Невеста (№9) - Невеста-соперница

– Похоже, вы были головокружительно счастливы с того самого момента, как Петри вытащил вас сегодня утром из постели! И было уже очень поздно, не так ли? По-моему, мы с Анджелой вот уже часа два как успели позавтракать. Если бы не ваше чертово лицо, остались бы голодным.

– Но я и не остался голодным, поскольку у нас превосходная кухарка, которая так изумительно готовит! Подала мне булочки с орехами, яичницу-глазунью и бекон, поджаренный как раз так, как мне нравится. Повезло, что она согласилась у нас работать!

– Давайте спекулируйте на своей злосчастной внешности. Мне все равно!

– Осторожнее, Холли, вы вовсе не такая ханжа, какой желаете казаться. И что, собственно говоря, вы имеете в виду? Я ни на чем не спекулирую. И менее всего на своем чертовом лице. Все это вздор!

– И совершенно не имеет значения.

– А что же имеет?

– Взгляните только на эту ухмылку, дурацкую, бессмысленную ухмылку, которая кривит ваши чертовы губы. Вы ужасно собой довольны. И что это за встреча такая? Что сделало вас таким счастливым? Нет, я сама вижу, вы много пили, верно? Проиграли всю нашу прибыль?

– Подумаешь, глоток бренди. И я не мог ничего проиграть, поскольку мы еше не получили никакой прибыли.

Он почесал живот и прислонился к стенке стойла.

– Дилайла снова попытается вас укусить, если не прекратите раздирать скребницей ее бока. Лучше протрите ее губкой. И я не намерен ничего рассказывать о вчерашнем вечере.

– Что вы подразумевали, называя некоторых мужчин круглыми идиотами?

Он упрямо сжал губы и покачал головой. Она может выдирать у него один ноготь за другим, но его уста сомкнуты, тем более что он вообще не собирался откровенничать с юной леди, столь же невинной, как новорожденная кобылка.

– Секс, – неожиданно вырвалось у него. – Это тонкое искусство. Некоторые мужчины чересчур эгоистичны или просто невежественны… не важно. Прокляните меня за то, что посмел открыть рот. Когда закончите здесь, идем обедать. Анджела сказала Генри, что кухарка превзошла себя, хотя не могу понять, как ей это удалось, поскольку до сих пор все ее блюда были превосходны.

Холли уставилась на него, сглотнула, усилием воли взяла себя в руки и промямлила:

– Просто она готовит для вас.

– И что это означает? Нет, даже не думайте! Все это чистый вздор! Она всегда готовила для нас троих.

– Не собираюсь возражать. Вы и без того достаточно тщеславны. Проваливайте. Я проголодалась. Что она готовит?

– Понятия не имею, – пожал плечами Джейсон. – Я не спрашивал. Обычно, когда я заговариваю с ней, она просто стоит и молчит.

Холли издевательски фыркнула.

Ветчина оказалась изумительной и нарезанной так же тонко, как у кухарки в Нортклифф-Холле. Джейсон так и сказал кухарке после обеда, только миссис Миллсом даже не поблагодарила его. Просто молчала и пялилась на хозяина во все глаза. Тот снова поблагодарил ее и вышел из кухни, качая головой. Должно быть, у нее не все в порядке с мозгами, но, ничего не скажешь, она просто творит чудеса с кастрюлями и сковородками.

Анджела даже растерялась, когда Петри звучно и торжественно объявил о приезде джентльмена, желающего поговорить с мисс Холли.

– Странно… – пробормотала она. – Вряд ли это друг или родственник: они знают, где можно найти Холли в это время. Проводите джентльмена сюда, Петри.

Вышеуказанный джентльмен довольно развязно вошел в гостиную, остановился и огляделся, прежде чем обратить внимание на единственного обитателя гостиной, а именно Анджелу.

– Мадам, я лорд Ренфру, – объявил он с элегантным поклоном. – И близкий друг мисс Каррик.

Анджела, ничего не знавшая о гнусных матримониальных замыслах лорда Ренфру по отношению к ее подопечной, поднялась с приветливой улыбкой на губах и протянула руку.

