– Что значит «пропал»?!
      Председатель был вне себя. Он и Радий, красный, словно рак, бегали вокруг Шамиля и наперебой орали на него не своими голосами.
      – Соберись! Ты сможешь преодолеть сопротивление!
      – Кто это мог сделать, а? Я тебя, твою мать, спрашиваю!
      – Соберись ты, черт тебя дери! Давай!
      – Нет, ты ответь, как так просто лишают дара?
      Прорицатель стоял, понурив голову, и никак не реагировал на вопли. Ситуация была очень серьезной. Надо было дать начальникам выкричаться и перевести дух, чтобы потом спокойно решать, что делать дальше.
      Первым сдался Председатель. Толстяк шумно вздохнул и опустился в кресло.
      – Мы вели Краснова через весь город, следовали всем указаниям провидцев. Мы тряслись над ним, как Кащей над своим златом! А в итоге? Кто-то вырубил вам возможность видеть будущее! Замечательно! Все коту под хвост. Все к чертовой матери катится, так ее растак! Кто, где, как и зачем вырубил - тоже неизвестно! За-ме-ча-тель-но!
      – Кто вырубил-то, как раз известно, - вмешался Радий и тоже сел, сложив на коленях узловатые руки. - Изначальные увидели, как мы уничтожили овров, и тут же среагировали. Против Изначальных никакие провидцы и раньше-то не работали, а теперь и вовсе на будущее - табу!
      – Значит, все? - Председатель вытер мокрый лоб тыльной стороной ладони. - Полный привет, так сказать?
      Шамиль поднял голову и сделал шаг в сторону начальников.
      – Исчезновение дара - еще не гибель человечества. Рано нас хороните! Овры с самого начала говорили, что не верят в пророчества. Только за счет этого мы их и победили, не так ли?
      – И что с того? - всплеснул руками Председатель. - Овры сами выкопали себе могилу своим неверием!
      – Я не об этом, - поморщился Шамиль. - Вопрос в том, почему овры не доверяли пророчествам? Мне кажется, они знали, что их хозяева могут одним взмахом руки отрубить саму возможность делать такие прогнозы. Понимаете? Это уже было!
      – И?.. - Радий нетерпеливо барабанил пальцами по колену.
      – Может, это обычная практика у Изначальных? То включат свое экранирование, то выключат. Может, это с нами и не связано вовсе?
      – Ты сам-то веришь в это? - спросил Радий.
      – Нет, - честно признал Шамиль.
      Родион Маркович вдруг замер и принялся вслушиваться в доклад, пришедший на его мобильник, затем резко вскочил.
      – Комната уничтожена!
      В кабинете воцарилась гробовая тишина.
      Председатель, последовав примеру Радия, выпорхнул из кресла и схватился за голову.
      – Конец! Теперь точно конец!
      – Мы плетем интриги против самой могущественной цивилизации галактики, - хмуро сказал Шамиль. - Наивно было полагать, что мы победим. Нас отрезали от видения грядущего и взорвали Комнату. Вот-вот Изначальные явятся к нам выяснять, кто и зачем убил овров. Нас уже ничто не спасет!
      Председатель был бледен, как лист бумаги. Он шептал себе под нос витиеватые ругательства.
      Радий оказался чуть сдержаннее.
      – Приходится признать, что нас обыграли, - сказал он. - Я предлагаю убрать Краснова. В сложившейся ситуации он становится опасен.
      – Да, - поддержал Радия Председатель. - Без контроля со стороны провидцев Краснова нельзя пускать в ПНГК. Где он сейчас?
      – Его чуть не убили охранники космопорта. Они не знали о нашем приказе. И теперь я понимаю, что лучше бы они оказались более меткими - было бы меньше проблем. Сейчас Краснов уже в планетолете. Теперь мы сможем достать его только на Марсе.
      – Надо связаться с Марсом, объяснить им ситуацию. Мне кажется, что никто не заинтересован сейчас в новой войне. Тем более когда Изначальные уже рядом.
