоже будут вызваны для разговоров в Ярд. Необходимо объявить общий розыск Артура Роули.
      Вейт все еще молчал. Вернее, он спал. Они дадут ему время отдохнуть, прийти в себя, а потом допросят, с целью выяснить имена тех лиц, которые имели свободный доступ в «штаб-компанию».
      Всем лицам, имевшим даже самое отдаленное отношение к защите Каклиффа, необходимо обеспечить усиленную охрану. Роджер стремился заткнуть все лазейки, которые только можно было предвидеть.
      Врачи согласились на небольшую беседу с миссис Китт, но только так, чтобы ее не переутомить. Если полиции станет известно, почему миссис Китт шантажировали и кто именно, возможно, над делом чуточку приоткроется завеса.
      Чартворд все бы одобрил и наверняка бы разделил опасения Роджера, да и всего Ярда в отношении Розмари.
      Состояние здоровья помощника комиссара оставалось прежним.
      Роджер поднялся наверх в комнату отдыха. Было уже 4 часа, он решил хотя бы немного отдохнуть. Спал он беспокойно, но проснулся сам. Была половина седьмого.
      Он сошел в столовую попить чайку, а оттуда — к себе в кабинет. Наступил рабочий день, пришли уборщицы. Роджер удостоверился, что у него на столе не было ничего важного и поспешил в комнату для ожидания проверить Вейта и Джун. Дежурный сержант доложил, что пастор спокойно проспал всю ночь, сидя в кресле. Девушка тоже вроде бы отдохнула несколько часов. Сейчас она умывалась под контролем надзирательницы.
      Через несколько минут Роджеру сказали, что он может войти.
      Сразу было видно, что девушка отдохнула. Она выглядела свежей и успокоившейся. Очевидно, ее головная боль прошла. Самым привлекательным у нее были глаза, красивые, ясные, выразительные. Уберите эти глаза и матовую кожу и Джун превратится в обычную высокую девушку с недурной фигурой и круглым лицом.
      — Доброе утро! — поздоровался Роджер. — Садитесь, пожалуйста.
      — Я предпочитаю постоять, — ответила она спокойно, но настороженно.
      — Как хотите, — Роджер холодно посмотрел на нее. Он не притворялся. Несомненно она знала, что в несгораемом шкафу хранился героин. — Я хочу у вас получить кое-какие сведения, которые помогут спасти несколько жизней, в полном смысле слова, и дадут возможность множеству людей не калечить свое будущее. Я вас не обманываю. — Он протянул ей фотографии, взятые у Джексона. — Видели ли вы когда-нибудь нечто подобное?
      Джун посмотрела на снимки и на надписи «до» и «после», вздрогнула, подняла глаза на Роджера и сказала:
      — Да, видела в журналах.
      — Тот препарат, который был обнаружен в конторе компании, вот так воздействует на женщин, — резко заговорил Роджер. — Эти снимки были присланы мужу той особы, которую вчера похитили. Дело идет к тому, что он сам сойдет с ума. Это одна из причин, по которой нам необходимо как можно скорее найти тех, кто орудовал с наркотиками и узнать, каким образом они попадали в несгораемый шкаф…
      Джун стояла тихо и неподвижно.
      Он сорвался и закричал.
      — Почему шантажировали вашу тетку? Она выплачивала шантажисту большие деньги, больше, чем ей позволяли средства. Отвечайте, почему?
      Наступила грозная тишина. Решимость девушки явно ослабела, ей, видимо, уже хотелось заговорить, но она пока не решалась.
      Ага, значит миссис Китт — ее Ахиллесова пята!
      — Ваша тетка покупала наркотики, не так ли? Она платила по 10 фунтов, что для нее было баснословно дорого, чтобы удовлетворить свою потребность в героине?
      Когда Джун и тут промолчала, он заговорил еще напористее:
      — Я смогу получить медицинское свидетельство и все проверить менее чем за час. Мы только попусту теряем время. Скажите, дело действительно так и обстояло?
      После долгой паузы девушка сказала:
      — Нет, не так… Она… ее шантажировали…
      — Почему?
      — Я… я не могу сказать.
      — Прекрасно, вы не можете сказать, — разозлился Роджер, — вы будете упорствовать, скрывать важные данные, усугубляя тем самым опасность, нависшую над другими людьми. И при том мнить себя героиней, так как я не могу заставить вас говорить. Ошибаетесь, дорогая, я могу посадить вас обоих с Вейтом в камеру предварительного заключения, где вы оба…
      — Ее шантажировали потому, что… мой дядя однажды нелегально продал наркотики, — совершенно спокойно сказала Джун, — это случилось много лет назад, и он сделал это один-единственный раз. Если бы это стало всеобщим достоянием, он бы погиб, а у нее разбилось бы сердце…
      — Снабжала ли она шантажиста наркотиками из запасов мужа?
