Максин, тихо присвистнув, повесила пальто на рог вешалки.

– Новость у всех на устах. Такого оживления я здесь не припомню с того самого дня, как Айрин много лет назад отсюда уехала. – Максин участливо сдвинула брови. – Как она, кстати? Какой ужас, наверное, для нее найти Памелу мертвой. Ведь они с Айрин одно лето, когда еще учились в школе, были очень близки.

– Только одно лето?

– Памела обычно приезжала сюда только на лето. Все остальное время она жила в каком-то элитном интернате, или ездила кататься на лыжах куда-нибудь в Альпы, или еще что-то в этом роде. Сказать по правде, они с Айрин очень странно смотрелись вместе: слишком уж разные были девочки.

– Может, именно это и влекло их друг к другу.

Максин, поджав губы, задумалась над подобным предположением, а потом пожала плечами:

– Не исключено. Памела была типичным непутевым подростком – наркотики, мальчики. А отец, сенатор, ни в чем ей не отказывал. Чего только у нее не было – и самая красивая, модная одежда, и яркие спортивные машины – это с шестнадцати-то лет, – словом, все, что душа ни пожелает.

– А Айрин Стенсон?

– Как я и сказала, полная ей противоположность. Такая тихоня, прилежная ученица. Все время почти в библиотеке проводила. Сидит, бывало, уткнувшись в книгу. Со старшими всегда вежливая. Никогда ни в какие истории не попадала. И парня у нее сроду не было.

– Чем занимались ее родители?

– Мать, Элизабет, была художницей, хотя это искусство ей, кажется, не бог весть какой доход приносило. Отец, Хью Стенсон, занимал пост начальника полиции Дансли.

– Что и говорить, работая в полиции, богатый гардероб, машины и поездки на горнолыжные курорты подростку не обеспечишь.

– Вот именно. – Максин недовольно посмотрела на пустое блюдо на кофейном столике. – Вы не выложили пончики для гостей.

– Последние вчера выкинул. Их можно было если не выбросить, то лишь, связав вместе, использовать в качестве якоря для лодки. И потом, у нас ведь только одна постоялица, а мне что-то подсказывает, что пончики ее в восторг не приведут, по крайней мере те, что продаются в «Дансли маркет».

– Дело в принципе. К счастью, я сегодня с утречка захватила упаковку. – Максин вынула из бумажного пакета коробку, вскрыла ее и принялась раскладывать пончики на блюде. – Когда на тарелке по утрам лежит какая-нибудь выпечка, а рядом стоит свежий кофе, это выглядит привлекательно. Во всех первоклассных отелях так делают.

– Хочется думать, что «Восход над озером» стоит особняком, – сказал Люк. – Расскажите, что было дальше.

– Ну так вот, как я уже сказала, по какой-то причине в то лето, когда Памеле исполнилось шестнадцать, она решила сделать Айрин своей лучшей подругой. – Максин задумчиво склонила голову набок. – Возможно, вы и правы, возможно, Памелу привлекало именно то, что они с Айрин так непохожи. А может, ей пришло в голову, что на фоне тихой, немодной, серой мышки Айрин она будет выглядеть еще ярче и привлекательнее. Как бы то ни было, а месяца три, наверное, они были не разлей вода. Никто не мог взять в толк, почему родители Айрин позволили ей дружить с Памелой.

– Все вокруг, как я понимаю, считали, что Памела может оказать дурное влияние?

Максин поморщилась:

– Уж такое дурное, что хуже некуда. Нашлось много не в меру усердных доброжелателей, считавших своим долгом предостеречь мистера и миссис Стенсон. Им все советовали оградить дочь от влияния Памелы, иначе, мол, добра не жди. Все тут у нас шептались, что рано или поздно милая маленькая Айрин Стенсон падет жертвой темных сил – секса, наркотиков и рок-н-ролла.

– А, невинные увлечения молодежи.

– Да, старые добрые времена, – согласилась Максин. – Однако Стенсоны по какой-то непостижимой причине дружбе дочери с Памелой не препятствовали. Быть может, им льстило, что их девочка общается с дочерью сенатора США, хотя я никогда бы не подумала, что подобные вещи имели для них значение.

