Саи Баба (Первое знакомство)

      Вскоре после нашего прибытия в ~ашрам| начали ходить слухи, что Баба собирается поехать в Женский колледж в Анантапуре, расположенном недалеко от Путтапарти. Мы еще не видели этот колледж, и мне было очень интересно посмотреть на него. Кроме того, я хотела дать стипендию для девочки, как мы сделали это уже для мальчика. Я попросила мужа попытаться получить разрешение Бабы на сопровождение Его в предстоящий визит в колледж. Как раз на следующий день Баба остановился поговорить с моим мужем, когда тот сидел с другими мужчинами на веранде снаружи апартаментов Бабы. Муж воспользовался этой возможностью, чтобы передать, Бабе мою просьбу. Он с готовностью согласился и пообещал дать нам знать, когда поедет.
      Несколько дней спустя Баба сказал моему мужу, что Он выедет утром 30 января и что мы должны быть готовы сопровождать Его. Когда это сообщение было передано мне, я ощутила особое удовольствие, так как тот день является годовщиной нашей свадьбы. И снова мы проведем его с Бабой.       Визит в Колледж для девочек совершенно отличался от нашего более частого неофициального контакта с учениками в Колледже для мальчиков поблизости от дома Бабы в Уайтфилде. В группу, которая сопровождала Бабу, были включены д-р Сэм Сандвейс и его брат, тоже доктор, а также три другие женщины. По прибытии нас приветствовал директор и девочки, все весьма взволнованные долгожданным визитом Бабы. Они столпились на небольшом расстоянии, намереваясь получить Его ~даршан| при малейшей возможности; их глаза и лица сияли преданностью. В своих цветастых ~сари| они напомнили мне ярко раскрашенных бабочек, ожидающих получить от Бабы нектар, которого они жаждали.       Он обращался с ними совсем не так, как с мальчиками, с которым вел себя непринужденно и весьма игриво. С девочками Он был более официальным и сдержанным в своем обращении, однако в то же время Он ясно давал понять, что ничто, касающееся их, не ускользает от Его внимания. Кажется, Он проникает в глубину души каждого, которого встречает, и теперь, по-видимому, узнал все о каждой с первого взгляда.
      Мы провели день, сидя в большой общей комнате, пока Баба занимался своими многочисленными делами, встречами и беседами. с девочками и преподавателями. Он появлялся через определенные промежутки времени, чтобы проверить, удобно ли нам, и удостовериться в том, что нам принесли прохладительные напитки. Несколько старших девочек были откомандированы, чтобы показать нам колледж, который был вычищен и выскоблен так, что все блестело, в честь визита Бабы. Затем ученицы подали нам Ланч. Позже все собрались в актовом зале на лекцию Бабы. Это был апофеоз дня, страстно ожидаемый всей аудиторией, что было ясно видно по выражению лиц всех собравшихся там. Д-р Сандвейс, автор книги "Саи Баба -- святой и психиатр", начальник колледжа, а также несколько девочек выступили с речами. Мы все присоединились к пению ~бхаджанов|, которое начал Баба, руководя первыми из них.
      Многие хотели бы знать, зачем Баба открывает колледжи для девочек, так как в Индии у них редко появляется возможность применить высшее образование в работе по специальности, поскольку они обычно быстро выходят замуж вскоре после окончания учебного заведения. Но Баба считает образование чрезвычайно важным для молодых женщин, которые станут матерями будущих поколений. Он хочет подготовить их к тому, чтобы они смогли лучше воспитывать и направлять своих детей с мудростью и в соответствии с древними индийскими заповедями. Он считает, что с образованием, которое они получат в колледжах под Его надзором, они станут также женами, в большей степени понимающими своих мужей. Он указывает на то, что дети народа -- это их будущие граждане, поэтому важно, чтобы их матери, которые оказывают на них влияние во время их формирования, получили такое образование, которое позволило бы им выполнить столь ответственную роль. Он предвидит, что, когда эти дети станут взрослыми и станут работать во многих различных учреждениях своей страны, они принесут с собой веру в духовные заповеди, которые они узнали, и таким путем будут повышать уровень сознания, где бы они ни были.
