Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Воины Тьмы

ModernLib.Net / Симонова Мария / Воины Тьмы - Чтение (стр. 14)
Автор: Симонова Мария
Жанр:

 

 


А воздушная сгущенка все ощутимее тянула меня назад, по направлению к черному квадрату. Апстер позади молчал, да и я не издал больше ни звука — все силы отнимала отчаянная борьба за сантиметры. Давление усиливалось, и постепенно меня шаг за шагом стало сносить к черной клетке. Преодолевая напор уплотнившегося пространства, я настолько наклонился вперед, что мог касаться руками поверхности квадрата и даже пытался с их помощью удержаться, но ухватиться было не за что, и меня неумолимо влекло к краю черного омута. Вперед я не глядел, делая отчаянные попытки удержаться хотя бы на месте. И вдруг давление исчезло. Я упал у края бездны, и первая посетившая меня мысль была, что Апстер выдохся. Я, откровенно говоря, тоже изрядно выдохся, но все же нашел в себе силы подняться и первым делом обернулся на «великого мага».
      С Апстером происходило что-то, явно им непредвиденное: складывалось впечатление, будто его кресло подсоединили к высоковольтному источнику питания — капитан весь трясся и конвульсивно дергался, почему-то зажав при этом рот руками; кроме того, он светился, будто новогодняя лампочка, нежным сиреневым светом. Первые несколько секунд я злорадно наблюдал за капитаном, потом меня осенило, и я обернулся к двери.
      Дверь была широко распахнута, в проеме стояли двое — Птеродактиль и Ильес. За их спинами вовсю шла потасовка, и Сфит, маячивший позади, кажется, их прикрывал. «Щекотун» на плече у капитана был включен — из полыхающего сиреневым светом дула, направленного на Апстера, вырывался конус излучения.
      — Не входите! — сразу предупредил я.
      — Я знаю! Стас, скорее! — крикнула Ильес.
      Я побежал по белым квадратам к двери. Сзади донесся истерический хохот — должно быть, Апстер разжал-таки свой рот — и в промежутке между раскатами смеха раздалась слабая попытка крикнуть «стой!», которой, разумеется, слабо было заставить меня остановиться. Тем паче, что в пространстве ничто не стоит на одном месте. Кроме, возможно… Мертвой Точки?
      Достигнув последней белой клетки, я прыгнул с разбегу через черное поле и едва не сшиб с ног Птеродактиля. «Щекотун» в его руках дрогнул и задрался стволом вверх, он торопливо дернул его вниз. Сзади, из клеточных просторов, донесся грохот — конус излучения прошелся по потолку и по полу. Шахматный мир за дверью рушился, и хотя наверняка не стоило надеяться, что бессмертного Апстера зашибет там каким-нибудь сорвавшимся сверху квадратом насмерть, но завалить его вместе с его гениальными машинами и прочей мебелью должно было основательно, что давало нам дополнительную надежду на успешное бегство. Но ведь там же находился и Дру…
      Птеродактиль снял наконец палец с гашетки, молча захлопнул дверь, развернулся и тут же подключился к идущей вокруг баталии. Я наскоро огляделся. Драка происходила в последнем — вернее — в первом коридоре с дверьми, выводящем к ангару. Распахнутая дверь напротив была теперь входом в сокровищницу, и шестеро пиратов в данный момент выволакивали оттуда очередного идола, а остальные по мере возможности прикрывали вынос этого последнего «тела». Поскольку коридор был узкий, и все в нем дерущиеся являлись на данный момент бессмертными, то битва за сокровища рисковала затянуться на неопределенное время; повсюду мелькали сабли, мечи, кулаки и палицы, не причиняющие никому ни малейшего урона: насколько я успел заметить, головы просто-напросто не рубились, а раны затягивались буквально по мере нанесения. Сражающиеся стороны настолько перемешались в этой бескровной месиловке, что «Клат» в данной ситуации мог быть задействован разве что в качестве дубины. Но Птеродактиль, как видно, предпочитал не забивать микроскопом гвозди: он орудовал саблей, помогая себе время от времени кулаком. Рядом с Птеродактилем махался с красномордым Сфит.
