Зарабет сделала попытку вырваться. Магнус решил не противиться и поставил ее на землю. Он положил руки Зарабет на плечи и легонько встряхнул.

– Прекрати! Мы сделали, что могли. Ты слышишь меня, Зарабет? Мы больше ничего не можем сделать!

– Нет! Ты лжешь, Магнус, отпусти меня! Я должна вернуться и найти Лотти, иначе она погибнет…

Слезы текли по щекам Зарабет, казалось, она обезумела от горя. Магнус удерживал ее, пока хватало сил, а когда понял, что она не уймется, снова ударил. Зарабет упала ему на грудь.

– Ты прав, Магнус, иначе с ней не справиться, – сказал Хоркель. – Хочешь, теперь я ее понесу?

Магнус покачал головой и взял Зарабет на руки.

– Ты сделал все, что мог. И мы тоже. Как только мы поняли, что случилось, сразу бросились тебе на помощь. Она быстро умерла, безболезненно. Помни об этом, Магнус, и не кори себя.

Харальдсон кивнул. Слезы душили его, и он сосредоточил все внимание на извилистой тропинке. Никогда прежде Магнус не ощущал такой душевной боли. Она укоренилась где-то очень глубоко и сжимала сердце, словно клешня краба, – беспощадно, с неослабевающей силой. Магнус понимал, что лишь чудо может избавить его от этой муки.

Над ухом у него раздался голос Хоркеля:

– Ты же понимаешь, что у девочки не было шансов выжить. Рано или поздно она погибла бы, Магнус. Не забывай, Лотти была почти глухой!

– И что из того, Хоркель? Кто знает, сколько еще она могла прожить!

– Я только хочу сказать, что это было неизбежно. В ее смерти не виноват никто – ни ты, ни Зарабет. Ни Эгил.

Магнус понимал, что друг прав. Однако от этого боль не утихала.

Во дворе их встретила толпа слуг, которые уже знали: стряслось нечто ужасное. Даже Ингун была необычайно молчалива, втайне надеясь, что Зарабет погибла. Она увидела безжизненное тело рабыни на руках у брата и возликовала: на бледном лице рабыни лежала печать смерти.

И какова же была досада Ингун, когда она узнала, что Зарабет жива. Сестра выступила вперед и преградила Магнусу дорогу в дом, надеясь убедить его в бесполезности этой рабыни. Разве она не разлила ведра с молоком из-за своей сестры-идиотки?

– Что с ней случилось, Магнус? Ты ее избил за непослушание?

Он посмотрел на Ингун так, словно впервые увидел.

– Так что же случилось?

– Замолчи, женщина, – сказал Рагнар. – Лотти утонула, пытаясь спасти Магнуса.

Ингун была удивлена и обрадована. Хорошо, что хоть девчонки теперь нет! Правда, было бы лучше, если б на ее месте оказалась сестра…

– Не вижу повода горевать. Все равно она долго не протянула бы. Странно, что ее еще во младенчестве не утопили. Она же глухая. Она…

Магнус резко повернулся к сестре. Хоркель говорил о том же, но без ненависти и злорадного удовольствия, которые слышались в голосе Ингун. Слова сестры больно ранили его измученное сердце.

– Замолчи, Ингун. Ты не проронишь больше ни звука, поняла?

– С какой стати тебя это так волнует? Эта женщина сама не уберегла девчонку. Она во всем виновата.

Магнус, утратив контроль над собой, передал Зарабет другу, подошел к Ингун и наотмашь ударил сестру по лицу. Она вскрикнула от боли и отшатнулась. Магнус, наступал, тяжело дыша от ярости. Ингун держалась за щеку, а в глазах ее пылали адская ненависть и страх.

Он снова подумал о том, что спокойно отнесся к словам Хоркеля, так как они были произнесены беззлобно и с сочувствием. А язык Ингун, казалось, был пропитан змеиным ядом.

– Совсем скоро я отошлю тебя отсюда. Сегодня же напишу отцу, что не желаю больше видеть тебя в Малеке.

Магнус говорил бесстрастно и равнодушно, что повергло Ингун в настоящий ужас. Она боялась шевельнуться, чтобы не вызвать у брата очередную вспышку ярости. Сира благоразумно отступила назад и затерялась в толпе слуг, чтобы не попадаться Магнусу на глаза.