      Когда я взглянула на всех этих молодых женщин, собравшихся в аудитории и увидела восторженное выражение на их лицах в то время, как они столь жадно слушали лекцию Бабы, мне удалось на мгновение проникнуть в Его план на будущее. Да, эти девушки будут лучшими матерями и более умными партнерами для своих мужей, на которых они смогли бы оказывать доброе влияние, уравновешивающее их чрезмерно мужской подход. Дети таких родителей стали бы, без сомнения, гораздо лучшими будущими гражданами.
      Мы уехали после того однодневного посещения с сильным впечатлением от всего, что наблюдали, и особенно от того, как Баба спокойно планирует внести постепенные изменения в образ жизни Индии. Я была благодарна за то, что мне предоставилась такая возможность проникнуть в суть Его планов поднять свою страну и свой народ над современной жестокостью и узостью взглядов, в то же время отводя опасность проникновения влияния Запада с его чрезмерной приверженностью к материализму, который, предупреждает О,н, быстро становится главной проблемой.
      На обратном пути в Путтапарти наше такси забарахлило. Водитель обнаружил утечку в радиаторе и часто останавливался через каждые несколько миль, надеясь найти воду, чтобы пополнить быстро истощающийся запас. Это была даже более нервирующая поездка, чем обычно; в лучшем случае такие поездки редко проходят с удобствами и без инцидентов. Мы все дальше отставали от Бабы и других. Когда мы, наконец, оказались вблизи знакомых ворот, ведущих в ~ашрам|, я , к своему ужасу, обнаружила, что, должно быть, забыла двойной футляр, в котором ношу две пары очков. У меня сердце упало, так как было слишком поздно возвращаться за ними, особенно в таком такси. Одна пара очков предназначалась для чтения. Без них я не смогла бы продолжать писать, так как у меня дальнозоркость. Мы решили пойти прямо в одну из контор в ~ашраме|, где есть телефон, надеясь, что она еще открыта, чтобы мы смогли позвонить в колледж в Анантапуре и спросить, не находили ли там футляр с очками. В Индии это нелегкое дело -- заказать телефонный разговор, даже из гостиницы в одном из крупнейших городов; что уж было говорить об ~ашраме| в маленькой деревушке. К счастью, контора была все еще открыта, и нам удалось найти человека, который заказал телефонный разговор с колледжем. Вскоре подтвердилось, что я забыла футляр там.
      Следующей проблемой было, как вернуть его. Мы отослали нашего шофера с неисправным такси в Бангалор, чтобы он привел другое такси и отвез нас обратно в Бангалор. Мы поспрашивали в ~ашраме| и нашли другое такси, водитель которого согласился съездить в Анантапур, чтобы забрать очки.
      На следующее утро нас позвали на прощальную беседу. Когда мы приехали в назначенное время, то обнаружили, что много других людей с Запада также были приглашены и ожидали там Бабу. Как только Он появился, то спросил, когда мы собираемся уехать. Мы объяснили, что должны ждать нашего водителя, который должен возвратиться на другом такси, так как такси, на котором мы приехали, следовало отремонтировать. Мы также рассказали Ему, что будем ждать еще одно такси, которое должно возвратиться из Анантапура с моими очками, которые я забыла в колледже. Баба был явно возмущен и сделал нам выговор, сказав: "Спешка, спешка. Надо было сказать одному из преподавателей, чтобы тот передал очки водителю автобуса, который привез бы их вам". Он долго развивал эту мысль и закончил словами: "Вы могли бы приобрести две новые пары очков за гораздо меньшую цену, чем стоимость такси".
      Я чувствовала все большее и большее смущение и не желала бы ничего лучшего, как стать невидимкой, но поскольку я не могла спрятаться от Бабы, мне пришлось выслушать Его. Затем без предупреждения Он резко повернулся ко мне и, грозя пальцем, как школьный учитель, сказал с притворным гневом: "Ты -- лентяйка". Я разразилась слезами. Это, конечно, было разрядкой от накопившегося напряжения из-за сумасбродной поездки в предыдущий день, когда я обнаружила, что забыла очки. Явное недовольство Бабы по поводу пустой траты денег и Его обвинение в лености были последней каплей. Я выпалила: "О, Баба! Нет, я не ленивая! Ты сам говоришь, что я трудяга". Когда Он увидел мое отчаяние, то улыбнулся и с огромной любовью и мягкостью, подобно матери, успокаивающей обиженного ребенка, почти пропел: "То была лишь шутка. Не плачь. Ты должна контролировать себя". Я быстро взяла себя в руки, понимая, что позволила себе расслабиться и стать беспомощной.