Лорд Ренфру поднес ее пальцы к губам, и сердце Анджелы пропустило удар. Какая галантность! Что за милый человек! Почему Холли никогда о нем не упоминала?

– Прошу вас, милорд, садитесь. Холли, кажется, поехала кататься верхом.

Лорд Ренфру расположился на стуле с высокой спинкой и мягким вышитым сиденьем.

– Я уезжал из города, мэм, и только недавно, вернувшись в Лондон, узнал, что мисс Каррик переехала сюда, чтобы управлять конефермой, вместе с джентльменом, которого встретила всего месяца два назад. Представить не могу, что она решилась на такое. Мисс Каррик – истинная леди. Поскольку, по вашим словам, она сейчас катается верхом, это достойно опровергает смехотворные слухи. В конце концов, это дамское занятие.

– Да, вы, разумеется, абсолютно правы. Но, честно говоря, милорд, в понятие «верховая езда» входит немало всяких тонкостей. Вы знакомы с семейством Шербруков?

Лорд Ренфру кивнул и грациозно положил руку на спинку стула.

– Конечно, мадам, в обществе все знают Шербруков. Однако младший сын, Джейсон Шербрук… насколько я понял, он давно не был в Англии.

– Теперь он вернулся домой. И, если быть точной, он сейчас здесь. Они с Холли партнеры. Я ее компаньонка.

– Компаньонка? Что это?! Не понимаю. Может, хоть вы объясните, в чем дело?

– Дело в том, что они оба хотели получить Лайонз-Гейт, – пояснила Анджела. – Никто не хотел продать свою долю другому. Конечно, на деле все немного сложнее, я просто излагаю факты. – Помолчав немного, она добавила: – Многие в Лондоне могли вам это сообщить.

– Как уже было сказано, я просто не поверил, – пробормотал лорд Ренфру, оглядывая гостиную. – Очаровательная комната, и участок и загоны прекрасно выглядят, но все же почему мисс Каррик вдруг захотелось иметь свою конеферму? Она привыкла к роскоши, а это довольно скромное место. Вы, надеюсь, знаете, что она много лет жила в Рейвенсуорт-Эбби. Неужели теперь довольствуется таким?

В этот момент Петри, по достоинству оценив джентльмена, вкатил красивый старый сервировочный столик, пожертвованный леди Лидией. Его появление оказалось весьма своевременным, и лорд Ренфру это понимал. Как и то, что он слишком неумеренно критиковал это ничем не примечательное поместье. Поэтому он молча наклонил голову.

«Интересно, что ему нужно?» – гадала Анджела, протягивая гостю чай с тремя кусочками сахара и два маленьких пирожных.

– По утрам, – заметила она, поднося к губам чашку, – Холли и Джейсон всегда работают на конюшне или объезжают лошадей.

– Вы не знаете, мадам, когда Холли вернется? – осведомился лорд Ренфру.

Оба услышали, как передняя дверь отворилась и захлопнулась.

– Марта! Беги сюда! – окликнула Холли. – Со мной случилось нечто ужасное.

– О Господи, – ахнула Анджела и, вскочив, выбежала из комнаты. Ренфру тоже поднялся, но куда медленнее, поскольку обладал превосходными инстинктами. И поэтому молча ждал.

– Пресвятая Богородица! – воскликнул девичий голос. – Только взгляните на эту прореху! Петри сказал, что сегодня Даунтри приведет кобылу! Эта негодяйка изжевала вам юбку?

– Ее зовут Пенелопа, и она ужасно проворна.

– Сейчас починю. Пойдемте, мисс Холли.

– Такую прореху лучше чинить искусной портнихе, а не малообразованной молоденькой камеристке, место которой в лучшем случае судомойкой на кухне.

– Да что вы говорите, мистер Потный Лоб? Я могу делать почти все, и…

Холли засмеялась. До лорда Ренфру отчетливо донеслись звонкие мелодичные трели. Ему всегда нравился ее смех. Однако в конце она уже так не смеялась…

Он продолжал выжидать.

