Воины Тьмы

И вот, когда они собрались наконец все вместе, оказалось, что коварный Риграс успел заложить в их память программу, которая должна была включиться после того, как Эйвы получат от своих братьев Силу. И не успели они собраться и получить Силу, как Риграсова программа возьми да и включись! Но Риграс, записывая свою гнусную программу, и не подозревал, что полученная Эйвами Сила будет настолько велика, что мгновенно уничтожит все его подлые записи. Но, пока цепь Силы не замкнута, Эйвы и Стас находятся в полной власти Риграса. И теперь, чтобы ее — программу в смысле — уничтожить, необходимо мое присутствие. Тогда замкнется цепь Силы и сотрет злодейскую программу в мелкий порошочек. И мне необходимо торопиться, пока лорд Риграс не захватил с помощью хоть и незамкнутой, но все равно мощной Силы послушных ему Эйвов верховную власть над Экселем. Так вот! Не больше и не меньше! Прямо какой-то героико-фантастический боевик, ей-богу! Аж дух захватывает и не верится, что я — его героиня.
      «Хочешь — верь, хочешь — нет, а все так и есть», — сказал дракон, а потом добавил: «А теперь приготовься, сейчас я буду нырять в Наутблеф».
      Тут, кстати, меня и ру Исти предупредила:
      — Сейчас, — говорит, — нырнем в особое пространство, очень необычное, там будет много странного, ты только ничего не бойся.
      И чего заладила — «не бойся, не бойся»… Уж и побояться нельзя!
      И вдруг мир вокруг нас разорвался! Ой, мамочки!.. Вместе с солнцем, со всеми метеоритами и тремя планетами Эллерирао — без вспышки, без взрыва, без треска — тихо, мирно и мгновенно разорвался в лоскутки! Лоскутки эти покружились, покружились, да и исчезли. А мы оказались в огромном прозрачном лабиринте, где мимо нас шныряли туда-сюда серебристые изменчивые существа. Вот это, я понимаю, нырнули!!! Значит, это и есть Наутблеф? И здесь находится Стас?
      «Нет. Потерпи немного, скоро мы отсюда выйдем».
      — Интересно — как?.. «А вот так!»
      Я думала, что дракон отправится сейчас вместе с окружающими амебиками разыскивать выход из лабиринта. Но он вместо этого развернулся и решительно ринулся прямо на прозрачную стенку. Стенка под его напором сначала прогнулась, но не поддалась, потом после второго лобового удара не выдержала, и мы пролетели сквозь нее, оставив за собой круглую дыру. Прикосновение разорванного края стенки при пролете к моему лицу оказалось очень неприятным и почему-то колючим. А дракон с разлету принялся сразу штурмовать следующую стену. Хороший метод проходить сквозь лабиринт!
      Но протаранить ее мы не успели — лабиринт вместе с амебиками внезапно куда-то исчез, вокруг нас вновь царствовала космическая ночь, присыпанная звездной пудрой.
      «Теперь — к Мертвой Точке. Если они еще там».
      Я услышала отчетливый шорох волны и ощутила сильное головокружение. Не иначе как на этот раз мы «ныряли» в бурное море. Ну ничего, выплывем, к этому мне не привыкать; как-никак — дочь моряка и морячки.
      Но в бурное море мы (слава Богу, все-таки, хоть я и дочь) не попали, а просто перенеслись мгновенно в какую-то другую часть вселенной: звезды вокруг внезапно погасли, а вместо них тут же вспыхнули новые; теперь прямо перед нами висел в пространстве белый гладкий шар — будто жемчужина, закатившаяся в складки черного бархата! А рядом с шаром парил замок… Боги! А я еще сомневалась! Вот же он, наверное — Глычем Эд, замок лорда Риграса!..
      «Он и есть — старина Глычем. А „жемчужина в бархате“ — Мертвая Точка. Ступи на нее — и окажешься в любой из вселенных, в какой только пожелаешь… За небольшим исключением».
      Фантастический реализм, да и только!
