Мне стоило немалого труда восстановить эти заметки, созданные в позабытом редакторе 'Word'. Но я надеялся, что они помогут мне найти ответ на некоторые вопросы. Если перефразировать название знаменитой картины Гогена, то они будут звучать так:
      'Откуда я? Кто я? Куда я иду?'.
      И я бы еще добавил: 'Свободен ли я?'.
      Конечно, это старые вопросы, и над ними ломали головы многие философы, художники и писатели. Неожиданно эти проблемы стали крайне важными и для меня…
      Вот наконец загрузилась операционная система. Это 'Windows XP Starter Edition' - дешевая и урезанная версия, которую американцы выпускали для бедных стран. Она была установлена на моем купленном из вторых рук ноутбуке, и я снова увидел, только теперь на новом дисплее, Красную площадь на фоне фиолетового вечернего неба, пятиконечную звезду с надписью 'Приступая к работе', и значок мусорной корзины на здании ГУМа.
      Я оцепенел…
      Я и забыл об этой заставке, а ведь иногда посещаю Красную площадь, только выглядит она теперь по-другому. Хотя цвет неба угадан верно - даже днем солнце не рассеивает фиолетового сумрака. Но храм Василия Блаженного лишен подсветки, в темных зданиях нет ни одного огня, а кремлевские звезды не красны, а черны…
      Возможно, поэтому я предпочитаю бывать здесь зимой, когда лежит снег. Он не поглощает солнечный свет целиком, как асфальт и брусчатка, а рассеивает немалую часть.
      И тогда голубые сугробы покрывают просторную площадь, слабый розовый свет окрашивает стены Кремля, серо и призрачно выступают стены ГУМа, и чуть зеленеют маковки Василия Блаженного…
      Обычно я медлю возле Лобного места, откуда хорошо видны антрацитовые уступы Мавзолея. Два черных пса, мои обычные спутники, предпочитают ждать именно там, пока я оглядываюсь и размышляю. Не знаю, чем привлекает их это место, но они всегда садятся по обе стороны двери, где когда-то стоял почетный караул. Появись на площади туристы, они упали бы в обморок при виде громадных тварей - даже сидя, они выше меня ростом.
      То ли это телохранители, то ли тюремный конвой. До сих пор не понял…
      Но туристы не появятся, город пуст. Разве что другие призраки, подобные мне, - возможно, именно на этот случай меня и сопровождают псы.
      Поверх кремлевской стены чуть желтеют стены здания - бывшая резиденция Президента. Когда-то я там побывал…
      Впрочем, я редко размышляю о прошлом, хватает забот о будущем. Ведь город пуст, но не мертв. Когда-нибудь снега растают. Когда-нибудь солнце засветит ярче. Когда-нибудь…
      Но я не имею права выдавать эту тайну.
      Всё, что могу сказать - когда-нибудь снова начнется бой…
      А пока я ухожу. Скольжу над сугробами, не касаясь ногами. Не такое уж хитрое искусство, оказывается. Огромными прыжками следуют черные псы. Эти оставляют ямы следов, но до следующего раза всё заметут метели.
      Много снега должно накопиться, чтобы весной потекли реки живой воды, и расцвел Сад…

      В лицо тянуло холодом, и я долго не мог открыть глаз, а когда наконец поднял тяжелые веки, то увидел лишь серую пелену. Поморгал, и постепенно в ней проявились темные пятна - совсем как на фотобумаге, сунутой в проявитель. Когда-то я забавлялся старым фотоаппаратом отца, снимая на черно-белую пленку и сам печатая снимки.
      Наконец изображение стало отчетливым, словно бумага окончательно проявилась, и я увидел горы. Вечерело - на дне темных долин клубились облака, тянули белесые пальцы к розовеющим в высоте снегам.
      Я долго глядел на горы, не понимая, где нахожусь. Потом попробовал осмотреться, но голову словно пронзил раскаленный гвоздь, а перед глазами все поплыло. Все же успел понять, что лежу в полутемной комнате - лицом к открытому окну, в нем и видны горы.
