В ее маленьком мирке день выдался пасмурным. На небе клубились тучи, тяжелые, темные, предвещавшие грозу. Мы сидели под деревом, и она собиралась с мыслями, не зная, с чего начать.
– Ты из иного мира, — подсказал я, чтобы помочь ей. Тогда она стала рассказывать о программах своей станции и как им удалось осуществить направленную передачу результатов всех начальных опытов на этот пустынный клочок земли, где мы с ней сейчас находились.
– Помимо всех других соображений мы хотели подстраховаться на случай неудачи. Мы еще не знали, к чему приведет «стыковка» миров, которые мы называем «параллельными». Не произойдет ли взрыва.
– Твой мир сильно отличается от нашего? — быстро спросил я.
– Он почти такой же, — ответила Сюзанна. — События происходят почти одновременно. Особых расхождений нет, хотя отдельные, совсем недавние события могут в чем-то отличаться. Происходит некое «выравнивание», словно оба мира движутся к одной цели, но разными, хотя и во многом совпадающими путями.
– Ты имеешь в виду твой и мой миры. Но есть же и другие?
– Мы о них пока ничего не знаем. В сущности, первое успешное перемещение нам удалось осуществить лишь на прошлой неделе. Мы думаем, что твой мир — самый приближенный к нам. Придет время, и мы войдем в соприкосновение с мирами, о которых сейчас даже не подозреваем.
Я поежился, словно от холода, представив все, что могло произойти в прошлом и каково будет, если все это повторится многократно во всех параллельных мирах.
Сюзанна, объясняя мне все это, была совершенно спокойна.
– Возможно, вы узнаете об этих мирах раньше, чем мы, — продолжала она. — Ваша станция похожа на нашу и, вполне вероятно, проводит те же опыты. Насколько мне известно, ваши люди уже побывали у нас. — Она неожиданно улыбнулась. — А ты, например, встретился с моим двойником. Как она тебе понравилась? Она очень похожа на меня?
– Ты сама должна была видеть ее вчера вечером. Она стояла около моего вездехода.
Сюзанна смутилась.
– Вполне возможно, но я не могла ее видеть. Неужели ты не понимаешь? Я не могу выйти из четко очерченного круга моего мира и не могу увидеть то, что происходит за чертой в твоем мире. Я должна ждать контактов, таких, например, как у нас с тобой. Я должна получить нужную информацию и передать ее на станцию. Прости, дорогой, если тебе покажется, что я использую тебя, чтобы что-то выведать.
– Я все еще не понимаю, — возразил я.
– Если я выйду за пределы очерченного круга, то в вашем мире встречусь со своим двойником, а наше одновременное пребывание в одном месте невозможно.
У меня пересохло в горле. Я почувствовал, как упали на лицо первые капли дождя.
– Что произошло бы, если б я заставил тебя сесть в мою машину вчера? — спросил я.
– Появился бы мой двойник. Должен был появиться. И, кажется, так и случилось. Мы встретились бы на границе временного круга. А потом… Я не знаю, что было бы потом. Мы могли бы как-то слиться, физически и интеллектуально. Но мы не смогли бы сосуществовать раздельно в одном мире. Должно быть, мы просто исчезли бы, взаимно аннигилировались. Это единственное разрешение проблемы.
– Какой тогда во всем этом смысл? — воскликнул я.
– Рано или поздно настанет день, когда в этом будет смысл. Вчера ты рассказал мне об авиационной катастрофе. Я сообщила об этом на нашу станцию. Мы постарались отложить вылет.
– Значит, вы смогли предотвратить катастрофу?
– К сожалению, нет. Мы помешали самолету подняться в воздух, но он взорвался на взлетной полосе. Я уже говорила тебе, наши миры настолько близки, что история стремится «уравнять» их.
Я рассказал Сюзанне о последних событиях в нашем мире. При этом я испытывал стыд, что так плохо обо всем осведомлен, и решил на будущее уделять внимание не только спортивным новостям.
Газету, которую я захватил, мы прочитали вместе. Сюзанна сразу же отметила некоторые расхождения между событиями в ее и моем мирах.
