– Умолкни,- буркнул Хэн, слишком усталый, чтобы радоваться пикировке с астродроидом.
      Привалившись спиной к миниатюрному пульту, беглец закрыл глаза. Для спасения он сделал все, что мог. Грузовик шел прямиком на Илезию, оставалось лишь ждать.
      Хэн задремал и во сне увидел Дьюланну такой, какой вуки была, когда они подружились.
 

***

 
      Он уже наполовину протиснулся, когда позади раздался громкий крик. "Нас ограбили!" Сжимая небольшой мешочек с добычей, мальчишка брыкался, вертелся, ввинчивался штопором в узкий оконный проем, за которым его ждала спасительная темнота. Завопила женщина: "Мои драгоценности!" Хэн негодующе фыркал: он застрял. Нахлынула паника. Он должен выбраться! Когда в полицию звонят из богатого дома, корбезовцы прибегают на зов не мешкая.
      Про себя пацан неистово проклинал новомодные тенденции в кореллианской архитектуре, которые требовали делать вместо окон узкие щели от пола до потолка. Считалось, что тем уберегаешь дом от воров. Что ж, кое-кто только что доказал справедливость данного утверждения. В дом пацан проник через дверь в сад, спрятался и подождал, когда обитатели крепко уснут. Затем неторопливо, со знанием дела пошарил по ящикам и отобрал самые ценные вещи. Ему было девять лет, кожа да кости, мальчишка не сомневался, что пролезет в щель без помех.
      Хэн сопел от усердия. Кажется, он здорово промахнулся в расчетах.
      Голос за спиной. Женский. "Вон он! Держи вора!" Хэн извернулся и вывалился из окна в сад. Добычу он не выпустил, даже когда вломился в ароматную ухоженную клумбу цветущих дорва. Воздух из легких выбило, и некоторое время мальчишка лежал, разевая рот, словно вытащенный из воды дрел. Сильно болела ушибленная нога, затылок разламывало, ныли виски.
      – Вызови патруль! – раздался из дома мужской крик. Аля побега оставалось совсем мало времени, Хэн перекатился и заставил себя подняться на дрожащие непослушные ноги.
      Лунный свет так красиво стекал по верхушкам деревьев… больших деревьев, высоких… в чьих ветвях так легко затеряться.
      Полубегом-полухромая мальчишка устремился в тень. Он решил, что не будет сообщать Фигне о накладке. Чего доброго, робот обвинит его в медлительности, раз ему уже почти десять.
      Хэн скривился. Вовсе он не увалень и сноровки не потерял, просто что-то ему сегодня нехорошо… Головная боль сверлила виски с самого утра, он даже собирался сказаться больным и отлежаться.
      Раньше он никогда не болел и ни на что не жаловался, и ему наверняка поверили бы, но Хэну совершенно не улыбалось демонстрировать слабость перед другими. А особенно – перед капитаном Шрайком. Тот никогда не упускал возможности поизмываться.
      Деревья закрыли от него дом. Что дальше? Мальчик слышал топот бегущих людей, так что раздумывать некогда. За него все решил инстинкт. В следующее мгновение мешочек с добычей был зажат в зубах, под ладонями шуршала кора, ноги упирались в развилки ветвей. Хэн лез вверх, останавливался, прислушиваясь, и возобновлял подъем.
      Только на самой вершине, там, где даже случайный взгляд не обнаружил бы беглеца, юный воришка, запыхавшись, уселся верхом на ветку спиной к стволу; голова у него шла кругом. Хэна подташнивало, он даже испугался, что его вывернет наизнанку. Но пацан закусил губу и приказал себе не шевелиться. Странное дело, ему даже полегчало, пусть и ненадолго.
      Судя по звездам, до рассвета оставалось несколько часов, и поэтому могут возникнуть кое-какие трудности. Интересно,.Шрайк задержит челнок или махнет рукой и бросит одного из своих подопечных на чужой планете?
