Глава 21

Сабрина не шевелилась, хотя рука совсем онемела. А вдруг Маргарет заметит, что она уже проснулась!

Мягкий батист ночной сорочки приятно льнул к телу. Как чудесно! Элизабет была так добра, что распорядилась прислать вещи Сабрины в Морленд. Теперь она по крайней мере не чувствует себя нищенкой! Зато ужасно неприятно сознавать собственную беспомощность. Скорее бы к ней вернулись силы! Тогда она навестит деда, уверится, что все в порядке, и убедит его, что для всех будет лучше, если она уедет в Лондон.

Только сейчас девушка сообразила, что может потребовать у Тревора десять тысяч фунтов, наследство, оставленное матерью. Деньги, бесспорно, принадлежат ей, и даже Тревор не сумеет помешать адвокатам выделить Сабрине законную долю. Как он, должно быть, разочарован, что она не погибла!

Сабрина тихо всхлипнула и попыталась было приглушить предательские звуки, но ничего не получилось.

— Бри, дорогая, наконец ты проснулась! Как себя чувствуешь?

Сабрина подняла печальный взгляд на Маргарет, деловито наливавшую чай. Подруга детства вышла замуж за любимого человека и выглядела такой счастливой, что сердце сжималось от невольной зависти.

— Я жива, и это главное. В самом деле, жива. Не стоит так волноваться за меня, Маргарет, — пробормотала Сабрина.

— Ну разумеется, я тревожусь. У тебя ничего не болит, Бри? Послать за доктором Симмонсом? Он все еще внизу, по-моему, беседует с Филипом.

Легкая, мягкая рука легла на лоб Сабрины. Но она тосковала по прикосновению сильной смуглой ладони Филипа и поэтому поспешно сжала запястье Маргарет.

— Нет, милая, со мной все в порядке Я очень благодарна тебе и Чарли за то, что дали мне приют. В Эбби мне больше не жить. Спасибо. Как только я поправлюсь, а это будет очень скоро — ты ведь знаешь, как быстро я выздоравливаю, — я с вами распрощаюсь. День-другой — и упорхну в Лондон.

Она почти равнодушно подумала о том, как воспримет тетя Берсфорд ее неожиданное появление. Что, если Элизабет напишет тетке, что Сабрина беспутная потаскушка, развратница и кто там еще? Как отзываются в обществе о легкомысленных аморальных особах? Так трудно подобрать слова, которых никогда не слышала… Нет, Элизабет не захочет, чтобы сестра возвратилась в Монмут-Эбби. Она будет держать язык за зубами.

Судя по тому, что Сабрина слышала о своей тетке, та вряд ли прогонит племянницу с приданым в десять тысяч.

— Перестань вздор молоть, Сабрина! Не желаю больше слышать эту чушь! Останешься здесь, пока врач не позволит тебе уехать. Слушай, Чарлз в эту самую минуту избавляется от гостей, так что все улажено. Мой муж приезжает через два дня, и мы все вместе весело отпразднуем Рождество, совсем как в прежнее время. Помнишь, как-то в сочельник ты разозлилась на Чарли за то, что он обращался с нами как с малыми детьми, каковыми мы тогда и являлись? Но зато месть была сладка и ужасна! Он до сих пор вздрагивает, вспоминая о том, как мы с ним расправились!

Сабрина невольно улыбнулась:

— В жизни не забуду, с каким перекошенным лицом он выбрался из ванны! Мы сидели в шкафу и подсматривали в щелочку. Бедняга Чарли! Зеленый с головы до ног, как водяной! Цвета лесного мха! Да, нелегко ему пришлось.

— Видишь, и несмотря на все издевательства, он прекрасно к тебе относится. Да, и не забудь, что здесь Филип и Ричард Кларендон. Они втроем заперлись в библиотеке и просидели там несколько часов. Горничная шепнула мне, будто Тереза Эллиот вылетела оттуда в таком бешенстве, что даже говорить не могла. Бьюсь об заклад, эта змея постаралась излить свой яд на Филипа, а тот поставил ее на место.

— Ричард Кларендон здесь? В Морленде?

— Да. Все это время он с другими соседями прочесывал лес. Даже после того, как твоя сестра… впрочем, это не важно.

— Говори, Маргарет.