      Говоря со мной, дракон одновременно приближался к замку. То есть приближался — это слабо сказано, он несся, словно золотая пуля крупного — я бы даже сказала — очень крупного калибра, потому что замок увеличивался в размерах с невероятной скоростью. Ру Исти схватила на изготовку «Клат», и в этот миг Глычем Эд пропал… В то же мгновение вновь зашумела волна, меня немного заштормило — и впереди снова возник Глычем, но уже гораздо ближе. Возник — и опять исчез. Следующая волна нас вновь к нему подкинула, на этот раз еще ближе, и сразу же, почти без перерыва, накатила новая. В третий раз замок не исчез: мы были уже почти рядом, и нас швырнуло сквозь пространство одновременно с ним, словно на гребне одной волны; на мгновение отпустило и опять бросило вместе, потом еще и еще и еще раз. В какой-то миг вокруг Глычема вспыхнул прозрачный золотой ореол; проявился на секунду, заколебался и тут же погас. Сквозь непрерывный теперь шум набегающих одна за другой волн я услышала голос дракона:
      «Стреляй, Исти! — сказал он. — Защиту я ликвидировал».
      Но едва ру Исти вскинула «Клат», как ее швырнуло назад с такой силой, что она отлетела на спину дракона, ударилась и прокатилась по спине несколько метров. А шторм все бушевал, волна за волной бросали нас вместе с замком от края к краю вселенной, калейдоскопом мелькали вокруг танцующие рэп звезды. Меня уже по-настоящему мутило — просился наружу съеденный на Эллерирао завтрак. Ру Исти так и лежала ничком на спине ксенли, придавив грудью «Клат». Она делала попытки подняться, но у нее это почему-то не выходило. Я кинулась к ней и снова услышала голос дракона:
      «Это можешь сделать только ты. Забери у Исти „Клат“ и действуй».
      Подбежав, шатаясь, к своей провожатой, я наклонилась и стала снимать с ее плеча ремень.
      — Как ты? — с трудом выдавила я сквозь муть.
      — Не могу, — произнесла она, делая тщетные попытки подняться. — Не пускает…
      Я вытащила из-под нее «Клат», перекинула через шею ремень. Вот тебе и «штормовое море». Не хотела — получай! "А волны и стонут, и плачут, и плещут о борт корабля… Папа, а что такое «оборт»?.. Блин… Что-то я уже начинаю заговариваться… Мысленно.
      Тут меня вырвало. Уже не мысленно. Прости, дракон… Я потом помою…
      «Ничего, встряхнусь. Торопись».
      Отплевываясь, я побежала — то есть пошаталась — в направлении загривка. Перед глазами прыгала каменная махина замка.
      «Стреляй!»
      Я подняла ствол, большой палец правой машинально скользнул по предохранителю — снят, и — нажала на гашетку.
      Из ствола вырвался сиреневый конус и ударил в танцующую впереди стену Глычема, высветив на камнях дергающийся, но ровный и яркий круг. Раздался грохот, напоминающий шум отдаленной горной лавины, — стена в тех местах, где ее касался круг, дрожала волнообразно и медленно высыпалась в пространство мелкой каменной крошкой. Дыра получалась неровная, словно проеденная вдоль и немножко поперек каким-то гигантским червем-камнеедом.
      «Лети, Вера!»
      — Лечу. Не скучай.
      Я неслась-мчалась к проеденной «Клатом» дыре, не отрывая пальца от гашетки, там за первой каменной стеной виднелась вторая — металлическая, и она уже тоже расплывалась под ударом моего луча. По пути я хотела было бросить последний взгляд назад, на дракона, но тут из проплавленной в металлическом корпусе дыры вместе с вырывающимися оттуда со свистом воздушными массами повалили рыцари — настоящие средневековые солдаты, в доспехах, шлемах, вооруженные мечами и арбалетами. И все это — против меня?.. Я на мгновение пожалела, что не позаимствовала у ру Исти еще и меч, и тут же удивилась собственным мыслям: мне — меч?.. Я и в руках-то его отродясь не держала. Но как бы там ни было, а о мече долго жалеть не пришлось:
      «Щекотун» полностью оправдывал свое название; первые же солдаты, выскочившие мне навстречу из пробоины, продержались в луче лишь несколько метров, потом они все посгибались и задергались в диких приступах первобытного хохота. Спасибо еще, что рыцари оказались по-настоящему, по-солдатски твердолобыми и не догадались дать по мне сразу залп из арбалетов; может, решили, что и так меня достанут, а может, просто не успели изготовиться — слишком был силен напор воздуха, толкавший их в спины. А потом было уже поздно. Задние не могли остановиться — их несло на передних, передние пополняли ряды своих гогочущих друзей, сгибаясь на лету пополам и тоже ухахатываясь. Я подождала, пока они все полягут, — набралось, наверное, человек тридцать; чтобы поддерживать их всех в состоянии «пополам» приходилось размахивать лучом, при этом дыра в стене разрослась настолько, что в нее уже, пожалуй, вполне мог бы влететь и дракон. Не знаю, решил ли он воспользоваться этой возможностью, — из замка вышел уже весь воздух, и я ринулась в дыру, не оборачиваясь (все-таки плохая примета); палец с гашетки я вспомнила снять, только уже попав в замок.