Люк смотрел в окно на спрятавшийся за деревьями коттедж номер пять. Электричество там оставалось включено почти всю ночь. И только когда Люк выглянул в окно последний раз – где-то в пятом часу утра, – яркий свет в спальне был приглушен до слабого серебристо-голубого свечения, из чего Люк заключил, что Айрин наконец уснула с не погашенным ночником.

– Продолжайте, – попросил Люк, хотя уже сам догадывался, что дальше все было очень скверно. Он нутром это чуял.

– Однажды ночью Хью Стенсон дома на кухне застрелил свою жену, после чего выстрелил в себя.

– Вот черт! – пробормотал Люк. Но удивляться-то нечему, в следующий момент подумал он, вспомнив что с самого начала знал: случилось что-то страшное. – А Айрин?

– Она в ту ночь гуляла с Памелой Уэбб. А вернувшись домой, обнаружила два бездыханных тела. – Максин помолчала. – Маленькая пятнадцатилетняя девочка, с которой в тот момент даже рядом никого не было, чтобы поддержать ее. До сих пор не могу думать об этом без содрогания.

Люк промолчал.

– Ужасная трагедия. Весь город был потрясен. Позже поползли слухи о том, что Элизабет Стенсон якобы крутила с кем-то здесь, в Дансли, любовь, и вроде Хью ополоумел, прознав об этом.

– Ополоумел?

Максин мрачно кивнула:

– Потом много было толков о том, что Хью, когда служил в морской пехоте, после участия в тяжелом бою всю оставшуюся жизнь мучился от чего-то там посттравматического.

– От посттравматического стресса.

– Вот-вот, от него самого.

Люк снова устремил взгляд на коттедж номер пять и заметил, что, минуя деревья, к главному зданию идет Айрин. Одета она была почти так же, как и вчера, – в черные элегантные брюки и черный пуловер. Длинный черный тренч был не застегнут. Его полы колыхались над голенищами блестящих черных кожаных сапог.

Эта жуткая трагедия их семьи, безусловно, объясняет все тени и тайны в ее потрясающих глазах, подумал Люк.

– Ого! – Максин выглянула в окно, чтобы посмотреть на Айрин. – Это Айрин?

– Да.

– Ни за что бы ее не узнала. Она такая…

– Какая?

– Сама не знаю, – призналась Максин. – Другая, наверное. Совсем непохожая на ту бедную, убитую горем девочку, которую я видела в последний раз на похоронах.

– А где Айрин жила после смерти родителей?

– Если честно, не знаю. В ночь, когда произошли те самые убийство и самоубийство, один из полицейских, Боб Торнхилл, забрал Айрин к себе домой. На следующий день за ней приехала ее пожилая тетушка. И после похорон мы ее больше не видели.

– До настоящего времени.

Максин не отрываясь продолжала смотреть на Айрин.

– Просто диву даюсь, как она переменилась. Такая изысканная дама. Она ведь, как я уже говорила, в школе ни с кем даже не встречалась.

– А теперь, уж наверное, встречается, – сказал Люк. – Причем много.

Невозможно было представить, что кто-то из мужчин оставит без внимания такой дерзкий и по-женски тонкий вызов.

– Надо же! Кто бы мог подумать, что она станет настолько шикарной и стильной. – Максин вернулась к кофейному столику и захлопотала. – Ей сейчас, должно быть, года тридцать два. А зарегистрировалась под девичьей фамилией. Значит, замужем скорее всего не была. А может – кто его знает? – просто развелась и снова взяла старую фамилию.

– Она не упоминала о муже, – заметил Люк. Он такое запомнил бы. – Кольца на пальце тоже нет.

– Знаете, зачем она приехала?

– Очевидно, повидаться с Памелой.

– И вот, представляете, приходит она к ней, а там – ее труп. – Максин вывалила спитую кофейную гущу на поднос. – Я это к тому, что если ты не коп или еще кто-то в этом роде, то насколько у тебя велика вероятность случайно обнаружить за свою жизнь – причем до сорока! – целых три трупа? Большинство видит мертвецов только на похоронах, а это совсем другое дело.

– Но когда умерла ваша мать, вы были рядом.

– Да, но… – Максин замолчала, слегка сдвинув брови, словно бы раздумывая, как объяснить. – Она ведь долго болела и лежала в хосписе. Ее смерть не была внезапной или насильственной, вы понимаете, о чем я? Она скончалась тихо и спокойно. Правильнее будет сказать, она не умерла, а просто отошла в мир иной.

