Вирус хаоса

      — Слушай, она же, наверное, на лестнице! — осенило Светку.
      — Но зачем?..
      «Пошла к соседям?» — недоумевал он. Вообще-то с соседями они сосуществовали в рамках нормального подъездного общежития, то есть были в завуалированных контрах; как-то раз Мэри, пройдя мимо скамейки — насеста для дам предпенсионного возраста и выше, пошутила, что скоро будет выходить из дому через окно — конечно, с парашютом. Он тогда спросил: «А входить тогда как?» А теперь подумал, что ей это только пошло бы на пользу — в качестве терапии парашют уж точно сработал бы на манер антидепрессанта.
      — Мусор выносит, — предположила Светка.
      Вообще-то выносом накопившегося мусора можно было оправдать отсутствие хоть до завтра. «И кто это ей звонил?..» — подумал Ген, уже устремляясь к двери.
      Не найдя Мэри на лестнице, они не поленились выбежать на улицу, вышли из темного двора на проспект, сияющий огнями — время уже стояло позднее. Светка вертела головой, высматривая фигуру в халате, Ген просто искал знакомую фигуру, поскольку предполагал, что жена, сбегая из дома на ночь глядя, все же не имела намерения загреметь в милицию или, тем паче, угодить в дурдом, и что-нибудь сверху накинула. Но старания обоих были напрасны.
      Мэри исчезла.

Глава 3

      Выйдя в город, коренная москвичка Мария Смелякова с тайным ужасом поняла, что после сегодняшней встречи со своей мышиной ипостасью она необъяснимым образом лишилась не только частной собственности, включая супруга, но и своей родной Москвы. Та, другая, привычная ей с детства Москва была многослойна вширь и вглубь, так что по всем статьям заслуживала сравнения с пирогом. Но далеко не с таким пышно поднявшимся и функционально продуманным, как окруживший их по выходе из дому грандиозный мегаполис. Узнаваемым было, пожалуй, лишь проглядывавшее сверху меж небоскребами и сетью ажурных арок московское небо, подернутое розовато-серой предвечерней облачностью. Вскоре выяснилось, что неизменными остались и названия улиц — их объявляли во время остановок монорельсового поезда, в котором они оказались буквально через пять минут и уже мчались по-над городом вместе с дюжиной других пассажиров. Теперь по крайней мере прояснилось, почему эта здешняя Светка явилась на ее зов с быстротой, совершенно недоступной нашей «Скорой помощи». Все дело было в бесперебойном многоуровневом транспорте, о каком и мечтать не смела ее невесть куда сгинувшая безалаберная Москва.
      «Улица Девятьсот пятого года!» — раздалось из динамиков. Задумавшаяся Светка ткнула ее локтем в бок:
      — Заснула? Наша!
      Они выскочили, как застуканные контролером зайцы, на аккуратную гранитную платформу, расположенную в высотном здании, никак не ниже десятого этажа. Застекленный вытянутый зал с колоннами в гранитных разводах выглядел почти как обычная станция со всеми полагающимися атрибутами. Они прошли к эскалатору, едущему вниз. А можно было отправиться отсюда и наверх, и имелось информационное табло, сообщающее, что там наверху находится интересного, собственно, ничего сверхъестественного — перечень уровней с названиями магазинов.
      Пока Мэри глазела по сторонам, впитывая город и усваивая произошедшие с ним изменения, стоявшая ступенькой ниже Светка пристально ее разглядывала, не иначе как выискивая в ней следы былой привычной «мышиности».
      — Мышка, у меня идея, — проговорила она. — Давай не скажем нашим, что это ты. Готова поклясться, что тебя не узнают!
      — У меня идея еще лучше. Скажи, что я твоя новая подруга .. Ну, например, Мэри.
      — Мэри?..
      — Ну да… А чем плохо?
      — А и правда, чем плохо? — развеселилась Светка. — Тебе это имя даже идет, правда1 Мужики просто рухнут, я буду на подхвате, ловить и отволакивать в дальний угол себе про запас.
      Мэри улыбнулась:
      — Между прочим, Свет, я никогда тебе не говорила, что терпеть не могу мышей?