      Все внутренние стены, расположенные напротив дыры, были тоже подряд пробиты лучом — еще бы чуть-чуть, и я продырявила бы Глычем насквозь. Замка мне было немного даже жаль — все-таки добротная была хибара; ну ничего, пусть проветрится! К тому же это оказалось очень удобно — теперь не придется плутать по коридорам, можно просто пролететь Глычем по прямой, что я и сделала — понеслась прямо, крутя головой во все стороны, в поисках кого-нибудь. Это ж надо же, я — и в Глычеме! И взяла его штурмом, в одиночку, уложив у проделанной мною же пробоины весь его железный гарнизон! Ой, люди добрые, где вы, ущипните меня кто-нибудь!.. Люди что-то не появлялись. Вместо людей из-за поворота выплыло огромное серебряное облако и двинулось по-хозяйски мне навстречу. Я отпрянула в сторону, вцепившись в верный «Щекотун»; в то, что он поможет против облака, почему-то не верилось, но ощущение его под руками все-таки придавало храбрости. Облако величаво проплыло мимо, играя и переливаясь всей своей поверхностью, словно состояло из ртути. А что ж, вполне возможно, что из какого-нибудь здешнего бензобака или синхрофазотрона вылилась вся ртуть и уплывала теперь в космическое пространство. Я не стала провожать ртутный колобок взглядом — времени у меня имелось гораздо меньше, чем чуть-чуть, потому что гарнизон замка должен был вот-вот очухаться и пуститься за мной в погоню.
      Кстати — занимаясь гарнизоном, я упустила момент, когда прекратился шторм, — теперь в голове моей было тихо и вокруг стояла почти такая же мертвая тишь, как в голове, — только откуда-то сзади, со стороны пробоины, доносились нестройные позвякивания — рыцари постепенно приходили в себя после нашего увеселительного сражения. А замок будто вымер — вокруг не было ни единой живой души: то ли все попрятались передо мной в испуге, то ли население замка состояло из одних рыцарей, что вполне закономерно. Но должны же у рыцарей иметься слуги! Впрочем, может, именно рыцари и являлись этими самыми слугами? Слугами Риграса. По пути я стала кричать:
      — Стас!! Стас!! — совсем позабыв о том, что по легенде Стас теперь тоже стал слугой Риграса. Вдруг справа в коридоре возник мохнатый человек — гхетп, — сбегающий с лестницы. В его руках прыгал «Диктатор». Вероятно, гхетпа послали с оружием на подмогу остальным рыцарям — а может, даже и вместе с ними, — но он почему-то припозднился: отлить сбегал, наверное. Добрые солдаты у лорда Риграса!
      — Где Стас? — выкрикнула я, уже светясь в синем сиянии луча, бьющего из его «Диктатора». Вот я и сыграла роль леди Блу. Мой «Щекотун» с жалобным звоном осыпался на каменный пол тысячью металлических осколков, оставив мне на память по себе только кожаный ремень. В следующее мгновение кто-то, закованный в железо, налетел на меня сзади, обхватил своими железными граблями, заломил руки. Синий луч все еще пылал, и секундой позже этот «кто-то» лишился всего своего железа — его доспехи тоже ссыпались к нашим ногам, составив компанию моему бедному «Щекотуну». Еще двое рыцарей, подоспевших почти одновременно с первым, внесли свой посильный вклад в металлическую кучу на полу. Потом луч погас.
      Ну и бестолочей же набрал себе в слуги самый величайший злодей Экселя!
      Тем временем все эти бестолочи — в доспехах и без — окружили меня наподобие конвоя и повели. Справились, одним словом. Я не сопротивлялась — а толку? Привели они меня к массивной деревянной двери, обитой железом. Подвели, постучались культурно и, не дожидаясь команды «введите!», ввели в помещение. То есть ввел один — тот самый, что взял меня в плен и до сих пор продолжал заламывать руки, только теперь уже не железными, а мохнатыми граблями. Есть, оказывается, и среди гхетпов ошибки природы, и, видимо, не одна.
