Глава 14

– Пойдем со мной в библиотеку выпить бренди. Было уже поздно. Эванжелина слышала, как часы внизу недавно пробили одиннадцать. Она не хотели идти с ним. Ей хотелось спрятаться с головой под одеялом, но Эванжелина знала, что не должна выдавать свою тревогу. Поэтому, улыбнувшись, кивнула, всем видом показывая, что с радостью принимает предложение. Следуя за Ричардом, она вспомнила слова Джона Эджертона, сказанные им по пути в столовую:

– Я всегда знал, что ты станешь еще красивее. Тебе известно, как сильно я хотел тебя.

– Мне было всего семнадцать лет, – ответила девушка. Сэр Джон пожал плечами:

– Не так уж мало. Женщины не бывают слишком молодыми, но ты отвернулась от меня. Сказала своему отцу, что я чересчур стар. Полагаю, старый козел согласился с тобой. Но я уже тогда знал, что в один прекрасный день сумею отплатить ему за это. – Замолчав на мгновение, он погладил костяшками пальцев ее щеку. – И тебе, разумеется, тоже. Да, время пришло. Ты сделаешь все, что я захочу, Эванжелина.

Он был прав. Эджертон загнал их с отцом в тупик. Остановившись, негодяй опустил руку и нахмурился, заметив, что герцог не сводит с них глаз.

– Не хочу, чтобы он ревновал. Впрочем, я доволен, он уже хочет тебя. Все пройдет гладко, даже если он узнает правду о тебе и о твоей.., миссии.

– И не надейтесь! Это вы убили одного из друзей герцога, Роберта Фарадея! Ничто не остановит его! Ничто и никто, а особенно женщина, которую, по вашим словам, он хочет уложить в свою постель. Кстати, я сомневаюсь, что дело обстоит именно так…

Войдя в библиотеку, герцог тут же направился к буфету и налил им по бокалу бренди.

– Богатый глубокий цвет, – пробормотал он, взболтав жидкость в бокале. – Напиток грешников. – Чокнувшись с Эванжелиной, Ричард посмотрел на нее поверх бокала. – Что скажешь о моей тетушке Эудоре и Фелисии? – полюбопытствовал он.

– По-моему, леди Эудора очень любит тебя. А Фелисия… Думаю, никто не соскучится в ее компании.

– До лорде Петтигрю?

– Он очарователен. И собирается жениться на Фелисии.

– Черт возьми! – Черные брови герцога взлетели вверх. – Дрю сам сказал тебе об этом?

– Ну да, – улыбнулась девушка. – Я думала, ты уже знаешь. По словам Дрю, он сообщит девушке о несказанной удаче, выпавшей на ее долю, через некоторое время. Он хочет, чтобы та в девичестве провела этот сезон.

– О Господи! – Кларендон опрокинул себе в рот остатки бренди и уставился на пламя в камине. – О Господи! – повторил Ричард. – Поистине сердце мужчины непостижимо.

– Мне кажется, они замечательно подходят друг другу, – заметила Эванжелина.

– А скажи-ка мне, что ты думаешь о Джоне Эджертоне? Собственно, его интересовало ее мнение лишь об этом человеке. Об остальных он расспрашивал просто так, чтобы завести разговор. И Эванжелина поняла это. Что ж, не имело смысла скрывать правду. Вздернув подбородок вверх, девушка выпалила:

– Он мне не нравится.

– Почему?

– Он хотел жениться на мне, но отец не позволил – мне тогда было всего семнадцать лет. Сэр Джон был стар для этого брака, слишком стар, и папа сказал ему об этом. Признаться, я очень удивилась, увидев его здесь. Но раз уж он твой друг, то я постараюсь держаться с ним вежливо, если мне доведется еще раз оказаться в его обществе.

Пожав плечами, герцог поставил бокал на столик. Как ни странно, ему стало легче, гораздо легче. Да, Джон знал ее раньше, да, он смотрел с вожделением на ее грудь, но он был ей не по нраву! Замечательно!

– Оба – и Джон, и Дрю – работают на правительство. Каждый на своем месте. – Герцог помолчал. – Я знаю, что ты не любишь Наполеона, но ты должна знать, что негодяям нужно давать отпор. Однако не беспокойся, здесь ты в безопасности, я позабочусь об этом.

Не сводя с Ричарда глаз, девушка медленно кивнула.

– Я устала, – выговорила она, когда молчание слишком затянулось. – Это был очень долгий день, к тому же полный сюрпризов.