– Понимаю.

Она права, думал Люк. Убитые или умершие неожиданно выглядят совсем иначе. Человек, имевший несчастье вдруг наткнуться на такой труп, не имеет достаточно времени, чтобы нормально осознать и переварить эту ужасную реальность. И потом, бывают ведь такие жуткие вещи, которые до конца осознать вообще нельзя, подумал он. Их либо стараешься запрятать в себе поглубже, либо ломаешься.

– Бедная Айрин! И ведь все эти три трупа, которые она обнаружила, в прошлом были ей не чужими людьми. – Максин налила в кофеварку воды из кувшина. – Сначала родители, а теперь вот еще бывшая лучшая подруга.

Вопрос, какова вероятность, занимал и Люка. Он думал об этом всю прошлую ночь. Эта мысль, словно маленькая искорка, если не потушить ее сейчас, могла разрастись в неукротимый пожар.

Точки, которые нужно соединить. Они всегда отравляли ему жизнь. Необходимость установить связь между разрозненными фактами, чтобы получить целостную картину, была его неизлечимой страстью.

«Не вяжись ты с этим делом, – говорил себе Люк. – Ну зачем тебе чужие проблемы, у тебя своих полно. Лучше еще раз попытайся устроить свою жизнь. Вот чем тебе надо заниматься».

Максин насыпала в фильтр кофеварки кофе.

– Когда тетя увезла Айрин, в городе много говорили о том, что у девочки теперь, верно, на всю жизнь травма и после той страшной ночи, когда она нашла на полу в кухне родителей, она уже никогда не оправится, не станет прежней. Люди говорили, что нормальной ей уже никогда не быть, если вы понимаете, о чем я.

– Да, – мягко сказал Люк. – Я понимаю, что вы имеете в виду.

Максин с тревогой наблюдала за приближающейся к дому Айрин.

– Я краем уха слышала, будто миссис Холтон всем говорила, что для бедняжки Айрин после того, что ей довелось пережить в прошлом, труп Памелы скорее всего станет непосильным испытанием и она теперь может вообще умом тронуться.

Люк следил за Айрин, которая прошла мимо окна и приблизилась к входу в вестибюль гостиницы. С решительным выражением на лице она вовсе не походила на психически неуравновешенную особу, готовую кинуться вниз головой с обрыва. Глядя на нее, скорее можно было подумать, что она знает, что делать, и в голове ее созрел план действий.

Дверь открылась. Айрин вошла, и вместе с ней в помещение ворвался поток бодрящего утреннего воздуха.

Сказать «доброе утро» в данных обстоятельствах, наверное, не очень уместно, подумал Люк и попытался подобрать какое-нибудь другое, более подходящее приветствие.

– Привет, – в конце концов поздоровался он. Кто сказал, что искрометная светская беседа ему недоступна?

Айрин слегка улыбнулась, хотя взгляд ее был настороженным и подозрительным.

– Здравствуйте.

– Удалось вам хоть немного поспать этой ночью? – осведомился Люк.

– Не очень. А вам?

– Немного.

«Вот тебе и вся светская беседа», – подумал Люк.

– Айрин! – Максин широко улыбнулась ей из дальнего конца комнаты. – Ты меня помнишь? Максин Спенглер, правда, теперь я Максин Бокселл.

– А, Максин! – Улыбка Айрин стала шире. – Люк сказал мне, что ты здесь работаешь. А я думала, ты после школы уехала из города.

– Да, уехала. Поступила в колледж на отделение «Бизнес и финансы». Потом работала на одном передовом промышленном предприятии и – только представь себе! – вышла замуж за идеального мужчину и родила сына. – Максин закатила глаза. – Дальше, однако, жизнь у меня не заладилась. Идеальный мужчина меня бросил и ушел к своей наставнице по йоге. А потом мама слегла. И я с Брэди (это мой сын) вернулась сюда, чтобы за ней ухаживать.

– Как она?

– Умерла примерно шесть месяцев назад.

– Мне очень жаль, – мягко сказала Айрин.

– Спасибо.

– Я помню твою маму. Мне она очень нравилась. Они дружили с моей мамой.

– Да, я помню, – ответила Максин.

