НОВЫЕ ДРУЗЬЯ

Санька медленно приходил в себя. Оказывается, с этим колечком возможны любые неожиданности: то от него шарахаются, как от чумы, а то недолго и самому головы лишиться. Впредь нужно быть поосторожнее.

Он встал и осмотрелся. Прямо перед ним расстилалась березовая роща. Высокие стройные деревья белоснежным хороводом окружали его со всех сторон, и казалось, что он все еще находится в своем родном лесу.

«Интересно, а прошел ли я сквозь Волшебные горы? — задумался паренек. — И где, интересно, сейчас Баюн? Жив ли?» Но сидя на месте, ответа на вопросы не получишь, и он начал спускаться вниз. Вскоре перед ним появилась вымощенная булыжником дорога.

— Все-таки, похоже, я в тридевятом царстве: там, где мы со Змеем приземлились, даже звериные тропы не попадались. А у Берендея я вообще таких ухоженных дорог не встречал. Гномы говорили, что они торгуют с местными жителями. Значит, недалеко должно находиться какое-нибудь селение, и можно будет расспросить, не появлялась ли в этих местах незнакомая царевна.

Замечательная, ровная, без ям и ухабов дорога, по обеим сторонам которой росли аккуратные, одинаковой высоты деревья, весело бежала вперед. Среди листвы порхали и беззаботно распевали птицы.

— Красота! Здесь, наверное, даже дикие звери при встрече раскланиваются и говорят «Здравствуйте», «Извините», «Будьте так любезны», — с умилением глядел по сторонам Санька. — Не то, что наши дебри с препятствиями.

Дорога круто заворачивала, и здесь, за поворотом, он испытал сильнейшее потрясение, лоб в лоб столкнувшись с двухголовым Змеем.

Змей, увидев богатыря, пришел в замешательство, отпрянул назад и уселся себе на хвост. Обе головы, перед этим мирно беседовавшие, разом замолчали, выпучив от изумления глаза. Умная голова попыталась что-то сказать, но лишь сумела промычать нечто невразумительное.

Санька похолодел от страха и остановился как вкопанный, лихорадочно соображая, что делать. Однако, поняв, что бежать бессмысленно, решил дорого продать свою жизнь. Он выхватил меч и выставил его перед собой. Сверкнуло серебро.

Глупая голова, решив опалить богатыря огнем, разинула пасть, глубоко вдохнула и только тут заметила колечко. Вытянув шею, она поняла, что не ошиблась, в панике захлопала глазами и, поперхнувшись своим собственным дымом, раскашлялась.

Втянув в плечи обе свои головы, Змей стал медленно пятиться, затем подскочил и, несмотря на свои крупные размеры, очень резво помчался по дороге обратно с жутким топотом, от которого задрожала вокруг земля.

Санька, обрадованный и растерянный, остался один. Вытирая вспотевший лоб, он пытался понять, в чем дело; ведь в первую их встречу двухголовый его совершенно не боялся. И тут он вспомнил, что в прошлый раз у него не было с собой Оберега.

«Вот тебе и мирная идиллия, — подумал он. — Расслабляться никак нельзя. Сначала мне попадается живой и здоровый Хряк, теперь Змей, кто следующий? Надо бы узнать, откуда здесь эта двухголовая скотина взялась? Может, он тоже причастен к похищению Василисы?»

Теперь Санька шел, настороженно поглядывая по сторонам, готовый ко всяким неожиданностям.

Вдали послышался звон копыт, и вскоре из-за поворота появился рыцарь на белом коне, одетый в серебристые латы и такою же цвета шлем с развевающимися тремя белоснежными перьями. Длинный меч и большой прямоугольный щит с серебряным орнаментом и гербом, изображающим алую розу с шипами на коротком стебле, дополняли эту картину. В руке он держал короткое, перевитое белой лентой копье с пушистой белой кисточкой на конце.

Зрелище было настолько замечательное, что Санька забыл об осторожности и восхищенно рассматривал приближающегося всадника.

