Смерть прокурора

      Переждав шум, вызванный сообщением, Алексей предложил всем разойтись вдоль железнодорожной насыпи с интервалом в десять метров один от другого. Цепочка получилась внушительная, не менее полукилометра, и флангами захватывала опушки леса по обе стороны поселка. Он дал знак начать продвижение, а сам с двумя понятыми отправился в усадьбу Ходырева, где занялся осмотром и составлением описи предметов, изымаемых из тайника. Хозяин, как он и предполагал, про тайник ничего не знал. Ни разу, по его словам, в курятник не заглядывал, не доходили руки. На вопрос, кому мог принадлежать этот тайник, пожал плечами.
      -- Не знаю.
      -- А предположения есть?
      -- Он же, чего тут... Его захоронка.
      -- Кто он?
      Андрей Ходырев усмехнулся.
      -- Имя, что ли? Тогда я и без вас разобрался бы. Без заявлений,-- он повернулся и ушел в избу. Но в избе обстоятельно и по-хозяйски расположился эксперт-криминалист Дьяконов, производил осмотр, и Ходырев отправился на улицу.
      В неприязненном отношении хозяина резон был, Алексей это понимал. Правоохранительные органы в данном случае сработали задним числом, когда человек исчез. Наверняка, Ходырев знает, что исчез не безымянный человек, а сосед Суходеев, догадаться теперь нетрудно. И он знает также, что из свидетеля в случае смерти Суходеева вполне может превратиться в подозреваемого, хотя оба его заявления в свое время были оставлены без внимания.
      Прошло около получаса, когда неподалеку от усадьбы раздались оживленные выкрики, и цепочка с обоих флангов вся собралась вокруг одного из бараков. Алексей вышел за ворота, мимоходом спросил Ходырева:
      -- Что там у них?
      -- Нашли чего-то,-- равнодушно отозвался тот и остался сидеть на обочине у поваленного плетня.
      Алексей пошел взглянуть, протиснулся через толпу ко входу в барак. Навстречу с кривой усмешкой появился участковый. Мотнул головой.-- Нашли, да не того.
      Под одной из сгнивших половиц возле стены, едва присыпанные землей, белели голой костью человеческие останки. На лицевой части черепа даже сейчас был виден длинный, рубленный след, скорее всего, от удара топором.
      Вслед за Алексеем в барак хлынули любопытные, и скуластый, худой мужчина, явно коми по национальности, уже в который раз рассказывал, как он вошел, как наступил на половицу, она хрястнула у него под ногой и перевернулась, и что он потом увидел. Кто-то из пожилых вслух по памяти прикидывал, кого и за какие грехи могли здесь угробить. Набиралось человека три-четыре возможных кандидатов, но, кажется, это был еще не предел. Список дополняли другие. Участковый решительно прекратил начавшуюся дискуссию и взялся восстанавливать цепочку.
      Однако дальнейшие поиски результатов не дали. Цепочка прочесала поселок до конца, углубилась в лес и лесом же, разделившись надвое, возвратилась на железнодорожную насыпь.
      Алексей поблагодарил людей за оказанную помощь и просил двоих доброхотов, если такие найдутся, остаться с группой до конца поисков. Вызвался коми по фамилии Веремеев. Сказал, что он в отпуске и дома ему все равно делать нечего. Вторым к следователю подошел пенсионер из местных старожилов Кропачев и ткНул пальцем в барак, в котором вырос и откуда его призвали в армию.
      ...Эксперт-криминалист Дьяконов с недовольным видом продолжал возиться теперь уже во дворе. Результаты были малоутешительные. Найдено несколько отпечатков пальцев, которые после сравнения с образцами предположительно были идентифицированы как принадлежащие Суходееву. Его "пальцы" нашлись также на никелированных частях разобранных мотоциклов. Но это лишний раз подтверждало уже известные выводы, и только.
      По расчетам Алексея усадьба Ходырева была наиболее вероятным местом совершения преступления. Эту задачу он, собственно, и поставил перед криминалистом: отыскать следы, предметы, орудия с тем, чтобы доказать их отношение к преступлению.
