Похитители бессмертия (№1) - Похитители бессмертия

А вот Грабер с его холеной мордой — другое дело. Пришлось лису надевать маску и терпеть. Не так-то просто создать характерные крупные поры на коже, матово-серый цвет лица, пятна лучевых ожогов и воспаленные глаза. Вот пусть терпит.

Жен тоже подверглась «перелицовке» — шашни с президентским отпрыском, красочно описанные журналистами, сделали ее портрет весьма популярным во всех уголках Вселенной, отмеченных скоплениями сапиенсов. Она перенесла процедуру на удивление спокойно, уточнила только у ронина состав геля, чтобы быть уверенной, что он полностью рассосется через положенные двадцать четыре часа. Кроме того, ронин провел ей небольшую коррекцию пси-контура движений.

Себя он, разумеется, тоже не обидел новой корявой физиономией, не забывая, кстати, каждый раз вводить на коминс информацию с маски для корректировки базовых портретов на будущие документы.

Потом настала очередь рук: микроинъекции в суставы должны сделать их более естественными для рук проходчиков. Тут с Жен возникли проблемы: когда он подступился к ней с инъектором, она по-детски спрятала руки за спину, при этом решительно, вовсе не по-детски заявив:

— Это мне ни к чему!

Ронин поднял на нее суровый взгляд. Для любого мужика, находящегося у него в подчинении, такого взгляда было бы вполне достаточно, чтобы предъявить руки ему на экзекуцию. Что же касается Жен, то она, не поведя и бровью, отрезала: Забудь.

С женщинами командный тон себя явно не оправдывал. Здесь требовались уговоры и убеждения, на которые сейчас, как и всегда, не было времени. И все-таки ронин попробовал:

— Пойми, что это те самые мелочи, по которым узнают вольных проходчиков. Мы должны выглядеть как кондовые «кроты», чтобы ни одна зараза даже носом в нашу сторону не повела!

— А ты пойми, что я хирург! И свои руки уродовать не дам! Достаточно того, что ты сделал с моим лицом!

Она была непоколебима. И ронин сдался. А что еще ему оставалось — не скручивать же ее для ерундовой процедуры!

— Хоть испачкай их чем-нибудь, когда выйдем. Грязи здесь кругом достаточно.

Оставшееся время ронин потратил на инструктаж и последние «штрихи к портретам». Существенных изъянов он не нашел. Хотя нет — Жен. Чего-то ей не хватает. Подумал немного и привесил на пояс шокер-разрядник. Для вящей неприступности, значит. Лучше бы лучевик. Да как бы не переборщить с антуражем. Тем более что личное оружие наверняка отберут в карантине.

— Будь еще суровее, Жен, — сказал он. — Сдвинь брови. Вот так, молодец. И подбородок еще немного вперед. Умница. Я знаю, у тебя все получится. Все мы устали, но скоро будет возможность перевести дух. — В этом ронин не был уверен, но подобные обещания всегда бодрят. — В Кемерове мы наверняка пробудем недолго. Главное — получить кейс и сразу назад, к цивилизации. А там, я думаю, возьмем тур, автономный портал — эвакуатор…

— Но ведь взять автономный портал стоит бешеных денег… — вякнул Грабер. Никак не научится держать рот на замке. — Я имею в виду, что такой расход привлечет налоговую… — попытался оправдаться Грабер. Видно, решил, что все подумали о его жадности. И ошибся. Никто ни о чем таком не думал: слишком велико нервное напряжение, не привыкли к такому, хотя держатся молодцом. А теперь подумали. Ронин же подумал про пять сотен Скрыля, которые этот жук припарил в свой карман.

— Не волнуйся, Грабер, никто не спрашивает о происхождении средств проходчиков. Все и так ясно. И государство закрывает глаза. Слишком многим изнеженным дамочкам на люксах нужны эти побрякушки, а на астероидах никто работать по найму не хочет. Даже парии. Так что прикрой рот и заправь рубашку. Уже подъезжаем. И помните — люди Гильдии есть повсюду.