      Мы с Ильес единственные — за исключением «носильщиков» — не принимали участия во всеобщем мордобое, а так и стояли пока рядом с закрытой дверью. Ильес вцепилась мне в руку.
      — Ты узнал, где Эйв? — крикнула она, стараясь перекричать шум побоища.
      — Он там, — показал я большим пальцем через плечо на закрытую дверь.
      — Так это был он?.. — Зеленые глаза округлились. — Но как же…
      — Да нет, ты умница, все правильно сделала… А теперь погоди, дай подумать…
      Можно было сначала попросить у двери веревок, потом опять Эйва, чтобы снова попасть в клетчатый мир или в то, что от него осталось. А можно было просто потребовать Дру — вдруг «Скиталец» сразу отдаст его? Ведь корабль, насколько я понял, являлся просто автономной тюрьмой и не был подчинен своему главному заключенному — капитану Апстеру. Что ж, сейчас проверим.
      Я развернулся лицом к двери и с криком «Друлра!» отворил ее.
      За дверью оказалась белая комната. От других таких же она, в общем-то, не отличалась — разве что тем, что посреди нее в кресле, как король на именинах, сидел мой долгожданный Дру и пялился на нас удивленными черными глазами.
      — Стас… — растерянно проронил он.
      — Дру! — заорал я. — Вылезай из этой чертовой камеры!
      — Не могу, — виновато отозвался он. — Кресло не пускает.
      — Да чтоб его, мать-перемать! Ильес!
      — Я здесь.
      — Зови Сфита!
      Сфит дрался в нескольких шагах от нас, Ильес кинулась к нему, а я тем временем зашел в комнату.
      — Стас, неужели ты?.. Ты видел Апстера?
      — Видел.
      — Он использовал меня в качестве приманки! — взволнованно заговорил Дру. — Он клялся, что, когда вы объявитесь, никто из нас не выйдет отсюда!
      — У него сейчас большие проблемы, ему не до нас.
      — Но ты не знаешь, что мы здесь в ловушке! Корабль — гигантский сверток пространства, замкнутый сам на себя!
      В этот момент в комнату влетел запыхавшийся Сфит.
      — Берись! — скомандовал я.
      Сфит подступил к креслу с другой стороны.
      — Говорю тебе, Стас, что из корабля нет выхода! — убеждал Дру.
      — Взяли!
      Мы оторвали кресло с Дру от пола — вырываться оно не пыталось — и понесли на выход. Навстречу нам из двери напротив выплывал стараниями шестерых пиратов еще один — интересно, какой по счету? — сундук; наверное, на ксенли еще оставалось место.
      — Капитан, уходим! — крикнул я Птеродактилю, пытаясь одновременно так разойтись с сундуком, чтобы проскочить по коридору первыми. В конце концов нам это удалось, как более маневренным, и мы потащили Дру за поворот, к выходной двери. За нами громыхали сундуком надрывающиеся пираты, по их стопам, не прекращая драки, началось всеобщее отступление.
      Мы вырулили в ангар и почти бегом устремились к дракону — пираты проложили в завале катеров прямую тропу, чтобы без помех перетаскивать сокровища. Ксенли был уставлен сундуками, как рождественский пароход — подарками. Одно крыло дракон опустил до пола наподобие трапа — по нему, как видно, и производилась загрузка подарков. Мы взошли на крыло, прошли по нему на спину и опустили кресло с Дру среди сундуков.
      — Все напрасно, Стас, нам не выбраться отсюда, — завел Дру ту же безнадежную песню.
      — Поговори с ксенли, — посоветовал я, покидая Друлра, чтобы подсобить отступающей сейчас по ангару с боем пиратской команде. Ильес тоже была среди них — сейчас она отступала, сражаясь, плечом к плечу с Птеродактилем.
      Мы спустились с дракона, обогнув по пути влекомый по крылу сундук. Я на бегу достал меч — хоть эффективность холодного оружия и сводилась на борту «Скитальца» к минимуму, но я не собирался блистать здесь своими боевыми искусствами, подставляя под удары сабель голые кулаки.