– Я буду приносить тебе свежую газету каждый день, хочешь? — предложил я.
– Можно и книги по истории тоже, — согласилась Сюзанна. — Хотя книги, наверное, не имеют расхождений. Различия между нашими мирами бывают столь ничтожны, что их едва удается выявить.
– В таком случае лучше полагаться на газеты. У меня будет предлог видеться с тобой каждый день, — обрадовался я.
Если бы не Сюзанна, я сегодня же отряхнул прах Фалькомба со своих ног. Подальше от Меллорза, его отеля и всего прочего…
Но я увидел в ее глазах отчаяние.
– Джон, — тихо промолвила она. — Мы не сможем больше встречаться. — Уткнувшись мне в плечо, она прошептала: — Ты этого не знаешь, Джон, но у нас так мало времени. — Голос ее звучал глухо.
Она отступила назад, жадно вглядываясь в меня. По ее щекам струились слезы.
Пошел дождь, послышались далекие раскаты грома, надвигалась гроза. Сюзанна расстегнула куртку и быстро начала раздеваться, бросая одежду на пластиковый коврик. Когда она сняла джинсы и ее обнаженное тело заблестело под дождем, она стала похожа на изваянную из мрамора статую.
– Не медли, прошу тебя, дорогой, — прошептала она. Сдвинув в сторону одежду, она легла на коврик и протянула ко мне руки.
Я смотрел на Сюзанну и растерянно бормотал что-то о том, что нас могут увидеть.
– Нас никто не увидит, — успокоила она меня. — Ты в моем круге. Это мой мир, и только ты можешь меня здесь видеть. Мы здесь совсем одни. Мой мир будет благодарен тебе, Джон, за всю информацию, которую ты нам дал… А теперь я прошу кое о чем для себя, потому что люблю тебя. Пожалуйста, Джон, прошу тебя…
Я лег с ней рядом, я целовал ее и любил, как она того желала. Наши ласки были нежны и неторопливы. Мы не хотели спешить и продлевали каждую минуту нашей близости, несмотря на то, что шел дождь и небо над нами раскалывалось от раскатов грома.
Я был так счастлив, я не находил слов, чтобы сказать Сюзанне, как я люблю ее. Невозможно было описать выражение ее лучезарных глаз и ее лица в серебряных капельках дождя, когда она, вся светившаяся счастьем, смотрела на меня.
– Тебе пора уходить, милый, — наконец прошептала она.
Я попытался спорить, но понял, что это бесполезно.
Натянув промокшую одежду, вздрагивая от озноба, я неохотно покидал ее мир.
В моем мире дождя не было, сияло чистое небо, и я невольно оглянулся на Сюзанну. Злой ветер метнул ей в лицо пряди мокрых волос и почти скрыл ее от моего взора. Брызги дождя, летевшие в мою сторону, исчезали в ярде от меня. Я все еще слышал приглушенный рокот грома. Небо прочертил зигзаг молнии, сверкнувшей совсем близко, за кронами высоких деревьев, под которыми я оставил Сюзанну.
Внезапное предчувствие толкнуло меня снова за линию соприкосновения наших миров.
– Сюзанна! — отчаянно крикнул я. — Здесь опасно оставаться. Пойдем со мной.
– Я не могу, — ласково улыбнулась она. — Не забывай. — Она взглянула на часы. — Через минуту за мной приедут. Лицо ее снова стало серьезным.
– Береги себя. И… держись подальше от Билла Страттона. Обещай мне.
Когда я покидал ее, снова сверкнула молния, ветер быстро гнал тучи, приближалась буря. Я еще раз окинул взглядом бухту, два дерева и тропку, ведущую к отелю. Второй Сюзанны нигде не было.
Это означало, что моя Сюзанна не переступит черту и не покинет свой мир. Она никогда его не покидала.
Я вовремя оглянулся, чтобы еще раз увидеть яркий слепящий зигзаг. Я видел, как большое дерево вспыхнуло, подобно костру из сухого хвороста, и с оглушительным треском, словно взорвавшись изнутри, расщепился его ствол. Огромные его куски полетели в разные стороны. Раздался еще один приглушенный треск и слабый крик.