Лица всех троих мгновенно окаменели, как у кондовейших из самых закоренелых «кротов».

Машина въезжала на площадь, примыкавшую к зданию порта: участок земли размером с небольшое взлетное поле, забитый тяжелой проходческой техникой и крытыми платформами, стоявшими рядами в ожидании очереди к грузовым порталам. Ронин отключил автопилот и повел трейлер в обход скопления машин.

К частному порталу, завершающему ряд, выстроился длинный хвост — в основном потрепанные старательские колымаги, в большинстве допотопные, на механической тяге — временные жилища бродячих работяг, набитые скудным добром и снаряжением: не каждый день объявляется набор на «алмазные» планеты. У тех, кому посчастливилось успеть, появляется шанс поправить дела. Если очень и очень повезет. А трети из них вовсе не суждено будет покинуть открытый мир. Их утилизуют там же. Но все относятся к такой перспективе довольно спокойно — каждый верит, что повезет именно ему, а коньки отбросит сосед. Ронин пристроил трейлер на транспортер в хвост очереди. Стоянка предстояла долгая рабочих набирают не только здесь, а по всей метрополии, в то время как в Кемерове один порт приемщик. Плюс процедуры контроля и проверки для каждой партии — в общем, спеши не спеши, а времени все равно полно образовалось — хоть в спячку впадай.

Для начала ронин повел свою бригаду в здание порта — проголодались ведь бойцы, с утра не евши. К такого рода ответственности он никак не мог привыкнуть: всю жизнь сам за себя, а тут целая команда задохликов повисла на шее. Бойцы! Гаранты бессмертия! Курам на смех.

Общий зал был полон народа, сидящего в основном поодиночке или небольшими группами в ожидании очереди на отправку. Не было тут ни суеты, ни характерного для залов ожидания шума: люди на прииски подбираются угрюмые, а тяжелый труд на астероидах и планетах нулевого цикла, работа маленькими бригадами по четыре-пять человек, постоянная синтезированная пища и тесные каюты-матки превращают людей в мрачных отшельников. Здесь никто ни с кем не общается без очень веского повода. Само дело тому способствует — промысел драгоценных камней очень опасен, и не только при добыче. Зато и на Гильдию местные жучки-перекупщики почти не пашут — здесь другой бизнес, пусть и не такой прибыльный, как в мирах метрополии: сплавить навар тоже дорогого стоит.

«Команда», несмотря на инструкции, вовсю вертела головами — то ли пейзаж поразил, то ли людей Клавдия высматривают. «Но мы этак привлечем к себе внимание. А это непорядок. Надо бы их поскорее куда-нибудь усадить, чтобы не светились у всех на глазах». Идеальным вариантом было бы оставить всех в «Бычке», но они не сговариваясь выразили желание поразмять ноги. Ронин испытывал очень недоброе предчувствие, но методы убеждения на партнеров не подействовали, а посмотрев в глаза Жен, он вынужден был согласиться.

Ронин повел их в дальний конец зала, где сияла огнями застекленная стойка — своего рода привокзальный буфет. И даже столик свободный нашелся. Усадил бойцов за столик, сделал заказ — так, ничего особенного, без крепких напитков. Пусть пожуют, пока он будет заниматься очередным преступлением категории Б, именуемым в просторечии «подлог и введение в заблуждение контрольной системы».

Отпустив киберофицианта, ронин прошел через зал к отделению связи. Зашел в одну из прозрачных кабинок и подключил свой коминс к компорту: ничего криминального, человек, к примеру, решил снять полную информацию по мирам и объектам, где нуждаются в его услугах, чтобы личный коминс выбрал для него самый оптимальный вариант.

Теперь немножко поколдуем. Документы как таковые вольным проходчикам иметь необязательно — поголовно космические бродяги, и условия работы у них такие, что никакие бумажки и даже пластиковые карточки у них долго не держатся. Трудно учитывать вольных «кротов». Особенно, если они того не хотят. По этому здесь главное — информация с базы учета кадров и личный номер.