– Значит, ты после маминой смерти решила остаться здесь?

Максин замялась.

– По правде говоря, Брэди в большом городе не успевал в школе. А когда его отец нас оставил, вообще от рук отбился. Покатился по наклонной плоскости, учиться еще хуже стал. Начал попадать в истории.

– Понимаю.

– Вот я, поразмыслив, и решила, что, Бог даст, в таком маленьком городке, как Дансли, с ним все наладится. И он, кажется, здесь неплохо обжился. Учиться стал лучше. А главное, сдружился с двумя очень положительными мужчинами, которым старается во всем подражать. Сэм Макферсон иногда катает его в полицейской машине и берет с собой на рыбалку. А Люк учит его управляться с катером, чтобы он мог летом возить по озеру постояльцев. Брэди эта идея очень вдохновляет.

– Ясно, – проговорила Айрин и остановила на Люке долгий, задумчивый взгляд.

Люк почувствовал, что его оценивают.

– А ведь я уже слышала о Памеле Уэбб, – продолжила Максин. – Представляю, какой это был вчера ужас, когда ты наткнулась на труп. – Она взяла кофейник. – Хочешь горячего кофейку с пончиком?

Эх, даром только Максин тратит время, подумал Люк. Глядя на Айрин, впору было решить, что она пьет одни экзотические чаи или кофе для гурманов из свежемолотых, особым способом обжаренных зерен. И пончики, он был в этом почти уверен, она терпеть не может.

Но Айрин, к его несказанному удивлению, ответила Максин улыбкой.

– Звучит заманчиво, – ответила она. – С удовольствием. Максин, просияв, передала Айрин кружку с кофе и пончик на салфетке.

Айрин сделала глоток кофе и аккуратно откусила противный пончик так, словно и то, и другое доставляло ей невыразимое удовольствие.

Чудеса, да и только, удивился Люк.

– Чего там говорить, это, конечно, был для меня шок, – сказала Айрин. – Памела в последнее время часто бывала в Дансли?

«Какого черта?» – изумился про себя Люк. И почувствовал, как его внутренний радар, улавливающий неприятности, подал сигнал тревоги.

– Не более, чем всегда, – простодушно ответила Максин, ничего не подозревая – Последние годы она имела обыкновение иногда приезжать сюда на выходные. И все не одна – то с каким-нибудь мужчиной, то с друзьями из города. Но мы нечасто ее видели.

– А вы знали, что она эту неделю в городе?

– Конечно. Люди видели, как она проезжала на машине мимо кафе. – Максин перевела взгляд на Люка. – Когда кто-то из Уэббов здесь появляется, известие мигом облетает город. Уэббы у нас вроде членов местной королевской семьи, если вы еще не знаете.

– Я понял это, когда заметил, что муниципальное здание, парк, местная больница и главная улица Дансли носят имя Уэббов.

Максин расхохоталась.

– В Дансли живет уже четвертое поколение Уэббов.

– Памятные дощечки на зданиях и улице – в честь Виктора Уэбба, – пояснила Айрин, – деда Памелы. Это он несколько лет назад создал империю спортивных товаров. А разбогатев, стал делать крупные пожертвования различным благотворительным организациям и местной общине на разнообразные проекты.

Максин налила себе кофе.

– Виктор Уэбб, можно сказать, меценат нашего города. Здесь многим есть за что его благодарить. Скажи, Айрин?

Айрин кивнула:

– При мне все обстояло именно так.

– Но он здесь не живет, – заметил Люк.

– Теперь нет, – подтвердила Максин. – Открыв сеть магазинов, он перенес свою штаб-квартиру в Сан-Франциско. А позже, когда продал свой бизнес за какие-то баснословные деньжищи, переехал в Финикс. Теперь мы видим его только осенью, когда он приезжает сюда поохотиться. Однако Дансли он не забывает. – Максин наморщила нос. – В отличие от сына, сенатора.

– Что вы имеете в виду? – не понял Люк.

– Я могу ответить, – вмешалась Айрин, дожевывая пончик. – Райленд Уэбб всегда был не в меру амбициозным политиком. Он никогда не оставался в Дансли надолго. По крайней мере когда я здесь жила. – Она вопросительно взглянула на Максин.