Я увидел, как моя Сюзанна в своем жестоком мире превратилась в горящий факел и бессильно рухнула на землю, когда обломок разбитого молнией дерева упал на нее.
Я успел увидеть это, прежде чем ее мир, мигнув, как падающая звезда, погас. Деревья моего мира стояли во всей своей красе, не тронутые бурей, и трава под ногами была сухой. Здесь не было дождя.
Не было и моей Сюзанны.
Глава 5
Решив напиться до беспамятства, я вовремя сообразил, что «Фалькомб» для этого не подходит.
В моих обстоятельствах мало кто может знать, чего он хочет, поэтому я не сужу себя строго. Надо было бы пойти в какой-нибудь обыкновенный кабак, где меня никто не знает, и пить там втихую, не причиняя никому неприятностей. Но я выбрал «Уотерменс-Армс», ибо втайне надеялся встретить здесь кого-нибудь, кому смогу излить душу.
Моей жертвой стал Пабло. Правда, поначалу он сам заговорил меня до смерти, жалуясь на Меллорза, до тех пор пока лицо его не стало двоиться в моих глазах.
– Знаешь, у меня родилась неплохая идейка. — Неожиданно иным тоном сказал он. — Свой иск Меллорз предъявил мне устно, не так ли? — Это почему-то настолько его позабавило, что он долго смеялся. — Ты понял? — Наконец, передохнув, он утер слезы, выступившие на глазах от пьяного смеха. — Письменного заявления об иске он ведь не сделал. Значит, никакого документа не существует.
Это снова развеселило его. Он с трудом стал наконец серьезным.
– О его намерении выставить иск знаем только ты да я. Если с Меллорзом что-либо случится… Понимаешь? Несчастный случай…
– Пабло, завтра утром голова у тебя будет посвежее, тогда и поговорим, — предостерег его я, встревоженный таким поворотом дела. Пабло загадочно улыбнулся. Хмель как рукой сняло.
– Ошибаешься, друг. Завтра с похмелья я буду чувствовать себя препогано. Закажи еще виски, теперь твой черед. Знаешь, я думаю, следует еще разок поговорить с Меллорзом и попытаться уладить все миром, как ты считаешь? Прежде чем завалиться спать, я попробую вразумить его.
Это мне совсем не понравилось.
– Я пойду с тобой, Пабло, — предложил я. — Может, мне удастся убедить его?
Кто меня дергал за язык? Лучше бы я этого не говорил.
Через пятнадцать минут мы нашли Меллорза в коктейль-холле отеля «Фалькомб». Он оживленно беседовал с друзьями и был крайне недоволен тем, что ему помешали.
– Да, да! — раздраженно вскинулся он. — В чем дело?
– Надо поговорить, Уолл, — сказал Пабло. Язык у него слегка заплетался.
Меллорз сразу заметил, что Пабло сильно выпил, и обменялся с приятелями многозначительным взглядом.
– Конечно, Пабло, — он подчеркнуто радушно кивнул. — Выкладывай.
– Не здесь, если ты не возражаешь, Уолл.
Меллорз заколебался, прежде чем ответить, и посмотрел на меня, как бы спрашивая: что все это значит?
Но я был далеко отсюда. В клубах сигаретного дыма передо мною всплыло голубоглазое девичье лицо с открытой улыбкой. Я хотел только одного — остаться наедине со своими воспоминаниями. Я забыл, где нахожусь и что происходит вокруг. Что им нужно от меня?
Но Меллорз уже взял инициативу в свои руки.
– Поднимемся ко мне, ребята, — предложил он. — У меня найдется бутылочка-другая. Там и поговорим. Кстати, Джон, я хочу, чтобы ты взглянул кое на какие бумаги.
Извинившись перед друзьями, Меллорз увел нас в свой номер.
Не успела за нами закрыться дверь, как Пабло начал свою примирительную речь. Он, видимо, мысленно уже подготовил ее. Хмель придал ему уверенности. Я оглянулся вокруг. Доринды в номере не было.