– Да, – кивнул Ричард. – Тетушка любит наезжать неожиданно, но она тревожится за меня. И хотела убедиться, что ты не убьешь Эдмунда в его постели. Поверь, если бы ты ей не понравилась, она добилась бы, чтобы тебя выгнали из дома, а до тех пор она буквально спала бы у твоего порога, чтобы не оставлять без присмотра.

– Я заметила, что она очень любит тебя, – повторила Эванжелина.

Подойдя к девушке, Ричард заглянул ей в глаза.

– Я рад, что ты здесь, – спокойно произнес он. И, как недавно делал Эджертон, Ричард нежно дотронулся до ее щеки костяшками пальцев, но ей не захотелось отталкивать его руку.

– Я буду заботиться об Эдмунде, – прошептала Эванжелина.

– Знаю. Если бы я усомнился в этом, ты не осталась бы здесь ни минуты. Странно, не правда ли? Ты ведь приехала всего сутки назад.

– Нет, чуть больше – прошло уже почти тридцать часов, – заметила девушка. – Но у меня такое чувство, словно я здесь давным-давно. Я очень рада, что приехала. И надеюсь, ты не возражаешь.

Герцог улыбнулся.

– Я против многого возражаю, – заявил он, – но не против тебя.

И вдруг его взгляд изменился, в нем загорелся уже знакомый Эванжелине огонь. К собственному удивлению, девушка почувствовала, как отозвалось ее тело на этот взгляд. Она инстинктивно прикрыла грудь руками.

– Опять ты так на меня смотришь, – прошептала она.

– Я не в состоянии этого не делать.

– Нет, я имею в виду, что ты опять смотришь на одно место…

– Я не могу сдержаться.

– Я пойду спать.

Ричард отступил назад. Ему не хотелось, но он это сделал. Потому что едва сдерживался, чтобы не прикоснуться к ее груди. На мгновение он закрыл глаза, будто ощутил нежность ее белой кожи.

– Спокойной ночи, Эванжелина.

Открыв глаза, Эванжелина уставилась во тьму. Она провела рукой по покрытому испариной лбу, потом отбросила с лица рассыпавшиеся волосы. Опять ночной кошмар. Но все было таким реальным. Ей казалось, что она так и слышит голос Хоучарда: “Вы что-то уж слишком невинны для девятнадцати лет, мадемуазель. Смотрите, как бы герцог попросту не задрал вам юбки и не взял вас, а то, чего доброго, он сделает это, а вы и не поймете, в чем дело. Кстати, – продолжал подонок, – последи-ка за тем, чтобы твоя хваленая невинность не лишила тебя остатков здравого смысла. Жизнь твоего отца зависит от тебя и твоей преданности нам”.

Хоучард слегка потрепал ее за мочку уха. Эванжелина в ужасе отшатнулась, и он расхохотался.

Вскочив с кровати, девушка натянула на себя шерстяной халат. Сунув ноги в старые тапочки, она выскользнула из спальни и пошла вниз. Эванжелине больше не хотелось спать: она боялась, что если закроет глаза, то перед ней снова возникнет образ Хоучарда. Пожалуй, решила Эванжелина, надо взглянуть, нет ли в библиотеке герцога книг, которые интересно почитать в середине ночи. Высоко подняв свечу, девушка направилась к лестнице по длинному, выстеленному коврами коридору.

Замок затих. Правда, иногда Эванжелине мерещились какие-то стоны, то и дело раздавались непонятные скрипы, но такие пустяки уже не пугали ее. Вот лежать в постели и думать о том, с какой целью она приехала в Чеслей, было ужасно.

Внезапно огромные часы, висевшие на стене над парадной лестницей, пробили. Один-единственный громкий удар. Эванжелина вздрогнула: она-то думала, что уже близится утро. Прижимаясь к стене, девушка спускалась вниз по лестнице, по-прежнему держа свечу в поднятой руке, как вдруг большая парадная дверь распахнулась. Девушка замерла на месте.

Это был герцог. Она узнала его, когда робкий луч лунного света осветил знакомую фигуру. Захлопнув ударом ноги дверь, Ричард нетвердой походкой вошел в холл.

Эванжелина решилась выйти ему навстречу, крепко сжимая в руке свечу.

– Ваша светлость! – позвала она. Тряхнув головой, герцог смерил девушку долгим взглядом, затем провел рукой по взъерошенным волосам.

– Эванжелина? – удивленно буркнул он. – Какого дьявола ты бродишь? – Ричард слегка качнулся. – И какого черта торчишь в холле в столь поздний час?