Эту-то информацию он сейчас и собирался задвинуть в систему. И в соответствии с ней она сама выдаст им новые документы взамен якобы утерянных, сверившись для начала с основной гражданской базой , а там их новые данные уже есть, — и запросив картотеку охраны правопорядка, где ими, естественно, и не пахнет.

«Ох, чую, кончится скоро эта малина: зачастил я в последнее время на заповедные госсервера. Того и гляди, в ответственных инстанциях пробудятся от счастливых грез и раскусят эту мою эксклюзивную фишку…» — подумал ронин, покидая основную базу. По окончании операции высшего хакерского пилотажа состряпать подложные накладные не составило большого труда: груз «Минотавра» теперь проходил как экспериментальная контрольная аппаратура, облегчающая первую стадию отсортировки руды.

Выправив документы, ронин вернулся к бару. Еще издали окинул своих бойцов придирчивым взглядом — вроде все о'кей. Сидят, питаются. Выглядят со стороны даже лучше, чем он опасался. Только вот Жен, бедолага, держит вилку двумя пальчиками: руки-то она испачкала, но каково же теперь ей, помешанной на дезинфекции, этими руками есть?.. Рунге наблюдает за ней умильным взглядом. Хорошо, если только Рунге. Граберу, тому точно не до Жен — опрокидывает стопку, успел, спиногрыз, заказать себе спиртного.

Ронин решил здесь дольше не задерживаться. Взял в автомате на вынос порцию еды, запаянную в пластик, и упаковку с банками пива: чтоб было чем заняться в машине в ожидании очереди на отправку.

Усаживаясь рядом с Жен, сказал тихо:

— Вилку зажми в кулак.

Она было послушалась, ковырнула один раз и брезгливо отложила вилку:

— Я, кажется, уже наелась.

Остальные тоже доедали. Можно было уходить, как вдруг поблизости раздалось:

— Гляди-ка, Несквик, какие ручки! — Громко, на весь бар, так что все присутствующие обернулись поглядеть. Жен быстро спрятала руки под стол.

Говорил один из тех двоих, что сидели за столом справа: молодые проходчики, потертые, но еще не обкатанные каторжным трудом до состояния полного отупения и заторможенности. Кровь, стало быть, пока еще играет, и девушки за живое трогают. Даже такие крокодилицы, какой стала Жен после сегодняшнего «косметического сеанса».

Только таких проблем нам и не хватало. Предчувствие, похоже, его не обмануло.

— Уходим, — сказал ронин, вставая. Тем временем и Несквик решил высказаться:

— Да-а-а. Такими ручками грех вкалывать. Только держаться за большой… и отбирать всю зарплату.

Ронин медленно развернулся к говорившему, оценивая степень опасности, решая про себя — стоит ли соскальзывать на «бросок». Несколько секунд они мерились взглядами, потом молодой «крот» отвел глаза, заерзал, уронил ложку и полез за ней под стол. Вот так. И слов не надо. Как ни маскируйся под крысу, а все-таки волк. И мелкое зверье это чует. Ронин перевел дыхание, несколько расслабляясь и уже считая инцидент исчерпанным — остается только спокойно покинуть помещение, как вдруг…

— Немедленно извинитесь перед женщиной! — Рунге, вскочив, вперился взглядом в соседний стол, под которым исчез осквернитель женского достоинства. «Триплексы» сверкают, парик растрепался. Вот дьявол! Старый хрыч, оказывается, тоже успел заложить за воротник: вон и пустой бокал возле тарелки отсвечивает. Из-под стола вынырнула взлохмаченная голова с округлившимися глазами.

— Что-о-о?!!

Рунге шагнул вперед: цыплячья грудь колесом, подбородок вздернут:

— Я требую, чтобы вы извинились!

* * *

Того, что произошло потом, даже я уже не мог бы предотвратить: Несквик, всхрапнув, окончательно выпростался из-под стола и, свалив стул, кинулся на профессора. А значит, скандала не избежать. И в «бросок» поздно, и вся конспирация летит к чертям собачьим. Это промелькнуло у меня в голове за ту долю секунды, пока я сместился чуть вперед, закрывая хрыча. Встретил «крота» качественным прямым в челюсть, но в бой тут же ринулся его дружок, за ним повскакала и вся их партия, расположившаяся за столиками поблизости.

