22. СЧАСТЛИВОГО ПЛАВАНЬЯ, КАПИТАНЫ!

— Опускай! — командует Ваня.

Костя бросает за борт двурогий чугунный якорь. Слышно, как шелестит пеньковая веревка. Костя морщится и покусывает губы: веревка жжет руки. Наконец якорь зарывается в грунт и на поверхность выскакивают несколько больших пузырей.

— Глубина семь метров, — сообщает Костя, опуская в воду покрасневшие ладони.

Ваня надевает маску, берет в руки фотобокс для подводной съемки и спускает в воду ноги в синих ластах.

— Гляди, чтобы судорога не схватила, — ежится Андрей. — Намазался бы жиром. Я где-то читал, жир задерживает человеческое тепло.

— Лучше всего — это гидрокостюм, — говорит Костя.

— А еще лучше забраться в подводную лодку или в батискаф и смотреть оттуда в иллюминатор, — глухо из-под маски бормочет Ваня и берет в рот загубник дыхательной трубки.

Оттолкнувшись рукой от лодки, Ваня с всплеском уходит под воду. Тут же выныривает, продувает трубку и, набрав побольше воздуха, опять ныряет. В зеленоватой воде видно, как он по-лягушачьи перебирает ластами, потом тень становится расплывчатой и совсем исчезает.

Лодка чуть заметно покачивается на легкой зыби. В гавани, у причала, стоят большие белые корабли. Видно, как по набережной прогуливаются люди. Сегодня воскресенье. День теплый, солнце припекает по-летнему. Прилетела большая белая чайка с горбатым желтым клювом. Круг за кругом делает она над лодкой, пристально глядя в воду. Выгнутые, как у старинного аэроплана, крылья почти не шевелятся. Скрюченные лапы прячутся в белые перья.

— Ну, чего привязалась? — кричит Андрей чайке. — Рыбы сегодня не дождешься!

Чайка разочарованно и тоскливо отвечает и улетает к другому берегу.

— На Вял-озере совсем другие чайки, — говорит Андрей, провожая птицу взглядом.

— Как вспомнишь про Вял-озеро, так глаза у тебя становятся несчастными, — замечает Костя. — И голос совсем другой. Чего это оно так на тебя подействовало?

— Тебе не понять, — задумчиво говорит Андрей. — Вял-озеро — это… В общем, я вот сейчас бы махнул туда… Там на берегу есть поселок. Называется Вильмаламбина, а в том поселке… — Андрей спохватывается и наклоняется к воде. — Вот нырнул, все нет и нет!

— И что же в том поселке? — спрашивает Костя.

— Потрясающая баня, — отвечает Андрей. — Мы в ней парились…

Костя тоже смотрит за борт.

— Что-то долго он там, — начинает он беспокоиться.

— Две минуты может пробыть… Второй месяц тренируется дома в ванной. Напустит воды, заберется, закроет уши и нос и считает. Уже до ста сорока может. Больше двух минут.

— А ты? — спрашивает Костя.

— Полторы минуты.

— Я даже не знаю, сколько смогу пробыть под водой, — говорит Костя. — Ни разу не пробовал.

Метрах в десяти от лодки запузырилась, забурлила вода. Показывается желтая подводная фотокамера, а за ней Ваня. Выплюнув загубник, он жадно вдыхает воздух. Ярко блестит мокрое овальное стекло маски. Несколько энергичных взмахов — и Ваня у лодки.

— Видел хоть одну? — спрашивает Андрей.

— Дно грязное, водоросли в слизи и ржавые, а рыбешка шныряет. Только очень мелкая.

— Может, не стоит больше, Вань? — говорит Костя.

— Пленку добью, — отвечает Ваня. — Кадров пять осталось.

Он так и не взобрался в лодку. Держась рукой за борт, отдохнул и снова плавно погрузился в зеленоватую ледянистую прозрачность. Помаячил гигантской извивающейся лягушкой с огромным глазом вместо лица и растаял в глубине.

Снимки в Неве получались серые, невыразительные. Слишком скудная растительность, да и рыба пугливая. Но однажды Ване повезло: он сфотографировал крупного леща. Лещ, вытягивая губы трубкой, сосал черное илистое дно…

На этот раз посиневший, покрывшийся белыми пупырышками Ваня быстренько забрался в лодку. Первое время у него зуб на зуб не попадал. Одевшись потеплее, он блаженно откинулся на нос лодки и стал смотреть в небо. Волосы слиплись и спустились на лоб. Серые глаза стали совсем прозрачными.

— Всю пленку заснял? — спросил Андрей.

— Что я там увидел… — загадочно сказал Ваня.

