Услышал об этом, Хэн взял транспорт и помчался к очереди опустошенных, изможденных кореллиан, ждущих посадки на транспорт.
      – О чем вы думаете? – выкрикнул он. – Илезия – это ловушка! Разве вы не слышали, что говорят о ней? Они заманят вас туда и превратят в рабов! Вы помрете на рудниках Кесселя! Остановитесь!
      Пожилая женщина бросила на него подозрительный взгляд.
      – Помолчите, юноша, – сказала она. – Мы отправляемся в лучшее место. Жрецы Илезии говорят, что позаботятся о нас, и жизнь наша будет лучше… благословенная жизнь. Здесь я не могу больше сводить концы с концами. Проклятая Империя лишает нас возможности жить честно.
      Он ринулся в другой конец очереди, взывая к кандидатам в паломники, но и там бормотали те же слова и осыпали его руганью. Наконец, Хэн остановился с желанием зарычать от ярости, как вуки. Чубакка в отличие от него так и сделал.
      – Чуй, у меня руки чешутся поставить бластер на парализацию и расстрелять их всех – иначе их не остановить, – горько заметил кореллианин.
      Чуби выразил солидарность грустным ревом.
      В последней отчаянной попытке Хэн попробовал поговорить с некоторыми из молодежи, дойдя даже до того, что предложил им работу. Никто его не слушал. В досаде он скоро оставил это занятие. Так уже было с ним однажды, на Аэфао – далекой планете на другой стороне Галактики. Туда тоже прибыли илезианские миссионеры, и Хэн пытался предупредить тех, кто отправлялся на эти корабли, но он не мог противостоять восторженным речам о Возрадовании. Только единицы низкорослых оранжевокожих гуманоидов-аэфанцев послушали его. Более сотни взошли на борт илезианского корабля миссионеров…
      Хэн смотрел на очередь кореллиан, битком набивавшихся в ожидающий их транспорт, и покачал головой.
      – Некоторые люди слишком глупы, чтобы жить, Чуй, – сказал он.
      – Или слишком отчаялись, – добавил вуки.
      – Да… Что ж, еще одно напоминание мне о том, что, если ты высунул голову, не жалуйся, что тебе ее отрубили, – с досадой сказал Хэн, поворачиваясь спиной к обреченным кореллианам и шагая прочь. – Когда я еще раз соберусь это сделать, ты меня огрей по-братски, чтобы я на землю грохнулся. Пора бы за эти годы научиться…
      Чуй заверил его, что непременно так и сделает, и они вместе ушли.
 

***

 
      Невзирая на то что его короткие ручки были полностью заняты кланом Бесадии, Дурга Хатт не собирался оставить поиски убийцы его родителя. Шестеро из его домашних работников умерли под жестокими допросами, но не было абсолютно никаких признаков, что кто-то из них мог быть в этом замешан.
      Если домашний персонал был невиновен, то как оказался отравлен Арук? Дурга провел еще одну беседу с Миком Бидлором, в этот раз подтвердившим, что следы Ксеша-1 были обнаружены и в пищеварительном тракте Арука. Смертоносное вещество действительно было им проглочено.
      Дурга отключил связь и долго ползал, в размышлениях блуждая по залам своего дворца. Выражение его лица было столь зловещим, что его прислуга – и без того, по понятным причинам, взведенная и на нервах – разбегалась при его приближении, словно он был злым духом из Вечной Тьмы.
      Молодой господин Бесадии мысленно перебирал последние месяцы жизни своего родителя, отсчитывая каждый момент каждого дня. Все, что ел Арук, приходило из их кухонь и было приготовлено поварами – включая тех, кто теперь мертв. (Он сделал себе мысленную заметку нанять двух новых поваров…) Дурга обследовал всю кухню и комнаты слуг на наличие хотя бы малейших следов Ксеша-1. Ничего. Единственное место, где он заметил след этого вещества, был пол офиса Арука, не далеко от того места, где обычно стояло его репульсорное кресло. Да и то, там были лишь крошечные частицы.
      Дурга нахмурился, его от природы уродливые черты превратились в некое подобие демонической маски. Что-то шевелилось в нем. Воспоминание. Шевелилось… извивалось… копошилось.