      Дорожно-транспортное происшествие после разговора с участковым, а потом с местным старожилам кропачевым пришлось исключить. Железнодорожная ветка била единственной дорогой сюда из города. Вдоль нее прямо по насыпи была набита мотоциклетная колея, по которой добирались в город жители лесоучастков, а когда наступал сезон -- многочисленные грибники, ягодники, позднее охотники. Правда, стороною, низиной шла еще дорога, но это был зимник, а летом даже в сухую, жаркую пору он превращался в непролазное болото и зарастал местами осокой и камышом. То есть, произойди ДТП, то красного цвета "Восход" и сам потерпевший были обнаружены на железнодорожной ветке в течение нескольких часов.
      Скорее всего, имело место преступление. Не исключено, что преступник мог свести счеты с Суходеевым не здесь, а где-то на стороне. Во временной раскладке дыр покамест достаточно, но вся собранная информация так или иначе замыкалась на Волковке, даже по приблизительным временным прикидкам. Из остальных версий ни одна не сработала. Поэтому он считает -- интересы Суходеева и интересы предполагаемого преступника сошлись здесь.
      Возможно, "олигофрены" (не сумели миром поделить тайник), это во-первых. Во-вторых, Ходырев, хозяин усадьбы, вполне мог по своим каналам вычислить Суходеева и рассчитаться с ним, что в общем и целом было бы даже справедливо. Если по совести, конечно, а не по закону. В-третьих, Устинов, хозяин другой усадьбы, который, примерно, в это же самое время перебрался с пасекой на новое место.
      Но главное -- найти труп. На худой конец, красного цвета "Восход", без номеров. Потом можно разматывать дальше.
      Участковый Суслов передал Алексею набросанную от руки схему местности, включая поселок, с результатами осмотра. Крестиками были помечены места, которые следовало проверить дополнительно: три колодца, два барака с пометкой (чердак), и еще крест -- на опушке леса справа, если встать лицом к железной дороге.
      -- Что тут?
      -- Пятно масла. Возможно, протек картер.
      -- Понятно. Анатолий Степанович, возьми себе этих помощников и начни с чердаков. А я пока приценюсь к колодцам, лады?
      -- Годится.
      -- Постой,-- Алексей придержал его за руку, заметив в глазах участкового азарт. Даже схема, составленная с большим толком и дотошностью, несколько выходила за обычные служебные рамки.-- Скажи, что ты об этом думаешь?
      -- Что думаю?.. Честно?
      -- Желательно.
      Алексей улыбнулся, но старший лейтенант шутливого тона не принял. Он скосил глаза на сидящего с безучастным видом Ходырева и коротко, со злостью отрубил:
      -- Он. Его рук дело.
      -- Есть основания?
      -- Без оснований.
      -- Тогда каким образом?
      -- Двоюродный братец. Знаю, как облупленного.
      Алексей разочарованно присвистнул.
      -- Ну, братья-славяне, вы даете! А меня, стало быть, за золотоордынца держите? Так, что ли?
      -- Его почерк,-- упрямо повторил Суслов, вновь не принимая шутку.-- И поза, когда нашкодит, та самая. Мол, знать ничего не знаю. Мое дело сторона.
      -- А если, действительно, не знает? Поза, увы, не доказательство.
      -- Для меня доказательство,-- отрубил участковый и с добровольными помощниками отправился исследовать чердаки.
      История с двумя проигнорированными заявлениями Ходырева теперь сделалась яснее. Хотя подобная практика в милиции повсеместна независимо от родственных отношений.
      Алексей отыскал все три колодца. Трава вокруг них была отоптана. Гнилые доски от развалившихся колодезных будок частью раскиданы по сторонам, частью сгружены. Разрушена у всех трех верхняя часть сруба, стволы завалены бревнами. Время, кажется, сделало свое дело, но, возможно, постарались неумелые помощники, проявив излишнее рвение. Наконец рвение мог проявить и преступник, скрывая следы.
