- Я, пожалуй, вернусь к себе, - заметила Ирен. - А вы воспользуйтесь прекрасным утром, Байрони. Джентльмены, - простилась она.
      Айра помог сестре подняться. Секунду спустя Байрони уже смотрела на Брента Хаммонда. У нее было такое ощущение, словно, кроме них двоих, больше никого нет на всем свете, хотя пассажиры находились всего в трех футах от них.
      - Я, пожалуй, тоже пойду в свою каюту, - сказала Байрони, поднимаясь с кресла, - Что? Испугались? Уверяю вас, миссис Батлер, я вовсе не намерен ни целоваться с вами на глазах у всех, ни прикасаться к вашим очаровательным грудям.
      Байрони вдохнула воздуха и на мгновение закрыла глаза.
      - Мистер Хаммонд, - наконец заговорила она. - Я не понимаю, почему вы так возмутительно, так оскорбительно ведете себя по отношению ко мне. Я ведь не сделала вам ровно ничего плохого, если не считать того, что испачкала мукой ваш костюм.
      - Значит, для вас это тайна, не правда ли? - непринужденно заговорил Брент, не отрывая от ее лица сверкающих глаз. Он откинулся на спинку кресла, скрестив свои длинные ноги. - Уверен, однако, что у нас есть незаконченные дела.
      - Какие, сэр?
      - Я, помнится, сказал, что, если вы ударите меня снова, я отвечу вам тем же. И если помните, вы едва не убили во мне мужчину. Прицелься вы поточнее, и я не смог бы спасти прекрасную миссис Сэкстон от напавшего на нее преступника.
      - Вы сами напали на меня, сэр! А я лишь защищалась!
      Гибким, грациозным движением Брент подался вперед. Она увидела темный блеск в его глазах, таких глубоких и загадочных, притягивавших помимо ее воли.
      Ему хотелось дотронуться до нее, выдернуть все эти дурацкие шпильки и погрузить пальцы в ее волосы.
      - Вы ли это, Байрони? Все это так странно, вам не кажется? - продолжал он, помолчав. - Как очаровательно и необычно ваше имя. Какое-то короткое время я даже думал, что вы, подобно своему имени, отличаетесь от других женщин. Вопреки всему, что подсказывал мне мой опыт. Вы великолепно смотритесь окруженная богатством и выглядите куда более изысканной, чем та девушка, которую я встретил в Сан-Диего.
      - Мистер Хаммонд, я не могу обращаться к вашему так называемому опыту. Какие бы разочарования вы ни испытывали, они не имеют никакого отношения ко мне! Не могли бы вы оставить меня в покое?
      - Я думал о возмездии, - продолжал Брент, не обращая внимания на ее слова. - У меня чешутся руки заголить вашу красивую задницу и как следует вас отшлепать.
      - Перестаньте! Я больше не хочу ничего слышать! - Байрони вскочила с места, едва не опрокинув стол.
      - В чем дело? Разве у вас не красивый зад? - Голос Брента внезапно изменился, стал твердым и требовательным. - Сядьте, миссис Батлер. Не хотите же вы устроить сцену! Я совершенно уверен, что многие пассажиры знают вашего мужа. Что они скажут?
      В его словах была правда, подумала Байрони, снова опускаясь в кресло. Здесь он ничего ей не сделает. Она просто будет терпеть его присутствие, пока ему не надоест ее дразнить.
      - Так-то вот лучше. Скажите мне, Байрони, ваш муж доставляет вам радость в постели? Понял ли он, что вы попали к нему.., в состоянии не первой свежести? Или вы провели его, немного покричав в нужный момент? А как насчет капли крови?
      Ее глаза расширились, и Бренту захотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Маска простодушия - признак хорошей актрисы. Она опустила взгляд на колени, и он увидел, как ее щеки покраснели - то ли от гнева, то ли от боли.
      - Ах, как я вижу, ваше мнимое непонимание длилось недолго.
      "Нет, - в оцепенении подумала она, - я понимаю, о чем ты говоришь. Мой драгоценный папаша говорил мне то же самое. Я должна сдержаться. Он не может сделать мне ничего плохого, во всяком случае не здесь. И вообще нигде. Скоро я освобожусь от него". Эти мысли вызвали в ней необъяснимую боль, и она заморгала.
