Смерть приходит в конце

– Потому что она так захотела. – Кайт повернулась к Нофрет и смерила ее взглядом.

– Нофрет заботится о том, чтобы мне было удобно, хочет сделать мне приятное, – сказал Имхотеп. – Больше никому в доме нет до этого дела, кроме, пожалуй, Хенет.

– Значит, детям больше нельзя здесь играть?

– Когда я возвращаюсь домой на отдых, нет.

– Почему ты позволяешь этой женщине, – вдруг гневно вырвалось у Кейт, – настраивать тебя против твоей собственной плоти и крови? Почему она вмешивается в давно заведенные в доме порядки?

Имхотеп счел нужным показать свою власть и заорал:

– Порядки в доме завожу я, а не ты! Вы все тут заодно поступаете, как хотите, устраиваетесь, как вам удобно. И когда я, хозяин этого дома, возвращаюсь из странствий, никто не уделяет должного внимания моим желаниям! Позволь тебе напомнить, что здесь хозяин я! Я постоянно думаю о вас, забочусь о вашем будущем – и где благодарность, где уважение к моим нуждам? Их нет. Сначала Себек ведет себя нагло и непочтительно, а теперь ты, Кайт, пытаешься меня в чем-то упрекать. Почему я обязан вас содержать? Поостерегись так разговаривать со мной, иначе я перестану вас кормить. Себек заявляет, что он уйдет. Вот и скажи ему, пусть уходит и прихватит с собой тебя и детей.

На мгновенье Кайт застыла. Ее неподвижное лицо совсем окаменело.

Потом она сказала совершенно бесстрастным голосом:

– Я уведу детей в дом…

Сделав шаг-другой, она остановилась около Нофрет.

– Это дело твоих рук, Нофрет, – еле слышно проронила она. – Я этого не забуду. Я тебе этого не забуду…

Глава 5

Четвертый месяц Разлива, 5-й день

1

Совершив поминальный обряд, который надлежит исполнять жрецу – хранителю гробницы, Имхотеп вздохнул с облегчением. Все до мелочей было сделано, как подобает, ибо Имхотеп был человеком в высшей степени добросовестным. Он излил вино, воскурил благовония, совершил положенные приношения еды и питья душе умершего.

И вот теперь в примыкающем к гробнице прохладном гроте, где его ждал Хори, снова превратился в землевладельца и занялся делами. Они обсудили положение в хозяйстве, что и по какой обменной цене сейчас идет, какие доходы получены от сделок с зерном, скотом и лесом.

Спустя полчаса или около того Имхотеп с удовлетворением кивнул головой.

– У тебя отличная деловая хватка. Хори, – заметил он.

– Так и должно быть, Имхотеп, – улыбнулся Хори. – Недаром я уже много лет веду твои дела.

– И преданно мне служишь. Ладно, а сейчас мне хотелось бы с тобой посоветоваться. Речь пойдет об Ипи. Он жалуется, что все им командуют.

– Он еще очень молод.

– Но проявляет большие способности. Он считает, что братья не всегда к нему справедливы. Себек, по-видимому, груб и требует беспрекословного повиновения, а Яхмос чересчур робок и осторожен, что не может не раздражать. Ипи по натуре человек горячий. Он не любит, когда ему приказывают. Более того, он говорит, что только я, его отец, имею на это право.

– Верно, – согласился Хори. – По-моему, это и порождает все недоразумения, которые не идут на пользу твоему хозяйству. Ты позволишь мне говорить откровенно?

– Разумеется, мой дорогой Хори. Твои слова всегда разумны и хорошо обдуманны.

– Тогда вот что я скажу тебе, Имхотеп. Когда ты уезжаешь, тебе следует оставлять здесь за себя человека, наделенного законными полномочиями.

– Я доверяю вести дела тебе и Яхмосу…

– Я знаю, что в твое отсутствие мы имеем право действовать от твоего имени, но этого недостаточно. Почему бы тебе не взять в совладельцы одного из сыновей, письменно засвидетельствовав его право на ведение твоих дел?

Имхотеп, нахмурившись, зашагал по залу.

– И кого же из моих сыновей ты предлагаешь? Себек умеет распоряжаться, но не умеет слушаться. Ему я не доверяю, у него дурной характер.

– Я имел в виду Яхмоса. Он твой старший сын. Человек он добрый, отзывчивый. И предан тебе.

– Да, характер у него хороший, но он чересчур уж уступчив. Со всеми соглашается. Конечно, будь Ипи постарше…

– Давать власть слишком молодому всегда опасно, – перебил его Хори.

– Верно, верно. Хорошо, Хори, я подумаю о том, что ты сказал… Яхмос, конечно, примерный сын, послушный…

– Тебе следовало бы всерьез над этим призадуматься, – мягко, но настойчиво сказал Хори.

– Что ты имеешь в виду. Хори? – внимательно взглянул на него Имхотеп.

– Только что я сказал, что опасно давать власть слишком молодому, – медленно произнес Хори. – Но столь же опасно слишком долго не давать власти.

– Ты хочешь сказать, что Яхмос привык выполнять приказания, а не приказывать сам? Пожалуй, в этом что-то есть. – Имхотеп вздохнул. – Да, нелегко править семьей. И особенно трудно управляться с женщинами. У Сатипи неукротимый нрав. Кайт никого вокруг не замечает. Но я им объяснил, что к Нофрет они должны относиться с уважением. По-моему, могу я сказать…

Он замолчал. По узкой тропинке, задыхаясь, бежал раб.

