Дьявол (№2) - Дочь дьявола

— Как вы жестоки, друг мой, — покачал головой граф и протянул Адаму колоду. — Хотите снять?

Адам небрежно отмахнулся:

— По-моему, даже среди воров существует своеобразное понятие о чести.

Селестино рассмеялся, локтем подталкивая Никколо. Адам предположил, что Эрве сплутует, но лишь в первой партии. Потом он сам перетасует колоду.

— Пикет?

Адам со скучающим видом кивнул, вытянул ноги и откинулся на спинку стула. Остальные сгрудились вокруг. Только Уго держался так близко к Рейне, что та ощущала запах бренди у него изо рта.

Если граф выиграет, я покончу с собой. В этот момент она ясно осознала, что, даже если граф выйдет победителем, маркиз вступит с ним в поединок. А потом и со всеми остальными членами клуба и его не выпустят отсюда живым.

Граф легко выиграл первый роббер, как и предполагал Адам, набрав свыше сотни очков. Адам играл, как обычно, зная, что граф полагается не на хладнокровный расчет, а на удачу. Впрочем, если ему выпадут плохие карты, он проиграет, несмотря на все умение.

Следующий роббер выиграл Адам, но получил лишь несколько очков. Он постарался снять карты после того, как граф перетасовал колоду.

Эрве, мельком посмотрев в карты, поднял глаза на маркиза. Тот вел себя так, словно ему чертовски все надоело и безразлично, кто выиграет. Но во взгляде светилось нечто, насторожившее графа. Девушка же стояла неподвижно, как статуя, с лицом белее итальянского мрамора. Да, гордости у нее не отнимешь! А Эрве всегда восхищался этим качеством в людях.

— Как моя квинта[13], Эрве?

Граф с трудом сосредоточился на игре и вздрогнул, неожиданно поняв, что, несмотря на все очевидные признаки неопытности, маркиз оказался игроком, с которым следует считаться.

— Да… хорошие карты, — медленно выговорил граф.

— А мой терц[14]?

— Еще лучше, — выдавил Эрве. Маркиз выложил на стол остальные карты, и Эрве увидел, что имеет дело с настоящим мастером.

— Насколько я понимаю, победа за мной, граф, — небрежно бросил Адам. — Играй мы на деньги, я смог бы купить новый жилет. Но получилось так, что я стал всего-навсего обладателем глупенькой девчонки.

— Я заплачу вам за нее золотом.

— Не стоит. Прежде чем вернуть ее в отчий дом, я хочу преподать ей урок наслаждения. Не причини я ей столько боли в первый раз, клянусь, вы бы не услыхали от нее ни единого вскрика!

Граф с грохотом отбросил стул и сжал кулаки. На мгновение Адаму показалось, что поединок неминуем.

— Благодарю за прекрасный подарок, Эрве, — спокойно сказал он. — Теперь мой долг отплатить тебе чем-то… особенным.

Эрве почувствовал, как горечь унижения чуть отступила.

— Надеюсь, вы покажете шлюшке всю глупость ее вызывающего поведения?

Адам медленно поднялся, опираясь руками о стол.

— Я поставлю на ней свое тавро, друг мой. Можете быть уверены, она никому ничего не скажет о сегодняшней ночи.

— Прекрасно, — прохрипел Эрве. — Возьмите ее, она ваша!

Полчаса спустя Адам спешился у своего дома и, подхватив Рейну, понес к двери.

— Нет, — предупредил он, когда она стала вырываться, — не сейчас, малышка. Подожди, пока мы не войдем. В Неаполе слишком много любопытных глаз и ушей.

В передней уже ждал Даниеле.

— Милорд!

— Даниеле, — перебил Адам, — я рад, что ты здесь. Видишь ли, — объяснил он, заметив ошеломленное выражение лица Даниеле, — нам пришлось немало пережить сегодня. Проверь, не следят ли за домом незваные гости. Вполне возможно, дорогой граф послал за нами своих ищеек!

Даниеле испытующе взглянул на хозяина, кивнул и бесшумно выскользнул на улицу. Адам внес девушку в маленькую гостиную и осторожно усадил на диван.