      Открытому?
      Несмотря на режущую боль в глазах, я попытался сфокусировать взгляд. Какие-то тени маячили на фоне гор, и вдруг скачком пришли в резкость - окно загораживала решетка из вертикальных прутьев. Довольно редких, но не протиснешься. Да я и не собирался этого делать, все тело ныло и казалось набитым ватой.
      Сумрачные долины, розовые вершины гор над ними, решетка в окне…
      Кавказский пленник?
      Возникло впечатление, что вижу это не в первый раз. Я потряс головой, надеясь что-нибудь вспомнить, но в памяти лишь распахнулся темный провал, и огненное озеро боли выплеснулось из него…
      Снова серая пелена.
      Потом что-то скрипнуло, раздались шаги, и я смутно различил белую полу.
      Белый халат? Я в больнице?
      Похоже на то: взяли руку, возникло чувство холода, а потом легкая боль от укола. Очень медленно перед глазами прояснилось, боль ушла, и я смог повернуть голову.
      Вошедший, действительно, был в белом халате, а лицо типично кавказское - горбоносое, с черными усиками…
      – Вставай, - безразлично сказал он. - Пошли к доктору.
      Уже лучше, а то я успел испугаться, что попал в плен к чеченцам.
      Встать оказалось нелегко: ноги подгибались, а санитар не подал руки. Но я все-таки удержался на ногах и сделал шаг к двери. Она оказалась массивной, с глазком наподобие тюремного, и я ощутил холод в животе.
      Неужели все-таки плен?
      В коридоре пришлось упереться рукой в стену, чтобы не упасть. Некоторое время я тупо глядел на рукав из желтоватой ткани - похоже, больничная пижама, - но потом головокружение прошло. Я заковылял мимо побеленных стен: кое-где штукатурка потрескалась, слева сочился свет из мутных окон, а справа через равные интервалы располагались двери.
      Мимоходом заглянул в одно из окон: внизу двор, на клумбах желтых и лиловых цветов лежит длинная тень от ограды.
      Спустились по скрипучим ступеням, и попали в устланный ковром коридор. Перед дверью из темного дерева санитар придержал меня. Он не стал стучать, а приставил ладонь к металлической пластине, и спустя несколько секунд дверь отворилась.
      Я вяло удивился: дактилоскопический замок в обыкновенной больнице?
      Вошли в полутемный кабинет: шторы задернуты, тускло светит настольная лампа, за письменным столом сидит женщина в белом халате.
      – Садись! - равнодушно буркнул санитар, подталкивая меня к кожаному креслу перед столом.
      Дверь закрылась, и я с облегчением сел, ноги опять подкашивались. Попробовал рассмотреть женщину: лицо припухлое и без следов косметики, только голубые глаза немного оживляли его.
      – Как самочувствие? - нейтральным тоном спросила она.
      Снова сюрприз: в голосе отчетливо слышался акцент - так наша преподавательница порой выговаривала русские слова, чтобы показать особенности английского произношения.
      Англичанка? Или американка?
      Я облизнул губы:
      – Слабость. И ничего не помню. Как я попал сюда? И где я?
      Женщина помедлила с ответом, оглядывая меня. Голубые глаза на миг сделались жесткими, но тут же обрели прежнюю безмятежность.
      – Вы участвовали в научном семинаре, - равнодушно сообщили она. - Во время горной прогулки упали в трещину на леднике. Нарушение мозгового кровообращения и, как следствие, частичная амнезия. Надеюсь, она окажется временной. Инъекции эуфиллина, процедуры и горный воздух творят чудеса.