Хоркель внес Зарабет в дом и уложил ее на кровать в спальне Магнуса. Дождавшись друга, он вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

К Зарабет постепенно возвращалось сознание. Ее бил страшный озноб. Она с трудом открыла глаза, приподнялась на локте и увидела Магнуса.

– Что случилось? Почему у меня мокрые волосы? Очень болит челюсть. Ты ударил меня?

– – Да, пришлось. Извини.

Влажные волосы холодили ей спину, грубое шерстяное одеяло немилосердно кололось. Она была в одной только сухой нижней юбке. Как это произошло? Выходит, Магнус раздел ее. Зарабет откинулась на спину и натянула одеяло до подбородка. Викинг молчал и не сводил с нее глаз.

Зарабет нахмурилась и постаралась вспомнить, что стряслось. Мысли путались.

– Где Лотти?

В комнате повисла напряженная тишина.

– Где сестра? – упрямо повторила она.

– Лотти мертва.

Зарабет вскочила и, откинув одеяло, схватила Магнуса за тунику. Она трясла его, била кулаками куда придется и не переставала повторять свой вопрос:

– Где Лотти?

Но память уже вернулась к ней, и в глубине души Зарабет знала ответ.

Магнус схватил ее за запястья, заставил лечь и укрыл одеялом. Грудь Зарабет тяжело вздымалась, дыхание было тяжелым и прерывистым.

– Мне очень жаль, Зарабет, – сокрушенно признался он, но передать всю глубину своей боли и отчаяния ему не удалось.

Зарабет облизнула пересохшие губы и прошептала:

– Она утонула?

– Да. Дно поросло водорослями, которые и взрослого человека могут затянуть. Мы не смогли найти ее. Она слишком мала.

Зарабет молча отвернулась. Магнус чувствовал, как Зарабет напряжена, хотя и лежала неподвижно; она словно застыла и отдалилась от него. Казалось, между ними вдруг возникла непроницаемая стена.

– Зарабет, не надо. Она не ответила.

И вдруг резко обернулась, пристально посмотрела Магнусу в глаза и расхохоталась. Более отвратительных и ужасающих звуков Магнус в своей жизни не слышал. Зарабет давилась собственным смехом и выкрикивала:

– Она пыталась спасти тебя! Лотти думала, ты тонешь! Маленькая девочка бросилась в воду, чтобы спасти викинга! Какой бред! Почему ты тоже не утонул? Почему? Я тебя ненавижу! Это ты убил ее, ты хотел ее смерти, ты…

Нестерпимая боль полоснула его по сердцу. Магнус медленно поднялся. Зарабет перестала смеяться, но в ее глазах пылало безумие. Она закусила губу и отвернулась от Магнуса. Он снова прикрыл ее одеялом и как в тумане пошел к двери.

– Как она? – участливо спросил Хоркель, дожидавшийся снаружи.

– Плохо.

Магнус услышал приглушенный плач, в котором была безутешность. Он удивился и пошел на звук. Неужели Ингун позабыла о своей ненависти к Зарабет и оплакивает сестру рабыни? К своему изумлению, Магнус увидел, что рыдала тетя Элдрид. Она сидела на лавке, закрыв лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону.

Магнус подошел к ней и обнял. Элдрид понемногу успокаивалась. Наконец он выпустил ее и усадил в свое кресло.

– Отдохни, – сказал Магнус. – Мне жаль, но мы не смогли найти даже тело. – И обратился к Рагнару:

– Отправляйся к моему отцу и расскажи ему, что случилось. Передай… Передай, чтобы он как можно скорее прислал кого-нибудь за Ингун.

Рагнар с поклоном удалился. Ингун по-прежнему исполняла свои обязанности по дому. Ее глаза покраснели от слез, в душе не осталось никаких чувств, кроме злости и обиды. Ненависть жгла ее каленым железом. Магнус видел след от своего удара на щеке сестры, но не чувствовал раскаяния. Ингун стала ему совершенно безразлична.

День медленно клонился к вечеру. Магнус бесцельно слонялся по дому и слышал, как тихо переговариваются слуги. Детей нигде не было видно. Даже кошки и собаки, которые вечно путались под ногами, куда-то подевались.