      – А если не послушают?
      – У нас есть там проверенные люди. Придется напрячь их. А если не удастся блокировать Краснова на планете - будем ловить его в космосе.
      – Да. Надо действовать решительнее.
      – Даже если нам не повезет - вся надежда только на предстоящий полет, а времени в обрез. Я распоряжусь ускорить подготовку к старту!
      Я проснулся от легкого толчка. По-видимому, мы прибыли на орбиту Марса и произошла стыковка. Уснуть удалось лишь на пару минут. До сна я себя чувствовал относительно хорошо, очнулся же с сильной головной болью.
      Детали сновидения, как обычно, размазались и поблекли, но общий смысл я все еще помнил.
      Все предположения подтвердились. Меня специально выпустили из больницы, посадили на корабль и отправили в ПНГК. Что-то им нужно было сделать там с моей помощью.
      Но теперь, когда Изначальные отключили мою возможность видеть грядущее, я стал бесполезен. Поэтому меня намереваются убрать.
      Интересно, что за полет готовит СВ? Куда и кто должен лететь?
      Как только я попытался поискать ответ на этот вопрос с помощью дара, накатила новая волна боли. Вскоре я оставил эти попытки и просто лежал, тяжело дыша и ощущая, как по лицу течет пот.
      И все еще не ясно, кто такой Смирнов и какую роль он тут играет. Специально он приставлен ко мне или действительно из ПНГК? И как Председатель с Радием намеревались сделать из меня шпиона, если я не знаю об этом ни слухом, ни духом? Неужели передатчик ко мне подвесили?
      Я принялся искать передатчик, но, конечно же, ничего не обнаружил.
      Майор с интересом смотрел за моими действиями.
      – Снова кошмар приснился? - участливо поинтересовался он. - Чего ищешь-то?
      В ответ я лишь фыркнул.
      Радовало в этой ситуации только одно - я по-прежнему иногда мог видеть правду, пусть это и приносило теперь нестерпимую боль. Значит, шансы постепенно вернуть способности, несмотря на блокировку Изначальных, все еще оставались.
      На этой мысли я и решил остановиться. Во всем нужно находить хорошее. Иначе просто сойдешь с ума.
      Тут в камеру вошел высокий загорелый человек, одетый в серый форменный костюм милиции Марса. Его сопровождали двое охранников в черных скафандрах с открытыми стеклами на шлемах.
      – Добрый день, товарищи, - улыбнулся милиционер во весь рот.
      – Здравствуйте, - хмуро сказал я.
      Смирнов вообще не счел нужным приветствовать гостя.
      – Прошу ваз проследовадь за мной!
      Я заметил, что русский язык в устах этого служителя порядка звучит несколько странно. Он четко выговаривал звонкие согласные и даже делал глухие согласные звонкими на конце слов.
      Наверное, похожий акцент присутствует у всех жителей Марса. Отец Наташи тоже говорил так после переселения их семьи на Землю.
      Мы поднялись, покорно сложили руки за спиной, когда нас попросили об этом, затем охрана защелкнула нам на запястьях наручники и вывела из помещения. Если честно, я даже был рад этому. Тесная комната порядком надоела мне за дни перелета.
      – Давай поживее! - Один из охранников схватил меня за плечо и с силой пихнул вперед.
      Видимо, тот парень в серой форме был не простым милиционером, если охранники, не имеющие к марсианской милиции никакого отношения, так перед ним выслуживались.
      Ожидая стыковки с орбитальной станцией Марса, я готовился к худшему. Лишенный возможности заглянуть в будущее, я представлял себе десяток здоровяков с гравистрелами и излучателями, пыточные орудия, дыбу, «железную деву». Но милиционер, пришедший за нами, не выглядел каким-то ужасным монстром. Может, все действительно будет хорошо?
      Я старательно настраивался на позитив. Хватит боли, кошмаров и мук совести. Выход есть из любой ситуации, а раз Смирнов обещал, что вытащит нас отсюда, - пускай вытаскивает!