      Снова акцент. Затрудненный подбор слов и слишком правильная грамматика…
      В голове стало проясняться, и я кое-что вспомнил. Неожиданное приглашение на международный семинар с громким названием 'Изучение будущего'. Семинар проходил в Грузии, оплату расходов брал на себя какой-то фонд, а я был небогатым студентом (свою первую работу смог опубликовать только в Интернете), и не стал отказываться от дармовой поездки. Но вот что было дальше…
      – Если забыли, то меня зовут Сибил. - Женщина слегка повернулась, и в свете лампы красиво замерцали раскинувшиеся по плечам серые волосы. - Я одна из организаторов семинара, по специальности врач, вот и не захотела бросить вас в таком состоянии. Давайте проверим, как обстоит дело с памятью.
      Она вытянула руку - пальцы без колец, а ногти не слишком ухожены, - и повернула ко мне монитор компьютера. Зажегся огонек веб-камеры, и на экране, словно в магазине, торгующем видеотехникой, появилось мое лицо. Щеки впалые, непричесанные черные волосы падают на лоб, глаза смотрят из-под густых бровей настороженно, над верхней губой и на подбородке лежит тень - давно не брился.
      Не слишком бодрый вид.
      А Сибил пробежала пальцами по клавиатуре, откинулась, и глаза поплыли в сумраке голубыми льдинками.
      Настольная лампа погасла, с экрана монитора брызнул яркий свет. Под аккомпанемент странных музыкальных аккордов я увидел калейдоскоп чистейших красок, но в их быстрой смене таился какой-то смысл…
      Я не успел разгадать его: багровое солнце стало подниматься над кромкой темного льда. Кровавый диск выбрасывал протуберанцы, и в их сложном танце чудился некий ритм…
      Я почти уловил его, но тут солнце исчезло, и появился сумрачный зал. Музыка стала вкрадчивой и таинственной. Густо стояли колонны то ли из стекла, то ли из льющегося синего света, и в их расположении тоже чувствовался какой-то порядок…
      Казалось, я вот-вот разгадаю его, но вдруг зал изменился… Я снова в кабинете, только он сумрачнее и обширнее, а за столом ни Сибил, ни ее кресла. Лишь непроглядная тьма.
      –Эй! - неуверенно сказал я. - Что за шутки?
      Ни звука в ответ, стылая тишина, словно в подземелье.
      А потом сзади раздался кашель. У меня мороз прошел по коже, и я быстро обернулся.
      В проеме двери стоял человек. Одежда тонула в темноте, виднелись только белые перчатки и такое же белое лицо.
      – Я ваш проводник, - сказал человек. - Идемте.
      Голос глуховат, но прозвучал с повелительной интонацией.
      – Какой проводник? - в панике спросил я.
      Незнакомец некоторое время молчал:
      – Вы каждый раз забываете… - в тусклом голосе послышалась горечь. - Вы ведь хотели увидеть будущее. А я должен был позаботиться о транспорте. Расстояния и здесь велики, пешком далеко не уйдете.
      По спине протек холодок, и я вдруг вспомнил, что на семинаре проводили эксперименты по моделированию будущего, причем с использованием интерактивных компьютерных программ.
      Значит, я в виртуальной реальности? Может быть, еще чего-нибудь вспомню?…
      Я решительно встал:
      – Идемте!
      Коридоры пусты, в них царит странный сумрак, лампы едва тлеют. Во дворе те же лиловые и желтые цветы, но теперь у крыльца стоит черная 'Волга'…
      Я чуть не рассмеялся:
      – Неужели нельзя было придумать чего-нибудь посолиднее, вроде 'Мерседеса'? В виртуальной реальности это ведь ничего не стоит.
      Белая перчатка проплыла во тьме, шофер открыл передо мной дверцу.
      – Вы не в созданном компьютером мире, - ответил он сухо. - Это реальность, хотя и другая. А вы не особо важная персона, так что не стоит привлекать излишнего внимания.
      Мне снова стало холодно, словно в живот медленно опустился ком льда. Что за другая реальность?
      Глянул на небо: почему так темно? Солнца не видно - то ли успело сесть, то ли здесь еще не всходило. В темноте горело всего несколько звезд, словно красные от бессонницы глаза смотрели на Землю. Я поспешил забраться в машину.