      — Не говорила, это точно… Но я все равно догадывалась, Мышка, что ты себя нисколечки не любишь. Только не могла понять, за что?
      — Я себя не люблю?.. Ты так считаешь?..
      Пожалуй, не найдется человека, обожающего
      себя по всем статьям. Даже самые самовлюбленные не обойдены язвочками скрытых сомнений и тайных комплексов. Но это было что-то чужое и очень личное, во что не стоило вдаваться… Тем паче рискуя обнаружить нечто подобное в себе. Оставалось отшутиться:
      — Ну, это все из-за плохого зрения, — объяснила Мэри, — без очков ты как лунатик, сама себя не видишь, а стоит их надеть, и готово дело — ты уже крокодил!
      — Глазам не верю, — сказала Светка, хотя это на сегодняшний день не было новостью. — Ты научилась смеяться над собой?
      — Просто стала лучше видеть, — буркнула Мэри, слегка смутившись, поскольку и не думала заниматься самовысмеиванием. Еще чего не хватало.
      Не доезжая до самого низа, они сошли на тротуаре второго уровня, миновали несколько маркетов и перешли улицу по пешеходному мосту. К этому времени у Мэри зародилось предположение, куда они могут направляться: в тот дом на Баррикадной она действительно намеревалась заехать в ближайшее время. То есть, судя по номеру — в тот, а по архитектуре — совсем не в тот — вот в чем дело! И некому задать вопрос. Хотя она смутно догадывалась, что настоящие вопросы находятся вне ее разумения, но заданные — вне всякого сомнения, кем-то заданные! А ответы почему-то свалились на нее. Ошибочка, что ли, вышла у кого-то с обратным адресом? В небесной канцелярии случился сбой? Во вселенском порядке вещей образовалась червоточина?..
      Что толку ломать голову о причинах? Сейчас у нее был выбор — жить в этом изменившемся мире в рамках чужой жизни, или ломать эти рамки под себя. Она собиралась, что бы там ни было, оставаться собой. Забыть про шевелившийся в животе мерзлый комочек страха и по возможности наслаждаться происходящим, изобилующим, кстати, новизной — такое ведь случается не каждый день и уж наверняка далеко не с каждым смертным! И плыть дальше по здешнему течению — куда кривая вывезет.
      Пока что кривая вывезла через обычную с виду дверь подъезда, расположенную у подвесного тротуара метрах в двадцати над улицей, на лестничную площадку пятого этажа, а оттуда — к знакомой квартире со знакомым номером. Женщина, встретившая их на пороге, тоже казалась знакомой — фигурой, манерами, и цветом волос… Не обладай здешняя хозяйка безупречно красивым лицом, Мэри не усомнилась бы…
      — Милли, это мы! — Светка протолкнула вперед спутницу, ставшую вдруг неуклюжей и никак не желавшую проталкиваться. — Познакомься, это Мэри. Мышку я не смогла уговорить. Вот, Мэри нам ее заменит.
      Все это она протараторила быстро, словно торопясь опередить неизбежный момент узнавания. Однако никакого узнавания не произошло: оцарапав Мэри неприветливым взглядом, жгучая брюнетка, здесь звавшаяся Милли, мрачно спросила:
      — Уверена?..
      — На все сто! — заверила Светка, стрельнув глазами в Мэри. И, не сдержав лукавой улыбки, подмигнула.
      «Милли», — прошептала Мэри одними губами. И дальше, уже мысленно: «Людмила. Люси…»
      — Ты знаешь, как тяжело работать с новыми людьми, — сказала Милли, отворачиваясь. — Ладно, посмотрим… — И прошла в залу.