      Пройдя по узкому коридору и свернув в другой, широкий и красиво оформленный, мы в конце концов оказались в шлюзе. Шлюз пустовал. Видимо, пассажиры уже покинули планетолет и теперь, наверное, сидели в посадочном модуле.
      Двери за нами закрылись, затем впереди раскрылись створки ворот. На борт орбитальной станции мы входили последними. Значит, процедура выравнивания давления уже была осуществлена, и только участливая автоматика с прежней беспристрастностью соблюдала правила прохождения людьми шлюзовой камеры. В одно и то же время могли быть открыты лишь одни ворота.
      Пройдя через внутренние двери, я впервые за время путешествия увидел огромное обзорное окно и так и остался стоять, пока охранник с недовольным видом не потянул меня дальше.
      Марс за стеклом иллюминатора был необыкновенным. Он висел громадным величественным шаром на фоне пустоты и тусклых пылинок звезд. Справа, совсем рядом с дымкой атмосферы, виднелась довольно яркая искорка Фобоса - ближайшего спутника красной планеты.
      Я продолжил вглядываться в лицо Марса.
      В северном полушарии можно было легко найти четыре темных пятна, напоминавших своим расположением след гигантской птичьей лапы. Я знал, что это тени огромных гор, одна из которых - вулкан Олимп - является самой высокой горой в Солнечной системе. Южная часть Марса также представляла собой горный район, хаос скальных гряд, плато и отдельных пиков. Остальная видимая поверхность планеты была покрыта пустынями. Огромными и рыжими. Почти по экватору тянулся глубокий и ужасный шрам - каньон долины Маринера. Этот разлом представлял собой, наверное, самое грандиозное зрелище на планете. Туристы, прибывая на Марс, в первую очередь заказывали экскурсии именно туда. А у нас, в поселке, в каждом газетном киоске продавали открытки с видами на долину Маринера.
      Я вздохнул, вспоминая, что сейчас никакого поселка уже не осталось. Еще одна составляющая той цены, что человечество заплатило за свою свободу.
      Чем больше я думал об этом, тем явственнее понимал, что пути достижения этой свободы в корне неправильны. Свободы для всего человечества попросту не существует. Есть лишь изящная фраза, красивый девиз, чтобы пудрить мозги маленьким мальчикам, отправляя их на верную смерть.
      Всегда найдется то, что в итоге заставит людей держаться в определенных рамках. Ты свободен только тогда, когда ты один. Если появился еще хоть кто-то, то рано или поздно придется искать с ним компромисс и отказываться от свободы.
      Пока мы, распугивая своим мрачным видом многочисленную толпу, шли по просторному холлу и входили в посадочный модуль, я постоянно выворачивал шею в поисках иллюминаторов и смотрел, смотрел на рыжий Марс, отмечая все новые детали. Край белой полярной шапки на северном полюсе, чуть расплывчатую линию терминатора - границу, отделяющую день от ночи.
      – Червяк, хватит вертеться! - не выдержал охранник, в очередной раз подгоняя меня тычком в спину. - Вылупился, словно первый раз в космосе!
      – Второй! - гордо поправил его я.
      Милиционер, шедший впереди, рассмеялся и бросил через плечо:
      – Второй и последний!
      А потом мы миновали еще один зал. Сотни людей ожидали здесь отправки на поверхность Марса или, наоборот, - посадки в планетолет, отправляющийся к другим планетам Солнечной системы. Без заминки пройдя через портал таможенного аппарата, мы очутились в другом шлюзе. На этот раз после закрытия внешних дверей глухо зашипел воздух, ноздри защекотал запах озона вперемешку с незнакомым сладковатым химическим ароматом.
      Я неожиданно для себя сморщился и чихнул.
      – У него никак аллергия на местный воздух! - заметил охранник.
      – Тем хуже для него. - Марсианский милиционер даже не обернулся.