– Не расстраивайся, Марта. Петри скоро увидит, как ты талантлива. Давай поднимемся наверх. Не волнуйтесь, Анджела, кобыла зацепила зубами юбку, а не меня. Мне следовало быть внимательнее. А Джейсон, этот болван, хохотал до упаду, держась за живот!

– Минутку, Холли. У тебя посетитель. Он сейчас в гостиной.

Петри поспешно вклинился между женщинами.

– Я сам собирался сообщить госпоже, миссис Тьюксбери. Да-да, я специально стоял прямо здесь, готовясь известить госпожу о посетителе, которого проводил в гостиную. Но вы не дали мне этой возможности, а Марта… нет, ничего, все в порядке.

Он выпятил грудь, набрал воздуха и провозгласил:

– Мисс Холли, вас ждет в гостиной посетитель.

– Посетитель? – удивилась Холли. – То есть Корри приехала? Да, я помню. Анджела, налей ей чаю, а я сейчас приду. Я не готова предстать перед гостями в подобном виде.

– Но, Холли…

– Я сейчас вернусь, Анджела.

Лорд Ренфру прислушался к легким шагам на лестнице. А может, это ее малообразованная, слишком молодая камеристка? Пожилая дама, закутанная в кружева от шеи до талии, не назвала Холли его имени. Как, впрочем, и дворецкий с прекрасным голосом. Однако Холли, возможно, догадается еще до того, как спустится вниз. Ренфру не знал, хорошо это или плохо, но предпочитал сюрпризы. Это обычно давало ему преимущество.

Он подошел к камину, взглянул на себя в зеркало. Ничего не скажешь, вполне элегантный вид. Прекрасно одет и красив, как греческое божество.

Ренфру снова сел и стал спокойно пить чай. К его удивлению, не прошло и десяти минут, как запыхавшаяся Холли появилась в гостиной, но, увидев его, застыла на месте.

– Вы не Корри.

Он ответил улыбкой, которая когда-то обжигала ее сердце. Но на его взгляд, она выглядела странно: в какой-то пышной юбке, сорочке мужского покроя и жилете. Почему она одевается, как цыганка?

– Я спешила, думая, что приехала Корри, – пояснила Холли. – Анджела и Петри на кухне, пытаются помочь кухарке починить новую плиту. Знай я, что это вы, постаралась бы задержаться.

– О, не волнуйтесь. Холли. Вы прелестно выглядите.

Наглый, тщеславный фат! Она имела в виду вовсе не это!

– Лорд Ренфру! Какого дьявола вам тут понадобилось, сэр?

Не слишком обнадеживающее начало. С другой стороны, только глупец ожидал бы чего-то иного!

– До чего же чудесно снова видеть вас, Холли. Не пожелаете ли снова называть меня Элджином, дорогая? – спросил он, подходя и вынуждая ее поднять голову, потому что был слишком высок.

И не успела Холли опомниться, как он взял ее руку, поцеловал внутреннюю сторону запястья и нежно лизнул чувствительное местечко. Холли раздраженно отдернула руку. Прежде ее бросало бы то в жар, то в холод от непонятного волнения.

– Так зачем вы явились, сэр?!

Ему вдруг захотелось отвесить ей пощечину.

– Естественно, чтобы повидать вас. И умолять о прощении. Собственная глупость лишила меня счастья.

– Совершенно верно, сэр, – кивнула Холли. – Вы были чрезвычайно глупы. Полагаю, теперь вы готовы признать, что совершили подлость, а заодно и извиниться. Однако я не имею ни малейшего намерения прощать вас, ни сейчас, ни впредь, поэтому будьте добры убраться отсюда.

– О нет, не сейчас. Дайте мне еще минутку, Холли. Вы всегда были доброй, милой девушкой…

– Не забудьте прибавить «наивной».

Лорд Ренфру глубоко вздохнул, вернулся к камину, прекрасно зная, какое впечатление производит. Она должна быть просто слепа, если не восхитится им!

Поэтому он медленно повернулся, облокотился о каминную доску и гордо вскинул голову.