Рыцарь, не доехав до него нескольких шагов, остановил коня и грозно прорычат:

— Ты, плебей, прочь с дороги!

Забрало у шлема было опущено, и разглядеть, что это за человек, было невозможно, но Саньку покоробил сам вопрос. Он сложил руки на груди и лениво зевнул:

— С каких пор снеговики с метелками летом под ногами путаются?

От такого вопроса всадник на мгновение замер, а затем, что-то резко прокричав, опустил копье и ринулся в атаку.

Хотя богатырь и был начеку, он едва не попался. Сумев резким рывком увернуться от коня, он не успел отбить копье, которое, хотя и скользнуло мимо, все-таки зацепило плащ. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Санька полетел в кусты. Пока он медленно поднимался, потирая помятые бока, рыцарь развернулся, соскочил с коня и бросился к нему, размахивая обнаженным мечом.

Санька понял, что дело может кончиться для него печально. Свое оружие он потерял при падении и поэтому принялся скакать зигзагами, прячась за деревьями и стараясь не попасть под удар.

— Несчастный трус! — кричал рыцарь, словно заправский дровосек, круша деревья и кусты.

— Давай, давай, работай. На зиму дрова нужны, железяка ржавая, — огрызался Санька, продолжая увертываться. Улучив момент, он пригнул молодую березку, а затем отпустил ее. Деревце резко распрямилось и хлестко ударило противника прямо по голове. Тот остолбенел. Санька воспользовался моментом, подскочил к рыцарю и резким ударом подбил его ноги. И пока тот падал, с лету добавил ногой по шлему. «Бум», — ответил шлем, и оглушенный рыцарь рас тянулся на траве.

Санька привалил его к дереву и, откинув подальше меч, поднял забрало. Увидев, что бедняга без сознания, огорченно покачал головой, стянул с пострадавшего шлем и легко пошлепал его по щекам.

Рыцарь глубоко вздохнул и открыл глаза. Это был бледный темноволосый юноша. Под левым глазом расплывался большой синяк — результат последнего удара. Увидев своего обидчика, он дернулся и попытался нащупать свое оружие.

— Привет, — улыбнулся богатырь.

— Привет, — отозвался рыцарь.

— Ты что, сдурел, на незнакомых людей кидаешься? — полюбопытствовал Санька.

Яркий румянец обиды залил лицо юноши. Он неуклюже поднялся, скрестил руки на груди и, глядя прямо в глаза своему обидчику, произнес:

— Я рыцарь.

— Вижу, — согласился с этим заявлением Санька.

— Ты, наверно, не понял. Я странствующий рыцарь.

— Хрен редьки не слаще.

— Ты что, никогда о таких, как я, не слышал? — удивился юноша.

Саньке стало неудобно. Вообще-то он что-то читал о каких-то средневековых чудаках, но что конкретно, почти не помнил.

— Они девушкам серенады поют, — уклончиво ответил он.

— Сам ты серенада, — возмутился незнакомец. — Да, в душе я поэт, но дело всей нашей жизни — борьба со Злом. Я даже клятву такую дал и до тех пор, пока моя рука может держать меч, ее не нарушу. И доспехи свои я тебе не отдам.

— Чего? А на кой они мне?

— Как это? По правилам, если ты победил меня в честном поединке, все мое оружие и латы переходят тебе. Но честного боя не было.

— Угу, не спорю. Можешь оставить железки себе. Не хватало мне еще эту тяжесть таскать. И хватит об этом. Ты вот говоришь, со Злом борешься. Тогда объясни, с какой цепи сорвался; лично я тебя в первый раз вижу и ничего плохого тебе не делал.