      Основная задача состояла теперь в том, чтобы не допустить врага на ксенли, и мы с ней справились, хоть это было и нелегко, — здесь в бою складывалось впечатление, что сражаешься с целым выводком непробиваемых киборгов. Многие из них вознамерились полезть вслед за нами на дракона, но спихнуть их уже было делом чистой техники. Тогда они стали огибать ксенли, отыскивая на нем пространство, свободное от нас, чтобы на него взобраться. Я убедился, что вся наша компания уже в сборе, и подал команду:
      — В Наутблеф!
      Ксенли вознесся высоко над полом и немного повисел там, предоставив нам возможность окинуть последним взглядом скопище помятых катеров на вечной пристани «Скитальца», Илъес — уронить слезу на головы беснующимся внизу обреченным на бессрочное заключение матросам и мысленно навсегда распрощаться с кораблем-призраком. Но уронить слезу и мысленно распрощаться мы не успели, потому что в это самое время распахнулась вторая дверь. За ней оказалась кромешная темень, посреди которой висело белое лицо капитана Апстера, а чуть ниже — его руки; я не сразу сообразил, что тело, одетое в черный костюм, просто-напросто сливается с фоном.
      — Стойте! — заорал капитан и простер в нашем направлении руку с растопыренными пальцами.
      Ага, щас вернемся, только тапочки на ксенли наденем!
      Ладонь Апстера нестерпимо засияла и в следующий миг выстрелила в грудь дракона ослепительным плазменным шаром. В то же мгновение все помещение вокруг нас, вместе с катерами, командой корабля, Апстером и летящей к нам шаровой молнией, словно взорвалось, распавшись на миллионы мелких фрагментов; фрагменты эти закружились, перемешались, будто рассыпавшаяся картинка-головоломка, и исчезли — вернее, это мы таким макаром исчезли из «Скитальца», унося с собой значительную часть краденных Апстером сокровищ, и в их числе самое главное сокровище — моего прикованного к креслу друга.
      Наутблеф встретил нас празднично — мы ввалились прямо в центр гигантского смерча, состоящего из миллиардов несущихся по спирали и светящихся непередаваемо чистым фиолетовым светом частиц. Ксенли сразу начало бросать, как щепку в «Ликвидайзере», потом затянуло в круговерть и понесло по бесконечной спирали вместе с частицами, оказавшимися на поверку совершенно бесплотными. Дру, сидящий рядом со мной в кресле в окружении этих частиц, делал попытки что-то сказать мне, но безуспешно — пространство Наутблефа так же, как и космическое пространство нашей родной Женин, не обладало свойствами, позволяющими передавать звук. Зато оно обладало массой других замечательных свойств, в частности — манерой встречать гостей каждый раз новой и неожиданной примочкой, словно бы включая их с ходу в какую-то грандиозную игру. Как я понял еще в прошлое посещение Наутблефа, для того чтобы из него выйти, необходимо было нарушить правила этой игры, — и тогда тебя выбрасывало вон — назад, в космическое пространство Экселя, как проштрафившегося игрока. Сейчас игра была довольно невинна — чтобы ксенли не выбросило, ему надо было нестись в круговороте частиц и изображать из себя (ха-ха!) такую же частицу. Но, поскольку мы стремились как раз к обратному — то есть к тому, чтобы нас отбраковали, — дракон принялся бесцеремонно нарушать распорядок движения: он попросту развернулся и двинулся прямо супротив него. Фиолетовые искры летели теперь нам навстречу; до сих пор безобидные и радостные, после нашего маневра они стали больно колоться, словно выражая нам свое возмущение, но эта пытка длилась недолго: спустя примерно полминуты бессистемного иглоукалывания нас буквально выплюнуло в черное, горящее звездами пространство Экселя.
      Оказавшись вне игры — то есть в спокойной, незыблемой пустоте нормального космоса, — ксенли сразу начал медленный разворот, обозревая окрестности. Никаких крупномасштабных объектов в ближнем космосе не наблюдалось.