— Тебе не помешает выпить немного бренди, Рейна, — произнес он, подходя к буфету.

— Вы действительно считаете, что граф велел следить за нами?

Адам пожал плечами:

— Не надо его недооценивать. Я не сомневался, что он полностью доверяет мне, но, как оказалось, ошибался.

— Вы отвезете меня домой?

— Да, но не сразу. Эрве уверен, что мы проведем здесь еще часа два. Вот, дорогая, выпей.

Жидкость обожгла горло, огненным комом опустилась в желудок. Рейна набрала в грудь побольше воздуха и отставила бокал.

— Я безмерно рада, что вы так хорошо играете в пикет, Пьетро.

Адам сел рядом и начал растирать ее застывшие руки.

— Я всегда позволял графу выигрывать. Какой удар по его самолюбию! Странно, что в нем еще осталось нечто похожее на благородство.

— Что вы там делали, Пьетро?

Адам вздохнул, зная, что не сможет отмахнуться от Рейны.

— Я — новый член их… клуба. Они тайные сторонники Наполеона, Рейна, и мне было необходимо, чтобы эти люди приняли меня за своего.

— Но зачем?

— Я что-то вроде шпиона, но не в пользу ее величества. Меня не интересуют ни Наполеон, ни королева. Это… это сугубо частное предприятие, и никого, кроме меня, не касается.

— Однако граф де ла Валль в нем замешан?

— Граф продает французам украденные у моей семьи товары. Я приехал в Неаполь, чтобы доказать это, а также разоблачить его поставщика. Тайна будет раскрыта через несколько дней, Рейна, и прошу тебя подождать. Вряд ли граф или его сообщники снова попытаются причинить тебе зло, но обещай мне, пока не минует опасность, не оставаться в одиночестве.

Про себя он поклялся, что велит своим людям наблюдать за виллой виконта.

— Вы отдаете мне приказы, но ничего не хотите объяснить.

Адам грустно улыбнулся и опустил глаза.

— Рейна, верь мне.

— Ну что же, и у меня есть для вас приказ, маркиз. Мой отец не должен узнать об этой ночи. Никогда.

Адам нерешительно поморщился, словно не понимая, что, если лорд Линдхерст когда-нибудь проведает о случившемся, они больше не увидят друг друга.

— Обещайте, — настаивала она.

— Хорошо. Возможно, лучше пока его не… расстраивать.

— Пожалуйста, снимите панталоны, маркиз. Адам ошеломленно уставился на нее, но тут же усмехнулся:

— Мой камердинер перевяжет рану, хотя я предпочел бы ваше нежное прикосновение. Ну вот, опять вы краснеете. Простите меня.

— Вы видели меня обнаженной, — неожиданно выпалила она.

— Я не смотрел на тебя глазами возлюбленного. Но ты, малышка… едва не сожгла меня взглядом.

— Вечно вы надо мной издеваетесь, — пожаловалась Рейна. — А когда вы станете моим любовником?

Вопрос, так внезапно, против воли, сорвавшийся с губ, потряс девушку. Она испуганно смолкла, прикрыв рот рукой.

— Когда ты станешь моей женой, — спокойно ответил Адам.

На глазах у девушки снова выступили слезы. Ах, эта дурацкая мужская самоуверенность! Ей хотелось завопить, выкрикнуть, что отец никогда не допустит этого брака.

— Вы не знаете моего отца, — только и сумела она выговорить.

— Посмотрим, — ответил Адам.

В голове Рейны вихрем пронеслись события сегодняшнего вечера.

— В жизни не была так напугана, — прошептала она.

— И я тоже.

— Но вы казались совершенно хладнокровным.

— Я был слишком занят тем, как добыть немного крови, — нежно улыбнулся Адам.

— Я и сейчас боюсь, — призналась Рейна, опуская глаза.

— Но больше бренди ты не получишь. Не хочу, чтобы ты проснулась завтра с похмелья.

— Пожалуйста, обними меня, Пьетро.

Адам сознавал, что не должен исполнить ее просьбу. Даже сейчас, после всех ужасов, желание по-прежнему бурлило у него в крови. Он повернул голову.

— Ты была такой храброй сегодня.