— Ладно, Сабрина, только помни, что это ты вынудила меня. Тревор и Элизабет велели прекратить поиски. Ричард просто осатанел от злости.

Как ни странно, Сабрина не почувствовала даже легкого огорчения. Ясно, что она самим своим присутствием опровергает лживые россказни супругов.

— Значит, джентльмены совещались в библиотеке?

— Совершенно верно.

— Вне всякого сомнения, обсуждали, что делать со мной. А Ричард Кларендон, разумеется, принимал в этом самое живое участие. Вероятно, они бросили жребий, кому достанется сомнительный приз. Сабрина Эверсли, аккуратно завернутая, словно рождественский подарок, переходит к самому неудачливому.

— Не будь дурочкой, Сабрина. Сама знаешь, что все это вздор. Перестань себя жалеть. Мне это совсем не нравится. Отталкивающее зрелище.

— Ладно, прости. Лучше скажи, есть ли какие новости о дедушке?

— Нет, насколько мне известно, его состояние остается прежним. — И Маргарет с деловым видом добавила: — А теперь выпей чашечку чая. Сразу почувствуешь себя лучше.

И советую помнить о том, что ты жива и скоро встанешь с постели. Твой дедушка тоже поправится. Вот увидишь.

Но втайне Маргарет не переставала гадать, что будет с подругой, если та так и не согласится выйти за Филипа. До сих пор Маргарет считала, что ни одна леди в возрасте от шестнадцати до восьмидесяти лет не способна отказать виконту Деренкуру. Но Сабрина так упряма! Да, она не глупа и не наивна и должна понимать, что в сложившейся ситуации единственный выход — выйти замуж за Филипа.

Интересно, каково это — хоть немного побыть на месте Сабрины и позволить Филипу пять дней заботиться о себе? В глубине души Маргарет завидовала подруге.

— Сабрина, неужели тебе совсем не нравится Филип?

— Ну почему же?

— Но…

И тут в дверь робко постучали. Сабрина в страхе сжала руку подруги.

— Прошу, Маргарет, не пускай никого.

Пожалуйста! Маргарет успокаивающе погладила ее по плечу.

— А если это Филип?

— Особенно Филипа. Умоляю!

— Хорошо, Сабрина! Только успокойся. Ни к чему краснеть.

Маргарет медленно подошла к двери и слегка приоткрыла ее. В коридоре стоял маркиз Арисдейл. Рядом топтался Чарлз.

— Ричард желает поговорить с Сабриной, — объявил он. — Она проснулась?

Маргарет взглянула в мрачно-красивое лицо маркиза, стараясь не поддаваться исходившей от него притягательной силе. Один из тех редкостных мужчин, о которых ее предупреждала мать: перед ними не способна устоять ни одна женщина, ими можно восхищаться, но лучше к ним не приближаться.

— Прошу прощения, милорд, но она не расположена никого видеть.

— Кроме меня, — твердо заявил Ричард, выступая вперед. Но Маргарет остановила его:

— Милорд, пожалуйста, прислушайтесь к моим словам. Сабрина все еще нездорова. Столько всего случилось за такое короткое время!

— Пойдем, Ричард, — вмешался Чарлз. — Маргарет права. Нужно дать Сабрине прийти в себя.

Маркиз нерешительно помялся, не сводя глаз с закрытой двери.

— Я постараюсь не волновать ее.

— У тебя это не получится, — усмехнулся Чарлз. — Оставь Сабрину в покое, Ричард.

Тихое проклятие слетело с уст будущего герцога. Он повернулся к Маргарет и, не сводя с ее лица темных пронизывающих глаз, проговорил:

— Пожалуйста, передайте Сабрине, что я вернусь вечером. Мне нужно поговорить с ней.

И прежде чем Маргарет успела возразить, маркиз учтиво раскланялся.

Чарлз встревоженно смотрел ему вслед.

— Кларендон добьется свидания, Маргарет. Предупреди Сабрину. По крайней мере у нее останется несколько часов для принятия решения. Ну а пока, дорогая, наша матушка пустила в ход все свои чары, чтобы как можно вежливее избавить нас от назойливых гостей. Твоя святая обязанность — спуститься вниз и попрощаться.

— Тереза Эллиот уже уехала?

