Глава 20

Оливеру потребовалась вся его сила воли, чтобы подняться на лифте на шестой этаж и направиться по коридору к квартире Болта. Первым инстинктивным желанием было бежать прямо в пентхаус, распахнуть дверь и убедиться, что Энни в целости и сохранности. (Он знал, что она находится в здании, поскольку швейцар видел, как приехала Энни.)

Но логика подсказывала ему, что там он скорее всего наткнется на того, кто заманил его жену в пентхаус.

По словам швейцара, в здание не входил ни один человек, похожий по описанию на Джона Гришэма. Но Оливер не придал этому значения. Гришэм мог легко замаскироваться под рассыльного или другого внешне безобидного человека. Зайдя в лифт, он получит доступ к двадцать шестому этажу — необходимый код он наверняка узнал от Сибил. Попасть в сам пентхаус для человека с опытом Гришэма не представляло особой трудности. Система безопасности была хорошей, но не совершенной, она не предусматривала полной, стопроцентной защиты.

Оливер отпер дверь Болта и вошел внутрь. Ему было необходимо получить кое-какую информацию, прежде чем обдумать свою стратегию.

Свет в квартире не горел. Было шесть часов вечера, и на паромах еще было достаточное количество прибывающих автомашин, чтобы сохранялись дорожные пробки, но на город уже спускалась зимняя ночь. Оливер подошел к панели интеркома и последовательно нажал несколько кнопок. Он внимательно вслушивался в звуки, доносившиеся из каждой комнаты пентхауса.

На кухне, в кабинете и гостиной стояла тишина. Тишина царила везде. Напряжение, сковывающее Оливера изнутри, усилилось еще на одно деление, когда он нажал кнопку спальни.

Тишина.

«Возможно, Энни там нет», — подумал Рейн. Однако эта мысль не уменьшила, а усилила его страх. А если он уже опоздал, и она, раненая или даже убитая, лежит где-то наверху, пока он тут валяет дурака с этими чертовыми кнопками интеркома.

Нет. Оливер подавил страх, который так легко мог привести к панике. Ему нужно подумать. Он должен сохранить над собой контроль, иначе у него не будет даже мизерного шанса получить контроль над ситуацией.

Рейн заставил себя еще раз продумать логику тех выводов, которые пришли ему в голову по дороге домой. Гришэм явно сделал свой шаг. Это могло быть единственной причиной телефонного звонка к Энни в «Безумные мечты».

Далее есть два возможных варианта развития ситуации. Либо Гришэм похитил Энни и вытащил ее из здания, что было бы очень трудно осуществить при наличии швейцара и камер, либо он сейчас находятся с Энни наверху, поджидая свою настоящую жертву.

Оливер нажал кнопку интеркома, соответствующую коридорам. Опять — тишина. Его палец двинулся к кнопке с надписью «Оранжерея»и медленно нажал ее. Он глубоко вдохнул воздух в легкие, услышав голос Энни — негодующий и обвиняющий.

— Что ты сделал с Уолли Торпом? — вопрошала она. Даже если за ее словами скрывался страх, это было совершенно незаметно.

— Торп слишком много знал, — беспечно ответил Гришэм. — Я позаботился о том, чтобы он не понял, с кем имеет дело, и решал все вопросы по телефону. Но Торп дико струсил после того, как упал самолет Линкрофта. Я боялся, что он может пойти в полицию и признаться. Мне пришлось от него избавиться.

— По этой же причине ты пытался избавиться от Бэрри Корка? — спросила Энни. — Он слишком много[знал?

— Корк был умнее, чем Торп. Я с ним также общался лишь по телефону, но у него зародились подозрения. Он сопоставил кое-какую информацию и принялся за шантаж.

— Поэтому ты позаботился о том, чтобы с ним произошел несчастный случай?

— Мне он больше не был нужен, — просто ответил Гришэм. — К тому же Корк стал помехой.

— Ты чудовище, — прошептала Энни. — Ты говоришь мне, что твоя единственная цель — отомстить за своего брата, но по ходу сам убиваешь других людей. Чем ты можешь это оправдать?

Оливер вздрогнул: Энни встала на тропу войны.

— Я не обязан ни в чем перед тобой оправдываться, леди. А теперь заткнись.

— Даже не знаю, что Оливер сделает, когда доберется до тебя, — спокойно сказала Энни. — Он очень опасный человек.