— Пьетро…

Боже, как он ненавидит это имя!

— Нет, Рейна, — отрезал Адам, вскакивая и отбегая в другой конец комнаты. — И не смотри на меня так! В конце концов я не каменный!

Если бы я забеременела, Пьетро, отец, позволил бы нам пожениться!

— Спать хочется, — тихо промолвила она.

— Прекрасно, — со вздохом облегчения отозвался Адам. — Сейчас принесу одеяло.

— Да, — кивнула девушка, не глядя на него, — это было бы чудесно.

Вернувшись, Адам увидел, что Рейна задумчиво смотрит в камин. Заслышав его шаги, она обернулась.

— Я больше не чувствую себя невинной. Мои бедра измазаны твоей кровью.

— Хочешь принять ванну перед сном? — осторожно осведомился Адам, разворачивая одеяло.

— Нет.

Рейна внезапно вздрогнула; глаза словно заволокло пеленой.

— Они все глазели на меня! Мне хотелось умереть.

— Когда увидишь их при дворе, притворись совершенно равнодушной и делай вид, будто ничего не произошло. Тебе не следует их бояться, но, повторяю, дай слово, что постараешься нигде не бывать одна.

— Обещаю.

Адам укутал ее одеялом и погладил по щеке.

— Граф прав в одном, дорогая. У тебя несгибаемый характер. Ты проткнешь меня шпагой, если я когда-нибудь посмотрю на другую?

— Да, — не колеблясь, ответила Рейна.

— Ты так похожа на мою мать, — улыбнулся Адам, и, прежде чем девушка успела спросить что-то, поспешно велел: — Засыпай. Я разбужу тебя, когда нужно будет уходить.

Глава 13

Арабеллу трясло от неудержимой ярости. И презрения. Презрения к себе. Она прекрасно проводила время в Неаполе, танцевала с галантными итальянскими аристократами, посещала все королевские балы и приемы, воображала, что именно она пробудила в Адаме любовь к своей лучшей подруге, но, к сожалению, относилась к тайне как к пустяковой шараде, которую брат, конечно, сумеет решить без труда. Теперь же все изменилось.

Девушка вздрогнула при мысли о том, что случилось с Рейной. А графиня! Подумать только, что она, Арабелла, вела себя с ней, как покорный ягненок, и выложила все, что та хотела знать.

Воспользовавшись тем, что Адам отвернулся от нее, Арабелла разжала кулаки, постаралась прийти в себя и довольно спокойно сказала:

— Я все удивлялась, почему графиня задавала мне столько вопросов. По-видимому, именно она стоит за всем этим, Адам. Но почему? Должна быть причина.

И я намереваюсь выяснить эту причину!

— Я тоже все время об этом думаю, — кивнул Адам, оглядывая парк. Лучи утреннего солнца тщетно пытались проникнуть сквозь густые кроны. — Не имею ни малейшего представления, что она замышляет. Просто повторяю то, о чем проговорились прошлой ночью друзья графа. У меня даже нет уверенности в том, что это именно она. Сегодня я посылаю Антонио с письмом к отцу, в котором опишу все, что произошло. Он должен знать, кто эта графиня, и уже через неделю прибудет в Неаполь со своими людьми.

— И тогда все будет кончено. Не могу поверить наглости графа! Какое ужасное испытание для Рейны! Не сомневайся, братец, я не спущу с нее глаз!

В голосе Арабеллы звучала такая злоба, что Адаму стало не по себе.

— Она вела себя так мужественно, Белла, но, боюсь, воспоминания о том, что с ней хотели сделать… тяжело на нее подействуют. Буду признателен, если ты не отойдешь от нее ни на шаг!

— Конечно, Адам, — кивнула Арабелла и без обиняков спросила: — Ты женишься на ней?

— Да, мисс сваха, женюсь.

Признайся он в этом вчера, Арабелла бы вволю над ним поиздевалась. Но сегодня было не до смеха.

— Кстати, насчет графини, — вспомнила девушка. — Она пригласила меня сегодня к себе на обед.

— Ты никуда не поедешь, — безапелляционно заявил Адам.

