Он кивнул в сторону людей из «Конли», сидевших в другом углу ресторана. Гарвин как раз пожимал им руки, а Мередит разговаривала с Джимом Дейли. Тот, по-видимому, пошутил, и она засмеялась, закинув назад голову и обнажив длинную шею.

– Единственная причина, почему она подошла к нам, в том, что, когда меня завтра с треском уволят, никто не подумает, что она заранее это спланировала.

Фернандес оплатила счет.

– Вы идете? – спросила она. – А то мне нужно еще кое-что проверить.

– Да? Что еще?

– Возможно, что Алану удалось выкопать что-нибудь представляющее для нас интерес…

Гарвин распрощался с чиновниками из «Конли» и, помахав напоследок рукой, пересек зал, чтобы поговорить с Кармайном.

Мередит осталась у столика «Конли». Разговаривая с Дейли и Эдом Николсом, она стояла за спиной Джона Конли, положив тому руки на плечи. Эд Николс сказал что-то, глядя поверх очков; Мередит рассмеялась и обошла стол, чтобы взглянуть на листок с колонками цифр в его руках. Встав у него за спиной и приблизив свою голову вплотную к голове Николса, она стала что-то объяснять, показывая на листок.

Вы проверяете не ту компанию!

Сандерс уставился на Мередит, улыбающуюся и перешучивающуюся с представителями «Конли». Он вспомнил свой недавний разговор с Блэкберном…

«Дело в том, что у Мередит Джонсон сильные связи этой компании. Она производит благоприятное впечатление на нужных людей, Том». – «На Гарвина?» – «Не только, на многих других тоже». – «Конли-Уайт»?» – «Да, и на них тоже…»

Сандерс встал одновременно с Фернандес и сказал:

– Знаете что, Луиза?..

– Что?

– Мы опять проверяем не ту компанию…

Фернандес нахмурилась и тоже посмотрела в сторону дальнего столика. Мередит кивала, показывая Николсу что-то одной рукой, опираясь второй на крышку стола для равновесия; ее пальцы касались Николса, вглядывавшегося в листок бумаги сквозь очки.

– «Дурацкие очки»… – процитировал Сандерс.

Неудивительно, что Мередит не стала подавать на него, Сандерса, официальное заявление – это было бы слишком неудобно для ее отношений с Эдом Николсом.

И неудивительно, что Гарвин не хочет ее увольнять. Теперь все становится на свои места. Николс не был горячим сторонником слияния, а интрижка с Мередит его кое к чему обязывала.

– Вы так думаете? – выдохнула Фернандес. – Николс?..

– Ага. А почему бы и нет? Фернандес покачала головой.

– Если это и так, нам от этого ни жарко и ни холодно: «ДиджиКом» могут оспорить, что их решение основано на предпочтении любовнице большой шишки. Они все могут оспорить, если вообще будет что оспаривать. Это не первый случай, когда объединение компаний происходит по сомнительным причинам. Так что можете спокойно об этом забыть.

– Вы хотите мне доказать, – сказал Сандерс, – что нет ничего плохого в том, чтобы, став любовницей большого начальника из «Конли-Уайт», получить повышение по службе?

– Нет. По меньшей мере, в юридическом отношении. Забудьте.

Неожиданно Сандерс вспомнил, как Каплан, рассказывая ему о своей незадачливой подруге, сказала: «Она так и не поняла, почему ее уволили».

– Я устал, – сказал он вслух.

– Все мы устали. Они, судя по виду, тоже.

Импровизированное совещание за дальним столом закончилось, бумаги были собраны в портфели. Все начали расходиться, Гарвин пожал руку Кармайну, который открыл двери перед уходящими гостями.

Тут-то все и случилось…

Зал взорвался яркими бликами фотовспышек, полыхнувших на улице. Вся группа сгрудилась в дверях, отбрасывая длинные тени, протянувшиеся в глубь зала.

– Что происходит? – воскликнула Фернандес. Сандерс сунулся было посмотреть, но все уже ретировались в зал ресторана, захлопнув за собой двери. Минуту царил полный хаос. Гарвин взревел: «Черт побери!» – и повернулся к Блэкберну.

Блэкберн с перепуганным лицом поспешил к начальнику. Гарвин переминался с ноги на ногу, одновременно пытаясь успокоить людей из «Конли-Уайт» и вставив фитиля Блэкберну. Сандерс подошел поближе.

– Все в порядке?

