– Молодой Алон, какая удачная встреча! Я собиралась отыскать тебя, хотя и не так быстро. Я должна сначала навестить других, прежде чем принять бывшего ученика Хилариона.

– Ты знаешь… – начал Алон и смолк, прежде чем Эйдрис толкнула его, чтобы заставить замолчать. Может, у этой женщины есть Сила и знания, но незачем сообщать ей то, чего она еще не знает.

– Знаю… я многое знаю, мой прекрасный юный посвященный. Гораздо больше, чем даже полгода назад, чему ты, несомненно, был свидетелем. А как ты здесь оказался, Алон? Случайно? Маловероятно. Может, тебя привлекли мои чары. В конце концов Сила притягивает Силу, верно?

Алон продолжал молчать, и волшебница впервые обратила внимание на Эйдрис.

– А кто твоя прекрасная спутница, Алон? Твоя супруга? Или что-то… менее формальное? Возлюбленная?

Сказительнице приходилось и раньше слышать насмешки в бою, и она не позволила себе реагировать на оскорбления Яхне, но Алон с проклятием шагнул вперед.

– Нет, Алон, – негромко сказала Эйдрис, схватив его за руку. – Она именно этого хочет.

– Проницательная девушка, – с улыбкой сказала волшебница. Глаза ее блестели, и Эйдрис показалось, что не только от пурпурного сияния по ту сторону кристалла. Молодая женщина глотнула, ей неожиданно стало страшно. – А что это за символ на твоем посохе? – спросила Яхне, задумчиво прищурившись. Чуть позже она рассмеялась. – О, очень хорошо! Действительно хорошо! Повелитель грифонов! Наследник Ландисла! Тебе его дал сам Керован? Кажется… да, следующим я навещу именно его!

– Зачем? – спросила Эйдрис, главным образом чтобы потянуть время, потому что ей казалось, что она уже знает цель этого посещения.

– Я должна навестить их всех, моя дорогая, – насмешливо-доверительным тоном заговорила волшебница. – Всех этих отвратительных противоестественных чудовищ, которые не имеют права обладать Силой. Мужчины! Самцы! – Она плюнула. – Они держат моих сестер в рабстве, заставляют выполнять свои похотливые желания, подвергают насилию. Мужчины с их незаслуженной Силой сделают меня самой могущественной волшебницей этого мира. Лорд Керован, это отвратительное чудовище-полукровка, будет следующим…

Перед ними появилось лицо, хорошо знакомое Эйдрис, черноволосая голова с янтарными слегка раскосыми, как у козла, глазами.

– А также его сын Фирдун. – В кристалле появилось изображение приемного брата Эйдрис. – Он молод, но мне сказали, что он станет одним из Семи, так что о нем стоит позаботиться…

– Кто сказал? И кто эти Семь? – резко вмешался Алон, но Яхне не обратила на него внимания. Глаза ее полузакрылись, она сонно разглядывала созданные ею изображения.

– Конечно, я не должна забывать Саймона Трегарта и его противоестественных ублюдков… – Появились три сильных лица, одно постарше, два одинаковые по возрасту и очень похожие. Ясно, что это братья. А потом ты, мой дорогой юный Алон, боюсь, следующим будешь ты… – Рядом с остальными появилось изображение Алона. – Я буду действовать быстро, мой дорогой, так что не бойся. Обещаю, что ты не будешь страдать. И если хочешь, я сохраню тебе жизнь, чтобы ты мог побыть с этой молодой госпожой. – Она ласково улыбнулась. – Может, ты станешь фермером, потому что волшебником быть уже не сможешь!

– Ты сошла с ума, – негромко сказал Алон, и впервые со времени их встречи Эйдрис уловила в его голосе страх.

– Конечно, нет! – с улыбкой ответила волшебница, отрываясь от своих мыслей. – Я все тщательно продумала. Самый сильный из этих противоестественных существ сам Хиларион, и мне понадобится и твоя Сила, чтобы справиться с ним.

В кристалле появилось последнее изображение – мужчина внешне почти молодой, но в глазах его мудрость веков.

– Яхне, – сказал Алон, и Эйдрис видела, что он с трудом сдерживает дрожь в голосе, – а как ты узнала это заклинание? Когда я знал тебя… раньше… ты им не владела.

