Сиэтл, 1898 год
      Попасть в лапы такого проходимца!
      Аурелия Брейтон содрогнулась при мысли о том, какие горькие испытания выпали на долю ее сестры. Если бы Виолетта не была так невинна, этому распутнику не удалось бы так легко ее обмануть. И если бы она не была так красива, подлец не стал бы ее похищать. И если бы сестра не была так беспомощна, он ни за что не заставил бы ее уехать с ним.
      Бедная Виолетта обречена…
      Аурелия потерла виски, стараясь отогнать страшные видения, которые преследовали ее уже несколько месяцев.
      Она приподняла юбку, боясь испачкать подол скромного дорожного платья в грязных лужах, оставшихся после затяжных мартовских дождей. Да, ей предстоит нелегкий путь, но она должна найти Виолетту. Ведь сестренка может погибнуть, если уже не погибла.
      Аурелия осторожно пробиралась между горами консервных банок и снаряжения для золотоискателей, которые громоздились на тротуарах и даже на проезжей части главной улицы Сиэтла. Между торговых рядов ошалело бродили жертвы золотой лихорадки – люди, забросившие свои дома и семьи в отчаянной надежде разбогатеть в Клондайке.
      Аурелия провела несколько часов в галдящей толпе и наконец, так и не дождавшись, чтобы кто-нибудь занялся ею, махнула рукой на приличия и крикнула продавцу:
      – Молодой человек, подойдите сюда!
      – Слушаю вас, мэм, – с готовностью отозвался тощий долговязый юноша, на лице которого было написано крайнее изумление, словно он никак не мог поверить, что здесь дама.
      – Мне дали вот этот листок, – сказала Аурелия, – но здесь, видимо, что-то напутано. Такого не может быть – четыреста фунтов муки, двести фунтов бекона, железная печка и к тому же еще палатка! Всего семьдесят пять пунктов!
      – Нет, мэм, никакой ошибки здесь нет. Человеку, который отправляется в Клондайк, необходимо иметь при себе все, что указано в вашем списке.
      Аурелия растерянно глядела на цены: картофель по двадцать центов за фунт, лук по семьдесят пять, яичные желтки по доллару за фунт. Все в высушенном виде, и все по сумасшедшим ценам. Никаких денег не хватит. Да и как она все это унесет?
      Молодой человек добавил:
      – Вам еще понадобятся к-к-капсулы с лимонным соком, хотя их нет в списке. Коробка стоит доллар, в ней сто капсул.
      Продавец взял с прилавка картонную коробочку, встряхнул – в ней что-то затарахтело – и протянул Аурелии.
      – Это от цинги. Вы бог знает сколько времени не увидите свежих фруктов. От цинги ноги п-п-покрываются язвами.
      – Да-да, я знаю, – отозвалась Аурелия и перечислила: – Лимон помогает при слабости, анемии, разрыхлении десен и других симптомах цинги.
      Молодой продавец был явно удивлен ее познаниями, в то время как Аурелия очень пожалела о том, что была не самой лучшей студенткой Пенсильванского медицинского колледжа.
      Аурелия вернула продавцу коробочку:
      – Добавьте ее к моему списку.
      Окинув взглядом банки со сгущенным молоком, ящики со свечами, мешки с мукой, она быстренько прикинула, во сколько ей все обойдется. «Пятьсот долларов, не меньше! Когда получу диплом врача и обзаведусь собственной медицинской практикой, то буду столько зарабатывать за полгода! Если я действительно когда-нибудь стану доктором».
      – Я вижу, на золотой лихорадке богатеете только вы, торговцы, – сердито сказала Аурелия, убирая золотистый локон под старенькую бархатную шапочку, которую когда-то носила ее бабушка.
      – Вы совершенно правы, мэм, – смущенно ответил юноша. – И вот еще что. Вам к-к-кто-нибудь говорил, что, когда вы доберетесь до озера Беннетт, вам понадобится лодка? Иначе как вы поплывете вниз по Юкону?
      – Мне придется купить лодку?!
      – П-п-построить.
      Аурелия в изумлении смотрела на молодого человека и чувствовала, как решимость покидает ее.