Оценил обстановку — их примерно около десятка. Многовато, если без лучевика… Второго я ловко перехватил на переднюю подножку и постарался направить его на ближайший столик, где народу сидит побольше. Удалось — «кротина» кувырнулся вверх тормашками точнехонько на колени здоровому мужику в тот момент, когда он как раз подносил ко рту кружку с пивом. Пиво плеснуло в стороны, а толстое донышко врезалось неудачнику в затылок. Громила вскочил, за ним еще трое.

Для верности я схватил в охапку еще одного, не разбираясь — свой, чужой, — и толкнул на столик с другой стороны. «Кроты» — народ отзывчивый, и скоро мы были отрезаны от группы Несквика ревущей от ярости толпой проходчиков. И завертелось!

Остальной народ, сидевший в баре, тоже вскочил и встал на сторону профессора — не по убеждениям, а из принципа. Из того же принципа другие подтянулись на помощь Несквику. Бар за считанные секунды охватил всеобщий мордобой. «Кроты» лупили страстно друг друга — одно из немногих развлечений, в какой-то мере возвращающее старателям вкус к жизни. Здесь не зевай. Жен сразу же прилепилась к моей спине — молодец девочка, соображает, что к чему. Я вертел головой, выискивая Рунге в этой кутерьме, одновременно работая кулаками, локтями и коленями. Потерять по глупости свою единственную надежду на жизнь мне как-то не улыбалось. И увидел. Наш яйцеголовый тоже оказался не промах: сжимая в руке невесть откуда взявшуюся ножку стула, Рунге прижимался к спине того громилы, продолжавшего уверенно орудовать кружкой. Зубы профессора оскалены, мне даже показалось, что он тонко визжит, тыкая ножкой в чьи-то морды. Ай да хрыч!

Одним мощным рывком опрокинув вновь поднявшегося Несквика на пол, я добавил ему коленом по зубам и прорвался к Рунге. Пришлось уворачиваться от иззубренной на сколе ножки, которую яйцеголовый чуть было не воткнул мне в солнечное сплетение. Я хлестнул хрыча по щеке, и вот тут-то он меня и опознал. По уху скользнула кружка, на плечо обрушился удар чем то тяжелым. Не обращая на это внимания, я стал пробиваться к выходу. Грабер… О нем я даже и не вспом — нил — да и хрен бы с ним, с Грабером. Он в общем-то больше не нужен. Чай, не маленький, до «Бычка» и сам доберется. А отстанет, я плакать не буду. Потасовка охватила весь зал.

Почему-то основное внимание дерущихся в нашей троице привлекал все же яйцеголовый, и мне пришлось изрядно попотеть, чтобы сохранить свою и его физиономии в относительной неприкосновенности.

В самых дверях свалка была особенно густа, и тут я ? обнаружил Грабера, тщетно пытающегося применить свои навыки субокса к какому-то доходяжному «кроту». «Крот» все не падал, а сзади на Грабере уже висели как минимум двое, пытаясь то ли задушить, то ли завалить. Я вырвал у хрыча его оружие — ножку — и прицельно перетянул одного по почкам, откинул еще кого-то и подтолкнул к очистившимся на миг дверям Жен и хрыча. Мимоходом поддел ногой под копчик второго, насевшего на Грабера. Уф! Отшвырнул дубинку в чью-то рожу, и так залитую кровью, и выскочил наружу. Следом вылетел Грабер, словно пробка из бутылки карасского шампанского.

Не сговариваясь мы рванули подальше от бара, провожаемые завистливыми взглядами проходчиков в общем зале — каждому охота помахаться, скрасить нудятину ожидания. Не успели мы миновать двери, как в бар уже вломились ребята в серой форме с дубинками — усиленный наряд местной безопасности. Это вам, мужики, не астероид, где можно безнаказанно чистить друг другу морды в часы досуга. Впрочем, там на это и сил не остается.