      Затем Он продолжил групповую беседу, во время которой прокомментировал работу, которую я делаю, книгу, которую я пишу, и повторил, что я -- трудяга; все это заставило меня почувствовать себя еще более неловко, особенно в присутствии других людей. Тогда Он весьма небрежно упомянул, что хотел бы, чтобы я приехала на летние курсы в следующем году и прочла лекцию всем студентам по книге, которую пишу. Это заявление было как гром среди ясного неба, и моя реакция на него была весьма противоречивой. Я была счастлива получить одобрение моей работы и знать, что книга о ней получила Его благословение. Но одна только мысль о чтении лекции перед сотнями студентов и другими людьми наполняла меня ужасом. Мне всегда было тяжело выступать перед публикой, и до сих пор мне с успехом удавалось избежать выступлений даже в любом их центров Саи Бабы. Я знала, что то, что предлагает сейчас Баба, будет абсолютно невозможным. Единственным способом выполнить это было бы, если бы Он говорил через посредство меня, а я не была совершенно уверена в том, что смогу настолько расслабиться, чтобы это стало возможным. Как обычно бывает с Бабой, Он обнаруживает то, что человеку труднее всего сделать или изменить. Я понимала, что Он намеренно играл со мной, сбивая меня наземь и снова поднимая только для того, чтобы испугать меня до смерти. Это должно было, понимала я, вытряхнуть меня из моего собственного "я" со множеством симпатий и антипатий. Я действительно была потрясена, хотя и далека от освобождения от проблемы, которую Он высветил своим всепроникающим прожектором.
      Тем временем беседа продолжалась и шло обсуждение понятия воли. У меня хватило мужества спросить Его, как различать нашу собственную волю, волю другого человека и волю Бога. Он понимающе улыбнулся и сказал, что это хороший вопрос. Он ответил, сказав, что, когда мы сомневаемся в том, чья воля руководит в конкретной ситуации, то не должны предпринимать ничего до тех пор, пока не окажемся в тихом месте, где сможем сосредоточиться на нем и попросить Его указать, что делать. Он обещал, что мы получим ответ в течение двадцати минут. С тех пор были бесчисленные случаи, когда я испытывала бесконечную благодарность за этот совет. Когда я могу расслабиться, по-настоящему отказаться от решения проблемы и попросить указания, я всегда получаю ответ в пределах двадцати минут.
      В частной беседе Баба тщательно рассмотрел мою работу и вскользь заметил, что я написала три четверти книги, пока была с Ним. Позже так и оказалось. Однако, то был лишь самый первый черновой набросок, в основном в форме заметок о различных разделах. Требовалось еще все рассортировать и привести в порядок после того, как мы возвратимся домой.
      Сначала я собиралась сделать простые ксерокопии книги для людей, с которыми работала, чтобы она служила им руководством, когда они практикуют дома методы визуализации. Эта книга была бы также полезна в качестве учебника, если бы я решила обучать этому методу когда-нибудь в будущем. Баба же настаивал, чтобы сделать ее доступной для большего числа людей, и поэтому ее следует опубликовать. Он предостерегал, что ее не следует издавать в Индии, где бумага и печать не так хороши, как в других странах. Я просила Его помочь мне найти подходящего издателя, и Он, улыбаясь, заверил, что сделает это.
      Я вышла после беседы с весьма смешанным чувством. Я была глубоко тронута и благодарна за то, что Баба оказал мне такую большую поддержку в моей работе и в отношении книги, однако перспектива "поговорить о книге", как Он выразился, на Его летних курсах в следующем мае, повергла меня в панику. Слишком много противоречивых мыслей и чувств охватили меня, лишив способности понять глубокое значение всего, что Баба сделал и сказал мне на протяжении нескольких прошедших недель и особенно во время этой последней беседы.