— Он мертвый человек. Благодаря его чертовой охранной системе я сразу же услышу, когда он войдет в дом. Сибил объяснила мне устройство. Стоит ему войти — и он в моих руках. Рано или поздно Рейн начнет тебя искать и придет в оранжерею, и вот когда он войдет сюда, ты, моя дорогая, застрелишь его насмерть.

— Любой, кто меня знает, поймет, что я его не убивала, — возмутилась Энни.

— Нет, моя дорогая, они этого не поймут. Они скажут себе: мир не знает ярости больше той, которая овладевает женщиной, узнавшей, что на ней женились по деловым соображениям.

— Ты все переворачиваешь с ног на голову. — Теперь гнев в голосе Энни соседствовал с отчаянием. — Это я вышла замуж за Оливера по деловым соображениям. А он оказал мне тем самым услугу.

— Кто поверит в эту ерунду? Рейн — умный мерзавец, я не буду этого отрицать.

— Ему не нужна «Линкрофт анлимитед».

— Может быть, она ему и не нужна, но он точно хочет ее иметь. Да и кто не захотел бы? Дела компании идут все лучше и лучше.

Оливер отпустил кнопку интеркома. По крайней мере теперь он знал, что Гришэм держит Энни. Снимая пиджак, он пробежал в уме все сведения, которые были ему известны про Джонатана Граца. Если бы он смог найти его слабую сторону, это бы очень помогло.

Оливер собирался было отбросить пиджак в сторону, но, почувствовав в кармане вес своих очков для чтения, остановился.

Грац носит очки. Похоже, все время. Они были на нем, когда он появился на предварительном показе в музее вместе с Сибил. Судя по толщине стекол, без них он полуслепец.

Оливер бросил пиджак на стул и стянул галстук. Конечно, эта деталь слишком мала для выработки стратегии, но больше в его распоряжении ничего нет.

Он поднялся на лифте на двадцать шестой этаж. Выйдя из него, Рейн быстро прошел мимо пентхауса до конца короткого коридора. Остановившись перед дверью, которая вела на запасную лестницу, он бесшумно открыл ее.

Перепрыгивая через бетонные ступеньки, Оливер взбежал на крышу. Наверху он открыл дверь и вышел наружу. Дверь запасного выхода была скрыта за неясными контурами сооружения с лифтовым оборудованием здания.

Необычный зелено-голубой свет из оранжереи падал на большую часть крыши. Оливер видел очертания двух фигур за стеклянной стеной. Энни стояла рядом с гротом, почти скрытая кустами папоротников. Грац был в нескольких шагах от нее. Когда он пошевелил рукой, Оливер успел заметить пистолет.

Они не смогут его разглядеть, потому что крыша за пределами оранжереи находилась в полной темноте. Низко пригнувшись, чтобы оставаться в самой тени, Оливер направился к панели приборов, регулирующих климат в оранжерее.

Энни почувствовала, что капли пота собираются на ее лбу и под мышками. Она не понимала, вызвано ли это теплом в оранжерее или нервозным состоянием. Энни наблюдала за Грацем, который стал все чаще посматривать на часы.

— Может быть, Оливер задержался в офисе, — невозмутимо предположила она. — Трудно сказать, когда он может вернуться.

— С тех пор как он женился на тебе, он всегда приходит домой вовремя. Я следил за его передвижениями. — Грац стоял так, чтобы ему было видно и Энни, и дверь оранжереи. — Здесь становится чертовски жарко.

— А как ты хотел? Это же оранжерея. — Но втайне она согласилась с Грацем. И готова была поклясться, что сейчас стало значительно более жарко, чем несколько минут назад. Энни подумала, не вышли ли из строя системы обогрева и поддержания влажности.

— Чертова влажность. Здесь как в джунглях. — Грац снял очки и протер запотевшие стекла. — В конце концов Рейн все равно придет сюда. А когда придет, то попадет прямо в ловушку, как произошло с моим братом. — Он снова надел очки.

— Не обижайся, — сказала Энни. — Но не кажется ли тебе, что месть за дорогого и любимого брата завела тебя слишком далеко? Этот негодяй, прости меня, Господи, торговал оружием, он был далеко не святым.

— Он был моим братом, — прорычал Грац. — Единственно близким мне человеком. — Он снова снял очки и начал протирать стекла. — Чертова влажность.

В эту секунду свет в оранжерее внезапно погас. Прежде чем глаза Энни успели привыкнуть к неожиданно наступившей темноте, с потолка хлынул проливной дождь.