– Уолл, я призываю всех нас быть разумными в этом деле, — решительно произнес Пабло. — Мы наговорили друг другу немало резких слов сегодня утром, и я сожалею об этом.
Меллорз тяжело плюхнулся на кровать.
– Я тоже сожалею, Пабло. Давай позабудем об этом, а?
– Когда ты предлагаешь забыть, что именно ты имеешь в виду, Уолл? — насторожился Пабло.
– Все неприятности. Забудь о них.
– И твой иск тоже?
– Послушай, Пабло, я говорю о неприятных разговорах. Иск — совсем другое дело, здесь ничего неприятного нет. Это бизнес, настоящий честный бизнес. Не хочешь ли ты все начать сначала?
– Именно за этим я и пришел. Лицо Меллорза стало жестким.
– Тогда ты напрасно тратишь время. Я изложил тебе мою позицию. Я дал тебе день, чтобы ты подумал. Иначе я предъявлю иск на сумму, равную половине стоимости твоих яхт. Запомни, в этом городе закон будет на моей стороне.
Только тут до меня дошло, что означает иск Меллорза. Я получу лишь половину своих комиссионных.
– Может, мы это еще раз обсудим, Уолл? Иск, как я понимаю, главным образом основан на том, что спасательная буксировка яхт осуществлялась мной, а я являюсь вашим сотрудником, не так ли? — не сдержался я и вдруг заметил, что в ярости сжимаю кулаки. — Однако нет никаких документов, подтверждающих, что вы мой хозяин. У нас с вами нет контракта, — наконец выпалил я.
Меллорз внимательно посмотрел на меня.
– Верно, совершенно верно, Джон. А теперь, джентльмены, прошу вас покинуть мой номер. Мне больше нечего вам сказать. Когда мы уходили, он уже поднимал трубку видеотелефона.
– Спасибо, Джон, — поблагодарил меня Пабло в коридоре. — Только ты напрасно рисковал. Даже если ты попытаешься опровергнуть его ложь, он найдет сколько угодно свидетелей. Недаром он был так разговорчив с зеваками на причале и все подробно рассказал им. Теперь, чего доброго, он уволит тебя.
Я и сам подумал об этом и с горечью вспомнил, сколько месяцев я бесплатно работал на Меллорза. И мне было чертовски жаль одураченного и ограбленного Пабло.
Будь у меня пистолет, я всадил бы этому мошеннику пулю в живот и с удовольствием смотрел, как он медленно умирает. Пабло прав, считая, что несчастный случай решил бы все проблемы. Разумеется, если бы это сошло нам с рук…
Последняя мысль немного отрезвила меня. Я взял Пабло за рукав.
– Мне кажется, нам не мешает выпить, — заключил я.
* * *
Я проснулся от мучительной головной боли и, взглянув на часы, не поверил, что уже за полдень. Возможно, я вернулся на яхту под утро, ибо вспомнил, как блуждал по скалам, смотрел вниз на серебряную пену прибоя и боролся с желанием кинуться в волны. Я помнил — позже — лицо бармена: как он осуждающе качал головой, а еще — как от меня шарахались прохожие.
Кое-как я сполз с койки, оделся. Прошел час. Не выдержав, я отправился в город. Мне надо было выпить.
Бармен в «Уотерменс-Армс» встретил меня настороженно.
– Как ваше самочувствие, мистер Мэйн? — справился он.
Я что-то буркнул в ответ и тут же у стойки залпом проглотил двойную порцию виски. Второй стакан я выпил уже за столиком.
Окинув взглядом зал и редких посетителей, я с раздражением подумал: «До чего же они скучны, как и мир, в котором живут». Мысль о других мирах я тут же подавил. И заказал еще виски.
Я думал о моей Сюзанне, которой уже нет в живых. Как она говорила: история все «уравняет». Судьбы людей в других мирах очень схожи. Я представил, как сейчас где-то умирают Сюзанны, или уже умерли, или должны еще умереть. И никаких отклонений. Счет должен быть равным.