      Светка отчего-то смутилась после этих слов, а Мэри просто не поняла, что имеет в виду Милли. Та Люси, которую она знала, работала с огнем. Бралась за любые «горячие» трюки, могла творить чудеса с пламенем — играть, дразнить, обниматься с ним, в шутку даже называла огонь своим любовником — за багровые «поцелуи», подолгу остававшиеся на теле, порой и навсегда. Лицо — вот единственное, что она оберегала от них свято, но то, что не дается, — наиболее желанно, особенно для любовников, или же для тех, кто был неосторожно ими назван. Человек, сорвавший запретную ласку, останется всего лишь мужчиной — он может быть прощен или забыт. Лизнувший однажды бархатную щеку огонь поставил свою, несводимую метку: мне принадлежащее да убоится тронуть смертный. Наверное, он не верил в то, что встречаются еще смертные не из пугливых. Тот, кто не убоялся, был парнем из КЭТ. Они с Люси прожили вместе два года, потом он погиб. Сгорел… В машине, вылетевшей на вираже со скоростной трассы. И произошло это всего две недели назад.
      Они вошли вслед за Милли в просторное помещение, напоминавшее мастерскую — не то чтобы художественную и не совсем ремесленную, скорее смешанную. Мэри окинула беглым взглядом смутно узнаваемый творческий бардак, потом ей стало не до поиска в обстановке знакомых деталей: из деревянного кресла им навстречу поднимался человек… чьи обгоревшие останки они хоронили на позапрошлой неделе в закрытом гробу.
      Здесь он был жив. И выглядел совершенно таким же, как прежде, как там…
      Кажется, кому-то не хватало стрессовых ощущений? Давно ли?..
      — Фил, прости, — буднично произнесла Светка, — у меня ничего не получилось. Но зато вот, познакомься, это Мэри!
      — Филипп, — кивнул он ей.
      Мэри не издала ни звука — просто в горле встал ком.
      «Это же не он, пойми, не он! Как Милли — не Люси, как ты — не Мышь…» Только это и помогло замереть на месте, прирасти, не бросаться к нему, не уткнуться в плечо и удержать больно прихлынувшие к глазам слезы… Радости?. Ой, вряд ли.
      — Мышь не приедет, — Милли села за стол — не накрытый. Словно гостей приглашали сегодня не на домашние посиделки.
      — Этого и следовало ожидать, — вздохнул Фил. — Наша Мышка давно забилась в норку. И забила на Клуб.
      Мэри попыталась слушать не голос его, а слова. Вникнуть в суть разговора пока не получалось.
      — Остается одно, — сказала Милли. — Мы с тобой ее один раз вытащили из этой норки, потом Влад выманил хитростью, потом Ивона чуть не силком притащила. У Светки сегодня ничего не вышло. Значит, пора подключать тяжелую артиллерию.
      — Это как? — Фил так знакомо сделал лоб гармошкой, что Мэри едва подавила всхлип.
      — А очень просто: Гению надо самому за ней съездить. Вот увидите, ему даже уговаривать не придется.
      — Не надо за ней ездить, — вступила в разговор Светка и торжествующе улыбнулась, разве что не добавив «Та-дам-м!!!» И посоветовала: — Просто разуйте глаза.
      Последнюю ее фразу перекрыл звонок в дверь. Разговор, естественно, прервался, Милли пошла открывать.
      Мэри наконец вышла из оцепенения: она сдвинулась с места и нацелилась на ближайший стул, памятуя про обещанный визит сюда того, кто с утра еще назывался ее мужем. Усевшись попрочнее, она устремила взгляд на дверной проем, где тем временем нарисовались три человека в плащах. Быстро обежав их глазами, Мэри с облегчением, однако и с некоторым разочарованием пришла к выводу, что ни один из них даже отдаленно не смахивает на Гена. За их спинами маячила бледная хозяйка.
      — Прошу прощения, — сказал средний из них, кольнув пронзительным взглядом женщин. Мгновение словно бы поколебался, потом спросил: — Кто из вас Мария Ветер?