– С тех пор ничто не изменилось, – подтвердила та и, пожимая плечами, продолжила: – Время от времени он приезжает сюда осенью с отцом поохотиться, но это, собственно, все.

Айрин сделала глоток кофе.

– Помню, мой отец однажды обмолвился, что упаси Боже встать на пути у Райленда Уэбба.

– С чем не поспоришь, с тем не поспоришь, – согласилась Максин. – Но по-моему, истинная причина, по которой местные жители Райленда Уэбба в отличие от Виктора не жалуют, состоит в том, что сенатор, как только начал выигрывать выборы, о Дансли совсем забыл.

– То есть никогда не использовал своего положения на благо родного города?

Максин махнула рукой, указывая на пейзаж за окном гостиницы:

– Оглянитесь вокруг. В Дансли нет сколько-нибудь значительных проектов, которые финансировались бы федеральным правительством. Денег на строительство дорог не выделяют, да и вообще никаких мер, направленных на развитие местной экономики, не принимается.

– А по мне, так именно в этом и заключается главное очарование этого городка, – возразил Люк.

Максин рассмеялась:

– Услышали бы это в городском совете. Проблема в том, что у нас нет богатых спонсоров, способных финансово поддержать избирательные кампании Райленда Уэбба, вот он и махнул на нас рукой.

– Памела, кажется, тоже принимала участие в кампаниях Райленда? – обратилась Айрин к Максин.

Та кивнула:

– Она после окончания колледжа работала у отца. Выполняла роль хозяйки дома. Жены ведь у него не было, и помочь ему занять гостей на приемах, которые политики обязаны устраивать, было некому: он после смерти матери Памелы так и не женился.

У Айрин на лице появилось задумчивое выражение.

– Но это должно было вскоре измениться: несколько недель назад сенатор Уэбб объявил о своей помолвке.

– Верно. – Максин замерла, не донеся кружку до рта. – Я как-то не подумала, но сейчас, когда ты упомянула об этом, понимаю, что Памела должна была остаться без работы. А такая работа – высокий статус: будучи официальной хозяйкой сенатора Уэбба, Памела сама являлась VIP-персоной.

– Да, – сказала Айрин. – Она водила знакомства не только с влиятельными лицами штата, но и с шишками из самого Вашингтона.

Глаза Максин расширились.

– Ты думаешь, она по этой причине могла покончить с собой? Впав в депрессию ввиду такой печальной перспективы?

– Ну, покончила Памела с собой или нет, мы не знаем, – спокойно возразила Айрин.

«Довольно, – подумал Люк. – Пора брать ситуацию в свои руки». Он достал из кармана ключи от джипа.

– Ну что, вы готовы к встрече с Макферсоном? Можем поехать в город вместе.

Айрин ненадолго задумалась над его предложением, будто принимала какое-то важное решение, потом кивнула.

– Хорошо, – согласилась она.

Люк снял с оленьего рога куртку.

– Как долго ты пробудешь у нас, Айрин? – поинтересовалась Максин.

– Побуду какое-то время, – ответила Айрин.

Люк надел куртку.

– У нее номер зарезервирован еще на одну ночь.

Айрин поставила пустую кружку на стол и выбросила салфетку в ведро.

– Возможно, я проживу здесь немного дольше, чем планировала сначала.

Люк обернулся к ней:

– Насколько дольше?

– Там будет видно. – Она подошла к двери и открыла ее. – Давайте-ка лучше поедем. Не стоит опаздывать к начальнику полиции.

– Я скоро, Максин, – бросил Люк и направился к двери.

– Конечно. – Максин встала за стойку администратора. – Не спешите.

Люк последовал за Айрин к джипу, едва-едва, лишь на долю секунды успев опередить ее, чтобы открыть перед ней пассажирскую дверцу.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она и, сев в машину, пристегнула ремень безопасности.

Люк закрыл дверцу и, обойдя вокруг джипа, сел за руль.

– И что же вы, позвольте вас спросить, такое вытворяли, черт возьми?

– Простите?

– Ладно, забудем. – Люк включил передачу. – Вопрос риторический: ответ мне уже и так известен.

– Да о чем вы?

– Ведь вы пытали Максин.

– Не понимаю, что вы подразумеваете под словом «пытать».