– Вы не представляете, как я жалел о потере вашего доверия. Все это было ошибкой, кошмарной ошибкой, случившейся потому, что я увлекся женщиной, оказавшейся куда опытнее меня, простого деревенского джентльмена. Да, я на миг забыл о самообладании, но это, разумеется, не служит мне извинением. Факты заключаются в том, что я из-за собственной слабости сбился с пути праведного. Но этой женщины больше не существует ни в моем уме, ни в сердце.

– И это очень кстати, тем более что вы женились на той бедняжке из Йорка. Я верно все излагаю?

– Ах, моя бедная малышка Энн! Она умерла почти год назад, и так неожиданно, оставив безутешными меня и своего отца.

– Мне очень жаль. Я слышала, что она умерла в конце прошлой осени.

– Время тянулось так медленно, а моя печаль была так глубока, что кажется, прошло десять лет. После ее трагической смерти я и сам потерял вкус к жизни. Только недавно я немного оправился и понял, что еще не все потеряно.

– А я и забыла, как красиво вы умеете объясняться. Такое красноречие, такое изящество!

– Нехорошо издеваться над человеком, познавшим мучительную боль. И я сказал чистую правду.

– Была ли она так же молода, как я, когда вы женились на ней?

– Ей только исполнилась восемнадцать, но она была взрослой женщиной, имеющей собственное мнение.

Холли покачала головой, взяла с пристенного столика чайник, налила себе чаю и оглядела Элджина Слоуна, лорда Ренфру.

– Я считала, что женщины не должны допускаться в общество или компанию мужчин по крайней мере до двадцати пяти лет.

Слоун рассмеялся, чуть наморщив высокий лоб.

– Прекрасная шутка, дорогая. Но вы же знаете, что ни один джентльмен не захочет жениться на женщине такого возраста!

– А сколько же вам?

– Тридцать один год.

Холли уселась и стала постукивать кончиками пальцев по подлокотнику кресла.

– Мой дядя всегда твердил, что для созревания мужчине нужно больше лет, чем женщине. Всякий мог бы посчитать, что вы уже перезрели.

– Но я считаюсь молодым человеком.

– А двадцать пять лет – едва ли не старость для женщины?

Ему необходимо овладеть ситуацией, хотя, по правде говоря, он никак не мог взять верх над этой девицей!

Холли насмешливо приподняла чашку, словно готовясь произнести тост.

– Боже, так вы и раньше были слишком стары для меня! Но тогда влюбленная молодая дурочка даже не замечала, сколько у вас морщинок вокруг глаз! А может, полтора года назад их еще не было?

Ренфру поспешно поднес ладонь к лицу, но тут же, не отводя взгляда от Холли, медленно опустил.

– Я всегда высоко ценил ваше чувство юмора. В вашем присутствии я неизменно помню, что некоторая доля смирения полезна для мужчин.

– О, это уж слишком, сэр, тем более что…

Где-то в глубине дома раздался страшный грохот. Холли сорвалась с места и исчезла за дверью. Лорд Ренфру решил, что звуки доносятся из кухни. Мужчина, оказавшийся на кухне, ставит себя в крайне невыгодное положение. Лучше оставаться здесь, в стороне от хаоса, и сохранять спокойствие и ясность ума.

– Черт возьми, кто вы такой? И что тут творится?

Глава 22

– Я, сэр, приехал навестить мисс Каррик. Насколько мне известно, она сейчас на кухне, где случилась какая-то небольшая неприятность.

– Неприятность?

Джейсон пристально всмотрелся в само воплощение элегантности, с ленивой грацией приподнявшееся со стула, и подумал, что ему не очень нравится нынешняя мужская мода. Чересчур затянутый в талии слишком длинный фрак кажется совершенно непрактичным, по крайней мере для того, кто каждое утро чистит стойла.

Откуда-то донесся женский визг.

Ворвавшись на кухню, Джейсон узрел кухарку, Петри, Марту, Анджелу и Холли. Все, согнувшись в три погибели, отчаянно кашляли: из новой плиты «Маклин» вырывались клубы дыма.