      «Вот и они!..» — подумала Мэри, не очень даже понимая, кого сама имеет в виду — санитаров, что ли?.. Отчего-то ее посетила уверенность, что эти люди разыскивают именно ее — самозванку, а не здешнюю Марию-Мышь. Возможно, как раз они-то и могли ввести в ее теперешнее положение ясность, вопрос, каким образом — может, лежанкой с фиксаторами, принудительными уколами и клизмами? «Чего пациент у нас скушаньки — пятнистых грибочков? Кактусовую запеканку? Или колеса употребляете? А мы как раз и есть шиномонтаж!» А она им: «Нет-нет, ничего подобного! Полный порядок с психикой, просто вокруг чужой мир — параллельный, перпендикулярный, ну, это неважно. Кто-то ошибся в расчетах, все это, конечно, строго засекречено…» «Верно, — надвинутся санитары, — вы разгадали наш секрет. И участь случайного нарушителя — ликвидация. Потому что слишком много знал. Знала…»
      Так что отзываться она не торопилась. Сердце бухало где-то в подвздошье, медленно и гулко отсчитывая секунды, с шумом рассыпая по телу кровь.
      — Я же вам сказала, что ее тут нет, — раздраженная Милли протиснулась из-за спин визитеров на первый план, откуда ее тут же аккуратно отодвинул Фил.
      — А в чем, собственно, дело? — дружелюбно поинтересовался он. Спокойная развязность — это была манера Фила, его фирменный знак. И, чем напряженней складывалась ситуация, тем спокойнее, даже непринужденнее он выглядел. Этим отличался тот Фил.
      Похоже, что и этот тоже.
      Средний быстрым привычным жестом продемонстрировал книжечку. По правде говоря, и без предъявлений полномочий было ясно видно, что эта троица имеет некоторые права, напрямую связанные с ущемлением прав простых граждан.
      — Вы Филипп Корнеев, проживающий в этой квартире?
      — Да. А в чем дело? — повторил Фил без малейших признаков тревоги.
      — Мы разыскиваем Марию Ветер…
      «Пропавшую сегодня из дома около восьми часов вечера в неадекватном состоянии…» — само собою сложилось в голове у Мэри. Однако посетитель ничего подобного не сказал, не то чтобы опроверг ее мысленную догадку, а как бы опустил комментарии.
      — …Поскольку вы ее знакомые, то есть предположение, что она могла появиться у вас, — он продолжал пристально разглядывать женщин, явно подозревая, что искомая гражданка затаилась среди них.
      Светка потерянно молчала. Не знавшая, что для нее лучше — сдаваться или держаться до последнего, и все же благодарная ей за это партизанское молчание Мэри взяла себя в руки и осмелилась подать голос:
      — А можно узнать, что она совершила?.. — рискованный ход. Или подходящий для конспирации?..
      — Не беспокойтесь, она чиста перед законом, — поспешил утешить опер. — В ее квартире совершено ограбление, позвонила соседка.
      От этой явной нелепости Мэри в очередной раз опешила и в очередной же раз постаралась не подать вида.
      — К сожалению, ее здесь нет, — Фил с действительно огорченным видом указал на женщин — вот, мол, все, что есть, перед вами, можете убедиться, что это не то.
      — Ну что, убедились? — сердито спросила Милли. — Или вам еще документы предъявить?
      — Да нет, я вам, разумеется, верю… — сказал оперативник. Все сразу догадались, что он с удовольствием заглянул бы в документики к застуканным тут дамам, но ни санкций, ни оснований для подобных действий у него решительно не имеется. — Понимаете, в ее же интересах как можно скорее с нами связаться… — А вот говоря это, он выглядел уже довольно искренним. — Поэтому прошу вас, если она здесь появится, пусть сразу позвонит по этому номеру. Или вы сами позвоните, — и он протянул Филу карточку. Тот взял ее, заверив:
      — Конечно-конечно, — добавил: — Всего хорошего. — И троица, развернувшись, удалилась.
      — Ерунда какая-то, — хмурясь, сказал Фил, когда за ними захлопнулась дверь в прихожей. — Так ты с ней сегодня разговаривала, или когда? — спросил он у Светки.
      Та в свою очередь удивленно глядела на Мэри:
      — Слушай, я ничего не понимаю. Мы же с тобой только и успели, что сюда доехать…
      — Погоди, — перебила Милли. — Ты вот что скажи — она вообще была сегодня дома?
      Светка патетически взялась за голову:
      — Разумеется, она была дома! А потом она оттуда вышла! Вместе со мной!