      Внизу, у него под нотами, погоня обыскивала лес, лучи фонарей кромсали ночную тьму; мальчишка прижался к дереву, закрыл глаза и, борясь с головокружением, из последних сил вцепился в шероховатую кору. Если бы только перестала болеть голова…
      Интересно, догадаются ли эти недотепы принести биосканеры? Пацан задрожал. Ночь выдалась холодная и ветреная, а кожа его на ощупь была горячей, влажной и как будто слишком туго натянутой.
      Ближе к рассвету мрак потускнел, превратился в серые предрассветные сумерки. Интересно, чем занята сейчас Дьюланна? Будет ли она скучать по нему, если "Удача" уйдет с орбиты?
      Наконец звуки шагов затихли вдали, спет погас. Мальчишка подождал еще минут двaдцaть, хотел удостовериться, что преследователи на самом деле ушли и не вернутся, а потом, вновь зажав мешочек в зубах, осторожно спустился на землю. Голова разболелась еще сильнее. Каждый толчок, любое движение, даже самый обычный шаг – и перед глазами все расплывалось от боли приходилось стискивать зубы.
      Он шатал… и шагал.
      Несколько раз засыпал на ходу, пару раз падал и испытывал большое искушение остаться лежать неподвижно. Но что-то заставляло его подниматься, идти дальше, а рассвет тем временем разгонял тени и заливал оранжевым заревом улицы и дома. Рассветы на Кореллии удивительно красивы. Хэн отметил это даже сквозь дымку, затянувшую мысли. Раньше он почему-то не обращал внимания, как занятно перемешиваются краски на небесной палитре. Жаль, что свет так режет глаза.
      Утро медленно перетекало в день, прохлада уступала место теплу, затем ее сменила жара. Хэн обливался потом, он ничего не видел даже прямо перед собой. Но все же вот он, космопорт. К этому времени мальчишка двигался как автомат, одну ногу вперед, перенести на нее вес, теперь подтянуть и выдвинуть вторую ногу. И все сначала. У него осталось единственное желание: лечь на обочину и заснуть.
      А впереди… эль-челнок с "Удачи торговца"! Со всхлипом втянув глоток воздуха, Хэн заковылял быстрее. Он почти добрался до трапа, когда в проеме шлюза появился рослый чернобородый мужчина. Вот повезло…
      – Где, во имя всех ситхов, тебя носило?
      Ничего дружеского не было в его жесте, когда капитан схватил Хэна за руку. Мальчишка протянул мешочек, Шрайк жадно выхватил добычу.
      – Хоть вернулся не с пустыми руками,- проворчал капитан.
      Он торопливо проверил содержимое мешочка, удовлетворенно крякнул и, похоже, только сейчас обратил внимание, что Хэн держится на ногах не увереннее пьяного матроса.
      – А с тобой-то что стряслось?
      Не в силах произнести хотя бы слово, а уж связную фразу и подавно, пацан молча качнул головой. Реальность то уплывала, то возвращалась, как заглушаемая слабая радиоволна.
      Шрайк встряхнул мальца, положил ладонь на горячий, словно раскаленная сковорода, лоб. Выругался.
      – Горячка… бросить тебя здесь, что ли? Еще заразишь мне весь корабль.
      Шрайк хмурился, явно борясь с желанием. Взвесил на ладони кошель.
      – Думаю, малыш, ты заработал больничный,- буркнул капитан.- Шагай на борт.
      Хэн сделал пару-тройку неуверенных шагов вверх по трапу, споткнулся, и все вокруг погрузилось во тьму…
      Прошло много времени, прежде чем он пришел в сознание и услышал яростный диспут. Один спорщик орал на общегалактическом, второй грозно и утробно рычал.
      – Я и сам вижу, что пацан болен,- слегка успокоившись, согласился Шрайк, после того как Дьюланна сердито облаяла его в очередной раз.- Но моих ребятишек так просто не прикончишь, даже если выставишь бластер на полную мощность. Отдохнет денька два и вскочит, здоровый и свежий, как новенький. Ему медицинский дроид без надобности, и раскошеливаться на него я не намерен!
      Дьюланна зарычала, и Хэн удивился, насколько убедительны бывают порой вуки. Потом мохнатые когтистые лапы с величайшей осторожностью положили мальчишке на лоб влажную холодную тряпку. Это было просто здорово.
