Глава 16

Капитан Ризан решил сам наведаться в трюм. Несколько минут ушло у него на то, чтобы привыкнуть к полутьме, и еще больше — чтобы без отвращения вдыхать смрадный воздух.

— Кто вы? — послышался из угла тонкий голосок. И только сейчас он увидел омерзительно грязную, всклокоченную и оборванную женщину. Аллах, он должен был хоть изредка выводить ее на палубу! Судя по внешности, можно не беспокоиться о том, что матросы захотят хотя бы коснуться ее!

Ризан покачал головой, удивляясь строгому приказу графини держать девчонку в заточении. После того как она швырнула миской с похлебкой в одного из матросов, Ризан приказал им держаться подальше от пленницы, и ей раз в день спускали еду на канате. О девушке он знал лишь, что это леди Арабелла Уэллз, каким-то образом попавшая в немилость к матери бея. Теперь англичанке придется провести остаток жизни рабыней в гареме Камала.

— Я капитан Ризан, — сказал он по-английски с сильным акцентом и, подойдя ближе, стал над ней, широко расставив ноги. — Мы прибыли, девушка. Ты можешь встать?

Последние два дня Арабелла выползала из своего угла только для того, чтобы облегчиться. Крысы оставляли ее в покое, если она не шевелилась. Девушка кое-как встала на колени, схватилась за протянутую руку Ризана и выпрямилась, но тут же пошатнулась.

— Перед тем как сойти на берег я покормлю тебя, — сказал капитан. — Мне приказано доставить тебя живой, а ты едва стоишь на ногах.

— Прикажете разделить обед с крысами, капитан?

— Вижу, язык у тебя по-прежнему острый даже после шестидневного заточения. Может, хочешь скоротать здесь еще недельку?

— Нет, — тихо простонала она, вцепившись ему в рукав, и с трудом сохранила равновесие.

Капитан хитро улыбнулся и перекинул Арабеллу через плечо. Жаль, что она так уродлива, иначе, несмотря на все приказы графини, он насладился бы девчонкой и укротил бы мятежный дух самым восхитительным и приятным способом. Ризан уже целую неделю обходится без женщины, и Камал, вероятно, предоставит ему на ночь одну из своих прелестных наложниц… как только он доставит к нему это создание.

Яркий свет резанул по глазам. Арабелла моргнула и подняла веки. После недельного одиночного заточения в темном трюме боль в глазах была почти невыносимой. Несколько мгновений она лежала неподвижно, собираясь с силами. Какая-то тень нависла над ней, и девушка ошеломленно уставилась на человека, ненамного старше ее самой, загорелого до черноты, с широко расставленными карими глазами. Распахнутый ворот белой шерстяной рубашки открывал густую поросль черных завитков. Панталоны были схвачены у талии черным кожаным поясом. Арабелла вынудила себя сесть.

— Капитан Ризан?

— Кажется, тебе понравилось то, что ты увидела, девушка? — рассмеялся тот.

Арабелла подавила вспышку непрошеного гнева. Она ослабела и голодна, а этот человек обещал ее накормить.

— Да, — тихо призналась она, кусая губы.

— Какая жалость, — покачал головой Ризан, отводя взгляд от ее грязного коричневого лица. Гибкое юное тело, которое он успел ощутить, пока нес, вызывало неудержимое желание; в чреслах полыхал огонь. — Садись, поешь, девушка, и пора во дворец.

Арабелла хотела спросить капитана, о чем он толкует, но, почувствовав божественный аромат жареного фазана, она задрожала от голода. Ризан помог ей подойти к столу и сел напротив. Фазан оказался необычайно вкусным, как и дымящийся рис, тушеные овощи и сладкое вино. Наевшись, Арабелла откинулась на спинку стула и посмотрела на Ризана из-под полуопущенных ресниц. Силы вновь возвращались к ней, а вместе с ними и стойкость. Она поднесла к губам маленькую чашечку с черным кофе и поняла, что он сдобрен бренди, лишь, когда горячая жидкость обожгла горло. Девушка ахнула и закашлялась, но почувствовала себя немного лучше.