      Последние ее слова вновь потонули в трели звонка. Снова звонили в дверь. Все молча переглянулись, хором вздохнули, и Милли пошла открывать.
      — А можно мне чаю?.. — сипловато произнесла Мэри.
      — Чаю?.. — удивился Фил неожиданному направлению ее мысли. — Да, конечно, сейчас… — и он тоже вышел. Тогда Мэри тихо сказала:
      — Свет, я тебя прошу, не раскрывай пока мое инкогнито.
      — Так ты сегодня в Клубе? — непонятно спросила Светка.
      Мэри на всякий случай кивнула.
      — И хочешь натянуть им нос? — Светкины глаза блеснули чертовинкой: — Понимаю. Здорово! А как же это ограбление?..
      — Да черт с ним, — отмахнулась Мэри. При этом она взглянула на дверь и ощутила некоторую радость — но не по поводу вошедшего в этот момент человека, а потому, что успела заранее сесть на стул. Однако… Пожалуй, при таком количестве потрясений, следующих одно за другим, глядишь, и привычка к ним выработается, и стульев вскоре не понадобится, разве что захочется просто посидеть…
      Роста он был среднего и сухощав, что визуально делало его выше.
      «Батюшки мои, сухощав!..»
      Цепкий взгляд, лицо аскетичное, европейского типа.
      «Все-таки конец света?.. Аскетичен! Что, кстати, совсем его не портит. Скорее наоборот…»
      — Гений, наконец-то, привет! — расцвела Светка. — А мы уж думали, что это снова оперуполномоченные. Представляешь, Мышку сегодня…
      — Я ему уже сказала, что Мышь ограбили, — перебила вошедшая сразу за ним Милли, — …и что она не пришла.
      — Значит, не пришла?.. — спросил Гений, в упор глядя на Мэри.
      Ей показалось, что он обращается с этим вопросом именно к ней. И что она разоблачена, правда, как-то наоборот — не являясь Мышкой, она ею назвалась, верней, не отрицала, потом уже поверх Мышки представилась собой, теперь пошел обратный процесс. Ну, собой-то она, допустим, собиралась оставаться под любым именем: «Хоть груздем назови», — подумала Мэри и нейтрально ответила:
      — Я за нее, — только голос предательски дрогнул.
      — Гений, это Мэри, она у нас сегодня за Мышку, — чуть запоздало объявила Светка. Видя, что они продолжают молча поедать друг друга глазами, она решила завершить знакомство по всем правилам: — Мэри, это Гений.
      — Евгений Смеляков, — официально представился он и тут же по-деловому строго спросил: — Где вы работали9
      Она мысленно перевела дух — выходит, нет, не разоблачена пока. Однако она понятия не имела, где должна была работать, чтобы удовлетворять их требованиям. Светка сделала из-за его плеча страшные глаза — ну что же ты, мол, давай говори что-нибудь! Поскольку Мэри безмолвствовала, Светка кротко вздохнула и сама ринулась вперед:
      — Она у Дворжича начинала, как и Мышь.
      — Ну и?.. — он явно хотел услышать Мэри, но продолжила опять Светка:
      — Чего тебе еще? И у нее, кстати, нет проблем со зрением.
      — Не припомню, чтобы Мышке когда-нибудь мешали очки, — сказал Гений и, чуть подумав, добавил: — Не в работе.
      Но дело в том, что Мэри и впрямь знала человека с такой редкой для России фамилией. И не просто знала, а действительно с ним работала.
      — Вообще-то я начинала у Извекова, — прорезалась она, мельком удивившись независимости собственного тона. — Потом уже работала у Дворжича, последнее время у Борянского. Один раз выезжала по приглашению Силверберга… — Спохватившись, она прикусила язык: кажется, «Остапа понесло», в то время как неизвестно еще, чем здесь занимались названные господа. И вообще существовали ли они в здешней природе.
      — Вот как?.. — Гений выглядел слегка удивленным. Мэри даже угадать не бралась, что могли значить для него эти фамилии, но, судя по реакции, они определенно что-то значили. — Странно, что я до сих пор ничего о вас не слышал.
