Ночь напролет

Джейн Энн Кренц

Ночь напролет

Посвящается Кейти Линц, замечательному писателю и замечательному другу

Пролог

Семнадцать лет назад…

Дом в конце дороги тонул в ночном мраке. Тут что-то не так, подумала Айрин. Родители всегда оставляли для нее свет включенным.

– Да будет тебе, Айрин, хватит дуться. – Памела затормозила на подъездной дорожке. Фары автомобиля с откидным верхом пронзили тьму, упершись в еловые заросли, неясно вырисовывавшиеся за домом. – Я просто пошутила, неужели неясно? Гляди-ка, у тебя дома нет света. Твои уже легли. Никто и не узнает, что ты припозднилась.

Айрин открыла дверцу машины и вышла.

– Конечно, узнают. Ты все испортила.

– Вали все на меня, – беспечно предложила Памела. – Я забыла о времени.

– Я сама виновата – думала, ты мне настоящая подруга и тебе можно доверять, но ошиблась. У моих родителей два неукоснительных требования: никаких наркотиков и никаких поездок на тот берег озера.

– Ты нарушила только одно из них. – Улыбка Памелы в свете, падавшем от приборной доски, была ослепительной. – У меня в машине наркотиками и не пахнет.

– Мне запрещено выезжать за пределы города, и тебе это отлично известно. Ты только-только получила права. Папа говорит, ты еще неопытный водитель.

– Но я ведь доставила тебя домой в целости и сохранности, скажешь нет?

– Ты же знаешь, дело не в этом. Я дала слово родителям.

– Ну прямо пай-девочка! – В голосе Памелы явственно звучали раздражение и возмущение. – Слушай, ты еще не устала от всех этих правил?

Айрин сделала шаг назад.

– Так вот, значит, для чего все это? Оказывается, ты просто хотела проверить, сможешь ли заставить меня нарушить родительский запрет. Что ж, тебе это удалось. Надеюсь, ты теперь довольна. Это наш с тобой последний совместный выход. Хотя, возможно, именно этого ты и добивалась, я права? Спокойной тебе ночи, Памела.

Шаря в сумочке в поисках ключа, Айрин повернулась к дому с черными окнами.

– Айрин, постой…

Ничего не ответив, Айрин с ключом в руке поспешила к дому. Родители будут рвать и метать. Теперь, наверное, на всю жизнь под замок посадят, а уж до конца лета – как пить дать.

– Ну и пожалуйста! – бросила ей вдогонку Памела. – Иди, кисни со своей правильной и нудной семейкой. А я подыщу себе подругу, которая умеет веселиться.

Памела, резко рванув с места, уехала. Огни кабриолета растворились в ночи, и Айрин осталась стоять одна в кромешной тьме. Она почувствовала, как ее пробирает озноб. И это тоже странно, подумала она, ведь на дворе лето. На озеро лился лунный свет. Они с Памелой этим вечером даже верх ее новенькой спортивной машины опустили. Вроде не должно быть холодно.

Может, так всегда бывает, когда теряешь веру в человека, которого раньше считал своим другом.

Айрин мрачно посмотрела на крайние окна дома, где находилась родительская спальня: не зажегся ли там свет? Родители должны были услышать шум машины, подумала она. И прежде всего отец – у него чуткий сон.

Но окна по-прежнему зияли темнотой. Айрин ощутила легкое облегчение. Если родители не проснулись, неизбежная тягостная сцена откладывается до утра. Правда, до утра осталось всего ничего. Скоро она услышит, что ей всю дальнейшую жизнь придется просидеть взаперти.

Айрин с трудом разобрала в темноте ступеньки. Отец забыл включить фонарь на крыльце. Вот уж действительно странно. Он всегда на ночь оставлял гореть этот фонарь и еще другой – за домом. Это одно из его правил.

Айрин помедлила с ключом в руке. Спальня родителей располагалась справа от крыльца. Если войти в дом через парадный вход, они почти наверняка услышат шум. Но раз они до сих пор не проснулись, то, может, не проснутся, и когда она пройдет черным ходом через кухню. И тогда, оставшись никем не замеченной, она тихонько прошмыгнет по коридору к себе в комнату.

Айрин обогнула дом. Темень стояла непроглядная – хоть глаз выколи. Эх, жаль, фонарика нет. В серебристом свете луны маленького причала и лодки, с которой отец удил рыбу, было почти не разглядеть.

Добравшись до задней двери, Айрин с испугом обнаружила, что и там темно. Она споткнулась о нижнюю ступеньку и чуть не упала, но в последний момент удержалась, схватившись за перила.

Отчего это, интересно, отец забыл включить фонари? Что-то здесь и в самом деле не так. Быть может, все лампочки разом перегорели?

Айрин повозилась с ключом, вставила его в скважину и осторожно повернула дверную ручку, стараясь не шуметь.

Дверь не поддавалась, будто ее изнутри приперли чем-то тяжелым. Айрин надавила сильнее.

В щель приоткрывшейся двери хлынул отвратительный, тошнотворный запах, от которого выворачивало наизнанку. Что это? Неужели в дом пробрались какие-то животные? Маму утром хватит удар.

Однако где-то в глубине души Айрин уже знала: случилось что-то ужасное. Ее начало трясти как в лихорадке. Ни жива ни мертва, она переступила порог дома и нащупала на стене выключатель.

Ослепив ее на мгновение, вспыхнул свет, а затем она увидела кровь на кухонном полу.

И услышала чей-то крик. Краешком сознания Айрин поняла, что этот душераздирающий вопль, полный ужаса и отчаяния, а главное – нежелания верить в увиденное, принадлежит ей. Но он доходил до нее как бы со стороны, словно чужой.

Она вдруг очутилась в какой-то иной реальности, где было нарушено привычное положение вещей, где все было ненормально.

А осознав эту новую реальность, она обнаружила, что ее личное понимание того, что нормально, изменилось навсегда.

ЭЛЕКТРОННОЕ СООБЩЕНИЕ

«Дата: 7 марта

Отправитель: П. Уэбб

Кому: А. Стенсон

Тема: Прошлое

Здравствуй, Айрин!

Я знаю, что это письмо станет для тебя полной неожиданностью. Надеюсь, ты не удалишь его сразу же по получении, как только увидишь имя отправителя. Я слышала, ты теперь журналист, а журналисты народ любопытный, так что, если повезет, мое сообщение будет прочитано.

С трудом верится, что с тех пор, как мы виделись с тобой в последний раз, прошло уже семнадцать лет. Хотя после того, что случилось, ты, надо думать, была бы рада еще столько же меня не видеть и не слышать. Однако мне необходимо с тобой поговорить, причем как можно скорее.

Дело имеет отношение к прошлому. И то, что я должна тебе сообщить, ни по электронной почте, ни по телефону обсуждать нельзя. Поверь, это важно как для тебя, так и для меня.

Прежде чем встретиться с тобой, я должна кое-что уладить. А ты приезжай на озеро в четверг во второй половине дня. К тому времени, надеюсь, у меня все будет готово. Приедешь в город – позвони.

Кстати, я до сих пор помню, что ты любила есть апельсиновый шербет вприкуску с ванильным мороженым. Забавно, какие странные вещи остаются в памяти, правда?

Твоя бывшая лучшая подруга

Памела».

Глава 1

– Я провожу вас до вашего коттеджа, мисс Стенсон, – сказал Люк Даннер.

Айрин, застегивая пальто-тренч, насторожилась и на миг замерла. «Нужно было уходить раньше, – подумала она. – Нужно было вернуться в коттедж, пока не стемнело».

Вот что значит информационная зависимость. Но обойтись без вечерней дозы новостей она не могла, а в «Восходе над озером» имелся только один телевизор – древний ящик в тесном вестибюле. В результате нескончаемый поток депрессивных репортажей со всех концов света Айрин пришлось смотреть в обществе хозяина гостиницы. Незадолго до этого он вывесил табличку «Мест нет», и это слегка ее встревожило: ведь в гостинице, кроме нее, не наблюдалось ни малейшего признака других постояльцев.

Она попыталась придумать благовидный предлог, чтобы отказаться от сопровождения, но Люк уже стоял наготове. Широкой легкой поступью он пересек убогий обшарпанный вестибюль и приблизился к стойке рецепции.

– Там темно, – сказал он. – Возле дорожки перегорели два фонаря.

У Айрин снова по спине пробежал холодок. Она с пятнадцати лет смертельно боится темноты. Однако на сей раз к привычной примитивной, атавистической реакции, приступу леденящего ужаса, накатывавшего на нее каждый раз с приближением ночи, примешивалось еще что-то – странное и незнакомое напряжение, вызванное присутствием Люка Даннера.

Нашлись бы люди, которые с первого взгляда могли недооценить Люка. Но только не Айрин. Она тут же решила, что сама никогда в жизни не совершила бы такой оплошности. Люк был вовсе не так прост, каким мог показаться. В определенных обстоятельствах его, без сомнения, следовало опасаться.

Это был стройный, среднего роста и крепкого телосложения мужчина с широкими плечами, с резким и суровым, словно высеченным из камня, лицом. Зеленовато-карие глаза вызывали в воображении образ алхимика, слишком долго и слишком пристально во время своих опытов вглядывавшегося в обжигающее пламя.

В коротко подстриженных волосах проглядывала седина. Айрин прикинула, что ему где-то около сорока. Обручального кольца на левой руке не было. Наверное, разведен, заключила она. Все интересные мужчины к его годам обычно хоть раз бывали женаты, а Люк Даннер был очень интересным мужчиной. То есть очень обаятельным.

За весь час, пока по телевизору шли новости, он с Айрин практически не разговаривал – просто сидел рядом, развалившись в одном из громоздких старых кресел, вытянув на обтерханном ковре ноги, и с невозмутимым равнодушием созерцал неестественно бодрых репортеров и ведущих программ. Что-то Айрин подсказывало, что он немало повидал на своем веку, а потому телеверсии трагических событий на него особого впечатления не производили.

– Я сама дойду, – сказала она и достала из кармана пальто ручку с фонариком на конце. – У меня есть фонарик.

– У меня тоже. – Люк нырнул под стойку рецепции, а когда выпрямился, в его руке оказался большой, супермощный фонарь. В крупной, ловкой руке Люка он вызывал оторопь, смахивая на оружие. Люк бросил взгляд на лампочку Айрин, и в его глазах промелькнула насмешка. – Мой, пожалуй, побольше будет.

«Не обращай внимания», – велела себе Айрин и, опередив Люка, сама распахнула дверь.

С улицы пахнуло бодрящей ночной прохладой, и Айрин вздрогнула. Она знала, что на такой высоте, как здесь, редко выпадает снег. Курортное место на озере Вентана находится в горах, недалеко от винодельческого края с его умеренным климатом. Однако стояла ранняя весна, и с наступлением темноты в этой области северной Калифорнии иногда сильно холодало.

Люк сдернул с вешалки в виде оленьих рогов потрепанную кожаную куртку на теплой шерстяной подкладке и проследовал за Айрин к выходу. Даже дверь не побеспокоился за собой запереть, отметила про себя она. Впрочем, в городе Дансли такой проблемы, как преступность, никогда не существовало. Айрин знала: за последние два десятилетия здесь произошли только два убийства. И случилось это в одну летнюю ночь семнадцать лет назад.

Айрин задержалась перед лестничной площадкой из бревен и камня. Часы показывали половину восьмого, а темно было, как в полночь. В горах, поросших густым лесом, стремительно наступающие беспросветные ночи – обычное дело.

Подняв воротник пальто, Айрин включила свой фонарик, а Люк зажег свой – гигантский, какой-то профессиональный, который он извлек из-под стойки рецепции. Не фонарь – факел.

«Да, – подумала Айрин, – он прав: его фонарь уж точно с моим не сравнить». Широкая полоса света от его фонаря полностью поглотила тоненький лучик изящной ручки Айрин и рванула вперед, выхватывая из ночной тьмы громадные куски окружающего пространства.

– Хороший фонарь, – похвалила Айрин, заинтересовавшись против своей воли. Никто лучше ее не мог оценить достоинства фонаря. В этой области она считала себя знатоком. – Это какой?

– Военный. Купил на Ибэй.[1]

– Ясно. – Айрин тут же решила, что, когда надумает покупать себе новый фонарь, непременно прошерстит сайты интернет-магазинов военной амуниции. А будет это совсем скоро. Она регулярно меняла свои фонари, заменяя их более совершенными моделями.

Люк, рядом с ней спускавшийся по лестнице, преодолел три ступеньки без затруднения, из чего Айрин заключила, что ночь ему не страшна. Впрочем, Люка Даннера, как ей показалось, вообще мало чем можно было напугать.

Она всмотрелась в темноту.

– Судя по всему, перегорели не только фонари у дорожки. Здесь вообще никакие фонари не горят.

– Уже заказал новые, – равнодушно ответил Люк.

– Если их установят до лета, это будет просто подарок.

– Что такое я слышу в вашем голосе, мисс Стенсон? Не сарказм ли?

Айрин одарила его ослепительной улыбкой.

– Боже упаси!

– Я просто уточняю. Ведь вы, горожане, все такие продвинутые, порой чересчур строги к нам, местным.

«Ой, только не надо, Люк Даннер, не разыгрывай из себя передо мной дремучую деревенщину. Я не вчера на свет родилась». Конечно, она почти ничего о нем не знала – да и вряд ли хотела что-то знать, – однако блеск острого, как алмаз, ума в его глазах от ее внимания не ускользнул.

– Что-то мне подсказывает, мистер Даннер, что ваши узы с Дансли ничуть не крепче моих.

– Что навело вас на эту мысль? – преувеличенно вежливо спросил Люк.

– Можете считать это интуитивной догадкой.

– И часто с вами такое случается?

– Что?

– Ну, интуитивные догадки?

Айрин задумалась.

– Иногда.

– А я вот не любитель гадать на кофейной гуще, – сказал Люк. – Я предпочитаю только факты.