      Шофер повернул ключ зажигания, и мотор завелся почти бесшумно, как в дорогой иномарке. Тронулись тоже плавно, не раздалось даже шороха гравия под колесами. Беззвучно распахнулись ворота, темные холмы потекли назад. Вскоре мне стало не по себе от молчания.
      – Куда мы едем?
      Водитель повернул голову и долго смотрел на меня, я даже испугался - не врезались бы во что-нибудь. Наконец отвернулся.
      – Откуда мне знать, - сказал тускло. - Я всего лишь проводник. Проводник по снам. Направление задаете вы, а я только доставляю на место. И потом забираю обратно. Если человек в состоянии вернуться.
      Опять ледяной ком стал опускаться в желудок.
      – А что, некоторые не возвращаются?
      Шофер пожал плечами:
      – Умирают даже в обычном сне. А вы… выбрали не совсем обычный.
      – Вы назвали себя проводником, - хрипло сказал я. - Посоветуйте что-нибудь. Я даже не понимаю, где оказался. Какой-то санаторий, фокусы с компьютером…
      – Вы участвовали в семинаре, где рассматривались варианты будущего, - глухо заговорил мой проводник. - Такова была тема вашей курсовой работы, которую вы неосмотрительно опубликовали в Интернете. Один из участников семинара выдвинул гипотезу, что проекции самых вероятных вариантов уже существуют в информационном поле Земли, его еще называют ноосферой или астральным планом. А другой продемонстрировал компьютерную программу, которая облегчает выход сознания в это пространство. Раньше было сложнее: приходилось прибегать к медитации, наркотикам, сочетать эманации различных веществ. Теперь все стало гораздо проще. У вас обнаружились определенные способности в этом направлении… и вот вы здесь.
      Я сильно ущипнул себя за руку, но к своему удивлению не почувствовал боли. Или астральное тело не испытывает ее?… И тут появилась еще одна неприятная мысль: а вдруг все это только иллюзия? Может, сосед по общаге снова подсунул ЛСД?
      Из такого путешествия можно и не вернуться…
      – Советую посетить одну из мировых столиц, - так же скучно продолжал шофер. - Увидите, какой она станет в недалеком будущем. Потом можно переместиться дальше во времени. Но чем дальше забираешься, тем больше все тонет в вероятностном тумане… Какой город предпочитаете?
      Я чувствовал странный пронизывающий холод, пальцы ног и рук онемели. С трудом выговорил:
      – Пусть это будет Москва… - Все-таки не утратил способности соображать, потому что добавил: - А вдруг я увижу только то, что нарисует мое воображение?
      – Нет, - шофер небрежно повернул руль, и я вдруг стал различать дорогу впереди: тусклая металлическая полоса тонула во мраке. - Вы увидите то, что наиболее вероятно. Раньше такие сны называли вещими.
      – Почему именно я?… - вырвалось у меня. На ответ не надеялся, но шофер оказался неожиданно словоохотливым.
      – Вы талантливы. Эту программу использовали многие, в том числе и Сибил, однако результаты получались скромные: соответствующая часть психики легко оставляла тело, но человек просто видел себя со стороны - например, сидящим в кресле. Или дух начинал хаотически блуждать, и нам приходилось помогать выйти из четырехмерных лабиринтов. Здесь требуется уловить сложный алгоритм, по ступеням которого сознание выводится на информационный уровень… Занимались йогой, ДЭИР, или чем-то подобным?
      Я молчал, потусторонний спутник попался на удивление болтливый. Или ему поговорить не с кем? А никакой йогой я не занимался: родители небогатые, денег на модные игрушки вроде коммуникатора или медиаплейера не было, вот и пытался поразить девчонок памятью на всякие мелочи.
      'Андрей, во что я вчера была одета?'.
      'В синие джинсы, голубую блузку и лазоревый лифчик'.
      'Хи-хи, а откуда знаешь про лифчик?'.
      Сама напоказ и выставила - когда нагнулась за ручкой и больно долго ее подбирала.