Я осмотрел своих: в целом сносно. Из переделки вышли почти без потерь. У Рунге глаза так и взблескивают, одно слово — лев! Хорошо, что у этого «льва» грива — сиречь парик — надежно приклеена к лысине погорели бы на первом же тычке! Кстати, о тычках — надо бы старому задире сделать втык. Но это после, когда рассосутся алкоголь и адреналин в кипучей старческой крови. Грабер морщится, ощупывая челюсть, левый глаз заплыл — ну этому-то давно уже стоило вломить. А Жен, конечно, кусает губы: ее ведь упрямство всему виной…

— Хотели меня бросить в этой мясорубке, а, Бес-сон?!! — Грабер тяжело дышал, держась за правый бок. Черная неблагодарность Грабера вывела меня из себя, а я еще не остыл от драки. Схватил бывшего шефа за грудки, вздернул в воздух так, что он лишь на цыпочках засеменил ножками.

Вокруг заинтересованно стали поворачиваться в нашу сторону сникшие было старатели, надеясь на новую потеху. И под горящими их взглядами я сразу остыл. Лучше бы к машине добраться спокойно, а уж там и с Грабером можно разобраться…

Положение спас, как ни странно, яйцеголовый:

— Господа, господа, все в порядке. Все в порядке! — зачастил он, вертясь по сторонам и показывая заинтересованным зрителям выставленные перед собой ладони. — Все тихо и спокойно. Не волнуйтесь, господа.

Я отпустил Грабера, даже стряхнул пыль с его куртки, процедил сквозь зубы:

— К машине. Быстро.

Мы уже шли к машине, и Жен — фактическая виновница инцидента — вскинула голову:

— Костя, купи мне перчатки. — И, потерев ладонью о кулак, добавила: — Руки я все равно уродовать не дам.

Я, вздохнув, свернул к привокзальным ларькам-автоматам, выстроившимся вдоль здания порта: если там и не найдется перчаток, то по крайней мере еды и пива взамен оставшихся в баре я себе куплю. Контроль прошли без сучка без задоринки: все ровно, гладко, ни душка паленого, никакой экстремалки.

Всего одна служащая, и та ведет себя как бесплатное приложение к пропускной системе. А чего ей трепыхаться, раз система знай себе выдает «добро» по всем параметрам. Само по себе отрадно. Но что-то больно у нас все гладко получается. Словно последнее затишье перед бурей. Вот уже и груз проверен, и команда, переводя облегченно дух, забирается в машину. И даже никаких санкций за дебош в баре не последовало, хотя наверняка зачинщиков должны были вычислить. Объяснение может быть только одно — все равно «кротам» дорога в ад, что на земле, что на небе, что на астероидах. Но порядок есть порядок, значит, отчет должен уйти в информационный криминальный центр, и как знать — внешники могут отловить концы…

Портал гостеприимно распахнулся, и мы аккуратно в него заехали. Двери позади схлопнулись.

Прыжок…

«Одиннадцать часов восемь минут».

«Вот мы и в Кемерове».

Есть! Только теперь и ронин позволил себе чуть расслабиться, перевести дух:"Получилось. Выгорело. В очередной раз. Дай бог, чтоб не в последний". И сразу опять собрался: здесь предстоял новый этап: дополнительная проверка документов по системе, возможно, еще санобработка и карантин.

Золотая приветственная надпись, встретившая их на выезде, свидетельствовала, что они находятся непосредственно на борту космического судна «Боливия».

Что и требовалось. Но это далеко еще не победа, только первый этап: теперь предстояло найти способ просочиться из пропускного отделения в жилую часть корабля, чтобы добраться там до капитана. Решить эту задачу следовало до окончания проверки и выезда наружу, поскольку снаружи к капитану уже точно не прорвешься, разве что позаимствовав старательскую резонансную пушку. А сам капитан вряд ли пожелает выйти для разговора с каким-то там заскорузлым кротом. И к себе его, конечно, не допустит, Ронин остановил трейлер в просторном помещении, напротив стены с надписью «выезд». Ровный автоматический голос велел выходить из машины.