Белый рыцарь опустил глаза и принялся ковырять землю носком сапога:

— Получилось маленькое недоразумение. Конечно, согласно рыцарскому этикету, соблюдая приличия и традиции, я обязан странствовать и, обнаружив несправедливость, обман или притеснение, вызывать Зло на поединок. Это в теории. В жизни, черт-те знает почему, все получается наперекосяк. Поначалу я честно старался выполнять свою клятву, приобрел кой-какую известность, и сразу начались сложности. Обиженные частенько начинали обижаться уже на меня, так как каждый за пазухой обязательно держал еще целую кучу других жалоб и требовал, чтобы я всенепременно помог. Доходило до абсурда: однажды ко мне подбежали два человека, и каждый из них громко кричал, что пострадал от другого, требуя отрубить обидчику руку, желательно по самую шею.

— И ты уважил обоих добрых людей, — закончил за него Санька.

— Тебе смешно, — вздохнул юный борец за правду. — А эти «добрые» дяди объединились и вместе напали на меня, как на шарлатана. Ты бы видел, как я от них отбивался. Теперь стараюсь в эти склоки не влезать. Вообще приходится быть очень осторожным. По лесам бродят разбойники, и любой одинокий путник для них лакомая добыча, Мало того, откуда-то свалилась новая напасть: то и дело стали встречаться совершенно ненормальные рыцари, кабан их задери, страстно желающие сразиться именно со мной. Оказывается, кто-то пустил слушок, что такой поединок — славное дело. Хотя я догадываюсь, откуда уши растут, — это моих родственничков работа, очень уж братьям хочется, чтобы я себе шею свернул. Вот и получается, что последнее время мне приходится не Зло на поединки вызывать, а со всеми подряд драться. Тебя увидел, подумал, что тоже нападешь.

— Да, весело, — посочувствовал Санька.

— И не говори, — вздохнул рыцарь и вздрогнул. Вдалеке послышался звон копыт.

На дороге появились два всадника. Они мчались во весь опор, поднимая такую пыль, что позади них совершенно ничего не было видно; однако, заметив, что впереди кто-то есть, резко осадили коней. Один из них. преклонных лет старик в темно-коричневом дорогом камзоле, с реденькой бородкой и маленькими, торчащими вверх усиками, по всей видимости, господин, что-то приказал второму — одетому попроще здоровенному увальню. Это, похоже, был его оруженосец или охранник, так как он остановился немного поодаль от хозяина и держат в руках длинное копье, щит и большой меч.

— Во, и эти тебя испугались, — рассмеялся Санька, показывая на всадников. Не успел он договорить, как из пыли, словно чертики из коробки, чихая и отфыркиваясь, начали выскакивать пешие, вооруженные толстыми дубинками.

— Интересно, а это что за клоуны? Если по одежке смотреть, так вроде слуги; только сильно заморенные, еле дышат.

Но у рыцаря, похоже, чувство юмора отсутствовало напрочь. С ним произошло нечто странное: он побледнел еще больше, неожиданно заметался, подобрал меч и вскарабкался на коня; при этом он так волновался, что не сразу попал ногой в стремя.

— Значит, так, извини, но у меня еще дел много; у нас, говорят, дракон появился. И какой: о двух головах, не дракон, а просто мечта. Засиделся я с тобой, а мне это чудовище отыскать нужно и победить.

— Дракон, говоришь, — насторожился богатырь. — Был у меня один такой знакомый. Личность его с твоим описанием очень совпадает. Я его совсем недавно видел. Так что если это один и тот же крокодил, ты, пригвоздив его к земле, мне большую услугу окажешь. Я бы с тобой пошел, но времени у меня сейчас нет ни капельки. Удачи.

Юноша пришпорил коня и вскоре скрылся за поворотом.

Санька не торопясь отправился следом, однако не успел он пройти и нескольких шагов, как увидел рыцаря, галопом возвращающегося обратно. Следом за ним во весь опор неслись три вооруженных воина. Размахивая мечами, они пытались догнать беглеца. Все это сильно смахивало на погоню.

— Я вспомнил короткую дорогу через лес, — выпалил, подлетая, рыцарь, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Нужно торопиться, а то дракон всех в округе доест и спрячется.