      Так что натренировал память, в учебе это потом здорово пригодилось…
      Я вздрогнул, впереди заморгал красный глаз. Вскоре мы оказались на развилке: одна металлическая полоса уходила направо, другая налево, а посередине мигал красный шар, хотя никакой опоры для него не было видно.
      – Что это? - спросил я.
      Шофер остановил машину, и меня слегка потянуло вперед.
      – Ноосфера весьма пластична и легко подстраивается к нашему восприятию, - вяло сказал он. - Это зрительный образ исторической альтернативы. Вы ведь знаете, что будущее многовариантно. Здесь представлены два наиболее вероятных. Классическая бифуркация реальности…
      – Какая забота о путниках, - саркастически сказал я. - И что вы посоветуете?
      – Правую дорогу, она шире, так что этот вариант наиболее вероятен. Собственно, я по ней уже ездил. Огромный город, большое движение. К счастью, риска столкновения нет, все это лишь отражение в темном зеркале астрала.
      – И много вы так трудитесь? - осведомился я.
      – Порядочно, - сухо сказал шофер. - Есть работы и похуже, но распространяться об этом не положено. Так едем?
      Снова темные холмы поплыли назад, и я постепенно задремал, смутно удивляясь тому, что засыпаю во сне…
      – Проснитесь!
      Опять красный свет озарил темноту. Я открыл глаза шире и увидел, что край неба светится багровым - и здесь восходило солнце.
      Сумрачный пожар охватил полгоризонта, когда мы пересекли по мосту пустынную кольцевую дорогу. Вскоре огромные здания заслонили солнце, и лишь в окнах загорались багровые отсветы. Я почувствовал смутную тревогу: улицы, на которых даже в раннее утро обычно хватало автомобилей, на этот раз были пусты. Лишь иногда попадались явно брошенные машины: у одной открыт капот, другая с помятым боком приткнулась к тротуару. Что здесь произошло?
      Я покосился на шофера: в белых перчатках и с бледным лицом, тот поворачивал руль, объезжая стоящий троллейбус.
      Наконец дорогу перегородили сбившиеся в кучу автомобили: черный 'Джип-Чероки' подмял одну машину, другая лежала на боку, да еще троллейбус развернуло поперек улицы. Пришлось остановиться.
      Водитель повернулся ко мне.
      – Не понимаю, - тускло сказал он. - В прошлый раз это был оживленный город. Видимо, произошло смещение вероятностей. Такое случается, хотя и редко… Дальше вам придется идти одному. Посмотрите на газеты в киосках, взять в руки не получится, но хотя бы прочитайте заголовки… Когда узнаете, что случилось, то сообщите, где вас забрать. Вот коммуникатор - здесь спутниковый телефон, а в компьютере карта города. Это тоже астральное клише, но можно пользоваться, как настоящим.
      Шофер протянул устройство с большим дисплеем и клавиатурой. Я примерно знал, как им пользоваться - один студент из Сибири часто болтал с родными и показывал на дисплее карты и фотографии родных мест.
      Я взял коммуникатор и оглянулся: не горит ни одного фонаря, окна темны, и только серый рассвет медленно разливается по улице. Мне вдруг показалось - это волосы Сибил окутали город пепельным саваном.
      Я зябко передернул плечами.
      Выйдя из машины, включил коммуникатор. Появилась карта центрального района Москвы, а на одной из улиц красная точка - мое местоположение. И в этом странном мире вокруг Земли кружат навигационные спутники.
      Так, эта улица должна привести к Кремлю…
      Сзади зафырчал мотор, и я оглянулся - привезший меня автомобиль разворачивался, шофер даже не помахал на прощание.
      Я вздохнул и поплелся в другую сторону. Уже ясно, здесь что-то произошло. Война? Но тогда почему никаких разрушений? И ни следа людей?…
      Миновал дом за домом: стеклянные стены зданий чисты, словно только что вымыты, но по-прежнему - никого. Я снова почувствовал озноб.