Она улыбнулась ему.

– Ты не можешь измерить мои способности, мой дорогой. Но ты имеешь право спрашивать… Я не знала заклинание, пока меня ему не научили.

– Кто научил? – спросил он.

Но ее стремление к откровенности испарилось. Она покачала головой. Глаза у нее блестели, как у обезумевшего расти.

– Нет, молодой Алон. Это ты должен узнать сам. Если посмеешь. А сейчас… – Она быстро провела рукой по поверхности кристалла и негромко запела. – А теперь прощайте…

И когда последний звук замер на ее губах, она двинулась прямо к ним. Эйдрис в ужасе ахнула. Она умеет сражаться кулаками и сталью, но Яхне вне пределов ее опыта, и инстинкт заставил девушку отшатнуться. Она укрылась за Алоном, презирая себя за трусость, но не в силах справиться с собой.

А когда снова посмотрела, ожидая увидеть на карнизе рядом с ними волшебницу, увидела только пустую пещеру в кристалле.

– Но… куда она исчезла? – удивленно спросила сказительница. – Я подумала, она пройдет через Врата и будет здесь.

– Она привела в действие свою сторону кристалла, – с отсутствующим видом ответил Алон, стоя перед зеркальной поверхность и изучая ее, склонив набок голову. – Она прошла сквозь него куда-то в другое место. Вероятно, чтобы отыскать Керована, о котором говорила.

– Керована! Нет… о, нет! – Эйдрис закрыла лицо руками, стараясь усилием воли подавить страх. Наконец она смогла поднять голову и напряженно сказала: – Помнишь, я рассказывала тебе о лорде и леди, которые вырастили меня после исчезновения моей матери и болезни отца? Это были лорд Керован и его жена Джойсана! Алон, мы должны остановить Яхне!

– Если она овладела способностями Динзила, то стала могучим противником, – мрачно ответил он.

– А кто такой… этот Динзил?

– Сильнейший из Темных посвященных – из тех дней, когда Эскор попал под власть Тени, – сказал Алон. – Он похитил и едва не совратил Каттею, мою приемную мать, когда она была девушкой. Совратил – не физически, а мыслью, так что она обратилась против своей семьи и против Света, перешла на сторону Тьмы. Ее спасла только храбрость ее брата Кемока, который посмел войти в Темную Башню и отыскал ее там. После поражения своих войск Динзил исчез. Мы всегда подозревали, что он ушел через какие-нибудь Врата собственного изготовления.

– И Яхне призвала его.

– Да. А этот Керован, он тоже волшебник?

– В прошлом Керован овладел волшебством повелителя грифонов Ландисла, – сказала Эйдрис. – Но он не может рассчитывать на Силу Ландисла. У него есть свои собственные Силы, но хватит ли их, чтобы справиться с Яхне… – Она содрогнулась. – Она сумасшедшая, Алон.

– Да.

– Если мы не сумеем ее остановить, нужно по крайней мере предупредить Керована об опасности!

– Согласен, – сказал Алон. – Но чтобы нам воспользоваться этими Вратами, потребуется большая подготовка. Я никогда раньше не открывал Врата.

– А Хиларион учил тебя этому?

– Он научил меня основным принципам. Но предупредил, чтобы я не пытался открыть Врата. Он сам это сделал однажды, попал в другой мир и оказался порабощенным там на много тысяч лет.

Эйдрис вспомнила, что Алон уже упоминал об этом, и прикусила губу.

– Но если есть возможность шагнуть из одного места в другое, далекое, за одно мгновение, мы должны рискнуть! Иначе нам никогда не поймать Яхне.

– Знаю, – тяжело ответил он. – Позволь мне подумать, как это осуществить. А сама приготовь еду посытнее. Использование Силы отнимает много энергии… пища хоть несколько ее восстановит.

Эйдрис кивнула и в серых предрассветных сумерках принялась готовить еду. Она обнаружила, что у нее самой нет аппетита, но заставила себя есть, не зная, когда удастся снова перехватить. Алон механически жевал и глотал, не отводя взгляда от входа, изредка бормотал какие-то непонятные слова, как будто пробовал их на слух.