      – Я должна сама построить лодку?
      – Говорят, что там все всё делают сами. Но наверняка такую к-к-красивую женщину, как вы, кто-нибудь согласится взять в свою лодку, – покраснев от собственной смелости, успокоил ее продавец.
      «Видно, ему нужны очки, – подумала Аурелия. – Это Виолетту любой взял бы к себе в лодку, а не меня». Мысль о хорошенькой кокетливой сестре заставила Аурелию грустно улыбнуться.
      – Я и сам подумываю о том, чтобы отправиться в К-К-Клондайк, – приосанившись, сказал продавец. – А что такого? Возьму два-три участка, намою золота, стану богатым человеком. Или в докеры подамся – они тут бастовали и добились прибавки жалованья. За пятьдесят центов в час чего ж не работать? Или поеду на К-К-Кубу – надо задать жару этим испанцам.
      – Планы у вас, я вижу, смелые.
      Аурелия сильно сомневалась в том, что этот щуплый юноша справится с тяжелой работой. Где ему! Виолетта назвала бы его доходягой и неумехой. Ох, сестричка, сестричка, не сумела в ловеласе разглядеть отпетого мерзавца!
      В сопровождении услужливого продавца Аурелия пошла вдоль рядов. Мимо огромных банок с тушенкой, мешков с рисом и сушеными бобами, шерстяных одеял, спальных мешков и пирамид из огромных кофейников, мимо нарт, напоминавших деревянные ребра. Девушка остановилась у прилавка, на котором лежали топоры, ящики с гвоздями, пучки пакли, бочонки с дегтем – все, чем Торговая палата Сиэтла настойчиво советовала запастись золотоискателям, отправляющимся в Клондайк. Но на все не хватит денег. Придется ограничиться лишь самым необходимым.
      – Нет, это просто смехотворно! – воскликнула она, помахивая списком перед носом продавца. – Может, вы тут в Сиэтле и знаете, что необходимо золотоискателям, но ведь я еду в Клондайк на поиски сестры, а не золота.
      – Ну, если вам не нужно золотишко, мэм, тогда не покупайте оборудование для промывки песка, – предложил продавец. – Только советую хорошенько подумать. А то как бы вам не пришлось проклясть тот день, когда вы упустили свой шанс. И учтите, канадцы не хотят брать на свою совесть вашу голодную смерть и не разрешат даже пересечь границу, если у вас не будет с собой годового запаса продовольствия.
      Аурелия решила, что всем продавцам, наверно, приказано пугать покупателей голодной смертью, чтобы сбыть побольше товара. А может, этот юноша от природы склонен к преувеличениям – как Виолетта. Дай-то Бог, чтобы несчастья, о которых писала сестренка, были преувеличены.
      – Но если вы не собираетесь мыть золото, то зачем вам рисковать жизнью и ехать в К-К-Клондайк? – не унимался юноша. – Или вы запаслись волшебным эликсиром, охраняющим от всех бед? Если нет, то его продает предсказательница в двух кварталах отсюда. Два доллара за флакончик. Я и сам купил.
      Зачем Аурелии волшебный эликсир? У нее на ботинках есть волшебные серебряные пряжки, которые ей отдала бабушка Нана Брук. Они уже подтвердили свою волшебную силу, когда три года назад Аурелия покинула Детройт, чтобы поступить в медицинский колледж. Но одно дело – поехать учиться в Пенсильванию, а другое – отправиться в это сумасшедшее путешествие в Клондайк. Нана Брук была бесстрашной женщиной. О себе Аурелия этого сказать не могла, правда, и отступать не собиралась. Окинув взглядом уже отобранные продукты, она сказала:
      – Если все пойдет как надо, я пробуду в Клондайке не больше пяти или шести недель. Но раз правила предписывают брать запас продовольствия на год, так тому и быть. Можно будет продать часть запасов, чтобы заплатить за место в лодке. Но инвентарь я покупать не собираюсь.
      Аурелия вычеркнула из списка добрую половину пунктов и подала бумагу продавцу.
      – Пожалуйста, отберите все, что мне нужно, и отправьте на пароход «Релайанс», который отчаливает послезавтра.
