Глава 3

Человек из химчистки

Сэр Стэффорд Най вернулся в свою квартиру. Со словами приветствия из маленькой кухни выскочила дородная женщина:

– Я рада, что вы благополучно вернулись, сэр. Ох уж эти отвратительные самолеты! Никогда не знаешь, что может случиться, правда?

– Совершенно с вами согласен, миссис Уаррит, – ответил сэр Стэффорд Най. – Мой самолет опоздал на два часа.

– Совсем как автомобили, правда ведь? Я хочу сказать, никогда не знаешь, когда в них что-то сломается, только вот в воздухе пострашнее, правда? Тут уж не съедешь на обочину, чтобы починиться. Ну нет, я-то сама в жизни никогда не летала и не полечу ни за что на свете! Я тут кое-что заказала, – продолжала она, – надеюсь, что не ошиблась: яйца, масло, кофе, чай… – Она тараторила со скоростью араба-экскурсовода, показывающего дворец фараона. – Ну вот, – миссис Уаррит перевела дух, – по-моему, это все, что вы могли бы пожелать. А еще я заказала французскую горчицу.

– Не «Дижон»? Они всегда пытаются всучить именно «Дижон».

– Не знаю такого, но это «Эстер драгон», то, что вы любите, я правильно говорю?

– Совершенно правильно, – подтвердил сэр Стэффорд. – Вы просто чудо.

Польщенная похвалой, миссис Уаррит вернулась на кухню, а сэр Стэффорд направился в спальню и уже взялся за ручку двери, когда вдруг услышал:

– Ничего, что я отдала вашу одежду тому господину, который за ней приходил? Вы не оставили мне никаких распоряжений на этот счет.

– Какую одежду? – Сэр Стэффорд Най замер на месте.

– Два костюма, как сказал тот господин. Он сказал, что из чистки Твисса и Бониворка, по-моему, откуда приходили и прежде. Если я не ошибаюсь, у нас были какие-то недоразумения с чисткой «Белый лебедь».

– Два костюма? – переспросил сэр Стэффорд Най. – Какие именно?

– Ну, тот, в котором вы вернулись домой, сэр, я решила, что один из двух – это именно он. Насчет другого я не была так уверена, но тот синий костюм в полоску, про который вы ничего мне не сказали перед отъездом, нуждался в чистке, и правый рукав надо было починить на обшлаге, но я не хотела распоряжаться самостоятельно, я такого не люблю, – заявила миссис Уаррит с видом самой добродетели.

– Значит, этот парень, кто бы он ни был, унес костюмы?

– Надеюсь, я не сделала что-нибудь не так? – заволновалась миссис Уаррит.

– Ничего не имею против того, что унесли синий костюм в полоску. Я бы сказал, что это даже к лучшему. Что же касается того, в котором я приехал, что ж…

– Он тонковат, сэр, этот костюм, для нашей погоды, вы понимаете, сэр. Он хорош там, где вы были, где жарко. И его пора было вычистить. Он говорил, что вы звонили насчет них, тот парень, который за ними приходил.

– Он вошел в мою комнату и забрал их сам?

– Да, сэр. Я подумала, что так будет лучше.

– Очень интересно, – заметил сэр Стэффорд.

– Да, очень интересно.

Он вошел в спальню и осмотрелся: всюду царили чистота и порядок, постель заправлена – чувствовалась рука миссис Уаррит, электробритва поставлена на подзарядку, вещи на туалетном столике аккуратно расставлены.

Он подошел к шкафу и заглянул в него, потом проверил содержимое ящиков комода, который стоял у стены рядом с окном. Все было в полном порядке, в большем, чем следовало бы.

Вчера вечером он распаковал лишь часть своего багажа, небрежно рассовав по ящикам нижнее белье и прочее барахло. Он намеревался утром все как следует разложить по местам и не ожидал, что за него это сделает миссис Уаррит: он не думал, что она займется этим немедленно. Он решил, что у него будет время, чтобы постепенно привести все в порядок: после заграничных поездок полагается отдых – сказывается перемена климата и прочее. Значит, кто-то здесь все обыскал, кто-то выдвинул ящики, быстро просмотрел их содержимое, поменял вещи местами, разложив их аккуратнее, чем сделал бы это он сам. Быстрая тщательная работа, и этот кто-то ушел, унеся под благовидным предлогом два костюма: тот, в котором сэр Стэффорд вернулся домой, и другой, из тонкой материи, видимо, один из тех, которые он брал с собой за границу. И что же это значит?