– Проклятые репортеры, – выругался Гарвин. – Там, снаружи, парни из «Кей-эс-и-эй».

– Это возмутительно! – подала голос Мередит.

– Они болтают о каком-то сексуальном преследовании, – сказал Гарвин, зловеще поглядывая на Сандерса.

Сандерс пожал плечами.

– Я сейчас с ними поговорю, – засуетился Блэкберн. – Это какое-то недоразумение…

– Недоразумение? – рявкнул Гарвин. – Форменное безобразие – вот что это такое!

Казалось, все говорили одновременно, соглашаясь с тем, что это безобразие. Но Сандерс заметил, что Николс был по-настоящему потрясен. Мередит повела всех к черному ходу, ведущему наружу, на веранду. Блэкберн вышел на улицу под свет вспышек и юпитеров, подняв руки, как сдающийся преступник. Дверь за ним закрылась.

– Нехорошо, нехорошо… – приговаривал на ходу Николс.

– Не беспокойтесь, я знаком с их главным из Отдела новостей, – успокаивал его Гарвин. – Я все улажу…

Джим Дейли сказал, что вопрос о слиянии должен пока держаться в тайне.

– Не беспокойтесь, – мрачно сказал Гарвин. – Тайна будет соблюдена. Дайте только выбраться.

И они вышли в ночь через заднюю дверь. Сандерс вернулся к своему столику, где его ждала Фернандес.

– Маленькое волнение, – спокойно сказала адвокат.

– Не такое уж и маленькое, – буркнул Сандерс, наблюдая за Стефани Каплан, продолжавшей обедать со своим сыном. Молодой человек что-то оживленно говорил, бурно жестикулируя, но сама Каплан с загадочным выражением лица смотрела на двери, за которыми скрылись представители «Конли». Затем, спохватившись, она отвернулась и возобновила разговор с сыном.

Вечер был влажным и промозглым. Сандерс дрожал, когда вместе с Фернандес они возвращались к нему в кабинет.

– Откуда телевизионщики узнали об этой истории?

– От Уэлш, наверное, – ответила Фернандес. – А может быть, и нет. Городок-то небольшой… Но вы себе этим голову не забивайте. Лучше готовьтесь к завтрашнему совещанию.

– А я попробовал было об этом забыть…

– Не надо.

Впереди показалась Пайонир-сквер; окна окружавших ее домов ярко светились. Многие фирмы вели дела с японцами и старались застать первые рабочие часы в Токио.

– Знаете, – сказала Фернандес, – наблюдая за тем, как она разговаривала с теми людьми, я еще раз обратила внимание, как она хладнокровна.

– Да, Мередит хладнокровна.

– Отлично владеет собой.

– Да, что есть – то есть.

– Почему же она полезла к вам напролом – и в первый же день? Что за спешка?

«Какую проблему она решает?» – спросил Макс. Вот и Фернандес спрашивает о том же. Все, кажется, это понимали – кроме него, Сандерса…

«Ты не жертва…»

Вот и надо во всем разобраться, решил Сандерс.

Надо работать…

Он постарался вспомнить, о чем говорили Мередит и Блэкберн, выходя из конференц-зала: «…Все должно быть гладко и беспристрастно… В конце концов на нашей стороне факты – он явно некомпетентен…» – «А он не может проникнуть в базу данных?..» – «Нет, он лишен допуска в систему…» – «А он не сможет влезть в систему „Конли-Уайт“?..» – «Ты, шутишь Мередит?..»

Они, конечно, были правы – он и в самом деле не может получить доступа в систему. А что бы изменилось, если бы мог?

«Решай проблему, – советовал ему Макс. – Делай то, что у тебя получается лучше всего».

Решай проблему…

– Черт побери! – выругался он.

– Вот именно, – согласилась Фернандес.

Была уже половина десятого. Бригада уборщиков работала в центральной части четвертого этажа. Сандерс вместе с Фернандес прошел мимо них в свой кабинет, не понимая толком, зачем они туда идут – он представления не имел, что еще можно предпринять.

– Поговорю-ка я с Аланом, – сказала Фернандес. – Может, у него есть что-нибудь новенькое…

Она присела на стул и начала набирать номер.

Сандерс уселся за свой стол и включил компьютер, чтобы прочитать очередное сообщение по электронной почте:

– А как я ее проверю! – рявкнул Сандерс, глядя на экран. Он был раздосадован, как человек, который не может сложить головоломку, которую может собрать любой, кроме него.