Поскольку его и Холли уверили, что это современное чудо не выйдет из строя до конца века, Джейсон посчитал такое начало не совсем обнадеживающим. Огня видно не было. Только дым. Он открыл дверь кухни, распахнул окна и стал разгонять серые клубы.

– Никто не пострадал?

Черные слезы катились по лицу Петри, в отчаянии ломавшего грязные руки.

– О, мастер Джейсон. Посмотрите, что наделало это дымящееся чудовище с моей сорочкой, на которой всего три часа назад не было ни единого пятнышка! И что теперь?!

Марта деловито ткнула его в плечо:

– Не стоит плакать, мистер Петри, или я все расскажу мистеру Холлису. Самолично. То есть сама. Возьмите себя в руки. Будьте настоящим дворецким.

Джейсон от души понадеялся, что Петри не швырнет Марту на все еще дымящую плиту.

– Боюсь, анисовое семя не поможет отчистить кухню, да и нас тоже, – вздохнула Холли, вытирая ладонью потный лоб. – Не волнуйтесь, Петри, Марта прекрасно умеет выводить пятна. Анджела, у вас лицо немного почернело.

– И у вас тоже, дорогая. Помните ли вы, что это прелестное платьице когда-то было зеленым?

Холли, усмехнувшись, покачала головой.

– Джейсон, боюсь, мы нагло обмануты тем любезным приказчиком, который уговорил нас купить это современное чудо.

– Как только она остынет, я попрошу Однорукого Дэйви посмотреть, в чем тут дело. Дрова уже почти прогорели, так что долго ждать не придется.

– Просто поразительно, что способен сотворить человек, имея в своем распоряжении всего пять пальцев и зубы. Миссис Миллсом, с вами все в порядке? Вас не ранило?

Кухарка, забыв о горящей обожженной руке, уставилась на Джейсона.

– Мистер Шербрук спас всех нас, – прошептала она.

– О Господи, – вздохнула Анджела.

– Собственно говоря, это не так, – начала Холли, но миссис Миллсом, похоже, не слышала.

Она продолжала смотреть на Джейсона, восхитительно мужественного и неотразимо красивого: волосы разметал ветер, ворот рубашки расстегнут, обнажая загорелую шею, бриджи облегают стройные ноги в запыленных сапогах…

Холли подняла глаза к небу.

– Вообще-то он всего лишь открыл дверь.

– И окна, – добавила миссис Миллсом по-прежнему шепотом.

Джейсон шагнул к ней.

– Миссис Миллсом, с вами все в порядке? О, вы обожгли руку.

Кухарка молча покачана головой и протянула руку, которую он осторожно взял.

– Ожог не слишком сильный. Анджела, принесите мне масла. Нужно наложить на покрасневшее место. Петри, сходите за бинтами.

К его полнейшему изумлению, кухарка, поглядев на свою руку, упала ему на грудь и при этом чуть не сбила с ног. Он едва успел поймать ее. Холли, схватиз его за плечо, попыталась поддержать.

– Поосторожнее, Джейсон, – предупредила Анджела.

Но было уже поздно. Именно в эту минуту Джейсон наступил на ложку, вымазанную чем-то скользким, и рухнул на пол, увлекая за собой Холли и кухарку, которая приземлилась сверху.

– О Господи! – повторила Анджела.

Джейсон понял, что его сейчас раздавят, если уже не раздавили, и как мог бережнее перекатил кухарку на спину. Холли к этому времени уже умудрилась встать на колени.

– Почему она потеряла сознание? – осведомился Джейсон. – От боли?

Холли ехидно хихикнула. Похоже, этот олух действительно ничего не понимает!

– Джейсон, вы настоящий болван. Стоило вам коснуться ее, и посмотрите, что случилось!

Джейсон, покачав головой, принялся похлопывать кухарку по щекам. Остальные дружно захохотали. Веки кухарки чуть дрогнули, и она снова уставилась в озабоченное прекрасное лицо хозяина. Подумать только, он тревожится за нее!

– О, мистер Шербрук, о, сэр, я всего лишь хотела испечь вам чудесную имбирную коврижку! – выдохнула она.