— Слушай, а эта регулярная армия, часом, не за тобой гонятся? А может, ты про дракона все выдумал? — поинтересовался Санька.

— За мной, — сознался тот. — Это владелец расположенного невдалеке замка, старый барон фон Баров. Я его молодой жене оказал знаки внимания. Старику что-то не понравилось, и теперь он жаждет меня наказать.

— Знаки-то без последствий? — хрюкнул богатырь.

— Как можно! — Возмущенный рыцарь выпятил вперед грудь. — Я ей показал Венеру, это звезда такая, прочитал сонет собственного сочинения и все. Клянусь мечом моего отца.

Санька рыдал от смеха:

— О времена, о нравы. Так давай объясним эти хорошим людям, что они заблуждаются.

— Думаешь, поймут? — недоверчиво спросил незадачливый поэт.

— Все зависит от того, насколько близки ваши литературные пристрастия. Откуда я знаю, может, ты начинающий футурист, а они придерживаются классического стиля и, считая твои стихи полной галиматьей, готовы повесить тебя на ближайшей осине. Поэтому предсказывать не берусь, но попробовать, по-моему, стоит.

Между тем кольцо сомкнулось: с одной стороны выстроились в ряд пятеро слуг, с другой — остановилась и перегородила всю дорогу подлетевшая бронированная троица.

Наступила короткая пауза.

Рыцарь слез с коня и, заметив Санькин вопросительный взгляд, объяснил:

— Свободы больше. Коня убить могут или с трех сторон зажмут, не увернешься. А так я их по лесу побегать заставлю, глядишь, и выкручусь. А ты бы шел отсюда, покуда цел. Барон со мной посчитаться хочет, тебя, может, и не тронут.

— Терпеть не могу, когда толпой одного бьют. — Богатырь поднял с земли длинную жердину и встал рядом. — Зато сейчас мы тоже целая толпа из двух человек, силы почти сравнялись, и можно начинать старинную русскую забаву — стенка на стенку. Хотя, если честно говорить, убивать бедолаг из-за такой ерунды жалко. Ревность не порок, но большая глупость. Предлагаю их отшлепать. А еще можно…

Дальше он развить свою мысль не успел. Барон решил, что ждать больше нечего, и, высоко подпрыгнув в седле, завизжал:

— Бей их! Виршеплета схватить, связать, сюда притащить, я с ним потом разберусь. С его слугой нечего возиться, он мне не нужен, убить — и все дела.

Люди барона бросились вперед. Старик остался на месте, потрясая кулачками и жутко вращая глазами. Его оруженосец в драку не полез, а принялся старательно всем своим видом показывать, что прикрывает хозяина от возможной опасности.

— Ох уж эти ревнивые мужья, — разочарованно произнес Санька и подмигнул рыцарю. — Темнота, никакой культуры. Вместо того чтобы тихо-мирно обсудить возникшие разногласия, сплошная агрессия. Я так вообще не при делах, а меня — убить; и заметь, совершенно не поинтересовались моим мнением. Все, обиделся. Давай сделаем так: я разберусь с пешими, а ты постарайся немного продержаться против солдат. Лады?

Рыцарь согласно кивнул и юркнул в ближайшие кусты. Всадники бросились за ним, но тут же завязли в густых зарослях и, громко ругаясь, были вынуждены спешиться.

Богатырь посмотрел им вслед, насмешливо хмыкнул, ухватил покрепче жердину и, повернувшись к слугам, принялся спокойно ждать их приближения.

— Давайте, давайте, пошевеливайтесь, раз вам так хочется получить по загривку.

Однако дворовые люди и так-то не отличались особой расторопностью, а тут, проделав длинный утомительный путь бегом, и вовсе выдохлись. Тратить последние силы на какого-то несчастного замухрышку им не хотелось совершенно — все равно он сопротивляться не станет, а опрометью кинется спасаться. Ведь и в замке, и в окрестных деревнях простые люди боялись одного их грозного вида. Поэтому, увидев, что парнишка замер на месте, самоуверенные остолопы слегка удивились, но тут же решили: это он со страху не может пошевелиться.