      Зал, куда меня ввели, выполнял, судя по всему, роль капитанской рубки, что не мешало ему при этом оставаться средневековым залом: громадный экран и большой пульт с кучей рычажков и кнопочек соседствовали здесь с грандиозным канделябром на толстой цепочке под потолком и большим камином. Кстати — ни то ни другое не горело, — а слабо гореть, когда я выпустила из замка весь воздух?! На экране парил дракон во всей своей красе — не стал он все-таки залетать за мной в замок; серебристое облако тоже присутствовало на экране — поминутно видоизменяясь, оно уплывало от корабля по направлению к дракону.
      Напротив экрана перед пультом размещалось полукругом шесть кресел, пять из них были заняты, шестое — центральное — свободно, потому что его владелец стоял за спинкой лицом ко мне.
      По правде говоря, я в первое мгновение усомнилась, что это чудо природы и есть знаменитый злодей Экселя коварный лорд Риграс. Я представляла себе Риграса примерно так: высокий мужчина, обязательно худой, обязательно широкоплечий и обязательно в черной одежде. Да, и, конечно, — с обязательно волевым злодейским лицом. Такой «образ врага» мне очень даже нравился, и расставаться с ним не хотелось. Из всего вышеупомянутого у господина, что стоял сейчас передо мной, налицо имелось только «злодейское» — но не волевое и не лицо. Мягче, чем рожей, назвать это было бы просто грешно, и Голливуд со всеми своими колдунами и вампирами точно по ней обрыдался бы. Все остальное тоже было прямо противоположно взлелеянному мною образу: маленького росточка, упитанный, расфранченный в средневековом стиле — словом, полный мне вышел облом. Спрашивается — кто, кроме лорда, мог встречать меня в капитанской каюте и кому еще могло принадлежать пустующее кресло за пультом?
      — Где Эйвы? — нахально спросила я, начав разговор первой.
      — Ты прибыла очень кстати, — произнес он с издевкой. Да, голос у него был хорошо поставлен, чего нельзя было сказать о его внешности. — Но ты серьезно повредила мой замок, — с хозяйской угрозой в голосе продолжил он. — И будешь за это наказана!
      — Хорошо, — не стала возражать я: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. — Только сначала проводите меня к Эйвам.
      — Я провожу тебя к твоему Эйву! — загрохотал Риграс, моментально наливаясь краской. — И ты с ним больше уже никогда не расстанешься — будешь вечно висеть на своем обычном месте, у сердца!!! — И зарычал, обращаясь к конвойному: — В лабораторию ее!
      — Но, ваша милость, лаборатория повреждена… — пробубнил из-за моей спины гхетп. Ха, повреждена, мой дорогой, — это мягко сказано!
      — Знаю! — гаркнул Риграс и вдруг из красного сделался зеленым. — Где мой мешкот?!! — заорал он в следующий момент, становясь уже белым, словно лист ватмана. С ума сойти можно, не злодей, а прямо калейдоскоп какой-то!
      — Не знаю, ваша милость, я не видел… — совсем уже растерялся мой конвойный. — Мы там…
      — Что «вы там» делали, я пронаблюдал, об этом у нас будет отдельный разговор!!
      Я чувствовала, как гхетп виновато топчется за моей спиной, и мне стало его жалко. Тоже все-таки человек, хоть и гхетп.
      — Если вы имеете в виду ртутное облако — так оно вон оно, на экране, за вашей спиной, — просветила я вспыльчивого лорда. Он крутнулся назад, уставился на экран, злобно чертыхнулся и коротко распорядился:
      — Вернуть!
      — Но как же мы его, ваша милость… — прогудел за моей спиной гхетп.
      — Заткнись, болван, я не к тебе обращаюсь! — огрызнулся через плечо лорд и повторил:
      — Вернуть, я сказал!!!
      Повисла тишина. Ничего в природе после приказа Риграса пока что не менялось: мешкот продолжал парить настоящей амебой космических глубин, устремляясь на встречу с ксенли, помощники лорда так и сидели неподвижно в своих креслах спинами к нам.
      — В чем дело?! — зарычал Риграс. — Сколько раз я должен повторять приказ?!!