      Юноша смотрел на нее с восхищением.
      – А вы не хотите сфотографироваться со своими покупками? Все так делают. Стоит один доллар.
      – Один доллар за фотографию? Экая чушь! – Аурелия натянула поверх шапочки красный шерстяной капюшон. – Я остановилась в гостинице «Стурбридж». Пришлите туда счет. А вам желаю удачи в ваших собственных начинаниях, независимо от того, что вы выберете – Кубу или Клондайк.
      Продавец расплылся в улыбке. Увидев, что дама уходит, к нему бросились другие покупатели. Но прежде чем начать их обслуживать, юноша пробежал глазами список Аурелии и крикнул ей вслед:
      – Мэм, вы забыли аптечку!
      – Мне она ни к чему, я сама врач! – отозвалась Аурелия и мысленно поправила себя: «Без пяти минут врач. Через год у меня появится новенький кожаный чемоданчик с инструментами и лекарствами. А пока что для этой цели сгодится и косметический сундучок Виолетты».
      Сиэтл оказался весьма впечатляющим городом, с пяти– и шестиэтажными кирпичными домами, у которых над парадным крыльцом был натянут парусиновый навес, так что пешеходы чувствовали себя словно под куполом цирка. Проезжую часть улицы заполонили коляски и пролетки, соперничавшие с электрическими трамваями за ловцов счастья, которых городская реклама убедила: «Дорога за золотом начинается в Сиэтле».
      Было около четырех часов, день стоял сырой и пасмурный. Аурелия провела на улицах много часов, и, несмотря на волшебные пряжки, у нее очень болели ноги. Девушка ждала, когда окончится поток экипажей, и уже собралась окликнуть хозяина свободной пролетки, но тут внимание ее привлек скандал, разыгравшийся на противоположной стороне улицы.
      Тяжелая дверь ресторана распахнулась, и донеслась тихая музыка, которую тут же заглушила мужская брань. Один из мужчин уперся мускулистыми руками в косяки, а второй пытался сзади вытолкать его на улицу. Человека, которого выгоняли, Аурелия хорошо разглядела: высокий, широкоплечий, отлично сложен. И одет вполне прилично – как преуспевающий делец, хотя, видимо, порядочно выпил и с трудом держался на ногах.
      Наконец, потеряв равновесие, он свалился на пирамиду консервных банок, которые раскатились по улице, пугая пешеходов и лошадей. Ухватившись за фонарный столб, мужчина с трудом поднялся на ноги.
      Аурелия перебежала улицу и услышала, как толстый коротышка с красным лицом крикнул пьяному:
      – И запомни, Гардиан, мне начхать, кем ты был. Теперь ты – ничто!
      С этими словами коротышка ушел, закрыв за собой дверь ресторана.
      Аурелия подошла сзади к пьяному и увидела, что в его черных волнистых волосах запутался уличный мусор. И почувствовала, как от него несет спиртным. Нет, не такую публику она собирается лечить! А что, если он ушибся? Она потрогала пьяного за плечо.
      – Извините, я доктор…
      Он молниеносно развернулся и нанес ей локтем удар в челюсть, от которого у девушки зазвенело в голове. Мгновенно собравшиеся поглазеть на бесплатное развлечение зеваки так и ахнули.
      Аурелия отшатнулась и прижала руку к щеке. Невыносимая боль пронзила ее. Из глаз брызнули слезы.
      – О Боже! Простите! – проговорил ее обидчик, протянув к ней руки. – Я вас не видел… Я думал, это один из них… Черт, что же я наделал!
      Он прислонился спиной к фонарному столбу, опустил голову, закрыл лицо руками, затем сделал глубокий вдох и расправил плечи. Аурелия знала, что, испытав шок, пьяный может внезапно протрезветь, но ни разу еще такого не видела. К тому же ей было все равно, протрезвел он или нет.
      Мужчина наконец поднял голову и встретил ее возмущенный взор. Длинные ресницы почти скрывали воспаленную красноту его глаз. Лицо было небрито.