      Справа открылся сквер, в сумраке за деревьями забелела колоннада церкви. И тут я вздрогнул: на паперти стояла фигура в темном балахоне, с непокрытыми черными волосами и черной бородкой. Монах?…
      Фигура скользнула за колонны и скрылась.
      Я подождал, пока успокоится сердце, и пошел дальше.
      А вот и газетный киоск - закрыт, но сквозь стекло можно прочитать заголовки и даже текст на первых страницах.
      Ничего особенного: большинство фамилий незнакомы, хотя пару раз попались привычные звезды эстрады. Президент, к сожалению, не упоминался: интересно, кто у них сейчас? Ах да, надо посмотреть дату выпуска…
      Я не успел.
      Протяжный скрип раздался за спиной, словно отворилась древняя дверь…
      Я поспешно оглянулся - никого.
      Снова скрип, а затем снова. Я закрутил головой, и меня прошиб холодный пот. Длинная хищная тень нырнула за черный 'БМВ', одиноко замерший у тротуара.
      Вот они, стражи мертвого города! То ли брошенные хозяевами черные псы, то ли волки - уже несколько бегут, мелькая за брошенными машинами.
      Я мигом забыл о газетах и тоже пустился бежать, хотя ноги заплетались…
      Черные тени мелькают справа и слева, каблуки неслышно ударяются об асфальт, холодный воздух обтекает разгоряченное лицо. Хоть и в астральном теле, но я что-то чувствую. Проснусь ли, если меня загрызут в этом жутком сне?…
      Слева красные стены Кремля, впереди спуск к Москве-реке. Золотом горит купол Христа Спасителя, в темной воде змеится красный огонь - над зданиями восходит солнце.
      Куда теперь, броситься в воду?
      На подгибающихся ногах я сбежал по ступеням, а псы вдруг замедлили бег и разом сели, обратившись в черные статуи. Я тоже остановился, и словно застыло время, только сильно билось сердце, да горели щеки.
      На набережной вдруг появилась странная фигура - человек в темном одеянии, с ножнами на желтоватом поясе. Я даже не заметил, откуда взялся, лишь слегка задрожал воздух. Следом возникла женщина с пышными волосами и в зеленой полупрозрачной одежде. Третьим материализовался некто в синем плаще, со смуглым, будто обожженным лицом.
      Я цеплялся за остатки самообладания. 'Это всего лишь призраки, - отчаянно внушал себе. - Призраки, рожденные твоим мозгом, который пытается хоть как-то справиться с неизвестным'.
      Чтобы не поддаться безумию, я заговорил.
      – Кто вы? - голос прозвучал хрипло. - Что случилось с городом?
      Я надеялся, что не получу ответа и призраки растают как дым над темной водой, но женщина обвела взором реку и здания, а потом повернулась ко мне. Когда заговорила, то в голосе прозвучало холодное очарование, словно зазвенели ледяные колокольчики, и мое сердце заныло.
      – Была война, но воля Владык сохранила город. Будущая столица мира может погибнуть лишь вместе с миром.
      – Кто вы? - мой голос дрогнул.
      Человек в темной одежде опустил руку на ножны, слова прозвучали как свист меча:
      – Кто ты, что первым появился в сердце мира? Хочешь участвовать в игре Владык?
      – Многие первые станут последними, а последние первыми, - глумливо заметил третий, в синем плаще.
      Я задрожал, увидев его глаза: тигриные, с вертикальным черным зрачком.
      – Какая игра? - выговорил я с трудом. - Не хочу участвовать ни в какой игре. Я случайно оказался здесь…
      – Тогда ты умрешь, - словно плюнула фигура в синем. - И не только ты. Оглянись!
      Я глянул на реку, но по другую сторону не увидел ничего: темная вода тонула в сумраке, и даже солнечный свет не рассеивал его. Тонкие голубые линии рассекали воду, превращая в подобие шахматной доски. Вдруг фигуры появились на ней - половина красные, как кровь (и каким-то образом я понял, что это мои фигуры), а половина белые.