      И тут неожиданно заговорил помощник, сидящий слева от пульта.
      — Можешь повторять свой приказ до третьего пришествия! — выдал он и поднялся из кресла. На Риграса он даже не глянул — так, мелочь какая-то пузатая лезет под ноги, — просто легонько отодвинул его ногой в сторону, постоял мгновение и пошел ко мне.
      Конвойный меня почему-то отпустил, я стояла теперь гордая и свободная и растерянно наблюдала, как ко мне приближается…
      М-мамочки… Я что, уже брежу наяву?.. Впервые в Экселе я видела нормальное человеческое лицо… И это было его лицо.
      — Ах ты так? — опять завел за его спиной Риграс уже совсем другим, странно изменившимся, скрипучим голосом. — Так я заставлю тебя слушаться!.. — И взвизгнул командно: — Дорлвел! Взять его!
      Пустое кресло, из которого только что встал… Стас, вдруг сорвалось с места и ураганом налетело на… лорда. Смачно впаявшись ему аккурат под пятую точку, оно взвилось свечой вверх вместе с орущим благим матом Риграсом, сделало с ним круг почета под потолком вокруг люстры, стремительно понеслось к дверям и грянулось в них, словно бронебойный снаряд с изрыгающей проклятия живой начинкой. Начинка после удара временно заглохла, двери распахнулись, пропуская хозяина, и захлопнулись за спинкой его дикого, как необъезженный мустанг, кресла.
      Это было то еще зрелище! Что там твои скачки с препятствиями! Я не сразу оторвала взгляд от закрытых дверей, не решаясь опять взглянуть на… этого Стаса. Неужели бывают такие совпадения — имени, внешности?.. Или…
      Я наконец повернула голову и внимательно вгляделась в него. Теперь я видела разницу. Этот Стас был явно старше — не столько внешне, как по самому выражению лица и, главное — глазами — жесткими и очень глубокими; знакомы мне в них были только едва заметные задорные искорки в самой глубине. И еще — никогда Жуть не смотрел на меня так, как смотрел сейчас этот… мужчина. Он внимательно оглядывал меня всю, с головы до ног, будто на мне было сейчас надето шикарное бальное платье или, наоборот — какое-то невероятное рубище. Я невольно бросила на себя взгляд — ничего такого особенного: джинсы, майка, кроссовки… Если, конечно, не учитывать, что я только что прогулялась в этом наряде через всю вселенную. О! И даже ремень от «Щекотуна» все еще перекинут через плечо…
      Стас вдруг протянул руку, коснулся моей щеки и произнес по-русски:
      — То же выражение.
      Потом, словно смутившись, опустил руку. Мне почему-то показалось, что он сейчас волнуется — не меньше, чем я. Наверное, я должна была что-то сказать, но мысли все куда-то попрятались, а сердце колотилось уже где-то в самом горле — захочешь, а ничего не скажешь.
      — Познакомимся?.. — помедлив, предложил он. И назвался:
      — Стас Жутов.
      …Вот так. От такого-то женщины и валились во все времена в обмороки. Может, и мне свалиться, пока не поздно, пока он еще не ушел куда-нибудь, а стоит напротив и смотрит на меня такими глазами?..
      — Жуть?.. — тихо выдохнула я.
      Он удивленно поднял брови и улыбнулся, а потом немножко поморщился:
      — Не люблю своего прозвища.
      — Почему?..
      — Оно женского рода… А ты ничего не забыла, принцесса?
      — Что?..
      Я подумала, что выгляжу в его глазах скорее всего вовсе не принцессой, а полной тетехой, способной произносить только односложные слова.
      — Сказать мне свое имя. Ах да!
      — Вера.
      — Вера… — повторил он. И вдруг — не знаю, почему это произошло, откуда нахлынуло: что-то горячее, как кровь, терпкое, как все мои непролитые слезы, и сильное, словно штормовая волна, летящая к берегу, подхватило нас и толкнуло навстречу друг другу. Я прижалась к его груди, а он меня обнял. Исчезло время, и все миры, сколько их там ни насчитывалось, сжались в одну точку, которой были мы…
      А потом секунды постепенно опять пошли враз-гон, мы оторвались друг от друга, и он обернулся назад — туда, где в креслах сидели четверо… Наверное, это и были Эйвы. Только там их было уже далеко не четверо, а примерно раза в два побольше. Мои глаза широко открылись, а челюсть непроизвольно отвисла. Вот это, я понимаю, народы!.. Но страшно не было ничуть, а наоборот — весело. Всей нашей невероятной компании — двум орлам, двум волкам, двум муравьям, двум ящерам и двум людям было весело, и я ощущала их радость так же ясно, как свою собственную!