– В чем дело?

– Господин, к берегу пристала фелюга. С сообщением из Мемфиса прибыл писец по имени Камени.

Имхотеп встревоженно поднялся на ноги.

– Опять неприятности! – воскликнул он. – Это столь же несомненно, как то, что бог Ра плывет в своей лодке по небесному океану. Нас ждут новые неприятности. Стоит мне дать себе поблажку, обязательно что-нибудь случается.

Он, стуча сандалиями, поспешил вниз по тропинке, а Хори сидел неподвижно и смотрел ему вслед.

На лице его была написана обеспокоенность.

2

Ренисенб неведомо зачем бродила по берегу Нила, как вдруг услышала шум и крик и увидела, что к причалу бегут люди. Она последовала за толпой. В приближающейся к берегу фелюге стоял молодой человек, и на мгновенье, когда она увидела в ярком свете солнца его силуэт, сердце ее замерло.

Безумная, несбыточная надежда овладела ею.

«Хей! Хей вернулся из Царства мертвых».

И сама же посмеялась над собой за эту тщетную надежду. В ее воспоминаниях Хей всегда виделся ей в лодке, плывущей по Нилу, а этот молодой человек походил телосложением на Хея – вот ей и пришла в голову такая фантазия. Молодой человек оказался моложе Хея, у него были ловкие, изящные движения и веселое, приветливое лицо.

Юноша представился писцом по имени Камени из северных владений Имхотепа.

За хозяином дома послали раба, а Камени отвели в дом и предложили ему еду и питье. Вскоре появился Имхотеп и долго беседовал с писцом.

О чем они говорили, стало известно на женской половине дома благодаря Хенет, которая всегда приносила все новости первой. Ренисенб порой удивлялась, каким образом Хенет удавалось выведать и разузнать даже то, что хранилось в строжайшей тайне.

Камени, сын двоюродного брата Имхотепа, как выяснилось, служил у Имхотепа писцом. Он обнаружил подделку счетов, а поскольку дело было сложным и запутанным и в подлоге оказались замешаны управляющие, он счел за лучшее самому явиться сюда и обо всем доложить хозяину. Ренисенб эта история мало интересовала. Однако доставленное Камени известие изменило все планы Имхотепа – он стал срочно готовиться к отъезду. Отец намеревался было еще месяца два пробыть дома, но теперь решил, что чем скорее он отправится на север, тем лучше.

По этому случаю были созваны все обитатели дома и щедро наделены многочисленными наставлениями и поручениями. Следует делать то и это. Яхмос ни в коем случае не должен делать того-то и того-то. Себеку надлежит проявлять благоразумие в том-то. Все это, думала Ренисенб, ей знакомо. Яхмос был само внимание, Себек мрачен и угрюм. Хори, как всегда, спокоен и деловит. От назойливых требований Ипи отец отмахнулся решительнее обычного.

– Ты еще слишком молод, чтобы получить право распоряжаться средствами на твое содержание. Слушайся Яхмоса. Ему известны мои желания и воля. – Имхотеп положил руку на плечо старшего сына. – Я доверяю тебе, Яхмос. По возвращении мы продолжим разговор о том, чтобы сделать тебя совладельцем.

Яхмос расцвел от удовольствия. И даже расправил плечи.

– Смотри только, чтобы все было в порядке, пока меня здесь нет, – продолжал Имхотеп. – Пригляди, чтобы к моей наложнице относились с должным почтением. Ты за нее в ответе. Следи за порядком на женской половине дома. Заставь Сатипи прикусить язык. Присмотри, чтобы Себек должным образом наставлял Кайт. Ренисенб тоже должна быть вежлива и предупредительна по отношению к Нофрет. Кроме того, я не потерплю, чтобы с дорогой мне Хенет обращались дурно. Я знаю, что наши женщины ее недолюбливают. Но она уже давно живет среди нас, и ей по праву позволено говорить то, что кое-кому может быть не по сердцу. Она, конечно, не блистает ни красотой, ни умом, но нам она предана и, помните, всегда блюдет мои интересы. Я не позволю выказывать ей пренебрежение.

– Все будет так, как ты велишь, отец, – ответил Яхмос. – Правда, случается, Хенет болтает лишнее.

– Подумаешь! Все женщины болтают лишнее. И Хенет не больше других. Что касается Камени, то он останется здесь. У нас есть возможность содержать еще одного писца. Он будет помогать Хори. А вот насчет того земельного участка, который мы отдали в аренду женщине по имени Яаи…

Имхотеп перешел к делам по хозяйству. Когда наконец все было готово к отплытию, Имхотепа вдруг одолели сомнения. Он отвел Нофрет в сторону и тихо спросил:

– Нофрет, ты довольна, что остаешься здесь? Может, тебе лучше поехать со мной?

Нофрет покачала головой и улыбнулась.

– Ты ведь скоро вернешься, – сказала она.

– Месяца через три, а может, и четыре. Кто знает?

– Вот видишь, скоро. А мне здесь будет хорошо.

– Я поручил Яхмосу и двум другим моим сыновьям выполнять каждое твое желание, – самоуверенно проговорил Имхотеп. – В случае малейшего твоего недовольства на их головы падет мой гнев.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.