— К общему прискорбию, нет. — Он расплылся в улыбке, погладил сестру по щеке и заверил: — Она обязательно уберется, дай срок. У нее хватит ума понять, что здесь ей не рады.

Маргарет кивнула:

— Чем раньше мы от нее отделаемся, тем лучше. Моя горничная говорит, она целыми днями бегает по дому и собирает сплетни. Появление Сабрины с Филипом превратило легкий ветерок слухов в настоящий шторм, так что она в своей стихии.

— К сожалению, с этим мне ничего не поделать, — пожал плечами Чарлз, — разве что получше накормить ее лошадей, чтобы подольше не уставали.

— Я поговорю с Сабриной, — пообещала Маргарет. — Не понимаю, братец, почему она с таким упорством отвергает обоих поклонников. Какой еще женщине представлялся подобный выбор?!

— Ты не поверишь, но даже я решился пожертвовать собой. Поразительно, не правда ли?

Значит, Сабрина права! Они бросали жребий, кому вести ее к алтарю!

— Это был Филип? — поинтересовалась Сабрина, когда Маргарет вернулась в спальню. Но та покачала головой:

— Нет, маркиз Арисдейл. Он хотел поговорить с тобой, Сабрина. Чарлз уговорил его отложить свой визит, но только до вечера. Тебе придется принять его, иначе он взломает дверь.

Сабрина внезапно ощутила, что слабый луч надежды угас. Но какое это имеет значение?

— Хорошо. Пощажу твою дверь и побеседую с ним.

Где Филип? Почему ни разу не пришел к ней? Может, вместе с остальными гостями уехал из Морленда?

После ухода Маргарет Сабрина долго перебирала в уме подробности их переезда из охотничьего домика в Морленд. Всю дорогу Филип сжимал ее в объятиях, но так и не сказал ни единого ободряющего слова, лишь изредка обменивался репликами с Чарлзом. Лицо его оставалось невозмутимо спокойным. Сабрина была искренне благодарна ему за молчание. Но почему же он избегает ее? Почему не соизволил даже попрощаться?

Она понимала, что противоречит сама себе, что излишне упряма и непоследовательна, но ничего не могла поделать с собой.

Девушка угрюмо уставилась на закрытую дверь. Неужели именно Ричарду Кларендону суждено совершить благородный поступок и принести в жертву свою холостую жизнь? Сомнительно. Маркиз не из тех, кого можно принудить к чему-то силой. Разумеется, он не проявляет особой готовности жениться на ней.

Сабрина вздохнула и закрыла глаза. Если Ричард действительно сделает ей предложение, придется спасти его от самого себя.

Вероятно, ее разбудил мерцающий огонек свечи, отблеск которого лег на лицо. Сабрина встрепенулась и увидела сидевшего на постели Филипа. Несмотря на то что его лицо оставалось совершенно бесстрастным, взгляд был пугающе пристальным.

Она так привыкла видеть его у своей постели, в своей спальне. Она радостно улыбнулась, охваченная чувством глубокого покоя, сознанием собственной безопасности. Он здесь и не позволит никому ее обидеть.

Но Филип не улыбнулся в ответ.

— Который час? — прошептала она, пытаясь приподняться, но Филип осторожно прижал ее к подушке.

— Нет, лежите спокойно. Не стоит разыгрывать гостеприимную хозяйку. Только что пробило полночь. Я надеялся, что свет рано или поздно разбудит вас. Меня самого едва не сморил сон.

— Что вы делаете, Филип? Мы больше не в охотничьем домике, и ваше присутствие здесь крайне нежелательно. Сколько раз за последний день мне твердили, что наше пребывание вдвоем неприлично. — Она тихо рассмеялась. — Правда, теперь уже все равно. С таким же успехом в моей спальне мог бы побывать целый батальон солдат.

— Значит, вы наконец пришли в себя и готовы выслушать разумные доводы.

— Во всей этой истории нет ничего разумного. Моя репутация погублена, но разве это справедливо? Какая жестокость! Ведь мы с вами знаем правду! Между нами не было ничего непристойного!

— И что? Что вы хотите этим сказать?

— Ничего, — устало вздохнула девушка. — Что бы я ни говорила, все бессмысленно. Так уж сложились обстоятельства, и ничего не изменить.

— Это верно, по крайней мере в обозримом будущем.