      — Мышь ее хорошо знает, и я тоже. Может, позвоним Силвербергу? — ехидно спросила Светка.
      — Я так понимаю, — вступил в разговор Фил, вошедший в это время с чашкой, — что на Мышку сегодня рассчитывать не приходится в любом случае. — Он с легким поклоном отдал Мэри чай, она взяла его нетвердой рукой, кивнула и машинально поставила на стол. Милли хмыкнула:
      — Что правда, то правда: к этому моменту ее бы уже арестовали и увезли.
      — Вопрос — куда?.. — спросила Мэри больше у самой себя и поскорее принялась за чай, чтобы вновь не ляпнуть чего-нибудь лишнего.
      — Составлять список украденного… — предположила Светка, сочувственно на нее покосившись. Мэри улыбнулась одними уголками губ.
      Что за кража такая, с моментальными поисками пострадавшей — все на предсветовых скоростях? Ей все больше не давал покоя странный визит оперативников. Однако не похоже было, чтобы их появление всерьез напугало кого-то из присутствующих. «Стало быть, криминала в их замыслах не предвидится» — это пока был единственный положительный вывод.
      — Гений, так что ты решил?.. — поинтересовалась Светка. Он обернулся к Мэри и спросил:
      — Работали воздух?
      Вопрос содержал явный подвох, но это был ее профессиональный сленг! Так называли трюки на высоте — работать воздух. Однако здесь это могло означать что угодно. Мыть окна небоскребов. Пилотировать самолет. Продувать вентиляционные трубы. Надувать воздушные шары. Или надувать клиентов… Уточнять, что имеется в виду, — значило сразу расписаться в своей некомпетентности. Так что мешкать с ответом не стоило.
      — Конечно! — воскликнула Мэри с непринужденностью специалиста по воздушным делам, в чем бы они ни состояли, подпустив еще обиженную нотку.
      Гений потер переносицу, вздохнул и произнес сакраментальное:
      — Ладно, поехали!
      У подъезда — не того, что был на пятом, а самого нижнего, пристыкованного к земле, было припарковано несколько машин. Мэри не взялась бы с уверенностью определить здешние марки, но ее взгляд сразу привлекла самая из них шикарная — явная иностранка, цвета глубокий ультрамарин, полуспортивного дизайна. Как выяснилось, именно она ожидала их. Поскольку Гений сел за руль, сам собой напрашивался вывод, что машина принадлежит ему. Мэри, устроившаяся позади в центре сиденья, никак не могла отвести взгляд от его затылка, а бок о бок с ним сидел Фил — воскресший из мертвых. Но если здешний Фил был почти неотличим от того, которого она знала, немало привычного обнаружилось в Светке, и в поведении Милли угадывалось знакомое, то этот человек чем дальше, тем меньше напоминал ей собственного мужа. А ведь его она должна была знать лучше, чем любого из них — какие-то слабо проявлявшиеся черты характера, скрытые желания, подавленные амбиции, ну должно же было существовать между пусть разными, но столь очевидно связанными между собой людьми что-то общее! Странно, но и в близорукой Мышке она совсем не узнавала себя.
      Или попросту не желала узнавать?..
      Между тем они мчались по городу, опутанному лентами и эстакадами скоростных трасс, что позволяло двигаться практически без задержек. Шоссе предусматривало определенную, одинаковую для всех скорость, и Мэри вскоре стало казаться, что позади все время держится одна и та же машина. Поколебавшись немного, она наклонилась к Светкиному уху:
      — Свет, как ты думаешь, они не могут нас преследовать?..
      Светка удивленно обернулась, спросила, хлопая глазами:
      — Кто? Зачем?..
      Мэри смутилась:
      — Ну, эти, опера. Что они там говорили про ограбление, ты подумай — это же чушь собачья! Я что, преступник, чтобы рыскать теперь по моим друзьям, в дома врываться…
      Она не опасалась спрашивать так напрямую: странность ситуации была настолько очевидна, что как раз наоборот, полное равнодушие было бы с ее стороны ненормальным.
      — Ты думаешь, что это из-за Клуба?.. — озаботилась Светка. — Тогда почему Гений так спокоен?
