Полчаса спустя они все-таки сбежали из мрачного особняка. Энтони угрюмо молчал. Судя по всему, его плохое настроение можно было лишь частично отнести за счет неудачного допроса.

— Надеюсь, у тебя была веская причина оставить меня наедине с этой отвратительной особой, да еще так надолго? — проворчал он.

— Отвратительной? Как можно! Миссис Раштон просто в восторге от тебя! Заметь, она не обращала на меня ни малейшего внимания, но была готова писать сонеты и оды твоему могучему сложению!

— Мне не до твоих шуточек! — воскликнул он, хватая ее за руку и таща к парку.

Только сейчас Эмелин сообразила, что впервые видит разозленного Энтони. Совершенно новая и интригующая сторона его характера!

— Иисусе, — прошептала она, — да вы в самом деле расстроены, сэр!

— Зачем тебе понадобилось гулять по саду? — выпалил он, открывая железную калитку и вталкивая ее в маленький, утопающий в зелени парк. — Ты прекрасно знаешь, что мы пришли к Бэнксу не для того, чтобы ты любовалась клумбами и живой изгородью!

— Я прекрасно знаю, для чего мы пришли. Он тянул ее за собой так быстро, что у нее сбилась шляпка. Эмелин попыталась на ходу ее поправить.

— И мы безнадежно провалились.

— Из-за этой мерзкой женщины, — прошипел Энтони, шагая по тропинке, рассекавшей парк по диагонали. — В ее присутствии слуги отказывались развязывать языки, хорошо понимая, что Бэнкс при смерти, а их настоящая хозяйка и есть миссис Раштон. Она может уволить любого без рекомендаций.

— И не говори, — задыхаясь, пробормотала Эмелин, которой пришлось бежать, чтобы поспеть за ним. — Поэтому я и предприняла небольшую импровизированную прогулку по саду вместе с несчастным, перепуганным садовником.

Энтони бросил на нее короткий испытующий взгляд. Эмелин видела, что он все еще кипит гневом, но при этом сознает, что она действовала не просто из каприза.

— И что ты обсуждала с несчастным, перепуганным садовником? — спросил он.

Девушка, очевидно довольная собой, ослепительно улыбнулась.

— Деликатный финансовый вопрос.

— Проклятие! — выругался Энтони, но все же немного замедлил шаг. — Ты предложила ему взятку?

— Вознаграждение, — поправила она. — Меня вдохновил пример тетушки. Очевидно, она, подобно мистеру Мар-чу, считает информацию таким же товаром, как и всякий другой, и, следовательно, готова за него платить.

— Верно.

Энтони помедлил, чтобы открыть калитку на другой стороне парка.

— Тобиасу не всегда это нравится, но метод, вне всякого сомнения, эффективен. И что садовник? Согласился?

— Не знаю.

— То есть он ничего тебе не ответил?

Энтони вытащил ее на улицу и повернулся, чтобы закрыть калитку.

— Надеюсь, ты не дала ему деньги просто так?

— Он слишком нервничал, чтобы говорить прямо. Видимо, постоянно сознавал, что миссис Раштон неподалеку. Но я почувствовала, что он знает больше, чем сказал нам, поэтому и заверила его, что мое предложение действительно двадцать четыре часа.

— Ясно.

Энтони снова взял ее за руку, но молчал, пока они не свернули на узкую улочку.

— Неплохой план, — ворчливо признал он наконец.

— Спасибо. Мне он тоже показался неглупым.

— Но неужели было так уж необходимо бросить меня в пасть миссис Раштон только для того, чтобы предложить взятку садовнику?!

— Я уже сказала: не взятку, а вознаграждение. Что же касается пасти… боюсь, у меня не было иного выхода. Позволь напомнить, что я была вынуждена действовать быстро.

— Пожалуй, это твое единственное извинение.

— Ну же, не сердись, — улыбнулась она. — Чай с миссис Раштон был не так уж плох, верно?

— Самые ужасные двадцать минут моей жизни. Эта… бесстыдница пыталась убедить меня нанести ей второй визит… ближе к ночи. И без тебя. — Энтони зябко повел плечами. — Представляешь?!

— Должно быть, тебе пришлось немало пережить. Клянусь, никогда раньше не видела вас в подобном состоянии, сэр.