– Имбирную коврижку, – повторила Анджела, упав от смеха на кухонный стол.

Что же касается Петри, он хлопнул Марту по тонкому плечику и объявил, что ее лицо чернее, чем у ряженого на Хэллоуин, и что, будучи мальчишкой, он в этот праздник и сам частенько мазал лицо сажей.

– К сожалению, – донесся изумленный голос с порога, – чаю больше не осталось.

Холли взглянула на элегантного джентльмена, которого когда-то мечтала назвать мужем в полной убежденности, что он почти так же идеален, как ее отец, и заметила, ни к кому в особенности не обращаясь:

– Боже милостивый, неужели я была безумна и слепа? Или попросту глупа?

– О Господи, – пробормотал Петри, стараясь одновременно вытереть лицо и отчистить сорочку. – Возможно, меня стоит повесить, но не колесовать и четвертовать. Милорд, прошу простить столь возмутительное пренебрежение своими обязанностями. Я немедленно принесу вам чай, сэр, то есть не слишком немедленно, если вы примете в расчет то досадное препятствие, которое встало на моем пути.

– Разумеется, добрый человек. – Лорд Ренфру грациозно наклонил голову. – Холли?! Это вы стоите на коленях?! Единственное, что осталось на вас чистого, так это зубы! Что вы здесь делаете? Неужели…

– Сэр, – бросила Холли, не двигаясь с места, – пожалуйста, убирайтесь прочь, хотя бы в гостиную!

– Она права, милорд, – вступилась Анджела. – Никогда себе не прощу, если на вашем чудесном перламутрово-сером фраке появится хотя бы одно пятнышко.

– Верно. Джентльмен не должен проявлять легкомыслия в отношении собственной внешности, – кивнул лорд Ренфру, поспешно удаляясь.

– Жаль, что нельзя сунуть его голову в духовку, – прошипела Холли, растирая руки, чем безнадежно размазала сажу.

Джейсон обернул ладонь миссис Миллсом в мягкую ткань, помог ей встать на ноги и усадил на стул.

– Марта позаботится о вас. А пока отдохните немного.

Миссис Миллсом выглядела так, словно вот-вот потеряет сознание. Марта поспешно шагнула вперед и обняла ее за плечи. Джейсон стал пятиться к выходу.

– Я позабочусь о денди в нашей гостиной.

– Элджин – денди? – переспросила Холли, изгибая начерненную бровь. – Я так не считаю.

Джейсон оцепенел.

– Вы сказали – Элджин? – медленно повторил он. – Тот самый тип, который привез мрамор из Греции?

– Да, только Элджин – имя лорда Ренфру.

К ее удивлению, лицо Джейсона потемнело, как грозовая туча.

– Он тот самый, верно, Холли?

– Ну… да.

– И какого черта ему здесь нужно? Какого дьявола он явился?

– Перестаньте терзать меня. Я не знаю, что ему здесь нужно и какого дьявола он явился.

– Вы не приглашали его?

Холли швырнула в Джейсона ложкой, на которой тот перед этим поскользнулся. Джейсон поймал ложку дюймах в шести от своего лба.

– Вы едва не прикончили меня этой ложкой, – заметил он, выходя.

– Не убивайте его, Джейсон! – окликнула она. – Вам не понравится Австралия.[2]

Она уже хотела бежать за ним, но Анджела поймала ее за руку.

– Кто такой лорд Ренфру? И почему Джейсон сердится?

– Тот негодяй, за которого я собиралась замуж в восемнадцать лет.

– Но, дорогая, я не понимаю, почему этот человек здесь…

Холли выдернула руку и убежала.

Остановившись на пороге гостиной, она озадаченно наблюдала за Джейсоном, который больше не выглядел так, словно хотел вышвырнуть лорда Ренфру из окна на только что посаженные примулы. Наоборот, он был весел и приветлив и энергично тряс сильную руку Элджина. Ту самую руку, которая однажды скользнула по ее груди, за что Элджин долго и пространно извинялся. Тогда она не понимала, в чем дело. Не то что теперь.