      - Мистер Хаммонд, а кто такая "герцогиня"?
      И какое отношение она имеет к дому рядом с вашим салуном?
      На лице Брента появилось выражение тревоги, потом, запрокинув голову, он громко расхохотался:
      - Видно вы, дорогая моя, наслушались того, чего не следовало бы слушать.
      - Я подумала, что она, возможно, ваша любовница.
      Ее язвительный тон заставил его рассмеяться еще громче.
      - Нет, не любовница, а мой партнер по бизнесу.
      Ее зовут Мэгги, и, что удивительнее всего, она честная женщина. Перед нею спасовал бы сам Диоген. Что до ее дома, так это публичный дом. Эта герцогиня просто мадам, хозяйка борделя, одного из лучших в Сан-Франциско. "Белл Кора" и "Аккой" далеко отстают от него по красоте и квалификации девушек.
      - Бордель, - тупо повторила Байрони.
      - Да. Уверен, вы знаете, что это такое. Место, где мужчины платят за получаемое наслаждение. Ее дом наслаждений соединяется с моим салуном. Одно дополняет другое, представляете? Выигравший мужчина хочет отпраздновать выигрыш. Проигравшему хочется позабыть о своей неудаче, а где найти лучшее место, как не в теплом теле женщины?
      Байрони не верила своим ушам - он говорит о борделе и о том, чем там фактически занимаются мужчины! Она не могла придумать ни возражений, ни уничтожающе критических замечаний, чтобы поставить его на место. Он лишь посмеялся бы, если бы она сказала ему правду. Она однажды уже сказала правду, и он ей не поверил. Не кто иной, как отец, заставил ее осознать свою женскую суть, и она почувствовала себя грязной.
      - Возможно, - лениво-медлительно продолжал Брент, поскольку она по-прежнему молчала, - вы захотите нанести визит Мэгги. Разумеется, тайный. Женщина, выходящая замуж за старого человека из-за его денег, редко остается довольной. А моему мужу нужно лишь радоваться своей покупке, его не беспокоит неудовлетворенность похотливой жены. Как я уже говорил вчера вечером, миссис Батлер, я готов подумать о том, чтобы разделить с вами постель, когда вы устанете от этого фарса.
      Только позвольте мне быть первым, не хочу быть в конце списка ваших любовников.
      Байрони пыталась не слушать его, но это ей не удавалось. Осталось предположить, что большинство мужчин такие же, как он и ее отец. Один Айра другой.
      Она очень медленно встала и улыбнулась Бренту:
      - Мистер Хаммонд, вы закончили?
      - Нет, еще остается заголить вам зад.
      - А я думаю, закончили. Мой муж очень добрый человек, джентльмен. Он действительно единственный добрый человек из всех, кого я когда-нибудь знала. Я как-то сказала вам, что в вас нет подлости. Видимо, я ошиблась. Жестоко ошиблась. До свидания, сэр.
      Байрони повернулась на каблуках, но резко остановилась, услышав его тихий насмешливый голос:
      - Когда родится ребенок?
      Она снова повернулась к нему, мгновенно побледнев.
      - Что вы об этом знаете?
      - Я просто спросил, - возразил он голосом, холодным, как зимняя ночь. На ее лице была написана истина. - Вы с вашей новой сестрой пробудете несколько месяцев в Сакраменто. О, не беспокойтесь, миссис Батлер, я не собираюсь распространяться о том, что предшествовало браку. Но если бы не было ребенка, не было бы и брака, не так ли?
      Она смотрела в упор на Брента.
      - Не было бы,. - очень тихо проговорила она. - В этом вы правы.
      Он внезапно поднялся на ноги, возвысившись над нею.
      - Так значит, это правда. Черт вас возьми, я же был готов... - Он прервался, ошеломленный мыслью, которая легко могла вылиться в слова: я был готов жениться на вас.
      Она увидела ярость в его глазах, почувствовала напряженность его тела. И не поняла ни его, ни его гнева. Ведь в нем не было к ней ничего, кроме презрения, разве нет?