— Когда я просил Тобиаса взять меня в помощники, он и словом не упомянул, что иногда попадаются такие клиенты, как миссис Раштон!

— Но ты должен признать, что у нас необычайно интересная профессия!

Энтони, немного просветлев, согласно кивнул.

— Очень. Тобиас, правда, не совсем доволен моим решением последовать по его стопам, но думаю, он уже смирился.

— Тетя Лавиния испытывала те же чувства, но она скорее всего меня понимает.

Энтони слегка нахмурился.

— Кстати, о Тобиасе и твоей тете… я хотел кое-что с тобой обсудить.

— Тебя тревожат их личные отношения, верно?

— Насколько я понял, ты тоже этим озабочена?

— Вернее, немного встревожена, — призналась она.

— Вполне очевидно, что они за последнее время стали… довольно близки. И не только в делах… ну, ты меня понимаешь.

Эмелин пристально уставилась в какую-то точку на другом конце улицы.

— То есть ты хочешь сказать, что они любовники?

— Да. Прости меня, я сознаю, что это не та тема, которую мужчина обсуждает с дамой твоих лет и положения, но я просто не мог об этом не заговорить.

— Не беспокойся о приличиях, — мягко попросила она. — Видишь ли, Энтони, наше воспитание никак нельзя назвать традиционным. Нас не укрывали от жестоких реальностей этого мира, и, следовательно, у нас куда больше опыта, чем у других людей нашего возраста. Со мной можно говорить свободно.

— Если хочешь знать, меня волнует тот факт, что последнее время Тобиас и миссис Лейк стали больше ссориться.

— К сожалению. Почему-то они нередко друг друга раздражают.

— А я-то считал, что после успешного расследования убийств в музее восковых фигур их отношения наладились. Я бы даже сказал, что это любовь. Во всяком случае, они совершенно точно воспылали друг к другу страстью.

Эмелин представила раскрасневшиеся щеки и сверкающие глаза Лавинии, когда та возвращалась с очередной долгой прогулки с Тобиасом.

— Совершенно точно, — повторила она.

— Вся беда в том, что Тобиас не романтик и терпеть не может романтиков, а следовательно, не знает, как ухаживать за дамой. Я пытался давать ему советы, но боюсь, урок не идет впрок.

— А мне кажется, ты не прав, — задумчиво возразила Эмелин. — Верно, что тетушка любит романтическую поэзию, но при этом она вряд ли ожидает от мистера Марча подражания героям Байрона.

— Счастлив это слышать, потому что, боюсь, это ему не по силам. Мало того, он вообще не способен на подобные вещи. Но если проблема не в этом, тогда в чем же, черт побери? И что происходит с этой парочкой?

— Судя по всему, тетя Лавиния считает, что мистеру Марчу не нравится… э-э… конкуренции и он пытается отодвинуть ее на второй план.

Брови Энтони сошлись на переносице.

— Дьявол! Почему ей так кажется?

— Отчасти потому, что мистер Марч отказывается познакомить ее со своими информаторами.

— Да, знаю, но для этого у него имеются достаточно веские причины. Кое-кто из его приятелей связан с преступниками. Вряд ли будет прилично представлять миссис Лейк людям подобного рода, и должен признать, я с ним согласен.

— Но дело не только в том, что мистер Марч не желает знакомить ее со своими наиболее полезными помощниками, — продолжала Эмелин. — Боюсь, что последнее время он почти каждый день изрекает команды и на каждом шагу дает нежелательные советы. Тетя находит его чересчур властным. Видишь ли, она не привыкла слушать ничьих приказов.

Энтони, немного подумав, заметил:

— Совершенно ясно, что мы имеем дело с чрезвычайно независимыми, сильными и самостоятельными людьми. Более того, они не желают друг другу уступать. Интересно…

— Сэр! Мэм! — перебил его детский голос из-за спины. — Пожалуйста, подождите. Мой па велел кое-что передать.

— Что это? — удивился Энтони, оборачиваясь. Эмелин последовала его примеру. Мальчишка лет восьми-девяти, в помятой одежде и огромной кепке, выразительно показывал на узкую улочку, где в этот час наверняка не было ни души. Знакомое волнение охватило Эмелин.

— Это сын садовника, — объяснила она Энтони. — Я встретила его в саду. Он помогает отцу.

— Но что ему нужно от нас?