Шестьсот человек погибло в авиакатастрофе в мире А, столько же погибнет в мире Б, В, Г, Д и так далее. И здесь ничего нельзя поделать. Люди будут умирать, как будут умирать и Сюзанны…
И вдруг я вспомнил ту, другую Сюзанну — из моего мира.
Не допив виски, я сел в машину и погнал ее к станции. Пошел дождь, как и предсказывалось в сводке погоды, видимость ухудшилась. Я был сильно пьян, но доехал благополучно.
У ворот я назвал часовому свое имя.
– Мне нужно видеть Страттона, немедленно, — потребовал я тоном, не допускающим возражений.
«Держись подальше от Билла Страттона», — предупреждала меня Сюзанна.
– Посторонние не допускаются, — ответил часовой, для безопасности отгороженный от посетителей решеткой. Но я уже успел заметить Страттона в окне.
Я окликнул его. Он, взглянув в моем направлении, нахмурился. Он не узнал меня, ибо видел лишь однажды. Я снова крикнул, и он открыл окно, косясь на дождь.
– Что вам надо? — недовольно спросил он.
– Где Сюзанна?
– Какая Сюзанна, черт побери, и кто вы такой? Это секретный объект.
– Если вы не выслушаете меня, — закричал я изо всех сил, — Сюзанна умрет!
Наконец до него дошло. Через минуту, запыхавшийся, он уже был у ворот.
– Будет лучше, если вы мне тотчас же все объясните, — решительно потребовал он.
Я рассказал все. Надо отдать должное Биллу Страттону — он сразу все понял и не выказал удивления, когда узнал, что в одном из параллельных миров проводятся аналогичные эксперименты.
– Наш сегодняшний эксперимент уже закончен, — мрачно сообщил он. — Я жду возвращения Сюзанны. Она уехала на вездеходе.
Мы подождали еще несколько минут, а затем отправились на поиски врача станции. Прихватив с собой необходимые медикаменты и баллоны с кислородом, мы отправились в Бухту Морских Звезд. Небо освещали предгрозовые всполохи, над нами висела тяжелая дождевая туча. Страттон казался постаревшим и, видимо, был сильно напуган.
Мы ехали очень быстро и вскоре увидели белые камни разрушенной хижины и два дерева. Ствол одного из них был расколот пополам, словно рассеченный гигантским колуном. На мокрой траве лежала девушка.
Врач нагнулся над ней и вскоре, вытирая капли дождя с лица, произнес:
– Мне очень жаль.
Страттон сам отнес тело Сюзанны в машину.
Оставив доктора за старшего на станции, я увез Страттона к себе на яхту. Это лучшее, что я мог сделать для него.
Он попытался было произнести что-то в свое оправдание.
– Мы вынуждены были посылать ее, ты понимаешь? Она не должна была выходить из своего круга. Мы просто хотели с ее помощью установить контакты… Она была такой красивой… — растерянно и печально закончил он.
– Ну и что, кто-нибудь установил с ней контакт? — спросил я, хотя знал ответ.
– Нет, — ответил Страттон. — Это оказалось чертовски трудно. — Он был уже пьян, поэтому говорил медленно, с трудом подбирая слова. — Не всякий мог увидеть Сюзанну и войти в ее круг.
Я тоже был пьян. Мне казалось, что в этом состоянии я пребываю вот уже несколько дней.
– Я знаю, — ответил я.
– Кто же это сделал? — спросил Страттон.
– Я.
Дождь барабанил по крыше каюты. Страттон смотрел на меня странно неподвижным взглядом. Я думал — неужели он ревнует? Меня любила другая Сюзанна. Его Сюзанна была похожа на мою, но не во всем. Яхта легонько покачивалась на волнах.
– Ты живешь взаймы, Мэйн, — вдруг буркнул Страттон.
– И живу так уже несколько дней, — согласился я. Теперь мне было все равно. Мы не смогли спасти его Сюзанну. Она была обречена, как только умерла моя. Их пути были параллельными. Девушки мертвы. Миры же бесконечны…
Моя Сюзанна все твердила: так мало, так мало времени…
Она говорила не о себе. Она имела в виду меня.