Она молча прислонилась к косяку, притопывая кончиком туфельки. Что же затеял Джейсон?

– Как приятно наконец познакомиться с вами… кажется, Холли сказала, вас зовут Эгберт?

– Элджин.

– Выдающееся имя.

– Совершенно верно, – согласился лорд Ренфру, гадая, чем вызвано столь неожиданное дружелюбие.

Но может, он чересчур осторожничает? В конце концов, Джейсон Шербрук всего лишь младший сын и, вероятно, не слишком богат, учитывая, каким жалким выглядит это место по сравнению с огромным имением его отца. Этот человек, несомненно, видит в лорде Ренфру воплощение того, кем ему никогда не стать. Да-да, именно так и есть, и, если Шербрук мечтает лизать его сапоги, лорд Ренфру не против. И с удовольствием позволит ему пресмыкаться.

С другой стороны, Шербрук делит поместье с Холли, а она богата, его поверенный это подтвердил. Черт возьми, до чего же ему не нравится это слово «делит»!

Лорд Ренфру откашлялся.

– Согласитесь, мистер Шербрук, что вы и Холли находитесь в необычной ситуации.

Джейсон широко улыбнулся, именно той улыбкой, которой обмениваются мужчины в своей компании, когда сплетничают о женщинах, если только лорд Ренфру не ошибался. Но ни один мужчина не ошибется в подобных вещах!

– Не совсем. Мисс Каррик… э… весьма уживчивая девушка.

Челюсть Холли отвисла едва не до пола. Лорд Ренфру поджал губы.

Джейсон, жизнерадостный, как восьмидесятилетний старикашка, ухитрившийся заполучить восемнадцати летнюю невесту, громко предложил:

– Почему бы вам не сесть, милорд? Наши слуги еще не так хорошо вышколены, и к тому же на кухне случилось небольшое происшествие, но, думаю, скоро принесут чай.

Небольшое происшествие? Да они все черны, как только что начищенные сапоги, а кухарка сбила его с ног, упав в обморок! Небольшое? Петри не вышколен? Его обучал сам Холлис! Что же задумал Джейсон?

Лорд Ренфру уселся, тщательно расправив фалды фрака.

– Что вы имели в виду под определением «уживчивая»?

– Ну… мисс Каррик всегда рада угодить, сделать все, что от нее просят.

То есть как это «рада угодить»? По утрам у нее часто бывает дурное настроение. Может, она и рада угодить, если сама чего-то очень сильно добивается!

Холли оглянулась и увидела Петри с прекрасным серебряным подносом, подаренным матерью Джейсона. Его лицо по-прежнему было чернее ночи.

И тут ее осенило.

О Боже!

Холли подбежала к зеркалу над маленьким столиком, посмотрела в него и едва не взвизгнула.

Она знала, что увидит в зеркале, но вид собственного измазанного сажей лица…

Она уже подхватила юбки, чтобы бежать к себе, но тут же передумала и улыбнулась Петри.

– Мы, – сказала она, похлопав его по руке, – войдем вместе. Петри, я выгляжу так же представительно, как вы?

– Представительно? Вам следовало бы справиться со словарем, мисс Холли. Мы оба смотримся трубочистами, только что вылезшими из дымохода. Но у меня нет времени привести себя в порядок, поскольку джентльмен ждет чаю. Господи, Господи, мисс Холли, ваше лицо, мое лицо… Настоящее несчастье. Что подумает джентльмен?!

– Мне не терпится это узнать!

Она вошла в гостиную широким мальчишеским шагом, возможно, потому, что ее юбка разделялась посредине, как очень широкие брюки, и наградила Джейсона смертоубийственной улыбкой.

– Я велела Петри принести чай. Надеюсь, вы довольны, Джейсон? Я сумела вам угодить?

Глава 23

Джейсон едва не упал. Голос сирены и чумазая физиономия!

Лорд Ренфру немедленно поднялся.

– Я очень доволен, дорогая, очень доволен, – громко объявил он, – и всегда считал вас восхитительно уживчивой.

– Неужели, милорд? Как галантно с вашей стороны утверждать такие вещи. Могу я спросить почему?