Он наклонился и положил ладонь ей на лоб.

— Надеюсь, вам лучше?

— Да. Так все же, Филип, что вы здесь делаете?

— Ричард сообщил мне… кстати, он зол, как сто чертей… что вы отказались выйти за него. Он хотел избить меня до полусмерти, но решил, что, если вы пожелаете осчастливить меня своим согласием, идти к алтарю с подбитым глазом будет непристойно. Я хотел узнать, прав ли он, но выждал, пока остальные отправятся спать. И провел здесь всего час-полтора. Смотрел на вас, спящую. Вы кажетесь такой умиротворенной, когда спите, Сабрина. Однажды даже слегка улыбнулись. Не помните, какой именно сон видели? Нет? Ну, все равно.

— Ричард ошибся. Я сказала ему, что вообще не выйду ни за кого.

Перед ее глазами встал маркиз, огромный, угрюмый, совершенно сбитый с толку. У него был столь забавный вид, что Сабрина непременно засмеялась бы, не будь ситуация такой серьезной.

— Так вы мне отказываете, Сабрина? — Изумлению Ричарда не было конца. Уж не ослышался ли он?!

— Да, Ричард, отказываю, но благодарю вас за доброту и сочувствие.

— Какие, к черту, доброта и сочувствие! Перестаньте играть словами и отделываться вежливыми фразами! Мы с вашим дедом уже обо всем договорились. Я так или иначе должен был стать вашим мужем! Старый граф одобрил будущий союз.

— Дедушка ни разу не говорил со мной об этом, милорд, — возразила она, и гневный огонь в ее глазах обескуражил Ричарда, правда, ненадолго.

— Вы давно знаете, как я хотел вас! Любая женщина мгновенно чувствует, когда мужчина ею интересуется.

— Значит, я не любая.

— Теперь мне все ясно! Вы провели пять дней с Филипом Мерсеро, и я уже больше вас не интересую?

Будь у нее силы, Сабрина вскочила бы с кровати и влепила бы пощечину наглецу!

— Милорд, кажется, вы ошиблись во мне, — ледяным тоном проговорила она. — Я не из тех женщин, которые флиртуют с мужчиной, дразнят его, кокетничают, а потом бросают, чтобы искать другую жертву. Вы сделали мне галантное и великодушное предложение. Я его отвергла. Теперь вы свободны от всех обязательств по отношению ко мне, если подобные обязательства вообще существовали. Я намереваюсь прежде всего навестить дедушку и убедиться, что о нем как следует заботятся. Ну а потом отправлюсь в Лондон к своей тете, леди Берсфорд. Вы, разумеется, понимаете, что в Монмут-Эбби я больше не могу оставаться.

Ричард неистовствовал, спорил и, наконец, отчаявшись, покинул ее покои. Ни с чем…

А теперь перед ней сидел Филип.

— Что бы вы там ни сказали Кларендону, я уверен, что именно мне предназначено быть вашим мужем. Поэтому и явился сюда, чтобы убедиться, так ли это.

Сабрина пожала плечами. Ее безразличие разозлило Филипа. Он предпочел бы другую реакцию — неприязнь, ярость, обиду — все что угодно, но только не этот равнодушный взгляд.

— Ричард твердит, что вы собираетесь к тетке. Но что заставляет вас думать, дорогая, что леди Берсфорд откроет объятия внезапно свалившейся на голову племяннице?

— У меня десять тысяч фунтов.

Филип насмешливо поднял брови.

— Короче говоря, богатая наследница. Клянусь Богом, настоящая находка! Превосходно! Теперь все посчитают, будто я собираюсь жениться на вас из-за денег! Что же, лучше прослыть охотником за приданым, чем благородным глупцом.

— Но я не собираюсь расставаться со своими деньгами, даже будучи замужем.

— Согласен. Все можно решить. Мы положим золото на ваше имя или на имя будущих детей.

Сабрина с недоумением посмотрела на Филипа. Он возводит крепость из ее же слов, а она безуспешно бьется в стены этой крепости. Уж лучше еще один словесный поединок с Ричардом. В их споре именно она по крайней мере была спокойной, рассудительной стороной.