      Алексей тщательно обследовал каждый колодец с прилегающим участком земли, но ничего подозрительного не обнаружил. Пятен крови такой дождь после себя, разумеется, не оставит -- трава была слишком мокрая. Следов волочения тоже. Не нашлось хотя бы клочка ткани, пуговицы или зацепившейся нитки, обломанного куста, чтобы отдать приоритет одному из колодцев, а не расчищать все три. Будучи городским жителем, он плохо представлял, как это лучше сделать.
      Подошли участковый с Веремеевым и Кропачевым, тоже ни с чем. Переговорив, пришли к выводу, что колодцы -- последнее, что им осталось проверить на территории поселка. И желательно сделать это засветло.
      Веремеев, когда составляли опись, заприметил у Ходырева во дворе пару крючков, какими орудуют грузчики на лесоповалах, и вместе с Кропачевым они вызвались изготовить багры. Участковый Суслов взялся расчищать от досок и прочего хлама площадку вокруг колодца. Алексей отправился прогуляться по поселку -осмотреться, и, когда вернулся, багры были уже готовы -длинные, из сухих легких лесин, с намертво примотанными на концах крючками.
      Орудуя на пару и с большой сноровкой, Кропачев с Веремеевым цепляли в колодце обвалившееся, рыхлое звено сруба и, с гаканьем, перехватываясь, вытягивали наружу. Получалось споро, и вскоре колодцы были от завалов очищены. Но трупа, сколько они ни шарили по дну, ни в одном из них не оказалось. Последняя из отрабатываемых версий, похоже, оборачивалась пустышкой. Другие в собранном материале попросту не просматривались.
      Подошел эксперт Дьяконов. Трехчасовой осмотр в усадьбе Ходырева никаких дополнительных сведений не дал. Ни малейшей зацепки. Дьяконов хмыкнул, оглядев их работу, с наслаждением закурил.
      -- Что-то ты, братец, недодумал в этом деле. Не вытанцовывается.
      В снисходительном тоне, в голосе с ленивой бархатной развальцей Алексей почувствовал соответствующую оценку, пусть ненамеренную, своим профессиональным качествам. Он промолчал, но спустя некоторое время с вежливой категоричностью отправил Дьяконова с аналогичным осмотром в покинутую избу Устинова.
      -- Может, плывуном затянуло? -- высказал предположение Веремеев, провожая эксперта глазами.
      -- Это как?
      -- Ну, как сказать-то тебе?.. Сруб, он когда дырявый, прогнил то есть, в щели глина, песок, жижа всякая лезет. Плывун называется. Мелеет тогда колодец. Ну, люди это дело чистят. иной раз и сруб переберут наново.
      -- Да нет,-- решительно возразил Кропачев.-- Плывун, это когда вода есть. А колодцы, все три, вишь, обсохли. Ушла вода,-- он зло сплюнул и подытожил какую-то давнюю свою мысль: -- На дурное дело трава не растет, не то что...
      Не договорил.
      -- А ты, Анатолий Степанович, чего молчишь?
      Участковый с хмурым видом решительно отрубил:
      -- Плохо искали.
      -- Ты думаешь?
      -- Знаю. Голыми руками, на шару Ходыренка не возьмешь. Что-что, а концы хоронить умеет.
      Алексей, хотя был расстроен неудачей, рассмеялся. Братская неприязнь становилась забавной.
      -- Что значит хоронить концы? Например?
      -- Охотник он. Пушник. Да и по рыбе тоже мастак, не отнимешь, -- нехотя проговорил Суслов, и было понятно, что сказано не в похвалу.-- Вреде леса кругом повывели, а Ходыренок даже в поскотине умудряется, по десятку лис берет за сезон капканами. Больше, чем все райохотобщество. Браконьерит, конечно. Кое-что похуже сдает для отвода глаз, остальное -налево по черной цене. И ни разу, кстати, не попался. Ни с мясом, ни с рыбой, ни с пушниной.
      -- А может, слухи? Мало ли, прихвастнул раз-другой. И покатилось?
      -- Не слухи. Сам с ним бывал, знаю. Вон, второй "жигуль" добивает. В пожарке таких денег не платят.