      Конечно, никакой аллергией я не страдал, но возражать не рискнул.
      – Куда нас отправят по прибытии на поверхность? - поинтересовался Смирнов.
      – Туда, куда надо! - оскалился охранник, ведущий майора.
      – С вами будед беседовадь Дознаватель, - ответил милиционер.
      Двери, ведущие в спускаемый аппарат, открылись. Нашему взору предстал короткий стыковочный коридор и ухоженный салон с рядами кресел за ним.
      – Проходите, присаживайтезь! - Милиционер пропустил нас вперед.
      Мы прошли через коридорчик, вошли в посадочный модуль и сели на подготовленные для нас кресла. Охранники пристегнули нам руки и ноги специальными ремнями.
      – Приятного полета, червячок! - похлопал меня по затылку один из сопровождающих.
      Я сжал зубы, в очередной раз стерпев обидное прозвище, которым награждали всех коренных землян. Оба охранника вышли, милиционер занял кресло сразу за нами, пристегнулся обычным ремнем безопасности и с помощью вживленного мобильного связался с пилотом, чтобы дать добро на старт.
      Мы отчалили.
      Иллюминаторов в посадочном модуле не было, но под потолком ожила большая и сочная матрица, на которую проецировалось изображение из кабины пилота.
      Сначала мы отделились от станции. Челнок развернулся, и я увидел на экране огромную конструкцию орбитального причала. Станция помигивала навигационными маяками, вращала антеннами подсвязи, ее окружали неторопливые планетолеты, массивные грузолеты и юркие челноки.
      Разворошенный осиный улей, космическое строение из титана и пластика, отражающее своим корпусом красный свет планеты ветров и пустынь. Я хотел запомнить эту красоту, построенную человеком во враждебном пространстве. Меня переполняла гордость за человечество. Люди умели не только рушить, но и созидать!
      Вдруг небольшой космолет, висевший справа от орбитальной станции, затрясся и вспыхнул ярким пламенем взрыва.
      – Ох ты! - удивленно выдохнул я.
      – Что это с ним? - поднял брови Смирнов.
      Горящий корабль медленно разваливался на части. Огонь затухал по мере того, как замерзал и улетучивался воздух. Зрелище трагической гибели космолета продолжалось около минуты.
      – Что могло случиться? - спросил я у сопровождающего.
      Милиционер лишь отмахнулся. Глаза его смотрели в одну точку, поверх наших со Смирновым голов. Похоже, он кого-то вызывал по мобильнику.
      – Только что взорвался корабль у причала нашей орбиталки-четыре, - обратился к невидимому собеседнику сопровождающий. - Уже в курсе? Что там?.. Не можед быдь! Да, не верю! Очень плохо… Ладно, вызову позже. Узнай подробности!
      – Что произошло? - снова попробовал разузнать я, когда милиционер закончил разговор.
      Сопровождающий закусил губу, потом ответил:
      – Террористы подорвали один из личных космолетов нашего Дознавателя. Со всей командой. Говоряд, это дело рук ваших червяков!
      Я нервно сглотнул. Если с нами будет беседовать тот самый Дознаватель, чей корабль только что взорвался, то это очень и очень плохо.
      – У вас на планете один Дознаватель? - на всякий случай решил уточнить я.
      – Не на планете, а в Республике Марз! - огрызнулся милиционер.
      – Простите, - поспешил я принести свои извинения.
      Не хватало еще и конвоира разозлить!
      – У рыночников свое правительство туд. Есдь туд пара их баз. Остальное - Республика Марз. И у наз один Дознаватель. Впрочем, он о себе лучше сам расскажед!
      Я глупо закивал, соглашаясь.
      – И еще кое-что, червяки! - зло проговорил милиционер. - Если вы ходь сколько-нибудь причастны к этому взрыву - живьем шкуру сниму и сожрать заставлю!
      – Мы не причастны, - бесстрастно ответил Смирнов.