Поток воды был таким мощным, что Энни поняла: в системе произошел сбой. Ливень вскоре промочил насквозь ее волосы и одежду. Он имел силу водопада и ударялся о гравиевые дорожки и стеклянные стены с оглушительным грохотом. Среди этого потопа бодро шелестели папоротники. Энни показалось, будто она находится в настоящем тропическом лесу.

— Дерьмо! — где-то справа от Энни злобно выругался Грац.

Она сообразила, что он не может разглядеть ее в темноте, а ливень еще больше его дезориентирует. Похоже, это был ее единственный шанс.

Упав на пол, Энни быстро поползла к двери. Она совершенно ничего не видела, но, достаточно хорошо зная расположение оранжереи, двигалась в правильном направлении.

— Что, черт побери, происходит? — Грац уже кричал. — Ты где? Ты, сука, иди сюда. Я убью тебя, клянусь, что убью!

Энни поползла быстрее и наткнулась на металлический пульверизатор. Она отодвинула его и продолжала ползти.

— Ты все равно умрешь, глупая женщина. Ты думала, я оставлю тебя в живых? Ты рухнешь с крыши дома, когда я с тобой разберусь. Самоубийство. Ты меня слышишь? Ты тоже умрешь!

Энни поняла, что дверь в оранжерею открыта. Она чувствовала, как холодный ночной воздух проникает в эти миниатюрные джунгли. В темноте она не разглядела Оливера, но поняла, кто столкнулся с ней и чуть не упал.

— Энни? — В реве искусственного дождя голос Оливера был еле слышен.

— Со мной все в порядке, Оливер, будь осторожен, у него пистолет.

— Я сейчас вижу его не лучше, чем он меня, — тихо сказал Оливер. — Выйди наружу и включи свет. С правой стороны на контрольной панели. Запомнила?

— Да, но, Оливер…

— Сделай это.

Энни инстинктивно отреагировала на приказ в его голосе. Она поднялась на ноги и вышла за дверь. Снаружи кое-что можно было разглядеть благодаря отражению неонового света ночного неба.

Она нашла контрольную панель и начала дергать за выключатели и нажимать кнопки, пока внезапно внутри оранжереи не зажегся свет.

— Рейн? Это ты, да? — завопил Грац. — Я сейчас убью тебя, сволочь!

Энни развернулась и бросилась к двери оранжереи. Она добежала в тот момент, когда Оливер ринулся в сторону. Грац пытался прицелиться, но явно не мог разглядеть свою цель.

Энни с ужасом поняла, что Грацу удалось снова водрузить очки на лицо. Но они ему не особенно помогали. Мужчина практически ничего не видел сквозь струящуюся по стеклам воду. Он поднял свободную руку, чтобы снять очки, в отчаянной попытке видеть лучше, но опоздал.

Среди рева искусственного ливня оглушительно прогремел выстрел. Посыпалось стекло.

Оливер ударил Граца с такой силой, что они оба свалились в наполненный водой грот.

Энни увидела, как Оливер быстро приподнялся и занес руку для последнего удара, в котором, правда, уже не было необходимости. Грац лежал неподвижно среди камней. Ливень в оранжерее продолжал хлестать.

Оливер медленно поднялся на ноги. Он долго смотрел на Гришэма, затем неторопливо повернулся к двери, где стояла Энни.

— Оливер! — Она смотрела, как он идет к ней сквозь проливной дождь. — О Боже, Оливер, я знала, что ты спасешь меня.

Энни бросилась в его объятия.

Оливер прижал ее к себе так, будто никогда больше не собирался отпускать.

Спустя несколько часов Энни сидела на диване, свернувшись клубочком, рядом с Оливером и слушала, как Болт пересказывает результаты расследования и детали того, что Джон Гришэм, он же Джонатан Грац, сообщил полиции.

— Наши догадки были довольно правильными, — сказал Болт. — Когда погиб его брат, Джон Гришэм находился в тюрьме. Новость во всех отношениях явилась для него тяжелым ударом. Несколько месяцев тому назад он освободился и начал выяснять, что, собственно, произошло.

— Ему было не так уж трудно все выяснить, — сказал Оливер. — Мы с Дэниэлом молчали об этом по деловым соображениям, но особенно ничего не скрывали. В этом не было необходимости.

Болт кивнул.

— Гришэм решил отомстить. Нужно отдать ему должное — он хорошо подготовился. До того как сделать первый шаг, тщательно изучил состав семьи и положение в «Линкрофт». Затем он нашел два слабых места: Сибил и Бэрри Корк, которых он использовал, чтобы получить нужную информацию.