      Теперь Алексею была понятна причина неприязни участкового к двоюродному брату. Отнюдь не по долгу службы. Удачников и вообще талантливых людей худо терпят, сразу ставят вне закона и травят непримиримо до скончания дней. Он поднялся, постучал по циферблату.
      -- Через сорок минут собираемся. На этом самом месте. Желательно, каждый с вариантом.
      Пенсионер Кропачев и Веремеев, оба с важностью кивнули и углубились в размышление. Алексей один отправился к Устиновской избе, которая располагалась рядом с железной дорогой. Под "хазу", да еще с тайником, она разумеется не годилась. Слишком торное место в отличие от ходыревской усадьбы, расположенной в полукилометре от железки, к тому же на отшибе, почти в лесу. Другое дело, что Суходеев, воруя, наверняка, не ограничивался одним ходыревским имуществом. Мог заглянуть сюда тоже и нарваться... А если нарвался, то зачем отскда тот же Устинов или Ходырев, или кто-то из "олигофренов" потащит труп на себе в гору за двести метров, чтобы свалить в колодец? Гораздо проще перенести за линию. А там -- дикая вырубка десятилетней давности, черт ногу сломит. Лучше места не придумаешь. Через месяц зверье обгложет труп до костей, и тех не оставит. Но пусть поработает криминалист, с выводами забегать не стоит.
      В избу он заходить не стал. Поднялся по насыпи. Его внимание привлекла неглубокая выемка в десятке шагов от тропы. насыпь была -- шлак с песком, но местами она успела обдерниться, местами сохранились проплешины с редкой щеточкой травы. Пожалуй, яма выглядела здесь не вполне логично. Зеленые травинки, подрезанные, надо думать, лопатой, не успели даже подвялиться. Правда, под действием дождя контуры ямы оплыли, и она походила теперь на воронку.
      Алексей постоял, соображая, потом сунул в карман пригоршню песку из ямы и повернул назад. По пути он сделал небольшой крюк мимо барака, где были обнаружены человеческие останки, подобрал возле крыльца проржавелый, но крепкий еще ковш.
      Веремеев с Кропачевым сидели вдвоем, как он их оставил, в глубоком размышлении. Посасывали папироски. Алексей попросил перевязать на конец шеста вместо крюка ковш, мол, у них это неплохо получается. Когда черпак был готов, он опустил шест в колодец и повозил черпаком по дну. Потом, перехватываясь, вытащил его наружу, заполненный вонючей, липкой грязью. Оба помощника наблюдали за его действиями с озадаченным видом.
      Алексей опрокинул содержимое на землю и, волоча шест за собой, двинулся к другому колодцу. Веремеев с Кропачевым молча последовали за ним.
      Второй колодец оказался гораздо глубже, и пробу грунта удалось подцепить только с третьей попытки. Зато в черпаке вместо липкой, вонючей грязи оказался сырой песок с частицами шлака.
      -- Ну? И че будто бы? -- подсунулся Веремеев. Даже сунул в песок палец, потрогать.
      Алексей вывернул из кармана на ладонь принесенный с собой песок, подмигнул.
      -- Плывун.
      -- Дак это... где взял-то?
      -- С насыпи.
      -- Вот так да-а...-- Веремеев поскреб в затылке, потом подхватил с земли черпак и, спотыкаясь, едва не вприпрыжку устремился к третьему колодцу, через пять минут он показался назад.
      -- Ну? -- грозно издали спросил Кропачев.
      -- Грязь, гольная.
      -- А я тебе че говорил? -- удовлетворенно кивнул Кропачев, хотя ничего такого он не говорил.-- Откапывать теперь надо.
      Помощники засуетились. Шустрый Веремеев куда-то убежал, кажется, за веревками. А Кропачев принял руководство на себя.
      -- Ты вот чего, парень, сходи за участковым пока. А то нам вдвоем не справиться тут. В ту сторону, кажись, пошел,-- он махнул рукой.