      - Надеюсь, ваша прекрасная фигура скоро испортится.
      - Нет, мистер Хаммонд. Но вам до этого какое дело?
      - Да никакого, будьте вы прокляты!
      Взбешенный Брент быстрым шагом устремился на палубу. Байрони пристально смотрела ему вслед.
      - Я должна пойти к Ирен, - вслух сказала она себе.
      ***
      Байрони ненавидела Сакраменто. Несмотря на то что стояла весна, здесь было жарко и сыро. Дом Айры был небольшой, в нем было мало воздуха. Хорошо хоть, что он располагался у самой реки. И для нее река, слава Богу, не была заказана. Она сидела напротив Айры и Ирен в квадратной гостиной, прислушиваясь к словам мужа:
      - Не забывайте, Байрони, вы не должны общаться с здешними жителями. Я знаком с некоторыми из них, и им было бы странно видеть мою жену явно не беременной, когда всем известно, что она ждет ребенка.
      Байрони слегка пошевелилась в кресле, почувствовав, как между грудей зазмеилась струйка пота.
      - Хорошо, Айра, - вздохнула она.
      - Я понимаю, это время будет трудным для вас обеих, но альтернативы представить не могу.
      Байрони чуть было не спросила его, почему они не могли бы уехать, например, в Невада-Сити, где их никто не знает и где до них никому не было бы дела.
      Но она хранила молчание. Дала ему слово и должна сдержать его.
      - Я заплатил твоему доктору, Ирен, чтобы он держал язык за зубами. Его зовут Винсент Чамберс.
      Он хороший человек и скоро тебя навестит. Я знаю, что вы страстная читательница, Байрони, и приобрел для вас книги. Ну а теперь, если леди простят, я должен закончить некоторые дела до отъезда в Сан-Франциско.
      Байрони дала Ирен проводить брата до входной двери. Она понимала, что он беспокоился о сестре, и, поскольку ей самой практически нечего было ему сказать, сочла, что так будет лучше.
      - Я приготовила холодного лимонада, миссис Батлер. У вас усталый вид.
      - Спасибо, Эйлин.
      Байрони проглотила комок в горле и откинулась на подушку кресла. Как она его ни проклинала, перед нею постоянно возникало лицо Брента Хаммонда. Жалкий человек! Он стоил ее отца. Почему ее так заботит его убежденность в том, что она самая ужасная, самая вероломная из женщин? Байрони понимала, что, укрепив в нем веру в свою якобы беременность, нанесла ему этим последний удар, но выбора у нее не было.
      Она не могла предать ни Айру, ни Ирен. Она заставила себя встать и медленно подошла к окну, выходившему на реку. Попыталась его открыть, но оно не поддалось. Почувствовав опустошенность, словно ее покинули и силы, и надежда, она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза.
      "Оставь меня в покое, Брент Хаммонд, - шептала она дышавшему презрением образу, созданному ее воображением. - Оставь меня в покое". Но помимо своей воли, она думала о том, что он делает, долго ли пробудет в Сакраменто. Пальцы сжались в кулаки. Слезы на щеках смешивались с потом, но она этого не замечала.
      Глава 7
      Сакраменто, 1853 год
      - Так думают все, не правда ли, Айра?
      Айра посмотрел на Байрони, понимая, что она хотела спросить у него об этом уже очень давно. Он понимал, что она была очень проницательна, и удивлялся, почему не спросила раньше.
      - Да, Байрони, - проговорил он очень тихо, - именно так думают все.
      - Меня это не удивляет, правда. Когда мы с ребенком вернемся в Сан-Франциско, это подтвердится.
      Захочет ли кто-нибудь со мной хотя бы разговаривать?
      Он искренне жалел о той изоляции, на которую обрек Байрони со своей сестрой. Его недельные посещения каждый месяц были лишь короткими передышками.
      - Байрони, вы мне, возможно, не поверите, но очень многие в Сан-Франциско считают, что мы решили избежать очевидного скандала у них под носом.