      Шевелилось… извивалось! Нала-квакши!
      Картинка внезапно всплыла, четкая и ясная. Арук, тянущийся за очередной нала-квакшой. До этого момента Дурга ни разу не допускал возможность того, что яд мог проникнуть через живое существо – в конце концов, казалось разумным, что это существо умрет от яда задолго до того, как оно будет поглощено.
      Но что, если нала-квакши невосприимчивы к действию Ксеша-1? Что, если их ткани накапливали в себе Ксеш-1 без вреда для них?
      Арук любил этих амфибий. Он ел их каждый день, иногда не меньше дюжины за день.
      – Осман! – заорал Дурга. – Подай сюда сканер! В офис Арука!
      Чевин на миг появился, подтверждая приказ, и исчез. Звук его топота растворился вдалеке. С максимальной быстротой Дурга отправился в офис своего родителя.
      Он лишь на несколько секунд опередил запыхавшегося слугу, несущего сканирующее устройство. Дурга выхватил прибор у него из рук и поспешил в кабинет. "Где оно?" – мысленно спрашивал он, дико оглядываясь вокруг.
      "Вот здесь!" – озарила его догадка, и он кинулся в угол. Там стоял забытый старый аквариум Арука. Он использовал его для того, чтобы живая еда оставалась свежей, и в последние несколько месяцев его жизни этой живой едой были нала-квакши!
      Опустив зонд сканера в аквариум, Дурга включил прибор. И несколько мгновений спустя, получил то, что искал. Минеральные отложения на стеклянных стенках шара содержали заметное количество Ксеша-1.
      Дурга издал яростный вопль, от которого задрожала мебель, и в бешенстве разнес аквариум одним мощным ударом хвоста, круша мебель и уничтожая все на своем пути. Наконец, тяжело переводя дух, он остановился в развалинах кабинета Арука.
      Тероенза. Лягушек прислал Тероенза.
      Первым порывом Дурги было полететь на Илезию и лично превратить т'ланда Тиль в кровавое месиво, но после секундного размышления он подумал, что будет ниже его достоинства в этом мараться. Кроме того, он не мог просто так покончить с верховным жрецом. Тероенза хорошо исполнял свои обязанности, и его было бы непросто заменить. Господин Бесадии с беспокойством понимал, что, если он убьет Тероензу, т'ланда Тиль могут отказаться играть свою роль священников на Илезии. Тероензу ценили подчиненные. Кроме того, он был хорошим администратором, приносившим Бесадии стабильно растущий доход от фабрик спайса.
      "Мне нужно будет найти ему достойную замену прежде, чем покончить с ним," – подумал Дурга.
      Плюс ко всему, продолжал размышлять Дурга, улики против верховного жреца зависели от обстоятельств. Существовала небольшая вероятность, что Тероенза был невиновен. Дурга пристально следил за расходами Тероензы, и большие суммы денег не уходили с его счетов. Он не мог приобрести яд, если только не каким-либо сверхсекретным путем… у него не было денег на большое количество Ксеша-1.
      "Если только он не продал свою несчастную коллекцию…" – подумал Дурга, но он знал, что это не так. Он внимательно следил за всеми поставками, идущими на Илезию и с нее, и за последние девять месяцев Тероенза свою коллекцию ничуть не уменьшил, а, наоборот, расширил.
      Господин Бесадии решил заняться подготовкой нового т'ланда Тиль на этой же неделе. Он продолжит свои расследования и к тому времени, когда будет готов новый верховный жрец, наймет охотника за головами, чтобы тот принес ему рог Тероензы. Дурга представил, как будет смотреться этот рог на стене его кабинета, прямо рядом с голографическим портретом Арука.
      Возможно, на Илезии не один Тероенза заслуживает смерти. Кто-то должен был поймать нала-квакш, упаковать их и погрузить на корабль. Дурга решил расследовать ситуацию со всех сторон, а потом уже выставлять заказ.
      Конечно, настоящим убийцей был тот, кто приобрел Ксеш-1 и спланировал всю операцию. Главной подозреваемой у него была Джилиак. У нее были деньги, у нее был мотив.