– Это значит, – задумчиво сказал себе сэр Стэффорд, – что кто-то что-то искал. Но что? И кто? И зачем? Да, непонятно.

Он сел в кресло и задумался. Взгляд его упал на тумбочку у кровати, на которой с наглым видом восседала маленькая плюшевая панда; она вызвала у него целый каскад мыслей. Он подошел к телефону и набрал номер.

– Тетушка Матильда? Это Стэффорд.

– А, мой дорогой, значит, ты вернулся! Я очень рада. Я вчера прочла в газете, что в Малайзии холера, по крайней мере, я думаю, что речь шла именно о Малайзии, я всегда путаю эти названия. Надеюсь, ты вскоре меня навестишь? И не говори, что занят, не можешь же ты быть все время занят! Это только у акул бизнеса так бывает, да и то лишь во время слияний или объединений. Я совершенно не понимаю, что это такое на самом деле. Почему-то теперь все это связано с атомными бомбами и бетонными заводами, – раздраженно продолжала тетушка Матильда. – А эти ужасные компьютеры, которые все цифры тебе путают, не говоря уж о том, что пишут их не так. Право же, жизнь так изменилась из-за них: ты не поверишь, что они сотворили с моим банковским счетом, да и с моим почтовым адресом тоже. Ну что ж, наверное, я слишком зажилась на этом свете.

– Не придумывайте! Что, если я заеду на той неделе?

– Можешь приехать хоть завтра. Правда, у меня обедает викарий, но я легко могу от него отделаться.

– Что вы, это не обязательно.

– Ну уж нет, очень даже обязательно. Он меня ужасно раздражает, а кроме того, он желает получить новый орган для церкви, хотя и старый в полном порядке. Я хочу сказать, что дело вовсе не в органе, а в органисте.

Отвратительный музыкант. Викарий его жалеет, потому что тот потерял горячо любимую мать. Но право же, привязанность к матери не поможет лучше играть на органе, ты согласен со мной? По-моему, на вещи надо смотреть трезво.

– Вы совершенно правы. И все-таки я смогу приехать только на следующей неделе, мне нужно срочно кое-чем заняться. Как поживает Сибил?

– Славное дитя! Большая баловница, но такая забавная!

– Я привез ей плюшевую панду, – сообщил сэр Стэффорд Най.

– Очень мило с твоей стороны, дорогой.

– Надеюсь, ей понравится, – добавил сэр Стэффорд, поймав взгляд панды и ощутив некоторое беспокойство.

– Во всяком случае, она очень хорошая, воспитанная девочка.

Ответ тетушки Матильды показался сэру Стэффорду слегка неопределенным и не совсем понятным.

Тетушка Матильда назвала ему расписание нескольких поездов на следующей неделе, предупредив, что очень часто они вообще не ходят или меняют расписание, а также попросила привезти сыр: головку камамбера и половинку стильтона.

– У нас тут сейчас невозможно что-либо достать. Наша бакалейная лавка – бакалейщик был такой приятный мужчина, такой заботливый, так хорошо знал, что мы все любим, – вдруг превратилась в супермаркет и теперь стала в шесть раз больше, все перестроено, ходишь по магазину с проволочной корзиной и набиваешь ее тем, что тебе совершенно не нужно. Мамаши вечно теряют своих детей, ревут и бьются в истерике. Все это крайне утомительно. Значит, я жду тебя, мой мальчик. – Она повесила трубку.

Телефон тут же зазвонил.

– Алло? Стэффорд? Это Эрик Пью. Мне сказали, то ты вернулся из Малайзии. Как насчет того, чтобы вместе поужинать?

– Великолепная идея.

– Хорошо. В восемь пятнадцать в клубе «Лимпиц».

Когда сэр Стэффорд повесил трубку, в комнату, пыхтя, влетела миссис Уаррит:

– Сэр, внизу какой-то джентльмен хочет вас видеть.

Во всяком случае, я так поняла. Он уверен, что вы не будете возражать.

– Как его зовут?

– Хоршем, сэр, как то место по дороге в Брайтон.

– Хоршем… – Сэр Стэффорд Най был слегка удивлен.

Он вышел из спальни и спустился на один пролет по лестнице, ведущей в большую гостиную на первом этаже. Миссис Уаррит не ошиблась: это был-таки Хоршем, точно такой же, как полчаса назад: рослый, надежный, подбородок с ямочкой, румяные щеки, пушистые седые усы и невозмутимый вид.