      Толпа молчала. Неожиданно с другой стороны улицы к Аурелии подбежал знакомый продавец и спросил:
      – Позвать полицию, мисс Брейтон?
      – Не надо, – чуть слышно проговорила Аурелия. – Он это сделал не нарочно.
      – Я страшно виноват перед вами. – Черноволосый мужчина сделал шаг к Аурелии, умоляюще глядя на нее. – Ради Бога, простите меня. Неужели я сломал вам челюсть?
      Аурелия ощущала на губах соленый вкус слез. Она прижала два пальца к щеке возле уха и провела ими вниз, открывая и закрывая рот, как марионетка.
      – Кажется, нет.
      – Разрешите отвезти вас к врачу.
      – Она сама врач, – вмешался продавец. – И от вас ей помощи не надо.
      Аурелия услышала знакомый гул недовольства: женщина – врач? Это еще что за новости?
      – Разрешите мне что-нибудь для вас сделать, – упорствовал протрезвевший буян. – Ну хоть что-нибудь! – Он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал свежий носовой платок. – Возьмите хоть это!
      Аурелия отступила назад и покачала головой.
      – Мне ничего не надо. – Она посмотрела на улицу, но свободная пролетка уже исчезла. Я хочу одного – поскорее вернуться в гостиницу.
      – А где вы остановились?
      Мужчина поспешно провел рукой по волосам и отряхнул свой темный костюм.
      – Гостиница «Стурбридж».
      – Я знаю, где это. Отсюда примерно миля ходу. Позвольте мне вас туда отвезти.
      Он, махнув показавшейся из-за угла карете, предложил Аурелии руку.
      – Я сама доберусь.
      – Разрешите мне хоть как-то загладить вину. Пожалуйста!
      Аурелия позволила ему взять себя под локоть и подсадить в карету. Какое это было облегчение – наконец сесть! Она блаженно откинулась на кожаную спинку сиденья, а мужчина устроился напротив и закрыл дверцу. Ей было немного страшновато. Да и неприлично оказаться наедине с незнакомым и к тому же пьяным человеком. Но у нее так болела челюсть, так устали ноги! Да и ехать-то всего несколько минут.
      Карета катилась, громыхая по булыжной мостовой. Аурелия внимательно смотрела на своего спутника. Он долго молчал, потом сказал:
      – Не глядите на меня с таким страхом. Я вам не сделаю ничего дурного. Меня зовут Гардиан. Клейтон Гардиан. – Он сунул палец за воротник рубашки и подергал его, словно воротник душил его. – Я банкир. Мой сосед доктор. Мне будет спокойнее, если он вас осмотрит.
      – У меня просто ушиб, перелома нет.
      – Да, я и забыл, что вы сами доктор. – Помолчав, он продолжал: – Скажите, а как относятся ваши родные, ваш муж к тому, что вы вторглись в… – я хочу сказать, избрали – мужскую профессию?
      – Это вас не касается! – Аурелия, сдерживая гнев, закрыла глаза: «Каков наглец!»
      Как ей надоело слушать подобное по поводу своей профессии! Отец считал, что женщина, которая вообще работает, а не занимается домом, совершает моральное самоубийство, особенно если ее работа столь низменного свойства. Сколько он бушевал, когда Аурелия все-таки пошла учиться на врача!
      Господи, ведь сейчас же другие времена! Это шестьдесят лет назад в Массачусетсе, одном из самых цивилизованных штатов Америки, у женщин был выбор только из семи специальностей. Но сейчас-то 1898 год! Теперь женщинам доступны добрых триста профессий! Им разрешается работать наборщицами, переплетчицами, учительницами рукоделия, ткачихами, пчеловодами, им дозволено держать пансионы и многое другое.
      С отцом Аурелия еще могла спорить, убеждать. Но мать только плакала: «Если ты будешь делать мужское дело, ни один мужчина не будет считать тебя женщиной!»
      – Извините, я не хотел вмешиваться в ваши дела.
      «Кажется, мистер Гардиан действительно раскаивается», – подумала Аурелия и решила ответить на его вопрос.