      Дурга уже начал искать связь между Джилиак и Малкитскими отравителями. Теперь он мог также выяснить, что связывает главу Десилийков и Тероензу…
      Он обязательно что-нибудь найдет… какую-нибудь запись. Записи поставок, вклады и снятие денег со счетов, записи приобретений… где-то должна быть улика, связывающая и Тероензу, и Джилиак со смертью Арука, – и он, Дурга, ее найдет.
      Он знал, что поиск потребует как времени, так и денег. УВЫ, его собственных личных денег. Дурга не отваживался рисковать своей, надо признать, ненадежной позицией главы Бесадии, расходуя огромные суммы на то, что можно было считать личным возмездием.
      Зиер и прочие его очернители уже следили за ним, в любой момент готовые уличить его в неразумных тратах.
      Нет, ему придется раскошелиться самому… и это истощит его личные ресурсы.
      На мгновение Дурга подумал о "Черном солнце". Одно слово принцу Ксизору – и в его распоряжении будут все неиссякаемые капиталы "Черного солнца". Но это откроет "Черному солнцу" путь к захвату клана Бесадии и, возможно, всей Нал Хутты.
      Дурга покачал головой. Он не мог пойти на такой риск. Как и не хотел оказаться одним из вассалов Ксизора. Он был свободным и независимым хаттом, и никакой фаллиенский принц не будет раздавать ему приказы.
      Дурга покинул разгромленный кабинет Арука и отправился в свой собственный, где долго работал с декой. Он не мог действовать в ущерб своей деятельности в Бесадии, так что большинство его расследований проводилось ночью, пока остальные хатты спали.
      С мрачным видом Дурга взял деку и начал вводить запросы на информацию.
      Он нашел убийц своего родителя, он был уверен в этом. Он знал мотив и способ. Теперь нужно было найти доказательство, которое позволит ему бросить вызов Джилиак и потребовать личной уплаты кровавого долга.
      Высунув от сосредоточенности кончик зеленоватого языка, Дурга забегал короткими пальцами по клавиатуре…
 

***

 
      Тероенза медленно шагал по коридорам Илезианского административного центра на встречу с Киббиком. "Владыка" потребовал его присутствия почти двадцать минут назад, но Тероенза был занят. В прежние дни он никогда бы не осмелился томить повелителя хаттов ожиданием, но дела на Илезии менялись – медленно, но верно.
      Власть его, Тероензы, росла. Этот идиот Киббик был просто слишком глуп, чтобы это понять.
      Каждый день он строил планы, нанимал дополнительную охрану, с ведома Дурги, и укреплял оборону планеты. Вместо того чтобы нанимать гаморреанских охранников, сильных, но еще более тупых, чем Киббик, – а это о чем-то говорило! – Тероенза проводил тщательный отбор тренированных наемных бойцов. Они обойдутся дороже, но будут стоить того в битве.
      А битва грядет, Тероенза знал это… Придет день, когда ему придется открыто объявить о разрыве с Нал Хуттой. Бесадии ни за что не спустит с рук такую претензию на независимость, но Тероенза планировал к этому подготовиться. Он направит свои войска в бой, и победа будет за ним!
      Верховный жрец уже делал приготовления, чтобы доставить на Илезию брачных партнерш для жрецов т'ланда Тиль. Его собственная партнерша, Тиленна, прибудет одной из первых. Киббик такой идиот, что, возможно, даже не сразу заметит это. Для т'ланда Тиль мужчины и женщины их расы были без труда различимы. Для большинства других рас они казались практически одинаковыми, если не считать наличие рога у мужчин.
      Также Тероенза планировал усилить оборону, даже если для этого ему придется продать часть своей коллекции. Он разузнал цену наземного турболазера и ужаснулся, но, возможно, с деньгами ему поможет Джилиак. В конце концов, он, Тероенза, был единственным, кто мог сообщить о ее причастности к убийству Арука. Ясное дело, что она захочет остаться с ним в хороших отношениях.
      Добравшись до приемного зала Киббика, Тероенза помедлил перед входом, намеренно напуская на себя раболепный вид. Он не хотел, чтобы Киббик знал о его намерениях. Не сейчас.