– Не обижайтесь, но мне кажется, в этом есть что-то от навязчивой идеи.

– Да, пожалуй, вы правы.

Они шли по дорожке, соединявшей двенадцать отдельных бревенчатых домиков гостиницы. Под ногами похрустывал гравий. Или, вернее сказать, он хрустел под ногами у Айрин, обутой в модные черные сапожки на высоком каблуке. Люк был в кроссовках, и его шагов Айрин не слышала, хотя он шел рядом.

Сквозь деревья мелькал блеск серебра, разлитого по широкому черному зеркалу озера. Но сквозь высокую стену сосен и елей, нависавших над территорией «Восхода над озером», свет луны не мог пробиться. В ветвях над головой шептались призраки. Айрин судорожно стиснула в руке фонарик.

Слава Богу, рядом Люк, подумала она, хотя ни за что на свете, даже под страхом смерти, не призналась бы ему, что боится. Ночь – нехорошее время. А нынешняя тем более, потому что Айрин суждено было провести ее в городе, преследовавшем ее в страшных снах, и она предвидела, что ей не уснуть до самого рассвета.

Хруст гравия и жуткие завывания ветра в кронах деревьев щекотали нервы. Айрин внезапно захотелось поговорить, побеседовать все равно о чем, лишь бы хоть чуточку ободриться и почувствовать рядом человеческое тепло. Однако, судя по тому, насколько неразговорчив оказался Люк, когда они смотрели телевизионные новости, Айрин предвидела, что ничего похожего на пустую светскую болтовню от Люка Даннера не дождешься. Свидания за ужином для него, наверное, мука мученическая.

Она бросила взгляд на первый коттедж, на тот, в котором Люк, очевидно, жил сам. Крыльцо освещал фонарь, но окна были темны. Свет нигде не горел, за одним ярким исключением – за исключением домика Айрин. Тот просто сверкал огнями. Светилось каждое окно коттеджа номер пять, а также оба крыльца – у парадного и черного хода. Прежде чем решиться на вылазку в вестибюль к единственному имеющемуся в гостинице телевизору, Айрин везде, где можно, включила свет.

– Я, кажется, сегодня у вас единственная постоялица, – заметила она.

– Мертвый сезон.

Айрин вспомнила, что в маленьких курортных городках, сосредоточенных вокруг озера Вентана, испокон веков существовало только два времени года – мертвый сезон и разгар сезона. И все же странно, что в гостинице совсем никто не жил.

– Можно полюбопытствовать, почему вы повесили табличку «Мест нет»? – спросила Айрин.

– Не люблю, когда беспокоят по вечерам, – объяснил Люк. – Когда тебя целый день дергают без конца, спрашивая номер, это очень утомляет. Просто с ума сойти можно.

– Ясно. – Айрин откашлялась. – Вы, видно, в гостиничном бизнесе новичок?

– Я отель с точки зрения прибыльности не рассматриваю, – ответил Люк. – Для меня это скорее неизбежность. Нужен человеку ночлег – отлично, я сдам ему номер. Но если клиент не дает себе труда прибыть в приемлемое время, то он запросто может объехать вокруг озера, добраться до Кирбивилла и устроиться там в мотель.

– Что ж, это тоже способ управлять заведением для временного проживания, – сказала Айрин. – Правда, большой выгоды от подобного подхода ждать нечего. Когда вы стали владельцем гостиницы?

– Около пяти месяцев назад.

– А что случилось с человеком, который держал это заведение до вас?

Айрин сразу почувствовала, что ее вопрос возбудил в Люке любопытство.

– Вы что, знали Чарли Гиббса? – спросил он подчеркнуто равнодушно.

И Айрин пожалела, что спросила. Да, сегодня вечером ее тянуло поговорить, но только не о своей прошлой жизни в этом городе. Впрочем, она ведь сама втянула его в этот разговор.

– Да, я знала Чарли, – отозвалась Айрин. – Но в последний раз виделась с ним уже давно, несколько лет назад. Как он, кстати?

– Он умер в прошлом году. Так сказал мне агент по операциям с недвижимостью, который продал мне эту гостиницу.

– Как жаль.

Айрин почувствовала, что ей действительно жаль. Еще в те времена, когда она жила в этом городе, Чарли уже бог знает сколько работал здесь. Чему же тут удивляться, что его не стало? Однако новость эта вновь пронзила ее сердце острым ощущением потери, которое она впервые почувствовала несколько часов назад, как только приехала сюда.

Она плохо знала Чарли Гиббса, но он, как памятник перед библиотекой и как этот старый ветхий отель, составлял неотъемлемую деталь ландшафта ее юности.

– Мне сказали, что бизнес здесь оживает сразу после Дня поминовения, – без всякого воодушевления сказал Люк. – Особенно горячо здесь, говорят, бывает в День труда.

– Такова уж особенность курортных мест, – сказала Айрин и после паузы добавила: – Перспектива оживленного бизнеса вас, кажется, в восторг не приводит.

Люк пожал плечами:

– Я люблю тишину и покой. Это главная причина, по которой я приобрел это заведение. А еще потому, что недвижимость в прибрежной зоне – беспроигрышный вариант.

– Не сложновато ли с вашим отношением к делу зарабатывать на жизнь?

– Как-то свожу концы с концами. Приходит лето – я поднимаю цены, и потери за предыдущие месяцы таким образом окупаются.

Айрин вспомнила джип, припаркованный перед его коттеджем, – большой новый и, как видно, дорогущий автомобиль. Чарли Гиббс никогда не мог себе позволить такое шикарное средство передвижения. И часов таких, как у Люка, Чарли тоже никогда не носил, рассуждала про себя она. Часы Люка представляли собой титановый хронограф. Такой погрузи в воду на глубину в триста футов, и все равно можно будет безошибочно отслеживать время сразу в нескольких временных зонах.

Любопытство Айрин возрастало с каждой секундой, но она догадывалась, что Люк ее пристальный интерес к своим финансовым делам не одобрит. И она попробовала зайти с другого конца.

– А чем вы занимались до того, как стали хозяином гостиницы? – поинтересовалась она.

– Примерно шесть месяцев назад уволился из морской пехоты, – ответил Люк. – Пробовал прижиться в корпоративном мире – не вышло.

Да, это вполне может быть, по нему видно, что он из военных, подумала Айрин. И дело не только в выправке (он держится так, словно на нем военный мундир), дело в окружающей его ауре уверенности в себе, силы и собранности. Самый настоящий «альфа», то есть лидер. Такой тип мужчин был Айрин хорошо знаком: ее собственный отец, прежде чем поступить на службу в полицию, был морпехом.

Люк – из тех парней, которые ни при каких обстоятельствах не теряют голову. Когда все кругом будут метаться, не помня себя от паники, он вынесет тебя из дыма и пламени и доставит в надежное место. У таких мужчин, безусловно, есть свои преимущества, но жить с ними трудно. Мама не раз повторяла ей это тоном, полным негодования.

– Должно быть, этот отель, когда вы его приобрели, находился в плачевном состоянии, – сказала Айрин. – Когда я его в последний раз видела, он буквально разваливался на части, а было это довольно давно.

– Пришлось немножко поработать над инфраструктурой. – Люк устремил взгляд в направлении ее домика, который находился у самого озера в окружении высоких деревьев. – Вы, судя по всему, не заметили в комнате маленькой карточки с просьбой руководства гостиницы «Восход над озером» более бережно и экономно расходовать природные ресурсы – например, перед выходом из дома выключать свет.

Айрин проследила за его взглядом на коттедж номер пять. Дом сиял и переливался огнями, как спортивный стадион во время ночного матча.

– Карточку я видела, – кивнула она. – Но также заметила и то, что руководство гостиницы ездит на огромных джипах, которые, наверное, менее чем за пять миль съедают галлон бензина. Вот я и предположила, что просьба экономить энергию не более чем формальный и неискренний ход, цель которого пробудить в постояльцах чувство вины, если они не помогут сэкономить несколько баксов на счете за электричество.

– Вот черт! Говорил же я Максин, что карточка эта – пустое дело. Деликатностью никогда и ничего не добиться. Хочешь, чтобы люди подчинялись правилам, озвучь их громко и четко. Двух мнений быть не может.

– Кто такая Максин?

– Максин Бокселл. Моя помощница. Она мать-одиночка. Ее сын Брэди летом будет катать постояльцев по озеру на гостиничном катере. У нас, как я понимаю, летом ожидается большой наплыв клиентов, которые обожают подобные прогулки, особенно в это время года. Максин говорит, что трехчасовая прогулка с рыбалкой может довольно дорого стоить. Она меня все уговаривает купить еще один катер, помощнее, на котором можно тянуть любителей покататься на водных лыжах. Я, правда, пока от этого воздерживаюсь. Не хочу чрезмерно стимулировать бизнес.

Имя, упомянутое Люком, показалось Айрин знакомым. Жила здесь когда-то одна Максин. Она окончила местную среднюю школу в июне того года, когда весь мир Айрин разлетелся на части. Тогда она была Максин Спенглер.

– Можно поинтересоваться, что привело вас сюда, в Дансли, мисс Стенсон? – спросил Люк.

– Личное дело.

– Личное?

– Да. – Вот так. Пусть знает, что и у нее тоже могут быть свои тайны.

– Ачем вы занимаетесь? – задал следующий вопрос Люк, когда стало ясно: никаких дальнейших намеков от Айрин не дождаться.

«Что бы это значило? – недоумевала она. – То все молчал, молчал, а теперь на тебе – такой откровенный интерес».

– Я репортер, – ответила она.

– Что вы говорите! – В голосе Люка послышались заинтересованность и легкое удивление. – Ну и дела! Никогда бы не подумал, что вы представитель средств массовой информации.

– Мне это часто приходится слышать, – сказала Айрин.

– Эти сапоги на каблуках и это модное пальто производят впечатление. Однако вы не очень похожи на пустоголовых красавиц недоучек, которые читают сводки новостей по телевизору.

– Это, наверное, оттого, что я работаю корреспондентом в газете, а не диктором на телевидении, – сухо ответила Айрин.

– А, так вы из газеты! Да, это совершенно другое. – Люк помолчал. – А в какой газете вы работаете?

– В «Гластон-Коув бикон». – Айрин приготовилась услышать обычную реакцию.

– Никогда о такой не слышал, – сказал Люк. Все точно по тексту, подумала Айрин.

– Мне и это часто приходится слышать, – терпеливо проговорила она. – Гластон-Коув – это маленький прибрежный городок. А «Бикон» – маленькое ежедневное издание, но ее владелец, а также редактор и издатель в одном лице недавно открыла сайт в Интернете, с которого всегда можно скачать последний выпуск.

– Трудно предположить, какое такое событие в Дансли может привлечь внимание репортера из Гластон-Коув.

Это замечание уже выходит за рамки вежливого любопытства, решила про себя Айрин. Разговор стремительно превращался в допрос.

– Я же вам сказала: я здесь по личному делу, – спокойно ответила она. – Работа тут ни при чем.

– Ах да, верно! Простите, я совсем забыл.

Да, как же! Черта с два ты забыл. Айрин ухмыльнулась себе под нос. Он пытается заставить ее разговориться, да только ничего у него не выйдет. Отчитываться перед посторонним человеком, тем более перед кем-то из здешних, она не намерена. Ей бы встретиться с Памелой, а потом – прости прощай, Дансли, только ее здесь и видели.

Когда они дошли до коттеджа номер один, Айрин неожиданно поймала себя на том, что испытывает не только облегчение, но наряду с ним чувствует и некое сожаление.

– Спасибо, что проводили, – поблагодарила она.

– Да не за что. – Люк поднялся с ней по лестнице, взял у нее из рук ключ и сам вставил его в скважину. – Когда я оформлял вас сегодня в этот коттедж, я, кажется, забыл упомянуть, что с семи до десяти в вестибюле гостиницы постояльцам предлагаются бесплатный кофе и пончики.

– Неужели! Я поражена. Ведь вы ясно дали понять, что, по мнению менеджмента гостиницы, не стоит баловать клиентов.

– Господи, ну вы же просили, чтобы еду вам подавали в номер. – Люк открыл дверь и окинул взглядом ярко освещенную гостиную. – А у нас это не заведено. Хотя кофе с пончиками у нас есть. Когда бывают постояльцы, конечно. А они у нас благодаря вам сейчас имеются.

– Уж простите великодушно, что доставляю вам столько хлопот.

– Да, в этом бизнесе от постояльцев никуда не денешься, – заметил Люк как-то безрадостно.

– Весьма философское отношение к делу.

– Да, – отозвался Люк. – Когда я стал хозяином гостиницы, пришлось его в себе выработать. К счастью, у меня за спиной есть кое-какая школа. Как бы то ни было, а пончики – идея Максин.

– Ах вот оно что.

– Да, я позволил ей в качестве эксперимента ввести на месяц такой порядок. Но если хотите знать мое мнение, я их вам не рекомендую. На вкус это – сахар с опилками. У меня такое подозрение, что к тому времени, когда Максин их покупает, они уже бывают просрочены. Со стопроцентной уверенностью, правда, сказать не могу, поскольку проставлять срок годности на скоропортящихся продуктах в «Дансли маркет» не считают нужным.

– Надо было бы мне сегодня по дороге сюда захватить какие-нибудь продукты и завтра самой приготовить себе завтрак.

– Вы в любой момент можете съездить в город. Кафе «Вентана» открывается в шесть.

– Запомню.

Чтобы войти в дом, Айрин пришлось протискиваться мимо Люка, и, делая это, она слегка соприкоснулась с его крепким, железным телом. Она тут же почувствовала его тепло, уловила его дразняще легкий, свежий мужской запах, и по ее телу пробежал трепет.

Когда, переступив порог, она обернулась, чтобы попрощаться, то с изумлением и смятением обнаружила, что Люк пристально наблюдает за ней.

– В чем дело? – настороженно спросила она.

– Вы это серьезно, насчет завтрака?