      Когда Алексей, участковый и Дьяконов подошли к колодцу, у помощников все необходимое было уже готово. Верхние венцы, которые находились вровень с землей, теперь оказались вынуты и валялись в стороне, а поперек зияющего отверстия в вырытой по краям канавке лежало тонкое бревно с переброшенной через него вниз веревкой. На конце веревки поперек они привязали короткую палку, чтобы можно было стоять, опираясь на палку двумя ногами. Сухой, легкий Веремеев держал в руках лопату с перерубленным пополам черенком, и, судя по азартной решимости на лице, лезть в колодец собирался именно он.
      -- Ты токо за стены не цепляй,-- строго напутствовал Кропачев.-- А то завалит, не дай бог.
      -- Ну дак...
      -- Кричи, если чего.
      Веремеев сел на бревно поперек и пристроил ноги на палку. Начали спускать втроем. Дьяконов тем временем возился с фотоаппаратом. Наконец веревка ослабла. Кропачев сложил руки рупором.
      -- Вода есть?
      -- по колен...-- глухо прозвучало из колодца.
      -- Песок?
      -- Песок...
      Минут через десять Веремеев велел опустить к нему багор. Потом дернул за веревку, чтобы поднимали. Вскоре голова Веремеева с жидкими, спутанными волосами показалась из ямы. Его подхватили с разных сторон и выдернули на поверхность.
      -- Ну?
      -- Как будто зацепил, то ли дерюга какая, то ли за одежу?
      Он выкатил бревно из канавки, чтобы не мешало, и теперь все начали подымать багор с грузом.
      Одного взгляда на вытащенный мешок было достаточно, чтобы определить -- в нем труп. Эксперт Дьяконов защелкал затворам фотоаппарата, фиксируя на пленку различные ракурсы. Потом с осторожностью, словно с тяжелобольного, стащили один мешок, затем другой. Шустрый Веремеев заглянул в лицо, позеленел и тут же засеменил в сторону травить. Больше к трупу близко не подходил. Зато пенсионер Кропачев глядел вокруг победителем. Он и заметил первым приближающегося к ним Ходырева. Усмехнулся.
      -- Еще помощник топает.
      Перед Ходыревым молча все расступилисв, и каждому было понятно, почему они так сделали. Ходыреву, должно быть, тоже. Он постоял, не без любопытства озирая труп с подогнутыми к подбородку коленями. Обошел его. Заглянул в лило и, не сказав ни слова, ни на кого не взглянув, отправился назад.
      -- Знакомый, или как? -- не утерпев, бросил ему в спину участковый.
      Ходырев не ответил, даже не повернул головы. Такая реакция ни на один вопрос однозначного ответа не давала.
      С осмотром трупа и с протоколом провозились до темноты и, когда уходили, набросили сверху дырявый брезент, придавили по краям кирпичами. Эксперт-криминалист Дьяконов от каких-либо категорических заключений отказался, сославшись, что трупы -это не по его части. Но в качестве предположения... если судить по распространению трупных пятен и гнилостных изменений, смерть наступила с неделю назад, может чуть больше. Очень похоже на большую потерю крови, поскольку ни один из жизненно важных органов не поврежден. Почему нога оказалась отдельно, он, Дьяконов, хоть убей, не понимает, чем могло оторвать, когда, при каких обстоятельствах? Нужна медэкспертиза. Могла ли смерть произойти от утопления? Скажем, оглушили, потом столкнули в колодец? Да, могла. Но необходимо вскрытие на наличие воды в легких. О сроках пребывания в воде тоже он судить не берется, там масса взаимодополняющих признаков. Но опять же, если в качестве предположения, тогда дня два, три, четыре... Где-то в этих пределах он бы дал. Но и то ориентируясь больше на состояние одежды, нежели трупа.
      Они уже подходили к усадьбе Ходырева, когда поднялся ветер, и стал накрапывать мелкий дождь. Враз потемнело.
      Дьяконов прошел в избу, а Алексей задержался у ворот возле железной бочки под водостоком. Вначале он намеревался ополоснуть в ней руки после осмотра, но вспомнил, что это именно та бочка, в которой Золотарев, намотав на руку волосы, утопил Иру Калетину. Вероятно, на глазах у Суходеева и Чераневой.