      Но уже скоро…
      "Скоро, – успокоил себя Тероенза. – Играй свою роль. Слушай его болтовню. Соглашайся с ним. Льсти ему. Скоро тебе больше не придется этого делать. Еще несколько месяцев, и с его глупостью будет покончено. Скоро…"
 

***

 
      Первое, что сделал Хэн Соло, получив "Сокол Тысячелетия" – вызвал свою подругу, Саллу Зенд, полетать наперегонки. С маленькой и не слишком мощной "Брией" он и надеяться не мог на то, чтобы обогнать ее "Отчаянного беглеца"…
      Всякий раз, когда у них был груз, предназначавшийся для Кессельской Дуги, двое контрабандистов мчались сквозь опасную территорию космоса. Они часто доставляли спайс и другие товары в систему Стеннесс, и Кессельская Дуга была кратчайшим путем до этого пункта.
      Один забег Хэну удалось выиграть, во втором победила Салла. Два корабля практически ни в чем не уступали друг другу. Проигрывать никто из обоих контрабандистов не любил, и их дружеские соревнования становились все более жаркими. Они начинали идти на риск… на серьезный риск. Особенно Салла. Будучи экспертом, она вела корабль в одиночку и гордилась своим умением выжимать из него всю мощь.
      Однажды утром Хэн и Салла, покинув ее квартиру вместе, пообещали друг другу встретиться на Камсуле – одном из семи обитаемых миров в системе Стеннесс.
      Хэн улыбнулся.
      – Проигравший платит за ужин?
      Она улыбнулась в ответ.
      – Я закажу самое дорогое блюдо только назло тебе, Хэн.
      Хэн рассмеялся, помахал рукой, и они расстались, направившись к своим кораблям.
      Полет до Кесселя прошел без примечательных событий. Хэну удалось обогнать Саллу почти на пятнадцать минут, но у одного из дроидов-погрузчиков, приписанных к его кораблю, произошел какой-то сбой, и это замедлило процесс погрузки. "Отчаянный беглец" Саллы приземлился совершенно безумным образом, еще когда Хэн загружался, и тому едва хватило пяти минут, чтобы опередить ее на взлете.
      Вторым пилотом у него был Чуи, а Ярик – стрелком на верхней турели. Имперские патрули в районе Кесселя появлялись, в эти дни все чаще и чаще.
      Выходя на Дугу, Хэн застучал по клавишам передатчика.
      – Гляди в оба, – велел он Ярику. – Я не хочу, чтобы патрули имперцев свалились нам на голову.
      – Будет сделано, Хэн. Только поглядывай за своими сенсорами, а я уж их подстрелю быстрее, чем они что-то сообразят.
      Первым препятствием на вылете с Кесселя был Мау – опасный регион космоса, условно сферической формы, содержащими черные дыры, несколько нейтронных звезд и множество звезд главной последовательности. На расстоянии, в ночном небе Кесселя, Мау казался мягким, размытым, переливающимся сиянием, сильно напоминающим туманность. Но по мере приближения корабля, его сферические очертания стали яснее. Мау сиял светом своих солнц, ионизированного газа и кометных хвостов, змеящихся цветными лентами. На Хэна хищными глазами уставились диски черных дыр.
      На фоне более темных участков Мау они казались почти белыми. Под меняющимся углом полета "Сокола", эти глаза щурились, сужались или широко распахивались. В центре каждого ока булавочной головкой чернел зрачок засасываемого дырами звездного вещества.
      "Почти как джунгли илезианской ночью, – подумал Хэн. – Черная ночь с неотступным взглядом хищника…" Перемещаться по периметру Мау на обычных субсветовых скоростях было опасно, но гнать по нему в полную мощь было равносильно самоубийству. Взглянув на сенсоры, Хэн увидел, что Салла нагоняла их. Он прибавил скорость, увеличивая ее до тех пор, пока не помчался быстрее, чем когда-либо раньше.
      – Теперь ей нас не догнать, – сказал он Чубакке. – Я сохраню первенство, пока мы не окажемся в Бездне, а там уж мы намного оторвемся и уйдем в гипер по меньшей мере на двадцать минут раньше, чем "Отчаянный беглец".
