10

Проснувшись на следующее утро, Линда почувствовала неодолимое желание купить близнецам какую-нибудь обновку. Она вспомнила, что обещала детям новые[сандалии.

Позавтракав, Линда поехала на машине в городской торговый центр, не сказав ни слова родителям.

Ее душу переполняла решимость больше не встречаться с Мэттом, а также не обсуждать события предыдущего вечера с Норой. «Я взрослая женщина и должна отстаивать свое право на личную жизнь», – твердила она себе всю дорогу. И она не станет слушать неизбежные нотации матери насчет того, как неразумно связываться с такими мужчинами, как Мэтт Дейтон. В голове Линды мелькали разные варианты тех аргументов, которые станет приводить ей мать.

Однако Нора не проявила ни малейшего желания обсуждать с дочерью поведение Мэтью Дейтона. Она встретила вернувшуюся Линду вежливой улыбкой.

– Вернулась, дочка? Ну как, удалось тебе найти подходящую обувь детям?

– Я выбрала себе розовые, – заявила Кейт, торжественно показывая бабушке пару желтых сандалий. Она уже выучила кое-какие цвета, но все-таки многие путала.

– А у меня красные. – Дрю открыл коробку и показал Норе покупку.

– Очень красивые, просто замечательные у вас сандалии.

Нора отвела детей к раковине и помогла им помыть руки.

– На ленч я вам сделала сандвичи с арахисовым маслом и бананами.

Близнецы пришли в восторг, и Линда поставила на стол две кружки молока положила салфетки. Она все ждала, что мать начнет задавать наводящие вопросы, как делала это обычно, но ничего подобного не последовало.

Казалось, мать страдала от полной амнезии в том, что касалось событий прошедшего вечера. Линда начала нервничать. Она приготовилась постоять за свои права, а тут оказалось, что на них никто и не посягает.

– Меня никто не спрашивал? – безразличным тоном поинтересовалась она, когда стало очевидным, что Нора не только не хочет читать ей нотации насчет Мэтта, но и вообще не намерена упоминать его имя.

– Спрашивал? – непонимающим тоном переспросила Нора. – А кто мог тебя спрашивать?

– Не знаю. Может, кто-нибудь звонил по телефону либо еще что.

Во взгляде Норы Линда прочла сочувствие, от которого внутри нее закипела злость.

– Нет, милая. Боюсь, что нет.

– Что ж, неважно. Я и не ждала ничьих звонков.

– Правильно, дорогая моя. Вот поэтому, должно быть, никто и не звонил. Чем ты собираешься заняться днем, когда дети лягут спать?

«Залезу в глубокую нору и вскрою себе вены. Или, наоборот, позвоню Мэтту», – подумала она.

Линда торопливо прогнала предательскую мысль. Накануне вечером она заявила в припадке гнева Мэтту, что не выйдет за него замуж, и теперь была абсолютно и непоколебимо уверена, что приняла правильное решение. Отношения, основанные на полуправде и недоразумениях, не имеют шансов стать длительными и успешными.

– Думала съездить к парикмахеру, – ответила она матери. – Мне нужно немного подстричься.

– Хорошая мысль, – безмятежно согласилась Нора. – А потом по телевизору покажут диснеевские мультики. Мы можем посмотреть их все вместе.

– Чудесно, – ответила Линда безрадостным голосом.

Она машинально вытерла у Кейт молочные усы, а у Дрю сняла салфеткой с пальцев арахисовое масло. Конечно, было бы намного лучше, если бы Мэтт забарабанил в дверь, потребовал, чтобы она вышла к нему, стал настаивать, чтобы она переменила решение. Впрочем, ее устроит даже малейшая его попытка оказать на нее давление, убедить ее выйти за него замуж.

Ведь, в конце концов, бывает так, что люди говорят в пылу ссоры необдуманные вещи, которые вовсе и не хотели говорить, а у них с Мэттом за плечами все-таки семь лет разлуки, которые приходится преодолевать... Доверие не устанавливается так просто, нужно стараться обоим...

Линда, сделав над собой усилие, прервала свои тоскливые размышления. Между ней и Мэттом нет ничего, кроме мощного сексуального влечения. И кое-каких давних воспоминаний. Да еще большого интереса к прикладному искусству... И тут лихорадочный бег ее мыслей приостановился.

Эскизы. Урчалки. Ее контракт с фирмой «Плейбрит». О, Господи! Ее контракт!