Костя вытащил якорь. К лапам прицепились скользкие белесые водоросли. Они неприятно пахли. Андрей сел на весла.

— К берегу? — на всякий случай спросил он, взглянув на Ваню. Тот молчал, все так же мечтательно глядя в синее небо.

— Что же ты увидел? — спросил Костя. — Чудо-юдо рыбу-кит?

— Расскажу — не поверите.

— Водяного? — усмехнулся Андрей.

— Плыву я у самого дна, трава за лицо задевает. Гляжу — что-то круглое, облепленное илом…

— Вход в подводное царство, — подсказал Андрей.

— Потрогал — колесо, — продолжал Ваня. — Огромное, с деревянными спицами. Кое-где спицы обломались. Обод ржавый железный…

— Подумаешь, колесо, — сказал Андрей. — Если бы ты пушку нашел или затонувшую шлюпку.

— Я думаю, это старинное колесо, — не обращая внимания на его слова, сказал Ваня. — Таких сейчас не делают. Может, это колесо от огромной телеги, на которой привезли камень для памятника Петру Первому на площади Декабристов.

— Вот загнул! — рассмеялся Андрей. — Знаменитый Гром-камень привезли из Лахты на платформе. Вместо колес у нее были медные шары, а катилась она по специальным рельсам. Гром-камень весил десятки тысяч тонн. Ни одно деревянное колесо не выдержало бы такой тяжести.

— Ты — как энциклопедия, — подивился Костя.

— Это старинное колесо, — сказал Ваня. — Я его сфотографировал. Вы таких никогда не видели.

— Отнесем снимок в музей, — посоветовал Костя. — Там на этом деле собаку съели.

— А ты запомнил, где оно лежит? — спросил Андрей.

— Найду, — сказал Ваня.

Мальчишки помолчали. Ваня лежал на носу лодки, Костя смотрел на приближающийся берег, а Андрей греб. Журчала вода, весла взбулькивали, иногда на мальчишек падали холодные капли.

— Я купил ласты и маску, — сказал Костя. — Научишь меня летом плавать под водой?

— А сейчас не хочешь попробовать? — спросил Ваня.

— У меня сразу сведет ногу. Или руку.

— А ты, Андрей? — скосил синий глаз на приятеля Ваня.

— Сейчас лезть в воду? — сказал Андрей. — Я еще с ума не сошел.

— Действительно, зачем тебе лезть в холодную воду? — сказал Ваня.

Андрею захотелось рассказать, как он доставал на Вял-озере термистер. Пожалуй, вода была еще холоднее… Об этом случае так никто в экспедиции и не узнал. Он попросил Веру Хечекову не рассказывать никому. Тогда было все понятно: случилась беда, нужно спасать ценный прибор. Если бы термистер утонул, гидробиологи не смогли бы продолжать исследования. И Андрей не колебался, а вот так, как сегодня Ваня, до синей дрожи ползать по дну Невы, Андрей не стал бы. Наплевать ему на скудный растительный и животный мир в Гавани. И даже на это дурацкое колесо с ржавым ободом! Наверное, от старой колесницы. Конечно, сейчас таких колес нет, потому что машины вытеснили лошадей с улиц города. Теперь только и увидишь черную извозчичью пролетку на киносъемках… В сентябре лезть голому в Неву… Он даже плечами передернул, представив себя в маске и ластах на дне реки. Наверху-то вода холодная, а у дна совсем как лед!

Взглянув на задумчиво смотрящего в небо приятеля, Андрей подумал: у него опять что-то на уме…

— Матросы, — сказал Ваня, поворачивая к ним лицо с заблестевшими глазами, — у меня возникла потрясающая идея!..

Золотой шпиль Петропавловской крепости, будто маяк, равномерно пускал в глаза солнечные зайчики. На небольшом сером пятачке, у самой воды, загорали парни и девушки. Впитывали в себя последние лучи теплого сентябрьского солнца. У Эрмитажа столпилось стадо больших красивых автобусов. Сквозь высокие чугунные решетки с позолоченными пиками белеют мраморные фигуры мифологических богов и богинь. На горбатый мостик через Фонтанку взлетали и проваливались вниз легковые машины. Казалось, они прыгают через трамплин. «Салют» ровно тарахтел, неторопливо толкая лодку вперед. Белые катера и стремительные скутеры проносились мимо. Но мальчишки не завидовали: они любовались Ленинградом. А что увидишь, проносясь по Неве со скоростью сто километров в час?

— Тренироваться можно дома, в ванной, — громко говорил Ваня. — Напустил воду, надел маску, взял трубку в зубы — и дыши под водой… Главное, не забывать, когда выныриваешь, воду из трубки выдувать… Я в ванной и научился нырять.

— Сегодня же попробую, — сказал Костя.