      — Поразительная область! — подал голос получивший наконец возможность высказаться Дру, подразумевая, как я понял, Наутблеф. — В прошлое посещение мы оказались там среди гигантских разноцветных шаров! Они перекидывали нас друг другу, словно какие-то игрушки! Я хотел рассмотреть шары поближе и неосмотрительно соскочил с ксенли в момент соприкосновения с синим шаром — так меня тут же выбросило оттуда! И прямо на корабль Апстера! А ты что скажешь, Стас? Ведь ты тоже уже бывал в Наутблефе?
      — Нам в тот раз довелось поучаствовать в гонках, — нехотя отозвался я. В первый раз в Наутблефе нас гоняло по здоровенным и неимоверно перепутанным радужным трубам наперегонки с какими-то чрезмерно шипастыми красными каштанами. Воспоминания об этих шипах, пришедших с нами в соприкосновение, когда мы стали злостно нарушать порядок гонки, были не из приятных.
      Понятия не имею, в какую область вселенной нас выставили за нарушение на этот раз, но дракон здесь долго не задержался: он сделал полный разворот, потом моя голова привычно закружилась, звезды мигнули и исчезли, а в следующий миг перед нами возникли новые, частично заслоненные гигантскими корпусами двух дрейфующих бок о бок кораблей. Большим из этих кораблей был «Вечный Скиталец», вторым — разбойничья шхуна Птеродактиля.
      «К кораблям подходить нельзя», — сразу предупредил дракон.
      — А мой корабль? Он может отойти от «Скитальца»? — спросил Птеродактиль вслух.
      "Пусть попробует «Скитальца».
      Командор поднял к лицу руку — на его запястье засветился зеленым огоньком прибор, сделанный в виде браслета.
      — Керк, слышишь меня? Мы вышли! — сказал Птеродактиль в прибор.
      — Вижу вас, командор! — донесся голос из браслета. — Что я должен делать?
      — Отходи от «Скитальца», мы тебя догоним!
      — Понял, работаю.
      Мы посидели с минуту в молчании, ожидая, что корабль Птеродактиля вот-вот отшвартуется от своего проклятого соседа. Двигатели на корабле, судя по полыхающим синим пламенем дюзам, работали вовсю, но он не тронулся с места, словно взятый на абордаж и намертво пришвартованный к легендарному космическому пирату.
      — Не понимаю, в чем дело, командор! — раздался голос из прибора. — Не могу отойти от «Скитальца»!
      — Давай максимальную нагрузку!
      — Уже дал, двигатели работают в предельном режиме!
      Капитан многоступенчато выругался и уставился на сидящего поблизости помощника.
      — Что будем делать?
      Помощник промолчал, на всякий случай пожав плечами.
      — Думать! — ответил сам себе командор. И вся пиратская бригада, сидящая практически «на сундуках», а вместе с ней и мы принялись старательно думать.
      Пока все были заняты мучительными попытками активизировать свой мыслительный процесс, Сфит снял с плеча торбу, извлек оттуда продолговатую консервную банку и нерешительно протянул ее Ильес.
      …Это еще откуда?..
      Мой мыслительный процесс незапланированно свернул в иное русло. Я точно знал, что никаких банок до визита на «Скиталец» у Сфита в торбе не обреталось, да и вообще там мало чего обреталось из категории "Ж" (то есть жратвы) после нашего последнего пикника. Неужто на «Скитальце» надыбал?..
      Ильес машинально взяла банку, покрутила ее так и сяк и непонимающе взглянула на Сфита.
      — Это что?..
      — Еда… — смутился Сфит. — Хорошая еда!.. Оттуда, — он махнул рукой в сторону «Скитальца».
      Аи да Сфит, аи да сукин сын! Догадался попросить у «Скитальца» жратвы! И когда только успел?
      Ильес подняла на меня вопросительный взгляд, но спросить ничего не успела — сидящий неподалеку от нее Птеродактиль молча наклонился вперед и хапнул банку у нее из рук. Все так же молча он достал из-за пояса длинный нож и изуверски вскрыл им банку — судя по всему, просто из любви к искусству, потому что банка была, насколько я успел заметить, с подогревом и открывалась без помощи прикладных орудий. Заткнув нож обратно за пояс, командор вынул из кармана штанов ложку и принялся молча поглощать консервы — кажется, мясо с какими-то бобами.