Люк насмешливо улыбнулся:

– Мне сразу понятно, когда задают прицельные вопросы. Вы хотите провести собственное расследование, я угадал?

Айрин метнула в него опасливый взгляд.

– Может быть.

– Максин рассказала мне о вашей дружбе с Памелой Уэбб. Думаю, нелегко вам пришлось вчера, когда вы обнаружили свою бывшую подругу при таких обстоятельствах. Но это вовсе не значит, что ее смерть нечто иное, чем представляется на первый взгляд.

Айрин смотрела перед собой на узкую полоску извилистой дороги, ведущей в город.

– Как мне поступать – это мое дело, – тихо сказала она.

– Послушайте, я, конечно, живу в этом городе всего несколько месяцев, но, судя по тому, что я слышал о Сэме Макферсоне, он честный коп. Нет никаких причин сомневаться в том, что он не проведет должное расследование, если обнаружит какие-нибудь подозрительные улики.

– Никакого расследования не будет, если сенатор Уэбб этого не захочет. А я почти с полной уверенностью могу утверждать, что он этого не захочет. Так оно и будет.

– Потому что собирается участвовать в президентских выборах?

– Именно. Чего-чего, а расследования смерти своей дочери он не допустит.

Люк крепче сжал руль.

– Судя по тем слухам, которые ходят в Дансли, дельце-то может оказаться грязным.

– Уж сколько лет семейству Уэббов удавалось скрывать пагубное пристрастие Памелы к наркотикам, а также и другие – назовем это глупости молодости. Однако любое серьезное расследование неизбежно вытащит всю эту пакость наружу, а агентам Райленда Уэбба по связям с общественностью, я уверена, скандал в СМИ совершенно не нужен. Это может разрушить его имидж любящего отца.

– Совсем избежать внимания СМИ ему все равно не удастся, что бы он ни предпринимал, – заметил Люк. – Смерть дочери сенатора от передозировки обязательно привлечет к себе внимание прессы.

– Контролировать освещение этой истории СМИ Уэбб и его люди смогут, уж поверьте. Но не дай Бог, просочится хотя бы отдаленный намек на то, что Памела была убита, вот тогда это вызовет невиданный переполох.

Люк медленно выдохнул.

– Проклятие! Я ведь боялся, что именно этим вы и собираетесь заняться.

Айрин ничего не ответила, но когда Люк повернул к ней голову, то увидел, как ее маленькая ручка на колене сжалась в кулак.

– А вы действительно думаете, что все было именно так? – спросил ее Люк, смягчив тон.

– Не знаю. Но твердо намерена выяснить.

– У вас есть какие-то веские основания полагать, что Памелу Уэбб убили?

– Абсолютно никаких, – призналась Айрин. – Но я вам одно скажу: если я права насчет смерти Памелы, то ее гибель, вполне возможно, как-то связана со смертью моих родителей семнадцать лет назад.

– Не обижайтесь, но вы начинаете смахивать на теоретика заговоров.

– Знаю.

– Слова постороннего человека для вас, вероятно, мало что значат, – тихо проговорил Люк, – но я очень и очень сожалею о том, что вам довелось пережить в ту ночь, когда вы нашли мертвых родителей. Это, наверное, был жуткий кошмар.

Айрин с любопытством посмотрела на него из-под полуопущенных век, точно была удивлена его бесхитростным и даже неуклюжим соболезнованием.

– Да, вы правы. – Она помолчала в нерешительности. – Спасибо вам.

Люк лучше многих знал, что иногда бывают ситуации, когда сказать больше нечего. И потому молча сосредоточился на дороге.

Айрин, облокотившись локтем о дверцу, подперла рукой подбородок.

– У меня нет веских оснований считать смерть Памелы убийством, что правда, то правда. Но кое-что у меня все же есть.

– И что же? – весьма недоверчиво спросил Люк.

– В то лето, когда мы с Памелой дружили, мы придумали для себя одну кодовую фразу, которую произносили, если хотели сообщить о наличии какой-либо чрезвычайно важной секретной информации.

– Так…

– Памела воспользовалась этой кодовой фразой в своем е-мейле ко мне, когда приглашала приехать в Дансли встретиться с ней.

Люк еще крепче уцепился за руль.

– Не обижайтесь, но ведь все это детские игры – с ними каши не сваришь.

– Для меня этого вполне достаточно.