Арабелла насупилась:

— Господи Боже, Адам, но нам нужны сведения! Ты не можешь появиться на ее вилле, а я как гостья — могу!

— Нет! — еще категоричнее воскликнул Адам. — И я не потерплю никаких споров, Белла. Подождем известий от отца!

Девушка прекрасно знала, в каких случаях может уговорить Адама, а в каких потерпит неудачу. Она прикусила губу, чтобы не ответить язвительной репликой, и со вздохом согласилась:

— Хорошо, Адам. Возможно, так будет благоразумнее.

— Ты сама прекрасно это понимаешь, — резко бросил он. — Будь ты мужчиной, поостереглась бы очертя голову мчаться в лагерь врага, не зная ни численности, ни расположения его войск.

«Ну да, — подумала Арабелла, по-прежнему не глядя на брата, — конечно, у глупенькой женщины нет ваших преимуществ, не говоря уже о стратегии и тактике».

Она кивнула и одарила брата сияющей улыбкой.

Адам, не поверив сестре, испытующе уставился на нее, но мысли его были заняты другим.

— Белла, я послал Винченцо наблюдать за вашей виллой, но, боюсь, этого недостаточно. Как ты нашла Рейну сегодня утром?

— Необычайно притихшей. Господи, да после того, что с ней сделали, я не удивилась бы, если бы она забилась под кровать и отказывалась выбраться оттуда! Когда я выходила от нее, леди Делфорд собиралась дать ей слабительное. — Она расхохоталась, припомнив уморительную сцену. — Но Рейна весьма ловко отговорила ее и…

— Белла, — неожиданно перебил Адам, — мне нужно идти. Держись поближе к виконту и подальше от графини. Предчувствую, что события будут развиваться с неимоверной быстротой.

— Хочешь сказать, что мы подлили масла в огонь?

— Странно, — задумчиво протянул Адам, теребя бороду, — но мне кажется, что пламя уже разгоралось задолго до нашего появления в Неаполе. Это словно запутанный клубок, который может распутать только один человек.

— Кто именно, Адам? Он пожал плечами:

— Я почему-то сердцем чувствую, что на это способен только отец.

«Ну да, а я должна сидеть сложа руки и выжидать, как развернутся события, — — подумала Арабелла, — и все из-за его злосчастной интуиции?!»

Однако она ничем не выдала своих мыслей и ангельски улыбнулась.

— Будь осторожнее, киска, — попросил брат, обнимая ее. — И позаботься о Рейне.

— Ах, вот в чем причина твоих тревог, — деланно рассмеялась она. Но Адам с упреком покачал головой и направился туда, где была привязана его лошадь.

За ужином Рейна весело болтала с родителями и беззаботно смеялась. Арабелла молча удивлялась подруге, поскольку та казалась вполне искренней. Арабелла не знала, что Рейна приняла решение, твердое решение. Девушка безмятежно улыбнулась отцу, когда тот, прервав обличительную речь против всех иностранцев вообще и итальянцев в частности, остановился, чтобы пригубить вина. Арабелла воспользовалась представившейся возможностью, чтобы заговорить с леди Делфорд.

— Кажется, леди Идеи успела перечислить все самые скандальные придворные сплетни, мадам?

— Дорогая, — вздохнула леди Делфорд, — вы просто не представляете, на что способна эта женщина и ее неутомимый язык!

— Вероятно, — вмешался лорд Делфорд, — нам с вами выпали на долю одинаковые пытки, любовь моя. Вчера мне пришлось вытерпеть строго конфиденциальную беседу с королевой. Эта женщина поистине одержима ненавистью, особенно сейчас, когда Наполеон требует отставки Актона. Она рвала и метала, так что я едва удержался от того, чтобы не засунуть ей кляп!

— Наполеон, не терпит Актона из-за его проанглийских настроений, сэр? — спросила Арабелла.

— Да, — кивнул виконт. — Правда, его отставка ничего не решает! Господи, порой мне хочется, чтобы Везувий вновь проснулся и затопил лавой весь этот проклятый город. Тогда мы вернулись бы наконец домой, а их королевские величества могли бы отречься от престола и удалиться на покой в Сицилию.