      – Я сказал: нет, Дьюланна, и повторять не буду! – буркнул Шрайк и ушел, проклиная вуки на всех известных ему языках.
      Хэн открыл глаза и увидел повариху; Дьюланна нежно ворковала над ним.
      – Пить… – с трудом ворочая языком, признался мальчишка в ответ на вопрос,-… очень хочется…
      Дьюланна приподняла ему голову и каплю за каплей влила в пересохший рот воду. Потом сообщила, что у Хэна высокая температура, такая высокая, что она, Дьюланна, боится за него.
      Отставив чашку, повариха наклонилась и легко, словно пушинку, взяла парнишку в лапы.
      – Куда… куда мы…
      Вуки велела ему замолчать и сказала, что повезет его обратно на планету, к меддроиду.
      – Не надо… капитан… здорово разозлится…
      Ответ Хэн получил короткий и по существу. До сегодняшнего дня мальчишка не слышал, чтобы Дьюланна так выражалась.
      Хэн то терял сознание, то снова приходил в себя, пока вуки несла его по коридорам в ангар. Следующее отчетливое воспоминание касалось кресла второго пилота, к которому его привязали ремнями безопасности. А Хэн даже не знал, что Дьюланна умеет водить эль-челнок… но вуки управляла легким корабликом с уверенностью бывалого пилота. "Цигнус" соскользнул с причальной решетки и, набирая скорость, направился к Кореллии.
      От лихорадки кружилась голова, а Хэн все воображал, будто слышит голос капитана Шрайка, сыплющего ругательствами. Мальчишка попытался рассказать о видении Дьюланне, но губы не слушались, а язык прилип к гортани от жажды.
      В следующий раз Хэн очнулся в приемной клиники.
      Дьюланна чинно восседала на стуле, держа на коленях тощего воспитанника, и обнимала, как будто хотела уберечь от всей Галактики разом.
      Дверь внезапно распахнулась, появился дроид – высокий, оборудованный антигравитационным модулем, так что мог парить над пациентом. Дьюланна зашла в кабинет и положила Хэна на стол. Мальчишку не больно укололи в руку; дроид взял кровь на анализ.
      – Вы понимаете общегалактический язык, госпожа? – поинтересовался дроид.
      Хэн собрался ответить, что, разумеется, понимает и общегалактический, и еще несколько языков, и… эй, кто это здесь госпожа?!
      – Хр-ррр-рн-ннн.
      Ах да, медицинский дроид обращался к Дьюланне.
      – Юный пациент болен кореллианской лихорадкой – танамен,- сообщил дроид.- Случай крайне тяжелый. Большая удача, что вы не стали медлить и сразу же привезли его ко мне. Но придется оставить его до завтра в амбулатории для обследования. Хотите остаться вместе с мальчиком?
      Вуки рыкнула в том смысле, что да.
      – Как пожелаете, госпожа. Я собираюсь применить интенсивную бактатерапию, чтобы восстановить метаболическое равновесие. Заодно понизим температуру.
      Хэн как глянул на ожидающую его бакта-камеру, так сразу же совершил вялую попытку побега, которую Дьюланна с помощью меддроида с легкостью пресекла. Руку кольнуло вторично, а затем целая вселенная перекосилась и отключила свет.
 

***

 
      Хэн открыл глаза, сообразив, что-грустные размышления превратились в сон. Кореллианин помотал головой, вспомнив, как дрожал от слабости, когда его выудили из бакты. Потом вуки расплатилась с дроидом из своих денег (не очень, между прочим, больших накоплений) и увезла своего "приемного щенка", как она называла Хэна, обратно на "Удачу торговца".
      Беглец сморщился. Ох, как взбесился Шрайк! Хэн тогда даже забеспокоился, что капитан распорядится выбросить обоих ослушников в космос без скафандров. А вот Дьюланна не испугалась, бесстрашно встала между Шрайком и мальчиком и рыкнула, что все сделала правильно, потому что иначе Хэн умер бы.
      В конце концов Шрайк сдался, потому что среди украденных Хэном драгоценностей оказалось украшение с настоящей крайт-жемчужиной. Как только капитан выяснил ее стоимость, сразу же подобрел.
