— Ух, — раздался дружный вздох.

— Вот вам и «ух».

Санька пригляделся и узнал толстяка Митюху, у которого вертелся на копье.

— Вот пройдоха, на чем угодно себе рекламу сделает, — рассмеялся парнишка и вдохнул полной грудью. — Хорошо-то как, просто замечательно. Нет, никуда я отсюда больше не уйду. А пойду-ка я лучше спать, завтра дел невпроворот.

Он повернулся, и улыбка сползла с его лица. Прямо перед ним стоял Кащей.

«Опять за мной, сейчас домой отошлет, — мелькнуло в голове у богатыря, и сразу же появилась вторая мысль: — Не пойду. Убью, но не пойду».

Санька напрягся, и… снова расслабился:

«Бессмертного не убьешь», — подумал он.

— Правильно мыслишь, — согласился Кащей. — Так что поостынь чуток, тем более что у нас с тобой дело серьезное: мы сейчас отправимся к Бабе Море.

— Ничего умнее придумать не мог, чтобы меня отсюда убрать? — не поверил парнишка. — Пусть эта твоя Мора сама сюда идет.

— Если она придет, то очень многим здесь не поздоровится. Советую не упрямиться.

Кащей хлопнул в ладоши, и комната наполнилась густым туманом, в котором даже на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно.

Берендей неожиданно проснулся. То ли виною всему шальные соловьи, то ли яркая луна, то ли предстоящая свадьба. Кстати о свадьбе. Нужно уточнить с будущим зятем пару вопросов. Вообще-то ночь на дворе, но раз сам царь не спит, то и остальные перебьются. Сказано — сделано. Он соскочил с кровати, натянул халат и выскользнул в коридор. Стоявшие по обеим сторонам часовые резко вытянулись по стойке «смирно». Берендей подозрительно на них поглядел и на всякий случай показал кулак:

— Глаз не смыкать!

Затем подошел к спаленке царевны и, тихонько отворив дверь, заглянул внутрь. Сидевшая рядом с кроватью нянька приложила палец к губам — Василиса сладко спала. Царь согласно кивнул и направился к Санькиным палатам. Шагнув за порог, он замер, лысина его покрылась испариной: на кровати, да и в самой комнате никого не было.

Санька стоял, затравленно озираясь, и старался понять, что с ним происходит.

— Памятником работаешь? — прозвучал голос Кащея. — Окаменел?

— А куда?

— Шагай прямо, дальше увидишь.

Осторожно, мелкими шажками богатырь двинулся вперед и едва не разбил нос о стену, выложенную из старых, местами покрытых коричневым мхом кирпичей.

— Теперь направо или налево?

— Я же сказал — прямо!

Санька хмыкнул:

— Насколько я понимаю, раз меня сюда против моей воли притащили, то пройти сквозь стену я не смогу.

Рядом из тумана появился Кащей:

— Опять грубишь? Большим волшебником себя возомнил? Простой, безо всяких колдовских выкрутасов вход уже не устраивает? — И он указал на невесть откуда взявшуюся дверь. — Прошу в царство мертвых.

— Черный ход?

— Нет, парадный. Но так как сюда никто добровольно не рвется, то все по-простому. Прежде чем мы войдем туда, я хочу дать тебе один совет: не смотри по сторонам, иначе ты можешь остаться там навечно.

— А может, не надо?

— Это не от нас зависит, — отрезал Кащей и толкнул дверь.

Поняв, что отвертеться от встречи не удастся, Санька склонил голову и шагнул вперед. Его поразил выложенный из грубых неровных камней пол: посередине он был слегка вогнут.

«Это сколько народу по нему прошло, — подумал Санька. — Целую колею протоптали».

И тут прямо перед его лицом появилась газета, раскрытая на последней странице. Коллектив автобазы №6 выражал соболезнование по поводу трагической гибели в автокатастрофе их товарища водителя А. Воробьева.

От неожиданности Санька оторопел и, позабыв о предупреждении, поднял глаза. Он находился в большой, ничем не примечательной комнате.

Одинокий светильник еще больше усиливал полумрак, в котором прятались стены и потолок, и освещал лишь центральную часть, где стоял простой, безо всяких украшений трон, больше смахивающий на резной стул.

На троне сидел странный человек, одетый в длинный черный плащ с большим капюшоном. Лицо его скрывала густая тень, и разобрать, мужчина это или женщина, молодой или старый, было невозможно. По правую руку располагался ветхий старец с ослепительно белой бородой и завораживающими, черными как смоль глазами. Рядом на маленькой скамеечке находилось странное существо. Оно беспрерывно менялось и превращалось то в человека, то в зверя, то в рыбу, то вообще в нечто невообразимое.

— Это что? — шепотом спросил Санька у Кащея.

— Смерть, — ответил тот также шепотом.