      Сейчас, со своей теперешней позиции, я остро осознаю Его мотивы к раскрытию некоторых сторон моей жизни, которые необходимо сознательно исследовать и рассмотреть. Мой образ жизни с сосредоточением на самой себе был защитным средством, позволившим мне сохранить свою индивидуальность несмотря на постоянное давление со стороны матери с тем, чтобы подогнать меня под ее мерку, которой я подчинялась лишь внешне. В результате я не слишком обращала внимание на мою связь с внешним миром и часто бывала рассеянной и забывчивой. С одной стороны, шутка Бабы о том, что я ленива, была правдой. Однако, обратная сторона монеты, которую тоже подчеркивал Баба, заключалась в том, что я была большой трудягой. Это особенно справедливо в отношении деятельности, которую я считала важной или ст'оящей, но я всегда использовала свою волю, чтобы заставить себя много работать. Ни одна из этих двух крайностей в поведении не является уравновешенным образом жизни. Единственное решение этой дилеммы -- настраиваться постоянно на Бабу внутри и просить указать, как объединить эти две крайности. Только тогда я смогла бы расслабиться и внутренне осознать, что делать, когда, как и в какой степени.
      Как искусно указал Баба области, которые требуется привести в равновесие. В то же время Он создал отличную ситуацию, чтобы подтолкнуть меня к достижению этого. Сам разговор был не суть важен. Он предназначался лишь в качестве средства, которое подстегнет меня к принятию необходимых мер в моей повседневной жизни, к поиску середины между обеими в поведении -- леностью и принуждением. Однако, потребовалось несколько лет для того, чтобы я смогла понять Его точку зрения столь же ясно, как понимаю сейчас. Я должна была стремиться к тому, чтобы отказаться от старых привычек, позволить Ему показать мне новые пути и принять все, что бы ни случилось, даже если бы сюда вкрались ошибки. Насколько мудрым, терпеливым и любящим был Он, давая мне лишь намек, едва достаточный для того, чтобы побудить меня приступить к действию, вместо того, чтобы точно рассказать мне, что делать. Он знал, чт'о, возможно, помешало мне использовать свои собственные силы, как физические, так и духовные, чтобы принять меры, которые привели бы, в конце концов, к более уравновешенному образу жизни. И снова я представляла Его себе, как выдающегося учителя из секты "дзен".
      Позже в тот день наш водитель вернулся на другом такси, заверив нас, что нет причины беспокоиться по поводу долгой, утомительной поездки обратно в Бангалор. Задолго до того, как мы собирались уехать, прибыл мой футляр с очками.
      Перспектива предстоящего выступления с речью лежала на мне тяжким грузом на протяжении остальной части года. Даже в это время я понимала слишком хорошо, что Баба намеренно обратил мое внимание на проблему, над которой я должна была поработать. Как могла я быть настолько самонадеянной, чтобы пытаться помочь другим людям преодолеть их страхи, если предстоящее чтение лекции повергало меня в такой ужас? Я всегда давала обещание в том, что никогда не поделюсь ни одним из методов, которые я освоила, до тех пор, пока не докажу сначала, как они работают на мне. Поэтому я должна практиковать то, что проповедую! Я решила избавиться от этого страха немедленно.
      Однако, вскоре я обнаружила, как это бывает в случае многих слабостей, которые Баба вскрывает, что я не могу просто броситься м вырвать этот страх с корнем, как сорную траву, только потому, что я так ясно осознала необходимость поступить так. Исходя как из внутреннего настроя, так и из собственного прошлого опыта, я знала, что изменение привычки, отношения или отрицательных эмоций связано с процессом, состоящим из многих этапов. Лишь редко можно осуществить это за один большой скачок, хотя большинство людей предпочли бы такой обманчиво быстрый и легкий метод. Я часто рассказывала тем, с кем работала, что развитие, исцеление или любое другое коренное изменение может быть достигнуто лишь в результате первоначального осознания необходимости изменения с последующим принятием необходимых мер к осуществлению этого. Не существует никакой волшебной палочки, махнув которой, мы или кто-то другой можем вызвать изменение. Мы можем предпринять первый шаг только с того места, где мы действительно находимся в своем развитии, а не с воображаемого места, в котором, как нам ошибочно представляется или как мы желаем, мы находимся. Необходимо также быть совершенно честным, ибо лишь тогда мы сможем двигаться к окончательному воссоединению с Богом, к нашему действительному состоянию. Именно этот постепенный процесс укрепляет нас духовно точно так, как ежедневная зарядка укрепляет мышцы. Если бы Баба или кто-нибудь еще сделал за нас все возможное, это лишило бы нас возможности стать сильными. Их мышцы укреплялись бы, тогда как наши собственные оставались бы такими же слабыми, как и раньше.