Прежде чем подчиниться приказу, ронин достал упаковку с мягкими пулями, выдернул одну и вскрыл ее перочинным ножом. На ладонь выпал серебристый шарик. Он сжал его, стараясь не слишком сдавливать.

Тот же голос бесстрастно повторил приказ; Грабер, наблюдавший искоса за действиями Бессона, чертыхнулся, поднял дверцу со своей стороны и вышел. Жен взглянула вопросительно, ронин ей кивнул, а она — Рунге, и оба тоже вылезли наружу. Он вышел последним, прихватив ручной пульт и еще пару мягких пуль — для страховки.

Слева в стене открылась дверь, куда им было велено входить. Они вошли и попали в коридор, где можно было двигаться лишь по одному. Первые пять метров миновали все.' Кроме ронина: в двух шагах перед ним упала бронированная дверь, после чего справа выдвинулся участок стены в виде ящика с покатым дном.

— Сдайте, пожалуйста, личное оружие. Ваше оружие вы сможете получить в отделении камеры хранения стационарного порта при отбытии с планеты.

Ронин мгновение колебался: понятно, что на алмазных приисках никто не допустит скопление вооруженного до зубов народа. Шокер вон пропустили — и на том спасибо.

Вздохнув, он вынул лучевик и бросил его в ящик. Постоял в ожидании.

— Сдайте, пожалуйста, личное оружие. Ваше оружие вы сможете получить…

Засекли-таки. Чертовы космические технологии, идущие вперед семимильными шагами!

Он достал из внутреннего кармана карандаш, аккуратно положил рядом с лучевиком. Поднял руки — в одной зажат шарик, в другой — пульт. Ни одной лазерной батареи.

— Сдаюсь. Пять секунд томительного ожидания. Потом ящик задвинулся, дверь открылась. Его больше не задерживали. И он прошел вперед: дальше по коридору находилась стойка контрольной системы.

Значит, живых контролеров нет. Хорошо. Разве что сидит один где-нибудь в операторской за мониторами, да и тот не слишком бдительный. Здесь вполне могли доверять автоматике: основная проверка проведена перед «скачком», а это дополнительная, по сути формальная. Опять же, кого интересуют эти вольные «кроты»? Карантин и прочие меры профилактики ожидают, конечно, снаружи. И там, между прочим, свой учет.

Рунге и Грабер контроль уже миновали. Жен встретила его у самой стойки. Шагнула навстречу, приникла — всего на мгновение. Испугалась за него, что ли?.. Зря. И тут же отступила, разворачиваясь к автоматическому контролеру. Грабер обернулся:

— Где ты там застрял, Бессон?

— В оружейной палате, на досмотре, Документ Жен уже выдвигался из щели под одобрительный зеленый сигнал:

— Благодарю вас, вы свободны. Добро пожаловать на планету,

Она прошла. Тут и ронин шагнул к стойке.

— Предъявите, пожалуйста, ваши документы. Он разжал ладонь, с силой щелкнул по шарику. И тот раскрылся, обратившись паучком со множеством подвижных лапок. Сунув «жучка» в приемную щель под щитком, подождал пару секунд и отправил следом личную карточку — получи и успокойся.

«Кроты» проходят этот контроль ежедневно в неимоверных количествах. Если даже допустить, что оператор очень пристально следит за каждым, теперь он все равно ничего уже не сможет сделать: «жучок» приступил к работе. И даже пульт в моих руках наблюдателя не насторожит: карманная игрушка, какой-нибудь трехмерный тетрис — немудреное развлечение, обычное для старателя".

Ронин опустил глаза на пульт — есть, внедрился, родимый! Экран «игрушки» вспыхнул: на нем стали появляться схематичные фрагменты, постепенно складываясь в цельный рисунок. Тем временем вернулась его ксива.

— Благодарю вас, вы свободны… Ронин прошел следом за остальными, заговорив на ходу тихим ровным голосом:

— Сейчас быстро всем в машину. Как только выпустят — пройти шлюз санобработки и ждать в карантине. — И добавил на всякий случай: — Грабер, закрой рот — все вопросы потом.