      – Если хотите знать, родители стыдятся моей профессии. Они думают, что все врачи пьяницы, все курят трубки и никто из них не ходит в церковь. Но сестра на моей стороне. Что же касается мужа, то у меня его нет!
      Аурелия устремила взгляд в окно, сама удивляясь своей вспышке. Да не все ли равно, что подумает о ней этот человек?
      – Я так понимаю, вы сегодня делали закупки, – сказал он.
      – Да, еду в Клондайк.
      Мужчина окинул ее взглядом с головы до ног. Аурелия покраснела. В отличие от Виолетты она не привыкла к подобным взглядам.
      – Надеюсь, у вас есть для дороги более подходящая одежда, – заметил он, слегка улыбнувшись. – Вы совсем не похожи на золотоискательницу. Да и на незамужнюю девицу тоже.
      Аурелия поплотнее закуталась в накидку.
      – Я вовсе не собираюсь искать золото, мистер Гардиан. Я еду в Клондайк за своей сестрой.
      – Одна?
      – Да, одна. Хотя, насколько я могу судить, у меня будет достаточно попутчиков.
      – А что с вашей сестрой? Она больна?
      – Можно сказать и так.
      – Но она-то хоть не одна? Клондайк – не место для одинокой женщины.
      – Женщины? Да она совсем еще девочка. Ей только шестнадцать лет. Нет, она не одна. – И тут же подумала: «Уж лучше бы была одна».
      – Вы отважная женщина.
      Аурелия считала себя оптимисткой, решительной, преданной, но вовсе не склонной к приключениям, да и особого мужества за собой не замечала.
      – Так ведь она же моя сестра!
      Мужчина снова чуть усмехнулся. Вряд ли он понимал силу родственной привязанности. Или ему знакомо это чувство?
      – Как челюсть, боль прошла?
      – Нет. – Аурелия потрогала распухшую щеку кончиками пальцев. – Вашим врагам не позавидуешь, мистер Гардиан.
      При этих словах он смутился. Видимо, ему было стыдно. Карета замедлила ход. Сейчас они расстанутся. Эта мысль почему-то совсем не обрадовала Аурелию. Для опустившегося забулдыги он вел себя как джентльмен: предложил показать ее доктору, нанял карету, привез домой. Да и по расспросам чувствовалось, что Аурелия его заинтересовала. А она не была избалована мужским вниманием.
      Разумеется, девушка могла позвать полицию, и пьяного арестовали бы. Наверное, он поэтому так старался ее задобрить. Эта мысль была неприятна Аурелии. Интересно, обратил бы этот мужчина на нее внимание, если бы встретил при обычных обстоятельствах? Наверно, нет. У Аурелии довольно скромная внешность. Кроме серебряных пряжек и красной накидки, глазу не на что упасть. Волосы у нее пышные, но цвета потемневшего сена и плохо укладываются в прическу. Глаза голубые, но их не видно за очками. Рот слишком большой, губы слишком полные – бутончиком их никак не сложишь. Правда, цвет лица свежий, но что в этом экзотического? «С чего это я вдруг стала перебирать недостатки своей внешности? – с грустью подумала Аурелия. – Я давно уже с ними свыклась».
      Карета остановилась. Клейтон как-то странно забеспокоился.
      Господи, он, кажется, тоже нервничает! Может быть, надо сказать, что у нее и в мыслях нет обращаться в полицию? Аурелия ждала, чтобы мистер Гардиан открыл дверцу кареты, но он медлил.
      – Продавец назвал вас мисс Брейтон. Это ваше имя?
      Она кивнула. У Клейтона нервно подрагивал уголок рта. Он обхватил колени и наклонился вперед.
      – Мисс Брейтон. За свои тридцать лет я совершил много ошибок, и мне пришлось за них дорого заплатить. Но я ни разу в жизни не ударил женщину. Вы не представляете, как я сожалею о своем поступке.
      Аурелия посмотрела ему прямо в глаза. Вряд ли он искренен, но тем не менее девушка решила поверить.
      – Принимаю ваши извинения.
      Он широко улыбнулся. Потом открыл дверцу, вышел и подал ей руку. Мистер Гардиан легонько пожал ее ладонь и отпустил. Аурелия предполагала, что он просто скажет «до свидания», но мужчина поцеловал кончик указательного пальца и нежно прикоснулся к ее больной щеке.