Из горла Ренфру вырвалось нечто вроде клекота.

Холли гордо вскинула голову, невзирая на свой ужасающий вид.

Значит, она слышала их разговор?

Джейсон подошел совсем близко и, протянув руку, принялся теребить длинную прядь волос, ниспадавшую почти до груди. Но этого ему показалось мало. Он нагнулся, и обдавая ее теплым дыханием, сладострастно сверкнул глазами.

– От вас пахнет дымом.

Она кокетливо захлопала ресницами, но не шевельнулась, искоса разглядывая, как он наворачивает на пальцы ее локоны.

– Вам не нравится дым, Джейсон? Какое несчастье! А я всегда так старалась угодить вам!

– Я еще не думал об этом.

Дернув ее за волосы в последний раз, он отступил и покачал головой:

– Только не вздумайте садиться в этом грязном платье, Холли! У нас новая мебель, и не хотелось бы сразу ее запачкать!

Лорда Ренфру буквально распирали вопросы, ни один из которых он, к сожалению, не мог задать в присутствии Холли! Он неловко откашлялся. Она повернула к нему голову.

Ведьма! Она похожа на ведьму! Что, если ей вздумается его коснуться? Может, ему следует держаться от нее подальше?

– Наверное, мисс Каррик… Холли, вам лучше подняться к себе и приготовиться.

– Приготовиться? К чему именно? О, вы имеете в виду, как для Джейсона?

Джейсон снова покачал головой и погрозил ей пальцем.

– Негодница, где ваши манеры? Вы шокируете бедного лорда Ренфру. Кстати, кто вы такой, лорд Ренфру? Давний друг мисс Каррик? Возможно, друг ее отца? Ваш дедушка еще жив, Холли?

– Нет, он давно умер, задолго до моего рождения. Мой отец стал бароном Шерардом в семнадцать лет. А отец Дженни умер, когда ей было пять лет.

– Я вошел в права наследования два года назад, – вмешался лорд Ренфру. – Теперь я виконт Ренфру, знаете ли.

– Я не знал, но звучит великолепно, – заметил Джейсон.

– Все же хотелось бы выпить чаю.

– Разумеется, – кивнула Холли, наливая чай так небрежно, что едва не опрокинула чашку ему на колени.

– Я очень близкий друг мисс Каррик, – говорил тем временем лорд Ренфру. – Нет, точнее будет сказать, что мы были более чем близки. Правда, я никогда не видел ее отца, хотя с удовольствием познакомился бы с обоими родителями, если бы все шло так, как было задумано с самого начала.

– Очень трудно шагать по задуманному пути, если один из партнеров сворачивает в сторону и начинает срывать цветы в чужом саду, не находите? – спросила Холли Джейсона.

Воздух так и пульсировал неловким молчанием. Атмосфера становилась все напряженнее. Наконец Джейсон осведомился голосом вялым, как увядшая лилия:

– Значит, вы любите выращивать цветы, милорд? Может, дадите нам совет, что делать с нашим садом? Моя мать посадила примулы под окнами фасада. Увы, ни я, ни Холли не слишком разбираемся в садоводстве.

– Как и я, – заверил лорд Ренфру и добавил в чай четвертую ложку сахара.

– В таком случае почему же вы собираете цветы? О, понимаю, вы романтик, а не ценитель.

Лорд Ренфру поспешно плюхнул в чай еще одну ложку сахара и стоически принялся пить. Джейсон кивнул, продолжая улыбаться.

– Послушайте, – начал лорд Ренфру, помахивая чашкой, до того набитой сахаром, что Холли не понимала, как ему удалось ее поднять, – все это не имеет смысла.

– А в чем же смысл? – вежливо поинтересовался Джейсон.

– Согласитесь, странно, когда джентльмены сидят в присутствии стоящей леди.

– Возможно, – кивнул Джейсон. – Однако в отличие от вас я не прихлебываю чай в присутствии леди. Думаю, Холли должна понять, насколько я предусмотрителен и вежлив, что сделает ее еще более уживчивой.