      Когда вы вернетесь, вас встретят с радостью все мои знакомые, даже самые строгие ревнители нравственности. Кое-кому легче принять ребенка, таинственным образом представшего перед их глазами, чем быть свидетелями того, как он формировался. Разумеется, все считают, что мы поженились потому, что вы забеременели, но ваше отсутствие до некоторой степени облагораживает вас в глазах света.
      - Я полагаю, можно сказать, что мы спасаем их от них самих, иронически заметила Байрони.
      - Если хотите подойти к проблеме с этой стороны, то, видимо, да. Я был наверху, у Ирен, и она уверяет, что ей значительно лучше после болей в пояснице. И доктор Чамберс соглашается с тем, что все идет нормально. Вы такого же мнения?
      Байрони раздраженно пожала плечами, но тут же прониклась чувством вины. Как Айре удается выглядеть таким хладнокровным в его свежайшем, до скрипа, белье? Даже в сентябре ее сорочка прилипала к спине уже к десяти часам утра.
      - Простите, Айра, - сказала она, одарив его самой милой улыбкой. Ирен справляется прекрасно. Жара обессиливает ее, и она страдает, но не жалуется. Клянусь, я не понимаю, как здесь могут жить люди! Ведь нормальные дни можно пересчитать по пальцам одной руки.
      Айра выглядел задумчивым, потягивая горячий чай, что заставляло страдавшую от жары Байрони содрогаться. За летние месяцы в Сакраменто она выпила больше ледяного лимонада и простой воды, чем за всю свою жизнь. Разумеется, летом жарко и в Бостоне, но дом тети Айды был большим и полным воздуха, и в нем всегда стояла благословенная прохлада.
      - Говорила ли с вами Ирен о.., ну, в общем, об этих вейках?
      Если бы она говорила, подумала Байрони, время проходило бы быстрее. Ирен была скрытной, как улитка. Байрони покачала головой.
      - Нет. Я не чувствую себя вправе настаивать, Айра. Даже если ее иногда и охватывала горечь при мысли о том человеке или о ребенке, она со мной не делилась. Нет, она действительно выглядит совершенно счастливой, вернее, довольной.
      - Господи, - с ноткой облегчения в голосе сказал Айра, - все это было для нее так трудно... Я о ней очень беспокоился.
      "А обо мне?" - хотелось спросить Байрони, но промолчала. Ей хотелось сказать, что теперь она понимала, что значит тюремное заключение, но и от этого воздержалась.
      - Ребенок должен родиться примерно через две недели, - заметила она.
      - Да, я к тому времени приеду. Я должен в это время быть здесь.
      Как ни странно, за последние месяцы Байрони совсем не сблизилась с Ирен. Та держалась отчужденно.
      Ребенок был ее, а не Байрони, и, похоже, Ирен ничего не хотела менять. И если о чем и говорила с некоторым оживлением, то только о ребенке. Байрони снова и снова думала о том, как поведет себя Ирен после рождения ребенка. Как она сама войдет в роль матери ребенка? Это казалось невозможным.
      - Я привез вам письмо от матери, Байрони, - вспомнил Айра, отрывая жену от ее мыслей.
      С прояснившимся лицом Байрони взяла из рук мужа потертый конверт. Он был не заклеен, как и все предыдущие. В первый раз она с удивлением посмотрела на него, и Айра извиняющимся тоном объяснил ей тогда:
      - Это ваш отец. Боюсь, я не могу ему доверять.
      - Я тоже, - согласилась она, не находя объяснения, почему тот вскрывал все письма.
      Нового в письме было немного и фактически ни слова об отце. Мать, разумеется, была убеждена в том, что она счастливо жила с мужем в Сан-Франциско.
      Прочитав письмо, Байрони вложила его обратно в конверт. Она напишет ответ и вручит его мужу, чтобы тот отправил его из Сан-Франциско. Обман продолжался.
      Внезапно Байрони почувствовала себя одинокой, как никогда в жизни, и совершенно опустошенной. По ее щекам медленно заструились слезы.
      - Байрони!
      Она всхлипнула и вытерла щеки рукой.
      - Простите меня, Айра. Просто... - Она тут же умолкла, не зная, какие у нее могли вырваться слова.