      – Мой сын говорит, что от этого боль проходит. Моя жена…
      Сын! Жена! У Аурелии упало сердце. Ей понравился женатый человек! Больше она не хотела ничего слушать. Будто мало истории с сестрой!
      – До свидания, мистер Гардиан!
      И она быстро направилась к двери гостиницы, услышав вслед: «Доброй ночи, мисс Брейтон».
      Аурелия взбежала на крыльцо гостиницы, потянула за бронзовую ручку и, оказавшись в холле, быстро затворила за собой тяжелую дубовую дверь, словно оставляя за ней надежду на возникшую было симпатию. Но вот раздался стук копыт, скрип колес, и карета отъехала. Мистер Гардиан отправился домой.
      Аурелия попросила портье, чтобы ей в номер принесли мешочек со льдом и тарелку супа.
      – А что случилось, мисс? – спросил он, вытаращив глаза на ее распухшую щеку.
      – Да ничего. Я немного ушиблась. Оказавшись наконец одна, она упала на диван и зарылась лицом в пухлые подушки. Сын! А почему бы и нет? Надо полагать, у человека к тридцати годам есть семья, есть ребенок, который любит, чтобы папа лечил больное место поцелуем.
      И жена. Жена Клейтона Гардиана. Уж ей-то наверняка не пришло в голову получать высшее образование или осваивать мужскую профессию. Наверняка она леди, в которой мужчина не может не видеть женщину. Женщину, которая с радостью принимает его…
      Аурелия не хотела об этом думать и еще глубже зарылась лицом в подушки. Она вспомнила договор, который много лет назад заключила со своей бабушкой. И впервые об этом пожалела.

      Нана Брук лежала в постели, с которой ей не было суждено встать, и читала утреннюю газету. На столике рядом стояла фарфоровая шкатулка с ее роскошными ювелирными изделиями, а рядом лежала сигара. Доктор запретил ей курить, и она стала жевать сигары.
      Аурелия взяла с комода эмалированный тазик и вернулась через минуту, стараясь не расплескать теплую ароматную мыльную воду.
      – Моя маленькая нянюшка, – ласково сказала Нана, глядя на внучку.
      Аурелия начала утренний ритуал, который проделывала уже три года. Вымыла бабушку, надела на нее чистую ночную рубашку, расчесала и заплела ее длинные седые волосы. Все это заняло довольно много времени, потому что каждое движение давалось Нане с большим трудом, а расчесывала ее Аурелия очень осторожно, чтобы гребенка не зацепилась в спутанных волосах. Но девушке это было не в тягость. Она гордилась тем, что Нана позволяет ей быть «своей нянюшкой».
      – Принеси лавандовую воду, детка. Она не только помогает от пролежней, но и пробуждает давно забытые желания. Как-нибудь на днях я расскажу тебе какие. Ты уже большая девочка.
      Аурелия подала бабушке хрустальный флакон с пульверизатором.
      – Я уже старуха, мне достаточно совсем немного. А ты подойди-ка поближе.
      Эта часть утреннего ритуала нравилась Аурелии больше всего. Она встала на колени рядом с постелью, подняла волосы и повернула голову налево, потом направо.
      – Щекотно, – хихикнула Аурелия.
      – Этот запах любого мужчину поставит на колени. Что бы там ни говорила твоя мать, в пятнадцать лет девушке пора знать женские уловки. И запомни: рыба видит только крючок с приманкой, а мужчина, который не видит дальше крючка, не достоин того, чтобы его ловить.
      – Какой крючок? Какой мужчина? – недоуменно спросила Аурелия.
      Нана перекатилась на бок и поставила пульверизатор на столик.