      "Бездна" представляла собой серьезное астероидное поле, заключенное в тонкий газовый рукав близлежащей туманности. Вместе Мау и Бездна делали Кессельскую Лугу опаснейшим местом. Услышав, как Хэн расхвастался, Чуи издал далеко не радостный стон и предложил кое-что другое.
      – Что ты имеешь в виду – позволить ей победить нас? – возмутился Хэн. Пальцы, облаченные в перчатки, летали над переключателями, в то время как корабль пронесся через первый сектор черных дыр. Газ и пыль из ближних звезд уходили в них длинными, сине-белыми и розовыми потоками. – Ты с ума сошел? Я не покупаю ужин! Я выиграю филе нерфа с жареным хвостом ладнека. Все по полной программе и абсолютно честно!
      Чуби нервно посмотрел на индикатор скорости "Сокола" и озвучил свое предложение.
      – Ты оплатишь всем ужин, если я снижу скорость? – Хэн недоверчиво воззрился на второго пилота. – Эй, друг, свадьба сделала тебя слишком мягким. Я справлюсь! И "Сокол" справится. Мы выиграем!
      Пока он говорил, на сенсоре отразился значок "Отчаянного беглеца", безумно увеличивающего скорость. Хэн расширившимися глазами уставился на приборную панель.
      – О нет… – прошептал он. – Салла, ты что задумала? Не делай этого!
      Через несколько мгновений плоская форма "Беглеца" вытянулась, затем исчезла из реального пространства.
      Чубакка зарычал.
      – Салла! – бессмысленно выкрикнул Хэн. – Ты с ума сошла! Микропрыжок возле Мау – это самоубийство!
      Заставив Чуи разволноваться, Хэн лихорадочно увеличил скорость еще больше, пытаясь отыскать на сенсорах "Отчаянного беглеца".
      – Куда ее понесло? Безумная женщина! Куда она делась?
      Прошло десять минут, потом пятнадцать. "Сокол" мчал, огибая Мау по периметру. Хэн едва удерживался от того, чтобы самому сделать микропрыжок, но у него не было возможности выяснить курс, которым последовала Салла. Единственное, в чем он мог быть уверен, – она не стала бы прыгать с одной стороны Мау на другую. Глубокие гравиколодцы черных дыр и нейтронных звезд выдернули бы ее из гиперпространства раньше времени – и, возможно, прямо в объятия черной дыры, в точку без возврата.
      Нет, она должна была прыгнуть вдоль периметра – скорее всего, чтобы попасть прямо к Бездне…
      Чубакка взвыл и ткнул волосатым пальцем в сенсоры.
      – Это она! – сказал Хэн, глядя на показатели "Отчаянного беглеца". Салла продолжала перемещаться, но она двигалась не к Бездне. Она…
      – О нет… – прошептал Хэн, чувствуя, как его охватывает ужас. – Чуй, должно быть, что-то пошло не так. Она идет неправильно… – Он снова сверился с приборами. – Она вышла из гипера прямо в магнитное поле нейтронной звезды!
      "Отчаянный беглец" все еще двигался, но уже не по прямой. Корабль Саллы, находясь в тысяче километров от нейтронной звезды, заворачивал на высокую орбиту. Сенсоры Хэна показывали выплески смертоносной плазмы, вырывающиеся по обе стороны плоского диска, отмечавшего расположение нейтронной звезды.
      – Должно быть, гравиколодец или магнитное поле повредили ее навикомпьютер, и она вышла из микропрыжка не там, где надо… – Хэн выдохнул, чувствуя, как его грудь словно сжало гигантской невидимой рукой. – Ох, Чуй… ей не выжить…
      За несколько минут корабль Саллы достигнет апоастра самой высокой и медленной точки своей орбиты вокруг умирающей звезды. Потом, еще через какие-то минуты, орбита "Отчаянного беглеца" завернет, и корабль Саллы пройдет сквозь край плазменного выброса. Смертельный уровень радиации сожжет ее за мгновения.