      — Она…
      — Да или нет?
      — Я не знаю, — ответила Джун еле слышным жалобным голоском.

      И немедленно наступила разрядка в напряженности. Роджеру было ясно, что сейчас он сумеет добиться лучших результатов при помощи «бархатной лепки». Он долго молча рассматривал девушку. Да, она была взволнована, но ей определенно стало легче. Во всяком случае, она больше не избегала смотреть ему в глаза.
      — Когда она вам об этом сказала? — спросил Роджер.
      — Месяцев шесть-семь назад.
      — Шантажировал Питер Вейт?
      — Я не верю, чтобы Питер Вейт вообще был в курсе дела, — убежденно заявила Джун. Но мне думается, что квартира Питера использовалась людьми, торговавшими героином и другими наркотиками. Я думаю… полагаю, разумнее все рассказать с самого начала. Когда я узнала, что мою тетю шантажируют, я была крайне обеспокоена.
      Роджер прервал ее:
      — Вы с ней очень близки, не так ли?
      — С тетей Лиз? Да, она мне была… ну, да это неважно… Она меня вырастила, заменила маму…
      — Когда вы начали подозревать, что у нее неприятности?
      — Два-три года назад.
      Джун уселась в кресло.
      — Сначала я вообразила, что она нездорова. У нее начались нервные спазмы. Иногда она выходила из себя и поднимала крик по пустякам. Иной раз казалась энергичней и напористей, чем когда-либо. Я подумала, что она слишком много работает. Ведь она вечно была чем-то занята, то один комитет, то другой, то суд. Самая неугомонная женщина в мире! Сначала такие скверные периоды повторялись довольно редко, потом я обратила внимание на то, что если мы с ней виделись либо вечером в понедельник, либо во вторник утром, то она бывала невероятно раздражительной. Когда я спросила у нее о причине, она только фыркнула и ответила, что это глупости. Я стала регулярно приходить каждый вторник и однажды увидела, что к ней явился какой-то человек. Я сумела подслушать, как она кричала на него. Это был мерзкий маленький человечек, но когда он выходил из дома, то он недобро улыбался. Он…
      — Он приехал на машине?
      — Да.
      — Вы заметили марку?
      — Это был «Изо». Пару раз, приезжая по вторникам, я его видела на улице возле дома. В этот раз я заставила тетю рассказать мне правду и мне показалось, что она была счастлива хоть с кем-то поделиться.
      — Сколько времени тянулась данная история, вы не знаете?
      — Нет, она не стала особенно откровенничать. Ее безумно волновало, чтобы не узнал дядя.
      — Вы ему рассказали?
      — Конечно, нет.
      — Что вы предприняли?
      — По-видимому, это было глупо, но я попыталась узнать, кто скрывается за этим делом. В следующий раз я последовала за непрошенным посетителем и…
      — Ваша тетя знает его имя?
      — Она знает его как Брауна. Это единственное имя, которое я слышала от нее.
      — Продолжайте, пожалуйста, куда же он поехал?
      — В комитет Питера Вейта, — прошептала девушка. Она сидела, крепко сжав пальцы, глаза у нее блестели, как будто ей было страшно.
      — Когда я поняла, что это тот самый пастор Пит, я хотела немедленно отправиться в полицию. Конечно, так и следовало бы поступить, но ведь при этом обнаружилась бы тайна дяди и тети. А после целой жизни, отданной тетей Лиз общественной деятельности, унижение было бы непереносимым. Я была уверена, что это ее убьет. Тогда я притворилась, будто сочувствую идеям Компании и хочу им помогать, подумав, что, может быть, мне самой удастся помочь тете Лиз.
      Сейчас было не время прерывать Джун и Роджер не стал ничего спрашивать. А следовало бы напомнить девушке, что ее лояльность по отношению к тетке сделало ее слепой по отношению к гражданскому долгу.
      — Да, — сказал Роджер.
      — Случилось нечто неожиданное, — тихо проговорила Джун.
      — Да?
      — Я начала уважать Питера Вейта. Когда я впервые встретилась с ним, я ненавидела его до глубины души, но вскоре начала сомневаться, что он знает о подпольной преступной деятельности, проходящей у него под носом. Он производил впечатление такого кристально-чистого, такого убежденного человека, и его «пунктиком» были дорожные катастрофы. Да, я начала чувствовать, что он — святой, а мы все остальные — сумасшедшие. Когда вы подробнее ознакомитесь с его декларациями, они покажутся вам осмысленными. Все, чего он добивается, — чтобы наказания за неосторожную езду были увеличены в десять раз по сравнению с ныне существующими, так чтобы люди не смели быть безрассудными и чтобы все законы против автомобилистов соблюдались.
      — Иными словами, влюбились в него? — сухо сказал Роджер. — Когда же это произошло?