— Смотри-ка, стоит. Столбняк напал! — ухмыльнулся один.

— Ноги отнялись, — уточнил второй.

— Или приклеились, — хихикнул третий.

— Да он в штаны наложил, — презрительно сморщился первый. — Зажимай носы, сейчас я ему покажу, как благородным людям воздух портить! — И он замахнулся дубиной.

Но глупость всегда стоила дорого. Жердина резко дернулась, и ее конец пребольно ткнулся ближайшему нападающему в живот, отчего тот, выпучив глаза, захрипел, согнулся пополам и мешком свалился на землю. В то же мгновение жердина взметнулась вверх и круто развернулась; еще двое, получив один по затылку, а второй полбу, рухнули рядом.

Оставшаяся парочка поначалу разинула от изумления рты, но быстро пришла в себя и, размахивая дубинами, бросилась на богатыря с двух сторон.

Санька кувырком через голову проскочил под рукой у одного из нападающих, моментально встал на ноги и, покуда тот разворачивался, огрел его сильнейшим ударом по спине. Дерево треснуло и разлетелось на части, но и слуга улетел носом вперед, прямо на человека барона, который от неожиданности опустил свою дубину на голову напарнику. Несчастный зарылся носом в траву и замер без движения. Последний оставшийся на ногах враг в замешательстве на секунду приостановился и тут же рухнул, получив мощный удар в челюсть.

— Нокаут, — подвел итог Санька и отряхнул ладошки.

Он был доволен. Вся пятерка лежала на земле: четверо неподвижно, а один тихо корчился, держась за живот. Теперь можно было посмотреть, что с рыцарем.

Тот, продолжая прыгать и увертываться, лавировал среди деревьев. И хотя перья на его шлеме отлетели, забрало болталось на одной петле, а шит был смят в нескольких местах, кроме нескольких царапин, никаких серьезных ран он не получил. Перебегая и прячась, он отбивался от солдат, которые пытались достать его своими длинными мечами, но больше попадали по веткам. Во все стороны летели щепки и многоэтажная ругань.

Барон от нетерпения подпрыгивал в седле, затем, поняв, что так просто с рыцарем не справиться, позеленел от злости и в ярости погрозил кулаком своим воякам:

— Долго он будет от вас как заяц скакать, сбежит еще! В мелкую капусту порубить, хватит с ним возиться!

— Ай-ай-ай. Прошу меня извинить, но не подобает высокородному господину выражаться словно последнему свинопасу, — улыбаясь до ушей, заметил Санька и, словно томная девица, слегка присел, разведя руки в стороны.

Старикашку от такой наглости едва не хватил удар. Лицо его стало таким красным, что казалось, еще немного — и из ноздрей пойдет дым и пламя. Глаза вылезли из орбит, рот судорожно открывался и закрывался.

— М-м… э-э… это ничтожество назвал меня свиньей. Р-ра-растоптать, — наконец он сумел прохрипеть своему оруженосцу.

При всем своем большом росте тот большим умом не отличался, поэтому, не мудрствуя лукаво, подлетел к наглецу, не пожелавшему быстро и безболезненно помереть, и со всего маху обрушил на него свой тяжелый меч. Если бы он еще и попал… Богатырь внимательно следил за его действиями и в последнее мгновение увернулся, ухватил детину за рукав, сильно дернул, добавив дополнительное ускорение. Увалень вылетел из седла и воткнулся головой по самую грудь в большую яму, по воле случая оказавшуюся под ним. Санька обошел вокруг неподвижно торчащих ног и, просвистев строчку из песенки: «Сама садик я садила, сама буду поливать», поднял меч.