      Итак, столкнувшись, со страхом выступления перед публикой, я вновь поняла, что мне придется самой принимать меры, чтобы преодолеть его. Как и в случае всех проблем и слабостей, эти меры остаются бременем либо потому, что мы еще не нашли метода, с помощью которого можно искоренить подобные привычки, либо потому, что нам не хватает сил поступить так. Мне было лишь ясно, что несмотря на работу, которую я уже проделала в отношении страха, мне не удалось, к сожалению, преодолеть его в этой области. Но что заставляет меня думать, что на этот раз все будет иначе без прошлых неудач? Однако я была абсолютно уверена, пусть это казалось неразумным, что была какая-то разница. Вместо того, чтобы самому положить начало процессу, Баба намеренно привлек мое внимание к этой проблеме. Конечно, это должно означать, что Он знал о том, что сейчас настало подходящее для меня время поработать над решением этой проблемы. В этом случае должна быть надежда на успех. Тем не менее, я знала по опыту, что могла бы добиться успеха, только постоянно взывая к Бабе, чтобы Он связал меня с моим внутренним Бабой и тот помог мне.
      По возвращении домой я продолжала работать над книгой. Оказалось, что это гораздо более трудное дело, чем я предполагала. Я продолжала также работать с людьми над решением их проблем. Часто появлялись новые методы. Поэтому объем работы, а значит, и книги, все время увеличивался. Н о с помощью Бабы я закончила книгу вчерне к тому времени, как должны была выехать на летние курсы.
      Однажды в начале 1979 г. наша дочь Лорна позвонила и взволнованно сообщила нам, что осенью ждет второго ребенка. Я молча поблагодарила Бабу и попросила о здоровом внуке.       ГЛАВА 18
      Баба считает, что образование, которое получают сейчас студенты в Индии, лишено духовной основы. Он порицает современную тенденцию к копированию западных методов, которые делают упор на материализм в ущерб этике и идеалам. Он определенно считает, что образование должно поощрять мужчин и женщин жить так, чтобы служить своей стране, а не стремиться лишь к финансовой выгоде. Учебные программы, применяемые во всех Его школах и колледжах, теперь включают в себя ведические заповеди в дополнение к обычным учебным дисциплинам.
      В течение нескольких лет Он проводил специальный летний курс с середины мая до середины июня для юношей и девушек, отобранных по всей Индии. Его цель заключалась в том, чтобы дать им возможность провести короткое, но наполненное интенсивной деятельностью время вблизи Него, как мы наблюдали в отношении мальчиков из Его колледжа в Уайтфилде, которым дана была такая привилегия на протяжении всего учебного года. Программа была составлена из ежедневных лекций на разные образовательные и философские темы, которые читали известные специалисты, с особым упором на ведические писания. Студенты были заняты также повседневной ~свой|, или служением, которое включало в себя посещение близлежащих деревень, чтобы облегчить участь их жителей. Можно было видеть, как студенты и студентки, часто из богатых семей, помогают копать колодцы там, где это требуется, подметают улицы, очищая их от многолетних залежей отбросов, помогают в клиниках и выполняют много другой, часто черной, работы. Каждый вечер они собирались в аудитории, чтобы послушать вдохновляющие наставления Бабы. Баба приглашал также некоторых своих последователей как из Индии, так и иностранцев, на дневные лекции и на свои вечерние беседы.
      Случилось так, что мой муж не мог сопровождать меня, когда подошло время ехать в Индию. Неожиданно возник правовой вопрос, который требовал его непосредственного внимания. Поэтому я уехала раньше него, а он собирался присоединиться ко мне, как только сможет. Я не получила никакого дополнительного сообщения ни от Бабы, ни от тех, кто отвечал за организацию летнего курса, но полагала, что Баба все еще хочет, чтобы я прочла лекцию.
      Я прибыла в Бангалор за несколько дней до начала летнего курса. Баба только что вернулся после своего ежегодного визита в Бомбей, куда Он обычно ездит в начале мая на празднование годовщины открытия Дхармакшетры. В тот день я выехала в Уайтфилд на ~даршан| и для того, чтобы получить пропуск, позволяющий мне посещать как дневные лекции, так и вечерние беседы Бабы.