      Они вместе поглядели на его затылок. Даже тыл его источал такую уверенность, что и в лице можно было не сомневаться: казалось, немногочисленные светофоры при их приближении сами быстренько переключаются на зеленый. Светка от одного вида его спины заметно расслабилась.
      — Да и не стали бы они позади нас тащиться, когда есть постовые сканы, — рассудительно напомнила она. — Все, брось, не загружайся. А то и у меня начнется мания преследования — кажется, это заразно.
      Поняв, что более подробные расспросы могут рызвать опасения за ее психику («Свет, я запамятовала, что такое сканы? И, кстати, с чем едят этот ваш, то есть, я, конечно, хотела сказать наш, Клуб?») Мэри вздохнула и попыталась переключиться на город — осталось ли в нем хоть что-то узнаваемое? Москва-река — вот пока то единственное, что она узнала определенно, возможно, исключение составила бы еще Красная площадь, пролегай их путь ближе к центру… Хотя возможно, что он там и пролегал, просто на том же месте у берега громоздился, допустим, вот этот айсберговидный небоскреб, обвитый гирляндами уровней, возле которого они как раз в данный момент припарковались. Такое же здание-близнец стояло напротив через реку, и на самом деле у Мэри не было оснований предполагать, что эти постройки заменяют здесь наш знаменитый исторический комплекс.
      Хотя и тут было по-своему неплохо.
      Гений еще в салоне набрал номер на сотовом, сказал только: «Подъезжаю, со мной четверо», — и на пропускном пункте у подъезда к зданию не возникло ни малейшей задержки.
      Уже выйдя из машины, он взял из багажника небольшую спортивную сумку и устремил взгляд к самой вершине небоскреба, для чего мало было просто задрать голову, приходилось ее запрокинуть. Что он и сделал, сообщив спутникам:
      — Нам туда.
      Они направились к преддверию громады — прямиком к одному из лифтов, двигавшихся не внутри, а снаружи сооружения, со стороны создавалось забавное впечатление, что по зданию фланируют вверх-вниз маленькие поезда. Лифт и вблизи напоминал вагончик монорельса; двухместные купе-ячейки, снабженные каждая отдельной дверью, открывались поступательно на уровне посадочной площадки.
      Усевшись со Светкой в купе, Мэри обнаружила, что изнутри оно прозрачно, а каждому креслу придана кнопочная панель для выбора пассажирами нужного уровня.
      Занимательно, непривычно и по определению безопасно — с таким же примерно чувством она садилась на головокружительные аттракционы в парках. Здесь же было плюс к тому еще и интригующе — все же не развлечение, жизнь. Как бы там ни было, но для нее сейчас — вполне реальная.
      Итак, они «погрузились», вагончик тронулся, моментально, хотя и незаметно, набрал скорость, но вскоре так же плавно затормозил, чтобы подобрать еще пассажиров. Категория «уровень» не соответствовала тут понятию «этаж», а включала их пять — Мэри недосуг было вести подсчеты, но все это отражалось на специальном дисплее над кнопочной панелью.
      Здешняя жизнь определенно начинала ей нравиться. Подвесные тротуары выглядели то как преддверия шикарных отелей (чем они, вполне возможно, и являлись), то как как веранды дворцов, или же фешенебельных особняков где-нибудь на Капри, не хватало только прибоя за перилами. Уровни возникали и падали вниз, престижные и скорее всего недостижимые для простых смертных — готовые сцены для съемок сериалов про богатых, которые все равно ничего кругом в упор не замечают из-за безутешных слез.
      «Что за дело нас сюда привело?..» — со все возрастающим любопытством думала Мэри. Можно было, конечно, спросить об этом Светку, сославшись, к примеру, на потерю памяти, однако эту легенду следовало бы продвигать значительно раньше. Нелегко правильно сориентироваться и что-то вовремя сообразить, когда каждое новое событие напоминает удар по голове — нет, не дубиной, а чем-то помудренее — например, магнитофоном, из которого каждый раз гремит неожиданный опус. Какие-то ответы, без сомнения, в данный момент уже приближались, вместе с тем росло и опасение, что очередные открытия будут обладать еще более ударным эффектом.