— Где мы, капитан? — спросила она.

— В Оране. И я лично должен доставить тебя к повелителю.

— О чем вы говорите? Какой повелитель? — резче, чем намеревалась, спросила обезумевшая от страха Арабелла.

Он мгновенно стиснул ее плечо.

— Осторожнее, девушка, — проворчал Ризан. — Наш хозяин — бей оранский. Камал эль-Кадер.

Камал. Сын графини.

— Пожалуйста, не надо, — прерывающимся голосом пробормотала Арабелла. — Я Арабелла Уэллз. Мой отец заплатит любой выкуп, если вы отвезете меня в Геную.

— Я знаю, кто ты, девушка, — расплылся в улыбке капитан. — Посмотрим, захочет ли мой сводный брат держать тебя в своем гареме. Никогда еще не видел такой уродины!

Арабелла опустила глаза на свои грязно-коричневые руки и невольно коснулась лица. Какой гадостью измазала ее графиня? Жесткие жирные волосы упали ей на щеку, и она вздрогнула от омерзения. Знакомое отчаяние снова угрожало завладеть девушкой, но она гордо выпрямилась.

«Прекрати, — велела себе Арабелла. — Я была последней дурой, но даже глупцы могут вовремя спохватиться и придумать, как спастись. Возможно, этот Камал — не такой негодяй как его мать. Возможно».

— Ну, миледи, — произнес моряк, вставая, — прикажете мне снова вас нести? Признаться, мне не хотелось бы без нужды пачкать одежду.

— Сейчас иду, капитан, — покорно ответила Арабелла, алчно глядя на кинжал за поясом Ризана. Она уже хотела схватить оружие, но поняла, что это слишком опасно.

— Вот Оран, миледи. Смотрите!

Арабелла повернула голову и взглянула на бурливший жизнью город, так непохожий ни на Геную, ни на любой другой когда-либо виденный ею. Лепившиеся друг к другу белоснежные домишки сверкали под полуденным солнцем в долине между двумя холмами.

— Отсюда не виден рынок, — сказал Ризан, ведя ее за руку к деревянным сходням, — где можно купить любое сокровище. И рабов там тоже продают. Однако ты принесешь своему хозяину не столько пиастры, сколько одни насмешки.

— Огромное облегчение для меня, — пробормотала Арабелла, разглядывая суетившихся людей. Адам был прав: пираты отнюдь не романтичный народ — они грязны, грубы и громкоголосы. Она не встретила ни одной женщины, пока не очутилась на широкой улице. Странные, закутанные с головы до ног в грубые черные одеяния, эти фигуры больше напоминали чучела и стояли в дверях домов, на перекрестках, в тени редких деревьев. Они показывали на нее пальцами, обмениваясь на арабском весьма нелестными, как поняла Арабелла, замечаниями.

Арабелла и Ризан вскоре потерялись в лабиринте улочек, таких узких, что карнизы домов, стоящих на противоположных сторонах, касались друг друга, образуя нечто вроде сводчатого потолка. Наконец они оказались на открытой площади, где стоял поистине оглушительный шум. Никто, похоже, не обращал на них ни малейшего внимания. Арабелла разглядывала уличных торговцев, сидевших у наваленных на земле груд товаров. Мешки с зеленой хной, предназначенной, как сказал Ризан, для того, чтобы красить ладони и ступни женщин, соседствовали с мясными тушами. Запах падали смешивался с ароматами пряностей и благоуханием цветов. Женщины здесь отличались от тех, что прятались в тени домов. Их темные глаза были обведены сурьмой. Они держались в стороне от мужчин. На всех арабах были тюрбаны и длинные черные плащи с капюшонами.