Двойники не могут существовать в одном мире одновременно. Я смог войти в мир Сюзанны. Значит, мой двойник в ее мире умер, и она знала об этом.
История тяготеет к выравниванию. Сюзанна просила меня остерегаться Билла Страттона, потому что в ее мире он имел какое-то отношение к моей смерти…
Страттон плакал жалкими пьяными слезами.
– Я любил ее, — причитал он, тупо глядя на меня красными от вина и слез глазами.
Внезапно он стал мне неприятен.
– Спиртного больше нет, — решительно заявил я. — Надо съездить в город.
Дождь усилился, сходни были мокрыми и скользкими. Начался отлив, было заметно, как быстро убывает вода. Сквозь завесу дождя я видел колышущуюся от ветра вывеску над баром отеля «Уотерменс-Армс».
Сходни угрожающе прогнулись и стали раскачиваться, когда вслед за мной на них ступил нетвердо державшийся на ногах Страттон.
Глава 6
Когда мы покинули бар, было уже около одиннадцати вечера. Свернув с узкой главной улицы и то и дело попадая в огромные дождевые лужи, мы наконец подъехали к пристани. Здесь лишь у моей яхты горел одинокий фонарь — свидетельство той уступки, на которую наконец пошел Городской совет после моих настоятельных просьб. Как-никак яхта является моим постоянным местом жительства со всеми вытекающими отсюда правами.
Дело в том, что в межсезонье, когда кончается навигация, пристань по вечерам не освещается. Цепочки ярких разноцветных лампочек, летними вечерами ласкающих глаз туристов, осенью и зимой напоминают мертвые грязные гирлянды.
Когда мы спустились на яхту и вошли в каюту, в нос ударил спертый воздух, пропахший вином и табачным дымом, с явной примесью пропана. Утром надо будет проверить плиту. Очевидно, утечка газа. Я зажег конфорку и сварил кофе.
Страттон пил кофе чашку за чашкой, пока не протрезвел. Он задумчиво изучал меня и даже отказался от пива, которое мы прихватили в баре.
– Ты живешь взаймы, Мэйн, — повторил он.
Меня это уже начинало раздражать. Он твердит эту фразу уже в который раз, видимо, находя ее очень удачной. Наконец я попросил его заткнуться. Он улыбнулся, но улыбались лишь губы, глаза из-под воспаленных век смотрели холодно.
– Тебе терять нечего, — промолвил он. Я отхлебнул кофе.
– Ты это о чем?
– Ты мог бы пригодиться на Исследовательской станции.
– Хочешь сказать, что вы могли бы мною воспользоваться?
– Особого риска нет. То, что произошло сегодня — случайность, одна на миллион.
Так закончился этот вечер.
* * *
Утром, проснувшись, я сразу почувствовал присутствие постороннего на яхте. Быстро одевшись, я вышел на палубу. Конечно, опять этот мальчишка! Он сидел на носу, закинув удочку в воду. Рядом на газете лежала наживка, издававшая невыносимую вонь.
– Убирайся отсюда и не забудь забрать с собой эту дрянь. Я, кажется, тебя уже предупреждал.
Мальчишка оказался сообразительным и сразу же смылся. Я спустился в каюту и наскоро приготовил легкий завтрак. Страттон с трудом открыл глаза и застонал.
– О Господи, моя голова…
– Выпей кофе, и я отвезу тебя на станцию.
– Ты подумал о нашем вчерашнем разговоре? Согласен помочь нам?
Вчера я не видел ни Меллорза, ни Пабло и поэтому не знал, работаю ли я еще или меня уволили. Я предпочел бы последнее, ибо, так или иначе, мне нужны были свободные день-два. К тому же в голове зрел некий план.
– Что от меня нужно? — спросил я настороженно.
– Я скажу тебе, когда будем на станции.
Мы молча позавтракали и так же молча поехали на моем вездеходе к уродливому бетонному зданию станции на окраине города.
Как только мы оказались в просторном, стерильно чистом кабинете Страттона, он начал:
– Два дня назад ты встретил девушку из так называемого Мира-2 Сюзанну Линкольн. Ее и наш миры очень близки.