Энни взглянула на Оливера из-под его локтя.

— Наш брак, наверное, здорово перевернул его первоначальные планы.

— Да. — Оливер крепче прижал ее к себе. — Вскоре после знакомства с Сибил он понял, что между мной и мачехой нет особой любви. Гришэм решил, что Сибил лучше всего подходит для роли убийцы. Все будут полагать, что она убила меня из-за того, что я угрожал лишить ее средств к существованию.

— А затем возникла Энни, — сказал Болт. — И у Гришэма появилась более подходящая жертва. — Болт посмотрел на Оливера. — Он предположил, что вы женились на Энни Линкрофт с одной-единственной целью: заполучить компанию.

Оливер скривил губы.

— Никто особо не верит в то, что я могу быть по-настоящему романтичным, не правда ли?

Энни неловко заерзала рядом с ним.

— Посмотри правде в глаза, Оливер. Откуда было Гришэму или всем остальным знать, что это я предложила брак по расчету? Все полагали, будто мысль о браке пришла в голову тебе, поскольку у тебя есть на то свои причины. Деловые причины.

Брови Болта поднялись, но он промолчал, лишь с шумом захлопнул блокнот, который держал в руках, и засунул его в карман.

— Ну, вот и все. Между прочим, Корк пришел в себя и хочет говорить.

Лицо Энни прояснилось.

— С Бэрри все будет в порядке?

— Похоже на то.

— Я рада. — Она поморщила нос. — Я хочу сказать, он, конечно, порядочный ублюдок, но не убийца. Наверное, Торпу повезло меньше.

— Да, — сказал Болт. — Торпу действительно повезло меньше. Когда два часа назад Гришэм начал признаваться, он рассказал, где найти тело Торпа. Оно захоронено где-то на острове Бейнбридж.

— Бедная Сибил, — тихо промолвила Энни. — Ей действительно нравился Джонатан Грац. Кто расскажет ей правду?

— Я, — сказал Оливер.

Зазвонил телефон. Болт поднялся, чтобы взять трубку.

— Резиденция Рейнов. — Лицо Болта, обычно бесстрастное, приняло напряженное выражение. — Посетители? Вы уверены? Одну секунду, я включу камеру. — Он протянул руку, чтобы включить маленький экран рядом с телефоном.

Энни с любопытством смотрела, как на экране появилось изображение. Она увидела двух людей, разговаривающих в вестибюле здания со швейцаром.

Ей понадобилась пара секунд, чтобы осознать, кто находится рядом с Джоанной. Когда изображение наконец стала четким, Энни вскочила на ноги.

— Дэниэл! — закричала она. — Оливер, смотри, это Дэниэл. Он вернулся. Он вернулся! Я знала, что он жив.

— Пусть поднимаются наверх, — скомандовал Болт швейцару.

Было уже почти четыре часа утра, когда Оливеру наконец удалось остаться с Энни наедине. Не тратя зря времени, он повел ее прямо в постель.

В первый раз его полностью оставило самообладание. Обуреваемый неистовым, бесконтрольным желанием, он набросился на Энни и овладел ее мягким и нежным телом. Он словно хотел убедиться в том, что она в безопасности и что он все еще обладает ею на этом животном уровне.

Казалось, Энни ничего не имеет против этой страстной, неистовой атаки. Она прижалась к нему, щедро отдавая себя, позволяя ему глубоко погрузиться в нее.

Когда Оливер последний раз вошел в нее, содрогаясь от силы оргазма, Энни слилась с ним в этом безумном наслаждении. Она крепко прижала его к себе и снова и снова, шептала ему о своей любви.

Оливер расслабился и упал на ее тело, изможденный и одновременно посвежевший. Все будет хорошо. Она принадлежит ему. Она любит его.

— Ты видел выражение лица Джоанны? — через некоторое время спросила Энни. — Она так счастлива.

— У тебя было такое же выражение лица, — ответил Оливер.

— Вероятно, да. — Энни улыбнулась в полумраке. — Я ведь говорила тебе, что Дэниэл жив.

— Да.

— Его подобрало иностранное судно и доставило до ближайшего порта. Ты можешь в это поверить?

— Да. — Оливер вспомнил то, что Дэниэл рассказал им чуть раньше.

Дэниэл благополучно выбрался из самолета, прежде чем тот скрылся в волнах. Одетый в защитный костюм, он добрался до небольшого острова при помощи надувного спасательного плота, который брал с собой на борт. Но у него не было радиопередатчика, чтобы послать сигнал бедствия.