— Тебя удивляет одежда наших людей? — осведомился Ризан. — Это бурнусы. — Он вопросительно поднял темные брови. — Вижу, ты нисколько не боишься. Возможно, тебя следует отвести к месту невольничьих торгов.

— Нет, — покачала головой Арабелла. — Думаю, я достаточно видела.

Вскоре они достигли подножия холма.

— Там, наверху, дворец повелителя, — сообщил Ризан, показывая на огромное здание, возвышающееся над городом. — В укреплениях пониже дворца расквартированы турецкие солдаты. Мы поедем на ослах, и я советую тебе покрепче держаться.

Арабелла вцепилась в луку седла, пока ослики невозмутимо поднимались в гору. Уже приближаясь ко дворцу, Арабелла смогла различить фигуры часовых. Крепость показалась ей несокрушимой, и девушку пронзил такой ужас, что она упала бы, не обернись в эту минуту капитан.

— Мы почти на месте, девушка. Не могу дождаться, когда увижу лицо брата! Интересно, что он тебе скажет?

Брат? Еще один сын графини?

Ослик, словно по команде, остановился, выдернув поводья из рук Арабеллы. Их окружили турки в странных мундирах. Послышались издевательский смех, грубые выкрики. Девушка соскочила на землю и гордо выпрямилась. Огромные ворота распахнулись, и Ризан хмыкнул он. — Пора подтолкнул ее вперед.

— Пойдем, красавица, предстать перед хозяином.

Арабелла оглянулась на сверкающие воды Средиземного моря, такого же далекого, как Генуя и родной дом.

Камал откинулся на вышитые подушки и с усмешкой оглядел сеньора Ансеру, испанского торговца. Тот сидел с раскрытым ртом, не в силах отвести глаз от покачивающихся бедер полуголой танцовщицы.

— Настало время заключить сделку, сеньор, — тихо сказал Камал. — И тогда вы получите девушку на ночь.

Сеньор Ансера кивнул, по-прежнему зачарованно глядя на танцовщицу. На ней остались лишь две тонкие вуали, одна на лице и другая — на талии. Волны каштановых волос разметались по плечам и груди.

Стук тамбуринов и звон цимбал становился все громче и быстрее. Танцовщица, кружась, подплыла ближе и позволила предпоследнему покрывалу соскользнуть по гладкому животу.

«Испанец не пожалеет собственную мать, только бы получить Орну», — подумал Камал, наблюдая, как судорожно стискивает чашу торговец. Музыка неожиданно смолкла, и девушка упала на колени перед испанцем; роскошные волосы раскинулись по полу душистым опахалом.

Камал хлопнул в ладоши. Орна поднялась и подошла к нему, потупив взор.

— Сними покрывало, — велел он.

Тонкая ткань порхнула на пол, и глаза торговца широко распахнулись.

— Орна весьма искусна, сеньор, — сухо заметил Камал. — Она будет ждать вас в спальне. Вы присоединитесь к ней, как только мы покончим с делом.

Он кивнул, и Орна, бросившись на колени, поцеловала носок его мягкой кожаной туфли. Появился евнух и, подняв девушку, увел прочь.

Сеньор Ансера отер потный лоб.

— Да, — едва выговорил он, — покончим с делами, повелитель.

Камал в последний раз просмотрел пергамент, прежде чем поставить подпись, дружелюбно кивнул испанцу, и тот поспешно исчез за занавесью сводчатого проема. Легче всего иметь дело с благочестивыми испанцами, но это не дает ощущения победы.

— Хасан! — окликнул бей визиря.

— Что угодно повелителю?

— Позаботься, чтобы испанец посетил баню;

— Прикажу, чтобы старика как следует окатили ледяной водой, повелитель.

— Совершенно с тобой согласен. Позови Орну. Я хочу еще насладиться ее танцами, прежде чем она проведет на спине остаток дня и ночь.

— Чего еще ждать от испанцев, — хмыкнул Хасан и, почтительно поклонившись, удалился.