— Сомневаюсь, чтобы лаццарони одобрили твои планы, отец, — сухо заметила Рейна.

Эдвард Линдхерст ответил дочери любящей улыбкой.

— Верно, дорогая. Уму непостижимо, почему чернь так обожает Фердинанда.

— А по-моему, все вполне естественно, — засмеялась Арабелла, — особенно когда он одевается, как они, продает рядом с ними рыбу на рынке и при этом, как я слышала, употребляет весьма красочные выражения.

— Возможно, — равнодушно согласился виконт. — Рейна, дорогая, что ты делала сегодня?

Девушка вздрогнула, но тут же ослепительно улыбнулась.

— Ничего особенного. Играла на пианино, учила итальянский. Мария, моя горничная, считает меня настоящей уроженкой этих мест.

Лорд Делфорд, твердо уверенный, что единственным достойным изучения языком является английский, благосклонно кивнул.

— Слава Богу, сегодня можно спокойно отдохнуть дома, — произнесла леди Делфорд, ни к кому в особенности не обращаясь. — Хорошо, что нынче нет очередного приема.

— Ты права, матушка, — пробормотала Рейна. — Я так устала, и не могу дождаться, пока лягу в постель.

— Как ты себя чувствуешь? — встревожилась мать.

— Немного голова болит, — солгала Рейна, рассеянно прислушиваясь к отцу, который пересказывал письмо старшего брата.

— Томас надеется, — объяснил он, — что вернется к осени в Англию. И не один. Привезет с собой лорда Линтона, джентльмена, который, как он уверяет, безупречен во всех отношениях. Томас пишет, что он не только прекрасный солдат…

— Но беспечно и счастливо живет на десять тысяч фунтов в год?

— Да, он, конечно, не нищий! И, очевидно, с нетерпением ожидает знакомства с тобой, дорогая. Лорд Линтон — внук Эглтона, джентльмена крайне рассудительного, спокойного и разумного, которым я неизменно восхищаюсь.

Головная боль Рейны, по-видимому, усиливалась с каждой минутой. Однако, заметив, что отец поглядывает на нее с легким недоумением, девушка растянула губы в улыбке.

— Судя по твоим словам, папа, он — идеал и образец всех добродетелей.

— С удовольствием встречусь с Томасом, — весело вставила Арабелла, отвлекая внимание виконта от подруги. — Мне необходимо убедить его, что флотская служба, особенно под командованием лорда Нельсона, куда более волнующее занятие, нежели армейские будни.

Лорд Делфорд из вежливости попытался выдавить улыбку. Пока Арабелла говорила что-то его жене, он пристально смотрел на копну медово-золотистых волос, унаследованных от матери, но стоило ей обернуться, как темные отцовские глаза сверкнули дьявольским лукавством. Резко поднявшись, он бросил жене:

— Извини, любовь моя, но мне еще нужно просмотреть кое-какие документы.

Арабелла Уэллз — истинное наказание! Необычайно надменна и самоуверенна, что совершенно недопустимо для девушки ее возраста. Какое счастье, что она не его дочь, и к тому же вскоре уедет обратно в Геную! И она дурно влияет на Рейну! Если бы не она, дочь никогда не осмелилась бы перечить ему за обедом!

Мысли лорда Делфорда тотчас обратились к этому чернобородому щенку, Адаму Уэллзу. Но, слава Богу, Рейну он, кажется, больше не интересует; по крайней мере последнее время она совсем о нем не упоминает.

Виконт вздохнул. Как бы ему хотелось уехать из Неаполя и забыть обо всех этих болтливых ничтожествах — итальяшках!

Адам не слишком нежно схватил ее за руку и повел сквозь тускло освещенный холл в гостиную, где, ни слова не говоря, сразу же подошел к высоким окнам и опустил гардины. Только потом он медленно обернулся, стараясь не выплеснуть закипающую ярость.

— Что это за капризы, Рейна? Мне следовало бы побить тебя за глупое упрямство! А если граф…

— Я боялась его, Пьетро, — решительно перебила Рейна, — но, несмотря ни на что, хотела увидеть тебя.

Она выглядела сейчас такой восхитительно воинственной, что Адам против воли улыбнулся.