      Он обошел бочку кругом дважды, представляя в подробностях разыгравшуюся здесь сцену убийства, как если бы сам был свидетелем. Поверхность воды в бочке шла мелкой, ровной рябью. Так бывает, когда рядом проходит железнодорожный состав, но состав не проходил, тем более рядом, и ветер сюда тоже не задувал, поэтому рябь выглядела несколько странно.
      Алексей сунул руку к воде, желая зачерпнуть. Но в воздухе раздался легкий треск, похожий на щелчок, и кончики пальцев словно наткнулись на иголки. "Электрический разряд? -- он удивился.-- Но грозы, кажется, нет. Дождь сеет". Он повторил попытку -- и снова раздался треск электрического разряда. Он резко отдернул руку, потряс, чувствуя, что рука в локте занемела.
      -- Не бочка, а конденсатор, черт бы его...-- пробормотал он, заглядывая внутрь. Из воды, ему показалось, бледным, плоским пятном глянуло на него неживое лицо.
      Он отшатнулся. Но взял себя в руки, решив, что лицо в бочке -- его собственное. Отражение. Хотя тут же усомнился: какое может быть отражение при такой ряби?..
      Чувство неуверенности, даже подавленности навалилось на него и, казалось, оно исходит от этой проклятой бочки, чем дольше он тут торчит, тем сильнее. Алексей отступил пару шагов, затем еще, и злобная, гнетущая раздражительность в нем как бы истаяла. Дышать стало легче.
      Он провел дрожащей ладонью по мокрому от пота лицу и отправился в избу.
      Ходырев сидел на кровати, свесив между колен широкие кисти рук. Курил. Эксперт Дьяконов разложил на столе содержимое свого вместительного кофра, тасовал катушки с пленкой, что-то помечал. При появлении следователя обернулся.
      -- Ты чего такой кислый? Смотреть противно.
      -- Не смотри,-- вяло огрызнулся тот.
      -- И в самом деле...
      Напевая себе под нос, Дьяконов упаковал кофр и отправился в угол к рукомойнику. Через минуту из угла донесся его удивленный возглас.
      -- О, черт... Не понимаю?
      Алексей в раздумье опустился на лавку и поначалу не обращал на него внимания. Но вскоре Дьяконов сам обернулся к ним, совершенно растерянный.
      -- Что за ерунда? Взгляни.
      В руке он держал крышку от рукомойника на отлете, словно лягушку, и с любопытством ее разглядывал.
      -- Ну? Взглянул,-- грубо отозвался Алексей, удивляясь собственной раздражительности.
      -- Не льется,-- Дьяконов постукал снизу по соску, подержал.-- Вода не льется, видишь?
      -- Значит, надо налить.
      -- Полный! В том и дело.
      Алексей подошел. В избе было темно, и он осветил угол фонарем. Рукомойник, действительно, был полон, с краями. По его поверхности бежала мелкая рябь. Дьяконов нахлобучил сверху крышку, и она задребезжала, позвядивая. Он поднес руку, чтобы поднять сосок, и крышка запрыгала, как на кипящей кастрюле.
      -- Откуда вода? -- Алексей обернулся к Ходыреву.
      -- Из бочки.
      -- Ты что-нибудь понимаешь?
      Скрипнула кровать. Ходырев поднялся и молча прошел к рукомойнику. Алексей видел, как он что-то снял с шеи. Вероятно, нательный крест и сунул под крышку. Дребезжание в ту же минуту прекратилось. Алексей попробовал воду -- она бежала. Он сполоснул руки и остановился перед тлеющим огоньком сигареты над кроватью, повторил вопрос.
      -- Что это?
      Ходырев пожал плечами.
      -- Говорят, дурное место, Волковка.-- В его голосе прозвучала усмешка.
      -- Типичный полтергейст,-- подал из угла бодрую реплику Дьяконов.-- я, правда, раньше с подобными делами, не сталкивался, но признаки те же самые, уверяю.
      -- Что такое полтергейст? -- спросил Ходырев.
      -- Ну... аномальное явление, так сказать.