– Алан? – спросила Фернандес. – Это Луиза. Что нового?.. Угу… Угу… А это?.. Очень печально, Алан. Нет, сейчас я даже не знаю… Если сможешь, то, конечно… Когда ты сможешь ее увидеть?.. Ладно, как получится.

Она положила трубку.

– Невезучий сегодня вечер…

– А между тем другого в нашем распоряжении нет…

– Да.

Сандерс опять посмотрел на экран монитора: кто-то из сотрудников фирмы пытался ему помочь. Советовал ему, понимаете, проверить другую компанию. Следует ли из этого, что у него есть возможность проверить ту компанию? Наверное, следует, потому что сотрудник компании не мог не знать, что Сандерс лишен допуска к базе данных «ДиджиКом».

Но что он мог сделать?

Ничего…

– Как вы думаете, кем может быть этот «Эфренд»?

– Кто его знает?..

– А если подумать?

– Не знаю…

– Ну хоть кто на ум приходит?

Сандерс покорно начал вновь прикидывать возможность того, что «Эфрендом» была, положим, Мери Энн Хантер. Но Мери Энн никогда не была сильна в технике, ее стихией был маркетинг. Вряд ли она была способна посылать сообщения от имени чужого адресата по Интернету. Скорее всего она даже не знает такого названия. Значит, Мери Энн отпадает.

Как и Марк Ливайн – он зол на Сандерса…

Дон Черри? На секунду Сандерс задумался: вообще-то, такие шуточки вполне в его духе. Хотя нет – в тот единственный раз, когда Сандерс встретился с ним после злополучного понедельника, Дон был настроен весьма недружелюбно.

Итак, не Черри.

Кто же тогда? Он перебрал всех людей в Сиэтле, которые имели административный SYSOP-доступ: Хантер! Ливайн, Черри. Не длинный список.

Стефани Каплан? Маловероятно: откровенно говоря, она была слишком уж флегматична и не имела достаточно богатого воображения. Да и в компьютерной технике была недостаточно сильна.

А может, это кто-нибудь не из компании? Гэри Босак, например? Может быть, ему стало совестно, что он отвернулся от Сандерса, когда тот попросил о помощи? И Гэри был изворотливый инстинкт хакера – и хакеровскоже чувство юмора.

Это вполне мог бы быть Гэри.

Но Сандерсу это по-прежнему ничего не давало.

Твоя сила – в способности решать технические проблемы…

Он вытащил упакованную в пластик «мерцалку». Для чего понадобилось их так паковать?

Не думай об этом, приказал он себе, не отвлекайся.

Но ведь с дисководами было что-то не так. Если он выяснит, в чем с ними дело, он сможет ответить и на многие другие вопросы…

– Зачем этот пластик?

Что-то, должно быть, не так со сборочной линией.

Точно. Сандерс порылся в своем ящике и, найдя там ДАТ-кассету, засунул ее в считывающий карман.

На экране возникла запись его разговора с Артуром Каном – Кан на одной стороне экрана, Сандерс – на другой.

За спиной Артура была видна ярко освещенная сборочная линия, Кан кашлянул и потер подбородок: «Привет, Том, как ты там?» – «У меня все отлично, Артур». «Ну и хорошо. Жаль, что так получилось с этой реорганизацией…»

Но Сандерс уже не слушал – он смотрел на Кана. Тот стоял так близко к камере, что очертания его лица были размыты. Лицо занимало настолько много места, что закрывало собой большую часть конвейера.

«Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь», – говорил Кан на экране.

Его лицо закрывало конвейер!

Сандерс посидел еще несколько секунд, а затем выключил аппарат.

– Пойдемте вниз, – сказал он.

– Что, есть идея?

– Назовем это соломинкой для утопающего, – объяснил Сандерс.

Выключатель щелкнул, и слепящий свет залил столы Диагностической группы.

– Где это мы? – спросила Фернандес.

– Это место, где проверяют дисководы.

– Те самые дисководы, которые не работают?

– Те самые… Фернандес пожала плечами.

– Боюсь, что я не…

– Я тоже, – успокоил ее Сандерс. – Я не силен в чисто технических вопросах. Я разбираюсь только в людях.

– Ну и что вы здесь можете разобрать? – поинтересовалась Фернандес, обведя взглядом комнату.

– Ничего, – со вздохом признался Сандерс.

– Они закончили?