Она резко обернулась к матери.

– Мама, какой пост Мэтью занимает в компании «Плейбрит»?

– По-моему, Грета сказала, что он директор или что-то в этом роде. Он и ее президент – Чарли, кажется, его зовут? – встретились, когда Мэтт в первый раз приехал в Нью-Йорк. А теперь, когда Мэтт стал таким знаменитым и получил столько призов за свои работы, многие компании приглашают его в правление либо в качестве консультанта...

Последние слова Нора говорила уже в удаляющую спину дочери, когда Линда бежала вверх по ступенькам к себе в спальню.

Лихорадочно порывшись в бумагах, она нашла копию контракта с «Плейбрит». Бросилась на постель и уставилась полными слез глазами на покрытые машинописным текстом страницы. Какая самонадеянная дура! Как только она могла вообразить, что Урчалки и впрямь так хороши, что оправдывают баснословный аванс в десять тысяч долларов!

Мэтт просто разыграл ее. Пользуясь своим авторитетом в правлении компании, он может время от времени, видимо, о чем-то просить. А на самом деле в «Плейбрит» никто и не считает ее работы хорошими. И они изготовят пару десятков Урчалок, а потом все про них забудут.

Линда подошла к рабочему столу и перелистала эскизы книжных иллюстраций, которые она сделала в пятницу вечером. Критический взгляд отметил множество дефектов, говоривших о непрофессиональности, которые остались незамеченными в состоянии творческой эйфории. Щеки ее вспыхнули. Какая досада, ведь она едва не отправила их в Нью-Йорк!

Линда едва не разорвала иллюстрации, но что-то остановило ее руку. Вместо этого она схватила контракт и растерзала его на мелкие клочки. Потом собрала их, засунула в конверт и вложила туда записку:

«Мэтт, благодарю за благородные намерения, но я в благотворительности не нуждаюсь и обойдусь без этих денег.

Затем с росчерком поставила свою подпись и нетвердыми шагами направилась вниз.

Нора выглянула из кухонной двери.

– Поехала стричься, дочка?

– Не сейчас. Прежде всего мне нужно кое-что отдать Мэтту.

– Если поторопишься, то, может, еще застанешь, его. По-моему, он уезжает в Нью-Йорк.

Линда уставилась на мать так, словно у той выросли две головы.

– Мэтт уезжает? Сегодня?

– Кажется, да. Так что поторопись, если хочешь его застать. А я пока уложу близнецов спать.

И снова Нора говорила в спину дочери.

Салли Дейтон встретила Линду такой же отвратительной, сочувствующей улыбкой, какая блуждала на лице у Норы все утро.

– Здравствуй, Линда. Чем могу помочь, дорогая?

– Я... э... мне нужно кое-что передать Мэтту.

– Ты хочешь поговорить с ним, дорогая? Вообще-то он торопится, чтобы успеть на самолет. Не уверена, что у него найдется время...

Линда не знала, то ли она разразится сейчас слезами, то ли лопнет от разочарования. Она пошла на компромисс и напустила на себя ледяное спокойствие.

– Мне не хотелось бы мешать Мэтту, раз он так занят. Может, ты передашь ему этот конверт до отъезда?

– Разумеется, дорогая. – Салли Дейтон взяла конверт и сунула его под мышку. – Как поживают близнецы?

– Спасибо, замечательно.

– Вот и хорошо. Но в следующую субботу я прошу тебя отложить все дела в сторону. У нас особое событие. Ты удивишься, но Дженнифер и Даг собираются объявить о своей помолвке.

– Ах, Салли, это просто потрясающая новость! – На какое-то мгновение Линда забыла про свои беды, обрадовавшись за подругу. – Можно, я скажу об этом своим родителям?

– Они уже знают. Они были у нас сегодня утром, когда позвонила Дженнифер.

– Они были у вас? И папа? А почему он не поехал на работу?

Салли слегка смутилась.

– Не знаю, Линда. Правда, он зашел всего на пару минут. Ой, слышишь? Чайник засвистел на плите! Мне надо бежать. Пока, дорогая моя. Увидимся в субботу!

Салли поспешно захлопнула дверь.

Линда поплелась домой, удивляясь, почему ей так хотелось повидаться с Мэттом перед его отъездом. Видимо, для того, чтобы сообщить ему, что она абсолютно уверена: ее решение не выходить за него замуж правильное. Впрочем, ее и так никто не просит менять его. Мэтт явно не намерен даже и пытаться заставить ее передумать.