— Бьюсь об заклад, его прислал отец. Наверное, надеется получить обещанную плату. Так и знала, что мой план сработает.

Мальчик, заметив, что привлек их внимание, поспешил навстречу. Откуда-то сзади послышались громкий стук колес и конский топот. Из-за угла выскочил черный кеб, запряженный парой лошадей. Кучер оглушительно щелкнул кнутом, и животные рванули вперед.

Сын садовника оказался прямо на их пути.

Эмелин поняла, что мальчике вот-вот растопчут.

— Берегись! — вскрикнула она.

Неизвестно, услышал ли парнишка ее предупреждение, но, кажется, все же сообразил, что ему грозит опасность, и обернулся. На какое-то мгновение его словно парализовало страхом. Он смотрел во все глаза на экипаж, не в силах сдвинуться с места, как прикованный.

— Беги, парень, беги! — завопил Энтони, метнувшись к нему.

— Господи Боже!

Эмелин подхватила юбки и кинулась следом. Мальчик наконец пришел в себя и внезапным, конвульсивным прыжком бросился прочь. Ветерок подхватил его кепку и швырнул под копыта лошадей.

— Моя кепка!

Парнишка повернулся и вновь помчался на середину улицы, полный решимости спасти свой драгоценный головной убор.

— Не смей! — остерегла Эмелин. — Не смей!

Но мальчик уже не обращал внимания ни на что, кроме своей кепки.

Кучер и не подумал натянуть поводья. Скорее всего он вообще не видел паренька. Тоскливый, беспомощный ужас объял Эмелин. Она ни за что не успеет его спасти.

— Встань в дверях, — велел Энтони, не оборачиваясь. Он успел обогнать ее на несколько шагов.

Эмелин вскочила на ближайшее крыльцо и затаив дыхание наблюдала, как Энтони и экипаж надвигаются на мальчика с противоположных концов. Невероятно, но Энтони добрался до сорванца на секунду раньше летящих копыт. Он подхватил парня и метнулся на обочину.

Секунду спустя экипаж прогрохотал мимо Эмелин. Уголком глаза она заметила, как кучер бросил в нее какой-то предмет. Он ударился о стену и упал на тротуар. Но Эмелин тотчас же забыла об этом. Все ее внимание было поглощено Энтони и мальчишкой.

Экипаж промчался мимо с головокружительной скоростью, опасно раскачиваясь. Казалось, он вот-вот завалится на бок. Но вместо этого свернул за угол и исчез.

Эмелин сбежала вниз, к подножию крыльца, где лежали распростертые на камнях бедняги. Мальчик рухнул прямо на Энтони. Зеленая кепка валялась рядом, на земле. Он пошевелился, поднял голову и попытался встать. Эмелин заметила, что он был цел и невредим, хоть и оглушен.

— Энтони! — Она опустилась на тротуар. — Энтони! Ради всего святого, ответь мне!

Прошла целая вечность бессмысленного, нерассуждающего ужаса. Эмелин потеряла голову от страха, опасаясь худшего. Изящный узел на галстуке Энтони развязался, обнажив его шею. Сорвав перчатку, Эмелин коснулась его шеи кончиками пальцев в попытке найти пульс.

Энтони приоткрыл один глаз и растянул губы в улыбке.

— Должно быть, я умер и попал на небо. Ангел распростер надо мной свои крылья!

Эмелин поспешно отдернула пальцы.

— Вы ранены, сэр? Что-то сломано?

— Нет… по-моему…

Он сел и уставился на паренька.

— А как насчет вас, молодой человек? Вы не ушиблись?

— Нет, сэр.

Парнишка схватил кепку обеими руками и принялся внимательно осматривать.

— Спасибо, что спасли мою кепку. Ма подарила ее мне на день рождения, неделю назад. Вот бы расстроилась, кабы она порвалась.

— Какая красивая кепка!

Энтони поднялся, рассеянно отряхивая брюки. Потом протянул руку Эмелин и поднял ее с тротуара. Она обернулась к мальчику:

— Итак, что ты хотел нам сказать? Парнишка наморщил лоб, очевидно пытаясь припомнить слова отца.

— Ах да! Па велел передать вам, что нужно потолковать с камардином.

— То есть камердинером твоего хозяина? — переспросил Энтони. — Его сегодня не было. Я это заметил. Где он?