– Конечно.

– Большинство знакомых мне женщин не очень серьезно относятся к завтраку.

Айрин не собиралась объяснять ему, что завтрак – один из маленьких, но основных ритуалов, которые помогают ей поддерживать ощущение порядка в ее личной вселенной. Завтрак знаменовал конец ночи. Эта трапеза – очень важный момент. Но Люку она этого объяснить не могла. Он все равно бы ее не понял.

Единственным человеком, который смог понять, насколько важен для нее этот утренний ритуал, была ее психиатр, последняя из череды многих консультировавших ее врачей. Айрин наблюдалась у нее уже много лет. Доктор Лабарр легко и деликатно делала все возможное, чтобы освободить свою пациентку от других, похожих на навязчивые привычек, которые рано или поздно грозили подчинить себе всю жизнь Айрин. Но доктор Лабарр была хорошим специалистом и ритуал завтрака позволила оставить, посчитав, что в нем есть своя польза.

– Любой диетолог вам скажет, что завтрак – самый важный из всех прием пищи, – сказала Айрин, чувствуя себя полной идиоткой, как всегда, когда сталкивалась с необходимостью объяснять или, напротив, скрывать свое пристрастие к этому ритуалу.

Однако Люк, к ее удивлению, и не подумал улыбнуться. Он с очень серьезным видом склонил голову.

– Безусловно, – согласился он. – Без завтрака нельзя.

Смеялся ли он над ней? Айрин ни в чем не была уверена.

Она выпрямилась и отступила назад, собираясь закрыть дверь.

– Если позволите, мне нужно сделать один звонок, – сказала она.

– Конечно. – Люк чуть отодвинулся назад. – Увидимся утром.

Айрин начала закрывать дверь, но остановилась на полпути.

– Да, чуть не забыла! Имейте в виду, я завтра утром, возможно, съеду.

Люк недовольно на нее посмотрел.

– Вы зарезервировали номер на две ночи.

– Вторая ночь – на случай непредвиденных обстоятельств, если я почему-либо не смогу уехать в намеченное время.

– Мы в «Восходе над озером» номера на случай непредвиденных обстоятельств не резервируем. У нас строгие порядки, согласно которым заказ следует отменять за двадцать четыре часа. – Он посмотрел на часы. – Вы уже сильно опоздали.

– Ваши строгие порядки относительно отмены заказов мы обсудим завтра, когда выяснится, нужно мне оставаться в Дансли еще на день или нет. Спокойной ночи, мистер Даннер.

– Удачи вам в вашем личном деле здесь в городе, мисс Стенсон.

– Спасибо, – поблагодарила Айрин. – Что до меня, то чем скорее я с ним разделаюсь, тем лучше.

Губы Люка вздернулись в насмешливой улыбке.

– Ох, чует мое сердце, не больно-то вы жалуете наше живописное горное местечко.

– Вы чрезвычайно наблюдательны.

– Спокойной ночи…

– Не продолжайте! – остановила его Айрин. – Тысячу раз уже это слышала.[2]

– Не могу удержаться. – Люк улыбнулся. – Спокойной ночи, Айрин.

Она закрыла дверь прямо перед его носом, с удовлетворением услышав, как она хлопнула. Щелчок задвинувшегося засова показался ей еще приятнее. Он прозвучал очень твердо. Очень решительно. Может, Люк Даннер и новый человек в Дансли, но он все-таки часть этого ненавистного ей города. Уж что-что, а интрижку с ним заводить ей точно неохота.

Она подошла к окну и выглянула из-за занавесок, желая убедиться, что Люк ушел.

Так и есть: он спускался по лестнице. И небрежно махнул ей рукой на прощание – он, мол, в курсе, что она за ним подглядывает.

Оставшись наконец-то одна, Айрин вытащила из сумочки телефон и нажала кнопку повторного набора номера. С тех пор как она сегодня утром приехала в Дансли, она набирала номер Памелы уже тысячу раз.

И все безрезультатно.

Айрин отключилась, не дожидаясь голоса автоответчика. Она уж и не помнила, сколько сообщений отправила сегодня Памеле. Отсылать еще одно не имело смысла.

Глава 2

Эффектные, незабываемые янтарно-карие глаза, в которых светился ум и был намек на тайну; аккуратное до подбородка каре глянцевых темных волос; роскошные, восхитительно женственные формы; сексуальные сапожки на высоком каблуке и эффектный черный тренч. К тому же дама сама может приготовить завтрак.

Что же здесь не так?

Люк мало что понимал в моде, но своей интуиции доверял. И в данный момент интуиция ему подсказывала, что сапожки, пальто и уверенность в себе служили Айрин Стенсон тем же, чем призван служить человеку кевларовый жилет – то есть средством защиты.

Чего она боится?

Что значит вся эта петрушка со светом? Несколько минут назад он проверил еще раз. Коттедж номер пять по-прежнему напоминал взбесившуюся фабрику по производству лампочек. Провожая Айрин, Люк краем глаза заглянул в ее домик, однако успел заметить в комнате пару ночников, вставленных в розетку. И потом еще тот фонарик, который она вытащила из кармана.

Боится темноты? Айрин Стенсон?

Люк оставил попытку закончить главу, над которой трудился всю эту неделю, и выключил компьютер. Сегодня вечером думать о проекте он не мог. Голова целиком была занята загадочной Айрин Стенсон. Впрочем, как и другие части тела. Прошло уже три часа с тех пор, как Люк расстался с Айрин возле ее коттеджа, но все еще, охваченный смутным возбуждением, не находил себе места.

Нужно было пройтись. В такие ночи, как эта, которым, кажется, не будет конца, он обычно выходил погулять, чтобы обтесать кое-какие острые углы. Затем, после прогулки, доставал из дальнего угла буфета крепкий французский коньяк и отмерял себе лечебную дозу, что помогало ему окончательно сгладить все оставшиеся неровности. Эффект, правда, достигался не всегда, но в общем и целом это срабатывало. Чаще всего.

В этот вечер, однако, все было не так. И вряд ли, думал Люк, прогулка вокруг озера и доза коньяка на этот раз ему помогут. Наверное, правы родственники, и он не способен наладить свою жизнь. Ничего у него не налаживается, как ему уже начинало казаться, а, наоборот, все только катится под гору. Может, он и впрямь, как все они думают, какой-то ненормальный псих, черт возьми.

Но одно Люк про себя знал точно – он по-прежнему все так же страстно стремился соединять разрозненные точки головоломки воедино. И всякий раз, натыкаясь на необычный набор фрагментов мозаики, испытывал непреодолимое желание составить из них одну целостную картину.

Пока они вместе смотрели вечерние новости, Айрин нажимала кнопку повторного набора номера на телефоне по меньшей мере пять раз. Тот, ради встречи с кем она приехала в Дансли, ни разу не ответил. И Люк отчего-то был уверен, что Айрин теперь не успокоится, не сможет просто сидеть и ждать. Она открыто заявила, что пребывание здесь для нее не большое удовольствие и она ждет не дождется, когда разберется со своим «личным делом» и сможет наконец отсюда уехать.

С узкой дорожки, соединявшей коттеджи с главным корпусом гостиницы, послышался приглушенный рокот мотора. За шторами вспыхнул свет фар. Они пронзили ночь и тут же повернули в направлении к главной дороге.

Его единственная постоялица уезжает. Неужели дозвонилась? Или собирается улизнуть из города, не рассчитавшись с ним?

Люк машинально посмотрел на часы и отметил про себя время. Двадцать два двадцать пять.

Весной в будний вечер в Дансли мало что можно найти интересного, и уж точно ничего такого, что могло бы привлечь чересчур разборчивого приезжего. А кафе «Вентана» закрывается ровно в девять. Правда, «С бодуна у Гарри», единственный местный бар, обычно работает до полуночи, но при условии, что там есть посетители. Однако очень сомнительно, чтобы старомодное очарование этого бара могло заинтересовать Айрин.

Приблизившись к окну, Люк увидел, как два луча модной желтой малолитражки шарят по главной дороге. Автомобиль повернул налево, по направлению к городу, а не к автостраде.

Значит, бежать, не заплатив, она не собирается. Она явно направляется на встречу. Женщина, которая так боится темноты, скорее всего нечасто решается отправиться в такой час из дома одна, разве что в случае крайней необходимости. Следовательно, есть нечто в этом городе, что чрезвычайно важно для Айрин Стенсон.

Люк прожил в Дансли всего несколько месяцев. Это был совсем крохотный городок, где никогда не происходило ничего примечательного. И это, надо сказать, явилось главной причиной, по которой он решил здесь поселиться. Поэтому Люк терялся в догадках, кто в этом городе мог напугать такую женщину, как Айрин, но был готов побиться об заклад, что она чего-то очень боится.

Впрочем, ему-то какое до этого дело?

Он вновь вспомнил исходившие от Айрин тревогу и одновременно твердую решимость. Ему, как всегда, не составило труда распознать отчаянную храбрость и несгибаемую твердость характера. При этом он ясно понимал, чем может грозить встреча с «плохими парнями» одинокой женщине. На такое можно решиться лишь в том случае, когда другого выхода нет.

Возможно, Айрин потребуется помощь.

Люк вытащил из кармана ключи, схватил куртку и, выйдя из дома, направился к своему джипу.

Глава 3

Чтобы добраться до дома Уэбба, ей нужно было пересечь центр крошечного даунтауна Дансли. Ехать через город для Айрин было тяжелым испытанием: слишком много воспоминаний пробуждали у нее здешние места.

Это неестественно, думала она. Не может быть, чтобы город за семнадцать лет так мало изменился. Айрин остановилась на главном перекрестке перед знаком «стоп». Можно подумать, будто семнадцать лет назад Дансли провалился в какую-то черную дыру, где время течет по-другому, – в зону искаженного времени.

Да, почти все фасады магазинов обновили и перекрасили. Некоторые магазины сменили свои названия. Но то были лишь поверхностные изменения. В общем и целом все выглядело до безобразия узнаваемым и если не совпадало с тем, что было в прошлом, то совсем чуть-чуть. Да, решила Айрин, искажение времени тут явно имело место.

Машин на улицах в этот час почти не было, и Айрин решительно нажала на газ, торопясь как можно скорее добраться до места назначения.

На засыпанной гравием парковочной площадке перед «С бодуна у Гарри» еще горели фонари. Буква «Г» на вывеске подмигивала, как и семнадцать лет назад, а в центре парковки, как во времена юности Айрин, стояли сгрудившись битые-перебитые пикапы и внедорожники. Ее отца не раз поднимали с постели среди ночи, вызывая в «С бодуна у Гарри» утихомиривать разбушевавшихся посетителей.

Миновав стоянку, Айрин проехала еще немного до Вудкрест-Трейл и там, свернув налево, очутилась в квартале, который в Дансли больше остальных соответствовал статусу богатого. Дома в Вудкрест-Трейл располагались на больших, густо поросших лесом участках, спускавшихся к самому берегу. Семей, живущих там постоянно, было очень немного. В большинстве своем здешние дома служили местом летнего проживания и в это время года пустовали.

Сбросив скорость, Айрин свернула на узенькую дорожку, которая вела к дому Уэбба. Окна на фасаде двухэтажной постройки были темны, но на крыльце над дверью горел фонарь. Машин на извилистой подъездной дорожке не наблюдалось. Следовательно, дома скорее всего никого нет. Однако дата в е-мейле Памелы была указана точно.

Айрин остановилась и, заглушив мотор, положила руки на руль, раздумывая, что делать дальше. Так и не дозвонившись, она, подгоняемая все нарастающим беспокойством и досадой, приняла решение отправиться к Памеле прямо домой, в Вудкрест-Трейл.

Памела сама просила ее о встрече сегодня вечером и поэтому должна была бы остаться дома, ждать ее. Что-то случилось.

Айрин открыла дверцу и медленно вышла из машины. Ее тут же охватил ночной холод. Она дала себе несколько секунд опомниться и преодолеть страх темноты, затем быстрым шагом направилась к спасительному островку света перед входом. Дойдя до двери, Айрин изо всех сил надавила на звонок.

Никто не откликнулся.

Оглядевшись по сторонам, Айрин заметила, что дверь гаража закрыта. Если память ей не изменяет, на задней стене гаража есть небольшое окошко.

Она помедлила в нерешительности: очень уж там, за гаражом, темно. Айрин нащупала в кармане ручку-фонарик. Тут, пожалуй, потребуется кое-что помощнее, подумала она. Фонарь в бардачке побольше, но в такой темноте и от него проку не будет.

Вернувшись к машине, Айрин открыла багажник и взяла один из двух мощных, промышленных фонарей. Она нажала на кнопку – и яркий луч света прорезал тьму.

Собравшись с духом, она снова пересекла подъездную дорожку, зашла за угол гаража и заглянула через грязное стекло в окошко. Внутри стояла «БМВ».

По спине Айрин снова пробежала дрожь. Кто-то, возможно Памела, был в доме. Так почему ж этот кто-то не брал телефонную трубку и не отзывался на звонок в дверь?

Краем глаза она уловила неясный проблеск света. Он исходил откуда-то из-за дома.

Айрин повернулась и, чувствуя себя мотыльком, летящим на пламя свечи, медленно двинулась на свет.

Она миновала дверь в подсобку сбоку дома, которую прекрасно помнила. Памела всегда прятала там под лестницей ключ, чтобы можно было ночью тайком сбегать из дома, а после незаметно возвращаться. Впрочем, ни отец, ни экономка все равно за ее приходами-уходами особо не следили, с горечью подумала Айрин.

В пятнадцать лет она, как и все остальные местные подростки, завидовала той свободе, которой пользовалась Памела Уэбб. Однако с точки зрения взрослого человека, было ясно, что независимость подруги, которой та так хвасталась, являлась не чем иным, как родительской безнадзорностью. Мать Памелы погибла в результате несчастного случая во время прогулки на катере по озеру, когда девочке едва исполнилось пять. После этого ее отец, Райленд Уэбб, с головой ушел в политику. В результате воспитание Памелы было возложено на многочисленных нянек и экономок.