Линда шмыгнула носом, подавив отчаянное желание разразиться слезами жалости к себе. И почему она чувствует себя такой несчастной? Ведь это она решила не выходить замуж за Мэтта. Прошлым вечером она убедилась раз и навсегда, что они совершенно не подходят друг другу. Просто безнадежно не подходят. Она пребывала в ярости, что он не сказал ей правду про свои успехи, а еще больше ее разозлила его уверенность, что она решила выйти за него замуж из-за денег. Хотя им было хорошо вместе и без этого...

Раздался звонок в дверь. Ее сердце перестало биться на долю секунды, а потом бешено застучало.

Линда бросилась в коридор и растворила дверь настежь.

На пороге стояла улыбающаяся Салли Дейтон. Она улыбалась.

– Здравствуй еще раз, дорогая. Мэтт только что уехал, но просил передать тебе вот это. – И она протянула Линде коричневый конверт.

Дрожащими пальцами Линда вскрыла его. Но пол полетели кусочки ее разорванного контракта с «Плейбрит», вместе с ними выпала записка:

«Линда, я надеюсь, что у тебя найдется либо много липкой ленты, либо много лишних денег. «Плейбрит» – процветающая компания, а не благотворительная организация. Она купила твои эскизы Урчалок, потому что они хорошие. И она сдерет с тебя огромную неустойку, если ты не выполнишь условия контракта в срок. Пока, детка. Мэтт».

– У тебя расстроенный вид, милая. – Голос у Салли звучал до противного сочувственно. – Надеюсь, Мэтт не написал тебе ничего неприятного?

Линда растерянно покачала головой.

– Когда Мэтт вернется в Карсон?

– Кто это знает? – Широкая улыбка Салли годилась для рекламы зубной пасты. – Он так занят, к тому же знает, что нам нравится навещать его в Нью-Йорке. Всегда очень приятно бывать у него дома в Чиппаке. Дом у него такой просторный, а на заднем дворе растут клены. Идеальное место для детей, мне всегда так казалось.

– Понятно, – кивнула Линда. – Значит, он не собирается приехать на помолвку Дженнифер и Дага?

– Тише! – Салли нервно огляделась по сторонам. – Вон идет Грета Виттмейер, а я могу поклясться, что уши у этой женщины будто локаторы.

– Извини. Значит, Мэтт не приедет на помолвку? – не унималась Линда.

– Не думаю, милая. Он слишком загружен работой, которую ему предстоит сделать для одной бродвейской постановки. И конечно, ему нет никакого смысла приезжать сюда, разве не так? Я хочу сказать, что ты права. Он вел себя отвратительно по отношению к тебе, и я уверена, что ты никогда не изменишь своего решения насчет замужества. Вы в общем-то не слишком подходите друг другу. Никто не назвал бы ваш брак разумным, а ведь ты всегда поступала исключительно разумно, это известно всем. Верно?

– Верно, – с несчастным видом согласилась Линда. – Я очень осмотрительная и благоразумная женщина.

Салли похлопала Линду по руке.

– Когда у тебя вновь появится желание найти себе пару, тебе предоставится большой выбор из местных мужчин. Вон у Греты Виттмейер племянник – банковский управляющий в Гранд-Джанкшене. Она часто говорит о том, что вы с ним составили бы замечательную пару. Кажется, он коллекционирует насекомых. По словам Греты, у него свыше тысячи редких образцов.

– Я презираю людей, которые коллекционируют насекомых, – сухо заявила Линда. – И уверена, что племянника Греты Виттмейер я тоже возненавижу, если только увижу его.

Раздражающее добродушие Салли улетучилось, словно сброшенный за ненадобностью плащ.

– Ты дважды прогоняла от себя Мэтта, Линди Бет. И на этот раз он не вернется, если ты его не попросишь об этом.

Она повернулась и быстро пошла по садовой дорожке, а Линда смотрела ей вслед задумчивым, хмурым взглядом.

Линда с кривой усмешкой наблюдала за тем, как жители Карсона занялись неблагодарным делом – превращением Мэтью Дейтона из общепризнанной белой вороны в местную знаменитость.