      Вот взвился бледный конь - первый ход…
      Доска оказалась рядом, и я неуверенно протянул руку к своей королеве. И испытал шок: точеная фигура повернула голову, печально поглядев на меня. У меня потемнело в глазах, я видел только серые глаза, светлые волосы и огненно-рубиновое платье…
      Что-то изменилось вокруг. Я оторвал глаза от королевы: три человека (если только это были люди) и город - все исчезло. Я стоял на шахматной доске вместо короля и вдруг почувствовал прикосновение - это королева в красном доверчиво положила руку мне на плечо. Доска поплыла по черной реке, и на нас двинулся белесый строй.
      Все погасло…
      Хотя нет, я снова сидел в кабинете, голова страшно болела, а глаза Сибил были холодны, как лед.
      – Что вы видели? - потребовала она.
      Как на допросе.
      Но я был слишком ошеломлен и только вяло спросил:
      – Разве вы не слышали разговоров?
      – Нет! - глаза Сибил сверлили голубыми буравчиками. - Это ваш личный опыт.
      Я нехотя рассказал о поездке на призрачной 'Волге', сумрачном пустынном городе и трех странных фигурах. О шахматной доске и королеве почему-то не смог сказать ни слова.
      Глаза Сибил постепенно расширились - мягкий голубой свет загорелся в них, а на лице, напротив, резче выступили скулы.
      – Какой-то бред, - уныло закончил я.
      – Не обязательно. - Сибил отодвинулась в тень. - Возможно, вы действительно видели астральную проекцию одного из вариантов будущего. К сожалению, с подобной техникой сейчас активно работают спецслужбы и военные. Посредством зрения и слуха в мозг внедряется сложная программа, замаскированная под зрительные образы. Программа подавляет контроль разума и высвобождает ту часть психики, которая имеет прямую связь с информационным полем, или астралом, как его иногда называют. Главная трудность в том, чтобы не блуждать без цели, а сконцентрироваться на поиске нужной информации. У индийских йогов на овладение подобным умением уходила почти вся жизнь. А сейчас нужен только компьютер с частотой процессора не менее трех гигагерц, соответствующая программа и… умение видеть. У вас последнее качество есть.
      Вспомнив проводника по снам, я решил кое-что проверить.
      – И многие уже… пользовались этой программой?
      В глазах Сибил промелькнула досада.
      – Немало… - проронила она. - Я и сама несколько раз. Беда в том, что восприятия слишком хаотичны. Программа открывает дверь, но не может сориентировать в непривычном мире. Нужна редкая внимательность, развитое воображение и… что-то еще, иначе путешествие превращается в кошмар.
      Я поежился:
      – Почти так и было.
      – Ну-ну, - довольно улыбнулась Сибил, становясь похожей на домохозяйку: вот-вот начнется любимый телесериал. - У вас всё неплохо получилось.
      Она моргнула:
      – Думаю, скоро вы совсем поправитесь. До завтра.
      Нажала кнопку, и сзади потянуло холодом - открылась дверь. Санитар молча подождал, пока я встану.
      На этот раз прошли через веранду. В полутемном дворе два охранника с автоматами направлялись к воротам, впереди молча бежала черная собака.
      – Хорошо нас охраняют, - обратился я к провожатому.
      – На Кавказе неспокойно, сам знаешь, - равнодушно ответил тот. - Чечены, бандиты всякие.
      Поднялись по лестнице, и я узнал дверь своей палаты. На пороге замялся, не хотелось входить. Вдруг ярко вспомнил, как всю прошлую ночь падал в черную бездну.
      Санитар открыл дверь.
      – Заходи. Укол придут сделать позднее.
      Дверь защелкнулась, с этой стороны ручки не было. Мне снова пришло в голову, что палата смахивает на тюремную камеру. Забыл спросить у Сибил, почему такая обстановка. Я огляделся, и сходство с камерой стало еще заметнее: забранное решеткой окно, узкая кровать, тумбочка, стул. Я приоткрыл дверь в боковой стене - там туалет с водопроводной раковиной и унитазом. Над кроватью пощелкивают кварцевые часы.