      Мы так и стояли со Стасом в обнимку, он засмеялся, качая головой, и сказал:
      — По-моему, ребята, пришла пора нам на время разделиться.
      Ему не стали возражать.
      — Куда вы теперь, Стас? — спросил орел.
      — А то ты не знаешь, — улыбнулся он. И я услышала, как пять голосов сказали одновременно где-то в глубине меня: «Встретимся!» А в следующее мгновение мы уже стояли вдвоем со Стасом на спине ксенли. Стас перенес нас туда мгновенно, просто со скоростью мысли! Оказывается, он теперь и такое может! Посмотреть на нас со стороны — просто крыша съедет: самые невероятные события мы уже считаем простым и обыденным делом, подумаешь — повседневные мелочи!
      Так вот мы стояли и смотрели на продырявленный, но все равно величественный Глычем.
      «С освобождением, Посредник», — пророкотал дракон и умолк деликатно, словно понимая — да не словно, а точно понимая, — что нас надо сейчас оставить вдвоем. Да к тому же, похоже, ему было с кем поговорить и без нас — сбоку под его крылом приклеился серебристой прилипалой Риграсов мешкот, и, по-моему, между ним и драконом шло какое-то свое общение. Над нами пронеслась фигура в горчичном комбинезоне и устремилась к замку. Ру Исти.
      — Ильес! — крикнул Стас ей вслед, но она даже не обернулась.
      — Торопится добраться до Крейзеловых секретов, — объяснил он, провожая глазами уносящуюся к пробоине фигурку. И добавил задумчиво:
      — Знаешь, а она ведь принцесса…
      Из-за Глычема навстречу Ру Исти вдруг вынырнуло кресло с Риграсом. Ру Исти резко притормозила, культурно уступая ему дорогу. Риграс в кресле больше не вопил, но выглядел, на мой взгляд, все равно неважно. Мрачно выглядел. Я бы даже сказала — роково. Он пролетел вдоль замка и скрылся за его громадой с другой стороны.
      — Что же он теперь, так и будет всю жизнь верхом на кресле давать круги вокруг Глычема? — поинтересовалась я.
      — Пусть пока полетает, — улыбнулся Стас. — Потом ребята его отпустят… — Он обернулся ко мне. — Вера… Хочешь побывать дома?
      — Хочу.
      По правде говоря, мне все равно было сейчас, куда лететь, лишь бы — с ним; я просто видела, что он и сам этого очень хочет.
      — Только имей в виду, что мы можем встретиться там сами с собой — не уверен, но возможно и такое.
      — Могу представить, как я сама себе позавидую! Я обняла его за шею, прижалась к плечу.
      Он сказал:
      — Ты знаешь, что эта вселенная — наша?.. Она тебе нравится?
      Я уловила тревожную нотку в его голосе. Вот чудак, конечно, она мне нравится, уже потому, что в ней есть ты! Только ему я этого не сказала. Я просто спросила:
      — А ты мне ее покажешь?.. Потом?
      — Идет, — кивнул он. И улыбнулся.
      Мир вокруг нас вдруг стремительно завертелся, утонул в синем бешено крутящемся пламени; остался только он и его улыбка. Откуда-то издалека еще донесся голос дракона:
      «Мы ждем тебя, Посредник!»
      Мы мчались куда-то сквозь бушующий голубой вихрь — а может быть, это вихрь сам мчался мимо нас, стремительно набирая скорость. Я понимала, что это делает Стас — ведь он получил Силу! И я тоже была звеном в цепи этой Силы! Выходит, что и мы с ним — Эйвы?.. Ну теперь-то уж у нас найдется время, чтобы обо всем поговорить!
      Набушевавшись и приустав, несущий нас синий смерч стал умирать, бушуя все медленней и тише. Пламя постепенно останавливалось — да нет, что я, пламя ведь не может остановиться — оно просто меркло, становилось прозрачным, опадало — до тех пор, пока не улегся последний синий всполох.
      На нас мягко опустилась темнота, ворвалась в грудь и закружила голову пряным ароматом летней южной ночи.
      Мы были на нашей Земле…