– Надеюсь, вы не против, – любезным тоном осведомился он, поднимаясь со стула.

– Не против чего?

– Не против того, чтобы снова так скоро меня увидеть. Мы встретились с вами в коридоре у кабинета Гордона Четвинда, помните?

– Не имею никаких возражений, – сказал сэр Стэффорд Най. – Он пододвинул к Хоршему ящичек с сигаретами. – Присаживайтесь. Что-то забыли, чего-то не было сказано?

– Очень приятный человек мистер Четвинд, – заметил Хоршем. – Я думаю, вы его успокоили, его и полковника Манроу. Знаете, они немного расстроены из-за этой истории, то есть из-за вас.

– Да что вы? – Сэр Стэффорд Най тоже сел. Он улыбнулся, закурил и внимательно взглянул на Генри Хоршема. – И что дальше?

– Я просто подумал, могу ли я спросить, не проявив излишнего любопытства, куда вы теперь направитесь?

– С удовольствием вам отвечу: собираюсь погостить несколько дней у своей тетки, леди Матильды Клекхитон. Хотите, я дам вам ее адрес?

– Он мне известен, – ответил Генри Хоршем. – Что ж, думаю, это отличная мысль. Тетушка будет рада видеть вас целым и невредимым. Все могло бы быть гораздо хуже.

– Это мнение полковника Манроу и мистера Четвинда?

– Ну, вы же знаете, как это бывает, – продолжал Хоршем. – Господа в этом департаменте всегда сомневаются. Они никогда не знают точно, верить вам или нет.

– Верить мне? – оскорбился сэр Стэффорд Най. – Что вы хотите этим сказать, мистер Хоршем?

Мистер Хоршем лишь улыбнулся:

– Видите ли, у вас репутация человека, который несерьезно относится к жизни.

– Понятно… А я подумал, что принимаете меня за человека без определенных занятий, за какого-то подозрительного типа.

– Нет, что вы, сэр, они просто считают вас несерьезным человеком, способным откалывать разные шутки.

– Нельзя же всю жизнь относиться серьезно и к себе, и к окружающим, – неодобрительно заметил сэр Стэффорд Най.

– Конечно. Однако, как я уже говорил, вы пошли на довольно большой риск, не так ли?

– Не имею ни малейшего представления, о чем идет речь.

– Я объясню. Иногда события принимают нежелательный ход, и не всегда в этом виновны люди. Просто вмешивается некто, назовем его Всемогущим, или другой господин, который с хвостом.

Сэр Стэффорд Най немного расслабился:

– Вы говорите о тумане в Женеве?

– Совершенно верно, сэр. В Женеве был туман, и это расстроило чьи-то планы. Кто-то оказался в чертовски трудном положении.

– Расскажите мне об этом подробно, – потребовал сэр Стэффорд Най.

– Так вот, когда вчера ваш самолет вылетел из Франкфурта, на нем недосчитались одного пассажира.

Вы тем временем выпили пиво и тихо похрапывали в уголке дивана. Одна пассажирка не прошла регистрацию, и ее вызывали снова и снова. В конце концов самолет, по-видимому, улетел без нее.

– Понятно. А что с ней случилось?

– Было бы интересно узнать. Во всяком случае, ваш паспорт прилетел в Хитроу без вас.

– А где он теперь? Думаете, у меня?

– Нет, вряд ли, это было бы слишком просто. Снотворное – хорошая, надежная штука. Как раз то, что надо, если уместно в данном случае так выразиться. Вы отключились, и без особых последствий.

– У меня было ужасное похмелье, – возразил сэр Стэффорд.

– Ну что ж, в таких случаях без этого не обойтись.

– Ну, раз вы, похоже, все на свете знаете, то скажите, что бы произошло, откажись я принять предложение, которое мог бы – я говорю всего лишь «мог бы» – получить?

– Весьма вероятно, что для Мэри-Энн все было бы кончено.

– Мэри-Энн? Кто это?

– Мисс Дафна Теодофанос.

– Кажется, именно так звали отсутствующую пассажирку.

– Да, она путешествовала под этим именем. Мы называем ее Мэри-Энн.

– А можно узнать, кто она такая?

– В своей профессии она одна из лучших.

– А что у нее за профессия? Она наша или не наша, если вы понимаете, кто такие «не наши»? Должен вам сказать, лично я на этот вопрос ответить затрудняюсь.