— Миссис Раштон прогнала его. Взашей, без рекомендаций и жалованья. Так па сказал. Мистер Фитч был ужасно зол. Эмелин и Энтони переглянулись.

— Интересно, — тихо протянула она.

— Продолжай, — велел Энтони мальчику.

— Еще папа говорил, что Нэн, одна из горничных, сказала, будто мистер Фитч вел себя как-то странно в тот день, когда его уволили. Она как раз пересчитывала простыни в бельевой. Фитч не заметил ее, когда вышел из гардеробной хозяина с чем-то маленьким, завернутым в галстук. Положил в свой саквояж и ушел.

— Но почему Нэн промолчала? — удивился Энтони. Мальчик пожал плечами.

— Мы все знали, что Фитча только что не вытолкали из дома, без рекомендаций и денег. Вот Нэн, стало быть, и решила, что он кое-чем поживился, чтобы протянуть, пока не найдет работу. Только работу он вряд ли отыщет, без рекомендаций-то!

— Мог Фитч иметь доступ к ключам, которые теперь перешли к миссис Раштон? — спросила Эмелин. — И сделать дубликат?

Немного подумав, мальчик кивнул:

— Почему бы нет? Восковых свечей в доме полно. Снял слепок — и всего делов. Да хоть тыщу раз это делай! Ключи-то вот они, рядом. Улучи минутку и валяй!

— То есть как это? — вмешался Энтони.

Парень удивленно поднял брови:

— Во время их каждодневных встреч наверху.

— Каких еще встреч? — удивилась Эмелин.

— Вскоре после приезда миссис Раштон велела Фитчу давать ежедневные отчеты о здоровье хозяина. Вот они и встречались два-три раза в неделю в одной из верхних спален. И все вдвоем. Больше там никого и не было.

Эмелин ощутила, как стало горячо щекам. Она боялась встретиться глазами с Энтони.

— Понимаю.

Мальчик недоуменно поднял брови.

— Я однажды подслушал, как Фитч сказал па, что миссис Раштон не… не… несъедобна.

— Несъедобна? — в недоумении переспросил Энтони.

— Нет, не так… Наоборот. Это когда едят много…

— Ненасытна? — странно сдавленным голосом осведомился Энтони.

— Да, сэр! — обрадовался парнишка. — Именно! Мистер Фитч сказал, что миссис Раштон ненасытна. Любого мужчину измотает, уж это факт.

— Папа дал тебе адрес Фитча? — поспешно осведомилась Эмелин.

— Сказал, что у Фитча маленький дом на Уайт-стрит, — сообщил ребенок и, неожиданно заволновавшись, робко спросил:

— А вы мне заплатите, сэр? Па пообещал, что вы точно заплатите, раз обещали.

— Не беспокойся, малыш, — кивнула Эмелин, ослепительно улыбаясь Энтони. — Мистер Синклер будет счастлив тебя наградить.

Энтони ответил хмурым взглядом, но все же послушно вытащил из кармана несколько монет. Мальчишка схватил добычу, счастливо ухмыльнулся и умчался. Энтони смотрел вслед, пока он не исчез за углом.

— Кажется, Тобиас упоминал о том, что в тех случаях, когда миссис Лейк предлагает уплатить за информацию, дело кончается тем, что приходится раскошеливаться ему, — сообщил Энтони, поднимая брови. — Похоже, выманивать деньги у мужчин — это наследственный дар.

— Записывайте все расходы, сэр. Мы сведем баланс, когда клиенты рассчитаются, — объявила Эмелин, принимаясь натягивать перчатку, которую стянула, когда пыталась нащупать пульс у Энтони. Но тут же замерла, с удивлением обнаружив, что пальцы дрожат.

Энтони едва не раздавили…

Оказывается, ее все еще трясет от страха. Пришлось немало потрудиться, чтобы справиться с перчаткой.

— Эмелин, тебе плохо?

Это оказалось последней каплей. Он вел себя так, словно ничего не случилось! Поэтому она накинулась на него.

— Тебя могли убить! Понимаешь, убить!

— Но ничего же не случилось, — удивился Энтони.

— Знаю. Мало того, ты спас мальчику жизнь, но тебя могли убить!

— Эмелин, не думаю…

— Что бы мне оставалось делать, если бы чертовы колеса переехали тебя? — взвизгнула она, едва удерживаясь от слез. — Мне невыносимо думать об этом, понимаешь?