      Айра встал и подошел к жене.
      - Бедная Байрони, - ласково проговорил он, поглаживая ее по плечам. Вам тоже очень тяжело, не правда ли? Это скоро кончится, обещаю вам. Вы так молоды. Вам нужны развлечения, приемы.
      - Люди, - вырвалось у нее. - Мне нужны люди! - Ей вдруг отчаянно захотелось спросить у него о Бренте Хаммонде и даже пришлось прикусить язык. Вместо этого она не слишком благозвучно фыркнула и улыбнулась. Расскажите мне, как поживают мистер и миссис Сэкстоны.
      Айра заметно обрадовался.
      - У них все как-то очень странно. В начале лета до меня дошли слухи, что миссис Сэкстон преследовал какой-то телохранитель. Потом на одном из складов Сэкстона случился пожар. Как мне говорили, в середине лета они уехали из Сан-Франциско и вернулись недели три назад. Насколько мне известно, между ними все хорошо. И если во всем этом и была какая-то тайна, то теперь все рассеялось.
      В сущности, Байрони не было никакого дела до Сэкстонов, но она делала вид, что внимательно слушала мужа.
      Внезапно сверху донесся душераздирающий крик.
      Оба замерли в ужасе.
      - О Боже, - пробормотал Айра и рванулся из гостиной к лестнице.
      Немного погодя наверх поднялась и Байрони, но перед дверью спальни ее остановила Эйлин:
      - Нет, миссис Батлер, я думаю, вам не следует туда входить. Роды начались несколько преждевременно. Мистер Батлер отправляется за доктором.
      - Позаботьтесь о ней. Эйлин, - сказал Айра.
      При этом он взглянул на Байрони, но словно не увидел ее. - Я постараюсь вернуться поскорее.
      Байрони на секунду задержалась в узком коридоре.
      Ей, молодой девушке, не подобало присутствовать при родах. Она подумала, что это правило, наверное, ввели мужчины, думая, что если женщина увидит родовые муки, то не захочет пройти через них сама. Но что тогда, иронически подумала она, станется с человеческим родом?
      Байрони расположилась внизу, забившись в свое любимое кресло с романом на коленях. Она вздрагивала при каждом крике Ирен. Это было ужасно. Она никогда раньше не задумывалась о том, как рождается ребенок. Крики продолжались. Маленький, лысеющий доктор Чамберс, относившийся к людям как к насекомым, которых приходилось терпеть, все время оставался на втором этаже. Айра время от времени спускался вниз. Выглядел он уставшим до полного изнеможения и таким встревоженным, что у Байрони щемило сердце.
      - Боже, сколько это еще может продолжаться? - спрашивал Айра, в смятении запустив пальцы в свои густые волосы.
      Он был какой-то взъерошенный, и на его лице проступили морщины. Раньше Байрони никогда не видела его в рубашке, заправленной в брюки, с засученными рукавами. Его руки были очень белыми, и на них виднелись редкие светлые волоски. Она не знала, что сказать, и бормотала что-то невнятное, но Айра не обращал на нее никакого внимания.
      Ходил взад и вперед по комнате, то и дело поднимая глаза к потолку.
      - Слава Богу, ребенок немного поторопился - значит, он не слишком большой. Но почему же он не выходит?
      В этот момент раздался пронзительный крик, и лицо Айры стало белым как полотно. Он застонал, как будто сам испытывал физическую боль, и устремился из комнаты наверх. Когда Байрони поднялась из кресла, забытая книга соскользнула с ее коленей на пол.
      Байрони медленно пошла к лестнице, вслушиваясь во внезапно повысившиеся голоса мужчин. Потом раздался еще один мучительный крик.
      Прошел час, другой. Громких криков больше не было. И вдруг она услышала тонкий плачущий голос.
      Ребенок! Она взлетела вверх по лестнице, но Эйлин не позволила ей даже из двери взглянуть на Ирен.
      - Нет, миссис Батлер, - твердо проговорила она. - Пока нет. Родилась девочка, с хозяйкой все будет хорошо.