– Не знаю, – ответил было Сандерс, но тут же понял: да, они закончили – в противном случае Диагностическая группа в полном составе работала бы всю ночь, пытаясь успеть к завтрашнему совещанию, а не сбежала бы на встречу профессиональной ассоциации, прикрыв белыми тряпками столы с разобранными аппаратами.

Проблема была решена.

И все, кроме него, это знали.

Вот почему они раскурочили только три дисковода – не было нужды вскрывать остальные. Они специально просили, чтобы они были запакованы в пластик…

Потому что…

Проколы в пластике…

– Воздух! – воскликнул Сандерс.

– Что?

– Они думали, что дело в воздухе.

– Каком воздухе?

– Заводском.

– Это что, в Малайзии?

– Именно…

– Что, в Малайзии неподходящий воздух?

– Нет, дело в воздухе в цеху.

Он заглянул в раскрытый блокнот, лежавший на столе: он по-прежнему был раскрыт на страничке, на которой было написано «ЧНЕ» и дальше колонка цифр. «ЧНЕ» расшифровывалось как «частицы на единицу» и являлось стандартным параметром чистоты воздуха. Колонка чисел – от двух до одиннадцати – показывала, что дела обстояли из рук вон плохо. Ведь число частиц не должно было превышать максимум единицы. Указанные цифры были совершенно неприемлемы.

Воздух на заводе был загрязнен.

Это значило, что пыль садилась на расщепляющую оптику, на считывающие приспособления, на контакты микросхем…

Он взглянул на фотографии микросхем, закрепленные на доске, и охнул:

– О Господи…

– Что еще?

– Смотрите сами.

– Я ничего такого не вижу…

– Между чипами и платой есть зазор, чипы сидят неплотно.

– А по-моему, все нормально…

– Ничего подобного.

Сандерс повернулся к разобранным дисководам. Даже невооруженным глазом было видно, что чипы были припаяны по-разному: одни сидели плотно, а другие отставали на несколько миллиметров, так что были видны металлические контакты.

– Это никуда не годится, – пояснил Сандерс. – Такого быть не должно.

Все это значило, что чипы ставили как угодно, но только не с помощью специального автомата, как того требовала технология. Иначе один чип нельзя было бы отличить от другого. А раз они были установлены по-разному, то и происходили колебания напряжения и, соответственно, отклонения в работе памяти и прочие случайные погрешности.

Сандерс посмотрел на демонстрационную доску, на список дефектов. На этот раз его внимание привлек пункт:

Диагностики поставили напротив слова «механические» две «галочки». Это следовало понимать, что проблемы с дисководами «Мерцалка» были чисто механическими. То есть дефекты допущены на сборочной линии.

А за сборочную линию отвечал он, Сандерс.

Он ее разрабатывал, он ее монтировал. Он контролировал производство прототипов, сошедших с конвейера, от начала до конца.

А теперь линия работала плохо.

Сандерс был уверен, что его вины в этом нет. Что-то произошло уже после сдачи конвейера в эксплуатацию. Что-то было изменено, и теперь линия не работала. Но что?

Чтобы узнать это, нужно было проникнуть в базу данных.

Но у него не было доступа…

Сандерс сразу подумал о Босаке. Тот легко бы проник куда надо, как, впрочем, и любой программист из команды Черри. Все эти мальчишки были хакерами: они могли вломиться в любую систему за то время, которое понадобилось бы обыкновенному человеку, чтобы выпить чашечку кофе. Но увы, сейчас в здании не было ни одного программиста, и Сандерс понятия не имел, когда кто-нибудь из них вернется с их собрания. На этих ребят нельзя было рассчитывать. Взять хотя бы того парнишку, что заблевал всю роликовую доску – дети, сущие дети, играющие со своими изобретениями вроде этой доски, как с игрушками. Талантливые, творческие ребятишки, беззаботно дурачащиеся и…

– О Боже! – подпрыгнул он. – Луиза!

– Да?

– Есть способ!

– Чего?

– Способ проникнуть в базу данных. – Он повернулся и почти побежал из комнаты, хлопая по карманам в поисках действующего электронного пропуска.

– Нам что, нужно куда-то идти? – поинтересовалась Фернандес.

– Да.

– А не будет ли мне позволено осведомиться, куда именно?

– В Нью-Йорк, – ответил Сандерс.

…Лампы загорались одна за другой длинными рядами. Фернандес обвела взглядом комнату:

– Это что? Гимнастический зал чертей из преисподней?