      Хотя денег за лечение так и не вернул…
      Хэн вздохнул и снова закрыл глаза. Когда Дьюланна умерла, его словно ножом полоснули, и рана все не затягивалась. Как он ни старался, не мог отделаться от боли и воспоминаний. Тогда Хэн перестал сопротивляться и вдруг понял, что думает о Дьюланне как о живой, представляет, будто разговаривает с ней, будто он рассказывает вуки о неприятностях с упрямым и неуступчивым астродроидом. Что угодно, лишь бы смягчить боль, которая со вчерашнего дня так и не унялась.
      Хэн выпил еще воды, чтобы избавиться от комка в горле. Он задолжал Дьюланне… он столько ей задолжал! Жизнью, даже именем своим он обязан был поварихе… До одиннaдцaти лет его звали просто по имени, и мальчишка беспокоился, что так никогда и не узнает, кто он такой на самом деле. Как-то раз он пожаловался Дьюланне, а заодно поделился с ней убеждением, что если кому все известно, так это Гаррису Шрайку.
      Вскоре после того разговора повариха выучилась играть в сабакк…
 

***

 
      Хэн сквозь дрему услышал, как кто-то скребется в дверь его каюты, и мгновенно проснулся. Прислушавшись, он сообразил, что нет, не пригрезилось и кто-то на самом деле царапает дверь и негромко скулит.
      – Дьюланна? – прошептал мальчик, соскальзывая с узкой койки и спросонья не сразу попадая ногами в штанины мешковатого комбинезона.- Это ты, Дьюи?
      За дверью невнятно забубнили.
      – Что значит, у тебя для меня хорошие новости?
      Вуки протиснулась в маленькую каюту; огромное, покрытое шерстью тело поварихи колыхалось от возбуждения. Хэн махнул рукой, и Дьюланна примостилась на койке. Поскольку места больше не оставалось, мальчишка устроился на полу. Буки приказала ему не орать на весь корабль, Хэн сонно посмотрел на хронометр и понял, что сейчас глухая ночь.
      – Почему ты не спишь? – озадаченно спросил он и протер слипающиеся глаза кулаком.- Только не говори мне, что засиделась допоздна за картами.
      Повариха кивнула, ее синие глаза блестели из-под челки спутанных бурых с проседью волос.
      – Дьюланна, не томи! О чем ты хочешь рассказать? Вуки негромко заворчала.
      Сон как ветром сдуло.
      – Ты выяснила, как меня зовут? Но… как?
      Дьюланна буркнула сквозь зубы короткое слово.
      – Шрайк… – повторил мальчик.- Так я и думал. Что… как получилось? Как меня зовут?
      Звали его, по словам Дьюланны, Соло. Хэн Соло.
      Шрайк в тот вечер серьезно перепил и начал похваляться, какую выгодную сделку заключил при перепродаже крайт-жемчуга, который стащил из богатого дома малыш Хэн. Дьюланна с самым невинным видом поинтересовалась, что, поскольку, судя по всему, удача передалась мальчишке по наследству, парнишка родом из древнего почтенного воровского рода. Шрайк смеялся до слез.
      – Может, кто в его роду и был преступником, но этот Соло! Едва ли! Только не он! – капитан долго брызгал слюной, останавливаясь, чтобы глотнуть алдераанского эля.- Боюсь, Дьюланна, ты здорово ошиблась. Родители этого парня были из…
      Тут он вдруг замолчал и с подозрением уставился на вуки.
      – А тебе-то что за дело?
      Его хорошее настроение испарилось. Дьюланна ответила повышением ставки.
      – Соло,- прошептал мальчик, примеряя имя, словно новую рубашку,- Хэн Соло. Меня зовут Хэн Соло.
      Он расплылся в широчайшей улыбке:
      – Мне нравится мое имя! Оно здорово звучит, правда?
      Негромко заскулив, повариха осторожно прижала к себе воспитанника…
      Хэн и сейчас улыбался при воспоминании, но то была грустная улыбка. Дьюланна желала ему только добра, но ее открытие имело самые дурные последствия. Каждый раз, когда "Удача торговца" оказывалась на орбите Кореллии, Хэн выкраивал немного времени и посвящал их учебе, вместо того чтобы шарить по чужим карманам.