Они вышли обратно в приемный отсек, где их ждал «Бычок» — тоже уже, разумеется, просканированный на предмет наличия в нем оружия.

Только зря все это, граждане контролеры…

Ронин нажал кнопку на «игрушке»: по здешним мониторам и прослушкам побежала рябь и пошли шумы — что-то вроде легкой магнитной бури. Одновременно вся контрольно-пропускная система корабля перешла в его распоряжение.

Теперь поиграем!

— В машину, быстро!

Жен и Рунге кинулись к одной дверце — без малого не столкнулись лбами. Грабер задержался:

— Бессон, что ты собираешься де…

Схватив Грабера свободной рукой за загривок, ронин швырнул его к машине — лишних полторы секунды! Сам кинулся ко входу в контрольный отсек, нажимая на ходу кнопки на пульте: щелк — дверь ушла, щелк-щелк — в коридоре откинулся ящик, и в него

грохотом посыпались стволы. Цапнул лучевик и выхватил карандаш со дна — оружие все сыпалось, и даже падало кое-что солидное, но брать сейчас что-то еще значило терять секунды. Теперь обратно в зал. Нужная дверь, судя по схеме, — в противоположной стене. Открыл, выскочил, закрыл, снял помехи.

Уф! Шестнадцать секунд. В недра прорвались. Теперь первое — операторская. По схеме она у нас по коридору направо. И кстати — что оттуда докладывают о происшествии?..

Ронин уже на ходу переключил пульт на контроль внутренней связи.

— …прошу разрешения на временную блокировку портала. Небольшие сбои аппаратуры.

— Черт возьми, Томас! Это так серьезно? Мы не укладываемся в график.

— Да нет, по показаниям ничего серьезного. Но подстройка не помешает. Запорется система — лишние ж сутки здесь проторчим!

— Ладно, займись. Но не больше чем на полчаса. Завтра в шесть утра мы должны взлететь — кровь из носа.

Ронин отключился — он уже находился у двери в операторскую. Вообще-то он собирался открыть ее сам, но теперь просто прислонился возле нее к стене в ожидании. Очень скоро дверь открылась, и в коридор шагнул мужчина в синем комбинезоне. Второго шага оператор сделать не успел: ронин ударил. Ничего смертельного — просто на человека внезапно обрушился здоровый сон. Ронин подхватил грузно упавшее тело под мышки, затащил его обратно, скинул в угол, закрыл дверь.

"Так. Свидетель номер один. Видел наши физиономии, машину, все это может описать кому следует.

Вернее — кому не следует. Но убивать все равно не буду: пусть я и киллер, но, черт побери, не мясник, чтобы цдд. прокладывать себе путь к бессмертию по трупам очевидцев. Трупы, кстати, — тоже довольно отчетливый след.

Ладно. Вот и приборная панель, с которой за нами велось наблюдение. И что же у нас показывают приборы? Портал блокирован, это хорошо. Мои орлы сидят перед закрытыми воротами, ждут добро на выезд. Пусть пока посидят — выедем вместе. Так, дальше: запись с нашим участием мы затрем, начиная с момента торжественного прибытия… Есть, готово. Пропускная система уже за мной, плюс аварийка… Стало быть, здесь все чисто. Можно, наносить визит капитану. Вперед!

Народу в коридоре ни души, да оно и неудивительно: пока идет «выгрузка» проходчиков, большая часть команды наверняка отправилась по домам. Завтра к шести они, разумеется, будут на месте. Но до этого времени я уложусь с запасом.

Минуем тренажерную. Какие-то звуки изнутри доносятся. Дальше кухня, там наверняка тоже кто-то есть. Кают-компания, каюты… А запрем-ка мы вас, героические братья-космолетчики, на аварийную блокадку, под простенький трехзначный код. Всех. Кроме капитана. Зашебуршитесь в неволе, начнете ему звонить — он все спишет на Томаса, полезшего строить пропускную систему. А пока капитан будет дозваниваться на коминс Томасу, чтобы накрутить ему хвост, — я уже тут как тут, у него в номере.