Прошлое было переписано набело, роль Мэтта в скандале с Сюзанной Маккензи получила благоприятное истолкование, а блестящие успехи в творчестве теперь приписывались хорошему обучению в местной школе. В газете Гранд-Джанкшена даже появилась статья, где говорилось о том, что вдохновение для своих знаменитых декораций Мэтт черпал в величии Скалистых гор.

Салли Дейтон, дочь которой теперь работала на телевидении, младший сын служил пилотом ВВС, а старший стал миллионером, внезапно обнаружила себя в центре внимания горожан. Она получила гордое звание карсонской Матери года. И ее, и Фрэнка весьма позабавил такой головокружительный взлет престижа.

Теперь все жители Карсона решили, что должны найти для Мэтта жену, которая соответствовала бы его славе и богатству. Выбор казался всем очевидным даже без потрясающих историй о любви и страсти, которые так усердно распространяла Грета Виттмейер.

Самый знаменитый уроженец Карсона заслуживал никак не меньше, чем городского ангела. Линда Петри и Мэтью Дейтон. Даже имена звучали рядом весьма благозвучно. Весь Карсон, – не обращая внимания на такие мелочи, как отъезд Мэтта в Нью-Йорк и настойчивые заверения Линды, что она не знает, когда он вернется, – развлекался тем, что планировал их свадьбу. Все пришли к общему мнению, что невеста должна быть одета в скромное бледно-розовое платье и держать в руках белые орхидеи.

Линда уже стала избегать появляться на улицах. Там ее обязательно останавливал какой-нибудь благожелатель и спрашивал, когда же будет свадьба. И чем более яростно она настаивала, что они с Мэттом вовсе не собираются связывать себя браком, тем более понимающие улыбки появлялись на лицах собеседников.

В среду утром ее терпение лопнуло. Она понимала, что горожане вовсе не виноваты в ее раздражительности и непрестанных головных болях. Сплетни доводили ее до безумия лишь потому, что они не соответствовали реальной ситуации.

Оставив близнецов на заднем дворе, где они брызгались друг в друга водой, она направилась на кухню.

– Мама, ты не присмотришь за Кейт и Дрю? Мне нужно кое-что прострочить на швейной машинке.

Нора подняла глаза от гладильной доски.

– Ты хочешь что-то сшить?

– Урчалку. – Линда открыла дверцу холодильника и сделала вид, что старательно выбирает себе йогурт, а потом произнесла, не поворачивая головы: – Я хочу послать его Мэтту.

Тишина в кухне растянулась на несколько секунд.

– Я присмотрю за детьми, – сказала Нора. – Мы покормим уток на пруду, а потом поедем в Гранд-Джанкшен, и я угощу их в «Макдоналдсе». – Нора выключила утюг. – Благодаря этому у тебя окажется свободным все утро.

– В «Макдоналдсе»?!

Линда была настолько поражена, что забыла, за чем полезла в холодильник.

– И ты разрешишь своим внукам есть блюда быстрого приготовления?

– Я думаю, что несколько пирожков не принесут им большого вреда, – кивнула Нора.

Линда захлопнула дверцу, решив, что она не голодна.

– Ты изменилась за эти несколько дней, мама. Что произошло?

– Твой отец подумывает о пенсии, – уклончиво ответила Нора. – Мы хотим купить домик на колесах и попутешествовать немного по стране, пока еще не слишком старые и позволяет здоровье. Мы ни разу еще не были на Восточном побережье. Да и вообще восточней Чикаго. Пора нам поменять образ жизни.

– Понимаю. А в Нью-Йорк вы случайно не планируете заехать?

– Не исключено. Говорят, что в Новой Англии очень красиво осенью.

– Мама, я не уверена, вернется ли ко мне Мэтт, даже если я попрошу его об том. Возможно, я его больше не интересную.

– Не сомневайся, ты его интересуешь. Он не дурак.

Нора сложила гладильную доску и поставила ее за буфет.

– Сейчас я приведу близнецов, а ты берись за работу, хотя я даже не представляю, что ты задумала. Впрочем, лучше мне и не лезть в твои дела, – сумрачно добавила она.

Линда закончила шитье в полдень. Это была Урчалка-девочка с короткими застенчиво сложенными на пухлом животе руками и скошенными от восторга глазами, которые гарантировали, что ее не пустят ни в один респектабельный детский магазин. К лапам Линда пришила миниатюрную почтовую открытку, на которой было написано: «Я люблю тебя. Я скучаю без тебя. Пожалуйста, возвращайся поскорее домой».