      Сначала я подошла к задним воротам, но обнаружила, что они охраняются, и меня не пропустили. Я объяснила, что в мой последний визит Баба велел мне приехать на летний курс и что мне нужен пропуск, чтобы посещать его. Однако люди, охранявшие ворота, казалось, не поняли меня, или то было испытанием моего терпения, веры и упорства. Я ждала и ждала и, наконец, заметила американку, которую знала. Мне удалось привлечь ее внимание и рассказать о моей проблеме. Она быстро объяснила это охраннику, и тогда он разрешил мне войти. Она сказала мне, что Баба совершает свадебную церемонию, поэтому проводила меня в уединенное место, где я должна была ждать, пока Он не закончит, и тогда я смогу пойти в контору за пропуском.
      Когда Баба собирался выйти, чтобы дать ~даршан|, Он направился к тому месту, где я сидела, и широкой приветственной улыбкой спросил: "Как поживаешь? Как твой муж? Где он?" Последний вопрос, по-видимому, указывал на то, что Он спрашивает о моем отсутствующем реальном муже, а не о внутреннем. Поэтому я рассказала Ему, что тот все еще в Калифорнии, но присоединится ко мне позднее. Он кивнул одобрительно и сказал: "Увидимся", -- и продолжил свой путь на ~даршан|. Я не имела никакого представления о том, намеревался ли Он повидать меня на обратном пути или подразумевал, что повидает меня в какое-то время в будущем. Некоторые индианки, видя мою нерешительность, посоветовали мне продолжать ждать там. Два часа спустя они вернулись, чтобы сказать мне, что Баба поднялся в свою комнату на ночь, что было сигналом для ухода гостей. К тому времени было слишком поздно идти в контору, чтобы получить пропуск. Так закончился мой первый день, расстроивший мои планы!
      Я возвратилась на следующее утро, и на этот раз меня пропустили через ворота. Опять я попыталась узнать, куда надо пойти, чтобы получить пропуск. После нескольких безуспешных попыток я пришла в контору, где мне сказали, что пропуск дает г-жа Ратан Лал, но что сейчас ее нет. Мне пришлось ждать до самой последней минуты, чтобы получить пропуск на различные мероприятия. Баба, конечно, был прав в том, что мне нужно много работать, чтобы стать более решительной, чем я когда-либо была за всю мою жизнь и чем я желала бы стать. тот внутренний муж, с которым Баба сочетал меня браком в нашу последнюю годовщину, должен был, несомненно, стать сильной поддержкой мне. Без сомнения, дополнительная причина того, что на этот раз я приехала одна, должна быть предусмотрена в силу условия о равноценном использовании мужского и женского начал, чтобы достичь целостности. Это было, возможно, другой причиной того, почему Баба спросил меня, где мой муж, чтобы подчеркнуть тот факт, что мой муж Сидней не со мной на этот раз, поэтому вместо него должен действовать мой внутренний муж.       Рано утром на следующий день я вновь подошла к воротам. На этот раз меня сразу же впустили. Я поспешила в дом г-жи Ратан лал. Ей дана привилегия готовить пищу для Бабы и заботиться о Его повседневных нуждах. Она тепло приветствовала меня, и мы посмеялись над расстройством планов, которое помешало мне получить пропуск раньше, который, как мы обе понимали, имел важнейшее значение. Решив, наконец, эту проблему, я смогла вздохнуть спокойно, будучи уверена, что буду допущена к различным мероприятиям в течение следующего месяца.
      Я узнала, что ни мужчинам, ни женщинам не разрешается входить в дом Бабы, так как помещение, где они обычно сидят, ремонтируется. Все, посещающие летний курс, присоединились к сотням других последователей в рядах для ~даршана| каждое утро. Я поспешила занять свое место среди женщин, уже сидевших на земле аккуратными рядами и ожидавшими появления Бабы.
      С того момента дни стали проходить быстро. Я приезжала каждое утро на ~даршан| и возвращалась в гостиницу на ланч, затем ехала снова на дневную лекцию в аудиторию, после которой следовала беседа Бабы и какое-либо мероприятие, которое Он устраивал каждый вечер. Часто бывало уже очень поздно, когда я возвращалась в гостиницу на ужин.
      Иногда, когда Баба проходил взад и вперед по длинным рядам для ~даршана|, Он дарил мне широкую улыбку, но ни разу не показал, что готов повидать меня, как обещал в тот первый день. Ни Он, ни кто-нибудь другой даже не упоминал о том, что мне будет даровано интервью.