— Филип, — начала девушка, пытаясь сбить его с намеченной колеи, — мне кажется, вы восприняли мой отказ, как подобает настоящему джентльмену. Однако можете быть уверены: то, что жребий пал на вас, ни к чему вас не обязывает. Прошу также уведомить Чарлза и Ричарда, что я сама способна о себе позаботиться и не нуждаюсь в помощи галантных рыцарей.

— Что вы несете, черт побери? — внезапно насторожился Филип. — Какой жребий?!

Но на память тут же пришли глупый спор с Ричардом и шутка Чарлза, предлагавшего себя в жертву. Филип смущенно отвел глаза.

Она так хотела, чтобы в ее смехе прозвучала высокомерная ирония, но вместо нее послышались горечь и разочарование.

— Не смеете отрицать этого, верно? Представляю милую картину! Вы, Чарлз и этот злосчастный маркиз уставились друг на друга, как бойцовые петухи, в стремлении сохранить идиотскую мужскую честь, а заодно и свободу! Ну так вот, Филип, я не желаю принимать в этом участия! Я не порченый товар и не хочу каяться перед всем миром в том, чего не совершала, тем более спешно выходить замуж, чтобы, как все выражаются, «прикрыть грех». Прошу прощения, милорд, но я очень устала, и утомляете меня именно вы. Доброй ночи, Филип. Надеюсь, вы найдете дорогу в свою спальню.

Она повернулась спиной к нему.

Филип от неожиданности не нашелся, что ответить, и немного помолчав, поднялся.

— Мир крайне редко бывает таким, каким мы его желаем видеть, — печально вымолвил он.

— В таком случае мир должен измениться, и я позабочусь об этом.

— Вижу, вам предстоит учиться на собственных ошибках. Общество не откажется от своих правил ради вас, Сабрина. Надеюсь, мы увидимся в Лондоне.

— Вероятно. Но сначала мне необходимо навестить дедушку. Возможно, ему потребуется моя помощь.

Филип сокрушенно покачал головой:

— Вы не желаете слушать моих доводов, Сабрина, но поймите хотя бы, что ваш дед слишком болен и вряд ли вас узнает. Вы абсолютно ничем не сумеете ему помочь.

Сабрина повернулась к Филипу.

— Неужели вы не понимаете, Филип, что я должна своими глазами убедиться, что о нем заботятся. Вы не знаете Тревора. Он не питает теплых чувств ни к кому из нас, особенно к деду, который стоит на его пути к графскому титулу, не говоря уже о богатстве Эверсли. Я должна ехать.

Виконт задумался, затем решительно спросил:

— Может, позволите мне убедиться, что старому графу обеспечен надлежащий уход и он в полной безопасности от милых родственников?

— Но каким образом?

— Отвечайте! Согласны вы доверить мне подобное поручение?

— Наверное… — нерешительно протянула она, сознавая, что сама пока не в силах отправиться в Монмут-Эбби, — ведь доверила же я вам собственную жизнь! Вы честный и великодушный человек и все исполните как надо. Спасибо, милорд, за все, что для меня сделали.

— Но вручить мне свое будущее вы не отважитесь?

— Нет, милорд. Я не из тех людей, которые готовы беззастенчиво пользоваться чужим благородством и порядочностью.

Филип со вздохом поднял свечу и шагнул к порогу.

— До свидания, Сабрина.

И, не дожидаясь ответа, бесшумно исчез за дверью.

Глава 22

— Позвольте поздравить вас, Анисса. Ваша племянница так очаровательна, хотя я слышала, что некоторые считают ее надменной. Но я всегда повторяю, что немного высокомерия в девушке хорошего рода никогда не вредит, если, разумеется, не заходить слишком далеко. Некоторые также утверждают, что она чересчур худа и локти уж очень острые, но при таком великолепном приданом кто на это обратит внимание! Хорошо еще, что ее грудь не так тоща, как руки, и можно надеяться, что под вашим неусыпным присмотром она немного округлится. Верно ведь?

Анисса Берсфорд посмотрела в любопытные алчные глазки Люсиллы Мортон и едва удержалась от желания дать ей пощечину, как нашкодившей горничной, но, к сожалению, у Люсиллы имелось куда больше денег, а следовательно, и влияния, и, кроме того, они считались давними подругами. Поэтому она просто кивнула:

— Да, Люсилла, но я говорила, что дорогая Сабрина… кстати, вы не заметили ее изумительные глаза? В жизни не видела такого восхитительного оттенка фиолетового!