      Далеко за полночь Байрони в ночной рубашке и в халате сидела внизу. Взглянув наверх, она увидела Айру. Его лицо совершенно преобразилось.
      - Все, - проговорил он, потирая руки. - Ирен спит. Ребенок маленький, но доктор Чамберс уверен, что все будет отлично.
      - Девочка похожа на Ирен? - не сдержала Байрони непроизвольно вырвавшегося у нее вопроса.
      - Трудно сказать, - спокойно ответил он. - У нее густые светлые волосы. А глаза голубые. Но Эйлин говорит, что такими рождаются все младенцы. Господи, не хотел бы снова пережить такое!
      Ирен, вероятно, тоже не захочется, подумала Байрони. Она боялась, что ребенок мог оказаться похожим на любовника Ирен, хотя сама не имела ни малейшего понятия о том, как тот выглядел. Ирен твердо отклоняла всякие расспросы о нем. Байрони видела, как Айра от усталости свалился в кресло и тут же уснул.
      Как странно, подумала она, глядя на него. Он был ее мужем, но она никогда не видела его ни одетым, как сейчас, ни даже спящим. Она не знала его. Ее внезапно охватило радостное чувство. Все кончено! Скоро ее изгнанию придет конец.
      ***
      Брент оторвал глаза, от бумаг, которые читал, и улыбнулся.
      - Ну, Мэгги, как твой бизнес этой ночью?
      - Как обычно. Девушки в полном изнеможении.
      Господи, как много сексуально озабоченных мужчин! - Она помолчала, вздыхая. - У Фелиции выкидыш. Сент говорит, что с ней будет все в порядке.
      Эта идиотка, наверное, была неосторожна. Я дам ей хорошую затрещину, когда она поправится!
      Брент понимал, что она была обеспокоена, хотя голос ее звучал совершенно бесстрастно. Странно, но мадам заботилась о своих девушках, словно это были ее собственные дети, что выглядело довольно забавно, учитывая, что некоторые из них были старше Мэгги.
      - Брент, мне не нравится, что ты не отпускаешь от себя Селест.
      - Ты же знаешь, Мэгги, я не люблю делить ни с кем своих женщин. Проходи, герцогиня, присядь и Немного расслабься.
      Мэгги вздохнула и с явным удовольствием опустилась на шикарный кожаный диван, стоявший в конторе Брента.
      - Проклятие! Я так устала...
      - Устала - от чего? Считать деньги?
      Она многозначительно посмотрела на него и не отрывала глаз, пока на его лице не появилась ухмылка.
      - Ты порядочный шельмец, Брент. Говоришь о подсчете денег! Да, дело идет хорошо. Нам с тобой дьявольски везет.
      - Это верно. Хочешь чего-нибудь выпить, Мэгги?
      - Думаю, не помешала бы порция хорошего виски. - Мэгги смотрела, как он подошел к небольшому бару, стоявшему за его письменным столом красного дерева. За кабинетом располагались небольшая гостиная и просторная спальня. - Здесь так уютно.
      Ты подобрал хорошую мебель, Брент.
      - Спасибо, - поблагодарил он, подавая ей виски.
      - За то, чтобы сбылось все, чего мы хотим, - подняла бокал Мэгги.
      Она не заметила какого-то странного, почти пустого взгляда Брента. Обжигающая жидкость дошла до желудка, и она почти сразу просияла.
      - - Почему ты не хочешь жить с Селест? Видит Бог, ты содержишь ее как королеву.
      Брент пожал плечами:
      - Мне нравится, что мой кабинет и комнаты расположены над салуном. Кроме всего прочего, - добавил он с плутоватой ухмылкой, - любая из девушек может какой-нибудь темной ночью заглянуть в мою спальню.
      - Если это случится, не сомневайся, получишь от меня счет на кругленькую сумму! - Мэгги протянула ему пустой бокал. - Налей еще, Брент, виски делает меня расточительной.
      - Упаси меня Бог от расточительных женщин, - заметил он.
      Она задумчиво посмотрела на Брента.
      - Ты хочешь сказать, от всех бегающих за тобой женщин? Знаешь, Брент, большинство мужчин не постояли бы ни перед чем ради такого, как у тебя, успеха у женщин. Ты отбиваешься от них палкой?