      За два удара сердца сотня воспоминаний о Салле промчалась в голове Хэна. Салла улыбается ему спросонок… Салла в сверкающем платье ведет его на вечер в казино… Салла с перепачканным лицом чинит гипердвигатель – так же легко, как большинство людей готовят завтрак… За исключением того, что Салла никогда не умела готовить…
      – Чуй… – хрипло прошептал он, – мы должны попытаться спасти ее.
      Чубакка бросил на него взгляд, потом указал мохнатым пальцем на сенсоры и зарычал.
      – Знаю, знаю. "Отчаянный беглец" ужасно близок к этому всплеску, – сказал Хэн. – И если мы приблизимся, велик риск того, что наш корабль собьется с курса и последует туда же за "Беглецом". Но, Чуй… мы должны попытаться.
      Голубые глаза вуки сузились целеустремленно и решительно, и он согласно зарычал. Салла была их другом. Они не могли бросить ее.
      Хэн открыл частоту на коммуникаторе "Сокола", одновременно лихорадочно задавая расчеты своему навикомпьютеру.
      – Салла? Салла? Это Хэн. Дорогая, ты там? Мы постараемся до тебя добраться… но ты должна будешь делать то, что я тебе скажу. Салла? Прием!
      Пока навикомпьютер просчитывал возможные вектора приближения, он еще два раза попробовал установить связь. Он знал, что магнитные поля, ионизированный газ и выбросы плазмы могли навести помехи, но надеялся, что мощные передатчики и сенсоры "Сокола" смогут сквозь них пробиться.
      – Чуй, скажи Ярику, пусть оденет вакуумный скафандр и стоит возле шлюза с магнитным захватом и лебедкой. Я велю ей катапультироваться, мы пересечемся с ее траекторией и подберем ее.
      Чуй скептически посмотрел на Хэна.
      – Не смотри на меня так! – отрезал Хэн. – Я знаю, что это будет сложно! Навикомпьютер рассчитает вектор так, чтобы мы держались в стороне от магнитного поля выброса. Не стой тут и не говори мне, что все может пойти не так! Давай!
      Чубакка поспешно вышел.
      Хэн снова обратился к коммуникатору.
      – Салла… Салла, это "Сокол". Прием. – Он подумал, не ударилась ли Салла о приборную панель при резком возвращении в реальное пространство. Она могла лежать там без сознания… или мертвой.
      – Детка, ответь мне. Прием, Салла…
      Он продолжал вызывать ее, приближаясь к, координатам апоастра. Магнитное поле нейтронной звезды было настолько мощным, что, должно быть, сбило все активные системы "Отчаянного беглеца" в тот момент, когда Салла вышла из гиперпространства. А значит, почти наверняка, это вывело из строя и единственную спасательную капсулу "Беглеца", так как эта система обычно была включена постоянно – готовая к экстренному и мгновенному катапультированию.
      Салла все еще двигалась с той же скоростью, на которой она ушла в гиперпространство, но теперь она никак не могла затормозить или изменить направление. И что наиболее важно, ей не хватало мощности, чтобы вырваться из гравиколодца. Ее затягивало на все более низкую орбиту, потом ее корабль достигнет границы дыры, и… взрыв.
      Хотя к тому времени, когда это произойдет, Салла будет мертва по меньшей мере уже пять минут от прохождения через язык плазмы…
      "Можно подумать, я это допущу," – мрачно задумался Хэн.
      – Салла? Салла? Ты слышишь меня? Прием, Салла!
      Наконец, послышались щелчки помех, затем едва различимый ответ. -… Хэн… "Беглец"…двигатели отключились. Питания нет…батареи разряжаются…ничего не могу… все кончено, милый… не лети за мной…
      Хэн громко выругался.
      – Нет! – крикнул он в коммуникатор. – Салла, слушай меня и делай точно, что я скажу! Да, с "Беглецом" все кончено, но не с тобой, Салла! Тебе придется покинуть корабль, и у тебя на это всего несколько минут! Твоя капсула была включена во время удара? -…Да, Хэн…капсула не работает… не могу катапультироваться…
      Так он и думал. От капсулы не было толку, электронные схемы перегорели. Он облизнул губы.