— По-моему, тебя слышно за две улицы, — уговаривал он.

— Ох, Энтони, я так перепугалась…

Она с тихим криком бросилась ему на шею, обнимая и крепко прижимаясь к груди. Потрясение оказалось слишком велико. Энтони на миг закрыл глаза, но, тут же взяв себя в руки, стиснул Эмелин так сильно, что она едва могла дышать.

— Эмелин, — хрипло пробормотал он. — Эмелин…

Он сам не помнил, как потянул за ленты модной шляпки, сбросил ее за спину Эмелин и впился в розовые губки с безумной, дикой страстью, ошеломившей девушку. Возмущение мигом растворилось в наплывающих волнах жара. Она так долго мечтала об этой минуте, пыталась представить, что почувствует, когда Энтони поцелует ее. Но действительность превзошла любые ожидания. Рот Энтони был настойчивым, горячим, требовательным. Он чуть приоткрыл его, обводя кончиком языка ее губы. Девушка затрепетала, безвольно отдаваясь его воле. Он прильнул к ней так тесно, что она ощущала все контуры его сильного тела.

Энтони слегка пошевелился. Пальцы его скользнули по ее спине к изгибу бедра. Напряженная плоть уперлась ей в живот.

Два года назад Эмелин упросила тетку прояснить ей некоторые детали физической страсти между мужчиной и женщиной. Кроме того, она внимательно рассматривала эротические росписи греческих ваз, увиденных в Риме. Но никакой опыт не подготовил ее к этому чувственному исступлению, которое она испытывала сейчас… не говоря уже о тугом неподатливом коме в брюках Энтони.

Он с трудом оторвался от ее губ, запрокинул ей голову и стал целовать шею. Голова Эмелин пошла кругом. Сама земля, на которой она стояла, казалось, вот-вот разойдется под ее ногами.

— Энтони…

— Господи Боже!

Энтони резко оборвал поцелуй и отскочил, тяжело дыша.

— Прости, Эмелин. Не знаю, что на меня нашло. Могу только искренне извиниться…

— Нет.

Она зажала ему рот ладонью, чтобы заставить замолчать.

— Клянусь сэр, если будете рассыпаться в сожалениях, я никогда вас не прощу.

Энтони долго изучал ее лицо, прежде чем слегка расслабиться, В глазах его загорелся теплый свет. Ощутив, как приподнялись уголки его губ, она осторожно отняла ладонь.

Несколько секунд они молча стояли посреди улицы, глядя в глаза друг другу.

— Энтони? — задыхаясь, пробормотала девушка.

— Пойдем.

Энтони подхватил ее под локоть и подтолкнул вперед.

— Нужно спешить. Тобиас и миссис Лейк должны узнать о Фитче.

— Да, разумеется, — пробормотала она, гадая, всем ли мужчинам удается так быстро перейти от слепящей страсти к полному спокойствию. Впрочем, может, Энтони вовсе и не испытал той бури эмоций, которую только что пережила Эмелин в его объятиях? В конце концов, это ее первый настоящий поцелуй. Те, сорванные украдкой в римских садах или на верандах, в счет не шли и, скорее, могли считаться любопытными экспериментами, не более. Результаты были интересны, но не особенно вдохновляли. И уж разумеется, не воспламеняли ее чувств так, как этот поцелуй.

Энтони, с другой стороны, на два года старше и к тому же человек светский. Он, вне всякого сомнения, ласкал других женщин так же пламенно, и не раз.

Какая ужасная мысль!

Бедняжка сжалась от тоски, живо представив роковую красотку в объятиях Энтони, но в этот момент мельком заметила предмет, брошенный в нее кучером.

— Едва не забыла! — воскликнула она, останавливаясь. — Он что-то швырнул в меня, пролетая мимо.

— Кто? Чертов кучер?

Энтони проследил за направлением ее взгляда. Лицо его мигом окаменело.

— Похоже на камень. Пропади он пропадом, этот мерзавец! Он мог попасть в тебя!

— К нему что-то привязано.

Эмелин подбежала к тому месту, где лежал камешек, завернутый в бумагу и перевязанный ниткой.

— Это записка! — крикнула девушка, разворачивая бумагу.

Энтони встал у нее за спиной и, заглянув через плечо, прочел:

«Не лезьте в это дело. Где было одно убийство, может случиться и второе».