      Было очень интересно наблюдать за сотнями девушек и юношей со всей Индии, а также из других стран, большинство из которых преодолели огромные расстояния, чтобы посещать курс. Каждый вечер один юноша и одна девушка составляли краткий отчет о лекциях, прочитанных накануне. Вдобавок, юноша из колледжа в Уйатфилде и девушка из колледжа в Анантапуре держали речь на философскую тему. Их речи были выразительными, указывая на их неподдельный интерес к этом уникальному событию. Они говорили так легко и уверенно, без всякого следа нервозности. Я стала стыдиться того, что я, годившаяся им по возрасту в бабушки, ощущала столь острый страх. Но это лишь усиливало мое беспокойство.
      Погода в это время года была не столь приятной, как в наше обычное время в январе. Было чрезвычайно жарко, и как раз начинался дождливый сезон, делавший воздух влажным и тяжелым, с раскатами грома по всей округе и с ливнями через каждые несколько дней. Много раз мы оказывались промокшими насквозь.
      Иногда по вечерам Баба приказывал открыть двери аудитории настежь и приглашал по возможности больше людей из огромной толпы, собиравшейся ежедневно снаружи, войти и укрыться от дождя. В такое время сотни мокрых людей, от которых поднимался пар, отчаянно старались втиснуться в какой-либо уголок в зале, уже набитом битком. Такова была их преданность и столь сильным было их желание хоть мельком увидеть Бабу и послушать Его наставления пусть даже через громкоговорители, установленные снаружи в наиболее важный местах, что они готовы были стоять часами в такую холодную погоду.
      По вечерам, когда разражалась гроза, странно было видеть, как Баба продолжает говорить в своей обычной энергичной манере, в то время, как гром грохотал и грозился заглушить Его голос. В то же время вспышки молнии освещали призрачным светом множество лиц в огромной толпе, жадно внимающих Ему.
      Для того, чтобы быть уверенным, что попадешь в зал, даже те, у кого были гостевые пропуска, должны были приходить за несколько часов и сидеть снаружи аудитории на голой земле, ожидая, когда откроются двери. Из-за сильной жары и ежедневной возможности дождя был сооружен временный навес над небольшой площадью непосредственно перед дверьми. Навес был сделан из толстых бамбуковых стволов, на которых были свободно положены циновки, чтобы дать скудную защиту как от палящих лучей солнца, так и от дождя.
      Однажды, воскресным вечером, когда я сидела, ожидая, стиснутая другими женщинами, вдруг поднялся сильный ветер и повалил один из бамбуковых столбов этого хрупкого навеса. По пути к земле он приземлился на мой нос, сбив мои очки на цементный пол. Моей первой мыслью было, что такой сильный удар мог бы легко привести меня в бессознательное состояние. К моему полнейшему изумлению, а также и к изумлению женщин, сидевших рядом со мной, на моем носу не осталось даже царапины или метки, а мои очки остались не только целы, но и не поцарапались. Никто из нас не мог поверить в это.
      Другой аналогичный инцидент произошел несколько дней спустя. В этом году я впервые взяла с собой магнитофон. Я надеялась записать, как Баба поет ~бхаджаны|, чтобы потом слушать Его голос дома. Поэтому я, обнаружив, что свои беседы Баба часто заканчивал пением нескольких бхаджанов, очень обрадовалась. Однажды вечером, когда Он как раз собирался сойти с возвышения, мы все встали. Когда я поспешила подняться на ноги, магнитофон, лежавший у меня на коленях, соскользнул и с глухим стуком упал на большой палец моей ноги. Боль, которую это вызвало, была настолько резкой и внезапной, что мне стоило больших трудов, чтобы не завопить. Мгновенно у меня в голове промелькнула мысль о том, что поврежденный палец чрезвычайно усложнит мое дальнейшее пребывание здесь, мысль, которую я определенно не желала одобрить. К счастью, я вспомнила, что надо мысленно позвать Бабу на помощь, и, к своему удивлению, обнаружила, что могу сохранять спокойствие и безразличие, как будто был зрителем, наблюдающим за происшествием, а не непосредственным участником его.
      Мне удалось выйти из зала и забраться в ожидающее такси лишь с незначительной неловкостью. Как только я уселась в такси, то начала очень осторожно массировать ушибленный палец, в то же время неоднократно призывая Бабу, чтобы Он вылечил его. Индус-преданный попросил подбросить его в город, поэтому на протяжении всего пути мы говорили о многочисленных удивительных событиях, связанных с Бабой и происходивших на протяжении многих лет.