Айрин открыла засов на воротах в конце дорожки и вошла в залитый лунным светом сад. Шторы на больших, от пола до самого потолка, окнах в гостиной оказались раздвинуты. Свет, на который ориентировалась Айрин, исходил от низко наклоненной настольной лампы.

Айрин посветила в окно и с удивлением обнаружила, что мебель в комнате все та же. Еще один факт, подтверждающий разрыв во времени, подумала она. Когда-то давно, много лет назад, дом оформлял профессиональный дизайнер, выписанный из Сан-Франциско. Интерьер, по замыслу, должен был имитировать обстановку горнолыжного шале. Памела среди своих называла это «сортирным шиком».

Айрин внимательно и методично стала шарить фонариком по комнате, начав слева. Там большую часть стены занимал массивный сложенный из камня камин. Посередине комнаты в поле ее зрения попалась перевернутая тапочка. Она лежала на ковре возле коричневого кожаного дивана. Из-за подушек выглядывала босая ступня.

Айрин окаменела. И лишь немного погодя с замиранием сердца двинулась вдоль стены с окнами, пока луч фонаря не высветил весь диван целиком.

Там, на подушках, полулежала женщина в бежевых брюках и синей шелковую блузке. Лица ее не было видно. Белокурые волосы рассыпались по коричневой кожаной обивке. Одна рука безвольно свешивалась на пол.

На низеньком кофейном столике из дерева стояли кувшин и пустой коктейльный бокал.

– Памела! – Айрин постучала в окно. – Памела, проснись.

Женщина на диване не шелохнулась.

Айрин взялась за ручку стеклянной раздвижной двери и со всех сил потянула ее. Дверь была заперта.

Резко развернувшись, Айрин выбежала из сада и бросилась к двери подсобки, раскачивая на бегу фонарь, луч которого бешено метался во все стороны.

Присев на корточки перед лестницей, она принялась шарить под нижней ступенькой. Пальцы наткнулись на небольшой конвертик, прикрепленный скотчем к уступу террасы изнутри.

Чтобы оторвать старую изоленту, потребовались немалые усилия. Наконец, конверт оказался у Айрин в руках. Внутри чувствовалась тяжесть ключа. Айрин поднялась, разорвала запечатанный конверт и, достав оттуда ключ, вставила его в замок.

Открыв дверь, она пошарила по стене и нашла выключатель. Над головой замигала тусклая лампочка, осветив старое, не одно десятилетие здесь провалявшееся снаряжение для плавания на водных лыжах, катания на катере и рыболовные снасти.

Айрин поспешила по затененному коридору в гостиную.

– Памела, это я, Айрин. Проснись.

Остановившись у дивана, она протянула руку и взяла Памелу за плечо.

Тело под тонким шелком блузки было ледяным. В том, кто эта женщина, сомнений не оставалось. Семнадцать лет на удивление мало изменили Памелу. Даже мертвая, она оставалась все той же белокурой красавицей с изысканной внешностью аристократки.

– О Боже! Нет!

Превозмогая подступившую к горлу и готовую выплеснуться наружу тошноту, Айрин попятилась. Она бессознательно сунула руку в сумочку за сотовым телефоном.

В темном коридоре, ведущем в подсобку, двигалась чья-то тень.

Айрин резко обернулась, судорожно стиснув в руках тяжелый фонарь. В ярком луче света стоял Люк. Она с трудом сдержала крик, грозивший задушить ее.

– Мертва? – спросил Люк, приближаясь к дивану.

– Что вы здесь делаете? А впрочем, не важно. – Вопросы подождут. Дрожащими пальцами Айрин набрала номер 911. – Она холодная. Совсем холодная.

Люк уверенным движением прижал пальцы к шее женщины. Пытается нащупать пульс, сообразила Айрин. По тому, как он это проделывал, она поняла, что с трупом он имеет дело не впервые.

– Мертва, – тихо сказал он. – И похоже, что лежит тут давно.

Они оба перевели взгляд на пустой кувшин на столике. Рядом стоял пузырек из-под лекарства – тоже пустой. Айрин почувствовала укол совести.

– Мне следовало прийти раньше.

– Откуда вам было знать? – удивился Люк. Он присел на корточки перед столиком, чтобы прочитать надпись на пузырьке.

– Да ниоткуда, конечно. Я и не знала, – шепотом ответила Айрин. – Но она не отвечала на телефонные звонки, и до меня дошло: что-то случилось.

Люк задумчиво осмотрел тело.

– К тому времени, как вы сегодня днем поселились в гостинице, она уже была мертва.

«У него определенно есть опыт. Он знает, как осматривать трупы», – подумала Айрин.

В телефонной трубке раздался резкий голос оператора службы 911, спрашивавший, что случилось.

Глубоко вздохнув, Айрин собралась с силами и постаралась как можно короче и внятнее сообщить детали случившегося. Сосредоточенность на фактах помогла ей немного прийти в себя.

Закончив разговор, Айрин ощутила какое-то странное оцепенение и, убирая телефон в сумку, висевшую на плече, завозилась и чуть не выронила его. Заставить себя посмотреть на труп она больше не могла.

– Нам не обязательно дожидаться здесь, – сказал Люк, беря ее за руку. – Давайте лучше выйдем на улицу.

Айрин не возражала, и Люк повел ее назад по коридору в прихожую, а оттуда к выходу, на лестницу.

– Как вы здесь очутились? – Айрин посмотрела на подъездную дорожку. – И где ваша машина?

– Бросил ее у дороги, далеко отсюда.

Айрин внезапно осенило.

– Так вы следили за мной?

– Да.

В его тоне не слышалось ни раскаяния, ни намека на какую-то неловкость или смущение – просто утверждение: «Да, я за вами следил, и что из того?»

Айрин пришла в негодование, и это немного расшевелило ее.

– Зачем вы это делали? Вы не имели никакого права…

– Эта женщина на диване, – проговорил Люк, прерывая ее короткий монолог с невозмутимой самоуверенностью человека, привыкшего отдавать приказания. – Это с ней вы весь вечер пытались связаться?

Айрин, стиснув зубы, крепко сцепила руки на животе.

– Раз вы не собираетесь отвечать на мои вопросы, то и я не вижу смысла отвечать на ваши.

– Не хотите – как хотите, дело ваше, мисс Стенсон. – Послышался отдаленный вой сирены, и Люк повернул в его сторону голову. – Но то, что вы знали жертву, – факт очевидный.

Уверенность Айрин дала трещину.

– Когда-то, очень давно, мы дружили. Но я уже семнадцать лет не виделась и не общалась с ней.

– Я сожалею, – сказал Люк неожиданно мягко, и в его глазах появилось поразившее Айрин какое-то печальное, потерянное выражение. – Самоубийство всегда жестоко по отношению к живым.

– Не уверена, что это самоубийство, – отозвалась Айрин, перебирая в голове возможные причины случившегося.

Люк наклонил голову, признавая вероятность иных вариантов.

– Это могло быть случайной передозировкой.

Айрин в это не верила, но на сей раз решила промолчать.

– Зачем вы приехали к ней сегодня вечером? – спросил Люк.

– А у вас-то в этом деле какой интерес? – задала встречный вопрос Айрин. – Зачем вы за мной сюда ехали?

Люк не успел ответить, потому что в этот момент на подъезде к дому показалась полицейская машина. «Если он вообще собирался что-либо ответить», – мрачно подумала про себя Айрин. В ночи запульсировал резкий свет фар. Сирена выла так оглушительно, что Айрин машинально закрыла уши руками.

Но вот сирена смолкла. Из машины вышел полицейский в форме. Посмотрев на Айрин, он тут же перевел взгляд на Люка.

– Нами получено сообщение о трупе, – сказал он.

Люк большим пальцем указал на дверь за спиной.

– В первой комнате.

Полицейский заглянул внутрь. Заходить в дом он, судя по всему, не спешил. Айрин заметила, что он совсем молоденький. За всю трудовую жизнь в Дансли ему, наверное, не очень часто приходилось выезжать на трупы.

– Самоубийство? – спросил полицейский, которому, по всему было видно, стало не по себе.

– Или передоз, – сказал Люк. Он посмотрел на Айрин. – По крайней мере похоже на то.

Полицейский кивнул, но даже не пошевелился, чтобы войти в дом и начать следственные действия.

Вдали снова послышались сирены. Все трое разом повернули головы на звук. К дому приближались «скорая помощь» и еще один полицейский автомобиль.

– Ну вот и начальство, – с явным облегчением объявил офицер.

Машины остановились за уже припаркованным там патрульным автомобилем. Вышедшие из «скорой помощи» врачи натянули резиновые перчатки, и оба вопросительно посмотрели на Люка.

– В первой комнате, – повторил он.

Айрин вздохнула. «"Альфа", ничего не скажешь», – снова подумала она про себя. Человек, к которому все в критические моменты интуитивно обращаются за указаниями.

Медики исчезли в доме. Молодой полицейский последовал за ними, с радостью предоставляя врачам право взять инициативу на себя.

Дверца второй полицейской машины открылась, и оттуда показался мужчина могучего телосложения. Светло-каштановые волосы начали редеть на макушке. Резкое, с грубоватыми чертами лицо было угрюмо.

В отличие от Памелы, подумала Айрин, годы Сэма Макферсона не пощадили.

Он бегло скользнул по ней взглядом, но его глаза остались равнодушными: он совсем не узнал ее. И как все остальные, тоже сразу же обратился к Люку.

– А, Даннер! – воскликнул он. – Что вы здесь делаете?

– Добрый вечер, шеф. – Люк кивком указал на Айрин. – Я приехал с мисс Стенсон. Она постоялица моей гостиницы.

– Стенсон? – Сэм резко перевел взгляд на нее и присмотрелся повнимательнее. – Айрин Стенсон?

Айрин собралась с силами.

– Здравствуй, Сэм.

Мужчина нахмурился.

– Я тебя не узнал. Ты очень изменилась. Какими судьбами?

– Да вот приехала повидаться с Памелой. А ты теперь здесь начальник полиции?

– Да, вместо Боба Торнхилла, который умер, – рассеянно ответил Сэм. Он бросил взгляд в открытую дверь. Его лицо исказило напряженное, встревоженное выражение. – А ты уверена, что там Памела?

– Да.

– Именно этого я всегда и боялся. – Он тяжело вздохнул. – Я слышал, что она на этой неделе приехала в город. Но когда сегодня вечером получил сообщение, еще надеялся, что тут какая-то ошибка. Думал, может, она впустила к себе кого-нибудь из друзей пожить на несколько деньков.

– Это Памела, – твердо повторила Айрин.

– Проклятие! – Сэм покачал головой, скорбно, но с покорностью перед неизбежным. – Ты ее нашла?

– Да.

Сэм коротко, испытующе взглянул на Люка и снова перевел внимание на Айрин.

– Как это случилось?

– Я приехала в Дансли сегодня ближе к вечеру, – сказала Айрин. – Несколько раз за вечер звонила Памеле, но она не подходила к телефону. Я начала волноваться и в конце концов решила приехать прямо к ней, посмотреть, дома она или нет.

– Кейти Томас, женщина-оператор, которая приняла твое заявление, сказала, что ты обнаружила на месте выпивку и таблетки?

– Да, – кивнула Айрин. – Но… – Она хотела было сказать, что, как ей кажется, это не самоубийство, но твердый внимательный взгляд Люка, к ее досаде, заставил ее усомниться в этом. А когда она вновь обрела дар речи, уже заговорил Сэм.

– Я думал, у нее сейчас все в порядке, – тихо сказал он. – После колледжа ее то и дело клали на лечение в реабилитационную клинику, но последние несколько лет она, кажется, окончательно завязала, больше и в рот не брала эту гадость.

– Пузырек, который там стоит, из-под лекарства, – заметил Люк.

Сэм прищурился.

– Похоже, она снова лечилась. – Он направился к входу в дом и, остановившись на пороге, оглянулся на Айрин. – Ты еще побудешь в городе?

– Я завтра собиралась уехать, – ответила она, не зная точно, что ей теперь делать.

– Мне нужно будет утром задать тебе несколько вопросов – обычные формальности. – Он повернул голову к Люку. – Вам тоже, Даннер.

– Конечно, – откликнулся Люк. Айрин молча кивнула.

– Тогда жду вас завтра в десять тридцать в полицейском участке, – сказал Сэм и исчез в доме.

Люк повернулся к Айрин:

– Вы, как я погляжу, здесь, в Дансли, своя?

– Я выросла в этом городе. А уехала отсюда, когда мне было пятнадцать.

– С тех пор вы вернулись сюда в первый раз?

– Да.

Люк пристально посмотел на Айрин, освещенную фонарем на крыльце.

– У вас, как мне кажется, сохранились тяжелые воспоминания об этом городе.

– Этот город наградил меня ночными кошмарами, мистер Даннер.

Айрин пересекла подъездную дорожку и села в свою малолитражку.

Ночь обещает быть длинной, подумала Айрин, заводя машину. Одной из тех маленьких вечностей, против которых все обычные ритуалы бессильны.

Глава 4

Возвратившись в свой залитый светом коттедж, она достала из сумки чайный пакетик и прошла в отведенную под крохотную кухоньку отгороженную часть комнаты, чтобы вскипятить воду.

Нельзя сказать, чтобы домики гостиницы «Восход над озером» могли похвастаться обилием всевозможных удобств, однако они были оборудованы всем необходимым для тех, кто захотел бы в летнее время провести на озере недельку-другую, а может, и целый месяц. Кроме кухонной техники, тут имелись четыре комплекта столовых приборов, чайник и несколько самых простых кастрюль и сковородок.