Чтобы остаться в живых, Дэниэл применял различные хитрые способы, используя материалы своего защитного костюма и спасательного плота. Несколько недель он питался рыбой и дикой растительностью. И наконец ему повезло: он смог привлечь внимание проходящего мимо грузового судна.

Капитан судна почти не говорил по-английски, но ему удалось объяснить Дэниэлу, что его график гораздо важнее, чем возвращение Дэниэла в Сиэтл. Радиопередатчики на судне не работали, поэтому Дэниэл добросовестно оплачивал свое спасение, выполняя различные работы на борту, пока судно не пришвартовалось в ближайшем порту назначения. Оказавшись на твердой земле, Дэниэл бросился к ближайшему телефону, но выяснилось, что на этом крохотном острове уже неделю были испорчены международные телефонные линии.

Он нашел капитана чартерной лодки, который согласился подбросить его до более крупного острова, где он мог бы сесть на самолет. До отлета самолета оставалось всего пятнадцать минут, но ни в квартире у Энни, ни у Джоанны никто не ответил на его звонок. Дэниэл отбросил желание оповестить, что с ним все в порядке, и поспешил на самолет. Почти два месяца спустя после крушения самолета Дэниэлу наконец удалось вернуться в Сиэтл.

— Он так ужасно похудел, — сказала Энни. — Но уверена, Джоанна его откормит.

— Конечно.

Энни пошевелилась в руках Оливера и улыбнулась.

— Я так невероятно счастлива, Оливер.

— Я рад, — произнес Оливер. Он крепче прижал ее к себе и сделал над собой следующее усилие. — Похоже, что я больше не буду тебе нужен для спасения «Линкрофт».

— Теперь, когда руководство снова в руках Дэниэла, «Линкрофт»в безопасности.

— Энни…

— Ммм?

— Когда ты сделала мне предложение, то сказала, что после возвращения Дэниэла подашь на развод.

Она застыла.

— Я так сказала?

— Да.

— Насколько я помню, в тот раз ты сделал вид, что это тебя вполне устраивает, — осторожно промолвила она.

— Нет, не устраивает. Я не хочу развода.

Энни приподнялась на локте. Ее глаза светились от счастья.

— Ты серьезно?

— Очень серьезно. — Он наблюдал в темноте за лицом Энни и увидел в ее глазах надежду.

Оливер с облегчением подумал: «Она не больше моего хочет прекратить наши отношения. Все будет хорошо. Все под контролем».

Энни улыбнулась.

— Оливер, ты хочешь, чтобы наш брак стал настоящим?

— Я и так постоянно тебе говорил, что он настоящий.

— Я знаю, но мы оба все-таки поняли, что это брак по расчету. Женившись, ты оказал мне услугу. Я не хочу от тебя никаких обязательств, никаких благородных жестов в ответ на мои чувства к тебе, о которых ты знаешь.

— Я женился на тебе, — с расстановкой сказал Оливер, — потому что хотел тебя. Я хотел тебя с того момента, как только увидел. Если бы ты не сделала мне предложение, я бы в конечном итоге сам сделал его тебе.

— Я так рада. — Энни стремительно заключила лицо Оливера в свои ладони и обрушила на его губы вихрь бесконечных страстных поцелуев.

Оливер улыбнулся ей сквозь поток поцелуев.

— Это означает, что ты хочешь сделать наш брак постоянным?

— Конечно. Это единственное, что мне нужно. — Энни слегка подняла голову, — И не говори мне, что это для тебя звучит неожиданно. Ты с самого начала знал, какие чувства я испытываю к тебе.

— Я знал, что тебя тянет ко мне, — осторожно признал он. — Но я не был уверен, что смогу убедить тебя остаться моей женой.

Она одарила его своей самой сияющей улыбкой.

— Как ты мог в этом сомневаться? Я люблю тебя.

— Да. — Оливер был искренне взволнован. — Думаю, что любишь. — Он нежно взял ее лицо, притянув ее губы к своим губам. — О Боже, Энни. Ты не пожалеешь об этом. Клянусь тебе.

— Я знаю, — прошептала она сквозь поцелуй. — Оливер?

— Ммм? — Он чувствовал, как напрягается его плоть. Снова нахлынуло желание погрузиться в сладкое тепло Энни.

— Ты ведь любишь меня, правда? — Энни теснее прижалась к нему. — Я знаю, что любишь, но ты ни разу не произнес этого вслух.

Оливер замер.

— Энни?

Энни высвободилась из его рук.