– Я не могла уснуть. Мне привиделся кошмар, – призналась девушка. – Поэтому я решила спуститься в библиотеку за книгой. Прошу прощения, что удивила тебя своим появлением.

– Я пойду с тобой в библиотеку, – заявил Ричард. Подойдя к Эванжелине, он забрал у нее свечу. – Расскажешь мне про кошмар подробнее, – бросил Кларендон через плечо.

Только сейчас Эванжелина поняла, что Ричард пьян, правда, он не спотыкался и говорил вполне внятно. Девушка покачала головой. “Почему он ушел из дома, чтобы напиться? Куда ходил? Что так сильно тревожило его? Может, смерть друга?” – задавала она себе бесчисленные вопросы.

– Идем, – вымолвила она вслух.

Войдя в библиотеку, Эванжелина наблюдала за тем, как герцог сорвал с себя плащ с перчатками и рухнул в кресло, стоявшее перед камином. Огонь давно угас, лишь тлеющие угольки таинственно мерцали во тьме большой комнаты, уже не согревая ее. Девушка приблизилась к Ричарду.

Он молчал. Шагнув совсем близко к герцогу, Эванжелина осторожно дотронулась до его плеча.

Ричард, конечно, был немного пьян, но вполне владел собой. Почувствовав жар ее ладони, он повернулся и схватил девушку за руку:

– Зачем ты дотрагиваешься до меня?

– Мне показалось, что ты чем-то опечален. Не хочу, чтобы ты грустил.

– А-а, – протянул Ричард, крепче сжимая ее руку.

– Прошу вас, не сломайте ее, ваша светлость, – улыбнулась девушка. – Как я справлюсь с Эдмундом, имея всего одну руку?

Покосившись на руку Эванжелины, Ричард отпустил ее.

– Прошу прощения. – Откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза. – Ты же видишь, что я пьян.

– Да, вижу. И мне хотелось бы знать, отчего ты напился. Что тебя тревожит?

Подняв на нее темные глаза, Ричард неожиданно спросил:

– А у тебя часто бывают кошмары?

– Нет, – поспешила заверить девушка. – Не очень. Вот только последние недели они что-то преследуют меня. Но почему ты пришел домой так поздно? Почему уходил куда-то, чтобы выпить?

– Не суйтесь в чужие дела, мадам. Я не собираюсь ни перед кем отчитываться, а особенно перед молодой вдовой, которая за полночь разгуливает по замку как привидение. Да и к тому же прикасается ко мне.

Не обращая внимания на грубость и не спуская глаз с герцога, лицо которого скрывала густая тень, Эванжелина неожиданно для себя медленно опустилась перед Ричардом на колени.

– Мой ночной наряд скромнее, чем монашеское одеяние. И знаешь, не старайся смутить меня, хоть это у тебя отлично получается. Мне жаль, что ты чувствуешь себя несчастным, но я.., я просто беспокоилась за тебя.

– Вот что, мне не нужна вторая мать, – заявил герцог. Он прищурился: мало того, что на ней лишь халат и рубашка, так она еще распустила по спине длинные волосы, и некоторые пряди спадали ей на грудь. Ричард стал медленно наматывать на руку волосы Эванжелины.

– Не думаю, что с твоей стороны было разумно заходить со мной сюда, Эванжелина. Ты же не настолько невинна. Ты была замужем и знаешь, что делает мужчина, оставшись с женщиной наедине.

– Ты забрал у меня свечу.

Он продолжал очень медленно наматывать ее волосы на руку.

– Что ж, на этот раз я, пожалуй, прощу тебе эту маленькую ложь. Стало быть, ты утверждаешь, что вовсе не хотела побыть в моем обществе?

Ей никогда в голову не приходило, что на свете могут существовать подобные мужчины. Эванжелина чувствовала, как Ричард все ближе и ближе притягивает ее к себе за волосы. Потом он наклонился к ней и провел кончиками пальцев по ее подбородку.

Как ни странно, девушка оставалась совершенно спокойной, словно давно привыкла вот так сидеть рядом с этим человеком, ощущать его пальцы в своих волосах. Она бы не двинулась с места, даже если бы весь дом запылал в это мгновение. Прикрыв глаза, Эванжелина ждала, что он будет делать дальше.

– Я уже говорил, что у тебя чудесные волосы? Открыв глаза, Эванжелина увидела, что Ричард небрежно водит по своей щеке прядью ее волос. А взор его был полон то ли гнева, то ли боли – она не разобрала.