– Эйдрис, – сказал он, когда солнце на востоке поднялось над заснеженными вершинами, – дай мне на время твой талисман.

– Талисман… – повторила она неуверенно; потом, следуя за его взглядом, взяла посох с рукоятью в виде головы грифона и с глазами из кванской стали.

– Существует много способов открывать Врата, – сказал молодой посвященный, – но так как эти сделаны из кристалла, я считаю, что их можно привести в действие звуком. Если по кристаллу ударить, он издает музыкальный звук. – Говоря так, он постучал по центру кристалла головой грифона. Воздух заполнил чистый звенящий звук – в нем слышалась та же призрачность и необычность, которая привлекла внимание сказительницы ночью.

– Ммммммм… – пропел Алон, стараясь безуспешно повторить этот звук. Но голос его звучал слишком низко, да и слух подвел. Посвященный нахмурился, потом повернулся к спутнице. – Госпожа, ты можешь спеть эту ноту?

– Она высокая, – ответила сказительница задумчиво, – а у меня альт. Но возможно… Ударь снова, пожалуйста.

Он послушался, и Эйдрис повторила звук. Она чувствовала, что далека от успеха.

– Я много дней не пела, – пожаловалась она, – но, может, если разогреюсь…

– Постарайся, – попросил он.

Сказительница попробовала ноты, потом, через несколько минут, когда голос разогрелся, спела несколько песен. Алон улыбнулся, слушая «Волшебника с одним заклинанием».

– Будем надеяться, что у меня найдется больше, – заметил он.

– Ударь по кристаллу снова, – приказала сказительница, и, когда он послушался, ее голос взлетел, точно повторив ноту.

Кристалл засветился фиолетовым светом, окутав им лицо и руки Алона. На его поверхности что-то сверкнуло, юноша удивленно вскрикнул. В его руках оказался правильной формы кусок хрусталя, прозрачный с одной стороны, аметистовый с другой. Эйдрис с изумлением увидела, что поверхность зеркала оставалась нетронутой!

– Что это? – спросила она. Алон разглядывал дар зеркала, пропуская через него, как сквозь призму, солнечные лучи.

– Наш ключ к Вратам, – ответил он. – Надеюсь, он подойдет. Монсо! – позвал он, и кеплианец, осторожно фыркнув, подошел к нему.

Алон протянул руку и схватил жеребца за длинную переднюю ногу, потом конским волосом привязал хрусталь ко лбу Монсо.

– Что ты делаешь? – с любопытством спросила Эйдрис.

– Я не оставлю Монсо, – сказал Алон. – Он нам понадобится, если мы хотим догнать Яхне.

Наконец он закончил. Дар зеркала свисал в сетке из конского волоса у Монсо меж глаз. Алон сел в седло, протянул руку девушке. Он по-прежнему держал в правой руке ее посох.

– Когда я вызову ноту, ты должна петь ее как можно дольше, что бы ни увидела и ни почувствовала. Прошу тебя, пой, не останавливаясь, иначе мы можем погибнуть!

– Понимаю, – спокойно ответила она.

Послав Монсо вперед, Алон протянул руку к зеркалу. Но кеплианец с фырканьем отшатнулся от него.

– Спокойней, спокойней, приятель, – уговаривал юноша жеребца. – Я знаю, это трудно и непривычно, но ты должен стоять неподвижно, когда я ударю!

Еще дважды посылал он жеребца вперед, и оба раза в самый последний момент тот отскакивал.

– Монсо! – строго приказал Алон. – Пошел!

Полукровка сделал неохотный шаг вперед и остановился перед зеркалом, которое запотело от его дыхания. Алон ударил поверхность зеркала головой грифона, а Эйдрис подхватила ноту и держала ее…

… держала…

… увидела, как меняется поверхность зеркала, светится, становится туманной… прозрачной.

– Вперед! – крикнул Алон, наклонился и сильно ударил жеребца по шее.

С громким ржанием Монсо устремился вперед, его неожиданный прыжок чуть не сбросил Эйдрис. Голос ее едва не дрогнул, но она заставила себя продолжать.