— Виктор Викторович говорил, что на будущий год поедут на Кавказ. Не на море, а на какое-то озеро. Забыл название.

— На озеро Рица? — спросил Андрей.

— В общем, на горное. Там аквалангисты во как нужны будут! Нужно нырять на дно за образцами и фотографировать. Ну, и мотористы, конечно, понадобятся…

— Я уже с тремя моторами умею обращаться, — ввернул Костя. Он сидел на корме и держал румпель в руке.

— А на Вял-озеро разве не поедут? — поинтересовался Андрей.

— Там мы были, теперь на Кавказ!

— Мне Север больше по душе, — сказал Андрей.

Ваня взглянул на него, улыбнулся:

— Как же злые комары, мошка?

— Зато какая там рыбалка! Помнишь, как мы за два часа целый ящик накидали окуней?

— Я все помню, — насмешливо сказал Ваня.

Андрей отвернулся и взглянул на приближающийся Литейный мост.

— Не врежься в опору, — предупредил он Костю.

Тот лишь улыбнулся. Между опорами свободно проходят суда, а уж лодка проскочит с закрытыми глазами.

— Пишут из Вильмаламбины? — спросил Ваня.

— Привет тебе от Эллы, — сказал Андрей.

— Получила мою книжку?

— Ей очень понравилась.

— Значит, ты опять на Вял-озеро? — после паузы спросил Ваня.

— Не знаю, — ответил Андрей. В письме Элла сообщила, что на летние каникулы уедет к дальним родственникам в Пензу. А зимой, как обещала, прилетит вместе с Санькой в Ленинград.

— Я куда угодно готов: на Север и на Кавказ, — сказал Костя. — Лишь бы взяли.

— Брось ты, Костик, эту затею, — заговорил Андрей. — Ну, что хорошего в экспедиции? Начальник боится лодку доверить, велят на берегу сидеть. То дождь, то ветер… Поезжай лучше в пионерский лагерь. Чудесное место, вода, солнце, все удобства, кормят, как на убой… В восемь завтрак, в два обед, в семь ужин. Мой сосед по лестничной площадке — Петя Рейхет — на четыре килограмма поправился…

— Чего это ты отговариваешь меня от экспедиции? — спросил Костя.

— Плавать ты не умеешь, холодной воды боишься — ну чего тебе там делать?

— Я научусь, — твердо сказал Костя.

— Можешь вот сейчас раздеться и прыгнуть с лодки?

Костя растерянно взглянул на Ваню, потом на Андрея и неуверенно сказал:

— Могу… Если вы меня потом вытащите.

— Костик, что там прямо по борту? — встрепенулся Ваня.

— Лодка…

— Почему же ты не отворачиваешь?

— Они сами отвернут, — спокойно ответил Костя.

Ваня не верил своим глазам: на волне покачивалась легкая байдарка, а в ней сидели двое… Виктор Викторович (на веслах) и Лена, та самая студентка Лена, которая была в экспедиции и ни на кого не смотрела. А сейчас она сидела на корме в пушистой шерстяной кофточке, короткой синей юбке и с улыбкой смотрела на Виктора Викторовича.

— Глуши! — скомандовал Ваня.

Костя вскинул на него удивленные глаза, но мотор заглушил.

— Вот так встреча! — заулыбался, увидев их, студент. — Лена, взгляни-ка на славных капитанов.

— Здравствуйте, мальчики! — поприветствовала и Лена. Она сразу узнала Ваню и Андрея.

— Ну, как подаренный мотор? — спросил Виктор Викторович. — Дает пять узлов в час?

— Мы узлы не считаем, — отозвался Андрей.

— Давайте наперегонки? — предложил Ваня.

Виктор Викторович взглянул на Лену и улыбнулся.

— Пустой номер, — сказал он. — Мы вас обставим.

— Считаю до десяти, — загорелся Ваня. — По счету десять — вперед!

Он перебрался с носа на корму, взялся за пускач. Байдарка стала борт о борт.

— Считай, — сказал Виктор Викторович.

Все ожидали, что он возьмет длинное двухлопастное весло, но весла взяла Лена. Ваня ухмыльнулся и дернул за шнур. «Салют» весело затарахтел с первого оборота. Гордо взглянув на студентов, Ваня начал считать.

— Старт! — воскликнул Виктор Викторович, и байдарка и моторка рванулись с места. Они и секунды не шли рядом: байдарка легко, будто по воздуху скользила, а не по воде, оторвалась от моторки и ушла вперед.

Ваня, покраснев с досады, дал полный газ, но расстояние между байдаркой и моторкой все больше увеличивалось. Виктор Викторович, откинувшись на дощатую спинку низкого сиденья, смеялся.