      Сфит наблюдал за командором укоризненно, Ильес — с усмешкой, Дру — трудно судить, но по-моему — с брезгливым негодованием, меня же терзал интерес естествоиспытателя: выживет — не выживет?.. Остальная команда заглядывала в пустеющую на глазах банку плотоядно. Похоже, что Сфит своими нехитрыми действиями сумел отвлечь от стратегических размышлений абсолютно всех. Кроме самого командора. Прикончив консервы и выжив, Птеродактиль отбросил в сторону банку, вытер ложку о штаны, сунул ее обратно в карман и поднес ко рту переговорное устройство.
      — Керк! — гаркнул он в устройство. — Прыгаем вместе к Бирле! Если не сможете оторваться, ждите здесь, я за вами вернусь.
      Он обернулся ко мне.
      — Слышал? Командуй ксенли!
      — Ну что, дракон, прыгаем?
      «Не уверен, что он за ними вернется».
      — А его корабль?
      «Зачем ему этот корабль? Он теперь может купить себе целую эскадру!»
      — Что ты предлагаешь?
      «Если корабль не сможет оторваться от „Скитальца“, мы сразу же возвращаемся и снимаем с него людей».
      Ты уверен, что «Скиталец» их отпустит?
      «Думаю, что небольшой модуль от корабля отойти сможет».
      — Слышал? — обернулся я к командору. Тот в упор глядел на меня. — Согласен?
      — Командуй, — буркнул он.
      Из прыжка мы вышли вблизи зеленовато-коричневой в голубую крапинку планеты. Как ни странно, Бирла, являясь, насколько я понял, Фатер-Лендом космических флибустьеров, была, похоже, начисто лишена океанов и морей — по крайней мере на той стороне, что сейчас обращена к нам, отсвечивали лишь реки да озера, основную же площадь занимала безнадежная суша. С другой стороны такая масса твердой почвы наверняка призвана была радовать глаз соскучившихся по земле космических головорезов, возвращающихся домой после праведных трудов на ниве грабежа.
      Мы вышли из межа одни. Я было решил, что «Скиталец» так и не выпустил посудину Птеродактиля из «мертвого» абордажа, и собирался уже дать команду ксенли на обратный ход, как вдруг корабль возник неподалеку, примерно на том же расстоянии от нас, что и раньше, а рядом с ним по-прежнему парила мрачная громада корабля-призрака. То ли корабль Птеродактиля протащил за собой «Скиталец» через меж, то ли Апстер подслушал переговоры командора с Керком и сам прыгнул за нами; так или иначе — нам уже не было нужды возвращаться, а можно было снимать людей с корабля Хески, практически не сходя с места.
      Птеродактиль связался с Керком и отдал ему приказ на эвакуацию. Поначалу все шло успешно — небольшой катер вскоре вылетел из корабля Хески и безо всяких помех стал удаляться от него. Мы уже расслабились на его счет, как вдруг Апстер показал еще раз свои зубы. Вдоль корпуса «Скитальца» шли рядами круглые нашлепки, смахивающие на задраенные бортовые люки. Неожиданно два из них треснули ровно по диаметру и раскрылись; из одного полыхнул белый луч и уперся прямо в улепетывающий катерок. Тот какое-то мгновение еще летел, а потом вдруг рассыпался — не взорвался, а именно рассыпался в пространстве на тысячи мелких стальных осколков, среди которых летали люди — человек пять, судя по беспорядочным телодвижениям — живые и здоровые. Это напоминало воздействие «Диктатора», но тот, насколько я знал, мог разрушать только мелкие металлические предметы. К тому же имейся у Апстера «Диктатор», он наверняка не упустил бы случая пощекотать им ксенли. Луч между тем погас, и из второго отверстия сразу вырвался новый, широкий, ослепительно зеленого цвета. Он уперся в осколки катера и потащил их вместе с людьми к «Скитальцу». Спустя несколько секунд всех их втянуло в отверстие, и створки сошлись над ними наподобие дверей склепа. Пространство вокруг кораблей вновь было чисто и мертво, так что хотелось поверить, будто все произошедшее только что нам просто привиделось. Но до глюков и видений я пока еще в Экселе не довоевался, хотя, конечно — кто меня знает. Оставалось утешаться только тем, что неизвестный мне Керк и другие пираты, затянутые в «Скиталец», стали теперь хоть и заключенными, зато бессмертными.