– Это имитатор несуществующей действительности, – объяснил Сандерс.

Адвокатесса посмотрела на роликовые дорожки, н провода и кабели, свисавшие с потолка, и поинтересовалась:

– Таким способом вы собираетесь попасть в Нью-Йорк?

– Совершенно верно…

Сандерс прошел к стеллажам, уставленным аппаратурой, над которыми висели большие рукописные плакаты типа «Не лапай!» или «Убери грабли, неумеха!». Глядя на панель управления, он заколебался.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – предположила Фернандес, стоя у одной из роликовых досок и глядя на серебристый шлем. – Мне кажется, эта штука может и током ударить.

– Не волнуйтесь. – Сандерс начал снимать чехлы с мониторов и складывать их стопкой, стараясь делать все побыстрее. Затем он повернул главный выключатель. Аппаратура ожила и мягко загудела. Экраны мониторов один за другим засветились.

– Становитесь на роликовую доску, – сказал Сандерс.

Подойдя к Фернандес, он помог ей вскарабкаться на дорожку. Женщина подвигала ногами взад-вперед, проверяя, как вращаются ролики. Тут же вспыхнули зеленые лучи лазеров.

– Ой, что это? – воскликнула Фернандес.

– Это сканеры, снимают контуры вашего тела. Не пугайтесь. Надевайте очки. – Сандерс подтянул вниз висевший под потолком шлем и начал было пристраивать его на голову женщине.

– Погодите-ка минутку, – отстранилась она. – Что это еще такое?

– Шлем с двумя маленькими дисплеями, которые будут проецировать изображение прямо перед вашими глазами. Надевайте, надевайте, только поосторожнее – эти штуки довольно дорогие.

– Очень дорогие?

– По четверти миллиона долларов за штучку. – Сандерс подогнал шлем и надел на голову Фернандес наушники.

– Но я ничего не вижу – сплошная темень…

– Нужно еще все подсоединить, Луиза, – объяснил он, подключая к гнездам провода, тянущиеся от ее шлема.

– О, – удивленно воскликнула женщина, – смотрите-ка… Я вижу большой голубой экран, как в кино… Прямо впереди меня. А внизу две коробочки; на одной написано «вкл.», а на другой «выкл»..

– Только не трогайте ничего, держите руки на перилах, – предупредил Сандерс, прижимая руки Фернандес к поручням роликовой доски. – А я к вам сейчас присоединюсь.

– Я как-то странно чувствую себя с этой штукой на голове…

Сандерс поднялся на вторую роликовую дорожку и опустил шлем, предварительно подсоединив к системе провода.

– Я буду рядом с вами, – сказал он и надел шлем.

Перед ним возник голубой экран, окруженный черным. Повернув голову налево, он увидел Фернандес, стоявшую совсем рядом. Выглядела она вполне обычно, и даже одежда на ней была ее. Видеокамера записала ее внешний вид, а компьютер «убрал» из-под ее ног роликовую дорожку, а с головы – шлем.

– А я вас вижу, – озадаченно сказала женщина и улыбнулась: часть ее лица, скрытая под очками, воссоздавалась компьютером и поэтому имела несколько нереальный, как в мультфильме, вид.

– Идите к экрану.

– Как?

– Как обычно ходите, Луиза, – пояснил Сандерс, и сам пошел к экрану, который становился все больше и больше, пока не заполнил все поле зрения. Сандерс наклонился к кнопке с надписью «вкл.» и прикоснулся к ней пальцем.

Голубой экран вспыхнул, и на нем появилась огромная надпись:

Ниже тянулись колонки меню. Экран выглядел точь-в-точь как обычный дисплей компьютера, из тех, что стояли на столах у всех сотрудников «ДиджиКом». Но только размером он был много больше.

– Гигантский компьютерный терминал, – догадалась Фернандес. – Потрясающе! Именно то, о чем все мечтают.

– Это еще что… – Сандерс ткнул пальцем в экран, выбрав в меню заинтересовавшие его пункты. Раздалось негромкое «пш-ш-ш», и буквы выгнулись внутрь, формируя некое подобие воронки, которая начала втягиваться вдаль. Фернандес молчала.

Это ее потрясло, решил Сандерс.