Передние ноги кеплианца исчезли в аметистовом тумане, потом исчезла морда, шея, плечи… Эйдрис закрыла глаза, когда туман коснулся ее лица. Она испытала головокружение и перестала ориентироваться в пространстве.

Но несмотря ни на что, она продолжала устойчиво держать ноту и чуть позже почувствовала, что копыта Монсо коснулись камня.

Они находились в пещере волшебницы.

Почти с рыданием сказительница наконец смолкла и в отчаянии огляделась.

– Где мы? Я думала, мы окажемся там, куда ушла Яхне!

Алон повернул Монсо, стараясь не задевать стены, посмотрел на зеркало в глубине пещеры.

– Чтобы сделать это, мы должны пройти через то зеркало, – сказал он. Голос его звучал так устало, что Эйдрис удивилась, как он умудряется не упасть с коня.

– Тогда пошли! – воскликнула она.

Он мрачно покачал головой.

– Не думаю, чтобы в данный момент это было самое разумное, – негромко сказал он.

– А почему нет? – спросила сказительница. Ей не терпелось предупредить приемного отца об опасности. – Мы должны спасти Керована! И не можем терять время.

– Не забывай, что мы поедем верхом, а она идет пешком, – напомнил Алон. – И я думаю, что после тяжелой работы – ведь ей пришлось открывать не одни, а двое Врат – Яхне целый день будет отдыхать. – Он устало вздохнул. – Но это не самые главные причины, почему мы должны ждать.

– А какие главные?

– Вот первая, – ответил Алон. Выпустив повод Монсо, он взмахнул в воздухе посохом и произнес какие-то слова. Эйдрис показалась, что он говорит на том же языке, что и Яхне.

Зеркало послушно ожило, засветилось болезненно-пурпурным свечением, и Эйдрис отвернулась и в отчаянии вскрикнула.

– Это зеркало представляет темную строну лунного кристалла, и для нас очень опасно пользоваться им, чтобы попасть в Арвон.

– Опасно для наших душ, – согласилась сказительница, почти не разжимая губ. Видя это призрачное свечение, она поверила, что Алон говорит правду.

– Вот именно.

– Но, Алон, нам все равно придется рискнуть! Арвон в сотнях лиг отсюда, за морем! Мы не успеем догнать Яхне!

– Ты права, – согласился он. – Но не забывай, что есть и вторая причина, почему нам нельзя отправляться немедленно…

– Какая? – спросила Эйдрис, чувствуя сама сильную усталость. Казалось, у нее нет сил, даже чтобы держаться за пояс Алона.

– Я тебе покажу. – Он повернул Монсо и вывел кеплианца из пещеры, провел по каменистой тропе, пока они не добрались до поворота и не остановились на горном склоне.

На востоке вставало солнце, и никакие горы не заслоняли его. Алон указал на окружающую местность.

– Мы в Эскоре, миледи. Если не ошибаюсь, отсюда не больше половины дня пути до долины Зеленой Тишины.

– Долина Дахон! – сказала Эйдрис, вспоминая разговор с Дуратаном и Нолар. – Место исцеления!

– Да. Я знаю об этой долине с ранней молодости, конечно, но не мог сказать тебе об этом, не выдав себя, – печально сказал он. – Поэтому пришлось «открыть» этот свиток в комнате Нолар.

– Ты все время знал! – сказала она, бросив на него насмешливый взгляд. – Но правда ли это? Может ли госпожа Дахон вылечить моего отца?

– Не знаю. На краю долины находится место исцеления. Там есть красная грязь, которая излечивает все болезни. Если жертву довезут вовремя, даже смерть не властна в том месте. Но излечит ли красная грязь Дахон болезнь мозга… – Он пожал плечами. – Не знаю.

– Но Керован… Яхне… – Девушка сделала беспомощный жест. – Она погубит его, если мы ее не остановим!

– Ты готова отказаться от своего поиска, пожертвовать шансами на излечение отца, чтобы спасти этого лорда Керована?

Эйдрис мрачно смотрела на пологие зеленые холмы Эскора. Ей казалось, что безжалостная рука стиснула сердце и вырывает его из груди. «Благословенная Гуннора, что мне делать? Я не могу выбирать между ними! Не могу! Госпожа, помоги мне!»