Магнус вернулся в спальню и на цыпочках подошел к кровати. Казалось, Зарабет спала. Он тяжело вздохнул, разделся и лег рядом, догадываясь, что она лишь притворялась спящей, – слишком тихо и неподвижно лежала, – но промолчал. Магнус понимал, что она не в состоянии сейчас поверить в то, что и его горе велико.

Зарабет считает Харальдсона грубым, бесчувственным викингом, неспособным на сострадание. По ее мнению, Лотти ничего не значила для него. Магнус – варвар, которому чужды угрызения совести, по его мнению, человеческая жизнь не стоит ломаного гроша. Она ненавидела его. Лотти была бы жива, если бы не Магнус.

Но, с другой стороны, только благодаря викингу Лотти не осталась с Кейтом и Токи. Если бы не Магнус, король Гутрум приказал бы казнить Зарабет.

Она лежала с закрытыми глазами. Голова раскалывалась, но слишком о многом надо было подумать. Зарабет ощущала в душе пустоту и одиночество. Ей хотелось заснуть и никогда больше не просыпаться. Лотти умерла, и жизнь утратила для Зарабет всякий смысл. Теперь, когда сестры нет рядом, все кончено.

В тот вечер никто не обратил внимания на то, что Эгила нет в доме. На рассвете Магнуса разбудил Хоркель, вырвав его из сетей тягостных сновидений, в которых не было чудовищ, но зияла ужасная бесконечная пустота. Магнус открыл глаза и резко поднялся.

– Скорее, Эгил пропал!

До Магнуса не сразу дошел смысл этих слов.

– Мой сын пропал, – повторил он словно во сне и нахмурился. За все это время он ни разу не вспомнил об Эгиле! От страха за жизнь мальчика Магнус оцепенел. Потерять сразу Лотти и Эгила – нет, это было бы невыносимо!

– Пошли, надо торопиться. Никто не видел Эгила с тех пор, как мы вчера вернулись с моря. Наверное, он считает себя виноватым в смерти Лотти.

Магнус откинул одеяло и стал одеваться. Сердце билось в груди с такой силой, что, казалось, даже Хоркель должен был слышать его стук. Только одна мысль преследовала Магнуса: «Нет, Эгил не погиб! Боги не могут быть так жестоки».

Он оставил Зарабет, не зная, слышала ли она его разговор с Хоркелем. В тот момент было важно как можно скорее найти Эгила. На рассвете все обитатели Малека отправились на поиски мальчика. Мужчины, женщины, дети разбрелись на много миль от поместья, но все безрезультатно.

Эгил как сквозь землю провалился.

Им на помощь подоспели Харальд и Хельги в сопровождении Маттиаса и Иона, а также двух дюжин слуг. Магнус выбился из сил и с трудом мог говорить. Он даже не сразу вспомнил о том, что посылал гонца к родителям. Отец не стал мучить сына расспросами, а просто обнял и крепко прижал к груди.

Приникнув к отцовской груди, Магнус вдруг заметил, что Харальд ссутулился и постарел за последнее время. Эта перемена потрясла Магнуса. Странно, что не видел этого раньше. Магнус ощутил, как отцовская сила переходит к нему, и едва не расплакался от грусти.

Магнус взял себя в руки, отступил на шаг и сказал:

– Не знаю, как мне быть, отец. Я рад, что ты приехал. Мама, отец, прошу вас, входите в дом. Ингун… – Он осекся, лицо его стало суровым, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Ты решил расстаться с ней? – Хельги выступила вперед и коснулась руки сына. – Мы заберем ее. А пока давайте войдем в дом.

Маттиас хлопнул брата по плечу и ничего не сказал, за что Магнус был ему очень признателен. Ион взглянул исподлобья и кивнул, нахмурив брови. Магнус порадовался, что родственники избавили его от необходимости давать объяснения.

Приезд родных несколько разрядил обстановку в Малеке, дал возможность Магнусу и его людям сосредоточить внимание на чем-то, не связанном с гибелью девочки и исчезновением Эгила. Ингун с громкими рыданиями бросилась на грудь к матери, ища утешения и защиты. Магнус равнодушно отвернулся, не желая видеть эту сцену, и обратился к отцу:

– Хочешь выпить эля?