Когда они снова закачались рядом, Ваня с уважением посмотрел на узкую резиновую лодку с деревянным каркасом, а потом перевел взгляд на раскрасневшуюся девушку.

— Идет, как торпеда, — сказал он.

— Я и не знал, что вы так здорово гребете, — прибавил Андрей.

— Ая-яй, — покачал головой Виктор Викторович, — целый месяц плавали на одной лодке и не знали, что Лена…

— Витя! — укоризненно взглянула на него девушка. — Я ведь просила тебя…

Виктор Викторович улыбнулся.

— В этом году вы снова будете проходить практику в нашей школе? — спросил Андрей. Он не так часто встречался со студентом, как Ваня.

— У меня, друзья, защита диплома, — сказал Виктор Викторович. — А на практику к вам в этом году придет Лена… Виноват, Елена Васильевна.

— Обещаете, как старые знакомые, вести себя на моих уроках прилежно? — улыбаясь, спросила Лена.

— Мы — ерунда, — сказал Андрей. — Вот Пирамида…

— Какая Пирамида?

Мальчишки рассмеялись. Даже Костя улыбнулся.

— Не какая, а какой, — сказал Андрей. — Пирамида — мальчик.

— О-о, это опасный человек! — улыбнулся Виктор Викторович. — Пирамида Хеопса, набитая всевозможными каверзными вопросами.

— Меня заинтриговал ваш Пирамида… У него такая странная фамилия?

— Бабочкин его фамилия, — сказал Ваня. — Слава Бабочкин. Он все новости в городе знает. У него отец работает в статистическом управлении, а мать — в справочном бюро. Телефон — ноль девять.

— Если бы был здесь ваш Пирамида, я спросил бы у него: зачем это у Мельникова и Пирожкова в лодке маска и ласты? — заглянув через борт, сказал Виктор Викторович.

— Неужели ныряли? — ахнула Лена.

Андрей раскрыл было рот, но Ваня опередил:

— Мы хотели, да вода сегодня холодная.

— Я восхищен твоим мужеством, Мельников, — серьезно сказал Виктор Викторович. — Но больше не советую этого делать. Один мой приятель схватил после такого купания воспаление легких…

— И умер? — воскликнул впечатлительный Костя.

— Даже очень натренированные люди сейчас не ныряют, — сказал студент.

— Ты действительно нырял в Неву? — спросила Лена.

— Погляди на его волосы, — сказал Виктор Викторович.

— Мальчики, и вы не удержали этого самоубийцу? — строго взглянула на ребят девушка.

— Ваня наш капитан, — сказал Андрей.

— Не заболею я, — пробурчал Мельников. Ему не нравилось, что столько разговоров вокруг его особы.

— А вы знаете, что Елена Васильевна — мастер спорта по академической гребле? — с улыбкой сказал Виктор Викторович.

Ошарашенный Ваня уставился на Лену.

Вот это номер! Тихая, неразговорчивая Лена в синей шапочке с белым помпоном — мастер спорта!

— Вот почему вы нас обогнали, — сказал он.

— Привет, капитаны!

Виктор Викторович взмахнул легким синим веслом.

— Виктор Викторович! — крикнул Ваня. — Завтра вечером будете дома? Я вам интересный снимок принесу.

— Жду после восьми, — ответил студент. — А что за снимок?

— Увидите, — сказал Ваня.

— До свиданья, мальчики, — попрощалась Лена.

Ваня и Андрей стоят на углу Литейного и Чайковской. Здесь они всегда прощаются. Солнце спряталось за железными, рогатыми от телевизионных антенн крышами, и стало прохладно. Синие сумерки уже вползли в каменные дворы и тихие переулки, но огни еще не зажглись. В освещенные двери большого «Гастронома» входили люди. Блестели сквозь стекла бутафорские окорока и колбасы, пирамиды из консервных банок, разноцветные бутылки. Когда двери распахивались, слышен был скрежет электрических касс.

Андрей негромко рассмеялся. Ваня удивленно взглянул на него.

— Ты чего?

— Ничего.

— Чего засмеялся, говорю?

— Элла написала, что тетя Дуся боится Саньку отпускать в Ленинград. Говорит, пропадет он там ни за грош!

— Посмотрела бы она, как он по скользким бревнам через быструю речку прыгает, — сказал Ваня.

— Помнишь, ты хотел в Умбе перейти речку? Ну и как, перешел?

— Два раза, — ответил Ваня. — Один раз с багром — Санька дал, а второй раз — так.

— Я тоже перешел, — сказал Андрей. — Один раз.

— А кто видел? — не поверил Ваня.

— Элла, — сказал Андрей. — Хорошая она.

— И Санька хороший парень.