      — Мышь, а ты, между прочим, делаешь успехи, — сказала Светка
      Мэри растерянно молчала, поскольку знала точно, в какой области она делает успехи: контроль за окаменелостью лица с одновременным подавлением спонтанных эмоций: не дергаться, не вскрикивать и не убегать куда глаза глядят, вырывая в панике клоки волос — у себя и у кого ни попадя по дороге. Но это ли имела в виду подруга?..
      — Заметила, как он на тебя смотрел? — пояснила Светка с откровенной ноткой зависти, вызвав в Мэри подозрение, что число тайных воздыхательниц данного объекта превышает единицу по крайней мере вдвое.
      — Наверное, я показалась ему знакомой, — предположила она.
      Светка с сомнением качнула головой:
      — Возможно, но это был такой особый интерес. Ну, ты понимаешь, — вздохнула она. — Женщина такое всегда чувствует…
      «Она права, — подумала Мэри, — Гений просто избуравил меня глазами. Он определенно что-то заподозрил…» Однако вряд ли то, что сегодняшняя дублерша Мышки попала к ним из другого мира, к тому же носит его фамилию, поскольку там, откуда она свалилась (или вывалилась?..), ему посчастливилось взять ее в жены. Не исключено, что его тут заслуженно прозвали Гением, но это даже для гения было чересчур.
      Лифт остановился на последнем, двадцать восьмом уровне. Не успела еще отъехать дверь купе, как у Мэри под локтем зазвонил встроенный телефон-чик. Она взяла трубку.
      — Не выходите пока, нам немного выше, — сообщил голос Гена. То есть, конечно же, Гения — более сильный и… стильный, что ли, однако настолько похожий, что у нее дрогнуло в груди…
      «А мой-то, упрямый, некультяпистый… Как же он? Где же?..» — стукнуло в груди. В голове же звучало совсем другое:
      «Где ж ему быть — за компьютером своим сидит. Ах да, он же беспокоится. Ну, побеспокоится немного и все равно потом уткнется в свой собственный, обособленный мир. И, чем раньше ты появишься, тем скорее он туда уткнется. Только что был человек — и вот уже его как будто нет…
      Вполне возможно, что ты просто спятила. И тоже «ушла» в другой мир.
      И тебя теперь тоже нет.
      Только и всего…»
      — Постой, Свет, нам выше.
      Поднявшаяся было соседка растерянно обернулась:
      — Куда выше-то? В космос, что ли?..
      — А я знаю? Гений сейчас позвонил, велел сидеть.
      — ПОСАДКИ НЕТ, — оповестили динамики.
      — Ах нет? Так мы назло! — сказала Светка и села.
      Лифт тронулся — действительно вверх, только теперь гораздо медленней.
      — Да-а… Расте-ем, — задумчиво протянула Светка, глядя на уплывающее вниз перекрытие последнего уровня. Нет, здание продолжалось, так что отрыв с последующим выходом в стратосферу им пока еще не грозил, но если Светлана и бывала здесь раньше, то дальше ей явно подниматься не приходилось.
      Преодолев черепашьим темпом три этажа, остановились на четвертом, являвшемся на самом деле сто сорок четвертым. Никаких руководящих указаний больше не поступало, и они высадились на застекленную площадку, где уже находились Милли с Филом. Следующее купе «разродилось» Гением, и они вновь оказались в полном составе.
      Здесь наличествовала охрана — по виду куда более серьезная, чем дежурившая внизу: трое крепких молодцев без единого вопроса проверили гостей приборами, похожими на металлоискатели, сумка тоже была исследована на просвет с помощью какой-то рамки.
      В Мэри впервые шевельнулось опасение не справиться со взятой на себя ролью. До сих пор ею двигали любопытство и некоторый азарт, теперь пришло понимание, что не всякое общество позволит вам, затесавшись сначала в его ряды, потом виновато развести руками — мол, я не я, и фамилия (она же семья, она же мафия) не моя. Извините, дескать, так уж получилось. До свидания.