– Ваша светлость, – шепнула девушка, дотронувшись пальцами до его большой руки. – Я не ваша мать и не собираюсь ею быть. Мне просто хочется, чтобы вы были счастливы. Ты, верно, расстраиваешься из-за того, что та женщина вышла замуж за другого? За Филипа Мерсеро?

Ричард медленно отодвинулся от нее. Эванжелина тут же пожалела о том, что заговорила. Ей хотелось, чтобы он был поближе к ней, чтобы дотрагивался до нее. И вдруг на мгновение сердце ее сковал холод: она вспомнила, что должна предать его.

Ричард смотрел на тлеющие угли. Он по-прежнему держал ее за волосы, но уже не так крепко прижимал к себе.

– Сабрина? – переспросил он. – Нет, ее замужество не огорчило меня, Эванжелина. Есть другие вещи, которые меня сводят с ума. – Он вздохнул. – Но ты романтична, как и большинство женщин. Нет, я не любил Сабрину. И она не разбивала моего сердца, что бы там ни понимали под этим выражением. Знаешь, временами мне кажется, что мне вообще неведома любовь. Но, признаться, я мечтаю о ней. Я хотел переспать с ней, Эванжелина, это обычное для мужчины дело.

Ведь женитьбу нам чаще всего навязывают, чтобы мы произвели на свет законного наследника.

– Не верится, что ты говоришь мне это, – проговорила девушка. – А женщина? Нет, Ричард, любовь существует, во всяком случае, я слышала, что она есть. Я читала о любви. О ней столько написано, что нельзя не поверить. И если я никогда не испытывала этого чувства, это вовсе не означает, что его нет… – Эванжелина осеклась, осознав, что сболтнула лишнее. Помолчав, она испуганно заглянула Ричарду в глаза.

– Ага, вот мы и вернулись к уважаемому Андре, этому шикарному мужчине, который был твоим мужем, – ехидно произнес герцог. – Итак, ты не любила его. Значит, это был брак по расчету? Что ж, по крайней мере ты поняла, что я сказал правду: мужчина женится, чтобы укладывать жену в постель, где и когда он захочет.

– Андре был не таким! – возмутилась Эванжелина. – И это не был брак по расчету!

– Но ты же не любила его.

– Конечно, любила! Я рассуждала просто так… Я.., философствовала…

– Ну да, – кивнул герцог. Он не сводил с Эванжелины глаз, и было в его взгляде что-то такое, что одновременно и пугало и волновало девушку. – Знаешь, мне кажется, что врешь ты не менее бойко, чем говоришь по-французски. Вот что, напомню-ка я, пожалуй, тебе, что бывает между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине.

Ричард опустил голову, и она тут же ощутила его горячее дыхание на своем виске. Его рука ласково дотронулась до ее шеи, а губы слегка коснулись ее губ. Эванжелина почувствовала, что теряет голову. Приятная истома стала медленно охватывать се тело и, что удивительно, ей не хотелось, чтобы это ощущение проходило. Вдруг герцог приоткрыл губы и крепче прижался к ее губам, а затем провел по ним языком. Не осознавая, что делает, Эванжелина прильнула к Ричарду, обхватив его за плечи. Словно в тумане, девушка чувствовала, как его горячие губы осыпают мелкими поцелуями ее лицо и шею. Вдруг, немного отодвинувшись, Ричард устремил взор на ее грудь. Наклонившись, он стал сосать ее соски прямо сквозь шерстяной халат и ночную рубашку. Ей казалось, что она не выдержит этой сладостной пытки.

– О! – застонала Эванжелина, закрыв глаза.

– Как много на тебе одежды, – прошептал Ричард. Эванжелина не шевельнулась, когда он развел в стороны полы ее халата. Молча наблюдала она за тем, как его умелые руки развязывают ленты ее рубашки. Девушка понимала, что этого не должно быть. Она не знала этого человека, а он вот-вот увидит ее обнаженной. Эванжелина должна была остановить его, но у нее не было на это сил. И больше всего ей хотелось ощущать его руки на своей горящей коже.

Тело Эванжелины содрогнулось, когда ладони Ричарда легли на ее груди и слегка приподняли их. Судорожно вздохнув, она изогнулась дугой, отдаваясь его ласкам. Даже если бы захотела, Эванжелина не смогла бы описать свои ощущения. Они перешли все допустимые границы, но ей было мало, ей хотелось большего.

– Да, – хрипло проговорил Ричард, – прижимайся ко мне крепче. Я знал, что ты прекрасна, у тебя такая белая кожа, Эванжелина, а твои груди так налиты, что я едва удерживаю их в своих ладонях. Тебе ведь нравятся мои прикосновения? Нравится, когда мои руки ласкают твою плоть? – Наклонившись к ней, он опять впился губами в ее губы, а его руки лихорадочно гладили ее.