— И все-таки ужасно худа, — настаивала Люсилла. Анисса согласилась. Она могла позволить себе быть великодушной.

— Да, как куриная лапа. Только недавно встала с постели: что-то вроде горячки. Но сейчас уже поправляется. Все равно, бледность сейчас в моде!

— Только не такая болезненная!

С этими словами Люсилла бросила взгляд в сторону дочери и как-то сникла: Доринда, вот уже второй сезон безуспешно пытавшаяся поймать мужа, стояла рядом с Сабриной под огромной пальмой в горшке, и сравнение отнюдь не радовало мать.

— Она куда приятнее Элизабет.

— Любая девушка куда приятнее Элизабет, — рассмеялась Анисса.

— Надеюсь, характер у Сабрины не столь бесцветный и безжизненный, как у сестры.

— Трудно сказать, она живет у меня всего неделю.

Правду говоря, не будь перед ней лучшая подруга, Анисса призналась бы, что Сабрина так тиха и сдержанна, что она никак не могла решить: то ли племянница святая, то ли чересчур хитрая. Но не нужно забывать, что она едва не умерла от болезни.

— Мадам Жизель, — заявила Анисса, — сотворила настоящее чудо с голубым бархатным туалетом Сабрины. Мне очень нравится русский стиль, хотя сама я слишком стара, чтобы его носить.

Люсилла ничего не ответила. Она тоже восхищалась этим фасоном. Леди Берсфорд улыбнулась племяннице, выглядевшей вялой и отрешенной. Она, казалось, спала на ходу, когда молодой граф Граммерси повел ее в котильоне. Наверное, следует намекнуть Сабрине, что легкая улыбка, а иногда и остроумное замечание творят чудеса.

— Я говорила, что наряд будет выглядеть по-настоящему элегантно, только если она поправится, — продолжала леди Анисса. — Но обратите внимание, сейчас она повернется. Изумительная спина, не так ли? Мадам Жизель специально сделала сзади вырез пониже, чтобы отвлечь внимание от довольно скромной груди.

— Волосы слишком длинные, — прошипела Люсилла.

— Вздор! Ее волосы — лучшее, что в ней есть, если не считать глаз, конечно. Ослепительный цвет!

— Но они немодные.

— Красное дерево всегда в моде.

— Я имею в виду длину. Клянусь, джентльменам совсем не нравится подобная грива. Сейчас все носят прически короче!

— Верно, — со вздохом согласилась Анисса. Она долго уговаривала племянницу довериться заботам цирюльника, но девушка оставалась тверда как скала. Но в душе она восхищалась густыми блестящими локонами Сабрины. Это было ее маленькой тайной.

Леди Люсилла исчерпала все заряды злости. Пора переходить к делу.

— Так, говорите, эта девушка богатая наследница, Анисса?

— Да. Получила от матери десять тысяч фунтов. Правда, я не справлялась насчет ее приданого. Старый граф Монмут все еще очень болен. Но, разумеется, проявит щедрость и великодушие.

Леди Люсилла бросила нежный взгляд в сторону младшего сына Эдварда, который бездарно растрачивал время, танцуя с этой толстухой, дочерью Бланш Холфорд. Едва музыка стихнет, она отведет его в сторону и объяснит, как без особого труда разбогатеть и приобрести состояние.

Рука Аниссы Берсфорд, поправлявшей седые букли, внезапно замерла в воздухе.

— Что все это значит?! Господи Боже, просто невероятно!

Леди Люсилла проследила за взглядом подруги. В дверях стоял виконт Деренкур, дерзко взирая на собравшихся. Высок, красив, безупречно одет, а высокомерно-ленивый прищур зеленых глаз придает ему вид сытого хищника.

— Что Филип Мерсеро делает здесь? — удивилась она. — Я специально спрашивала Джейн, собирается ли он приехать, а она только печально покачала головой. Моя бедняжка Доринда! Все ради нее, а Джейн уверяла, что виконт никогда не бывает на вечеринках в узком кругу. Кроме того, сейчас январь, а он редко приезжает в Лондон в это время. Правда, Джейн на всякий случай послала ему приглашение, но столь неожиданная любезность с его стороны?! Неслыханно!