      - Ты преувеличиваешь, Мэгги, - мягко возразил Брент, устраиваясь в своем любимом огромном и мягком кресле. - Иногда.
      - Ха! Видно, ты не имел сомнительного удовольствия слушать рассказы Селест о твоем великолепном теле и искусстве любовника!
      - Представляю, как скучно это слушать, герцогиня. Очевидно, ты не поверила ей. Я что-то не замечал, чтобы ты за мной бегала. И я даже забываю о палке, когда появляешься ты. Нет ничего печальнее для мужчины.., как я.
      Щеки Мэгги слабо порозовели, и на несколько мгновений она уклонилась от его темно-синих насмешливых глаз.
      Брент поднял бровь, не отрывая взгляда от Мэгги.
      - Ты смешна, понимаешь?
      - Да, - вздохнула она, - кажется, понимаю.
      Ты же знаешь, Брент, мы с тобой очень необщительные люди. Даже одинокие. Это относится и к тебе.
      Тебе никто не нужен, не правда ли?
      Брент осторожно вытянул ноги перед собой и скрестил их.
      - Мне нужны люди, - возразил он.
      - Но ты всегда сохраняешь такую дистанцию, общаясь с людьми, как будто умышленно отказываешься подпускать кого-то близко к себе. И если я что-то и знаю, Брент, - продолжала она при его глубоком молчании, - то это мужчины.
      - Полно, Мэгги, тут и знать нечего! Все мы - примитивные создания.
      - Секс, еда и деньги.
      - Именно в таком порядке? Не будь такой близорукой, дорогая моя. Ты забываешь крепкое виски и удобную постель.
      - О Брент, да будешь ли ты когда-нибудь серьезным? Или боишься, что я подберусь к тебе ближе, чем тебе хочется, и поэтому отпускаешь глупые шутки и спускаешь все на тормозах?
      - Мэгги, - очень тихо проговорил Брент, - оставь все как есть, ладно? Что представляешь собою ты, что такое я - ни мне, ни тебе до этого нет дела. Я наверняка знаю, что ты спишь одна. Разве это дает мне право требовать от тебя объяснения причин? И вообще я не считаю, что двоим приятно хныкать и плакаться друг другу в жилетку по поводу прошлого, изменить которое невозможно.
      - Ты не рос в бедности, Брент, и поэтому твое прошлое не было слишком тяжелым. Помнишь, ты рассказывал мне кое-что об Уэйкхерсте. Наверное, я должна была прийти в восторг, оттого что ты доверился мне, женщине. Но вот теперь я вижу этот настороженный блеск в твоих глазах! И понимаю: тебя превратила в замкнутого человека какая-то женщина!
      Ее умозаключения оказали на Брента благотворное действие, и он смирил гнев перед ее смущенно пытливым взглядом.
      - Разве не женщины являются причиной всех мужских проблем? - спросил он, так растягивая слова, что Мэгги даже заморгала от нетерпения.
      - Видишь ли, в моем случае это был мужчина - мой отец, если быть точной, - отрубила она. - Сластолюбивый, самодовольный! Боже, как я его ненавидела! - Она распрямилась, чуть побледнела от гнева и горько проговорила:
      - Ты сдержанный человек, не так ли, Брент Хаммонд? Прости меня. Мне меньше всего хочется расплакаться на твоем плече, и я умолкаю.
      - Не будь ослицей, Мэгги. - Брент поднялся и, потянувшись, грациозным шагом подошел к окну. Он бросил через плечо холодным и спокойным голосом:
      - Если хочешь, я выбью из него это дерьмо. Хочешь?
      Она рассмеялась, поначалу несколько нервно, а потом от всей души, оценив предложение, как оно того заслуживало.
      - О нет! Один Господь знает, как много ртов он теперь должен кормить. Я вовсе не хочу превращать эту мелюзгу в сироток. - Она помолчала, рассматривая широкую спину Брента. - Тебе когда-нибудь хотелось иметь жену и семью, Брент?