– Не откажусь.

Хельги терпеливо выслушивала бесконечный поток жалоб, который обрушила на нее Ингун. Наконец пришло время прекратить эти излияния, и Хельги отстранила дочь:

– Ну хватит. Я сыта по горло слезливыми жалобами, которые свидетельствуют лишь об исключительной эгоистичности твоей натуры. Ты слишком много воображаешь о себе, Ингун, и не желаешь думать ни о ком, кроме себя самой. Отправляйся на кухню и приготовь обед. Твои братья и отец голодны. А о твоем будущем мы поговорим позже.

Хельги сама отнесла Зарабет овсяную кашу и поджаренный хлеб. Она удивилась, увидев рабыню одетой и молчаливо сидящей на краю постели в спальне Магнуса. Зарабет смотрела в стену прямо перед собой и не двигалась.

– Зарабет, посмотри на меня. Я – Хельги, мать Магнуса. Ты меня помнишь?

– Правда, что Эгил пропал? – поинтересовалась Зарабет, равнодушно взглянув на Хельги.

– Да, правда.

– Они оба исчезли. Эгил и Лотти. Это слишком много, Хельги.

Лицо Зарабет выражало полное безразличие, так что ее слова можно было в равной степени отнести и к утрате детей, и к количеству дымящейся в миске каши, на которую она теперь смотрела все тем же пустым взглядом.

– Пойдем, Зарабет. Я принесла обед сюда, потому что думала, ты еще в постели. А раз ты одета, пойдем в зал. Тебе надо поесть.

– Это обязательно?

– Да.

Зарабет пожала плечами и нехотя поднялась. Волосы у нее давно высохли и теперь густой волной лежали на спине, плечах и груди. Хельги невольно залюбовалась ею и подумала о том, что Зарабет похожа на языческую богиню. Ее волосы были ярче, чем огненного цвета шелковые нити, какими вышивали гобелены. Она была бы очень красива, если бы не холодная пустота в ее зеленых глазах.

Зарабет покорно последовала за Хельги в зал. Увидев Магнуса, сидящего за столом рядом с отцом, она вдруг остановилась:

– Нет, я не могу. Не могу.

Магнус почувствовал ее приближение раньше, чем увидел. С момента их первой встречи он заметил в себе такую способность. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Магнус молча смотрел и ждал, страстно желая, чтобы Зарабет подняла на него глаза. Так и случилось.

Она вдруг коснулась металлического ошейника, который душил ее, мешал дышать полной грудью. Мгновенно в Зарабет произошла странная перемена. Она словно обезумела и стала яростно срывать ошейник, ломая о металл ногти, и при этом не издавая ни звука.

Разговоры за столом прекратились, все взгляды были прикованы к помешавшейся от горя женщине. Магнус бросился к Зарабет.

Он схватил ее за руки и постарался удержать их. От ногтей на шее у Зарабет алели свежие царапины, из которых проступили капли крови.

– Прекрати! – крикнул Магнус.

– Я убила бы тебя, если бы могла, – с ненавистью глядя на его массивную загорелую шею, выпалила Зарабет.

Магнус рассердился и довольно сильно встряхнул ее.

– И это после того, как я спас тебе жизнь? После того, как вывез вас с Лотти из Йорка? Ты несправедлива, Зарабет.

– Теперь все это не важно.

Магнус закрыл глаза и на мгновение ослабил хватку. Зарабет тут же вырвалась и снова стала терзать ошейник. Тогда Магнус схватил ее и крепко прижал к груди. Взглянув ей в лицо, в пустые глаза, в которых светилось безумие, он сказал:

– Довольно! Пойдем со мной. – И выволок ее из дома. Отец удивленно приподнял бровь и переглянулся с матерью.

Хельги с улыбкой покачала головой и вдруг услышала слова Ингун:

– Теперь он убьет ее. Наконец-то Магнус понял, что это она во всем виновата. Она убила Эгила. Она…

– Заткнись, Ингун! – крикнул ей отец.

Элдрид снова тихонько расплакалась, стараясь не привлекать к себе внимания. Хельги впервые за последние семь лет подошла к сестре и обняла ее.