— Шутишь. Смерть — она с лысым черепом, в черном плаще и с косой.

— Она каждому в своем обличье приходит.

— Да? Может быть, спорить не буду. А рядом что за древний дед?

— Это Вий, — заволновался Кащей. — Глаза прячь — про падешь.

Но было поздно. Санька смотрел как загипнотизированный и уже не мог отвести взгляда. Он почувствовал, как тело его начало вытягиваться, еще немного — и он пропадет в этом бездонном мраке.

Резкий рывок, и вот уже Санька с трудом приходит в себя возле маленькой двери, ведущей в стену. Рядом стоял Кащей и вытирал со лба пот.

— Кажись, пронесло.

— Кого пронесло? — переспросил парнишка. — Зачем меня сюда приводили?

— А ты не понял? — усмехнулся Бессмертный. — Сама Баба Мора на тебя посмотреть захотела.

— Это она на троне сидела?

— Она самая. Правительница нашего подземного царства. Ты у нас уникальная личность: сразу в двух мирах существовал, а так нельзя. Всю отчетность запутал.

— Я уже определился.

— Знаю, поэтому и ходили. Невозможно жить и в этом, и том мире одновременно, а так как ты здесь остаться решил, то там тебя похоронили. Теперь все в полном порядке, если не считать того, что больше в тот, старый, мир тебе уже не вернуться.

— Больно надо, — фыркнул уже пришедший в себя Санька. — И нечего было весь этот цирк устраивать, могли бы и так сообщить.

— Умерший человек сначала приходит к Бабе Море, а уж она сама решает, куда он попадет. Тебя решили обратно отпустить, оттого и Смерть такая переменчивая была. Вий вполглаза смотрел, поэтому я тебя и вытащить успел, иначе отправил бы он тебя туда, откуда возврата нет. Кстати, на будущее заруби себе на носу: делать нужно то, что тебе говорят. Сказано — глаз не поднимать, хоть землю носом рой, но не поднимай.

— И что дальше?

— Ничего, — пожал плечами Кащей. — Живи. Возвращайся во дворец. Завтра, точнее, сегодня у тебя праздник. А мне пора.

Туман рассеялся, и Санька увидел, что стоит на площади перед дворцом. Он подошел к крыльцу и только поднял ногу, чтобы ступить на ступеньку, как вдруг все окна разом осветились, и раздались крики.

«Опять нелегкая кого-то принесла», — выругался паренек, подхватил лежавшую на земле жердину и кинулся во дворец. Влетев в тронный зал, он увидел царя в халате, тапочках на босу ногу, но с мечом, отдававшего отрывистые приказания многочисленным слугам, которые тут же разбегались в разные стороны.

— Кто? Кого? Мне куда? — выпалил Санька, подлетая к трону.

Вместо ответа Берендей беззвучно опустился на пол, немного посидел, молча глядя на богатыря снизу вверх, глубоко вздохнул и велел всем разойтись. Затем снова повернулся к Саньке:

— Ты где был?

— Воздухом дышал.

— А мы думали, опять пропал, — раздался позади тихий голос Василисы.

— Больше не пропаду. Веришь?

— Верю.

Берендей внимательно посмотрел на обоих и, поднимаясь на ноги, проворчал:

— Веришь, не веришь. Хватит. Я тут покуда еще царь. А посему повелеваю: идите за мной.

Он привел их в свою спальню и поставил возле иконы, открыл сундук и достал два золотых кольца.

— Это старинные фамильные реликвии! — торжественно объявил он. — Их носили еще мои предки. Возьмите и обменяйтесь.

Санька надел Василисе кольцо, затем протянул ей свою руку. Вдруг раздался мелодичный звон. Откуда-то сверху упало серебряное колечко, покатилось по полу, несколько раз подпрыгнуло, сверкнуло и исчезло.

«Все», — подумал Санька.

Царевна улыбнулась и надела ему свое кольцо.

— Вот и ладушки, — расцвел Берендей. — Завтра… хотя нет, уже сегодня вечером свадьбу сыграем, а сейчас марш по кроватям, я спать хочу.

Он подошел к двери, повернулся и погрозил богатырю пальцем:

— Смотри, больше без глупостей.

Санька, проводив свою невесту, завернул за угол и едва не споткнулся о кота, сидевшего прямо на полу и увлеченно строчившего пером.

— Баюн, ты что? Праздник ведь. Другого времени не будет?

— У нас, писателей, как вдохновение найдет, так все будни. Иди, иди, не мешай, — не поднимая головы, отмахнулся кот.

Санька не выдержал и заглянул ему в бумаги: «…поженились они, тут и сказке конец».

— Напишешь тоже — конец. Все только начинается.

— Это у тебя семейная жизнь начинается, — фыркнул Баюн, — а сказке — конец.