Ожидая, пока заварится чай, Айрин не переставая думала о Памеле. Темные фантомы воспоминаний, замурованные в склепе ее памяти, зашевелились. На протяжении долгих лет многочисленные врачи-психиатры и полные благих намерений психоаналитики делали все возможное, чтобы помочь ей похоронить призраки прошлого, но Айрин знала, что сделать это может только правда. А правда, к несчастью, была ей недоступна.

Айрин взяла выщербленную по краям кружку и вернулась на продавленную кушетку. В ночи тихо заурчал мощный двигатель – это вернулся Люк. Айрин выглянула из-за занавесок в окно. Люк вышел из своего джипа и скрылся в коттедже номер один. Зная, что он рядом, Айрин чувствовала себя спокойнее.

Устроившись на кушетке, она вспомнила то страшное лето, когда ей было пятнадцать, то лето, когда она на три коротких, но таких памятных месяца стала лучшей подругой Памелы Уэбб. То лето, когда убили ее родителей.

В четверть третьего ночи Айрин наконец утвердилась в своем решении и взяла в руку телефон.

После шестого или седьмого звонка Аделин Грейди подняла трубку.

– Грейди слушает, – ответила Аделин сонным голосом, навсегда охрипшим от ежедневных возлияний дорогого виски и дыма хороших сигар. – Если это что-то неважное, Айрин, ты уволена.

– Эдди, у меня для тебя эксклюзив.

Аделин шумно зевнула в трубку.

– Хорошо, если б это было что-нибудь поважнее потасовок на заседании городского совета по поводу устройства площадки для выгула собак.

– Так и есть. Дочь сенатора Райленда Уэбба, Памела, была найдена мертвой в принадлежащем ее семье летнем доме на озере Вентана сегодня, в… – Айрин взглянула на часы. – В двадцать два сорок пять.

– Ну давай, выкладывай, душа моя. – Сон как по волшебству исчез из голоса Аделин, сменившись жгучим нетерпением. – Что там происходит?

– Я могу гарантировать по меньшей мере то, что «Бикон» станет первой газетой в штате, которая опубликует сообщение о таинственной и безвременной кончине Памелы Уэбб.

– Таинственной и безвременной, говоришь?

– Местные власти объявят, что скорее всего имело место самоубийство или передозировка, но я думаю, здесь кое-что похуже.

– Памела Уэбб, – повторила Аделин, теперь задумчиво. – Это на встречу с ней ты ехала в Дансли?

– Да.

– Я и не сообразила, что ты ее знала.

– Это давняя история, – ответила Айрин.

– Хм. – На другом конце провода послышалась возня, за которой последовал какой-то приглушенный звук – похоже, щелкнул включатель. – Помнится, ходили слухи, будто она лечилась в реабилитационной клинике.

Прежде чем уйти на пенсию и переехать в Гластон-Коув, где она стала главным редактором «Бикона», Аделин тридцать лет оттрубила репортером в одной из главных ежедневных газет штата. Безошибочно угадав в грубом хриплом голосе начальницы явный интерес и любопытство, Айрин приободрилась. Дело-то может иметь продолжение, думала Айрин. И Аделин тоже это чуяла нутром.

– Я через несколько минут перешлю тебе по электронной почте все, что имею, идет? – сказала Айрин.

– Ты уверена, что это эксклюзив?

– Гарантирую, что на данный момент «Бикон» – единственная газета во всем мире, у которой есть информация о смерти Памелы Уэбб.

– Чему мы обязаны такой удачей? – поинтересовалась Аделин.

– Это я обнаружила труп.

Аделин тихо присвистнула.

– Тогда да, это эксклюзив. Статья выйдет под твоим именем на первой полосе. В иной ситуации смерть дочери сенатора была бы всего лишь частной трагедией, но, учитывая то обстоятельство, что Уэбб метит в Белый дом, это громкая история.

– И еще одно, Эдди. Не могла бы ты попросить Дженни или Гейла зайти ко мне на квартиру, собрать там кое-какую одежду и отправить ее мне?

– Зачем?

– Затем, что я останусь на какое-то время в Дансли.

– Ты же вроде ненавидишь этот город, – удивилась Аделин.

– Точно. Но пока я побуду здесь, поскольку у меня такое ощущение, что в этой истории не все так просто.

– Чувствую, что бывалый репортер взял след. В чем дело? Колись.

– Мне кажется, Памелу убили.

Глава 5

В девять часов утра в вестибюль гостиницы точно маленький ураган ворвалась Максин. Это была привлекательная, энергичная женщина лет тридцати пяти, голубоглазая, крашеная блондинка с облаком пышных, словно взбитых лопастями вертолета волос. Свою непокорную шевелюру она усмиряла головной повязкой. Таких повязок за последние несколько месяцев Люк перевидал на ней бесчисленное множество, и все разных цветов. Сегодня, к примеру, ее голову украшала ярко-розовая.

Рабочий энтузиазм Максин Люк находил забавным, необъяснимым и слегка утомительным.

Максин захлопнула за собой дверь и резко остановилась, с осуждением глядя на Люка. В руках она держала бумажный пакет с логотипом «Дансли маркет».

– Я сейчас с рынка. Там только и разговоров о том, что в город приехала Айрин Стенсон и что она остановилась здесь, в нашем отеле. А еще ходят слухи, будто вы с ней вчера ночью обнаружили мертвое тело Памелы Уэбб.

Люк облокотился на стойку рецепции.

– Секрет молниеносного распространения слухов в этом городе можно сравнить лишь с военной тайной.

– Почему вы мне ничего не сказали? – Максин водрузила пакет на стол, где обычно сервировала завтрак, состоящий из кофе с пончиками. – Я все-таки работаю здесь, в этой гостинице, черт побери! Я первой должна была все узнать, а вместо этого слышу новость от Эдит Харпер. Вы хоть представляете себе, какое это для меня унижение?!

– Айрин Стенсон забронировала номер по телефону вчера утром, пока вы отлучались по делам. Вселилась она ближе к вечеру, когда вы уже уехали домой. А труп мы с ней обнаружили только в четверть одиннадцатого. Следовательно, времени, чтобы вам доложиться, у меня просто не было. Уж простите Христа ради.

Максин, тихо присвистнув, повесила пальто на рог вешалки.

– Новость у всех на устах. Такого оживления я здесь не припомню с того самого дня, как Айрин много лет назад отсюда уехала. – Максин участливо сдвинула брови. – Как она, кстати? Какой ужас, наверное, для нее найти Памелу мертвой. Ведь они с Айрин одно лето, когда еще учились в школе, были очень близки.

– Только одно лето?

– Памела обычно приезжала сюда только на лето. Все остальное время она жила в каком-то элитном интернате, или ездила кататься на лыжах куда-нибудь в Альпы, или еще что-то в этом роде. Сказать по правде, они с Айрин очень странно смотрелись вместе: слишком уж разные были девочки.

– Может, именно это и влекло их друг к другу.

Максин, поджав губы, задумалась над подобным предположением, а потом пожала плечами:

– Не исключено. Памела была типичным непутевым подростком – наркотики, мальчики. А отец, сенатор, ни в чем ей не отказывал. Чего только у нее не было – и самая красивая, модная одежда, и яркие спортивные машины – это с шестнадцати-то лет, – словом, все, что душа ни пожелает.

– А Айрин Стенсон?

– Как я и сказала, полная ей противоположность. Такая тихоня, прилежная ученица. Все время почти в библиотеке проводила. Сидит, бывало, уткнувшись в книгу. Со старшими всегда вежливая. Никогда ни в какие истории не попадала. И парня у нее сроду не было.

– Чем занимались ее родители?

– Мать, Элизабет, была художницей, хотя это искусство ей, кажется, не бог весть какой доход приносило. Отец, Хью Стенсон, занимал пост начальника полиции Дансли.

– Что и говорить, работая в полиции, богатый гардероб, машины и поездки на горнолыжные курорты подростку не обеспечишь.

– Вот именно. – Максин недовольно посмотрела на пустое блюдо на кофейном столике. – Вы не выложили пончики для гостей.

– Последние вчера выкинул. Их можно было если не выбросить, то лишь, связав вместе, использовать в качестве якоря для лодки. И потом, у нас ведь только одна постоялица, а мне что-то подсказывает, что пончики ее в восторг не приведут, по крайней мере те, что продаются в «Дансли маркет».

– Дело в принципе. К счастью, я сегодня с утречка захватила упаковку. – Максин вынула из бумажного пакета коробку, вскрыла ее и принялась раскладывать пончики на блюде. – Когда на тарелке по утрам лежит какая-нибудь выпечка, а рядом стоит свежий кофе, это выглядит привлекательно. Во всех первоклассных отелях так делают.

– Хочется думать, что «Восход над озером» стоит особняком, – сказал Люк. – Расскажите, что было дальше.

– Ну так вот, как я уже сказала, по какой-то причине в то лето, когда Памеле исполнилось шестнадцать, она решила сделать Айрин своей лучшей подругой. – Максин задумчиво склонила голову набок. – Возможно, вы и правы, возможно, Памелу привлекало именно то, что они с Айрин так непохожи. А может, ей пришло в голову, что на фоне тихой, немодной, серой мышки Айрин она будет выглядеть еще ярче и привлекательнее. Как бы то ни было, а месяца три, наверное, они были не разлей вода. Никто не мог взять в толк, почему родители Айрин позволили ей дружить с Памелой.

– Все вокруг, как я понимаю, считали, что Памела может оказать дурное влияние?

Максин поморщилась:

– Уж такое дурное, что хуже некуда. Нашлось много не в меру усердных доброжелателей, считавших своим долгом предостеречь мистера и миссис Стенсон. Им все советовали оградить дочь от влияния Памелы, иначе, мол, добра не жди. Все тут у нас шептались, что рано или поздно милая маленькая Айрин Стенсон падет жертвой темных сил – секса, наркотиков и рок-н-ролла.

– А, невинные увлечения молодежи.

– Да, старые добрые времена, – согласилась Максин. – Однако Стенсоны по какой-то непостижимой причине дружбе дочери с Памелой не препятствовали. Быть может, им льстило, что их девочка общается с дочерью сенатора США, хотя я никогда бы не подумала, что подобные вещи имели для них значение.

Люк смотрел в окно на спрятавшийся за деревьями коттедж номер пять. Электричество там оставалось включено почти всю ночь. И только когда Люк выглянул в окно последний раз – где-то в пятом часу утра, – яркий свет в спальне был приглушен до слабого серебристо-голубого свечения, из чего Люк заключил, что Айрин наконец уснула с не погашенным ночником.

– Продолжайте, – попросил Люк, хотя уже сам догадывался, что дальше все было очень скверно. Он нутром это чуял.

– Однажды ночью Хью Стенсон дома на кухне застрелил свою жену, после чего выстрелил в себя.

– Вот черт! – пробормотал Люк. Но удивляться-то нечему, в следующий момент подумал он, вспомнив что с самого начала знал: случилось что-то страшное. – А Айрин?

– Она в ту ночь гуляла с Памелой Уэбб. А вернувшись домой, обнаружила два бездыханных тела. – Максин помолчала. – Маленькая пятнадцатилетняя девочка, с которой в тот момент даже рядом никого не было, чтобы поддержать ее. До сих пор не могу думать об этом без содрогания.

Люк промолчал.

– Ужасная трагедия. Весь город был потрясен. Позже поползли слухи о том, что Элизабет Стенсон якобы крутила с кем-то здесь, в Дансли, любовь, и вроде Хью ополоумел, прознав об этом.

– Ополоумел?

Максин мрачно кивнула:

– Потом много было толков о том, что Хью, когда служил в морской пехоте, после участия в тяжелом бою всю оставшуюся жизнь мучился от чего-то там посттравматического.

– От посттравматического стресса.

– Вот-вот, от него самого.

Люк снова устремил взгляд на коттедж номер пять и заметил, что, минуя деревья, к главному зданию идет Айрин. Одета она была почти так же, как и вчера, – в черные элегантные брюки и черный пуловер. Длинный черный тренч был не застегнут. Его полы колыхались над голенищами блестящих черных кожаных сапог.

Эта жуткая трагедия их семьи, безусловно, объясняет все тени и тайны в ее потрясающих глазах, подумал Люк.

– Ого! – Максин выглянула в окно, чтобы посмотреть на Айрин. – Это Айрин?

– Да.

– Ни за что бы ее не узнала. Она такая…

– Какая?

– Сама не знаю, – призналась Максин. – Другая, наверное. Совсем непохожая на ту бедную, убитую горем девочку, которую я видела в последний раз на похоронах.

– А где Айрин жила после смерти родителей?

– Если честно, не знаю. В ночь, когда произошли те самые убийство и самоубийство, один из полицейских, Боб Торнхилл, забрал Айрин к себе домой. На следующий день за ней приехала ее пожилая тетушка. И после похорон мы ее больше не видели.

– До настоящего времени.

Максин не отрываясь продолжала смотреть на Айрин.

– Просто диву даюсь, как она переменилась. Такая изысканная дама. Она ведь, как я уже говорила, в школе ни с кем даже не встречалась.

– А теперь, уж наверное, встречается, – сказал Люк. – Причем много.

Невозможно было представить, что кто-то из мужчин оставит без внимания такой дерзкий и по-женски тонкий вызов.

– Надо же! Кто бы мог подумать, что она станет настолько шикарной и стильной. – Максин вернулась к кофейному столику и захлопотала. – Ей сейчас, должно быть, года тридцать два. А зарегистрировалась под девичьей фамилией. Значит, замужем скорее всего не была. А может – кто его знает? – просто развелась и снова взяла старую фамилию.

– Она не упоминала о муже, – заметил Люк. Он такое запомнил бы. – Кольца на пальце тоже нет.

– Знаете, зачем она приехала?

– Очевидно, повидаться с Памелой.

– И вот, представляете, приходит она к ней, а там – ее труп. – Максин вывалила спитую кофейную гущу на поднос. – Я это к тому, что если ты не коп или еще кто-то в этом роде, то насколько у тебя велика вероятность случайно обнаружить за свою жизнь – причем до сорока! – целых три трупа? Большинство видит мертвецов только на похоронах, а это совсем другое дело.