      -- Ненормальное, что ли?
      -- Ну, да. А в чем, собственно, дело?
      -- Дело, собственно, в том, что если ни черта не понял, надо так и сказать. А не квакать на ученом волапюке! -взорвался Алексей, испытывая необъяснимую досаду, и в то же время сознавая правоту Дьяконова, упоскольку словом "полтергейст" эксперт обозначил ряд однородных явлений, и только.
      -- Да что с тобой? -- вскричал с обидой Дьяконов.
      -- Извини, Вадим Абрамыч... накатило,-- Алексей тряхнул головой и ушел в другой угол.
      Некоторое время держалась напряженная тишина. Неожиданно первым подал голос Ходырев.
      -- Уезжать надо.
      -- Почему?
      -- Перегрыземся здесь... до утра.
      -- Он прав,-- буркнул Дьяконов.
      Внутренне Алексей с ними согласился. В скором времени подойдет участковый Суслов, который отправился проводить понятых на попутный состав, тогда образуется еще одна зона конфликта. Но почти за полдня поисков они так и не установили место преступления, не нашли орудие убийства. Понятно, что потерпевший скончался не возле колодца, труп был перемещен. Откуда?.. Если смерть наступила от потери крови, значит, где-то она должна быть пролита, и вольшом количестве. На открытой местности? И ее заполоскало дождем? А если в помещении? в этом случае следы кто-то уничтожил. Тщательно и умно уничтожил. Едва ли на такую кропотливую, тщательную работу способны "олигофрены", да еще после совершенного убийства. Хотя убийства, строго говоря, не произошло. Суходеев скорее всего был оставлен в беспомощном состоянии в безлюдной местности. Возможно, труп был обнаружен позднее... кем-то, кто не хотел связываться с милицией (с участковым Сусловым?), опасаясь подозрений в свой адрес. Поэтому этот кто-то спрятал труп, а следы уничтожил?
      Алексей продолжал прокручивать в голове различные варианты, и все явственней проступала фигура Ходырева, хотя против него прямых улик пока не было. На многие вопросы даст ответ судмедэкспертиза, и, пожалуй, дарню придется не просто. Все из-за мерзавца, который в течение года терроризировал его, как хотел. Теперь он, Алексей, занял место мерзавца и тоже пытается загнать его в угол, оставить семью без мужа и без отца. Чем он лучше того, кто настораживал вилы и набивал порохом печь? Ничем. Война закона против собственного народа продолжается...
      -- Хорошо, мы уедем,-- согласился он.-- Но Ходыреву я должен задать несколько предварительных вопросов. Для ясности.
      -- Мне уйти? -- все еще обиженным тоном осведомился Дьяконов, и Алексей вновь почувствовал к нему необъяснимое раздражение.
      -- Вам задание, Вадим Абрамыч. Пока окончательно не стемнело. Обследуйте бочку под водостоком.
      -- С какой целью?
      -- В этой бочке утопили человека, Калетину. Мне кажется, тут есть определенная связь.
      Дьяконов вышел. Алексей пересел ближе к Ходыреву, возле окна. Спросил:
      -- Что у вас за отношения с участковым?
      -- У меня никаких.
      -- А у него?
      -- Это пусть он скажет.
      -- И все же?
      -- Двоюродный брат по матери,-- в голосе послышалась усмешка.
      -- Почему он не отреагировал на два заявления в милицию, тем более от брата?
      -- Некогда, говорит, пустяками заниматься.
      "Что ж, для начала неплохо,-- подумал Алексей.-- Вину признавать не станет. И, кажется, не болван. Ладно, продолжим. Топить не буду, но не вздумай срезаться на пустяках. Помочь тогда не смогу". Он про себя пожелал Ходыреву удачи.
      -- Когда последний раз вы были в Волковке?
      -- Вчера.
      -- Была причина?
      -- Хозяйство тут. Какая еще причина?
      -- А до вчерашнего дня... когда последний раз были?
      -- Перед праздниками. Седьмого, то ли восьмого. После дежурства.
      -- Две недели прошло, что же вы раньше не наведывались в хозяйство?