      Шрайку не нравилось, когда его "сиротки" тратят время на обучение. Все дети на борту "Удачи" умели читать, писать и считать. По мнению капитана, большего им и не требовалось.
      Отчасти из желания во всем перечить Шрайку, отчасти по подсказке Дьюланны, Хэн держал свои уроки в тайне. Предметы, которые пришлись ему не по вкусу, юный кореллианин имел склонность игнорировать, ту же историю, например. Зато читал запоем приключенческие романы и решал задачи по математике и астронавигации. Математику он тоже не любил, но с ней пришлось смириться. Захотел стать пилотом – ничего не поделаешь, вот Хэн и потел.
      Дьюланна как-то пронюхала про эти уроки, проверила знания и заставила читать материалы и по тем предметам, которые Хэн пропускал. Воспитанник неохотно принялся заполнять пробелы в образовании, взявшись за естественные науки и историю.
      И с изумлением выяснил, что военная история ничуть не уступает вымышленной.
      И вот в один прекрасный день в общественном архиве Хэн применил обретенные навыки на практике, чтобы разузнать что-нибудь о себе. Результат получился ошеломительный. Для начала заглянув в исторические записи, мальчик остолбенел, выяснив, что ею фамилия на Кореллии широко известна. Три столетия назад некий Беретон э Соло установил демократию на родной планете, отказавшись от трона. А следовательно, до этою он был правителем, королем!
      Нашелся еще один Соло, посвежее, хотя славой пользовался не меньшей. Лет пятьдесят назад дальний родственник Беретона Корол Соло стал отцом Даллы Соло. Тот В свою очередь изменил имя на Даллу Суул и принялся вести бурную жизнь пирата, убийцы и вымогателя. Даллой Черным пугали непослушных детей на затерянных внешних колониях и кораблях вольных торговцев. "Вот придет Далла Черный и заберет тебя, если немедленно не отправишься в кровать!" Мальчик сразу же заинтересовался, не родственник ли он этим двоим. Приятно думать, что в тебе течет королевская кровь… а вдруг это кровь разбойника и убийцы? Если каким-то чудом не задобрить Шрайка, есть шанс никогда не узнать. Прочитав о том, что Далла был особенно талантлив в воровстве, парнишка сумрачно хмыкнул. Семейная традиция, стало быть.
      Тщательному исследованию подверглись так же последние кореллианские новости – и опять выплыло то же самое имя. Тийон Сал-Соло. Богатая вдова, живущая в затворничестве с единственным сыном. Тракан Сал-Соло был на шесть-семь лет старше Хэна, почти взрослый.
      А что, если они все-таки родственники? Или эта вдовушка знает его родителей? Лучше шанса вырваться на свободу не будет.
      Вернувшись на "Удачу торговца", Хэн обсудил свое открытие с Дьюланной, и повариха согласилась: дело опасное, но придется пойти на риск И встретиться с этой семьей.
      – Ну да,- Хэн подпер кулаком подбородок и, быстро помаргивая, уставился обиженно в стол.- А с тобой я, значит, больше не увижусь, да?
      Вуки ласково заурчала, уверяя, что они, конечно же, встретятся. Просто не здесь, не на борту "Удачи торговца".
      – Когда я сбежал в прошлый раз, Шрайк мне так всыпал, что я несколько дней сидеть не мог,- надулся мальчишка.- Если бы Ларрад ни заступился, он бы меня насмерть забил бы, вот что.
      – Уигрх-вурр-вуф хр-ррр-р…
      – Это точно. Если эта семья меня примет, у них денег – горы, они смогут защитить меня от капитана.
      Общения с высокородными родственничками Хэн не опасался, он достаточно поднаторел в этикете и правилах поведения в высшем обществе на Кореллии. Шрайк то и дело организовывал крупные операции по изъятию денег у населения, и порой Хэн принимал в них участие.