— Хорошо, — спокойно произнес он вслух, — ты уже здесь, и с этим ничего не поделаешь. Что ты хотела сказать мне?

— Порез у тебя на бедре заживает?

Заметив, как она покраснела от собственной дерзости, Адам улыбнулся.

— Да, — кивнул он. — Это пустячная царапина.

— Неужели? — осведомилась она, вскидывая голову. — И часто ты проделываешь такое для защиты девственниц?

— Не будь глупышкой, — пробурчал он.

— Постараюсь, — дружелюбно согласилась она. — Скажите, Пьетро, какая погода на Сицилии в это время года?

Адам испытующе уставился на девушку:

— Рейна, что за игру ты ведешь?

— Но если Сицилия станет моим домом, неужели я не должна проявить хоть немного интереса к своей второй родине?

— Там довольно тепло. Почти не бывает дождей.

— Скажите, маркиз, — задумчиво продолжала она, — а какой климат в Англии?

Адам угрожающе насупился:

— Надеюсь, у тебя больше нет вопросов, Рейна?

— Возможно. Однако я все-таки желала бы знать, почему, неожиданно увидев меня, вы заговорили на безупречном английском.

— Черт возьми!

— Или вы знаете только несколько английских ругательств, маркиз?

— Я не маркиз, — вздохнул Адам, поняв, что притворяться дальше не имеет смысла. Но почему он ощущает такое невыразимое облегчение? — Рейна, я обещал твоему отцу, что ты не узнаешь, кто я на самом деле.

— И сдержал слово — я до сих пор не знаю, кто ты. Однако, сэр, если вы немедленно не исправите это, клянусь, что отправлюсь к своему отцу с расспросами.

Адам нерешительно улыбнулся.

— Надеюсь, это не пустая угроза. Ну что же, мисс Линдхерст, вы победили. — Он отвесил ей элегантный поклон. — Могу я представить вам виконта Сент-Айвза? Совсем неплохой малый, доложу я вам. И поскольку вы не чужой ему человек, не вижу особых нарушений приличия в том, чтобы впредь вы звали его Адам Уэллз.

— Боже! — с трудом выдохнула Рейна. — Граф Клер…

— Мой достопочтенный отец.

— Арабелла…

— Моя куда менее почтенная сестра. Хотите узнать обо всех членах моей семьи?

Рейна рухнула на диван.

— Просто повесить не могу, — прошептала она. — Немыслимо! Подумать только, а я ревновала к Белле! Ты… негодяй злосчастный! Как вы, должно быть, смеялись надо мной за моей спиной.

— Нет, дорогая, никогда. Мы с Арабеллой мучились оттого, что не могли сказать тебе правду.

— Но ты мог бы больше доверять мне! — негодующе заметила она.

— Я доверял. Но старался сдержать данную лорду Делфорду клятву. Видишь ли, у наших отцов не слишком теплые отношения. И твой батюшка меня не очень жалует.

— Но почему?

— Не знаю. Твой отец был когда-то влюблен в мою мать, и, по-моему, они даже были помолвлены. Кажется, он считает, моего отца кем-то вроде грабителя, похитившего его возлюбленную. И, боюсь, я не лучше!

— А меня отец прочит в жены этому смехотворному лорду Линтону, — пробормотала Рейна, радуясь в душе, что догадалась приехать.

Адам мрачно наблюдал за быстрой сменой выражений у нее на лице.

— Ну а теперь, когда ты все знаешь, Рейна, я отвезу тебя домой.

— Ты очень похож на отца! Только такая глупышка, как я, могла тебя не узнать!

— Мы не виделись шесть лет, Рейна, — покачал головой Адам и погладил бороду. — Эта растительность придает мне несколько загадочный вид. В моей же памяти ты осталась маленьким тощим сорванцом с растрепанными волосами и острыми коленками, вечно старавшимся не отстать от старших братьев.

Девушка покраснела и заметила, как он нахмурился, словно ему не терпелось от нее отделаться.

— Так граф ограбил вашу семью? — поспешно спросила она.