Это было старинное двуручное оружие. Богатырь покрутил его в воздухе: пойдет, хотя и тяжеловат. Вот теперь можно и с закованными в латы бугаями побеседовать. Он осмотрелся и понял, что успел вовремя: белый рыцарь отшвырнул расколотый на две части щит и, тяжело дыша, прислонился спиной к одинокому дереву, росшему посреди поляны. Бежать ему было некуда. С трех сторон медленно приближались солдаты барона — потные, взъерошенные и злые.

— Молодец, странствующий. Расстарался, — улыбнулся Санька и, врываясь в круг, весело прокричал: — Ау, люди! У меня тоже есть билет на это представление! Чур, игрушки пополам!

Солдаты поначалу озадаченно посмотрели на него и затем хрипло рассмеялись. Им было все равно, сколько покойников они соорудят, лишь бы снова не пришлось бегать.

— Ребята, не боись, в салочки играть больше не будем, Представление продолжается: действие второе, белые начинают и выигрывают, — на манер дворецкого раскланялся паренек и, весело крикнув «Начали», с такой скоростью раскрутил свой меч, что тот загудел.

Воины в замешательстве переглянулись: этот поначалу казавшийся таким никудышным и безобидным «слуга» на самом деле оказался намного опаснее, чем загнанный рыцарь. Троица разделилась. Один остался добивать истерзанного поэта, а двое других накинулись на Саньку.

Два меча одновременно опустились на голову богатыря. «Оп-ля!» — воскликнул он, подставив под двойной удар свой меч. Затем мгновенно сделал шаг назад и, резко отведя клинок в правую сторону, «Оп…», легко парировал боковой выпад и тут же, крякнув «…ля», отбил второй — справа. Наступила небольшая пауза. Солдаты поудобнее перехватили свое оружие, готовясь к новой атаке, а богатырь стоял и сиял как новенький пятачок. Время, проведенное в клубе «Русских забав», было потрачено не зря — оружием он владел лучше противника. К тому же закованные в броню воины были намного медлительнее его, и парнишка решил малость поразвлечься. Следующий удар он не стал парировать, а просто присел, пропуская над головой сверкающую сталь. «Оп-ля!» — и он проскользнул под рукой другого воина, и пока тот разворачивался, снисходительно похлопал его по плечу: «Дядя, я тута». В ответ раздался яростный рев, и два «бронированных робота» как заведенные принялись направо и налево крестить воздух, пытаясь хотя бы чуть-чуть зацепить насмешника. Один из них в пылу атаки выдвинулся вперед и так сильно размахнулся, что совершенно раскрылся: прозвучало радостное «Оп-ля», и Санька, заехав нападавшему в глаз, сбил его с ног.

— Ай-ай-ай. — Он с осуждением покачал головой, продолжая ловко увертываться от второго противника. — Нехорошо, вспотев, на холодной земле лежать. Можно воспаление легких подхватить.

Эти выкрутасы едва не привели к беде. В очередной раз отпрянув, он споткнулся и грохнулся навзничь. Лицо солдата исказила торжествующая гримаса, и он, ухватив обеими руками за рукоять меча, ударил со всего маху, намереваясь пригвоздить поверженного богатыря к земле, который лишь в последнюю секунду успел дернуться в сторону. Отточенное лезвие со свистом вошло в землю и там застряло. Мигом вскочив на ноги, Санька сцепленными вместе кулаками со всей силы вмазал раскоряченной фигуре по затылку.

«Да уж, баловаться не стоит, прибьют-то по-настоящему. Пора заканчивать этот цирк, — несколько смущенно подумал он и своим любимым приемом выбил меч у успевшего встать на ноги первого противника. — Ну вот, с этими разобрались, а как там у моего нового знакомого дела?»

Рыцарь хотя и порядком устал, однако от такого поворота событий воспрянул духом и сам перешел в атаку.

— Темные люди, — пыхтел он, обрушив на противника шквал ударов.

— А ты их просвети; сонет прочитай или приветствие какое в рифму. Чтоб сдавались, — посоветовал, подойдя, Сань ка.