      -- Жена уговорила. Картошку садить приспичило, вот она и... Битый час препирались.
      -- Значит,она может подтвердить?
      Ходырев промолчал, как бы не придавая такому пустяку значения.
      -- Вчера в какое время вы приехали в Волковку?
      -- Около десяти. Вроде.
      -- На чем?
      -- Обычно, попутным.
      -- А назад?
      -- Тоже.
      -- В каком часу?
      -- Ну... перед дождем, в три или в четыре.
      -- Машинист локомотива знакомый?
      Это была ловушка. Если запрятанный труп и все остальное -дело рук Ходырева, значит, мотоцикл, масляный след от которого остался в лесочке, тоже исчез не без его помощи. Возможно, Ходырев на нем и уехал. Сейчас парень начнет крутиться и запутает себя сам.
      Наступила пауза.
      Алексей сочувственно выжидал. Именно эти паузы в "скользких" местах, когда допрашиваемый чувствует опасность и начинает обдумывать ответ на простой в общем-то вопрос, нередко выдают его с головой. однако голос хозяина прозвучал спокойно, с некоторым даже сомнением.
      -- Это какой машинист? Вперед или назад?
      -- В город. Из Волковки в город. Вы его знаете?
      -- Этого знаю. Емельянов Сашка. А туда -- нет. Вспомнит, наверно. Я ему полпачки "Астры" оставил.
      Алексей облегченно вздохнул.
      -- Где он вас посадил?
      -- Здесь, в Волковке. С горы заметил, что бегу, остановился.
      "Отличная подробность. Если по-настоящему, то надо взять тебя сейчас под стражу и все эти подробности уточнить, Я, разумеется, делать этого не буду. Если закон не защищает человека, то пусть не мешает человеку защищаться".
      Хотя мотоцикл не обязательно дело рук Ходырева. В кустах без хозяина он простоял с десятого мая. При нынешних криминальных нравах его мог увести всякий, кто случайно там оказался, и кто мало-мальски владеет техникой.
      -- Вы находились здесь с десяти утра и до трех-четырех часов вечера. Что вы делали все это время?
      -- Уборкой занимался. После погрома.
      -- Целых пять часов? Чем именно?
      Пока ходырев перечислял, Алексей наблюдал в окно за Дьяконовым, который кружил вокруг бочки с такой же идиотской физиономией, какая была недавно у него самого.
      -- Довольно, Андрей Дмитриевич,-- перебил он Ходырева.-Вот, прочитайте внимательно и подпишите.
      "Первая проба, кажется, прошла удачно. Теперь моли Бога, парень, чтобы график твоих дежурств и заключение медэкспертизы о сроках смерти совпали. Чтобы оперативники не нашли "Восход" с твоими лапами и ту штуковину, которой ты, если это ты, оторвал мерзавцу ногу. Кое о чем я тебя предупредил, так что... крутись".
      Он сунул протокол в папку, поднялся.
      -- Когда состав?
      -- Пора бы. Давно не проходил.
      -- Без расписания, что ли? -- и, не ожидая ответа, шагнул за порог.
      Странная мысль пришла на ум Алексею в это самое мгновение. Калетина была утоплена здесь, в этой бочке. Убийца Золотарев, который утопил девушку, вскоре утонул сам. У трупа потерпевшей железнодорожным составом отрезало ногу. Труп Суходеева, извлеченный из воды, тоже оказался без ноги. Тоже без левой, и ниже колена. Наконец, Черанева, сообщница -- близка к помешательству. Как и мать потерпевшей Калетиной, которая от горя помешалась в уме...
      Можно допустить, разумеется, что все это совпадение, прихотливая игра случая. Но убийства младенцев, расследованием которых занимался Махнев, продолжали эту цепь совпадений, свидетельствующих скорее о железной закономерности.
      Он вспомнил вживе висящий на колу труп пятидесятилетнего убийцы с подогнутыми ногами, с вывалившимся, толстьм языком и его манеру подвешивать плачущего младенца на гвоздь за дверь. Похоже, жертвы хватали своих палачей за ноги.