Камал принял финик из рук рабыни и поудобнее устроился на подушках, ожидая возвращения Орны.

— Что еще будет угодно господину? — тихо осведомилась рабыня. Камал повернул голову, и закрытая шелком девичья грудь коснулась его щеки.

— Ничего, — резко бросил он, не замечая ее неловкую попытку привлечь его внимание, и вновь уставился на Орну, чье обнаженное тело мерцало слоновой костью в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь решетки окон. Она действительно прекрасная танцовщица и способна возбудить сладострастие в любом мужчине.

Когда музыка смолкла, Орна опустилась на колени.

— Останься, — велел он, указывая ей на место рядом с собой. Но в этот момент появился хмурый Хасан.

— Повелитель, ваш сводный брат Ризан вернулся с подарком от вашей матушки.

— Давно я не видел моего распутного братца, добрых два месяца! — усмехнулся Камал. — Приведи его!

Стражники у дверей вытянулись, как только Ризан шагнул через порог. Хасан поспешно отступил.

— Мой благородный господин! — воскликнул с поклоном Ризан.

— Скорее выпрямляйся, братец, пока я не приказал стражнику разукрасить твою наглую физиономию.

Ризан беспечно рассмеялся.

— Как бы ты в самом деле не исполнил угрозу, когда увидишь, что прислала тебе твоя высокородная матушка. — И, повернувшись к турецкому солдату, приказал: — Приведите девушку.

Камал с изумлением уставился на тощую фигуру в лохмотьях, безуспешно рвущуюся из рук турка.

— Арабелла Уэллз, брат! — задыхаясь от смеха, взревел Ризан и швырнул пленницу на пол, к ногам Камала.

Тот молча смотрел на грязную, со спутанными волосами женщину. Когда она подняла голову, Камал невольно отшатнулся. Лицо незнакомки было вымазано чем-то темным, и, кроме того, от нее исходила невыносимая вонь!

— Арабелла Уэллз? — тупо повторил Камал, поднимаясь. — Это неудачная шутка, Ризан?

— Нет, повелитель. Ваша мать прислала девчонку и велела передать письмо.

Камал быстро развернул небольшой листок.

«Сын мой, это Арабелла Уэллз, дочь человека, предавшего меня. Шлюха, успевшая переспать со всеми придворными в Неаполе. Насладись ею, сын мой. Я сообщила отцу о ее похищении. И хотя она — ничтожное создание, он обязательно явится за дочерью».

Арабелла тяжело дышала, чувствуя, что сейчас потеряет сознание. Однако она постаралась собраться с силами, отвела глаза от читающего письмо незнакомца и оглядела танцовщицу — та поспешно заворачивалась в покрывало. Еще две девушки, помоложе, почти голые, хихикали, прикрываясь руками. Арабелла затрепетала. Словно издалека донесся мужской голос:

— Ты можешь встать? — сочувственно спросил Камал.

Арабелла с трудом поднялась и смело взглянула на него. Высок… выше, чем она предполагала, гладко выбрит… сильно загорел. Волосы цвета спелой пшеницы слегка вились на концах. Голубые глаза казались совершенно неуместными в этой стране темных, смуглолицых людей.

— Кто вы? — прошептала Арабелла, хотя уже поняла, кто перед ней. Но он совсем не похож на графиню!

Ризан неожиданно вцепился в нее, скрутил руки и завел их за спину.

— Это твой хозяин, девчонка, Камал эль-Кадер, — прорычал он, встряхнув ее хорошенько.

— Отпусти ее, брат, — не повышая голоса, приказал Камал, заметив, как поморщилась от боли пленница. — Ты дочь графа Клера?

— Разве в письме вашей благородной матушки об этом не говорится?

— Там сказано также, что ты охотно раздавала свои милости многим мужчинам при неаполитанском дворе! — Темные глаза девушки зловеще блеснули, и Камал медленно добавил: — Моя мать предложила мне развлечься с тобой до прибытия твоего отца.