      Схема действия была, как правило, одна и та же. Гаррис Шрайк арендовал дорогой особняк и селил в нем многочисленное "семейство", чтобы обеспечить достоверное прикрытие. Вместе с другими Хэну приходилось ходить в школу для богатых детей, заводить друзей среди однокашников и ходить к ним в гости. Поиграть, так сказать. Приятели наносили ответные визиты, в результате налаживались контакты, а родители вкладывали крупные суммы в "предприятия" Шрайка.
      Всего лишь несколько недель тому назад Хэн посещал как раз такую школу – настолько известную, что она удостоилась визита знаменитого кореллианского политика Гарма Бел Иблиса. Хэн попросил слова и с ходу задал ceнaтору два вопроса. Учителя пришли в ужас, Бел Иблис – в дикий восторг. После занятий сенатор подозвал к себе юное дарование и полюбопытствовал, как его зовут. Хэн огляделся по сторонам, увидел, что никто не подслушивает, и гордо сообщил именитому соотечественнику свое настоящее имя. Было здорово.
      Шрайк частенько задействовал Хэна, отчасти из-за беззлобного и беспечного очарования мальчишки и подкупающей солнечной улыбки, отчасти потому, что тайная учеба подняла Хэна на уровень выше остальных ребят. К тому же Хэн начал приобретать по началу скромную, но постоянно растущую славу хорошего пилота и гонщика. Если и существует спорт богатых, так это гонки на свупах и гравициклах, а там всегда существует возможность свести знакомство с ребятами из весьма обеспеченных семей. Кое-кто из родителей вследствие такой дружбы уже расстался с деньгами.
      Через год Хэну будет достаточно лет для участия в юниорском дивизионе. А это крупные деньги – если он будет выигрывать этап за этапом.
      Хэну и нравились дела Шрайка и не нравились. Любил он их потому, что участие в аферах позволяло ему порой неделями, а порой целыми месяцами есть досыта и купаться в роскоши. Да и без гонок он не мог жить, как без воздуха. А не любил потому, что со многими из тех, с кем дружил по приказу, становился близок на самом деле.
      Он знал, что из-за этой дружбы пострадают и ребята, и их родители, но научился глушить голос совести. Хэн неплохо поднаторел в эгоизме. Всем остальным (за исключением Дьюланны, конечно) приходилось отступать на второй план или уходить вообще. Самосохранение, не больше, и Хэн добился на этом поприще высокого мастерства.
      И до сих пор не растерял сноровки, думал юный кореллианин, поднимаясь с палубы "Илезианской мечты" и отправляясь проверить скорость и курс. Читая показания приборов, он улыбался. Как по маслу. Все получится.
      Следующей проверке подлежал запас воздуха; баллон опустел более чем наполовину.
      Желание исследовать фрахтовик было велико, но Хэн его переборол. Чем больше двигаешься, тем больше расходуешь кислород, а Хэн и так гуляет по грани, за которой заканчивается безопасность.
      Вот поэтому он сел обратно и вновь погрузился в воспоминания. Тетушка Тийон, несчастная женщина. И милый братец Тракан, при одной мысли о котором чешутся кулаки…
      Он скользнул вниз по высокой ограде и бесшумно приземлился на ноги. За деревьями прятался большой дом, выстроенный из настоящего камня, как и окружающая усадьбу стена. Нарушитель спокойствия направился туда, держась по возможности в тени деревьев.
      Возле дома он остановился, озираясь по сторонам. Богатые особняки были ему не в новинку, в некоторых он даже жил, но в жизни не видел ничего подобного.
      На каждом углу квадратного здания поднимались увитые плющом башни. Вдоль живой изгороди, поскрипывая сочленениями, брел древний робот-садовник. На ходу он подравнивал кусты, которыми заросли берега глубокого, заполненного водой рва. Хэн тоже прогулялся по бережку и, к своему немалому удивлению, выяснил, что дом стоит на островке; войти можно было лишь по узкому деревянному мостику, висящему над темной водой.
      Военным делом Хэн интересовался с малолетства и сразу же сообразил, что строили особняк по принципу древней крепости. Пока что все соответствовало тому, что он читал про семейство Сал-Соло. В обществе они не появлялись, на светских раутах не присутствовали, на увеселительные мероприятия не ходили.