– Но когда умерла ваша мать, вы были рядом.

– Да, но… – Максин замолчала, слегка сдвинув брови, словно бы раздумывая, как объяснить. – Она ведь долго болела и лежала в хосписе. Ее смерть не была внезапной или насильственной, вы понимаете, о чем я? Она скончалась тихо и спокойно. Правильнее будет сказать, она не умерла, а просто отошла в мир иной.

– Понимаю.

Она права, думал Люк. Убитые или умершие неожиданно выглядят совсем иначе. Человек, имевший несчастье вдруг наткнуться на такой труп, не имеет достаточно времени, чтобы нормально осознать и переварить эту ужасную реальность. И потом, бывают ведь такие жуткие вещи, которые до конца осознать вообще нельзя, подумал он. Их либо стараешься запрятать в себе поглубже, либо ломаешься.

– Бедная Айрин! И ведь все эти три трупа, которые она обнаружила, в прошлом были ей не чужими людьми. – Максин налила в кофеварку воды из кувшина. – Сначала родители, а теперь вот еще бывшая лучшая подруга.

Вопрос, какова вероятность, занимал и Люка. Он думал об этом всю прошлую ночь. Эта мысль, словно маленькая искорка, если не потушить ее сейчас, могла разрастись в неукротимый пожар.

Точки, которые нужно соединить. Они всегда отравляли ему жизнь. Необходимость установить связь между разрозненными фактами, чтобы получить целостную картину, была его неизлечимой страстью.

«Не вяжись ты с этим делом, – говорил себе Люк. – Ну зачем тебе чужие проблемы, у тебя своих полно. Лучше еще раз попытайся устроить свою жизнь. Вот чем тебе надо заниматься».

Максин насыпала в фильтр кофеварки кофе.

– Когда тетя увезла Айрин, в городе много говорили о том, что у девочки теперь, верно, на всю жизнь травма и после той страшной ночи, когда она нашла на полу в кухне родителей, она уже никогда не оправится, не станет прежней. Люди говорили, что нормальной ей уже никогда не быть, если вы понимаете, о чем я.

– Да, – мягко сказал Люк. – Я понимаю, что вы имеете в виду.

Максин с тревогой наблюдала за приближающейся к дому Айрин.

– Я краем уха слышала, будто миссис Холтон всем говорила, что для бедняжки Айрин после того, что ей довелось пережить в прошлом, труп Памелы скорее всего станет непосильным испытанием и она теперь может вообще умом тронуться.

Люк следил за Айрин, которая прошла мимо окна и приблизилась к входу в вестибюль гостиницы. С решительным выражением на лице она вовсе не походила на психически неуравновешенную особу, готовую кинуться вниз головой с обрыва. Глядя на нее, скорее можно было подумать, что она знает, что делать, и в голове ее созрел план действий.

Дверь открылась. Айрин вошла, и вместе с ней в помещение ворвался поток бодрящего утреннего воздуха.

Сказать «доброе утро» в данных обстоятельствах, наверное, не очень уместно, подумал Люк и попытался подобрать какое-нибудь другое, более подходящее приветствие.

– Привет, – в конце концов поздоровался он. Кто сказал, что искрометная светская беседа ему недоступна?

Айрин слегка улыбнулась, хотя взгляд ее был настороженным и подозрительным.

– Здравствуйте.

– Удалось вам хоть немного поспать этой ночью? – осведомился Люк.

– Не очень. А вам?

– Немного.

«Вот тебе и вся светская беседа», – подумал Люк.

– Айрин! – Максин широко улыбнулась ей из дальнего конца комнаты. – Ты меня помнишь? Максин Спенглер, правда, теперь я Максин Бокселл.

– А, Максин! – Улыбка Айрин стала шире. – Люк сказал мне, что ты здесь работаешь. А я думала, ты после школы уехала из города.

– Да, уехала. Поступила в колледж на отделение «Бизнес и финансы». Потом работала на одном передовом промышленном предприятии и – только представь себе! – вышла замуж за идеального мужчину и родила сына. – Максин закатила глаза. – Дальше, однако, жизнь у меня не заладилась. Идеальный мужчина меня бросил и ушел к своей наставнице по йоге. А потом мама слегла. И я с Брэди (это мой сын) вернулась сюда, чтобы за ней ухаживать.

– Как она?

– Умерла примерно шесть месяцев назад.

– Мне очень жаль, – мягко сказала Айрин.

– Спасибо.

– Я помню твою маму. Мне она очень нравилась. Они дружили с моей мамой.

– Да, я помню, – ответила Максин.

– Значит, ты после маминой смерти решила остаться здесь?

Максин замялась.

– По правде говоря, Брэди в большом городе не успевал в школе. А когда его отец нас оставил, вообще от рук отбился. Покатился по наклонной плоскости, учиться еще хуже стал. Начал попадать в истории.

– Понимаю.

– Вот я, поразмыслив, и решила, что, Бог даст, в таком маленьком городке, как Дансли, с ним все наладится. И он, кажется, здесь неплохо обжился. Учиться стал лучше. А главное, сдружился с двумя очень положительными мужчинами, которым старается во всем подражать. Сэм Макферсон иногда катает его в полицейской машине и берет с собой на рыбалку. А Люк учит его управляться с катером, чтобы он мог летом возить по озеру постояльцев. Брэди эта идея очень вдохновляет.

– Ясно, – проговорила Айрин и остановила на Люке долгий, задумчивый взгляд.

Люк почувствовал, что его оценивают.

– А ведь я уже слышала о Памеле Уэбб, – продолжила Максин. – Представляю, какой это был вчера ужас, когда ты наткнулась на труп. – Она взяла кофейник. – Хочешь горячего кофейку с пончиком?

Эх, даром только Максин тратит время, подумал Люк. Глядя на Айрин, впору было решить, что она пьет одни экзотические чаи или кофе для гурманов из свежемолотых, особым способом обжаренных зерен. И пончики, он был в этом почти уверен, она терпеть не может.

Но Айрин, к его несказанному удивлению, ответила Максин улыбкой.

– Звучит заманчиво, – ответила она. – С удовольствием. Максин, просияв, передала Айрин кружку с кофе и пончик на салфетке.

Айрин сделала глоток кофе и аккуратно откусила противный пончик так, словно и то, и другое доставляло ей невыразимое удовольствие.

Чудеса, да и только, удивился Люк.

– Чего там говорить, это, конечно, был для меня шок, – сказала Айрин. – Памела в последнее время часто бывала в Дансли?

«Какого черта?» – изумился про себя Люк. И почувствовал, как его внутренний радар, улавливающий неприятности, подал сигнал тревоги.

– Не более, чем всегда, – простодушно ответила Максин, ничего не подозревая – Последние годы она имела обыкновение иногда приезжать сюда на выходные. И все не одна – то с каким-нибудь мужчиной, то с друзьями из города. Но мы нечасто ее видели.

– А вы знали, что она эту неделю в городе?

– Конечно. Люди видели, как она проезжала на машине мимо кафе. – Максин перевела взгляд на Люка. – Когда кто-то из Уэббов здесь появляется, известие мигом облетает город. Уэббы у нас вроде членов местной королевской семьи, если вы еще не знаете.

– Я понял это, когда заметил, что муниципальное здание, парк, местная больница и главная улица Дансли носят имя Уэббов.

Максин расхохоталась.

– В Дансли живет уже четвертое поколение Уэббов.

– Памятные дощечки на зданиях и улице – в честь Виктора Уэбба, – пояснила Айрин, – деда Памелы. Это он несколько лет назад создал империю спортивных товаров. А разбогатев, стал делать крупные пожертвования различным благотворительным организациям и местной общине на разнообразные проекты.

Максин налила себе кофе.

– Виктор Уэбб, можно сказать, меценат нашего города. Здесь многим есть за что его благодарить. Скажи, Айрин?

Айрин кивнула:

– При мне все обстояло именно так.

– Но он здесь не живет, – заметил Люк.

– Теперь нет, – подтвердила Максин. – Открыв сеть магазинов, он перенес свою штаб-квартиру в Сан-Франциско. А позже, когда продал свой бизнес за какие-то баснословные деньжищи, переехал в Финикс. Теперь мы видим его только осенью, когда он приезжает сюда поохотиться. Однако Дансли он не забывает. – Максин наморщила нос. – В отличие от сына, сенатора.

– Что вы имеете в виду? – не понял Люк.

– Я могу ответить, – вмешалась Айрин, дожевывая пончик. – Райленд Уэбб всегда был не в меру амбициозным политиком. Он никогда не оставался в Дансли надолго. По крайней мере когда я здесь жила. – Она вопросительно взглянула на Максин.

– С тех пор ничто не изменилось, – подтвердила та и, пожимая плечами, продолжила: – Время от времени он приезжает сюда осенью с отцом поохотиться, но это, собственно, все.

Айрин сделала глоток кофе.

– Помню, мой отец однажды обмолвился, что упаси Боже встать на пути у Райленда Уэбба.

– С чем не поспоришь, с тем не поспоришь, – согласилась Максин. – Но по-моему, истинная причина, по которой местные жители Райленда Уэбба в отличие от Виктора не жалуют, состоит в том, что сенатор, как только начал выигрывать выборы, о Дансли совсем забыл.

– То есть никогда не использовал своего положения на благо родного города?

Максин махнула рукой, указывая на пейзаж за окном гостиницы:

– Оглянитесь вокруг. В Дансли нет сколько-нибудь значительных проектов, которые финансировались бы федеральным правительством. Денег на строительство дорог не выделяют, да и вообще никаких мер, направленных на развитие местной экономики, не принимается.

– А по мне, так именно в этом и заключается главное очарование этого городка, – возразил Люк.

Максин рассмеялась:

– Услышали бы это в городском совете. Проблема в том, что у нас нет богатых спонсоров, способных финансово поддержать избирательные кампании Райленда Уэбба, вот он и махнул на нас рукой.

– Памела, кажется, тоже принимала участие в кампаниях Райленда? – обратилась Айрин к Максин.

Та кивнула:

– Она после окончания колледжа работала у отца. Выполняла роль хозяйки дома. Жены ведь у него не было, и помочь ему занять гостей на приемах, которые политики обязаны устраивать, было некому: он после смерти матери Памелы так и не женился.

У Айрин на лице появилось задумчивое выражение.

– Но это должно было вскоре измениться: несколько недель назад сенатор Уэбб объявил о своей помолвке.

– Верно. – Максин замерла, не донеся кружку до рта. – Я как-то не подумала, но сейчас, когда ты упомянула об этом, понимаю, что Памела должна была остаться без работы. А такая работа – высокий статус: будучи официальной хозяйкой сенатора Уэбба, Памела сама являлась VIP-персоной.

– Да, – сказала Айрин. – Она водила знакомства не только с влиятельными лицами штата, но и с шишками из самого Вашингтона.

Глаза Максин расширились.

– Ты думаешь, она по этой причине могла покончить с собой? Впав в депрессию ввиду такой печальной перспективы?

– Ну, покончила Памела с собой или нет, мы не знаем, – спокойно возразила Айрин.

«Довольно, – подумал Люк. – Пора брать ситуацию в свои руки». Он достал из кармана ключи от джипа.

– Ну что, вы готовы к встрече с Макферсоном? Можем поехать в город вместе.

Айрин ненадолго задумалась над его предложением, будто принимала какое-то важное решение, потом кивнула.

– Хорошо, – согласилась она.

Люк снял с оленьего рога куртку.

– Как долго ты пробудешь у нас, Айрин? – поинтересовалась Максин.

– Побуду какое-то время, – ответила Айрин.

Люк надел куртку.

– У нее номер зарезервирован еще на одну ночь.

Айрин поставила пустую кружку на стол и выбросила салфетку в ведро.

– Возможно, я проживу здесь немного дольше, чем планировала сначала.

Люк обернулся к ней:

– Насколько дольше?

– Там будет видно. – Она подошла к двери и открыла ее. – Давайте-ка лучше поедем. Не стоит опаздывать к начальнику полиции.

– Я скоро, Максин, – бросил Люк и направился к двери.

– Конечно. – Максин встала за стойку администратора. – Не спешите.

Люк последовал за Айрин к джипу, едва-едва, лишь на долю секунды успев опередить ее, чтобы открыть перед ней пассажирскую дверцу.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она и, сев в машину, пристегнула ремень безопасности.

Люк закрыл дверцу и, обойдя вокруг джипа, сел за руль.

– И что же вы, позвольте вас спросить, такое вытворяли, черт возьми?

– Простите?

– Ладно, забудем. – Люк включил передачу. – Вопрос риторический: ответ мне уже и так известен.

– Да о чем вы?

– Ведь вы пытали Максин.

– Не понимаю, что вы подразумеваете под словом «пытать».

Люк насмешливо улыбнулся:

– Мне сразу понятно, когда задают прицельные вопросы. Вы хотите провести собственное расследование, я угадал?

Айрин метнула в него опасливый взгляд.

– Может быть.

– Максин рассказала мне о вашей дружбе с Памелой Уэбб. Думаю, нелегко вам пришлось вчера, когда вы обнаружили свою бывшую подругу при таких обстоятельствах. Но это вовсе не значит, что ее смерть нечто иное, чем представляется на первый взгляд.

Айрин смотрела перед собой на узкую полоску извилистой дороги, ведущей в город.

– Как мне поступать – это мое дело, – тихо сказала она.

– Послушайте, я, конечно, живу в этом городе всего несколько месяцев, но, судя по тому, что я слышал о Сэме Макферсоне, он честный коп. Нет никаких причин сомневаться в том, что он не проведет должное расследование, если обнаружит какие-нибудь подозрительные улики.

– Никакого расследования не будет, если сенатор Уэбб этого не захочет. А я почти с полной уверенностью могу утверждать, что он этого не захочет. Так оно и будет.

– Потому что собирается участвовать в президентских выборах?