      Сопровождающий выругался себе под нос и приказал пилоту продолжать полет. На какое-то время все посторонние мысли вновь оставили меня. Я наслаждался видом.
      Челнок поменял курс. Марс не спеша развернулся к нам лицом, а затем поплыл навстречу. Спускаемый аппарат заложил изящный маневр и, пролетев над северной полярной шапкой, пошел на снижение. Нас слегка трясло, на обзорном экране бежали столбики цифр. Было видно, что корпус стремительно нагревается, а это означало, что мы вошли в атмосферу. Челнок, повинуясь действиям пилота, стал замедлять движение. Температура корпуса постепенно перестала расти, на десяток секунд замерла, а затем начала уменьшаться.
      Через несколько минут мы уже летели параллельно поверхности Марса. Под днищем челнока проносились просторы красной планеты, испещренные холмами и кратерами. Я знал, куда пилот направляет летательный аппарат. Наш путь лежал в южную часть равнины Исида. Именно здесь, в относительной близости от экватора, находилась столица Республики Марс - город Иштар.
      Названия марсианских гор, равнин и городов выплывали из памяти так легко и непринужденно, словно я сам был жителем этих рыжих песков. На самом деле в детстве я просто очень увлекся географией Республики Марс. Она была не только самой развитой земной колонией, но и родиной Наташи.
      Сейчас остатки способностей пришлись как нельзя кстати. Пусть я и не мог видеть будущее, но память, помноженная на чутье, прекрасно помогала мне в том, что касалось прошлого и настоящего красной планеты. Пульсирующая головная боль все еще сопровождала меня, но сейчас я мог не обращать на нее внимания. Вокруг было столько удивительного, что головная боль просто не могла хоть как-то помешать мне.
      Население Марса составляло на сегодняшний день порядка пятидесяти миллионов человек. Красная планета действительно являлась самой крупной и сильной колонией. Здесь насчитывалось более двадцати больших городов, сотня мелких поселений и тысяча разных научных блоков в два-три здания. Большая часть селений располагалась в экваториальных широтах, преимущественно в долинах. На экваторе было несколько теплее, чем в средних широтах. Температура в летнее время здесь колебалась от минус ста до плюс двадцати градусов, что способствовало экономии на обогревательных системах в домах и куполах.
      В начале колонизации среднее давление на Марсе уступало земному в сто раз. Сейчас на планете работало несколько заводов по производству воздуха, и давление стало побольше. Но пройдет еще немало лет, прежде чем по рыжим пустыням можно будет гулять без скафандра. В итоге люди заселят Марс целиком. Попадут под застройку и полярные регионы, и высокие горные плато, и впадины, перепаханные метеоритными атаками.
      Хотелось бы надеяться, что я еще застану это время.
      А потом мне вдруг представилось, что сюда придут Изначальные. Я, будто в кошмарном сне, увидел, как вспухают под гравитационными ударами пустыни, как рушатся здания и горят в адском пламени люди.
      Может, это они взорвали тот космолет?
      Чушь. Не они.
      Здесь наверняка и без Изначальных хватает тех, кто может и хочет взрывать корабли и людей. Экстремисты, террористы, бандиты, спецслужбы - мало ли желающих?
      Но Изначальные рано или поздно тоже придут. И пламя войны накроет не только Марс, но и другие человеческие планеты. В том числе и Землю.
      Опять мне вспомнился родной поселок. Пепел и гарь на десятки километров…
      Могу ли я что-то сделать, чтобы избежать этого? Кто его знает - может, и могу. Но вот только должен ли? Пусть даже я и не совсем человек, но сути это не меняет. Мы сами во всем виноваты. Самый главный враг человека - это не Изначальные и не овры. Главный враг человека - другой человек.
      Вскоре наш челнок уже заходил на посадку. На матрице поплыли хозяйственные постройки, купола, связанные сетью переходов, монорельсовая дорога.