— Что?

Он на мгновение закрыл глаза, пытаясь отыскать правильные слова. Когда он снова их открыл, то увидел тревогу в ее взгляде.

— Я хочу тебя.

— Я это знаю.

Оливер сделал еще одну попытку:

— Ты мне очень сильно нравишься.

— Я это знаю.

— Я клянусь своей жизнью, что буду заботиться о тебе до конца своих дней. Ты можешь мне верить.

— Я это знаю, — вновь повторила она. В голосе Энни появилось нетерпение. Оливер медленно сел.

— Я пытаюсь быть абсолютно честным с тобой.

— Скажи, что любишь меня.

— Ты не понимаешь. — Он устало откинул простыни и поднялся из постели. Медленно подойдя к окну, Рейн задумчиво смотрел на предрассветные сумерки. — Все, что у меня есть, — твое.

— Мне нужна твоя любовь. Мне, черт возьми, больше ни до чего нет дела.

Он почувствовал знакомый укол страха.

— Я пытаюсь тебе кое-что объяснить.

— Пытаешься объяснить? Что из меня получится неплохая жена, но на самом деле ты меня не любишь?

— Перестань говорить за меня, — с зарождающейся яростью произнес он. — Черт побери, Энни, я не позволю, чтобы мною управляли. Даже тебе.

— Ты думаешь, я пытаюсь тобой управлять? — В Энни нарастал гнев.

Оливер чувствовал, как начинает терять контроль над ситуацией. Он повернулся и увидел, что Энни, приподнявшись на колени, гордо стоит, высоко задрав подбородок и распрямив плечи. Он протянул руку и включил настольную лампу. В мягком свете в ее глазах отразился опасный боевой огонь.

— Хорошо, давай оба сделаем шаг назад и посмотрим на это под другим углом, — сказал Оливер, как ему казалось, успокаивающим тоном.

— Какой здесь может быть другой угол? Либо ты любишь меня, либо нет.

Оливер почувствовал усиливающуюся ярость. Казалось, что его грызут заживо. Энни каждый день методично отщипывала кусочки его самообладания. Она нашла его уязвимое место. Она знала, где его ахиллесова пята.

— Успокойся, Энни. Ты слишком возбуждаешься.

— Конечно, я возбуждаюсь. А как ты думал? Я женщина и люблю мужчину, у которого не хватает духу сказать мне, что он тоже меня любит. Что ты за человек, Оливер Рейн?

— Этот спор становится нелепым.

— Только для тебя. — Энни слезла с кровати и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне нужен мужчина, у которого хватит смелости сказать, что он меня любит. Я не буду довольствоваться меньшим.

В конце концов Оливер вышел из себя.

— Черт возьми, неужели ты не понимаешь? Я даю тебе все, что можно дать женщине.

— Ну а мне этого недостаточно, — Энни схватила висевший в изголовье халат и запахнулась в него. Чувство тревоги охватило Рейна.

— Что это, черт возьми, ты делаешь?

— Я от тебя ухожу. — Она направилась к двери спальни.

— Сейчас четыре часа утра.

— Прекрасное время, чтобы расстаться с идиотом. — Она уже была в коридоре.

Оливер подошел к двери и увидел, что она исчезла за дверью спальни, которой пользовалась, когда переехала в пентхаус.

— Энни, иди сюда.

Она не ответила. Оливер слышал, как она хлопает дверцами шкафов. Затем он услышал звук закрывающегося чемодана. Он стиснул зубы.

Он не пойдет в эту спальню и не будет умолять ее остаться. У него есть своя гордость. Он владеет собой. Он в конце концов не слабак.

Энни появилась в джинсах и пуловере цвета фуксии. В руках она держала чемодан.

— Я пришлю за остальными вещами позже, — пробормотала она, проходя мимо Оливера к входной двери.

— Ты пожалеешь об этом, — тихо предостерег ее Оливер.

— Это угроза невероятно опасного Оливера Рейна?

— Это не угроза, Энни, это обещание. Ты пожалеешь об этом, потому что вскоре передумаешь. Тогда тебе придется, проглотив свою гордость, просить о том, чтобы ты смогла вернуться. Это тебе не понравится, Энни. Не создавай себе проблему.

Она остановилась у двери, держась за ручку.

— Это не я проглочу свою гордость, Оливер. А ты.

— Черта с два!

В ее глазах блестели обида и гнев.

— Если ты захочешь, чтобы я вернулась, тебе придется это заслужить.

— Вот как? Интересно, каким же образом?