– Именно. Чего-чего, а расследования смерти своей дочери он не допустит.

Люк крепче сжал руль.

– Судя по тем слухам, которые ходят в Дансли, дельце-то может оказаться грязным.

– Уж сколько лет семейству Уэббов удавалось скрывать пагубное пристрастие Памелы к наркотикам, а также и другие – назовем это глупости молодости. Однако любое серьезное расследование неизбежно вытащит всю эту пакость наружу, а агентам Райленда Уэбба по связям с общественностью, я уверена, скандал в СМИ совершенно не нужен. Это может разрушить его имидж любящего отца.

– Совсем избежать внимания СМИ ему все равно не удастся, что бы он ни предпринимал, – заметил Люк. – Смерть дочери сенатора от передозировки обязательно привлечет к себе внимание прессы.

– Контролировать освещение этой истории СМИ Уэбб и его люди смогут, уж поверьте. Но не дай Бог, просочится хотя бы отдаленный намек на то, что Памела была убита, вот тогда это вызовет невиданный переполох.

Люк медленно выдохнул.

– Проклятие! Я ведь боялся, что именно этим вы и собираетесь заняться.

Айрин ничего не ответила, но когда Люк повернул к ней голову, то увидел, как ее маленькая ручка на колене сжалась в кулак.

– А вы действительно думаете, что все было именно так? – спросил ее Люк, смягчив тон.

– Не знаю. Но твердо намерена выяснить.

– У вас есть какие-то веские основания полагать, что Памелу Уэбб убили?

– Абсолютно никаких, – призналась Айрин. – Но я вам одно скажу: если я права насчет смерти Памелы, то ее гибель, вполне возможно, как-то связана со смертью моих родителей семнадцать лет назад.

– Не обижайтесь, но вы начинаете смахивать на теоретика заговоров.

– Знаю.

– Слова постороннего человека для вас, вероятно, мало что значат, – тихо проговорил Люк, – но я очень и очень сожалею о том, что вам довелось пережить в ту ночь, когда вы нашли мертвых родителей. Это, наверное, был жуткий кошмар.

Айрин с любопытством посмотрела на него из-под полуопущенных век, точно была удивлена его бесхитростным и даже неуклюжим соболезнованием.

– Да, вы правы. – Она помолчала в нерешительности. – Спасибо вам.

Люк лучше многих знал, что иногда бывают ситуации, когда сказать больше нечего. И потому молча сосредоточился на дороге.

Айрин, облокотившись локтем о дверцу, подперла рукой подбородок.

– У меня нет веских оснований считать смерть Памелы убийством, что правда, то правда. Но кое-что у меня все же есть.

– И что же? – весьма недоверчиво спросил Люк.

– В то лето, когда мы с Памелой дружили, мы придумали для себя одну кодовую фразу, которую произносили, если хотели сообщить о наличии какой-либо чрезвычайно важной секретной информации.

– Так…

– Памела воспользовалась этой кодовой фразой в своем е-мейле ко мне, когда приглашала приехать в Дансли встретиться с ней.

Люк еще крепче уцепился за руль.

– Не обижайтесь, но ведь все это детские игры – с ними каши не сваришь.

– Для меня этого вполне достаточно.

Глава 6

Народу в центре города было видимо-невидимо. За все свое пребывание в Дансли Люк такого не помнил. Стоянка перед почтой была до отказа заставлена пикапами, фургонами и джипами. Люк заглянул в окна кафе «Вентана» и увидел, что и там все места заняты.

На стоянке перед зданием муниципалитета, где располагались офис мэра, залы заседаний городского совета и полицейский участок, сразу три парковочных места занимал длинный черный блестящий лимузин.

Люк припарковался возле этой громадины и несколько секунд сидел молча, обозревая из окна автомобиля открывшийся перед ним вид.

– Чего-то здесь не хватает, – проговорил он.

Айрин возмущенно хмыкнула.

– Вроде местных СМИ?

– Похоже, новость о смерти Памелы не успела распространиться за пределами города.

– За исключением сообщения в утреннем выпуске «Гластон-Коув бикон», – заметила Айрин с мрачной гордостью.

– Да, за одним этим исключением, – кивнул Люк. – Но поскольку вряд ли «Бикон» читают где-то еще, кроме Гластон-Коув, думаю, не ошибусь, если скажу, что данное событие пока еще не превратилось в горячую новость.

Айрин отстегнула ремень безопасности.

– «Дансли геральд» вылетела в трубу много лет назад. До «Кирбивилл джорнал» новость вряд ли дошла. А насчет того, что «Бикон» выходит ограниченным тиражом, вы совершенно правы. – Айрин холодно улыбнулась. – Из всего этого следует, что я пока остаюсь автором эксклюзивной информации.

У Люка внутри все похолодело: впереди маячили неприятности.

– А знаете, – проговорил он, тщательно подбирая слова, – возможно, нам с вами есть смысл заранее обсудить, как выстраивать беседу с мистером Макферсоном. Выработать стратегию никогда не помешает.

Но разговаривал он, как выяснилось, сам с собой: Айрин уже выпрыгнула из машины, захлопнув за собой дверцу, и теперь направлялась к входу в здание муниципалитета. Люк видел, как она залезла рукой в висевшую у нее на плече безразмерную сумку и вытащила оттуда какую-то небольшую вещицу, которую сунула в карман пальто. Диктофон, сообразил Люк.

– А я-то, дурак, думал, что приехал в Дансли наслаждаться тишиной и покоем, – сказал он, обращаясь к пустующему пассажирскому сиденью.

Люк вышел из джипа, сунул в карман ключи и последовал за Айрин. Он догнал ее уже в дверях, когда она решительным шагом входила в здание.

Неподалеку от входа стоял высокий импозантный мужчина, профиль которого Люк сразу узнал. Мужчина о чем-то негромко беседовал с Сэмом Макферсоном.

Райленд Уэбб обладал той особенностью, которая представлялась обязательной для государственного чиновника, – он был седой. Люку тотчас пришло в голову, что лицо Уэбба тоже вполне соответствует занимаемой им должности: западная чопорность в сочетании с точно отмеренной дозой старомодного аристократизма делали его лицо фотогеничным.

Рядом с Уэббом стояла, сжимая его руку с безмолвным выражением безмерной любви и поддержки, привлекательная, ухоженная женщина лет тридцати с небольшим. Невеста, догадался Люк.

В противоположном конце вестибюля какой-то, по-видимому, чем-то раздраженный человек что-то тихо, но весьма настойчиво втолковывал кому-то по телефону. Возле его ноги стоял, судя по внешнему виду, очень дорогой кожаный портфель.

– Ни для кого в городе не секрет, что Памела была женщиной с большими проблемами, – говорил Уэбб Сэму. Сенатор горестно покачал головой, выражая своим видом боль от утраты дочери, которая, как он всегда опасался, несмотря на все предпринимаемые им отчаянные усилия, плохо кончит. – Вы сами не хуже меня знаете, что начиная с подросткового возраста она все время вела борьбу со своими пороками.

– Однако последние несколько лет она была в порядке, – бесстрастно заметил Сэм.

– Она снова начала лечиться у психиатра, – ответил Райенд. – Но ее недуг в конце концов, как видно, победил.

– На передозировку наркотиками, которые можно купить на улице, это не похоже. – Сэм нахмурился. – Пузырек, найденный нами на столе, из-под безвредного лекарства, выписанного врачом. Я звонил доктору, который ей его назначил.

Райленд кивнул:

– Должно быть, это доктор Уоррен. Он уже давно наблюдал Памелу. Он, конечно, не виноват. Он, я уверен, и не подозревал, что Памела задумала самоубийство.

Усталый, издерганный человек с портфелем, закончив телефонный разговор, поспешил к Райленду.

– Простите, что отвлекаю вас, сэр, но я только что разговаривал с представителями похоронного бюро. Они несколько минут назад забрали тело вашей дочери из больничного морга и сейчас возвращаются в Сан-Франциско. Нам тоже пора. Газетчики вот-вот обо всем пронюхают. Нам необходимо подготовить официальное заявление для прессы.

– Да-да, Хойт, разумеется, – отозвался Райленд. – Что ж, поговорим позже, Сэм.

– Конечно, – кивнул тот.

Айрин преградила Райленду путь.

– Сенатор Уэбб, я Айрин Стенсон. Вы меня помните? Когда-то давно, еще здесь, в Дансли, мы дружили с Памелой.

На лице Райленда отразился испуг. Но уже в следующий момент он совладал с собой, и его испуганное выражение сменилось доброжелательно-учтивым.

– Айрин, дорогая моя, конечно, я вас помню. Хоть это было так давно и вы сильно переменились. Вас не узнать. – Лицо сенатора омрачилось. – Сэм сказал, это вы вчера ночью нашли Памелу.

«Мой выход», – скомандовал себе Люк.

– Она была не одна, – вступил в разговор он. – С ней был я, Люк Даннер.

– А, Даннер. – Райленд слегка прищурился. – Да, Сэм упоминал, что на месте трагедии присутствовал новый хозяин гостиницы. – Он указал на стоявшую рядом с ним женшину. – Люк, Айрин, позвольте мне представить вам мою невесту, Алексу Дуглас.

– Здравствуйте. – Алекса грациозно склонила голову. – Как жаль, что причиной нашего знакомства стали столь печальные обстоятельства.

– Простите, сэр, – вполголоса обратился к сенатору Хойт. – Но нам действительно нужно ехать.

– Конечно, Хойт, – отозвался Райленд и с извиняющимся видом посмотрел на Айрин с Люком: – Айрин, Люк, это мой помощник, Хойт Иган. Он отвечает за мой график. У меня сейчас очень напряженная пора, да вы и сами, конечно, знаете. Следующие два месяца у меня буквально расписаны по минутам – одна за другой идут акции по сбору средств, а тут вот еще похороны Памелы.

– Господи! Подумать только, какая незадача! Акции по сбору средств и похороны дочери в одно и то же время! – негромко воскликнула Айрин. – Что же выбрать? Вот уж проблема так проблема.

После этих слов все на миг ошеломленно умолкли. Люк видел всех, кроме себя: челюсти у присутствующих отвисли, да так, что просто чудом не попадали на пол.

Райленд первым пришел в себя. Проигнорировав Айрин, он сосредоточил свое внимание на Люке.

– Мне не совсем ясно, зачем вы оба вчера вечером пришли к Памеле.

– Это долго объяснять, – ответил Люк.

Айрин вытащила из кармана диктофон и прикрепила его к ремню сумки, висевшей у нее на плече, а из другого кармана достала ручку и блокнот.

– Сенатор Уэбб, я представляю газету «Гластон-Коув бикон». Не знаю, в курсе вы или нет, но мы в сегодняшнем номере опубликовали сообщение о смерти вашей дочери.

– Это невозможно! – рявкнул Хойт. – Ни одно из СМИ еще не имеет информации о смерти Памелы.

– Я же вам сказала, я репортер, – терпеливо повторила Айрин. – Сообщение прошло сегодня утром. Вы можете его найти в Интернете на сайте «Бикона». – Она повернулась к Райленду. – Вы можете сейчас сказать, будет ли проведено вскрытие тела вашей дочери с целью установления причины ее смерти?

Лицо Райленда на миг исказилось гримасой гнева. Однако он быстро справился со своими эмоциями.

– Я понимаю, Айрин, обнаружив вчера ночью труп Памелы, вы испытали сильнейшее потрясение. Но хочу, чтобы вы ясно себе уяснили: обсуждать подробности смерти моей дочери с представителями прессы, даже с вами, я не намерен. Это мое личное дело, и вы, я уверен, это понимаете лучше всех остальных.

Айрин едва заметно вздрогнула, словно получила пощечину. Но не отступила. Люк заметил, что она что-то пишет в своем блокноте.

– Сообщил ли вам Макферсон, что причина моего возвращения в город – полученный мной от Памелы е-мейл с просьбой о встрече с ней в Дансли? – спросила она.

Эти слова, было видно, произвели на Райленда сильное впечатление.

– Памела связалась с вами? Чего она от вас хотела?

– Она лишь просила приехать сюда для разговора…

Райленд резко повернулся к Сэму.

– Вы мне об этом не говорили.

Сэм побагровел.

– Я не думал, что это важно…

– Сэр, – нервно перебил его Хойт, – нам нужно поторапливаться.

Райленд снова переключил внимание на Айрин:

– Я не подозревал, что вы с Памелой поддерживали связь.

– Это электронное сообщение – первое известие, которое я получила от нее за семнадцать лет, – спокойно ответила Айрин. – А получив его, само собой, была немало удивлена.

– Она не намекнула, зачем ей необходимо с вами увидеться? – задал вопрос Райленд.

– Нет, – ответила Айрин. – Но у меня создалось впечатление, будто дело каким-то образом касается прошлого.

– Какого прошлого? Вы имеете в виду вашу дружбу с ней? – Райленд заметно успокоился. – Да, это могло быть. Она, верно, хотела проститься со старой знакомой. Самоубийцы, мне рассказывали, иногда так поступают.

– Вот как? Кто же вам такое сказал? – поинтересовалась Айрин, с бешеной скоростью что-то строча в своем блокноте.

– Читал где-то, – пробормотал Райленд. Он пристально, с тревогой в глазах смотрел на диктофон. – Памела долго лечилась от жесточайшей депрессии, это был клинический случай, – прибавил он, стараясь как можно отчетливее выговаривать каждое слово.

– Не думаю, что Памела связалась со мной, чтобы попрощаться, сенатор, – сказала Айрин. – Полагаю, она скорее всего собиралась обсудить со мной обстоятельства смерти моих родителей, Хью и Элизабет Стенсон. Вы, я уверена, не забыли этот случай.

Райленд изумленно уставился на нее.

– Что вы такое несете?

Алекса сомкнула на его рукаве свои изящные пальчики с накрашенными ноготками.

– Райленд?