      Общее молчание нарушил Птеродактиль — он коротко, но емко выругался и заявил:
      — Ну все, хватит болтаться возле этого гроба с музыкой! Корабль мне все равно не вернуть, идем вниз на ксенли! Стас, командуй!
      Командору, видно, не терпелось унести сокровища подальше от их бывшего владельца и поближе к своим закромам. Я тоже ощущал себя не очень уютно вблизи «Скитальца», хотя, рассуждая здраво, — если бы Апстер мог нас захватить, думаю, он это давно бы уже сделал.
      — Как, ксенли, садимся? «Погляди назад».
      Я поглядел. Все остальные тоже.
      Поглощенные зрелищем расправы над катером, мы не заметили, что сзади на нас надвигается космическое тело оригинальной конструкции. Я бы не рискнул назвать это кораблем; скорее тело представляло собой небольшую станцию. Хотя — кто его знает… По форме (и по цвету тоже) оно напоминало гигантский баклажан, живописно поросший редкими бледными поганками.
      — Шпрак! — заорал Птеродактиль так, что мы все подскочили на своих местах. — Как кстати! Чуешь, Носатый, где пахнет хрустами!
      Похоже, ему удалось доораться и до самого хозяина баклажана — из браслета на руке командора раздался тонкий скрипучий голос:
      — Чем это ты тут занимаешься, Птеродактиль? Висит он тут, разве не видно?
      — Да вот выгуливаю ксенли! — Командор самодовольно похлопал по броне дракона, как хлопают по крупу только что купленной кобылы. — Полюбуйся, Носатый, небось не доводилось еще видеть такую гору золота!
      — И сундучки выгуливаешь? — съехидничал голос.
      — Что, Шпрак, приглянулись мои сундуки? — Птеродактиль встал и прошелся с хозяйским видом меж сундуками. — Добрые сундучки — кованые, крепкие, не один баргель добра выдержат! Хочешь — камнями набивай, хочешь — бумажками!
      — Я гляжу, ты сегодня в прибыли, — засахарился голос. — Может, зайдешь?
      — Думаю, Шпрак, что это ты ко мне зайдешь.
      И книжечку свою чековую захвати — пригодится. — Птеродактиль покосился на «Скиталец». — Только вот отойдем подальше от лишних свидетелей — и заходи!
      — А почему бы нам не побеседовать на твоем корабле? Или его ты теперь тоже записываешь в «лишние свидетели»? — поинтересовался Шпрак.
      — Я его подарил. Собираюсь купить себе новый! — заявил командор.
      — Кому подарил, если не секрет? — осторожно спросил Шпрак. — Что-то я не припоминаю — кому принадлежит сия махина?
      Птеродактиль в ответ хохотнул.
      — Как же не припоминаешь! Это же «Вечный Скиталец», неужто не узнал?
      В браслете на некоторое время воцарилось молчание. Потом голос Шпрака неуверенно проскрипел:
      — Все шутишь, Птеродактиль?..
      — Хочешь проверить? Шпрак молчал.
      — Давай загляни-ка внутрь! — веселился командор. — Он тебя впустит, гарантирую! Только не зови меня оттуда на выручку — не услышу!
      — Ладно, будет тебе… — проворчал Шпрак. — Чего я там не видел?
      — Правильно рассуждаешь! Чего ты не видел там, то увидишь здесь!
      Он обернулся ко мне.
      — Двигаем к югу!
      «К югу, так к югу», — равнодушно отозвался дракон и тронулся в направлении одного из полюсов. Птеродактиль подозрительно уставился на меня.
      — Я сказал — к югу! — рыкнул он. Я пожал плечами, совсем как недавно помощник.
      — Откуда ему знать, какой из полюсов — южный?