      Летательный аппарат терял высоту и скорость. Космодрома в хаосе зданий пока еще не было видно, но я надеялся на мастерство пилота и почти не нервничал. Челнок снижался, будто бы спускаясь по ступеням огромной лестницы. Он летел параллельно поверхности, потом проваливался на сотню метров вниз, затем снова летел горизонтально.
      И вот на матрице высветилась наконец посадочная площадка, ограниченная зелеными маячками. Челнок плавно опустился в самый ее центр, включились гравикомпенсаторы. Корпус спускаемого аппарата едва заметно вздрогнул, коснувшись поверхности.
      Прилетели.
      Не успел я опомниться после посадки, как к нам уже подцепили кишку переходного коридора и отключили искусственную гравитацию. Я стал весить втрое меньше, отчего желудок совершил радостный кульбит, и меня чуть не стошнило на Смирнова. Тот же, как и всегда, был невозмутим.
      Вскоре в салон вошли милиционеры в легких скафандрах и с излучателями в руках. Нас довольно споро отцепили от кресел и под конвоем вывели из челнока.
      По коридору мы дошли до здания космопорта. Идти при трети земного тяготения было непривычно и забавно. Я передвигался неуклюжими прыжками, словно пьяный кенгуру.
      Сопровождающие шли гораздо увереннее. Их манера ходьбы напоминала бег трусцой.
      Нас вывели в огромный зал с прозрачным сводом, через который лился желто-оранжевый солнечный свет. Стены были оформлены мозаичными панно с изображением сцен покорения Марса. Пилот в рубке первой орбитальной станции, три крохотных купола первой марсианской базы, краулер рыночников на склоне холма, взлетающий челнок, уже оборудованный антигравами.
      Посередине зала находился фонтан. К моему удивлению, из него вперемешку с водой выплескивалась во все стороны густая пузырящаяся пена. Вокруг с озабоченным видом суетились несколько милиционеров и уборщиков, за ними шумела толпа зевак.
      Столичный космопорт вообще был весьма оживленным местом. Повсюду, весело подскакивая, сновал народ, переливались яркими цветами матрицы с видеорекламой, женский голос объявлял рейсы к разным планетам системы.
      Только вот фонтан меня смущал. Пена явно не входила в задуманную композицию. Все это сильно смахивало на чье-то хулиганство.
      – Что случилозь с фонтаном? - поинтересовался проводник у служителей порядка, встречавших нас.
      – Экстремисты! Или просто идиоты какие-то! - возмущенно ответил высокий и довольно тучный милиционер. - Вылили в фонтан жидкосдь для мытья посуды!
      – Жидкосдь для мытья посуды? - переспросил проводник и добавил: - Воистину, человеческая тупосдь безгранична!
      Мы миновали уборщиков, собирающих пену и при этом страшно матерящихся, подошли к станции монорельса.
      Станция представляла собой большой зал, отделенный от путей прозрачными герметичными стенами с рядами дверей. В тоннелях, где ездили поезда, атмосфера оставалась марсианской. Туда не нужно было закачивать воздух. Когда прибывал очередной состав, его двери оказывались напротив дверей, устроенных в прозрачной стене станции. Автоматика давала команду переходным кишкам, и те присасывались к корпусу поезда. После этого внутренние и внешние двери одновременно раскрывались, и по образовавшемуся коридору в поезд входили люди.
      Один из милиционеров подошел к кабинке, в которой сидел сотрудник монорельсовой дороги, присматривающий за платформой. О чем-то переговорив с ним, он удовлетворенно кивнул и вернулся к нам.
      – Сейчас будед малый до Департамента. Нам обещали выделидь целый вагон.
      – Замечательно! Молодец, лейтенанд, - похвалил подчиненного милиционер, сопровождавший нас с самой орбиты.
      Я все никак не мог найти на милицейской форме отличительных знаков, по которым можно было бы судить о звании человека, носящего мундир. Да и не мундиры они носили, а легкие скафандры с откинутым стеклом шлема.