      Когда Хэну приходилось играть роль богатого мальчика, он ни. разу не слышал, чтобы кто-нибудь упоминал их фамилию. А уж он бы ее не упустил, учитывая привычку этого общества вечно сплетничать друг о друге.
      Хэн осторожно подошел к дому. Еще раньше он сменил залатанный комбинезон на "одолженную" по случаю пару черных штанов и светлую рубаху. Не хотел, чтобы сразу становилось ясно, откуда он тут взялся.
      У моста он остановился, постоял за высокими декоративными кустами, с опаской разглядывая сумрачный темный дом. Ну, и что ему теперь делать? Подойти и позвонить в дверь? Здравствуйте, я ваш пропащий родственник, так, что ли? Пацан нерешительно покусал себя за губу. А что, если хозяева заявят его беглецом, вызовут полицию? Шрайк не заставит себя упрашивать, явится по первому же слову…
      – Попался!
      Кто-то ухватил его за руку и больно дернул, разворачивая к себе. Хэн с перепугу попытался дать стрекача, но безрезультатно.
      Парень, поймавший его, был на голову выше, темнее волосами и крепче сложением. Но лицо у него было такое, что Хэн застыл на месте и только глазами хлопал.
      Если раньше и грызли его сомнения, состоит ли он в родстве с Сал-Соло, то они только что скоропостижно скончались. Парень, который стоял перед Хэном, был практически точной копией отражения, что юный кореллианин привык видеть в зеркале. Просто чуть более взрослая версия.
      Не то чтобы близнецы, но для обычного совпадения многовато. Одинаковый разрез темных глаз, одинаково очерченный рот, манера быстро вздергивать бровь… о скулах и носе даже говорить нечего.
      В остолбенелом состоянии пребывал не только гость, но и хозяин молча разевал от удивления рот.
      – Эй! – парень опять грубо дернул Хэна за руку. – Ты еще кто такой?
      – Меня зовут Соло. Хэн Соло. А ты, должно быть, Тракан.
      – И что с того? – мрачно буркнул парень.
      Под его тяжелым взглядом Хэн чувствовал себя неуютно. Ему приходилось видеть врельтов, у которых в глазах было больше тепла и дружелюбия, чем у нового знакомого.
      – Хэн Соло, э? Никогда о тебе не слышал. Откуда ты? Кто твои родители?
      – Я думал, ты мне скажешь,- сдерживаясь, произнес Хэн.- Я сбежал от… оттуда, где был, потому что хочу найти свою семью. О себе я ничего не знаю, только имя.
      – Мда… – Тракан продолжал придирчиво разглядывать гостя.- Что ж, полагаю, ты один из нас…
      – Похоже на то,- согласился Хэн, не заметив каламбура.
      Правда, и Тракан не обратил на нечаянную шутку внимания. Он никак не маг оторвать взгляда от нежданного гостя, даже обошел Хэна кругам, чтобы рассмотреть со всех сторон.
      – Так откуда ты убежал? – спросил Тракан.- Тебя будут искать?
      – Нет,- быстро ответил Хэн, который еще не решил, можно ли доверять новообретенному родственничку.- Послушай, мы так похожи… может… может, мы братья, а?
      Забавно, он так давно мечтал отыскать семью, которая поможет уйти с "Удачи торговца", спасет от Гарриса Шрайка, а теперь надеется, что, вышла ошибка.
      – Еще чего! – Тракан скривил губы.- Май отец умер через год после моего рождения, а мама с тех пар живет в уединении. Она вроде как… любит одиночество.
      Хэн читал и об этом. Тийон Соло вышла замуж за Рандиля Соло лет двадцать назад, в архиве был и некролог.
      – Может, твоя мама знает что-нибудь обо мне? Можно ее увидеть? – Хэн собрался с духом.- Пожалуйста…
      Тракан что-то обдумал.
      – Ладно,- наконец сдался он.- Но если мама… расстроится, ты сразу же уйдешь, понял? Маме люди не нравятся. Она на своего деда похожа, тот не переносил живой прислуги, талька дроиды. Мама говорит, что люди предают и убивают друг друга, а дроиды – никогда.