– Да, вопрос непростой, не правда ли? Как быть с китайцами, русскими и этой чудной компанией, которая организует студенческие беспорядки, а новая мафия, а эти странные ребята в Южной Америке? А это милое гнездышко финансистов, у которых непонятно что на уме? Да, разобраться нелегко.

– Мэри-Энн… – повторил сэр Стэффорд Най. – Довольно необычное имя, если на самом деле ее зовут Дафной Теодофанос.

– Ее мать гречанка, отец англичанин, а дед австрийский подданный.

– А что бы произошло, если бы я… ну, скажем, не одолжил ей некий предмет одежды?

– Ее могли бы убить.

– Да что вы, не может быть!

– Нас беспокоил аэропорт Хитроу. Там последнее время происходят странные вещи, которым мы пока не можем найти объяснения. Если бы самолет летел через Женеву, как было запланировано, все было бы в порядке, мы обо всем заранее позаботились, но, когда маршрут изменился, тут уже не оставалось времени, чтобы что-то предпринять, да к тому же в наши дни не всегда знаешь, кто есть кто. Все ведут двойную игру, а то и тройную или четверную.

– Вы меня встревожили, – сказал сэр Стэффорд Най. – Но ведь с ней же все в порядке, не так ли?

Вы ведь на это намекаете?

– Надеюсь, что с ней все в порядке. У нас нет сведений об обратном.

– Если вам это может помочь, то сегодня утром, пока я беседовал со своими приятелями в «Уайтхолле», сюда приходил какой-то мужчина. Он сказал прислуге, будто я звонил в чистку, и забрал костюм, который был на мне вчера, и еще один. Может быть, ему просто понравился этот второй костюм, или, возможно, он коллекционирует одежду разных джентльменов, недавно вернувшихся из-за границы, или… у вас есть еще варианты?

– Вероятно, этот человек что-то искал.

– Вот именно: кто-то что-то искал. Все вещи целы и на своих местах, но не в том положении, в каком вчера я их оставил. Ну ладно, он что-то искал, но что именно?

– Если бы знать, – медленно произнес Хоршем. – Что-то где-то происходит, что-то все время вылезает, как из плохо упакованного свертка, то в одном месте, то в другом. То кажется, что все события происходят на бейрутском фестивале, и тут же что-то проклевывается на какой-нибудь латиноамериканской ферме, а потом обнаруживается ниточка, ведущая в США. В разных местах творится что-то опасное, и за всем этим проглядывается некая цель – то ли политическая, то ли совсем иного характера. Возможно, деньги, – добавил он. – Вы ведь знаете мистера Робинсона? Или, скорее, мистер Робинсон знает вас; по-моему, он так сказал.

– Робинсон? – задумчиво произнес сэр Стэффорд Най. – Славная английская фамилия. – Он взглянул на Хоршема. – Крупный, с желтым лицом, толстый, занимается финансами? Он что, тоже на стороне ангелов, вы на это намекаете?

– Не знаю, как насчет ангелов, – ответил Генри Хоршем, – но в этой стране он не раз вытаскивал нас из затруднительных положений. Такие люди, как мистер Четвинд, не очень-то любят с ним сотрудничать, наверное, считают его услуги слишком дорогими. Он скуповат, этот мистер Четвинд. Большой мастер наживать врагов там, где не следует.

– Как говорится, «бедный, но честный», – задумчиво произнес сэр Стэффорд Най. – Вы бы, наверное, перефразировали мои слова и сказали о мистере Робинсоне «дорогой, но честный». Или «честный, но дорогой». – Он вздохнул. – Жаль, что вы не можете рассказать мне, что все это значит. – Он с надеждой посмотрел на Генри Хоршема, но тот покачал головой:

– Никто из нас точно не знает.

– Что же такое рассчитывали у меня найти, если кому-то понадобилось явиться ко мне в дом и все там перерыть?

– Откровенно говоря, сэр Стэффорд, я понятия не имею.

– Что ж, очень жаль, поскольку я тоже.

– Значит, по-вашему, у вас нечего искать. Может быть, вас попросили что-нибудь кому-то передать? Или спрятать у себя?

– Ничего подобного. Если вы имеете в виду Мэри-Энн, то она только сказала, что хочет спасти свою жизнь, и больше ничего.

– Если вечером в газетах не появится некое сообщение, можете считать, что действительно спасли ей жизнь.