      Вскоре подошел поезд из четырех небольших вагонов. Нам на самом деле освободили целый вагончик. Остальных пассажиров тактично попросили не занимать последний вагон поезда, так что мы сели в абсолютно пустой салон.
      Через секунду поезд тронулся. Состав пронесся по тоннелю, завешенному многочисленными кабелями и приборами непонятного назначения, а потом выскочил на поверхность. Я с интересом уставился в окно.
      Покуда хватало глаз, тянулись серые здания столицы. Вдалеке виднелась горная цепь. То тут, то там были разбросаны черные валуны. Казалось, какой-то гигант, прогуливаясь, рассыпал по песку горсть семечек, столь же огромных, как и он сам.
      В небе висели легкие полупрозрачные облака. Сам небосвод менял цвет от желтого у горизонта к фиолетовому в зените. Если приглядеться, то в темной вышине можно было даже различить парочку наиболее ярких звезд.
      – Сиди спокойно! - одернул меня милиционер. - Не ерзай! Скоро приедем.
      – А потом что с нами делать будут? - спросил я.
      – Скорее всего, растреляюд, - меланхолично ответил служитель порядка. - Если повезед, то отправяд карьеры или туннели рыдь.
      Я сглотнул. Что ж, до развязки теперь действительно осталось недолго.
      Дознавателем оказался высокий и крупный человек с вьющимися светлыми волосами.
      – Выйдите все из помещения! - бросил он милиционерам, доставившим нас к нему. - Все прочь!
      Служители порядка тупо вышли, остался только самый старший - тот, кого мы встретили еще на орбите.
      – Я сказал, выйдите! - раздраженно повторил блондин.
      – Но каг же вы с ними, без охраны? - растерялся милиционер.
      – Не ваше дело! Прочь! - отмахнулся Дознаватель.
      Милиционеру не оставалось ничего другого, как выйти за дверь.
      Я сначала списал странность блондина на то, что чуть больше часа назад на орбите кто-то подорвал его личный космолет. Видимо, Дознаватель очень зол по этому поводу! Но следующая реплика мужчины полностью опровергла мои догадки.
      – Привет, Юра! - Дознаватель подскочил к Смирнову и радостно сжал его руку в своих ладонях. - Сколько лет, сколько зим! Я уж и не надеялся, что ты вернешься!
      Я облегченно выдохнул и с улыбкой оперся спиной о стену. Похоже, майор действительно не врал. О казни на какое-то время можно забыть.
      – Здравствуй, Саша, - поздоровался Смирнов. - Как видишь, вырвался. Залез зачем-то в Секретное ведомство во второй раз. Надо было Сергея оттуда сразу уводить, как он овров уничтожил, а я расслабился, не просчитал вероятность.
      – Все же удачно получилось! Не зря я на все педали давил, чтобы вас с планетолета не ссаживали!
      – Значит, не зря.
      – Сергей, - обратился ко мне Дознаватель и протянул руку. - Я давно мечтал с тобой познакомиться.
      – А я еще, к сожалению, с вами не знаком. - Я пожал руку блондина.
      – Меня зовут Александр Иванов, - представился Дознаватель. - Я - глава внешней разведки Республики Марс и по совместительству главный Дознаватель.
      У меня закружилась голова. Глава внешней разведки!
      Я мельком отметил про себя, что Иванов, в отличие от охранявших нас милиционеров, говорит очень чисто, слов не коверкает, да и ударения правильно расставляет.
      – Садитесь, ребята, садитесь! - Дознаватель гостеприимным жестом показал на кресла, а сам занял место за письменным столом.
      Мы сели. Я немного успокоился, окончательно осознав, что нас пока ни вешать, ни расстреливать не собираются.
      Но как только я смог мыслить нормально, в голову тут же полезли разные вопросы. Какие дела у Марса с ПНГК? Марс ведь входит в Западно-Европейскую Федерацию, зачем же его обитатели затевают шпионские игры против своих же? Нормальная это практика, или марсиане что-то замыслили? И зачем им я?