— Во всяком случае, он в этом замешан. Кажется, мы с Беллой обнаружили настоящего преступника. Мой отец приедет на этой неделе, и тогда, дорогая, я смогу поговорить с твоим.

— Понятно, — кивнула Рейна, готовясь сделать решительный шаг. Она поднялась с дивана, поглядела на Адама из-под опущенных ресниц и покачнулась, протягивая к нему руки.

Как темно!

Адам мгновенно оказался рядом и схватил ее за плечи.

— Тебе плохо? — тревожно пробормотал он.

— Ничего страшного, — шепнула она, приникнув к нему. Почувствовав, как дрожит девушка, Адам попытался успокоить ее и избрал наилучший, по его мнению, способ, казавшийся в эту минуту самым подходящим, — нежный, долгий поцелуй. Ее губы напоминали мягкий шелк, а когда он легонько провел по ним языком, сами собой приоткрылись. Адам шептал сладостные слова любви на смеси английского и итальянского, почти не отнимая рта от губ Рейны. Огромные ладони скользнули по ее спине, замерли на бедрах, и Адам подхватил Рейну, неистово прижимая к себе. Однако, словно почуяв ее минутное колебание, он тотчас освободил девушку.

— Прости, любимая, — едва выговорил он, задыхаясь, — я ни за что на свете не хотел бы оскорбить тебя. — И, набрав в грудь побольше воздуха, произнес срывающимся голосом: — Сейчас я отвезу тебя домой.

— Что… что ты сказал?

— Домой. Я должен вернуть тебя родителям, Рейна. Он думает, что воспользовался ее беспомощным положением!

— Я… мне все еще не по себе, — охнула она и медленно опустилась на диван. Адам, сжимая кулаки, с отчаянием смотрел на нее. Неужели она не понимает, что сводит его с ума? Нет, конечно, нет!

Девушка с легкой улыбкой откинулась на подушки. Не веря своим глазам, Адам увидел, как тонкие пальчики ловко расстегивают крошечные пуговки ее корсажа.

— Рейна! — возмущенно воскликнул он. — Да ты меня не слушаешь! Какого дьявола ты задумала?

Но девушка, не глядя на него, продолжала свое занятие, пока не почувствовала дуновение прохладного ветерка. Она едва успела спустить с плеч кружевные бретельки сорочки, как его пальцы железной хваткой стиснули ее ладонь.

— Итак, — спросил он после долгого молчания, — ты именно поэтому приехала сегодня?

— Да, — улыбнулась девушка. — Для того, чтобы соблазнить тебя.

И, не тратя лишних слов, быстро спустила сорочку до талии. Адам не мог отвести глаз от ее белоснежного тела. Господи, вчера он даже не обратил внимания на эти небольшие груди изысканной формы, увенчанные розовыми сосками!

Адам попытался вскочить, но Рейна схватила его за руку, и… позже он сам не мог понять, как очутился на диване и прижался губами к нежной впадинке на ее шее. Ощутив лихорадочное биение пульса, Адам гортанно застонал.

Он много раз в жизни испытывал желание, но никогда раньше не любил женщину, которую хотел, и сейчас поражался неистовому стремлению овладеть ею, сделать частью себя самого. Да, он желал Рейну, как многих до нее, но теперь все затмила страстная исступленная любовь.

— Пойдем, — шепнул он и легко подхватил ее на руки. Пока он нес девушку по узкой лестнице, она осыпала поцелуями его лицо и шею.

Положив Рейну на кровать, Адам быстро зажег свечу. Лицо девушки неясно белело в полумраке, но, присмотревшись, он увидел в ее глазах нетерпеливое ожидание, точно у путешественника, страстно стремящегося исследовать неоткрытые земли.

Рейна почувствовала его замешательство и принялась недрогнувшей рукой расстегивать оставшиеся пуговицы. Адам сел рядом, откинул с ее лба рыжеватый локон, нежно поцеловал в губы и поднялся было, но снова помедлил, чтобы накинуть на нее покрывало. Рейна вопрошающе смотрела на него широко раскрытыми глазами. Адам чмокнул ее в кончик носа и, выпрямившись, стал сбрасывать с себя одежду. Эта ночь словно была повторением предыдущей — Рейна опять лежала на постели, перепуганная, но доверчивая. Почувствовав ее пристальный взгляд, он медленно повернулся.