      – Крючок – это та приманка, на которую клюют все мужчины, – широкие бедра и пышная грудь. Твоей матери следовало бы уже рассказать тебе про все это. – Нана перевела дыхание. – Скоро ты захочешь поймать мужа. Не спеши с этим, деточка. Выбери такого, который позволит, чтобы кровь привольно играла в тебе, а не застаивалась под корсетом. Кроме того, позаботься, чтобы у тебя была не только пышная грудь. – Она посмотрела на лиф Аурелии. – Тебе надо получить образование, которое поможет крепко стоять на ногах. А это самая надежная защита для женщины в нашем суровом мире. Не слушай тех, кто будет тебя отговаривать.
      Нана покивала головой, и Аурелия сделала то же самое, как бы передразнивая бабушку.
      – Да, мэм.
      Она посмотрела на едва намечающиеся холмики своих грудей, веря каждому слову, сказанному Наной. Вот только как узнать человека, от которого ее защитит образование? И какая странная мысль – девушке учиться! Но Нана уже очень стара, а старым людям иногда приходит в голову бог знает что.
      Нана погрозила ей пальцем.
      – Пока что просто запомни мои слова. А теперь неси из чулана мой сундук с драгоценностями. Я долго ждала этого дня и теперь собираюсь заключить с тобой договор.
      Аурелия открыла скрипучую дверь чулана, выволокла оттуда почти пустой деревянный сундук и протащила его по выцветшему персидскому ковру к постели.
      Она вспомнила те годы, когда сундук был набит нарядными платьями. Бабушка разрешала ей с ними играть, только аккуратно. Там было изобилие красивых вещей. У Аурелии замирало сердце от восторга, когда она примеряла костюм для катания на коньках. А в летних платьях для прогулок она казалась себе очень красивой.
      У Наны был также костюм для верховой езды и костюм для охоты. Она обожала стрелять из ружья. Так по крайней мере говорили родные.
      – Принеси ключ. – Давно уже Аурелия не видела в глазах бабушки такого живого блеска. – Я спрятала его в урне твоего деда. На каминной полке. Не бойся – дед не обидится.
      Пальцы Аурелии коснулись прохладного шелковистого пепла. Вся семья негодовала, когда Нана решила кремировать своего мужа. «Совсем спятила!» – восклицали родственники. Но Нана настояла на своем и повсюду возила с собой урну с прахом мужа. Аурелия нащупала металлический ключ и вытащила его из урны.
      К удивлению Аурелии, Нана нашла в себе силы сесть на край кровати и свесить ноги. Она благоговейно поцеловала ключ, наклонилась к сундуку, вставила ключ в замок и повернула. Раздался тихий звон. Нана подняла крышку.
      Аурелия встала на колени и заглянула внутрь. Из сундука на нее пахнуло кедровой хвоей, напоминавшей запах ладана. Она закрыла глаза, но тут Нана потрясла ее за плечо.
      – Слушай меня, девочка. В этом сундуке находятся три мои самые большие ценности. Я собираюсь две из них подарить тебе.
      Затаив дыхание, Аурелия смотрела, как Нана опускает в сундук старчески трясущиеся руки и вынимает оттуда один за другим три маленьких свертка. Она боялась, что у бабушки вдруг иссякнут силы, но та подняла ноги обратно на постель и бодро потерла руки.
      Первым делом Нана потянула себе на колени черный кожаный мешочек, развязала стягивающий его шнурок и дрожащей рукой достала две серебряные пряжки для ботинок. Аурелия так и ахнула. Пряжки были тускло-серые, под цвет глаз ее бабушки.
      – Эти пряжки мне сделал в Севилье человек, который ковал мечи для матадоров. Твой дед. – Голос Наны окреп, в нем звучала гордость, хотя лицо ее вдруг помрачнело. – Дай мне свои руки.
      Аурелия протянула руки, и Нана вложила в них пряжки. У девочки стоял ком в горле. Какие же они красивые!
      – Это волшебные пряжки. Носи их всегда. Они дадут тебе мужество отправиться куда пожелаешь.
      Аурелии показалось, что в глазах бабушки блеснули слезы.
      – Отполируй их как следует.
      – Обязательно, Нана. Большое спасибо. Волшебные пряжки! Вряд ли мама позволит Аурелии носить их. Как же ее уговорить? Тем временем Нана положила себе на колени длинную деревянную коробку.
      – Что это?
      – Это очень опасная вещь, детка.