Она должна предать его. Вспомнив об этом, Эванжелина отпрянула от Ричарда. Его руки продолжали ласкать ее грудь. Как ни странно, девушка вдруг почувствовала, что ужасно хочет есть.

– Прошу прощения, ваша светлость, – пролепетала она, глядя в его темные глаза. – Я не должна была приходить сюда. Извините меня.

– Нет, это мне следует извиниться, – со вздохом перебил ее Ричард. Он по-прежнему держал ее за грудь. – Ты так прекрасна. Не думал, что отпустить тебя будет так трудно. – Его пальцы мяли ее соски. – Я должен отпустить тебя, должен. – Наконец он нехотя убрал руки, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Я бы не обесчестил тебя, ведь ты находишься под моей защитой, ты в безопасности. И никто не посмеет посягнуть на твою добродетель, даже я. Особенно я, – добавил он. – Так должно быть. Будь добра, пожалуйста, приведи себя в порядок. Прошу тебя, Эванжелина, я не могу больше дотрагиваться до тебя. Я и так едва смог оторваться.

Эванжелина молчала. Ричард даже не смотрел на нее, но она все еще ощущала на себе его прикосновения.

Открыв глаза, герцог взглянул на нее.

– А тебе известно, что ты очень горячая женщина, Эванжелина? Святому Андре повезло, что у него была такая жена.

– Да нет, – вымолвила она, не задумываясь. – Это со мной вообще впервые, точнее, нет. Нет, прости, пожалуйста…

Она все еще не прикрыла свою наготу. Ричард смотрел на ее склоненную голову. Такая горячая женщина… Что, если бы Эванжелина не остановила его? Наверное, он сам сумел бы сдержаться, ведь не животное же он. Ричард покачал головой. Да, он пьян. И все это так странно. Даже то, что он перебрал спиртного – кстати, в последнее время Кларендон вообще стал слишком часто пить. Надо положить этому конец, надо вернуться к нормальной жизни – такой, какой она была до Сабрины, до кровавого убийства Робби. Да, он докажет самому себе, что в состоянии взять себя в руки.

– Прикройся, – повторил Ричард.

Эванжелина по-прежнему не шевелилась, казалось, она оцепенела. Ричард завязал ленты рубашки у нее на груди, а затем запахнул полы халата, потом откинулся назад и сел, опустив голову. Кожа на его руках горела, словно он все еще касался груди Эванжелины.

– Неужто твой муж был настолько эгоистичен, что даже не ласкал тебя?

Почему это пришло ему в голову? Девушка яростно замотала головой, пытаясь собраться с мыслями.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – вымолвила она. Ричард быстро поднялся, увлекая за собой Эванжелину.

– Я говорю о том, что ты хотела, чтобы я ласкал тебя, доставлял тебе удовольствие, – объяснил он. – Ты стонала и отдавалась во власть моих рук, тебе нравилось все, что я делаю. Разве тебе не доставляли удовольствие ласки мужа?

Девушка молча смотрела на него. Да и что она могла сказать?

У герцога был такой вид, словно он вот-вот ударят ее.

Отступив назад, он холодно промолвил:

– Пока ты живешь под моей крышей, этого больше не повторится. Я не допущу, чтобы ты боялась или ненавидела меня.

Эванжелину угнетало чувство вины. Как она могла совершить такое? Она лишь кивнула в ответ.

Ричард чувствовал, что желание буквально разрывает его плоть.

– Ты должна лечь спать, Эванжелина, уже очень поздно.

– Я бы не смогла бояться или ненавидеть тебя, – с печалью в голосе промолвила девушка. – Об этом не беспокойся. Но ты прав, то, что между нами было, не должно повториться. Доброй ночи, ваша светлость. – Взяв дрожащей рукой свою свечу, девушка вышла из библиотеки, тихо прикрыв за собой дверь.

Позднее, укладываясь спать, герцог подумал о том, что эта молодая женщина, взявшая на себя заботы о его сыне, не должна испытывать страха перед ним. Вспомнив о том, как он ласкал ее грудь, Ричард вздрогнул. Пожалуй, он все-таки уедет в Лондон в конце недели, как и собирался. Еще ни одна женщина не была ему так желанна. Причем ее и красавицей-то назвать нельзя. Он даже не мог объяснить, что именно привлекало его в ней. Ричард решил, что должен расстаться с Эванжелиной, чтобы забыть о ней. Он этого хотел.