      — Вон тот! — Птеродактиль ткнул пальцем назад.
      — Приму к сведению, — заверил я. Дракон, очевидно, выбрал направление наобум, но окрик Птеродактиля проигнорировал и продолжал двигаться на север. Командору волей-неволей пришлось с этим смириться.
      Вместе с «баклажаном» Шпрака, следовавшим в арьергарде, мы удалялись от неподвижного «Скитальца», и Апстер не предпринимал никаких попыток нас догнать. Складывалось впечатление, что он решил стать вечным спутником Бирлы, как корабль Хески был теперь его вечным спутником. Постепенно уменьшаясь в размерах, «Скиталец» и корабль Хески вскоре превратились в неяркую парную звездочку, медленно двигающуюся над планетой. Но в полную капитуляцию Апстера я все-таки не верил и велел Сфиту не спускать глаз с этой «звездочки», пока она находится в пределах нашей видимости.
      «Баклажан» уже поравнялся с драконом и теперь нависал лиловым грибастым облаком прямо над нашими головами. Для полной иллюзии не хватало только дождичка. Грибного.
      Заложив руки за голову, я улегся на спину рядом с креслом Дру, чтобы было удобнее смотреть. Ильес тоже улеглась, и нашему примеру последовало большинство пиратов. Я вполне допускал, что и они устали, но у нас-то за плечами была на сегодня еще Шарет, и впервые с тех пор мы получили возможность худо-бедно прилечь. Я вдруг вспомнил о своей ране в сгибе левой руки — что-то она с самой Шарет не давала о себе знать — и сдернул измочаленную повязку. Свитер и рубашка были на сгибе разрезаны и затвердели от засохшей крови, но вместо раны по обнаженному участку кожи тянулся лишь едва заметный ровный белый рубец. Похоже, что «совершеннейшая из тюрем» являлась к тому же и «совершеннейшей из больниц».
      На «баклажане» между тем появился человек, одетый в длинную серебристую хламиду; я не успел заметить, откуда он взялся, скорее всего вынырнул из под шляпки одной из поганок, больше было вроде неоткуда. Покинув поверхность своего «корабля», человек в хламиде устремился к нам. Поначалу я не сомневался, что к нам в гости летит сам Носатый Шпрак собственной персоной, но по мере приближения гостя у меня зародились на сей счет сомнения: лицо Носатого было не только лишено какого-либо намека на нос, но на месте носа сероватая кожа как бы даже образовывала углубление. В то же время мне на память пришел наш необъятный Спагетти, и я лениво подумал, что к нам сейчас наверняка подлетает не кто иной, как сам Шпрак, а прозвище и в самом деле звучит куда круче, когда дается от противного.
      — По-моему, это все-таки органическая система, — задумчиво произнес Дру. Я покосился на него, интересуясь, с чего это Дру засомневался в органическом происхождении Шпрака. Оказалось, что муравей имел в виду вовсе не придраконившегося уже возле Птеродактиля гостя; Дру пристально разглядывал зависшее над нами средство перемещения в космическом пространстве, заслуживающее, по-моему, звания «космического корабля» в той же мере, в какой его хозяин заслуживал прозвища Носатый.
      «Совершенно верно, это — Ваус, органический симбионт, напичканный аппаратурой», — подал голос дракон.
      Дру, очевидно, тут же закидал ксенли мысленными вопросами, потому что тот завел длинную лекцию об истории происхождения Ваусов, способах их размножения и роста, особенностях симбиоза Бабита (так он назвал «баклажан») с Тульпом («поганкой») и о тех преимуществах, что давал Ваус в полете. Дру оставался верен себе; пребывание в плену у величайшего вора всех времен и народов не изменило его ни на йоту; друг, чудом снявший его с борта проклятого всеми космическими ветрами корабля, лежит, можно сказать, у его ног, ожидая вопросов, а он тем временем увлеченно спорит с ксенли о невозможности размножения симбионтов почкованием! Дру — он и в Дду Дру. Но я, честно говоря, был даже рад, что физика понесло сейчас вместе с драконом куда-то в биологические дебри.