– Похоже на конец главы, не так ли? Жаль. А меня все больше разбирает любопытство. Я очень хочу знать, что произойдет дальше. Кажется, вы все настроены весьма пессимистично.

– Честно говоря, так оно и есть. В этой стране дела идут неладно. Что тут удивительного?

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Иногда мне и самому кажется…

Глава 4

Ужин с Эриком

– Старик, ты не возражаешь, если я тебе кое-что скажу? – спросил Эрик Пью.

Сэр Стэффорд Най взглянул на собеседника. С Эриком Пью он был знаком уже много лет, но близкими друзьями они никогда не считались: в роли друга старина Эрик был бы весьма утомителен, по крайней мере, так казалось сэру Стэффорду. С другой стороны, он был надежным товарищем. Кроме того, хоть общаться с ним было скучновато, он как-то умудрялся все знать. Если ему что-то рассказывали, он это запоминал и сберегал в памяти. Иногда у него можно было выведать кое-что полезное.

– Ты ведь вернулся с малайзийской конференции?

– Да, – ответил сэр Стэффорд.

– Там происходит что-нибудь значительное?

– Да нет, все как всегда.

– Понятно. Я думал, мало ли… ну ты понимаешь, мало ли, какая-нибудь лиса в курятнике…

– Что, на конференции? Да нет, все было скучнейшим образом предсказуемо. Все говорили именно то, чего от них и ждали, только, к сожалению, гораздо пространнее, чем хотелось бы. И зачем я езжу на такие сборища, сам не знаю.

Эрик Пью сделал пару скучных замечаний по поводу того, что в действительности затевают китайцы.

– Не думаю, что они на самом деле что-нибудь затевают, – возразил сэр Стэффорд. Тебе известны все эти слухи о том, чем болеет бедный старый Мао и кто ведет против него интриги и почему?

– А как тот арабо-израильский вопрос?

– Тоже продвигается по плану, то есть по их плану.

Но в любом случае, какое это имеет отношение к Малайзии?

– Ну, вообще-то я имею в виду не совсем Малайзию.

– Я тебя не понимаю. Откуда это уныние?

– Ну, мне просто интересно – ты ведь простишь мою бестактность, правда? Я хочу спросить, ты ничего не натворил такого, что способно замарать твою репутацию?

– Я?! – изумился сэр Стэффорд.

– Ну, ты ведь себя знаешь, Стэфф. Ты любишь иногда дать людям встряхнуться.

– Последнее время я вел себя безупречно, – возразил сэр Стэффорд. – А что такого ты обо мне слышал?

– Говорят, у тебя возникли какие-то неприятности на обратном пути.

– Да? И от кого ты это слышал?

– Видишь ли, я встретил старого Картисона.

– Жуткий старый зануда, вечно выдумывает то, чего не было.

– Да, я знаю. Но он просто сказал, что не помню кто, вроде бы Винтертон, думает, что ты что-то натворил.

– Натворил? К сожалению, нет.

– Где-то ведется шпионаж, и его беспокоят некоторые люди.

– Они что, принимают меня за очередного Филби?

– Видишь ли, ты иногда позволяешь себе весьма неблагоразумные высказывания, да и шутки твои бывают неудачными.

– Иногда очень трудно удержаться, – последовал ответ. – Эти политики и дипломаты все такие многозначительно напыщенные, что хочется порой их взбодрить.

– Старик, у тебя крайне извращенное чувство юмора. Правда. Я иногда за тебя беспокоюсь. Тебе хотели задать несколько вопросов о том, что произошло, когда ты летел домой, и, кажется, сложилось впечатление, что ты… ну, что ты отвечал не вполне искренне.

– Ах вот оно что! Занятно. Пожалуй, мне придется кое-что предпринять.

– Только избегай опрометчивых действий.

– Должен же я иногда поразвлечься!

– Послушай, старина, я надеюсь, ты не собираешься загубить собственную карьеру во имя своей неистребимой жажды юмора?

– Я уже почти пришел к выводу, что нет ничего скучнее карьеры.

– Знаю, знаю. Ты всегда придерживался такой точки зрения и, знаешь ли, не так уж и продвинулся в своей карьере, как следовало бы. А ведь когда-то у тебя были шансы попасть в Вену! Смотреть противно, как ты сам все себе портишь.

– Поверь мне, я веду себя предельно рассудительно и добропорядочно, – заверил приятеля сэр Стэффорд Най и добавил: