- Фрэнсис пообещала научить меня, как вести себя с тобой, если ты будешь доставлять мне слишком много хлопот. Она приобрела достаточно точный опыт после своего замужества. Хок, как и ты, из тех мужчин, которые доставляют женщине массу беспокойств.., я имею в виду в постели.
      - Бедный старина Хок! - весело расхохотался Рафаэль. - Как низко он пал!
      - Интересно, что думает по этому поводу сам Хок? - лукаво улыбнулась Виктория.
      ***
      Венчание состоялось в очень узком кругу. Всем заправлял епископ Бергли, старый и добрый друг леди Люсии. Грубовато-добродушный краснолицый человечек, он выполнял свои обязанности с необыкновенным воодушевлением, стараясь придать скромной обстановке максимальную торжественность. Его уверенный, хорошо поставленный голос заглушал тихие слова красивого капитана и его прелестной маленькой невесты.
      Виктория была одновременно взволнована, напугана и переполнена признательностью. Она искоса поглядывала на Рафаэля, спокойно повторявшего слова клятвы. Он такой добрый, благородный. Наверняка он будет хорошим мужем. Конечно, он упрям как осел, в нем даже есть немножко от диктатора, но с этим недостатком, наверное, можно смириться. В общем, ей не на что жаловаться. Он будет заботиться о ней, она тоже будет стараться изо всех сил быть ему хорошей женой. Он отказался от фиктивного брака, значит, решил создать настоящую семью, и это уже на всю жизнь. Может, она ему и на самом деле немножко нравится...
      Виктория ощутила какое-то движение за собой, но не обернулась. Присутствовали только Фрэнсис, Хок, маркиз де Шанд и Люсия. Очевидно, это старая дама, расчувствовавшись, разыскивает носовой платок, чтобы вытереть слезы.
      - А теперь слово за невестой.
      Растерянная Виктория уставилась на епископа, не в силах понять, чего от нее ждут. Рафаэля начал разбирать смех.
      - Виктория, скажи наконец, что ты согласна стать моей женой, а то наш достойный священнослужитель теряет терпение.
      - Я.., я... Ой, конечно, я согласна.
      Закончив проповедь о святости брака, епископ Бергли самым радушным и сердечным тоном, на какой он был способен, произнес:
      - Вы можете поцеловать свою невесту, капитан.
      - Это будет довольно сложной задачей, - усмехнулся Рафаэль, запутавшийся в пышной вуали.
      Но как человек, не привыкший пасовать перед трудностями, он мужественно преодолел и это препятствие и нежно поцеловал холодные губы Виктории.
      - Здравствуй, жена.
      Эти слова утонули в аплодисментах и поздравлениях. Молодожены обернулись, и в этот момент Рафаэль встретился глазами со своим братом. Скрестив руки на груди, Дамьен стоял на пороге гостиной. Он был одет в простой утренний костюм и высокие сапоги. Это было оскорблением.
      Рафаэль почувствовал, как мгновенно оцепенела Виктория, как похолодела ее рука, словно все тепло жизни покинуло ее застывшее в испуге тело. Рафаэль ободряюще сжал ее ледяную ладонь.
      - Он ничего не сможет больше сделать, дорогая. Оставайся здесь, обещаю тебе, все будет хорошо.
      Хок, разинув рот, переводил изумленный взгляд с Дамьена на Рафаэля и обратно.
      - Вот это да, - шепнул он Фрэнсис. - Они похожи, как две горошины из одного стручка.
      - Только одна из этих "горошин" уж очень опасна, - вздохнула в ответ его жена.
      - Не сомневаюсь, что Рафаэль обуздает бандита, - громогласно заявил маркиз.
      - Дорогой брат, - раздался ласковый голос Дамьена, - значит, ты и в самом деле решил связать с ней свою жизнь. А жаль.
      - Какого черта ты здесь делаешь, Дамьен?
      - Просто мне случайно пришло в голову, братишка, что тебе неизвестно истинное положение вещей. Я хотел поговорить с тобой, предостеречь от самой, быть может, большой ошибки в твоей жизни, но, к несчастью, вчера вечером тебя здесь не было. - Дамьен не стал уточнять, что весь вечер рыскал по Лондону, разыскивая брата, и был в ярости, поскольку так и не смог его найти. И даже утром он опоздал. Они уже успели обвенчаться. Будучи любящим братом, - продолжил он, - я только хотел уберечь тебя от унижения и разочарования.
      - Убирайся вон, Дамьен.
      - Боишься правды, Рафаэль? А может, тебе уже известна правда? Разумеется, нам не впервой пользоваться одной и той же девушкой!
      С трудом сдержав естественный порыв броситься к Дамьену и набить ему морду, Рафаэль только сжал кулаки и тихо произнес:
      - Сейчас не место и не время вспоминать о Патриции. Что было, то прошло. А теперь будь любезен пройти со мной в библиотеку. Мне хочется покончить с этим вопросом раз и навсегда.
      Дамьен охотно последовал за братом, бросив насмешливый и торжествующий взгляд на Викторию. Почувствовав неприкрытую угрозу и не зная, чего ей дальше ждать, Виктория, побелев как полотно, застыла среди улыбок и поздравлений горестной статуей отчаяния. Дамьен ничего не делает просто так. Господи, что он опять задумал!
      Рафаэль плотно закрыл дверь библиотеки.
      - Видишь ли, Дамьен, я не выкинул тебя за дверь только потому, что хотел узнать, вернул ли ты пятнадцать тысяч фунтов.
      Дамьен стряхнул несколько невидимых пылинок со своего костюма и, выдержав достаточную по его понятиям паузу, сообщил:
      - О да. Разумеется, я это сделал. Я же не могу позволить себе лишить своего родного брата хотя бы денежной компенсации за его вынужденную женитьбу на этой маленькой шлюшке. Может быть, эта сумма хоть как-то утешит тебя.
      - Ты хочешь, чтобы я тебя убил?
      Рафаэль, стоявший перед Дамьеном, был совсем не тот желторотый юнец, который уехал из родного дома пять лет назад. Это был взрослый мужчина, который действительно мог убить. Дамьен в этом ни секунды не сомневался. Но остановиться, даже ради спасения собственной жизни, было свыше его сил.
      - Вовсе нет. Я просто хочу, чтобы ты узнал правду.
      - Какую правду, черт тебя побери?
      Отойдя на всякий случай на безопасное расстояние, он спросил самым безразличным тоном, на который был способен:
      - Думаю, Виктория тебе уже рассказала, какой я подлец и негодяй?
      - Я это понял и без ее рассказа. Когда я спас ее, она думала, что я это ты.
      - Превосходная актриса, - вздохнул Дамьен, поворачиваясь к брату и надеясь, что его лицо выражает искреннее сочувствие. - Она всегда была такой.
      - У тебя пять минут, Дамьен.
      - Мне этого достаточно. Буду краток. В двух словах дело обстоит следующим образом. Ты женился не на чистой маленькой девственнице, Рафаэль. Не скрою, я хотел ее, все же она довольно привлекательна, но я люблю жену. И я не преследовал ее. Это именно она меня соблазнила. Почему, ты думаешь, она вышла за тебя замуж? Только потому, что ты моя точная копия! Я оказался для нее недоступен, вот она и поймала в свои сети тебя. Признаюсь, я переспал с ней, но только потому, что она этого очень хотела. Она так бегала за мной и вешалась мне на шею, что и святой не устоял бы... А я вовсе не святой. Она развратная шлюха, Рафаэль, и обожает всевозможные извращения. Она утомила меня. И сбежала, когда я наотрез отказался развестись с женой и жениться на ней. Ее разочарование переросло в ненависть. Она жаждала мщения, и как раз в это время появился ты. Вот она и решила таким образом отомстить мне, используя тебя.
      Больше он не успел произнести ни слова. Неожиданно прямо перед глазами он увидел кулак своего брата и почувствовал резкую боль в области скулы. Не удержавшись на ногах, он упал и вдобавок сильно ушибся бедром о стоявший неподалеку стол.
      - Мерзкий лгун! Я и не предполагал, что человек может так опуститься!
      Дамьен с трудом встал и потрогал челюсть. Слава Богу, не сломана. Он попробовал сочувственно улыбнуться, но не получилось. Тогда он просто пожал плечами:
      - Как знаешь, брат. Я просто не хотел, чтобы ты испытал слишком большой шок в первую брачную ночь. Ты помнишь Дэвида Эстербриджа? Я говорил, что он сбежал от нее. Потому что узнал правду. Это очень подкосило бедного парня, но в конечном итоге он не мог не почувствовать облегчения. Это и понятно. Легко отделался. Кстати, не исключено, что она беременна. Конечно, я старался соблюдать осторожность, но сам понимаешь, в этом деле ничего гарантировать нельзя. В постели она совершенно ненасытна, прямо тигрица какая-то. Поневоле забудешься. Ты лучше сам спроси у нее. А то как бы сразу не обзавелся и женой, и потомством. Знаешь, однажды она пришла за мной в нашу старую галерею фамильных портретов, помнишь? И я взял ее прямо под портретом нашего дедушки, стоя у стены, представляешь? - С этими словами Дамьен словно случайно отошел к стене: теперь его и Рафаэля разделял стол. Не очень надежная преграда, но все-таки...
      - Убирайся! - прошипел Рафаэль. - Я слушал твои лживые бредни значительно больше пяти минут, - Конечно, брат. Я только хотел предупредить тебя. Это все правда. Теперь я выполнил свой долг и возвращаюсь в Корнуолл. Ты собираешься приехать туда с женой?
      - Пошел вон!
      - Как знаешь. Тогда прощай, Рафаэль. Быть может, мы еще увидимся в Драго-Холле?
      Рафаэль не ответил. Он был так зол, что боялся открыть рот, опасаясь самых непредсказуемых последствий.
      Дамьен улыбнулся:
      - Если бы бедный дедушка мог тебе рассказать, что он видел... Жаль... Но в любом случае очень скоро тебе откроется правда.
      - Уйди, пока я не прикончил тебя! Улыбка Дамьена стала еще шире.
      - Ты обязательно спроси ее, кого из нас она считает лучшим любовником. Братья во всем одинаковы, но все же.., все же... - При всех своих недостатках Дамьен был достаточно разумным человеком и пока не собирался приближать собственную смерть. Поэтому последние слова он произносил уже на ходу и через несколько мгновений покинул своего разъяренного брата.
      Рафаэль молча проводил его глазами. Оставшись один, он несколько минут постоял, рассеянно перелистывая какую-то книгу, чтобы успокоиться и вновь обрести самообладание. Бедная Виктория! Такая нежная, слабая, беззащитная девочка должна защищаться от этого гения'" зла! Подлый лжец! Больше он не посмеет раскрыть свой грязный рот.
      Он заставил себя выйти в вестибюль. Все спокойно. Дамьен ушел.
      - Вы были так добры ко мне, - услышал он доносившийся из гостиной голос Виктории, - я не заметила никакой вспыльчивости или раздражительности.
      - Моя дорогая, - фыркнула леди Люсия, - вы просто не дали мне возможность проявить себя во всей красе. Повода не было. Но если вы когда-нибудь встретите Диану, она вам обязательно расскажет, что я сущая фурия с совершенно невозможным характером.
      - Не думаю, - вмешался Рафаэль, завладев высохшей морщинистой рукой леди Люсии. - Огромное вам спасибо за помощь. Даже не знаю, что могло с нами случиться, если бы не вы. - Он наклонился и крепко поцеловал старую даму, после чего с трудом удержался от смеха, заметив румянец, который сразу вспыхнул на ее пергаментных щеках.
      - Люсия - самое беспокойное и настырное существо, которое я когда-либо встречал на своем жизненном пути, - изрек маркиз де Шанд. - А надо сказать, мой жизненный путь уже ох как долог!
      - Тут совершенно нечем хвастаться, ты, старый козел, - заявила леди Люсия, к которой довольно быстро вернулся былой апломб, а за ним и чувство юмора. - Между прочим, я еще не отплатила тебе за хитрость с Фрэнсис и Хоком. Это было очень изобретательно. Видишь, я само великодушие. Стремлюсь воздать тебе по заслугам.
      Маркиз довольно хихикнул:
      - Тебе и здесь не представилась возможность развернуться. Рафаэль и Виктория и без твоего вмешательства отлично сладили.
      - Совершенно верно, - подтвердил Рафаэль и взял Викторию под руку.
      - Не помню, говорил ли я тебе сегодня, дорогая, - шепнул он зардевшейся Виктории, - что ты прекрасно выглядишь. И платье тебе очень к лицу.., чего нельзя сказать об этой дурацкой вуали.
      - Думаю, вуаль предназначена для того, чтобы жених раньше времени не испытал шок и не сбежал через ближайшую дверь.., или щелку, до того как все клятвы будут произнесены.
      Рафаэль вдруг подумал о гнусных обвинениях Дамьена и невольно сильно сжал локоть Виктории. Жаль, что они родные братья. Он от души понадеялся, что достаточно сильно заехал ему в челюсть и, быть может, выбил хоть один зуб.
      - Что случилось? Ты жалеешь о том, что произошло?
      - Наоборот, я как раз думаю, как мне здорово повезло. Я очень счастлив, - не слишком убедительно сказал Рафаэль своей молодой жене.
      Но Виктория вовсе не была в этом уверена. Она хорошо знала, что Рафаэль мог быть чрезвычайно обходительным и приятным, если хотел. Она терялась в догадках, что же именно произошло в библиотеке, но боялась спросить. Да, впрочем, у нее и не было такой возможности, пока все собравшиеся не выпили за их здоровье самого лучшего шампанского из подвалов леди Люсии и наконец не оставили их одних.
      - Рафаэль, зачем здесь был Дамьен? - без всяких предисловий поинтересовалась Виктория. - Он, очевидно, хотел помешать нашей свадьбе?
      Рафаэль почему-то надеялся, что она ни о чем не спросит. Глупая надежда.
      - Просто ему захотелось излить на меня еще немного досады и гнева, - с деланным безразличием произнес Рафаэль, - и ничего больше. В общем, ничего существенного, забудем об этом. А теперь, моя дорогая жена, думаю, настало время сменить свадебное платье на дорожное.
      Только тогда Виктория осознала, что ей предстоит свадебное путешествие.
      - Боже правый! Куда ты меня везешь?
      - Маркиз любезно предоставил в наше распоряжение одно из своих поместий в Дорсете. Оно называется Медовый дом и расположено где-то неподалеку от городка Милтон Аббас. Тебе нравится эта идея?
      - Конечно! Это просто замечательно... Но Рафаэль, а как же мистер Вестовер? Разве мы не должны увидеться с ним и официально оформить передачу тебе половину моего наследства?
      - Дорогая, я уже был у него вчера вечером. И обо всем позаботился. Бумаги подписаны, и все дела улажены. Тебе не о чем беспокоиться. - Он не стал ей рассказывать, как неприятно был поражен честный поверенный, осознав, что Рафаэль - близнец Дамьена. А когда он понял, что к тому же Рафаэль выдавал себя за барона Драго, его плотно сжатые губы превратились в вообще едва заметную линию.
      - Я все-таки не понимаю. Это же мое наследство. Неужели я не должна подписать ни одной бумаги?
      "Так, - подумал Рафаэль, - а она не глупа. Но как ей объяснить, что все ее пятьдесят тысяч фунтов теперь находятся в моих руках?" По его просьбе был составлен документ, определяющий Виктории щедрое содержание, которое будет выплачиваться ежеквартально.
      - Нет, бумаги должен подписывать только я, как твой муж, - лаконично ответил он.
      - Но...
      Он легонько прикрыл пальцем ее уже почти открывшиеся в протестующем возгласе губы и скомандовал:
      - Отправляйтесь наверх, мадам, и переодевайтесь. Помните, что до вашего прихода я буду беспрерывно пить шампанское.
      - Тогда я потороплюсь. Не хочу, чтобы мой муж в первую брачную ночь шатался и пел непристойные песни.
      Со странным чувством наблюдал Рафаэль, как она легкими шажками бежит к лестнице. Вот она остановилась и что-то сказала Фрэнсис, с напряженным вниманием выслушала ответ, тряхнула головой, застенчиво улыбнулась и взлетела вверх по ступенькам.
      Она очаровательна. Она его жена. Он решил, что половину ее денег нужно будет оформить с качестве наследства их будущих детей. Это решение должно ей понравиться. Больше всего на свете ему не хотелось, чтобы она подумала, что он женился на ней ради денег. Последние пять лет удача ему не изменяла, и он составил себе вполне приличный капитал.
      От мыслей его отвлекла взволнованная леди Люсия.
      - Что произошло, мадам? Я в чем-то провинился?
      - Нет, мой мальчик.., просто мне только что пришло в голову... Вы поймите меня правильно, я беспокойная старая женщина, я много повидала на своем веку. Может, мне следует заменить Виктории мать... Ну я имею в виду, что Виктория - очаровательная, невинная девочка, может быть, с ней надо поговорить об интимных сторонах супружества, объяснить ей кое-что.
      - Ах, вот вы о чем, - протянул Рафаэль. Как-то некстати ему пришло в голову, что Люсия вряд ли может обладать обширными познаниями в этой области, так как сама она никогда не была замужем. - Вы вполне можете мне довериться. Я позабочусь о ней. Я же не грубый человек и все понимаю.
      Люсия согласно кивнула:
      - Думаю, вы мне не расскажете о вашей встрече с бароном за закрытой дверью библиотеки? Рафаэль мгновенно насторожился.
      - Нет, мадам. Скажу только, что мой брат - человек крайне несдержанный. А такие люди ведут себя непредсказуемо, совершают необдуманные поступки и несут всяческую чушь, когда их планы оказываются расстроенными.
      Обеспокоенная Люсия увидела, как капитан непроизвольно сжал кулаки. Многое она отдала бы! Даже на неделю отказалась бы от своих готических новелл, лишь бы узнать, что же все-таки там происходило.
      Полчаса спустя Рафаэль уже сажал готовую к путешествию Викторию в карету. Сказав несколько слов так и не уехавшему в Корнуолл Тому Меррифилду, Рафаэль последовал за своей женой. "Что за прелесть эта девочка", - подумала Люсия, украдкой смахивая слезу. Она надеялась, что капитан Карстерс окажется достаточно любящим и терпеливым мужем и сумеет сделать счастливой эту очаровательную провинциалочку. Громкий и требовательный голос Фрэнсис отвлек ее от сентиментальных мыслей:
      - Полагаю, мы заслужили хотя бы один вальс? Где Диди?
      - Я здесь, миледи.
      - Очень хорошо. - Леди Люсия с вызовом взглянула на маркиза. - Ну что, старик, ты готов немного повеселиться?
      - С неподражаемым Диди за фортепиано я, несомненно, буду блистать, а ты, Люсия, купаясь в лучах моей славы, запрыгаешь, как легкая газель.
      - Папа, - заметил подошедший Хок, - ту энергию, которую ты тратишь на то, чтобы как-то задеть нашу хозяйку, лучше использовать в мирных целях.
      - Я считаю, мой мальчик, что если выражение "деревенский идиот" применимо к ситуации, то нет необходимости тратить время на подыскивание другого.
      Я очарован обществом жулика.
      Шекспир
      Глава 9
      Первые пятнадцать минут свадебного путешествия прошли в гробовом молчании.
      - Я должен сделать признание, - неожиданно буркнул Рафаэль.
      Обеспокоенная и смущенная таким странным и непривычным поведением молодого супруга, Виктория настороженно подняла голову:
      - Ты о чем?
      - Я ужасно укачиваюсь в закрытом экипаже. Буквально несколько минут езды - и я становлюсь больным. Знаю, что мужчина должен стыдиться подобной слабости, но ведь мы теперь муж и жена.., нитка и иголка.., и должны все друг о друге знать.
      Виктория с состраданием посмотрела на сидящего рядом с ней большого и сильного мужчину. Но ему показалось, что она с трудом сдерживает смех.
      - Ты действительно как-то позеленел, - призналась она.
      - Прекрати! - со злостью завопил Рафаэль и изо всех сил стукнул кулаком по крыше кареты.
      Том Меррифилд немедленно съехал с дороги и остановился.
      - Все позже, - едва слышно прошептал Рафаэль и буквально вывалился из двери на дорогу. Потом он долго стоял, глубоко дыша, уставившись невидящим взглядом куда-то вдаль.
      К глубокому разочарованию Виктории, к задку кареты был привязан только жеребец Рафаэля Гэдфли. Перспектива вновь остаться одной в экипаже ее совершенно не радовала, но иного выхода не было.
      Зато теперь стало понятно, почему ее молодой муж вел себя в карете совсем не так, как по ее представлению должны вести себя влюбленные: не взял ее за руку, ни разу не обнял и не поцеловал. Интересно, как он может быть морским капитаном и в то же время укачиваться в карете?
      - Это несправедливо, - пожаловалась она. - Я только что вышла замуж и тут же оказалась брошенной в одиночестве в пустой карете...
      - Пусть твое одиночество скрасят приятные мысли, обо мне, разумеется.
      - Сейчас почему-то мне в голову не приходят приятные мысли. Ни одной.
      - Тогда думай о сегодняшней ночи и о восхитительных удовольствиях, которые нас ожидают.
      - Ты невозможен, Рафаэль, - совершенно искренне возмутилась Виктория, - тише. Том может услышать!
      - Ну ладно, я не хотел тебя обидеть. Мы остановимся перекусить через час. Договорились?
      Она кивнула.
      Ленч в "Зеленом орле" прошел весело и приятно. Рафаэль полностью оправился от своего неожиданного недомогания, зеленоватый оттенок полностью исчез с его лица, уступив место обычным краскам, свидетельствующим об отменном здоровье. А на просьбу Виктории возобновить рассказы о его былых приключениях Рафаэль ответил историей о своей встрече со старым капитаном-китобоем в Бостоне, который пытался взорвать "Морскую ведьму".
      - А почему, Рафаэль? - встрепенулась заинтересованная и заинтригованная Виктория.
      - А вот этого я пока тебе не скажу, - усмехнулся он, - зато тебе будет о чем подумать в пути. Поразмышляй, поломай голову.., вот и время быстрее пройдет.
      Посадив ее в карету, Рафаэль наклонился и наконец крепко поцеловал в губы. Виктория похолодела, но только на одно мгновение. Его рот был чудесным, волнующим, теплым и чуть сладковатым от выпитого за ленчем вина. Она ощутила совершенно неожиданное и странное желание ответить на этот поцелуй, что и не замедлила сделать. Когда его язык скользнул по ее трепещущим губам, она сама открыла их ему навстречу.
      Рафаэль отошел, не сводя пристального взгляда со взволнованной девушки. Ее щеки пылали, дыхание участилось.
      - Ox, - выдохнула она и откинулась на сиденье, но Рафаэль успел заметить промелькнувшее на ее лице разочарование.
      Он коснулся пальцем ее горевшей ярким румянцем щеки и, не сказав ни слова, двинулся к ожидавшему неподалеку скакуну. Похоже, их первая брачная ночь обещает быть приятной и волнующей.
      "Она так ненасытна.., распутница, потаскуха".
      Рафаэль яростно потряс головой, стараясь избавиться от навязчивых мыслей. Что, черт возьми, с ним происходит? Он же ни на минуту не поверил в грязную ложь Дамьена. Он даже почти забыл о его визите! Он махнул рукой Тому и путешественники вновь тронулись в путь.
      Больше они не делали остановок до самого Минстеда. Местная гостиница называлась "Летящий гусь". Рафаэль увидел следы усталости на лице Виктории и почувствовал вину перед ней. Надо было дать ей отдохнуть. Но ему так хотелось доехать до места назначения за два дня. Он стремился остаться наедине со своей молодой женой, узнать ее, любить и быть любимым ею.
      Несмотря на усталость, Виктория была возбуждена и взволнована. Это будет ночь познания, раскрытия доселе неведомых ей тайн. Она хотела стать женщиной, хотя даже не предполагала, что должно для этого произойти.
      И еще она знала, что должна рассказать ему о своей ноге. Но только не сегодня! Виктория рассчитывала, что он не будет слишком уж шокирован, но вовсе не была в этом уверена. Она никак не могла найти решения, мучилась неопределенностью, поэтому за ужином была необычайно молчалива.
      Рафаэль наблюдал за ней с нескрываемым удовольствием.
      "Она нервничает, - думал он, - боится".
      Эта мысль привела его в исключительно приятное расположение духа. Он заранее решил, что будет нежным и внимательным в первую брачную ночь со своей молодой и неопытной женой, не будет торопиться, постарается, чтобы неизбежные для девственницы неприятные ощущения были для нее наименее болезненными. Он непринужденно болтал о посторонних вещах, стараясь дать ей возможность расслабиться, посмеяться, почувствовать доверие к нему.
      - Тебе нравится кольцо, Виктория?
      - Очень, - благодарно улыбнулась она, - сапфир удивительно красив.
      - Камень очень подходит по цвету к твоим глазам, только он не так блестит.
      Ей вдруг пришло в голову, что она не догадалась подумать о свадебном подарке для него. Впрочем, что можно купить на пятнадцать фунтов? Она подождет, пока будет располагать достаточной суммой денег, и тогда непременно купит что-нибудь очень подходящее. Хотя пока она даже не могла предположить, что именно.
      - Виктория, что, если мы теперь пойдем к себе? Она судорожно сглотнула.
      - Хорошо.
      - Послать тебе женщину? Или ты позволишь мне самому выполнить роль твоей горничной?
      - Нет, я привыкла обходиться без посторонней помощи.
      Они медленно стали подниматься вверх по лестнице. Рафаэль предусмотрительно распорядился, чтобы их разместили в смежных комнатах, и необычайно гордился своей тактичностью. Глядя на себя со стороны, он видел доброго, проницательного, умного и великодушного мужа, который готовится осчастливить неопытную девочку-несмышленыша своей заботой и вниманием. Он думал о том, с какой трогательной нежностью будет учить эту малышку таинствам любви, и сам себе очень нравился. Остановившись у двери спальни, он улыбнулся:
      - Постучи, когда захочешь, чтобы я к тебе пришел.
      - Хорошо.
      "Скажи ему! Скажи немедленно! Ты обязана!" - билось в ее мозгу. Но она не произнесла ни слова, решив, что обязательно расскажет Рафаэлю о своей ноге, но только чуть-чуть позже.
      В комнате Викторию ожидала теплая вода для купания. С нежностью подумав о своем предусмотрительном муже, Виктория разделась и влезла в ванну.
      Рафаэль в это время тоже неторопливо раздевался и по укоренившейся привычке аккуратно складывал одежду на стоящий рядом стул. Каждые несколько минут он посматривал в сторону ведущей в комнату Виктории двери, стараясь представить, чем она занимается. Мысль о ее обнаженном теле заставила его сердце забиться быстрее. Как приятно думать, что ты уже не один на свете, у тебя есть умница и красавица жена. Он опять вспомнил о невероятном стечении обстоятельств, бросивших их в объятия друг друга, очередной раз подивился странным капризам ее величества судьбы. Как много всего произошло за последние три недели!
      Прошло еще десять томительных минут, и наконец раздался долгожданный стук. Уставший от ожидания, Рафаэль одним прыжком преодолел расстояние до вожделенной двери и с трудом сдержал вполне естественный порыв вышибить ее ногой и ворваться в комнату своей молодой жены. Чуть не ударившись о дверь лбом, он все же сумел вовремя затормозить, перевел дух и предстал перед очами ожидавшей его Виктории внешне совершенно спокойным. Она стояла возле стола, вся окутанная чем-то тончайшим и воздушным нежнейшего персикового оттенка. Судя по всему, это был пеньюар, подаренный ей Фрэнсис. Роскошные каштановые волосы тяжелыми волнами струились по плечам. Она была так прекрасна, что Рафаэль на мгновение замер, даже слегка приоткрыв рот от восторга.
      - Тебе понравилась ванна? - явно невпопад выпалил он.
      Девушка застенчиво кивнула, не поднимая глаз.
      - Ты очень красива, Виктория.
      Только теперь она осмелилась взглянуть на своего мужа и повелителя. На нем был роскошный богатый халат темно-красного цвета, из-под которого виднелись голые ноги.
      - Ты тоже, Рафаэль.
      - Я? - ухмыльнулся он. - Что ты, я просто старый, сварливый и раздражительный морской волк.
      - Ты не сварливый, - попыталась пошутить она, - может быть, только временами тебе изменяет чувство юмора.
      - Иди ко мне, Виктория.
      Она подошла к нему сразу же, без колебаний, и он крепко обнял ее. Несколько минут он просто держал ее в своих объятиях, вдыхая исходивший от нее тончайший аромат жасмина. Потом начал очень медленно и мягко гладить ее руки и плечи, склонился к ее лицу.
      - Ты меня не боишься? - прежде чем поцеловать, спросил он.
      Она вспомнила Дамьена, его грубые и жадные руки и на секунду замерла. Но ей удалось быстро отогнать от себя неприятные мысли. Призрак ее мучителя покинул комнату, в которой остался только ее возлюбленный, добрый друг, нежный муж. Она доверчиво прижалась к его груди и уверенно ответила:
      - Нет, дорогой, тебя я не боюсь.
      - Зато я ох как боюсь, - шепнул Рафаэль, коснувшись губами ее маленького ушка. - Ты будешь нежна со мной, Виктория?
      Она хихикнула; именно такой реакции он и ждал.
      - Я буду очень осторожна с тобой, мой дорогой. - Чуть отстранившись, чтобы иметь возможность заглянуть ему в глаза, она коснулась дрожащими пальцами его подбородка, губ. Рафаэль крепко поцеловал ее, но пока еще не требовательно, а очень мягко и нежно, чтобы не испугать, а постепенно подготовить к дальнейшему. И снова она без колебаний ответила на этот поцелуй. У Рафаэля перехватило дыхание. Он уже почти не мог бороться с охватившим его желанием.
      - Виктория... - выдохнул он, изо всех сил стараясь сдержаться.
      Она почувствовала, как его руки скользнули по ее талии, опустились ниже и требовательно обхватили бедра. Под его ласками по телу Виктории пробежал озноб, и она закрыла глаза, охваченная неописуемым счастьем.
      Он покрывал поцелуями ее лицо, плечи, шею, надолго приник губами к нежной груди... На секунду у нее мелькнула мысль, что надо все-таки найти в себе силы и рассказать о своем уродстве. Она даже открыла рот, но Рафаэль закрыл его таким страстным поцелуем, что мысли о любых признаниях покинули ее одурманенную непривычными ощущениями голову, и она положилась на волю случая.
      В груди Виктории разгорался настоящий пожар, сердце неистово колотилось, она ощутила ошеломляющий бег крови и была поражена силой нового, не изведанного ею ранее чувства.
      - Рафаэль, - прошептала она с удивлением. Услышав в ее голосе неподдельное волнение и нетерпение, он порывисто привлек ее к себе, поднял на руки и, сам дрожа от возбуждения, понес ее, молчаливую и трепещущую, в постель. Прижимая ее к себе, он почувствовал упругость ее грудей и, не отдавая себе отчета, закончил путь бегом.
      - Боже мой, Виктория, ты сводишь меня с ума и заставляешь ходить по самому краю...
      - Краю чего?
      - Я так тебя хочу... - хрипло прошептал он, опустив ее на кровать.
      Виктория не могла даже представить, чего именно он хочет, но чувствовала, что ее тоже охватило желание. Она хотела прикасаться к нему, целовать, ощущать его сильное, крепкое тело прижатым к своему. Она даже не предполагала, каким волнением и восторгом сверкали ее широко открытые глаза, не знала, что на лице ее отчетливо читается сжигающее ее желание.
      "Она так ненасытна".