Далее Страттон сообщил о последних работах Исследовательской станции. Он рассказал, как им стало известно, что аналогичные опыты проводятся в одном из параллельных миров, условно названном ими «Мир-2». Однако попытка нашей Сюзанны установить с ним контакт не удалась.
– Она вынуждена была оставаться в своем круге и ждать, когда с ней установят связь. Не каждому удается это сделать, лишь тому, кто наделен особым даром. Как ты, Джон.
Он умолк и закурил сигарету. Рассказывая все это, он не сводил с меня взгляда.
От меня не ускользнуло, как Страттон, словно между прочим, обмолвился о жестких правилах игры.
Я умер в Мире-2, и, соответственно, такая же участь ждет меня в Мире-1, моем собственном мире. История позаботится уравнять счет.
Человеческий фактор, как видно, Страттона мало беспокоил.
– Это уникальный шанс, — убеждал он меня. — Сюзанна вынуждена была оставаться в круге и ждать, когда с ней установят контакт. Для тебя такой проблемы не существует, ведь твой двойник мертв. Мы перенесем тебя в Мир-2, и тебе останется только пересечь круг.
Он сделал несколько быстрых нервных затяжек.
– Ты сможешь многое узнать, сравнить события, сопоставить истории двух параллельных миров… Представляешь, насколько это продвинет наши исследования?..
Отнюдь не энтузиазм Страттона побудил меня согласиться. У меня были свои причины стремиться в Мир-2. Я должен был узнать, как и почему умер мой двойник.
Сюзанна предупреждала, что Страттон причастен к моей смерти в Мире-2. Я был намерен получить столько сведений, сколько было необходимо, чтобы уберечься от грозящей мне гибели.
* * *
Спустя какое-то время я снова стоял в заколдованном круге, где погибла Сюзанна. Серое море тихо омывало берег маленькой бухты.
С бурых увядших листьев дерева, под которым я стоял, на камни разрушенного одинокого коттеджа падали тяжелые капли дождя. Рядом валялся убивший Сюзанну обломок ствола.
Осталось тридцать секунд… В эту минуту что-то зашуршало в ветвях над моей головой. Подняв глаза, я увидел белку, спускавшуюся по стволу. Прыгнув на мокрую траву, зверек заметил меня, быстро поскакал прочь и остановился лишь у вездехода. Встав на задние лапки, белка с любопытством разглядывала меня, приняв классическую позу: лапки на груди, пушистый хвост загнут над головой.
Вдруг белка исчезла, а с нею и машина. Пейзаж еле заметно изменился, словно сменился кадр. Море по-прежнему было серым, шел дождь, однако он был мелким и легким, как туман. Я понял, что нахожусь в Мире-2.
Я быстро поднялся на утесы и по верхней тропе направился в Фалькомб. Вскоре я увидел мокрые крыши городка в устье реки. Надвинув поглубже шляпу, я поднял воротник пальто и плотнее закутался в него. Страттон, с его пристрастием к мелодраме, с помощью грима подправил мое лицо. «Тебя никто не должен узнать», — предупредил он. Опасность, грозящая мне, достаточна велика. Мертвецы не должны разгуливать по городу.
Вскоре тропа перешла в дорогу и вывела меня к летним домикам. Изредка попадались прохожие. Выйдя наконец на улицы Фалькомба, я испытал странное чувство. Здесь все было знакомо. Сходство было поразительным. Забыв о своем перевоплощении и осторожности, я, почти не колеблясь, вошел в бар отеля «Уотерменс-Армс».
За стойкой, как всегда, стоял Уилфред и протирал стаканы. Зал, однако, был пуст. Завсегдатаи, забегавшие сюда на ленч, уже разошлись.
– Порцию шотландского виски, — заказал я.
Подавая виски, он даже не взглянул на меня. Плеснув в стакан содовой, я сел за столик у окна, чтобы обдумать дальнейшие шаги. Я заметил, что пепельницы на столах были другими: вместо эмблемы отеля их украшало изображение «Джонни Уокера». В остальном в зале было все, как прежде.