Арабелла невозмутимо оглядела варварски роскошную обстановку комнаты и вновь обратила взор к человеку, смотревшему на нее с таким презрением.

— Да вы, должно быть, не умнее осла, — громко, пренебрежительно произнесла она, — если верите женщине, готовой затащить в постель мужчин, которые годятся ей в сыновья!

Камал ошеломленно уставился на нее, чувствуя, как непривычный гнев туманит голову. Осел! Хорошо еще, что стражники не понимают итальянского, иначе непременно перерезали бы ей глотку за оскорбление бея!

Отвернувшись от пленницы, он обратился к Хасану:

— Кажется, моя мать решила пошутить. Я должен забавляться с потаскухой, считающей меня животным! Аллах! Да эта девка смердит так же отвратительно, как выглядит!

Арабеллу трясло от возмущения. Запрокинув голову, она крикнула в лицо мужчине:

— Интересно, как бы ты выглядел, мерзкий дикарь, если бы тебе пришлось провести неделю в трюме вонючего корыта!

Воцарилась напряженная тишина. Камал съежился от стыда. Боже, ведь она английская аристократка, перенесшая жестокие страдания, и все во имя жажды мести его матери. Не стоило впутывать девушку в их распри. Однако… однако она распутная тварь, лживая и коварная.

— Почему, — тихо спросил он, — моя мать назвала тебя шлюхой, если это неправда?

— Я не шлюха! — взвизгнула Арабелла. — Ты грязный язычник!

Девушка шагнула к нему, но Ризан тут же немилосердно заломил ей руку и швырнул на пол. Прижавшись щекой к холодному мрамору, она с ужасом слушала рассерженные голоса.

— Вырвать ей сердце, повелитель?

— Перерезать глотку?

Стражники выхватили ятаганы. Раздался звон стали. Арабелла закрыла глаза и едва успела произнести короткую молитву.

— Подними ее на ноги, Ризан, — велел Камал.

— Напрасно я ее кормил! — выпалил капитан.

Не обращая внимания на боль в заломленных за спину руках, Арабелла выкрикнула Ризану:

— Ты не стоишь дерьма, которым когда-нибудь забросают твое ничтожное тело!

— Глупая девчонка! — воскликнул Камал, сдерживая гнев.

— По крайней мере я не дитя шлюхи!

Камал шагнул вперед и, размахнувшись, отвесил ей звонкую пощечину. Девушка пошатнулась и снова упала бы, не держи ее Ризан.

— Гнусный шакал, — прошипела Арабелла; слезы боли и гнева жгли глаза. — Какой храбрец! Ударить беспомощную женщину, которой к тому же скрутили руки!

— Отпусти ее, — негромко сказал Камал. Почему в глазах девушки нет ни малейшего страха? Он очень медленно замахнулся и снова ударил ее. На этот раз она не свалилась только потому, что он ее подхватил.

— Теперь, кроме меня, тебя никто не держит, девушка, — усмехнулся Камал.

— Пусть дьявол унесет твою душу! — шепнула Арабелла.

Они смотрели друг другу в глаза: бледная как полотно девушка и побагровевший от ярости мужчина.

— Дура! — пробормотал он. — Я мог бы приказать прикончить тебя!

На этот раз в глазах девушки мелькнула искорка страха, но мгновенно исчезла.

— Мерзкий подлый дикарь, — холодно отчеканила Арабелла, ясно сознавая, что смерть близка. — Окружаешь себя такими же зверями, чтобы чувствовать собственное превосходство? Убей меня, мне все равно!

И плюнула ему в лицо. Откуда-то, словно издалека, раздались женский визг и угрожающие мужские вопли.

— Я умру с честью, — гордо сказала Арабелла, выпрямляясь.

Камал неторопливо вытер щеку, посмотрел на растрепанную, измученную девушку и невольно восхитился ее мужеством.