      – Нет, ты можешь катапультироваться! Мы идем за тобой! Салла, пробирайся к шлюзу на корме и залезай в вакуумный скафандр! Возьми оба ускорителя, слышишь меня? Когда первый выгорит, включай второй. На всю мощь! Я попытаюсь пересечься с твоей траекторией, но хочу, чтобы ты была как можно дальше от "Беглеца" и этой плазмы!
      – Не поможет… мне прыгать?
      – Да, черт побери, прыгать! – Хэн подправил курс. – Я буду там через восемь минут. И хочу, чтобы ты мчала от "Беглеца" во весь дух по следующим координатам… – Он бросил взгляд на навикомпьютер и передал ей набор цифр. – Слышишь?
      – Но "Беглец"… – послышался слабый ответ.
      – К черту "Беглеца"! – рявкнул Хэн. – Это просто корабль, у тебя будет другой! Ну же, Салла! Хватит возражать, сложностей и так хватает! У тебя три минуты, чтобы одеть скафандр! Вперед!
      Он связался по внутреннему передатчику с Яриком.
      – Ярик, магнитный захват и лебедка у тебя? Ты готов?
      – Так точно, Хэн, – сказал Ярик. – Только дай мне знать, когда будет визуальный контакт. В этом шлеме плохо видно.
      – Непременно, приятель, – кратко ответил Хэн. – Вот координаты для захвата, – он повторил их. – На счету каждый миг, так что не медли. Любой сбой – и мы зацепим край магнитного поля и застрянем, как "Беглец". По сути, у нас только один шанс добраться туда и безопасно выбраться. Ясно?
      – Ясно, Хэн, – напряженно сказал Ярик.
      Приближая корабль к координатам спасения, Хэн волновался, что ускорителям Саллы не хватит мощности, чтобы унести, ее достаточно далеко от обреченного судна. Они могли врезаться в "Беглеца", а Хэну этого не хотелось. "Сокол" был фрахтовиком, не созданным для искусного и тонкого маневрирования. По правде говоря, Хэн мог корабль хоть на уши поставить, но подобрать крошечного человека в скафандре, при этом стараясь не попасть под магнитное излучение выброса, было достаточно рискованно, не говоря уже о том, что в них мог врезаться "Беглец".
      Хэн в который раз тщательно перепроверил курс. Он должен был сделать это четко, с первой попытки. Нужно было добраться до нее прежде, чем она попадет под воздействие смертельной плазмы. Перед ним предстала краткая жуткая картина, как они поднимают на борт сожженный радиацией труп, и он заставил себя сосредоточиться на управлении. Этот маневр был, возможно, самым сложным за весь его пилотский опыт…
      Несколько минут спустя, Хэн, уже взмокнув, начал вводить в курс поправки, ведущие его к точке пересечения. Он сбросил скорость… замедлил корабль еще… и еще раз. Остановиться полностью он не решался, опасаясь, что его затянет в магнитное поле…
      Он не отрывал взгляда от сенсоров. На экранах вырастал "Беглец", висевший на расстоянии не больше пятидесяти километров.
      – Ярик, я держу визуальный контакт с <Беглецом>. Будь на связи.
      – Понял тебя, Хэн. Я на связи.
      Успела ли Салла катапультироваться? Хэн попробовал вызвать ее. Ответа не было, но велика была вероятность того, что комлинк ее скафандра недостаточно мощен, чтобы пробиться до него сквозь помехи.
      Обреченный фрахтовик вырастал на обзорном экране. Хэн сбросил скорость еще раз, едва решаясь моргнуть. Где она? Хватило ли у нее смелости прыгнуть?
      Смелости Салле было не занимать, Хэн знал это. Но прыгать в космос, где только ты и бездонный вакуум – это любого напугает. Хэн закусил губу, представляя, как она отталкивается от шлюза "Беглеца" и запускает первый ускоритель. Ему случалось одевать космический скафандр, но болтаться в бесконечной пустоте, простиравшейся во всех направлениях, ему совершенно не нравилось. И уж конечно, он никогда не пытался в одном только скафандре бороздить просторы космоса. Кореллианин не был уверен, что у него хватило бы смелости сделать то, что он требовал от Саллы…
      До того как стать контрабандисткой, Салла работала техником на корпоративном транспорте. Он надеялся, что она не утратила своих навыков управления скафандром.