      — Всего лишь несколько месяцев… Сначала я просто растерялась, что же делать в подобном положении? В помещение Компании имели доступ многие люди. Ключи были не менее чем у шести членов комитета. А может быть, и другие могли войти в квартиру и выйти из нее, даже в отсутствие Питера. Я не хотела ему ничего говорить до тех пор, пока не буду совершенно убеждена, что происходит. Итак, я начала выяснять, кто приходил, когда Питера не бывало дома.
      Она так плотно стиснула руки, что у нее побелели косточки.
      — Потом я обратила внимание на то, что у некоторых работников комитета странный вид. И я поняла, что они наркоманы. А также и другие люди, которые приходили «справляться», зачастую одни и те же, каждую неделю. И лишь несколько дней назад я сообразила, что это был центр по распространению наркотиков. Вот тогда я действительно растерялась! Я боялась, что если расскажу Питеру, он просто сойдет с ума, а потом откуда мне знать, что полиция поверит в его невиновность? Даже я сама не была в этом уверена!
      Роджер мог бы ей сказать, что она ненормальная, но ему было ясно, что творилось у нее в голове. Да, она скрыла свое открытие из верности к нему, а не из страха.
      — Сколько членов Комитета оперировало с наркотиками, вы не сможете сказать?
      — Но ведь вчера вы же списали их имена и адреса, — ответила Джун.
      — Об этом вы никому не рассказывали?
      — Никому.
      — А Вейт?
      — Он просто не смог бы этого сделать. Я все время находилась при нем. Вам должно быть об этом известно.
      — Каждую минуту?
      — Да, каждую минуту, — настаивала она, — он не мог никого предупредить, что вы заинтересовались Комитетом. Но… да, я знаю, что вчера вечером следили за его квартирой. Я видела этого самого Брауна, он бывал там неоднократно, но как наблюдатель.
      — Вы когда-нибудь там встречали неких м-ра и м-с Джексон?
      — Нет, но Питер ходил к миссис Джексон, потому что ее муж входит в состав какой-то правительственной комиссии, ведь он пытался всюду заручиться поддержкой. Однако, выяснилось, что он давно знал ее мужа и тот вряд ли захотел бы ему помочь.
      — Уверены, что Джексон не появлялся в помещении Компании?
      — Да, пока я там бывала.
      — Что в отношении мистера Каклиффа? И, особенно, миссис Каклифф?
      — Да, какая-то миссис Каклифф приходила несколько дней назад, очень нарядная особа. Больше я ее не видела.
      Роджер задал еще много вопросов, но больше ничего путного не выяснил. Наконец, он сказал:
      — Ладно, миссис Эйкерс, благодарю вас. Я хочу, чтобы вы свои показания изложили в форме заявления, можете либо сами написать, либо продиктовать стенографистке. А я сейчас пойду и поговорю с Питером Вейтом.
      Он направился к двери, но по дороге обернулся еще раз:
      — Смотрите, чтобы все сказанное вами соответствовало истине, мы проверим каждое словечко.
      — Я сказала вам чистую правду, — просто ответила Джун.
      Роджер был склонен думать, что так оно и было. Когда он отправился допрашивать Вейта, то не составил себе предварительного плана действий. Пастор отдохнул и чуточку успокоился. Трудно было предположить, что он организовал что-то еще, помимо Компании, являющейся делом всей его жизни. Он подтвердил, что миссис Каклифф помогала ему и делом, и средствами, что среди членов его Комитета имелся человек по имени Браун, что только навестив миссис Джексон, он понял, кто такой ее супруг.
      — Вы с ним встречались после Лигейтского дела?
      — Я его великолепно знал в Лигейте, — ответил Вейт, — поэтому, когда выяснил, что это тот самый Джексон, не стал тратить понапрасну время.
      — Вы знали сержанта Аткинсона?
      — Весьма поверхностно.
      — А некую мисс Брэй?
      — Да, мисс Брэй помогала мне на протяжении ряда лет, но, к сожалению, неожиданно исчезла. Я ее не видел больше года.
      — Ее насмерть задавила машина, — резко пояснил Роджер, — разве вы не знали?
      — Мисс Брэй? — вздохнул Вейт, — боже мой, после всего того, что она сделала? Начинаешь сомневаться, что на небе существует справедливость.
      — Мистер Вейт, можете ли вы объяснить наличие в помещении вашего Комитета порядочного запаса наркотиков, опасных препаратов?
      Вейт казался до такой степени ошеломленным, что не сразу смог заговорить. Вроде бы он не совсем поверил Роджеру.
      Если это была игра, — то безукоризненная!
      Роджер оставил Вейта диктовать заявление стенографистке, сам же возвратился к себе в кабинет. Сообщения поступали отовсюду, но в них не было ничего утешительного. О Джексоне не было выяснено ничего нового. Человек, дежуривший в Мьюсе, сообщил, что Джексон появился.