Прямо на их глазах голубая воронка начала менять свою форму, расширяясь и становясь прямоугольной в сечении. Буквы на стенках поблекли и исчезли, как и голубой цвет. Под ногами обозначился пол, выглядевший, будто был выложен мраморными плитами. Стены образовавшегося тоннеля покрылись неведомо откуда взявшимися деревянными панелями. Потолок стал белым.

– Это «Коридор», – сказал Сандерс негромко. «Коридор» продолжал достраивать сам себя, добавляя все новые и новые детали: вдоль стен выстроились стеллажи и шкафы с выдвижными ящиками; от пола до потолка встали колонны. В стенах появились выходы, ведущие, по-видимому, в другие коридоры. Из стен выдвинулись большие осветительные приборы и сами по себе включились. Колонны стали отбрасывать тень на мраморный пол.

– Похоже на библиотеку, – сказала Фернандес. – На старинную библиотеку.

– Эта часть – да, похожа.

– А сколько здесь частей?

– Сам толком не знаю, – ответил Сандерс и пошел вперед.

Она заторопилась за ним. Через наушники Сандерс слышал цоканье каблуков по каменному полу – видимо, Черри успел добавить и этот прелестный штришок.

– Вы здесь были раньше? – спросила Фернандес.

– Уже несколько недель как не был. В законченном виде я это вообще не видел.

– А куда мы идем?

– Я и сам толком не знаю. Но где-то здесь должен быть путь, ведущий в базу данных «Конли-Уайт».

– А где мы сейчас?

– Мы в памяти машины, Луиза. Все вокруг нас – информация.

– И этот коридор?

– А это и не коридор. Все, что вы видите, – просто совокупность чисел. Это база данных компании «Диджи-Ком» – та самая, в которую люди входят каждый день со своих компьютерных терминалов. Если не считать того, что перед нами она предстает как некое как бы реальное, пространство.

– Интересно, кто разрабатывал этот интерьер, – сказала Фернандес, шагая рядом с Сандерсом.

– Все срисовано с интерьера настоящей библиотеки – кажется, с оксфордской.

Они вышли к перекрестку, откуда в стороны шли другие коридоры. Над входами висели большие доски с надписями. На одной было написано «Бухгалтерия», на другой – «Кадры», а на третьей – «Маркетинг».

– До меня дошло, – заявила Фернандес. – Мы внутри базы данных вашей фирмы.

– Совершенно верно.

– Это изумительно!

– Ага. Если не считать того, что нам здесь делать не чего: нам нужно найти вход в базу данных «Конли-Уайт».

– А как мы это сделаем?

– Не знаю, – признался Сандерс. – Мне нужна помощь…

– Здесь помощь! – раздался негромкий голос у них над головами.

Сандерс взглянул вверх и увидел парящего над ним ангела ростом около фута. Ангел был белого цвета, а в руке держал мигающую горящую свечу.

– Черт побери! – воскликнула Луиза.

– Прошу прощения, – извинился ангел. – Если это команда, то я не могу ее распознать.

– Нет, – торопливо сказал Сандерс, – это не команда. – И подумал, что надо быть поосторожнее, чтобы чего-нибудь не повредить в системе.

– Очень хорошо. Я ожидаю вашей команды.

– Ангел, мне нужна помощь.

– Здесь помощь…

– Могу ли я войти в базу данных «Конли-Уайт»?

– Я не могу распознать понятия «база данных „Конли-Уайт“».

В этом есть смысл, подумал Сандерс. Видимо, программисты Черри не загрузили в систему помощи никакого упоминания о «Конли-Уайт». Нужно построить более общую фразу.

– Ангел, – сказал Сандерс. – Я ищу базу данных.

– Очень хорошо. Вход в базу данных осуществляется с клавиатуры.

– А где клавиатура? – спросил Сандерс.

– Сожмите руку в кулак.

Сандерс сжал перед собой руку в кулак, и в воздухе возник пульт управления – казалось, будто Сандерс держит его в руке. Поднеся пульт к глазам, он присмотрелся.

– Полный отпад, – сказала Фернандес.

– Я тоже знаю шуточки, – похвастался ангел. – Хотите послушать?

– Нет, – сказал Сандерс.

– Очень хорошо. Я жду вашей команды.

Сандерс повертел пульт управления: на нем виднелась уйма команд-операторов со стрелками и кнопками.

– Это что, самый сложный в мире пульт дистанционного управления телевизором? – поинтересовалась Фернандес.

– Вроде того… Он нашел кнопку, под которой было написано: «Другие БД». Похоже, это было то, что нужно. Сандерс нажал на кнопку.