– Проездом у нас? — спросил наконец Уилфред, памятуя о профессиональной любезности.
– Да. Я бывал здесь прежде. Думал, встречу кое-кого из знакомых до отъезда.
На лице бармена появились признаки любопытства.
– То-то мне показалось, что я вас уже видел. У меня хорошая память на лица.
Услышав шум за дверью, он посмотрел туда.
– Добрый день, Том, — сказал он вошедшему. — Ты на похороны? Маленький человечек подошел к стойке.
– Думаю, еще успею выпить пивка, — ответил он и, окинув меня любопытным взглядом, тут же отвернулся. Я узнал его. Это был Том Парке, он держал паром на реке.
Облокотившись о стойку, Парке снова взглянул на меня.
– Приезжий? — спросил он вежливо.
– Да.
– К нам мало кто приезжает в это время года.
– Я всего на несколько часов. Кстати, вы не знаете человека по фамилии Страттон? Билл Страттон…
– Доктор Страттон с Исследовательской станции?
– Да. Я хотел бы повидаться с ним до отъезда. Мне сказали, что в полдень он обычно бывает в городе. Бармен и Том Парке переглянулись.
– Вы давно виделись с ним? — спросил Уилфред после недолгой паузы.
– Давненько, — ответил я неопределенно.
– Значит, ничего не знаете о несчастном случае?
– Каком несчастном случае? Мне ничего не известно. — Сердце мое отчаянно забилось. — Вы говорите о похоронах? Это… он?
– Нет, ваш доктор Страттон жив, хотя, говорят, ему чертовски не повезло. Половина лица обожжена, а парень был видный… В городе поговаривают о попытке убийства. Возможно, оно и так. Погиб другой. Туда ему и дорога. — Уилфред недобро улыбнулся.
– Кого же хоронят? Уилфред хмыкнул.
– Хоронят известного человека. Он заметная фигура в городе. А вот того, о ком мы говорили, его звали Мэйн. Доброго слова о нем не скажешь. Правда, Том?
– Что правда, то правда, — подтвердил паромщик.
* * *
Я расплатился и покинул бар. Дождь перестал, но, как видно, ненадолго. Быстрым шагом, поглядывая на часы, я направился к пристани. В моем распоряжении оставалось два часа, и я решил посмотреть на свою яхту. Забыв об осторожности, я механически поздоровался с Эсме, молоденькой продавщицей из городского супермаркета, чем порядком напугал ее. Она решила, что какой-то незнакомец пытается заигрывать с ней. Эта оплошность могла бы дорого мне обойтись. Я мысленно поблагодарил предусмотрительного Страттона, изменившего мою внешность. Трудно представить, какой переполох устроила бы глупенькая Эсме, увидев живого мертвеца…
Люди стояли группками, почти не разговаривая. Среди них я видел знакомые лица. На углу, где дорога из Бонитона выходит на главную улицу, я заметил кое-кого из служащих отеля «Фалькомб», стоявших отдельной кучкой. Они напоминали бастующих, всем своим видом выражавших предельную степень угнетенности и неуверенности в завтрашнем дне.
Мне вдруг захотелось встретиться в этом мире с Меллорзом, узнать, что же все-таки он думает обо мне. В прошлом, несколько недель назад, мне казалось, что мы с ним ладили. Я даже повернулся, чтобы направиться в отель, как вдруг вспомнил предупреждение Страттона. Мне могут встретиться Пабло и Дик. Глупо рисковать — они могут узнать меня.
Ожидающие на улицах задвигались. Головы всех, как по команде, повернулись в одну сторону, туда, где за поворотом находилась городская церковь.
Первым из-за угла показался старый колесный «роллс-ройс», превращенный в катафалк. На его крыше была установлена огромная серебряная корзина с цветами. За катафалком следовали другие автомобили таких же древних марок, на колесах и с бензиновыми двигателями. «Роллс-ройс» выехал на главную улицу, и все стоявшие на тротуарах обнажили головы. Многих я узнавал, но никогда прежде не видел, чтобы они носили шляпы. Видимо, они приберегали их для подобных случаев.