— Я… я не представляла, что ты такой, — охнула она, едва ворочая внезапно пересохшим языком.

Адам непонимающе поднял брови:

— Какой именно, Рейна?

— Это невозможно, — заявила девушка. Проследив за ее взглядом, Адам рассмеялся:

— Не волнуйся, дорогая.

Он скользнул к ней под одеяло, и девушка застыла, боясь притронуться к его обнаженному телу.

— Неужели тебя так пугает обыкновенный мужчина?

— Ты не обыкновенный мужчина, Адам Уэллз, ты… огромен!

— А ты маленькая и прекрасная, и я наполню тебя, Рейна, но не бойся боли.

— Обещаешь? — прошептала она, любуясь его загорелым лицом. В неярком свете глаза Адама казались угольно-черными.

— Обещаю.

Адам нежно завладел ее ртом, а изголодавшееся тело напомнило, что у него не было женщины с тех пор, как он встретил Рейну во дворце. Он затрепетал от безумной потребности касаться ее, чувствовать, как это гибкое тело отвечает на ласки, но вынудил себя думать прежде всего о Рейне, заставить ее забыть боль, которую причинит ей.

Откинув одеяло, он накрыл ладонями упругие холмики. Ее мягкие губы задрожали, но послушно раскрылись навстречу его настойчивому языку, и Адам, вновь ощутив непреодолимый, мучительный порыв овладеть девушкой, резко отстранился.

— Мне нравится, когда ты меня целуешь, — робко сказала она, гладя его лицо. — И твоя борода тоже. Она щекочется.

— Я рад, — кивнул Адам, уткнувшись лицом в ее груди, осторожно лизнул сосок и прикусил его, чувствуя, как крошечный бугорок твердеет, сжимается, превращаясь в твердый камешек. Рейна, застонав, изогнулась. Адам прерывисто вздохнул и, обняв ее, чуть сжал тонкую талию.

Взгляд его остановился на треугольнике, покрытом каштановыми завитками.

— Ты так обольстительна, Рейна, — произнес он, прижимаясь губами к ее виску, и когда его пальцы погрузились в мягкую поросль, Рейна судорожно вцепилась ему в плечо. Наконец он раскрыл створки розовой раковинки и стал ласкать нежную влажную плоть. Рейна впилась ногтями ему в руку.

— О Боже, — прошептала она, невольно сжимаясь в предчувствии неведомого. Адам снова припал к ее губам, вынуждая Рейну запрокинуть голову. — Пожалуйста, не нужно! — вскричала она внезапно, умирая от страха. — Я не вынесу этого! Пожалуйста, Адам!

— Тебе не придется ничего выносить, дорогая, — заверил он, глядя в ее перепуганные глаза. — Ты познаешь неземное наслаждение.

— Адам, — выдохнула Рейна, содрогаясь всем телом. Она снова выкрикнула его имя, и он запечатлел поцелуй на ее устах. Грудь девушки тяжело вздымалась, но не успело ее прерывистое дыхание выровняться, как Адам навис над ней.

— Рейна, — приказал он, — взгляни на меня! Она подняла затуманенные глаза и бессознательно выгнулась, словно натянутый лук.

— Мгновение боли, любимая, только мгновение.

Она почувствовала, как его пальцы осторожно раскрывают ее, и вздрогнула. Адам медленно вошел в нее и остановился, дойдя до девственной преграды.

— Я люблю тебя, Рейна, — сказал он, резко подавшись вперед. Рейна мучительно застонала, но Адам уже ничего не сознавал — тело пылало неудержимым желанием. Лишь ощутив, как она оцепенела от боли, он немного пришел в себя, и накрыл ее своим телом, приподнявшись на локтях.

— Не двигайся, — скомандовал он и, наклонив голову, прошептал: — Тебе лучше, любимая?

Он так глубоко в ней… странное чувство… но как чудесно знать, что их тела слились!

— Лучше, — слабо кивнула она, приоткрыла губы, пытаясь коснуться его языка своим, и погладила возлюбленного по спине.