      Следом за Траканом Хэн вошел в сумрачный дам, прошагал па анфиладе комнат, набитых закрытой чехлами, славна саваном, мебелью и запыленными картинами. По дороге ему объяснили, что семья пользуется не всеми помещениями, лишь несколькими, чтобы сэкономить дроидам-уборщикам время и силы.
      В конце концов они добрались да небольшой гостиной. Тийон Сал-Соло оказалась бледной темноволосой женщиной, одутловатой и нездоровой даже на вид. Привлекательной ее никто не назвал бы, но, разглядывая ее оплывшее лица и обвисшие жирные щеки, Хэн подумал, что когда-то, очень-очень давно, Тийон могла сойти за красавицу. В глубинах его памяти что-то зашевелилась…
      Он видел похожее лицо. Давным-давно. "Воспоминание", если оно таковым было, напоминало струйку дыма, такое же мимолетное и обманчивое.
      – Мама,- громко произнес Тракан.- Эта Хэн Соло. Он наш родственник.
      Взгляд женщины отрешенно и медленно скользнул по лицу гостя. Тийон вздрогнула, в ужасе уставилась на пришельца округлившимися глазами, а затем открыла рот и испустила пронзительный крик.
      В карих глазах собрались крупные слезы, покатились по трясущимся пухлым щекам.
      – Невозможно! Он умер! Они оба умерли!
      Спрятав лицо в ладонях, толстуха истерична разрыдалась. Тракан выволок Хэна из дому.
      – Смотри, что ты натворил, придурок! – молодой человек оглянулся на окна гостиной.- Теперь мама несколько дней будет не в себе. Она всегда такая, когда на нее находит.
      – Я-то при чем? – обозлился Хэн.- Она первая начала. Она что, свихнулась?
      Процедив грязное ругательство, Тракан ударил Хэна кулакам па лицу так, что разбил парню губу.
      – Заткнись! – прорычал ан.- Как ты смеешь судить ее? Она нормальная, слышишь меня? Абсолютно нормальная!
      Удар был сильный, но Хэна часто избивали – и такие эксперты, которым Тракан не чета,- поэтому он знал, как получить по физиономии и устоять на ногах. Чего скрывать, имелось горячее желание вцепиться обидчику в горло, Но Хэн удержался. Тракан всего лишь защищал свою мать, и в глазах его была настоящая боль. Наверное, на его месте Хэн поступил бы точно так же. Мне необходимо остаться здесь, напомнил себе пацан. Все лучше, чем у Шрайка.
      – Прости… – выдавил он. Тракан, кажется, даже смутился.
      – Просто думай, прежде чем говорить о моей маме, ладно?
      Следующие шесть недель оказались самыми необычными в жизни Хэна. Тракан разрешил ему поселиться в одной из пустующих комнат на своей половине дома, куда Тийон практически никогда не заглядывала, и первое время кузены вволю болтали, чтобы получше узнать друг друга.
      Как скоро выяснилось, Тракан был требовательным хозяином. С ним нужно было во всем соглашаться, не перечить, бегать по его поручениям, иначе он выходил из себя и принимался отвешивать тумаки и оплеухи. Еще он заставлял возить себя по всей округе в разваливающемся, старом флаере, а несколько раз кузены предпринимали исследовательские экспедиции в пустые особняки, чьи хозяева уехали отдыхать. Тракан требовал, чтобы Хэн вскрывал замки и отключал сигнализацию, а затем без помех забирал все, что ему нравилось. Хэн был младше и слабее, возразить ему было нечего.
      Он уже задавался вопросом, стоило ли в таком случае бежать с "Удачи торговца"? В особняке Сал-Соло его удерживали всего две вещи: опасение рассердить Тракана (тот со спокойной душой мог сдать братца властям, а значит и Шрайку, со всеми вытекающими отсюда последствиями) и надежда на то, что кузен проговорится. Тракан постоянно намекал, что ему-то известно, кто такой Хэн на самом деле.
      – Всему свое время,- повторял кузен, когда из него пытались вытащить информацию.- Всему свое время. Пойдем-ка лучше покатаемся. Хочу, чтобы ты научил меня водить флаер.