– Все в порядке, дорогая. – Сенатор взял себя в руки. – Много лет назад здесь, в Дансли, разыгралась ужасная трагедия – убийство и самоубийство. Погибли родители Айрин. – Сенатор, слегка повысив голос, заговорил прямо в диктофон. – Бедняжка Айрин обнаружила тела. Все говорили, что этот случай глубоко ее травмировал и она вряд ли после него сможет оправиться. Не волнуйтесь, смерть Памелы с этим никак не связана.

Алекса посмотрела на Айрин:

– Примите мои самые искренние соболезнования, мисс Стенсон.

– Благодарю вас. – Айрин не сводила глаз с Райленда. – Сэр, неужели вы абсолютно не допускаете возможности существования какой-либо, пусть даже самой отдаленной, связи смерти Памелы с тем, что произошло здесь тогда, много лет назад?

– Не допускаю! – отрезал Райленд.

Хойт Иган вздрогнул и уставился на Айрин. Его глаза наполнялись ужасом.

– Такого не может быть, мисс Стенсон, это совершенно невозможно. И если ваша газета опубликует подобные инсинуации, сенатор обратится к своим адвокатам.

Райленд остановил на Айрин тяжелый взгляд:

– Вы сами сказали, что после своего переезда из Дансли не общались с Памелой, а стало быть, не в курсе, насколько нестабильна была ее психика. По словам Сэма, на месте происшествия не найдено ничего, что указывало бы на какую-либо другую причину смерти, помимо передозировки. Так что ради блага всех вовлеченных в дело сторон, но прежде всего из уважения к памяти моей дочери прошу вас оставить это дело.

Алекса одарила Айрин милой улыбкой:

– Успокойтесь, пожалуйста, мисс Стенсон, Райленд по возвращении в Вашингтон намерен внести на рассмотрение законопроект об увеличении финансирования исследований в области психического здоровья.

– Это, несомненно, послужит мне утешением, – ответила Айрин.

Люк заметил, как побелели костяшки ее пальцев, вонзившихся ногтями в кожаный ремень сумки.

– Сенатор человек занятой, – объявил Хойт. – Нам нельзя больше медлить ни минуты.

Он выступил вперед и целеустремленно направился к выходу, ведя за собой Алексу и Райленда.

Задержавшись у двери, Райленд оглянулся на Айрин:

– Надеюсь, вы не забудете, что вы в первую очередь друг нашей семьи, мисс Стенсон?

– То, что Памела когда-то была моей лучшей подругой, я никогда не забуду, – ответила Айрин.

Лицо Райленда омрачила тень неуверенности. Люк сообразил, что тот никак не может понять, что означает подобное заявление. Однако Хойт Иган уже снова суетился, подталкивая своего босса к выходу.

– Я никогда не слышал о такой газете, как «Гластон-Коув бикон», – сказал Хойт Райленду. – Следовательно, это все ерунда, так, мелочь. Не беспокойтесь, сэр, это для нас не проблема.

Троица спустилась по лестнице и села в лимузин. Люк повернулся к Айрин:

– Поздравляю, вы, кажется, только что приобрели врага в лице сенатора США.

– И ничего этим не добилась. – Айрин сунула руки в карманы пальто. – Значит, расследования не будет, Сэм?

Сэм пошевелился, словно удивился, обнаружив, что кто-то еще помнит о его присутствии.

– Если, помимо е-мейла от Памелы с просьбой о встрече, у тебя нет ничего существенного, – тихо сказал он.

Айрин холодно улыбнулась.

– А все за то, чтобы не заводиться с этим делом, верно?

Сэм поджал губы.

– Думаешь, я отлыниваю, потому что мне неохота связываться с Райлендом Уэббом?

Айрин недовольно поморщилась.

– Я не это хотела сказать. Но то, что Уэбб – человек могущественный, неоспоримый факт.

– Может быть, Уэбб и могущественный человек, но он все-таки отец, дочь которого либо сама лишила себя жизни, либо лишилась ее в результате несчастного случая. Твой отец когда-то сказал мне, что семьи в случае самоубийства, как правило, стараются не поднимать шума. За последние несколько лет я сталкивался с парой таких случаев и могу подтвердить, что он был прав. Просто удивительно, на что люди готовы пойти, лишь бы замять скандал.

Айрин вздохнула:

– Я знаю.

– Так что, – подытожил Сэм, – если какой-либо веской причины подозревать иное нет, семья имеет полное право оставить свои секреты при себе и не выносить сор из избы.

Он посмотрел на Люка, явно ища в его лице поддержки.

Но тот лишь пожал плечами:

– Наверное, все зависит от того, что это за секреты. Но одно ясно – они есть в любой семье.

Глава 7

Сорок минут спустя Сэм провожал их к выходу из здания муниципалитета. Айрин все еще кипела от негодования, укрепившись в решимости заняться этим делом. Она напомнила себе, что с самого начала знала: шансы уговорить Макферсона провести полноценное расследование равнялись нулю.

– Нужно, чтобы прошло какое-то время, Айрин, – сказал Сэм. – Я представляю твой ужас, когда ты нашла ее в таком состоянии. Но когда ты немного успокоишься, то и сама придешь к выводу, что это передозировка, а не убийство.

– Безусловно, – ответила Айрин.

Люк промолчал, лишь взял ее под руку и повел вниз по лестнице к своему джипу. Он открыл перед Айрин дверцу машины, и она быстро села на пассажирское сиденье.

Устроившись за рулем, Люк начал выезжать со стоянки. Айрин увидела, как все головы в кафе «Вентана» повернулись в их сторону.

– Ух, упыри проклятые, – прошептала она.

– Да плюньте вы на них, – спокойно сказал ей Люк. – Городок маленький, и смерть такой особы, как Памела Уэбб, дочери сенатора и в прошлом непутевой девчонки, не может не вызвать всеобщего любопытства.

Айрин изо всех сил стиснула сумку, которую держала на коленях.

– На похоронах родителей они на меня точно так же глазели.

Люк внимательно глянул на нее и снова сосредоточился на дороге.

– Не знаю, конечно, как там на самом деле, – немного погодя заговорил он. – А я считаю, что Макферсон прав. Смерть вашей подруги – это либо самоубийство, либо трагическая случайность.

– Я в это не верю.

– Вижу, что не верите. Однако Макферсон – человек не из заинтересованных, он не пытается скрыть преступление. Он предоставил нам все имеющиеся в его распоряжении факты. Ничего такого, что послужило бы основанием для дальнейшего расследования, нет.

– Да, но есть е-мейл Памелы. Как можно не принять его в расчет?

– Ну почему же? Он как раз принял его в расчет, – терпеливо продолжил Люк. – Он, как и Уэбб, считает, что Памела, решив свести счеты с жизнью, захотела попрощаться кое с кем из своих старых друзей.

– Тогда почему она совершила самоубийство, не дождавшись меня?

– У людей, задумавших самоубийство, совсем иная логика, не как у всех нормальных людей. Они полностью сконцентрированы на своей боли и своем страдании.

Какой-то невыразительный, чересчур бесстрастный тон Люка заставил Айрин содрогнуться.

– Вы так говорите, будто лично сталкивались с подобными случаями, – заметила она.

– Когда мне было шесть, моя мать покончила с собой.

Айрин в приливе сочувствия и печали на миг закрыла глаза.

– Боже мой! Люк! – Она, взмахнув ресницами, посмотрела на него. – Простите, мне очень жаль.

Люк кивнул, ничего больше не сказав.

– Прошлая ночь, наверное, стала испытанием и для вас, – предположила Айрин.

– Но ведь меня никто не гнал ехать за вами.

Айрин насупилась.

– А зачем, кстати, вы за мной поехали? Вы ведь так и не объяснили.

Губы Люка слегка изогнулись.

– Когда передо мной разрозненные точки, я чувствую неодолимое желание соединить их.

– Я что, по-вашему, точка?

– Ну да. – Он смерил ее оценивающим взглядом и, как бы покоряясь неизбежности, покачал головой. – Вы ведь это так не оставите, я правильно понимаю?

– Смерть Памелы? Нет, конечно, не оставлю.

– Позвольте поинтересоваться, откуда у вас такая уверенность, что в ее смерти кроется какая-то тайна? Только из е-мейла Памелы? Или есть еще кое-что?

Айрин задумалась.

– Мне это подсказывает внутреннее чутье.

– Чутье, значит?

– Да.

– Одного чутья мало, – без выражения возразил Люк.

– Это звучит почти смешно из уст человека, который признался, что вчера ночью отправился за мной, видите ли, потому, что почувствовал, что я точка, которую непременно нужно соединить с какой-то другой.

– Так и быть, тут вы, пожалуй, правы, – согласился Люк. – Давайте тогда перейдем к следующему вопросу. Какое мнение у вас сложилось после разговора с Райлендом Уэббом сегодня утром? Полагаете, он на самом деле не верит, что его дочь отравилась, запив таблетки алкоголем, и стремится скрыть это?

Айрин ответила не сразу.

– Ясно одно: расследования он, без сомнения, не хочет.

– Конечно, у него есть свои мотивы, только вам они могут не понравиться.

– Знаю. – Айрин скрестила руки на груди. – Я уже говорила вам, он амбициозный человек и, кроме своей карьеры ничего вокруг себя не видит. Как семнадцать лет назад ему не хватало времени на Памелу, так и сейчас он считает непродуктивным тратить его на нее.

– Послушайте меня, Айрин Стенсон. Если вы задумали пойти против Райленда Уэбба, вам следует вооружиться увесистой дубинкой. Уэбб обладает очень большими возможностями.

– Неужели вы думаете, я этого не знаю?

Какое-то время они ехали молча.

– Сэм Макферсон, как я понял, довольно хорошо знал Памелу?

Вопрос удивил Айрин.

– Когда-то давно они дружили. Однако какие отношения их связывали последние семнадцать лет, я не знаю.

– Вам когда-нибудь приходило в голову, что он питает к ней какие-то романтические чувства?

Айрин на несколько секунд задумалась.

– Я его отношение к ней так, конечно, никогда не воспринимала, и Памела, я уверена, тоже. Сэм на несколько лет старше Памелы. Ей тогда было шестнадцать, а Сэму – двадцать с небольшим.

– Это не очень большая разница в возрасте.

– Для школьников большая. – Айрин забарабанила пальцами по сиденью. – Правда, сейчас, вспоминая прошлое, я понимаю, что тогда могла судить о них только по ее отношению к нему.

– А как она к нему относилась?

– По-дружески, она не держала его за кавалера.

Люк поднял брови.

– У Памелы в те времена уже водились кавалеры?

– У нее только это в голове и было. – Айрин криво усмехнулась. – И вообще, недостатка в мужчинах, готовых пасть к ее ногам, она не испытывала. Памела была красавица и обладала талантом покорять мужские сердца. Парни перед ней штабелями падали. Но популярностью она пользовалась не только благодаря своей внешности и сексапильности.

– Она была из семьи Уэббов.

– Вы слышали, что сказала Максин сегодня утором: они местная королевская фамилия.

– Так, может, Сэм Макферсон хотел попасть в число ухажеров Памелы, но она его не замечала, – выдвинул предположение Люк. – А потому в нем развилась нездоровая одержимость ею. Ну знаете, как бывает: «Раз я не могу обладать ею, то пусть никто ее не получит».

Айрин передернуло.

– Если все обстояло именно так, то отчего ж он так долго ждал, чтобы убить ее?

– Откуда, черт возьми, мне знать? Это ваши соображения, не мои. Я просто пытаюсь донести до вас, что если вы собираетесь составить список потенциальных убийц, то он окажется очень длинным.

– Я в этом совсем не уверена, – тихо проговорила Айрин.

– Что это значит?

– Все, похоже, считают, что Памела вызвала меня в Дансли, желая попрощаться со мной. Но ведь это сущая нелепица, что она, пребывая в тяжелой депрессии, вспомнила девочку, с которой дружила одно лето в школе. Я думаю, она отправила мне сообщение, потому что хотела сообщить что-то очень важное относительно прошлого.

– То есть относительно гибели ваших родителей.

– Думаю, да.

– Хорошо, давайте рассуждать логически.

Айрин чуть не улыбнулась, услышав эти слова от Люка.

– Это следует понимать как вашу попытку разубедить меня?

– Конечно. Ведь ваше заключение выстроено на песке. Что такое могла знать Памела о смерти ваших родителей? И если она что-то знала, почему молчала целых семнадцать лет?

– Ответов на эти вопросы у меня нет, но я вам одно скажу: Памела Уэбб была последним человеком, с которым я виделась в ту злополучную ночь, перед тем как нашла маму с папой.

Люк обернулся.

– Последним человеком?

– В тот день она позвонила мне и спросила, не хочу ли я потусоваться у нее, потом поужинать в кафе и пойти в кино. Мама мне разрешила с тем условием, что я не нарушу своего обычного обещания.

– Какого обещания?

– Мы с родителями в то лето заключили соглашение: если Памела станет при мне употреблять наркотики или пить, я немедленно уйду.

– Но если вы будете соблюдать эти правила, общаться с ней вам было позволено?

– Думаю, мама жалела Памелу: ведь Райленд совсем ее забросил. Папа просил меня сразу же при появлении наркотиков или спиртного звонить ему, чтобы он за мной приехал. Но Памела ничего такого в моем присутствии не делала.

– Никогда?

Айрин покачала головой:

– Ни разу. Она по какой-то причине действительно хотела со мной дружить. И вероятно, понимала: случись какой криминал, мне никогда больше не позволят встречаться с ней. Папа ведь как-никак был начальником полиции.

– Продолжайте.

– Мы поужинали в кафе «Вентана» и пошли в кино. Потом сели в машину. Памела должна была отвезти меня домой. Папа выдвинул еще одно требование – не выезжать за пределы города с Памелой: она тогда только начинала водить машину и была еще неопытным водителем. Но в тот день она, вместо того чтобы направиться к нашему дому, вдруг свернула на Лейкфрант-роуд и поехала по направлению к Кирбивиллу.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.