Ближайшая каюта к рубке — капитанская. Так уж положено. Если же господин капитан — как там его, кстати? Кажется, О'Рейли. Так вот, если капитан О'Рейли коротает время на рабочем месте, то есть в самой рубке, то и оттуда ему теперь деваться некуда.

Открыв дверь в капитанскую каюту, ронин ступил внутрь.

Хозяин «Боливии» оказался «дома»: мужчина явно за пятьдесят стандартных, но моложавый, с шапкой седых волос, сидел за маленьким столиком, с тоской глядя в монитор, и щелкал кнопками. Реакция капитана на появление в дверях его каюты заматерелого старателя в потертой спецовке оказалась довольно необычной: на звук отъезжающей двери он сначала сухо, не поворачивая головы, осведомился:

— В чем дело? — После чего, осознав, что дверь его каюты открылась перед кем-то, кроме него, то есть что на корабле происходит нечто экстраординарное, оторвал глаза от монитора и смерил гостя изучающим взглядом. А потом спросил: — Ты как открыл дверь?

— Нелегко трудовому человеку добраться до сильных мира сего, — произнес ронин с пафосом, нажатием кнопки закрывая за собой дверь.

— Ну проходи, коли зашел, — сказал капитан. И кивнул на узкую койку, принайтованную к стене напротив: — Садись.

Ронин, слегка выбитый из колеи таким неожиданно теплым приемом, тем не менее прошел и сел. Подобная манера поведения настораживала больше, чем нормальное в данной ситуации противодействие. Такие приветливые как раз самые опасные и есть. За таким нужен глаз да глаз: того и гляди из какого-нибудь ящичка пушку выхватит.

Капитан между тем продолжал искоса поглядывать на монитор, постукивая пальцами по столу: руки его по-прежнему находились на виду, возле клавиатуры. Наконец он щелкнул «энтером», сплел пальцы в замок, вздохнул и уже впрямую поглядел на гостя:

— Ну, рассказывай.

Ронин решил, не заостряя внимания на капитанских странностях, брать регеля за тропсы, иными словами — приступать сразу к делу:

— Что ж, буду краток. Двадцать шестого мая в десять часов утра в Москве-Ж14 состоялось прощание с лейтенантом Гарсиа Мартинесом. Перед самым началом церемонии в портал, прямо на саркофаг с телом упал черный кейс. Вы, капитан О'Рейли, насколько мне известно, находились рядом с гробом. И подхватили кейс. Меня интересует, где кейс находится в данную минуту.

В этот момент затрещал капитанский коминс. О'Рейли поднял его к уху, послушал, сказал в него строго:

— Оставаться на месте. Ждать. Без паники. Идет проверка аппаратуры. — Затем с усмешкой кивнул ронину на дверь: — Так вы, оказывается, всю мою команду по отсекам заперли? Столько подвигов, и все ради того, чтобы задать мне этот простой вопрос? Не проще ли было вызвать меня по селектору? Я бы с удовольствием вышел прогуляться и заодно поговорил бы с вами.

В это ронину верилось с трудом. Капитан, кажется, просто тянул время, уходя от темы.

«Даже не пытайся». — Так где кейс? — Ваш кейс достался инженеру Краснову. Василию Жангловичу. Сюда как раз перебрасывалось его снаряжение и личные вещи. Он уверил меня, что это один из его чемоданов, утерянный при транспортировке. — Инженер сейчас в Кемерове? — Краснов никогда не был в Кемерове. Мы высадили его в Москве. Да не расстраивайтесь! Москва — по традиции наш первый город на любой планете. Здесь это крупнейшее месторождение алмазов. Кемерово — второй. От него по прямой восемьсот десять километров на юго-юго-восток, и будет Москва. Там на днях будет закончено возведение первого портала, пока туда можно добраться только своим ходом. Координаты есть в базе корабля, а значит, я так понимаю, и у вас скоро будут… — Капитан откинулся в кресле, приподняв бровь: — У вас ко мне больше нет вопросов?

— В общем, да, — не вполне уверенно сказал ронин.