      Я сел на кровать.
      Итак, кое-что мне удалось вспомнить. Я изучал футурологию в университете, на четвертом курсе разместил в Интернете курсовую работу о возможных вариантах развития современной цивилизации, а потом меня пригласили на семинар…
      Голова заболела - передо мной словно приоткрылась та бездна, куда падал всю прошлую ночь, и где плавали, словно пряди тумана, обрывки воспоминаний.
      Я стиснул ладонями виски. Пришла жуткая мысль: а вдруг такое повторяется каждую ночь? Возможно, я уже не раз забывал все, что сумел вспомнить за день? Что это за укол, о котором говорил санитар? Может быть, не эуфиллин, а что-то другое?…
      Вдруг меня все-таки похитили? Но кто, Сибил? Смешно и подумать, похожа на домохозяйку. И зачем? У меня ни денег, ни богатых родственников, с которых можно потребовать выкуп…
      Я встал, чтобы еще раз осмотреть окно. Рама открывалась только внутрь, холодный вечерний воздух тронул лицо, пахнуло сырым железом. Прутья вделаны в бетон, вряд ли выковыряешь. Где-то я читал, как герой расшатал решетку ножкой от кровати, но моя сделана из дерева и для этого не годится. Снова заглянул в туалет - там окна нет вообще. Подошел к двери - ручки нет, и открывается внутрь, так что не выбьешь.
      На то, чтобы выбраться, моих способностей явно не хватит. Или…
      Я снова сел на кровать. Стиснул голову руками: ну, придумай же что-нибудь!
      Сначала пришло воспоминание: красный фонарь над сумеречной развилкой, белые перчатки шофера на руле.
      А потом появилась идея…
      Способ странный, но чем я рискую?… Только есть одно 'но'. Если догадка верна, и мне колют какой-то препарат, стирающий память, то как я завтра вспомню то, что сейчас пришло в голову?
      Нет, надо запомнить. Надо запомнить. Надо запомнить…
      Я все еще повторял про себя эти слова, когда снова открылась дверь. Санитар грубо закатал рукав пижамы.
      – Эуфиллин, - в голосе прозвучало злорадство.
      Я снова падал в темную бездну, но на этот раз меня догоняли, кружась по спирали и отдаваясь эхом от невидимых стен, чьи-то слова:
      'Помни проводника по снам… помни проводника по снам… помни…'.
      Интерлюдия. На берегу
      Тогда я впервые посетил другой мир. Хотя почему впервые - многие бывают в тех краях, в видениях или особых снах, но потом забывают, слишком странен такой опыт и далек от повседневности. Скорее, впервые смог запомнить… И почему другой - ведь это была только тень, которую наш мир отбрасывает в будущее.
      Но лишь недавно я стал понимать это, а тогда был моложе, и окружающее казалось мне простым и ясным. Теперь я узнал больше, и яснее стали слова царя Соломона: 'В многой мудрости много печали'.
      И все равно я знаю недостаточно. Пусть мое новое положение и позволило докопаться до встречи, которая явилась первопричиной описываемых событий, но многое осталось неясным. Так, мне остались неизвестны имена Тех, кто вел эту беседу. Хотя и догадываюсь…
      Запись этой встречи удалось получить с огромным трудом. Возможно, это даже не запись, а мне позволили присутствовать при реальном событии. Пусть оно произошло в прошлом, но что такое прошлое? Тоже тень, только застывшая, которую отбрасывает вспять настоящее. Мы влачим эту тень за собой, когда бредем в неопределенный сумрак будущего, и при желании можем вновь и вновь окунаться в нее…
      Признаюсь, после просмотра я был озадачен, и у меня возникло еще больше вопросов, чем было прежде. Но я начинаю привыкать, что ответы на подобные вопросы придется искать по дороге в будущее. Конца этой дороге не видать, но начало, похоже, было здесь…
      Мне так и не удалось установить, где находится это место, что странно при моих нынешних возможностях.