— Какая рифма? Я двух слов связать не могу, когда у моего носа сверкает чужой клинок.

— Это ты зря. Вот у меня знакомый кот есть. Он в любой обстановке стихи сочиняет.

— Как? Лишенное воображения животное — и разбирается в поэзии? — От удивления рыцарь даже остановился. Непростительная оплошность во время боя. Он тотчас получил по голове и рухнул на землю.

— Не, я так не играю, — насупился Санька, двумя резкими взмахами обезоружил последнего оставшегося на ногах противника, быстро наклонился к юноше и помог ему подняться.

— Живой я, живой, — простонал тот, приоткрыв один глаз.

— Радуйся, что удар пришелся вскользь, но свою железную шапочку можешь выкинуть, она ремонту не подлежит, — сочувственно заметил богатырь. — И вообще пора заканчивать, а то мне скоро захочется кого-нибудь убить. Когда-нибудь они от нас отстанут?

— Пока ее муженька не успокоим, не получится.

— Понял, — кивнул Санька, развернулся назад и замер. К ним, подобрав оружие, снова приближалась вся компания в полном сборе. Впереди с перекошенными от злобы лицами шли три слегка помятых воина. Между ними посередине шагал заляпанный грязью несчастный оруженосец, который наконец-то сумел выкарабкаться из ямы и теперь с мрачным видом размахивал подобранным топором. Следом плелись двое слуг, поднятых на ноги угрозами и бранью барона.

— У-у-у. — протянул богатырь, — сдается мне, народ на нас совсем обиделся. С чего бы это? Похоже, они ничего не поняли и снова собираются на нас наброситься. У вас тут все такие настырные?

— А ты думал, — ответил рыцарь, трогая шишку на голове. — Начнем все сначала?

— Нет, хватит. У меня своих забот полон рот. Продолжение показательных выступлений по фехтованию на мечах переносится на следующий раз. На обратном пути, если попросят. А сейчас нужно сказать пару ласковых этому ревнивому идиоту. Прорываемся через грязнулю. Он хоть с виду и здоровее их всех, но самый бестолковый, и, сдается мне, трус неимоверный. Главное — не пытайся кого-нибудь сразить, будет достаточно, если просто избежишь удара. Вперед.

Санька оказался прав. Завидев перед своим носом два сверкающих клинка, детина крепко зажмурил глаза и, выронив топор, кинулся на землю. Богатырь с рыцарем перепрыгнули через него и вырвались на свободу. Подскочив к бледному от страха барону, пытавшемуся развернуть лошадь и удрать, Санька выдернул его из седла и отпустил сильнейшую затрещину, от которой бедный муж без чувств покатился по земле.

— Всех порешу! — состроив жуткую гримасу, развернулся назад богатырь. — Пока не поздно, забирайте вашего хозяина и брысь отсюда. А то смотрите, загнется эта старая развалина — вас всех над главными воротами повесят за неоказание первой помощи пострадавшему. И без глупостей: тихо подошли, тихо подняли, тихо исчезли. Кто дернется, останется без головы. Ясно?

Боком, боком, втянув головы в плечи, люди барона взгромоздили неподвижное тело обратно на лошадь и, придерживая его со всех сторон, торопливо зашагали по дороге назад к замку и вскоре исчезли за поворотом.

Теперь можно было перевести дух.

Белый рыцарь посмотрел на небо, покачал головой, вздохнул и проговорил:

— Вот так и живу. А куда денешься?

— Трудно сказать. Давай знакомиться: меня зовут Санька, а тебя?

— Полное имя — Алекс Краунц фон Розен. Но обычно меня называют Белый Рыцарь с Алой Розочкой.

— Розочка?

— Видишь ли, мне мои знакомые девы почему-то всегда такой цветок дарят. — И рыцарь вытащил откуда-то из-под доспехов помятую, переломанную, но еще яркую алую розу.

— А говорил — луна, сонет.

— Так к этому необходимо еще капельку уважения, нежности и ласки.

— Тоже верно.