      Нана сняла с коробки крышку и показала внучке… Ой, значит, правду говорят – у Наны действительно есть револьвер! Сияет, как серебро, весь покрыт резными завитушками, а на ручке вырезана голова бизона.
      – Шестизарядный «кольт» сорок пятого калибра. Мы звали его «Умиротворитель». Сделан из никелированной стали, а ручка – из слоновой кости.
      Нана вынула револьвер из футляра и прицелилась в Аурелию.
      – Не надо, Нана!
      Аурелия упала на пол, накрыла руками голову и закрыла глаза. У нее бешено колотилось сердце.
      – Великолепно.
      Аурелия осторожно подняла голову и взглянула на бабушку.
      – Нана, ты с ума сошла? Мама говорит…
      – Я сошла с ума? Экий вздор! Вставай. Я вовсе не хотела тебя напугать, детка, но ты должна знать, что чувствует человек, когда смотрит в темное дуло револьвера. И запомни – никогда не наводи его на человека, если не готова в него выстрелить.
      Аурелия принялась отряхивать юбку, затем долго поправляла фартук – ей не хотелось брать страшный подарок. Когда же наконец взяла, то едва удержала в руке – какой он, оказывается, тяжелый! Но девушка, к своему удивлению, уверенно ухватила пальцами желтую ручку и даже погладила холодный серый ствол.
      – Он весит больше двух фунтов, – сказала Нана. – Длина ствола – пять с половиной дюймов, такая же примерно, как мужской… Впрочем, это не важно. – Нана вынула из футляра коробочку с патронами. – Если не заряжен, толку от револьвера никакого. Дай я тебе покажу, как заряжать.
      Аурелия села на кровать, стиснув колени и выпрямив спину. Ее сердце все еще бешено колотилось. Она и не знала, что близость опасности может заставить человека дрожать от предвкушения… Ей даже захотелось засмеяться, но она прикусила губу.
      Что скажут подруги, когда она покажет им револьвер? Их бабушки дарят им томики стихов, или картинки, или цветы. Или ленточки в волосы, или белые перчатки. Но не револьверы со зловеще-серым стальным стволом. Аурелии не терпелось показать револьвер подругам. Хоть раз она окажется в центре всеобщего внимания.
      – Сначала открываешь барабан – вот так. Видишь – это гнезда для патронов. Затем оттягиваешь боек. – Раздался щелчок. – Видишь – барабан повернулся. Закладываешь патроны в гнезда – один за другим.
      Аурелия следила за каждым движением бабушки как завороженная. Та аккуратно вложила патроны во все шесть гнезд.
      – Если твоя мать узнает, что я подарила тебе револьвер, то отправит нас обеих на каторгу. – Нана озорно улыбнулась. – Теперь закрываешь барабан и ставишь револьвер на предохранитель. Все нужно делать спокойно и осторожно. – Нана положила револьвер себе на колени и подняла глаза на Аурелию. – Надеюсь, тебе не надо объяснять, что ни одна душа не должна о нем знать.
      – Да, Нана. – Аурелия почувствовала, что не сумела скрыть разочарования. – И Виолетта тоже?
      – Виолетта особенно. У этой девчонки мозгов меньше, чем у комара. И нечего кукситься. Будто ты не знаешь, что она избалованная паршивка.
      – Она моя сестра.
      – Вот это уж действительно биологическая загадка. Ну ладно, давай продолжим. Принеси из шкафа костюм деда. Я-то больше всего люблю синий в клетку, но ты можешь выбрать любой.
      Аурелия не понимала, зачем нужен костюм, но не посмела спрашивать. Достала синий клетчатый костюм и показала бабушке.
      – Нана, костюмы дедушки все в дырочках. Это моль их проела?
      – Это я упражнялась в стрельбе. Теперь повесь костюм на окно. Там есть специальный гвоздик. Только не забудь открыть рамы. Вот так, а теперь давай попробуем.
      Нана показала ей, как надо прицеливаться. Локоть прижать к боку. Рука должна быть твердой, кисть – расслабленной. Аурелия внимательно смотрела и слушала. Все как будто просто.