      Его тело внезапно застыло от напряжения, но когда он наконец ответил на ее вопрос, голос его звучал по-прежнему спокойно и даже с оттенком иронии:
      - Ты можешь представить меня качающим на колене младенцев? - Он повернулся к Мэгги и поднял ладонь. - Нет, герцогиня, не отвечай. Уж если хочешь знать правду - да, была однажды девушка.
      Тихая, красивая и неиспорченная. Но то были, разумеется, фасад, игра. Ну, теперь ты довольна?
      - Однажды, Брент? Ты хочешь сказать, много лет назад? Или недавно?
      - Недавно, - коротко бросил он, а потом пожал плечами, не желая дурить ей голову ни на минуту. - Она такая, какая есть. Одним словом, я был просто дураком, думая, что...'Ладно, хватит. Все мы учимся жизни, Мэгги, разве не так? Кстати, нет ли у тебя неприятностей с Джеймсом Корой, а?
      Мэгги хранила бесстрастное выражение лица. Его прорвавшаяся горечь была всего лишь вершиной айсберга, думала она. Рассказать ей что-то большее он мог бы только напившись до чертиков. Она приняла предложенную им перемену темы разговора, хотя в голове усиленно перебирала возможных кандидаток.
      - Он красивый дьявол, - мягко проговорила она. - Признаю справедливость твоих доводов, но мне он не нужен. Не заслуживающий доверия проходимец, и Белл это знает. Но, разумеется, она и сама не святая.
      Брент молча изучал свою партнершу по бизнесу.
      Он восхищался ею, она нравилась ему, даже когда проявляла полную бесцеремонность. Она была хороша собой, если оценивать ее не по слишком завышенным критериям. И одевалась не без вкуса. Никто не принял бы ее ни за проститутку, ни за мадам. Она имела очень строгий вид с ее черными волосами, стянутыми в тугой шиньон. Он мимоходом подумал, как выглядела бы она с другой, менее чопорной прической. Закрытое скромное платье сизо-серого цвета больше подошло бы школьной учительнице.
      - Не смотри на меня так, Брент, - нахмурившись, сказала Мэгги. - Я знаю, что тебе не нравится то, что ты видишь, но меня это не волнует.
      - Не будь... Не будь дурочкой, Мэгги. Ты прелестная женщина, и именно об этом я думал, глядя на тебя.
      - Что ж, это очень мило с твоей стороны. - Она поднялась с дивана и оправила юбки. - Еще одно, как я понимаю, тебя удивляет: почему у меня на коленях не сидит куча маленьких сопляков? - Она озорно улыбнулась Бренту и напоследок, прежде чем уйти, спросила:
      - И кто же эта недостойная девушка, хотела бы я знать?
      - Мэгги!
      - Мне хочется сегодня играть с тобой в покер с высокими ставками, Брент. Смотри не потеряй все свои деньги!
      Почему, спрашивал себя Брент, ероша ладонью волосы, он оказался таким идиотом, что упомянул о Байрони? Почему, черт побери, все еще не забыл ее?
      Он похолодел, понимая, что теперь она уже родила ребенка. Он с презрением к себе почувствовал, как внутри у него что-то всколыхнулось. Он знал, что Айра Батлер неизменно отправлялся каждый месяц в Сакраменто. А в высшем свете Сан-Франциско ходила вполне справедливая сплетня о том, что его невеста забеременела раньше, чем он надел на ее палец обручальное кольцо. И что она уехала из города, чтобы не вызывать лишних разговоров. Это было правильное решение - очевидно, идея Айры, мерзавца. Услышав какой-то шум на улице, он подошел к окну, выходившему на Монтгомери-стрит. Внизу он увидел двух пьяных мужчин, судя по виду рудокопов, с большим вкусом затеявших между собой драку. Брент ухмыльнулся, словно был не прочь к ним присоединиться.
      Когда она вернется в Сан-Франциско?
      Глава 8
      Сан-Франциско, 1853 год
      - Не прикасайтесь к ней!
      Байрони мгновенно выпрямилась над кроваткой Мишель, услышав за своей спиной злобный голос Ирен. Девочка, пристально рассматривавшая Байрони, тут же громко расплакалась.