      Пока Дру базарил с драконом, Птеродактиль под бдительным присмотром всей команды бродил со Шпраком меж сундуков — заглядывая в них — и изваяний — замеряя рулеткой величину, — спорил и размахивал руками. Меня предстоящая сделка занимала так же мало, как лекция ксенли по космическому огородничеству. Я наконец получил возможность немного отдохнуть, а заодно и поразмыслить над полученной у Апстера информацией, разложить ее по полочкам и начать как-то к ней привыкать. Сказанное капитаном не могло быть просто бредом свихнувшегося в заточении узника — слишком стройная картина вытанцовывалась, и все в ней соответствовало тем отрывочным сведениям, что имелись у меня об Эйвах и о Свиглах раньше. Белых пятен оставалось более чем достаточно, но многие из них заполнялись теперь без особого труда: к примеру, было ясно, из-за каких принципиальных разногласий произошло разделение Свиглов на Воинов Света и Воинов Тьмы — названия говорили сами за себя, и если последние уничтожили цивилизацию Ингвайлдов в Четверти, то первые наверняка были теми, кто создал ксенли. Я подозревал, что сам Апстер являлся одним из Воинов Тьмы — не зря же он оказывался за дверью всякий раз, когда я требовал Эйва, — и был лишен этого звания и осужден навеки, как я подозревал, за мародерство, которое сам он называл спасением культурных ценностей. Хотя кто знает, какие еще преступления могли числиться за человеком, приговоренным Воинами Тьмы к бессмертию в тюрьме?.. Что же касается нашей встречи с Воинами Света и координат Мертвой Точки — то меня сейчас куда больше занимали предстоящие реальные встречи в точках с известными мне координатами: первая — в Блигуин с последним из четверых Эйвов, то есть — с Ли; вторая — это наша общая встреча на Льетгло; и, наконец, встреча, ожидающая меня у Скайн, при мысли о которой сердце каждый раз невольно отбивало пару лишних ударов. Возможно, что Скайны уже освободили ее из алмаза, и она теперь живет там, в Четверти, на одной из трех планет Эллерирао — маленькая земная женщина, единственная в целой вселенной — моя растерянная принцесса. И я во что бы то ни стало должен преодолеть все навороты, еще уготованные Эйвам в Экселе, и вернуться за ней, чтобы она не осталась навеки одна в этом чужом для нее мире.
      Я тряхнул головой и непроизвольно усмехнулся. Получалось, что я должен поберечь себя. Ради нее. Вот «так всех нас в трусов превращает мысль, и вянет, как цветок, решимость наша в бесплодье…» и так далее… А ну как нам рвануть к Скайнам прямо сейчас? Разойтись с Птеродактилем — и сразу в Четверть!
      «Не стоит. Она никуда не денется, а забрав ее сейчас, ты подвергнешь ее лишним опасностям».
      — Что, опять подслушиваешь? Закончил уже свою лекцию о почковании кабачков на баклажанах? В смысле баклажанов на поганках? То есть наоборот, короче, ты меня понял…
      «Тульпы не почкуются на Бабитах, для почкования они…»
      — …Спасайся, кто может!.. «Благодарю за предупреждение».
      Дракон круто нырнул от «баклажана» вниз и влево.
      Рывком приподнявшись, я огляделся. Сзади к нам стремительно приближался «Скиталец». Корабля Птеродактиля возле него уже не было — видно, бросил за ненадобностью, раскрошив предварительно в мелкий винегрет. Я глянул на Сфита, сидящего за креслом Дру, — мой дозорный мирно урчал, сморенный сном. Остальная команда замерла на своих местах, лишь сменив объект наблюдения,. — все теперь вперились в несущегося на нас «на всех парусах» «Скитальца». Шпрак, стоящий с Птеродактилем у одного из сундуков ближе к хвосту, что-то кричал в такой же, как у командора, прибор на запястье.
      Ваус, задрав тяжеловесную носовую часть, сделал попытку уйти с дороги разогнавшегося «призрака», но поздно — «Скиталец» уже достиг его и ударил в корму расходящейся от носа бортовой плоскостью.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21