      Хэн посмотрел на схемы своих навигационных панелей. На них светилась нейтронная звезда и спирально направленная вниз орбита "Беглеца". Точка "Сокола" быстро приближалась к ней. Тридцать кликов…
      Ядовито-зеленый язык гибельной плазмы, окруженный фиолетовым ореолом магнитного поля…
      Хэн сглотнул. Так близко…
      Расстояние сократилось до двадцати кликов. Он поднял глаза и через обзорный экран посмотрел на плоский, напоминавший минока, силуэт "Беглеца".
      "Где она? – подумал он, снова сверяясь с со схемой. – Где…?" – Я вижу ее! – неожиданно закричал Хэн. – Ярик, я вижу ее! Пока только на приборах, но будь начеку!
      Он внес несколько небольших изменений в курс, чтобы точно совпасть с траекторией Саллы. Она шла к нему на хорошей скорости, достаточно быстро, чтобы двигаться по прямой, но не настолько, чтобы подвергнуться риску потерять контроль и сорваться в штопор. Хэн восхитился ее умением обращаться со скафандром.
      – Готово, Хэн, – сказал юноша, затем пробормотал что-то в полголоса… молитву? Хэн был слишком занят, чтобы спрашивать.
      Кореллианин включил внутренний передатчик.
      – Чуй, аптечка наготове?
      Утвердительный рык.
      Наблюдая за ее точкой, Хэн продолжал следить за экранами, и вдруг…
      – Вижу ее! Визуальный контакт! Ярик… магнитным захватом по моей команде…
      Хэн мысленно отсчитал секунды. Три… два… один…
      – Огонь!
      Миг напряжения…
      – Поймал! Включаю лебедку!
      – Чуй, ты слышишь ее?
      Чубакка проревел – еще нет, но как только услышит, даст Хэну знать.
      – Ярик, Ярик, как она?
      – Подтягиваю ее, Хэн! – мгновение спустя, он добавил: – Есть, Хэн, она внутри! Закрываем шлюз!
      Передатчик разразился ревом Чубакки.
      – Верно! – сказал Хэн. – Сматываемся отсюда!
      Хэн изменил курс и увеличил скорость, выдергивая корабль из гравиколодца нейтронной звезды. Взглянув на схему, он увидел, как "Беглец" проходит сквозь сгусток плазмы, наращивая орбиту. Едва успели!
      – Как она? – спросил Хэн по передатчику. – Скажите мне хоть что-нибудь!
      Мгновение спустя он услышал голос Саллы, хриплый, но узнаваемый.
      – Я в порядке, Хэн. Только ссадина на голове. Чуй меня подлатает.
      – Ярик, быстро сюда и берись за управление, – сказал Хэн. – Я хочу увидеть Саллу. Чуй, не забудь проверить ее на радиационное излучение…
      Последовал сердитый рык: "Можно подумать, сам не догадаюсь".
      – Отлично!
      – Хэн, -сказал Ярик, – она идет. Стой, где стоишь.
      Мгновение спустя все трое появились в рубке. Кореллианин выбрался из пилотского кресла, а Чуй и Ярик заняли места первого и второго пилотов. Салла, хмурясь, села на пассажирское сиденье. На перевязанный лоб спадали пряди черных волос.
      Хэн склонился над ней.
      – Как ты?..
      Она отстранилась, и на секунду он подумал, что она замахнется на него. В ее глазах горела злость на всю вселенную.
      – Хэн… эта точка, – она указала пальцем. – Это "Беглец"?
      Хэн повернулся и взглянул на схему, потом на обзорный экран. "Беглец" все еще шел через плазму, окруженный оранжевым светом.
      – Да, – сказал он. – Он быстро набирает скорость…
      На кокпите воцарилась тишина, и все четверо смотрели, как корабль – гордость и радость Саллы – мчался сквозь остатки плазмы, ускоряясь все больше и больше, устремлялся к звезде, затягиваемый ее гравитацией на более низкую орбиту. ще несколько минут – и на краю диска мимолетно расцвела крошечная вспышка.