Ничего не случилось.

Он нажал еще раз.

– Вход открывается, – объявил ангел.

– Где? Я ничего не вижу.

– Вход открывается…

Сандерс понял, что надо ждать: система «ДиджиКом» могла связываться с самыми отдаленными базами данных, что требовало времени.

– Контакт… налажен, – сказал ангел.

Стена коридора начала растворяться: они увидели большую зияющую черную дыру – и ничего далее…

– У меня мурашки по коже бегут, – призналась Фернандес.

Теперь в дыре появились белые, будто на проволоке свитые, линии: переплетаясь друг с другом, они образовывали новый коридор. Промежутки между белыми линиями один за другим стали заполняться, создавая иллюзию твердой поверхности.

– Этот выглядит по-другому, – заметила Фернандес.

– Мы соединяемся посредством высокоскоростной линии связи Т-1, – пояснил Сандерс. – Но даже через нее процесс идет довольно медленно.

Они молча наблюдали, как коридор перестраивает себя. Стены на этот раз остались серыми – перед ними открывался черно-белый мир.

– Цвета не будет?

– Система создает как можно более простое изображение, поскольку воспроизведение цвета требует обработки намного больших массивов информации. Так что пускай уж все остается черно-белым.

В новом коридоре обозначились светильники, потолок, пол… Подождав минуту, Сандерс спросил:

– Ну что, пойдем?

– Вы хотите сказать, что база данных «Конли-Уайт» там?

– Да, – подтвердил Сандерс.

– Ну, я не знаю… – замялась она и показала пальцем. – А это что?

Прямо впереди них, издавая низкий шипящий звук, текло что-то похожее на, ручей из черно-белых статических разрядов, покрывая пол и часть стен.

– Я думаю, что это просто из-за помех в телефонных линиях.

– И вы полагаете, через это можно пройти?

– А куда денешься…

Он шагнул было вперед, но тут же откуда-то раздалось рычание, и огромная собака о трех головах, раскачивавшихся над туловищем и глядящих каждая в своем направлении, перегородила ему путь.

– Что это?!

– Возможно, образ их системы защиты…

Это все Черри с его чувством юмора, подумал Сандерс.

– А она нас не укусит?

– Побойтесь Бога, Луиза – это же просто мультик.

Где-то, конечно, была и настоящая система мониторинга, следящая, чтобы в систему базы данных «Конли-Уайт» не проник посторонний. Может быть, она была автоматическая, а может быть, там дежурил живой человек. Но сейчас в Нью-Йорке было около часу ночи, и собака, скорее всего, была каким-то автоматическим устройством.

Сандерс прошел вперед, переступив через ручей электрических разрядов. При его приближении пес заворчал громче, все три головы повернулись в сторону пришельца, следя за ним нарисованными глазами. Ощущение было не из приятных, но ничего не случилось. Сандерс повернулся к Фернандес.

– Идете?

Она осторожно двинулась вперед. Ангел остался позади, паря в воздухе.

– Ангел, ты идешь? Тот не ответил.

– По-видимому, он не может войти в проход, – решил Сандерс. – Не запрограммирован.

Они пошли по серому коридору, стены которого состояли из множества выдвижных ящиков без надписей.

– На морг смахивает, – заметила Фернандес.

– Не во внешности дело…

– Это и есть база данных их компании, находящаяся в Нью-Йорке?

– Да. Надеюсь, что нам удастся в ней разобраться и найти то, что нужно.

– А что нужно?

Сандерс не ответил ей, наугад подойдя к первому попавшемуся ящику и потянув его на себя. Внутри стояли папки. Он присмотрелся к ним.

– Разрешения на застройку, – сказал он наконец. – Какие-то склады в Мэриленде, что ли…

– А почему нет надписей?

Стоило Фернандес это спросить, как Сандерс увидел надписи, постепенно выступающие на серой поверхности стен.

– Думаю, просто на это требуется больше времени, – сказал Сандерс и посмотрел по сторонам, читая надписи. – О, вот уже лучше: записи по кадрам вон там, на стене.

Он подошел к другой стене и потянул на себя ящик.

– Ой, мама! – пискнула Фернандес.

– Что такое?

– Там кто-то идет, – сказала она чужим голосом.

В дальнем конце коридора появилась серая фигура. До нее было еще слишком далеко, чтобы определить детали, но шла она прямо на них.